Хорошо-с
Семен Петрович, выкушавши с утра графинчик водочки под соленый огурчик и маринованный грибок, теперь возлежал на диванчике и, почесывая свое безмерно волосатое пузо, задумчиво рассматривал потолок, равномерно засиженный мухами.
– Хорошо-с, – думал Семен Петрович. – Вот возлежишь себе на ложе и ничегошеньки больше и не надоть. Ну, то есть, совершенно! Другие-то, небось, суетятся чего-то, рыщут, скачут, работу работают – а ты лежи себе на диванчике и в ус не дуй!
Тут Семен Петрович почувствовал под пальцами, почесывающими пузо, нечто странное, и, приподнявши голову, обнаружил, что на пузе, средь волосяных зарослей, довольно бесцеремонно копошатся черви и какие-то жуки.
– Ах ты ж!!! – вскричал Семен Петрович и попытался вскочить с дивана, отчаянно обтряхивая пузо.
Однако ни вскочить, ни стряхнуть мерзость ему не удалось: какая-то невидимая сила намертво пригвоздила его к дивану. Да так, что и двигаться стало не возможно, не то, чтобы встать.
– Что за дьявольщина?! – прохрипел Семен Петрович, не оставляя отчаянных попыток оторваться от дивана. – Помогите!!! Кто-нибудь!..
Но тщетно. Никто не шел к нему на помощь.
И только лишь спустя несколько дней, когда невыносимое амбре, наконец, стало надоедать соседям и те вызвали милицию, к Семену Петровичу помощь пришла.
– Ну, наконец-то! – обессиленно прохрипел Семен Петрович милиционерам. – Я уж почти неделю тут лежу – ни пожрать, ни в уборную сходить! Только мне не милиция нужна, а доктор – позовите врача! И стряхните кто-нибудь с меня эту гадость!!!
Семен Петрович, сделав нечеловеческое усилие бровями и глазами, указал взглядом на червей и жуков, уже полностью покрывающих его тело.
– Ишь ты! – сказал один из милиционеров. – Ну и рожа!
– Посмотрел бы я на тебя, если бы из твоей башки тоже топор торчал, – ответил другой. – Небось, еще и не такую бы рожу скорчил.
– Ну, это – да. Как оформлять будем?
– Как-как… Бытовуха. Квартира вроде не ограблена, значит, кто-то из собутыльников его приложил – так что быстро найдем. Зови понятых, Сань, а я пока протоколом займусь…
– Ладно! Но все-таки рожа у него уж больно зверская…
И тут внутри Семена Петровича страшно похолодело, он издал шипящий звук, и его сознание рассыпалось в прах.