Вы здесь

Культурология. 3. ШКОЛЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ ( Коллектив авторов, 2014)

3. ШКОЛЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ

Попытки осмысления культуры привели к появлению в культурологии ряда школ и концепций. Школа культурологии – коллектив исследователей, работающих по единой исследовательской программе, каждая из которой исходит из различного понимания сущности, основы существования и закономерностей развития культуры.

Выделяют следующие культурологические школы: психоаналитическая, антропологическая, аксиологическая, семиотическая.

3.1. Психоаналитическая школа

Начало этому направлению в культурологии положили работы австрийского психиатра и невропатолога, создателя психоанализа Зигмунда Фрейда (1856–1936 гг.). Исследованию культуры посвящены, в частности, такие его труды, как «Будущее одной иллюзии» (1927 г.) и «Неудовлетворенность в культуре» (1930 г.). З. Фрейд создал оригинальную концепцию культуры, которая может быть адекватно понята только в контексте его психоаналитической теории.

Главная заслуга Фрейда заключается в открытии бессознательного уровня в человеческой психике и обосновании его значимости в детерминации взглядов и поведения человека. Бессознательное в описании Фрейда – это инстинктивные первичные влечения (сексуальные желания, влечение к смерти, разрушению) и впечатления (среди которых важнейшее место занимают детские), вытесненные из сознания. Наряду с бессознательным Оно в структуре человеческой психики, по Фрейду, существует уровень сознания Я и уровень Сверх-Я – социокультурные установки, запреты, нормы, усваиваемые человеком как членом общества. Человеческое Я, по Фрейду, замкнуто между двумя противоположными полюсами – бессознательной (природной) стихией и требованиями культуры, которые постоянно борются за обладание Я.

Предложенная Фрейдом схема позволила вывести психоанализ за рамки психиатрии и по-новому подойти к изучению особенностей человека и его культуры, в частности, сформулировать оригинальные представления относительно ее генезиса, сущности и социальных функций.

Культура в психоаналитической концепции не есть нечто неизменное, ставшее, данное раз и навсегда. Она возникла на определенной стадии общественного развития, когда появляются представления о морали, когда регуляция поведения начинает осуществляться с помощью законов, когда появляется понятие «табу» и возникает система санкций за его нарушение. Культурная история человечества, по Фрейду, начинается с того момента, когда сыновья главы первобытной орды, изгнанные им за пределы стада, убивают и съедают его, дабы положить конец единоличному обладанию самками. После акта отцеубийства, считает Фрейд, сыновьями овладевает раскаяние, и они накладывают запрет на совершение подобных действий. Впоследствии образ отца, которого запрещено убивать, слился с тотемным животным, которое обожествлялось и которое рассматривалось как воплощение мифических сил, покровительствующих роду. Так возникли тотем и табу, которые являются первоэлементами любой культуры.

Культуру в целом Фрейд определяет как «сумму человеческих достижений и институций, отличающих нашу жизнь от жизни наших предков из животного мира и служащих двум целям: защите человека от природы и регулированию взаимоотношений между людьми». Культура учит членов одного сообщества сходным образом определять и вытеснять то, что относится к табуированной сфере. Тем самым она способствует консолидации сообщества и придает ему своеобразие, отличие от других. Культура основывается на результатах вытеснения, осуществленного предыдущими поколениями, и каждому новому поколению приходится оберегать культуру, совершая то же самое вытеснение.

З. Фрейд формулирует также представление о социальных функциях культуры. Значение культуры в жизни человека и общества, по Фрейду, неоднозначно. С одной стороны, культура представляет собой предохранительный механизм, препятствующий проявлению темных сил первичных влечений и эмоций. Ярко выраженной чертой культуры является «сублимация первичных признаков», т. е. перевод бессознательной энергии индивида в социально приемлемые формы (например, научное, художественное творчество, политическую деятельность и т. п.). В частности, искусство З. Фрейд оценивает как «вид терапии», переключающй бессознательную энергию с одних предметов на другие, позволяющий снимать психологическое напряжение путем погружения человека в вымышленный мир образов, красок и звуков. Но любая сублимация не может быть полностью равнозначной непосредственному удовлетворению базовых влечений и, следовательно, не вполне заменяет последние.

