Глава 1. Культурная политика Европейского союза с момента его основания до 2013 года
1.1. Культурная политика и ее стратегия как научные понятия
Культурная политика – понятие, имеющее широкий спектр значений. На сегодняшний момент существует большое количество интерпретаций термина «культурная политика».
Одно из первых определений было дано на круглом столе ЮНЕСКО в 1967 г. в Монако. В докладе «Политика в сфере культуры – предварительные соображения» под политикой в культурной сфере было решено понимать «комплекс операционных принципов, административных и финансовых видов деятельности и процедур, которые обеспечивают основу действий государства в области культуры» [117]. С этой точки зрения культурная политика представляет собой «всю сумму сознательных и обдуманных действий (или отсутствие действий) в обществе, направленных на достижение определенных культурных целей посредством оптимального использования всех физических и духовных ресурсов, которыми располагает общество в данное время» [117].
В заключительной декларации, принятой на Всемирной конференции по культурной политике в Мехико августа 1982 г. под названием «Декларация о мировой культуре», говорится, что «в самом широком смысле культурной политикой можно назвать весь комплекс наиболее ярких духовных, материальных, интеллектуальных и эмоциональных черт, характеризующих общество или социальную группу. Культура включает в себя не только искусство и литературу, но и образ жизни, основные права человека, систему ценностей, традиции и мировоззрение» [82].
Начиная с конца 60-х годов XX в. многие известные ученые-культурологи и политологи проводили исследования понятия «культурная политика».
Так, Милена Драгичевич-Шешич [136] трактует термин «политика» как осознанную деятельность человека, направленную на достижение целей, которые востребованы обществом. М. Драгичевич-Шешич полагает, что у каждой стороны общественной жизни есть своя цель: цели в области образования, здравоохранения, экономики. Когда же речь заходит о достижении целей в области культуры, тогда следует говорить о таком понятии, как «культурная политика». Поскольку нет человеческого общества без культуры, то можно было бы сделать вывод о том, что нет общества и без культурной политики. Но этот вывод М. Драгечевич-Шешич считает неверным, так как существование культуры вовсе не означает, что ее развитие определено рядом целей и задач, которые необходимо осуществить с помощью определенных мер и действий, а именно в этом и заключается, по мнению сербского исследователя, содержание понятия культурной политики. Согласно теории М. Драгечевич-Шешич культурная политика является способом регулирования процессов в области культурного развития общества.
Французские исследователи в области культуры А. Жерар и Ж. Гентил предложили несколько иную дефиницию термина «культурная политика». В трактовке, данной учеными, особо выделяется определение «культурной политики» с точки зрения не только поставленных целей и задач, но и состояния институтов и ресурсов. «Политика представляет собой систему взаимосвязанных целей, практических задач и средств, выбранных экспертом и направленных на определенную группу в обществе» [62]. По мнению А. Жерара и Ж. Гентил, культурная политика может осуществляться только в рамках какого-нибудь объединения, например партии, движения, города, правительства и т. п. Но, независимо от субъекта политики, она предполагает долгосрочные цели, соизмеримые задачи и средства – человеческие ресурсы, финансы и законодательную базу.
А. Жерар и Ж. Гентил особо подчеркивали всю сложность управления культурной политикой из-за ее комплексности и несводимости к составляющим ее элементам.
Нельзя не отметить тот факт, что французские ученые дали достаточно детальное описание содержания понятия «культурная политика», ее стратегических задач и ресурсов, но, несмотря на это, за рамками их исследований остались проблемы тактического управления учреждениями культуры со стороны государственных институтов.
Этот пробел в исследовании понятия «культурная политика» восполнили итальянские исследователи М. ди Анджело и П. Веспирини [36]. Они выделили пять основных принципов культурной политики:
1) цели деятельности правительства должны быть ориентированы на интересы региональных органов управления, а также на интересы основных игроков в культурной политике;
2) цели государства должны быть адекватными возможностям субъектов, вовлеченных в процессы культурной политики;
3) реализация культурной политики всегда основывается на материально-техническом и творческом обеспечении функционирования культуры;
4) культурная политика распределяет финансовые, административные, структурные, человеческие и творческие ресурсы;
5) основой культурной политики является планирование – подготовка государства к участию в культурной деятельности и распределении ресурсов.
