Клуб 12-ти разгневанных мужчин
Каждую субботу, а иногда и в остальные дни, в заброшенном загородном домике собирались двенадцать разгневанных мужчин и начинали лупить друг друга, изливая свой гнев.
– Я вам, милостивые государи, так скажу: того, кто изобрел дверные косяки, я бы на этом же косяке и вздернул! У меня на ногах ни одного живого пальца не оставши! – шипел Александр Петрович и бил Бориса Витальевича кулаком в морду.
– Косяки – это что! Вот знали бы вы, господа, как обидно прижигать руки утюгом! – отплевываясь кровью кричал Борис Витальевич, досаждая ногой лицу Валентина Прокопьевича.
– Утюги? Косяки? А вам доводилось ли когда защемлять пальцы в дверях? И получать при этом этой самой дверью, простите, в рыло? – возмущался Валентин Прокопьевич, дергая лицом и пиная в живот Геннадия Семеновича.
– Какие-то вы, право, неуклюжие, господа! Видно вам на голову никогда не падала лепнина с фасадов, кирпичи, сосульки и, что самое возмутительное, птичьи, простите, фекалии! – извиваясь от боли в животе, кричал Геннадий Семенович, прикладывая, при этом, кулачные компрессы к ушам Дмитрия Ивановича.
– Фекалии? Да что вы знаете о фекалиях?! – истошно вскричал Дмитрий Иванович, держась за уши и отчаянно лягая Егора Кузьмича.
От вопля Дмитрия Ивановича драка на мгновение прекратилась и все посмотрели на него с уважением – уж кому-кому, а Дмитрию Ивановичу от фекалий доставалось изрядно.
Затем драка продолжилась.
– Знаете, господа, все, что вытворяет наше правительство, меня изрядно бесит! Ей богу! – меняя тему, крикнул Егор Кузьмич, разминая при этом лицо Евгения Петровича.
– Согласен с вами! Там же ни одного приличного человека нет! Кухарки да коррупционеры! – кричал Евгений Петрович, создавая предпосылки к посещению травматолога Зиновием Алексеевичем.
– А милиция? Вы только посмотрите, что они творят! Это же караул просто! – заходился в исступлении Зиновий Алексеевич, залепляя крученые по глазам Ивана Сергеевича.
– Да что тут говорить! Вон, нашего участкового возьмите – грубиян и алкоголик! – кричал Иван Сергеевич, в слепую валтузя по чему придется Константина Дмитриевича.
– А медицина, господа! Мало того, что эти эскулапы дерут в втридорога, так еще и живого до смерти залечат! И не дай бог заболеть по настоящему! – визжал Константин Дмитриевич, откручивая нос Леониду Михайловичу.
– А я вот с Александром Петровичем согласен – все беды от «косяков»! Вы же только посмотрите – наркоман на наркомане! – гнусавил Леонид Михайлович, смачно прикладывая в челюсть Михаилу Анатольевичу.
– Да что тут говорить, господа – каков пастух, такова и паства! Уж все мы знаем, что откуда гнить начинает! Хотя все уже в таком состоянии, что, пожалуй, гнить больше и нечему… – злобно шепелявил Михаил Анатольевич, душа Александра Петровича.
И вся эта вакханалия духа продолжалась до тех пор, пока кто-нибудь из двенадцати разгневанных мужчин не терял сознания. После чего драка прекращалась, пострадавшим оказывалась медицинская помощь, и текущее заседание клуба считалось закрытым.