Авансцена
Подхватив юбки, бежит, как по талому снегу, девчонка Славка, будто разносит вокруг себя брызги, не хуже лошадей. Хорошо бы скоморохам создать пантомимой прохожих, «лошадей» и всадников, кучеров и возниц, уличную суматоху. «Лошадь» у скоморохов обычно «сооружается» из двух человек, покрытых одной попоной. Навстречу Славке скользит краснощёкая баба.
Краснощёкая – Штой это ты, Славка, бегишь, как на пожар?
Славка – (Выпаливает.) Господи, беда! Заарештують, знать, Федяя-кумедианта нашего!
Краснощёкая – (Раскрыв глаза и рот.) Аль указ воеводский какой?
Славка – Воеводский! Наш барин Федяя в красный угол сажает! Тут из столицы от самой государыни кульер приехамши. И чуть через порог – подавай, говорит, сюда вашего Федьку! Мне, говорит, велено с него допрос взять… Вот, бегу Федяю сказать – пусть хоронится.
Краснощёкая – (Многократно крестясь.) Господи милосердный! Вот те и тьяньтер! Это сёстрины его работа, это она, сукина дочь, кляузы на братьёв пишет… Ну, Матрёна. Ну, сука! Бережись… Давай, Славка, ты, значит, к Федяни, а я до этой падлюки!
Славка исчезает, а навстречу краснощёкой переваливает не менее колоритная фигурища. Это может быть и одна из скоморохов.
Колоритная – (К краснощёкой.) Кума, а кума! Свадьба где? Бежишь так…
Краснощёкая – (Останавливаясь.) Ой, кума, что я тебе расскажу… Кумедиянтов-то наших, поди, в Сибирь упекут. Федяя уж заарештувать велено… Из столицы, из Питербурха аж царёвен кульер к Михайлу, воеводе нашему, нагрянул…
Конец ознакомительного фрагмента.