Данное понимание культурной политики не выходит за рамки концепции М. Вебера [146] о «формальной рациональности» и «бюрократии». Теория М. Вебера послужила основой для большинства моделей государственного управления в XX в.: государство является главнейшим субъектом культурной политики, в то время как институтам культуры отводится второстепенная роль «объекта управления».
Американские ученые Д. Адамс и А. Голдбард сформулировали три вида действий, необходимых для понимания культурной политики:
– определение культурных ценностей, приоритетов и целей;
– разработка программы инициатив и определение расходов, необходимых для достижения поставленных целей;
– мониторинг политики: анализ культурного влияния каждого социального действия в рамках установленных стандартов, являющихся средством реализации культурной политики.
Д. Адамс и А. Голдбард [2] утверждают, что государство должно обязательно участвовать в формировании культурной политики. На основе этого факта американские ученые выделяют шесть направлений культурной политики:
1) сохранение наследия (живопись, литература, музейные коллекции, музыка, историческая архитектура, навыки ремесел, фольклор и т. п.);
2) распространение культурного продукта (финансирование распространения билетов на культурные мероприятия, спектаклей, фестивалей, издательской деятельности и т. п.);
3) поддержка творчества (помощь людям, участвующим в культурном производстве);
4) исследовательская деятельность (проверка соответствия проводимой культурной политики поставленным целям и задачам);
5) подготовка специалистов (обучение творческих специалистов, администраторов и работников смежных областей);
6) образование.
Анимация – стимулирование к участию в культурной деятельности – также может быть элементом культурной политики.
В своем исследовании особое внимание Д. Адамс и А. Голдбард уделяют инструментам культурной политики, к которым, по мнению ученых, можно отнести: составление законодательной базы для учреждений культуры, распределение грантов и премий, создание рабочих мест, формирование культурной инфраструктуры (здания, оборудование и пространства для осуществления культурной деятельности).
На основании приведенных выше определений культурной политики можно сделать следующие выводы:
– нельзя отрицать возможность существования непримиримых противоречий между концепциями культурной политики на теоретико-методологическом уровне и на уровне конкретных программ ее реализации;
– определение субъекта культурной политики размыто, хотя чем большую роль культурная политика начинает играть в жизни государства, тем важнее становится проблема установления ее субъекта или субъектов.
В отечественной науке также велись соответствующие терминологические дискуссии (Л. Е. Востряков, А. Б. Венгеров, Г. В. Драч, В. С. Жидков, О. И. Карпухин, О. Н. Астафьева, А. Е. Гугин-Русов, П. Г. Щедровицкий, М. Б. Гнедовский, А. Я. Флиер, К. Б. Соколов и другие).
Так, О. Н. Астафьева в своих исследованиях рассматривает культурную политику как концептуально оформленную совокупность научно обоснованных взглядов и принципов, соответствующих определенным ценностно-смысловым основаниям, целям и приоритетам государства. Однако ученый отмечает, что культурная политика – это не только теоретическая система. Использование понятия «культурная политика» позволяет трансформировать ценностно-смысловые основания на уровень реалий и конкретных управленческих решений. Следует отметить, что именно на основе определенных информационных ценностно-смысловых «параметров порядка» разрабатываются инструменты и механизмы культурной политики, посредством которых реализуется комплекс разного рода программ и проектов, имеющих стратегическое значение для социокультурного развития страны (региона, локальной территории и т. д.).
Так, М. Гнедовский определяет культурную политику как «совокупность стратегий развития культуры в обществе и развития общества через культуру» [130]. М. Гнедовский поясняет, что под «культурой» в этом случае понимается «поле деятельности культурных институтов» [130].
Различия в осмыслении термина «культурная политика» присутствуют не только в области его применения, но и в определении его субъектов. Большинство исследователей видят в качестве субъекта культурной политики как отдельную личность, так и организации, работающие в культурной сфере. Например, В. С. Жидков и К. Б. Соколов в своей книге «Искусство и картина мира» [138] отмечают, что наряду с государством влияние на культурную жизнь могут оказывать так называемые субъекты культурной жизни: создатели культурных ценностей, их пропагандисты, люди, действующие в своих политических, национальных, религиозных или иных интересах, например меценаты или основатели целевых фондов в сфере культуры. Влияние данных субъектов культурной политики ограничивается лишь их личной заинтересованностью и ресурсными возможностями. Таким образом, В. С. Жидков и К. Б. Соколов дают определение культурной политике с двух точек зрения: с точки зрения субъектных и с точки зрения объектных отношений. С одной стороны, культурная политика – это один из видов деятельности в области политической жизни государства, воздействующий на личность с целью формирования у нее более целостной и совершенной картины мира. С другой стороны, культурная политика – это воздействие личности на культуру в целях сохранения или изменения национальной картины мира или некой субкультурной картины мира.