С другой стороны, культура – это «репрессивный механизм», насилие, принуждение, «болезненное подавление влечений». Если культура требует от человека больше, чем он может, «то у индивида это вызывает бунт или невроз, либо делает его несчастным». Тяжесть культурных запретов острее ощущается молодыми людьми с незавершенной социализацией, отсюда вечный антагонизм поколений. Чем динамичнее развивается культура, тем этот конфликт острее и тем больше способствует дальнейшему прогрессу, поскольку увеличивает недовольство устаревающими нормами и тенденцию к их изменению.

3.2. Антропологическая школа

Ф. Боас, Б. Малиновский, А. Радклифф-Браун, Э. Тайлор, Л. Уайт и др. рассматривают культуру как особый инструмент приспособления человека к природе. При помощи культуры человек подчиняет ее себе и приспосабливает к удовлетворению своих потребностей. Эта «приспособленная природа» («вторая природа») и есть культура. Термин «культура» в антропологической концепции обозначает самые разнородные формы и продукты человеческой деятельности – технику, верования, мораль, право, искусство. Например, английский антрополог Эдуард Тайлор (1832–1917 гг.) в работе «Первобытная культура» (1871 г.) дал такое определение культуры, ставшее классическим: «Культура, или цивилизация, понимаемая в широком этнографическом смысле, – это то сложное целое, которое включает в себя знания, верования, искусства, мораль, законы, обычаи и любые иные способности и привычки, приобретаемые человеком как членом общества».

По сути, «культурные» и «социальные факты» в данном подходе отождествляются, а под культурными ценностями понимается все то, что значимо для сохранения культурной целостности. При этом, конечно, не отрицается ведущая роль духовных форм (коллективных форм сознания – религии, морали) в обеспечении культурной целостности, но исследуются они в тесной связи с «вещественными фактами». Культурантропологов объединяет стремление отыскать базовые элементы в составе культурных целостностей, систематизировать и проследить их историческую эволюцию. В связи с этим особый интерес у антропологов вызывают сохранившиеся «бесписьменные народы», культуры которых, по их мнению, позволяют реконструировать исходные формы человеческого существования. Культурная антропология пытается дать систематизированное знание о культуре, основываясь на прикладных полевых исследованиях и этнографических работах.

Наиболее развернутое философское выражение установки антропологической школы нашли в так называемом «деятельностном» подходе к изучению культуры. Суть деятельностного подхода сводится к тому, что культура рассматривается как способ деятельности, как система внебиологических способов программирования активности людей в обществе. Эта система включает в себя: «сверхприродные» качества человека; многообразие материальных и духовных предметов, возникающих благодаря деятельности человека; способы «опредмечивания» (воплощения) и «распредмечивания» (извлечения) содержания продуктов деятельности. Таким образом, к культуре относится все, что производно от деятельности, т. е. сознательной активности человека, направленной на мир объектов и других людей. Деятельностный подход иногда называют «адаптационно-деятельностным», т. к. одной из важнейших функций культуры выступает адаптация человеческих коллективов к природным и социальным условиям их существования с помощью особых социальных технологий. Истоки «деятельностного подхода» отчетливо прослеживаются в работах Г. В. Гегеля, К. Маркса, М. Вебера. В российской культурологии одними из наиболее ярких представителей деятельностного подхода можно считать Э. С. Маркаряна и М. С. Кагана, создавших оригинальные его версии. М. С. Каган, например, говорит о культуре как иной форме бытия наряду с бытием человека, природы и общества. Существенным признаком этой формы бытия является искусственное происхождение ее вещей14.

3.3. Аксиологическая школа

Аксиологическая (от греч. axios – ценный) школа определяет сущность культуры через понятие «ценность»; ядром культуры признаются духовные ценности. Мир ценностей рассматривается как некая «третья реальность», наряду с природной и социальной, которая активно влияет на них. Культура определяется как «высшая степень облагороженности, одухотворенности и очеловеченности природных и социальных условий жизни и человеческих отношений, освоенная живущими и переданная последующим поколениям».

Аксиологическая школа складывается во второй половине ХIХ в. и является одной из доминирующих в культурологии в ХХ столетии. В рамках аксиологической школы существует множество направлений, но их объединяет то, что ценностные отношения рассматриваются в связи с воплощением в жизнь духовных идеалов «должного», «достойного» человеческого существования; ценностные отношения объединяют людей.