Другая группа ученых в качестве субъектов культурной политики видит только государство. Так, А. Я. Флиер [155] определяет культурную политику как одно из направлений политики государства, призванное планировать, проектировать, реализовывать и обеспечивать культурную жизнь государства и общества.
Анализируя оба этих подхода, можно сделать вывод, что верны обе позиции, так как любые политические явления, в том числе и действия в рамках культурной политики государства, представляют собой деятельность как органов государственной власти, так и любого члена общества. И деятельность эта специфична.
Культурная политика представляет собой воздействие субъекта культурной жизни (государства или личности) на культуру. Это воздействие является результатом:
– определенного концептуального представления субъекта культурной жизни о желательном состоянии либо системы «культура» в целом, либо какого-то ее фрагмента;
– определения стратегических целей;
– разработки программ в зависимости от культурного контекста на базе приоритетных целей и задач;
– использования необходимых методов воздействия на культурную жизнь государства.
Таким образом, на основании анализа различных точек зрения на содержание термина «культурная политика» можно сделать следующие выводы. С точки зрения логики «культурная политика» – это сложное родо-видовое понятие, первый компонент которого отражает принадлежность к определенному виду человеческой деятельности (политика). Второй компонент указывает на специфический род политики (культурная). Как вид деятельности культурная политика обладает свойствами, присущими всем видам политики, такими как:
– комплексность (системность);
– несводимость к составляющим элементам;
– целенаправленность;
– плановость;
– операциональность;
– институциональность (то есть принадлежность к общественным институтам);
– субъективность.
Специфика культурной политики как родового понятия проявляется в целях, задачах, реализации субъектно-объектных отношений, предметной области применения. Причем все эти составляющие находятся в отношениях адекватности между собой. Основной целью культурной политики, реализующейся как на местном, региональном, так и на наднациональном уровнях, является оказание влияния на формы культурного самовыражения отдельных граждан или сообществ, включая культурную индустрию (распространение и распределение культурных товаров и услуг), культурную деятельность, а также на обеспечение доступности всех культурных отраслей.
Очевидно, что культурная политика выполняет два вида функций: организующую, направленную на упорядочивание отношений как внутри сообщества, так и между сообществами, и формирующую, заключающуюся в сохранении или изменении национальной или межнациональной картины мира.
Находясь в видовых отношениях с экономической и социальной политикой, культурная политика неотделима от них, связана с ними общностью субъектно-объектных отношений. Однако между ними существует родовое отличие, заключающееся в различной предметной направленности (культура, экономика, общество).
С институциональной точки зрения культурная политика может осуществляться на двух уровнях: национальном и наднациональном, то есть быть областью как внутренней, так и внешней политики государств. В том случае, если различные государства объединяют свои усилия для достижения единой цели и решения общих задач в области культуры, осуществляя при этом совместную деятельность, и возникает такой прецедент, как культурная интеграция.
Прежде чем подойти к раскрытию темы нашего исследования, необходимо определить содержание еще одного ключевого понятия, которое предполагается использовать в работе. Для доказательства того, что культурная интеграция является основной стратегией культурной политики, необходимо дать определение термина «стратегия». Наиболее развернутая трактовка данного понятия была нами найдена в электронных ресурсах. Так, «Философский словарь» определяет «стратегию» как «форму организации человеческих взаимодействий, максимально учитывающую возможности, перспективы, средства деятельности субъектов, проблемы, трудности, конфликты, которые препятствуют осуществлению взаимодействий» [70].
Исходя из этого, культурную интеграцию следует рассматривать как форму организации взаимодействий субъектов культурной политики, максимально учитывающую перспективы и средства их деятельности, а также проблемы, трудности, конфликты, препятствующие осуществлению взаимодействий.
Согласно «Философскому словарю» [70] понятие стратегии включает в себя целую систему меньших по объему и взаимосвязанных понятий. Прежде всего это действия (или деятельность – определенным образом построенная последовательность действий), которые структурируются на основе трех компонентов: планирования, проектирования и теоретической концептуализации. Конкретные элементы указанных компонентов могут меняться местами и изменяться в соответствии с необходимостью обеспечения целенаправленности действий.
Главными фигурами стратегии являются ее субъекты, или, как будет показано ниже, акторы.
Стратегическая организация взаимодействий между субъектами может трактоваться либо как «искусственная», либо как «естественная». Если общество в целом находится в состоянии стабильности, относительного равновесия, то стратегия носит естественный характер, встраиваясь в систему общественных отношений. Если общество находится в состоянии критическом или переходном (что имеет место в Европейском союзе), стратегия необходимых изменений становится насущным вопросом самоопределения общества и его интеграции, установления новых связей между субъектами, в качестве которых на этом уровне выступают сообщества, культуры, региональные объединения. В этом плане стратегия рассматривается как «простраивание» общего пространства, задающего порядок будущих взаимодействий [70].
Приведенную трактовку понятия «стратегия» будем считать основанием для выработки рабочей гипотезы исследования, которую сформулируем следующим образом. Культурная интеграция является стратегией культурной политики ЕС на том основании, что она представляет собой форму организации взаимодействий между культурами различных сообществ, основанную на планировании, проектировании, концептуализации процесса создания общеевропейского культурного пространства.
1.2. История европейской культурной политики
Истоки культурной политики восходят к XVIII в. Именно в это время культурная политика стала отдельной ветвью государственного управления в Европе.
Во времена Великой французской революции можно отметить тенденцию к отделению культурной сферы от других сфер государства с целью создания нового средства управления гражданами и обществом в целом. В этот период активно разрабатываются такие направления, как языковая и национальная политика, развивается идея создания публичных общедоступных музеев, библиотек и театров. Создаются новый календарь и символы французской республики.
В период своего становления культурная политика подчинялась политической жизни государства и была ее неотъемлемой частью. В основном культурная политика направлялась на увеличение числа учреждений культуры, подчинявшихся центральной власти, и носила потребительский характер. Именно такой культурная политика оставалась вплоть до конца Второй мировой войны.
По окончании Второй мировой войны под влиянием идеи всеобщего равенства культурная политика стала обретать демократические черты. До 60-х годов XX в. культура играла «облагораживающую общественную роль» [129], а культурная политика была призвана обеспечить всеобщий доступ к благам культурной сферы за счет реализации специальных образовательных программ, обеспечения бесплатного посещения музеев, выставок, театров и т. п.
В 70-80-е годы XX в. в европейской культурной политике произошли изменения, указанные на схеме 1.1.
Схема 1.1
Направленность культурной политики 1960-х годов вызвала сильную критику: многие считали, что подобное навязывание культурных предопределенных ценностей попирает демократические принципы политики. Именно поэтому с 1970-х годов начались поиски новых направлений культурной политики государств. На смену лозунгу «Культура для всех» пришел лозунг «Культура для каждого» [128].
В 1980-х годах основным направлением государственного управления в области культуры становится активная разработка проблемы децентрализации как формы сотрудничества общегосударственной и региональной властей. В различных странах Европы трактовка термина «децентрализация» в области культурной политики оказалась разной. Так, в странах Северной Европы основополагающим элементом культурной политики стала децентрализация деятельности в области культуры, а в западной части – децентрализация полномочий по принятию решений в культурной политике. Покажем это на схеме 1.2.
Схема 1.2
Способы децентрализации деятельности в области культуры имели национальное своеобразие и были специфическими в каждой стране (схема 1.3).
Схема 1.3
Расцвет деятельности в области культуры способствовал социальному и экономическому подъему как всего государства, так и регионов. Этот подъем привел к тому, что многие политики и деятели искусства заинтересовались возможностью инвестиций в культуру. Результаты исследований во Франции и Великобритании, демонстрирующих успешность проводимой децентрализованной культурной политики, нашли отражение в докладах ЮНЕСКО «Наше творческое разнообразие» (1996) и Совета Европы «Стремление к целостности» (1997). Именно эти документы закрепили за культурой роль средства развития общества. На начальном этапе культурная политика была направлена на достижение целей, не связанных с культурой напрямую, – таких как использование театральных постановок в качестве пропаганды антиалкогольной компании, – то есть она имела инструментальный характер.