С аксиологическим направлением тесно связана более частная, «игровая» концепция культуры, в которой присутствует идея создания в локальном пространстве и времени изначально не данной реальности – игры. Игра рассматривается здесь как важнейший фактор перехода к культуре и необходимая форма ее существования. Игра как «свободное действование» выводит человека за рамки обыденности, полезности, культивирует способности к солидарности, бескорыстной деятельности. Один из наиболее ярких представителей игровой концепции культуры Й. Хейзинга (1872–1945 гг.), сторонник аксиологического понимания культуры, полагал, что через игру человек приобщается к нравственноэстетическим идеалам. Голландский исследователь в книге «Homo Ludens» (Человек играющий) прослеживает универсальность игровых форм, которые присутствуют во всех сферах человеческой деятельности.

Исходный тезис исследователя заключается в том, что игра старше культуры, а животные вовсе не ждали человека, чтобы он научил их играть. Все основные черты игры можно наблюдать уже у животных, но мир человека значительно расширяет диапазон проявлений игры. Игра как разрядка жизненной энергии, как вид отдыха, как тренировка перед серьезным делом, как упражнение в принятии решений, как реализация стремлений к состязанию – таковы лишь некоторые аспекты объяснения необходимости игры в жизнедеятельности человека.

Й. Хейзинга анализирует главные признаки игры:

1) игра есть свободная деятельность (ей заняты в свободное время, она не диктуется необходимостью и обязанностью, а определяется желанием, личным интересом);

2) игра разыгрывается в определенных рамках времени и пространства (игра не может длиться бесконечно, у нее есть свои рамки начала и конца, завязка и финиш; кроме того, игра имеет свою территорию, предназначенную для совершения игрового действия);

3) игра создает собственный, безусловный порядок (запрещается нарушать правила игры, которые обязательны для всех без исключения, они не подлежат сомнению или оценке);

4) игра сопровождается чувством напряжения и радости, сознанием «иного бытия», нежели «обыденная жизнь»;

5) игра всегда ориентирована на удачу, выигрыш, победу (результатом выигрыша может быть приз, почет, престиж).

Согласно учению Хейзинга, культура возникает в форме игры, первоначально она разыгрывается и тем самым закрепляется в жизни общества, передается от поколения к поколению. Культ разворачивался в священной игре. Поэзия возникла в игре как словесное состязание. Музыка и танец были изначально игрой, то же относится к другим видам искусства. Даже боевые столкновения содержали игровые элементы. Отсюда вывод: «Культура в ее древнейших фазах играется».

Й. Хейзинга отмечает тенденцию постепенного, но неуклонного уменьшения игрового элемента в культуре последующих столетий. Колизей, амфитеатры, ипподромы в Римской империи, турниры и церемониальные шествия в средневековье, праздничные карнавалы и маскарады Ренессанса, стили барокко и рококо в Европе, парады модного костюма и париков – вот те немногие новые формы, которые вошли в европейскую культуру в минувшие века.

В XX в. на первое место в игре, по мнению Хейзинга, выдвинулся спорт. Но спорт из своего игрового содержания растерял самое лучшее. В спорт все больше проникает коммерция, он приобретает черты профессионализма, когда дух игры исчезает. Всюду процветает стремление к рекордам; дух состязательности охватывает экономическую жизнь, проникает в сферу искусства, научную полемику. Хейзинга делает вывод: «Для того чтобы вернуть себе святость, достоинство и стиль, культура должна идти другими путями». Без особого оптимизма смотрит Хейзинга и на перспективу развития современного искусства, которое, с его точки зрения, занято исключительно поисками оригинальности, а не выполняет своих непосредственных функций по возвышению человеческого духа и облагораживанию людей. «Механизация, реклама, погоня за внешним эффектом влияет на него больше, потому что оно более ориентировано на рынок и работает с привлечением технических средств».