Основой новой «инструментальной» [129] культурной политики Европы явилось то, что в ее рамках «принципиальная ценность культуры определялась способностью служить различным политическим целям и стратегиям, направленным на общественное развитие или решение социальных проблем» [129].
Новая децентрализованная инструментальная культурная политика открыла дорогу для выхода на культурную арену акторов частного сектора экономики или государственного управления, не связанного с культурой. Эти новые инвесторы шли каждый к своей цели. Частный инвестиционный сектор стремился создать новую рыночную площадку, а также использовать культурную сферу для привлечения новых состоятельных клиентов. Представители государственных структур, не имеющие отношения к культуре, пытались за ее счет сделать свои подведомственные территории более привлекательными. В свою очередь, работники культурной сферы в сотрудничестве с властями видели возможность прямого влияния на власть и получения дополнительного финансирования.
Именно это смешение культурного и экономического секторов привело к тому, что залогом успешного развития государства стал не только экономический рост, но и эффективное проведение культурной политики как дополнительного способа повышения уровня жизни граждан.
Заключительным этапом в утверждении главенствующей роли культурной политики в жизни государства стали два документа – итоговая декларация конференции ЮНЕСКО, проведенной в Стокгольме в 1998 г., и заявление Мирового банка во Флоренции в 1999 г.
На своей конференции ЮНЕСКО предложила всем государствам-членам признать и сделать культурную политику основой стратегии развития государства. А Мировой банк официально заявил, что станет давать кредиты только тем странам, в программах развития которых будет отведено серьезное место реализации культурной политики.
1.3. Место культуры в европейской стратегии сотрудничества
1.3.1 Европейская стратегия сотрудничества
В 2000 г. на лиссабонской сессии Европейского совета была принята стратегия развития Евросоюза, который к 2010 г. должен был превратиться в самую конкурентоспособную и динамичную в мире экономическую зону. Этот курс получил название Лиссабонской стратегии. Тремя основными приоритетами социально-экономического развития ЕС были названы экономический рост, социальное сплочение и защита окружающей среды. Согласно новой стратегии переход к «экономике знаний» должен быть обеспечен проведением политики информационного общества и соответствующей политики в области научных исследований и разработок на фоне ускорения структурных реформ и завершения создания единого внутреннего рынка ЕС.
В рамках Лиссабонской стратегии было сформулировано 28 основных задач, которые можно разделить на пять ключевых групп: повышение конкурентоспособности, создание динамичной экономики, основанной на знаниях, увеличение занятости, обеспечение социальной сплоченности и улучшение состояния окружающей среды.
В 2005 г. в Брюсселе Европейский совет рассмотрел результаты реализации Лиссабонской стратегии за прошедшие пять лет и выявил четыре типа дефицитов: «дефицит уровня жизни», «дефицит занятости», «дефицит производительности» и «дефицит в области природоохранной политики». По мнению главы Европейской комиссии Ж. М. Баррозу, срыв в выполнении Лиссабонской стратегии был связан не с отсутствием ресурсов, а с отсутствием слаженного механизма их реализации. Рабочая группа под руководством В. Кока назвала две основные причины неуспеха:
1) недостаточный учет последствий реформ, проводимых в некоторых странах-участницах, в том числе Германии и Франции;
2) характер самого документа, в котором «ответственность за реализацию стратегии возлагалась на всех сразу и ни на кого в отдельности».
Главной же причиной являлось:
3) замедление начиная с 2000 г. экономического роста в связи с обострением трудностей в мировой экономике на фоне падения биржевых индексов ведущих финансовых центров мира. В 2000-2005 гг. среднегодовые темпы роста экономики ЕС не превышали 2 %.
В результате Европейский совет решил разработать новую редакцию Лиссабонской стратегии, сконцентрировав внимание союзных органов и стран-членов на стимулировании экономического роста (в основном путем увеличения финансирования инноваций и поддержки малого и среднего бизнеса) и повышении уровня занятости, в том числе в высокотехнологичных отраслях, с помощью реформ, направленных на увеличение гибкости рынков труда. «Упростить, чтобы сохранить и воплотить в жизнь» – под таким девизом был представлен отредактированный вариант стратегии. Упростили, пожертвовав такими важными разделами первого варианта, как решение экологических проблем и реализация социальных программ. Их просто изъяли. Кроме того, в Брюсселе перестали настаивать на выполнении задачи к 2010 г., что означало фактическое признание нереальности изначально поставленных целей.
Для закрепления позитивных изменений, последовавших за этими решениями, планировалось активизировать реформы рынка труда, принять ряд мер по поддержке малого и среднего бизнеса и развитию рискокапитала. В докладе Еврокомиссии [72], представленном в 2006 г., было определено четыре приоритетных направления на ближайшие годы:
– совершенствование политики в области занятости;
– содействие развитию малых и средних предприятий;
– увеличение расходов на высшее образование, в том числе за счет привлечения дополнительного финансирования из частных источников, НИОКР и инноваций;
– стабильное и долгосрочное обеспечение ЕС энергоресурсами.
Эти приоритеты получили подтверждение в Программе действий на 18 месяцев, принятой на саммите Европейского совета в декабре 2006 г. Рассчитанная на период с 1 января 2007 г. по июнь 2008 г., то есть на время председательства в Европейском совете Германии, Португалии и Словении, Программа охватывает все аспекты политики ЕС. Но центральное место в ней занимают конкретные вопросы реализации обновленной Лиссабонской стратегии, и прежде всего развития единого внутреннего рынка с помощью таких мер, как полная гармонизация корпоративного законодательства, унификация рынка финансовых услуг, пересмотр таможенного кодекса, осуществление нового подхода к техническим стандартам.
Вопрос о возвращении социальных аспектов в Лиссабонскую стратегию изучается. Речь идет прежде всего о поисках равновесия между гибкостью и безопасностью рынка труда. Появился даже неологизм – во французском варианте “flexicurité” – гибрид понятий “flexibilité” (гибкость) и “sécurité” (безопасность). Сторонники разработки общей четкой стратегии Евросоюза в области flexicurité считают, что эта стратегия должна строиться вокруг следующих целей:
– обеспечение права на труд;
– улучшение отношений между социальными партнерами;
– проведение активной политики на рынке труда, включая большее внимание к проблемам занятости молодежи и создание условий для продления профессиональной жизни работников.
Проблемы занятости в ЕС связаны не только с безработицей, но и с тем, что к 2030 г. трудоспособное население ЕС даже с учетом иммиграции сократится на 21 млн человек. Эта перспектива требует новых инициатив в области расширения занятости молодежи, а также осуществления так называемой стратегии активного старения, поощряющей более поздний выход на пенсию и обеспечивающей приоритетные возможности переобучения для тех, кому за 45. Чтобы привлечь внимание общественности к проблематике реформирования рынка труда, 2007 год был объявлен «Европейским годом равенства шансов для всех». Кроме того, весной 2008 г. Европейскому совету был представлен доклад «Образование и профессиональная подготовка 2010» (Education et formation 2010), в котором были предложены основные направления политики в указанной области на период до 2010 г. и далее.
Одним из путей решения проблемы дефицита квалифицированной рабочей силы является введение свободного перемещения рабочей силы в рамках ЕС. Как известно, «старые» члены Евросоюза ввели временные ограничения на въезд работников из «новых» стран ЕС. Сегодня мигранты из десяти новых стран-членов, работающие в других странах Союза, составляют там менее 1 % трудоспособного населения (их доля несколько больше лишь в Австрии и Ирландии – соответственно 1,4 и 3,8 %). Ж. М. Баррозу одобрил инициативу шести государств – Ирландии, Великобритании, Финляндии, Испании, Португалии и Нидерландов, – которые решили снять эти ограничения в отношении новых стран-членов, не ожидая окончания переходного периода.
Еще одна проблема – это судьба 18 млн безработных в ЕС. За счет национальных программ-реформ предусматривается увеличивать занятость и ежегодно создавать по 2 млн новых рабочих мест. Особое внимание предполагается уделять профессиональной подготовке молодежи, чтобы 85 % молодых людей в возрасте до 22 лет могли получить доступ к высшему образованию.