3.4. Семиотическая школа

В основании семиотической (знаково-символической) школы (В. Гумбольдт, Э. Кассирер, К. Леви-Стросс, Р. Барт и др.), лежит представление о культуре как сфере сверхличных, всеобщих смыслов, которые люди хранят особым образом и наделяют ими все свои творения и действия. В ходе исторического развития человечество обогащает этот «мир смыслов». Мир смыслов хранится и передается, «кодируется» в знаковой оболочке. В культуре исторически складываются различные системы знаков: естественные языки (разговорные), искусственные языки (язык математики, химии и пр.), язык искусства, театра, кино, религиозные символы, ритуалы, геральдические знаки и т. д. Понимать какое-либо явление культуры – значит видеть в нем не просто чувственно воспринимаемую вещь, но и его невидимый смысл. Знак есть предмет, выступающий в качестве носителя информации о других предметах и используемый для ее приобретения, хранения, переработки и передачи.

Мир знаков разнообразен. Каждому человеку более-менее понятная семиотика его родной культуры. Гораздо хуже обстоит дело с другими культурами. Но во всех культурах используются одни и те же типы знаков и знаковых систем. Существуют знакипризнаки (знак является свойством целого и дает информацию об этом целом; например, дым как знак огня), знаки-образы (их определяющей чертой является сходство с тем, что они обозначают; например, пейзаж в живописи); знаки-индексы (служат обозначением предмета по условию; например, показания приборов, картографические знаки, схемы, графики).

Среди различных знаков и знаковых систем существуют особые знаки – символы. Точнее, различные знаки могут приобретать символический смысл. Символ – знак, который не только указывает на некоторый объект, но и несет в себе добавочный смысл: выражает общие идеи и понятия, связанные с толкованием этого объекта. Например, в художественном творчестве, которое не мыслимо без символов, символика позволяет насытить произведение искусства многослойным смыслом.

Представители знаково-символической школы рассматривают культуру как надбиологическую форму информационного процесса: у животных информация кодируется хромосомными структурами и нейродинамическими системами мозга; в обществе людей каналы передачи информации – это внешние по отношению к телу человека структуры – знаковые системы. Важнейшие из созданных людьми знаковых систем – это вербальные системы: они образуют семиотический базис культуры. Хотя язык и имеет биологические предпосылки, но является по своей сущности социальным феноменом, формируется и функционирует только в общественной жизни людей. На основе естественного языка в разных культурах возникают свои собственные языки. В рамках тартусско-семиотической школы (Ю. М. Лотман, Б. У. Успенский) они называются «вторичными моделирующими системами», «культурными кодами». Это языки мифологии, религии, философии, науки, спорта, рекламы и т. д. Каждый человек, таким образом, выступает как «полиглот», владеющий множеством языков культуры.

Рассмотрение школ культурологии позволяет сделать следующий вывод: все подходы к исследованию культуры обладают эвристическим потенциалом и могут быть рассмотрены как взаимодополнительные. Так, антропологическая, аксиологическая и семиотическая версии культуры отличаются по направленности исследования культуры: если для антропологической школы характерен интерес к поиску общих закономерностей, универсалий и структур культурно-исторического развития, то аксиологическая, циклическая и семиотическая школы тяготеют к подчеркиванию уникальности культур. Психоаналитические, семиотические и аксиологические изыскания центрированы на изучении влияния культуры на поведение и ментальность ее носителей.

Подводя итог рассмотрению основных школ культурологии можно сделать следующий вывод.

Становление и развитие культурологии как комплексной науки представляют собой сложный процесс, в котором участвуют все культурологические школы, и каждая школа, основываясь на своих подходах и концепциях культуры, вносит свой вклад в формирование культурологии.

Контрольные вопросы

1. Что повлияло на формирование различных культурологических школ?

2. Что лежит в основе аксиологического подхода?

3. В чем особенность семиотического подхода?

Список литературы

Ионин Л. Г. Социология культуры / Л. Г. Ионин. М.: ГУ ВШЭ, 2004. с. 427

Каган М. С. Культурология / М. С. Каган, Ю. Н. Солонин. СПб.: Лань, 2005. 566 с.

Тайлор Э. В. Первобытная культура / Э. В. Тайлор. М.: Русич, 2000. 576 с.

Успенский Б. А. Семиотика искусства / Б. А. Успенский. М.:

Языки славянской культуры, 2005. 488 с.

Фрейд З. Тотем и табу / З. Фрейд. М.: Ренессанс, 2010. 256 с.

Хейзинга Й. Homo Ludens / Й. Хейзинга. М.: АСТ, 2004. 416 с.