В обновленной Лиссабонской стратегии существенная роль в повышении темпов экономического роста и уровня занятости отводится малым и средним предприятиям. В последнее время признается, что они нуждаются не только в финансовой поддержке, но и в ограничении многочисленных административных процедур, связанных с их регистрацией и функционированием. Еврокомиссия представила программу, предусматривающую предоставление возможности желающим создать малое предприятие в течение недели, избавив их от необходимости обращаться для этого в многочисленные административные органы.
Планируя расширение финансирования науки, Европа рассчитывает как на государственные бюджеты стран-членов, так и на частный сектор. По словам В. Рединг, члена Еврокомиссии, отвечающей за развитие информационного общества, сегодня научные исследования должны быть «более адресными, более стратегическими и более привлекательными для европейской промышленности» [4].
На современном этапе главным направлением НИОКР являются исследования в области информационно-коммуникационных технологий (далее – ИКТ). По оценкам специалистов, в 2005 г. ИКТ обеспечили 40 % прироста производительности труда и 8 % прироста валового внутреннего продукта (далее – ВВП) в странах ЕС. Созданная в 1986 г. Генеральная дирекция по вопросам телекоммуникаций, информационной индустрии и инноваций (Directorate General for Telecommunications, Information Industries and Innovation) в 2005 г. была реорганизована в «Информационное общество и средства массовой информации». В его компетенцию включены вопросы развития телекоммуникаций, Интернета и СМИ, влияния ИКТ на социальные процессы и другие.
Стимулировать развитие ИКТ предполагается в трех основных направлениях:
1) разработка регулирующих механизмов, обеспечивающих эффективное функционирование единого информационного пространства;
2) расширение исследований и стимулирование инноваций в сфере ИКТ, в том числе путем увеличения расходов ЕС на эти цели;
3) создание условий, позволяющих всем членам общества воспользоваться преимуществами новых технологий.
Немаловажную роль в выполнении Лиссабонской стратегии играет Седьмая рамочная программа (7РП) ЕС по научным исследованиям и технологическому развитию (Seventh Framework Programme of the European Community for Research, Technological Development) на 2007–2013 годы. Такие программы, реализуемые в ЕС с 1984 г., представляют собой основной финансовый инструмент стимулирования исследований и формирования европейского научного пространства (European Research Area). Планируемый бюджет 7РП составляет 54 млрд евро, которые будут распределены между четырьмя основными разделами программами: «Сотрудничество», «Идеи», «Люди», «Развитие».
Программа «Сотрудничество» (Cooperation), предусматривает совместную деятельность (в том числе и с организациями из третьих стран) по проведению научно-исследовательских работ в таких направлениях, как: здравоохранение; продукты питания, сельское хозяйство и биотехнологии; информационные и коммуникационные технологии; нанотехнологии, новые материалы и производственные технологии; энергетика; окружающая среда; транспорт; социально-экономические и гуманитарные науки; космос; безопасность. Во всех проектах, финансируемых в рамках 7РП, должны одновременно принимать участие несколько (минимум три) европейских организаций. На реализацию этого раздела из бюджета 7РП выделяется самая крупная сумма – более 32 млрд евро.
Программа «Идеи» (Ideas) предполагает развитие динамичной и творческой деятельности на передовых рубежах знаний, включая технические, социально-экономические и гуманитарные науки. Контроль будет осуществлять специально созданный Европейский совет по научным исследованиям. На эти цели выделяется 7,5 млрд евро.
В программе «Люди» (People) речь идет о количественном и качественном совершенствовании людских ресурсов в сфере исследований и технологий: поддержке мобильности и карьерного роста ученых; привлекательности Европы как научного центра для ученых всего мира, а также развитии международных научных связей, в том числе со странами, не входящими в ЕС. Расходы по этому разделу должны составить 4,8 млрд евро.
«Развитие» исследовательских возможностей (Capacities) – это программа поддержки научно-исследовательской инфраструктуры, разработок, связанных с развитием малого и среднего бизнеса и усилением исследовательского потенциала европейских регионов. Из бюджета 7РП на нее выделяется 4,3 млрд евро.
Седьмая рамочная программа имеет ряд особенностей по сравнению со своими предшественницами. К последним можно отнести упрощение бюрократических процедур, которыми столь «знаменит» Брюссель; поддержку исследований, отвечающих интересам европейской промышленности; большее внимание к развитию регионов, а также разделение финансовых рисков, направленное на стимулирование частных инвестиций в исследовательскую деятельность. С этой целью Европейская комиссия и Европейский инвестиционный банк разработали специальный финансовый инструмент страхования рисков, связанных с осуществлением инновационных проектов любыми предприятиями, которые будут нуждаться в финансировании таких проектов за счет банковских займов.
Ж. М. Баррозу выдвинул идею создания Европейского технологического института, которая встретила неоднозначную реакцию. Некоторые эксперты опасаются, что этот институт станет новой бюрократической организацией; другие, напротив, полагают, что он будет связующим звеном между системой высшего образования и предприятиями, между научными исследованиями и разработками, между исследователями и конечными потребителями НИОКР. Особое внимание в Европейском технологическом институте предполагается уделять таким областям, как экологические технологии, нанотехнологии, фармацевтика, биотехнологии, инновационная медицина.
О возросшем внимании органов Евросоюза к Лиссабонской стратегии свидетельствует следующий факт: в 2008 г. в бюджете EС расходы на сельское хозяйство впервые уступят первое место расходам на «модернизацию экономики», включая науку, исследования, переподготовку кадров и технологические инновации.
Во многих критических работах, посвященных ходу реализации Лиссабонской стратегии, главной причиной ее фактического провала в первые пять лет называлось то, что на уровне как союзных органов, так и стран – членов ЕС никто не чувствовал ответственности за ее выполнение. И сегодня, по словам Ж. М. Баррозу, в ЕС по отношению к Лиссабонской стратегии царит настроение скептицизма, а иногда и цинизма. Чтобы изменить это, в Евросоюзе пытаются создать механизм слежения за реализацией национальных программ-реформ, связанных с Лиссабонской стратегией, и усилить ответственность и компетенцию различных экономических и социальных органов на региональном, национальном и интеграционном уровнях. В частности, введен трехгодичный цикл управления и отчетности, а страны – члены ЕС должны каждый год до начала осени представлять отчеты о результатах реализации национальных программ.
Наблюдающееся в последнее время некоторое улучшение экономической конъюнктуры и предпринимаемые усилия в какой-то степени, безусловно, будут способствовать ускорению процесса реализации Лиссабонской стратегии. Однако в целом говорить о ее выполнении в намеченный срок (2010) вряд ли возможно. Тем не менее принятые в ее рамках меры позволяют Евросоюзу лучше противостоять вызовам глобализации и обострению международной конкуренции.
1.3.2. Европейская стратегия в сфере культуры
В мае 2007 г. Европейская комиссия предложила Европейскую стратегию для сферы культуры, основанную на трех принципах: культурное разнообразие и межкультурный диалог; культура как катализатор творчества; культура как ключевой компонент международных связей.
Стратегия была разработана на основе результатов публичных консультаций и одобрена на Лиссабонском форуме в сентябре 2007 г., а затем утверждена Советом Европы и отражена в резолюции (ноябрь 2007 г.) и заключении по итогам председательства Португалии в Евросоюзе (декабрь 2007 г.).
В соответствии с первым принципом (культурное разнообразие и межкультурный диалог) Европейский союз и другие заинтересованные стороны обязаны работать вместе над усилением межкультурного диалога, который должен обеспечить понимание и уважение культурного разнообразия Европы. Для этого необходимо развивать мобильность деятелей культуры и произведений искусства на всей территории ЕС.
Второй принцип (культура как катализатор творчества) подчеркивает роль культуры как творческого стимула, необходимого для экономического развития и занятости, и этот принцип является составной частью Лиссабонской стратегии. Культурная индустрия вносит неоценимый вклад в европейскую экономику и конкурентоспособность. Творчество влечет за собой социальные и технологические инновации и стимулирует экономический рост и занятость в Европейском союзе.
Продвижение культуры как жизненно важного компонента международных связей Европейского союза – это третий принцип европейской стратегии для сферы культуры. В соответствии с Конвенцией ЮНЕСКО об охране и поощрении разнообразия форм культурного самовыражения Европейский союз должен активизировать интеграцию европейской культуры в систему международных связей Европы с другими регионами и странами [118].
Для реализации этих принципов необходимо разрабатывать и применять новые методы деятельности и партнерства.
Для того чтобы определить все стороны, заинтересованные в европейском культурном сотрудничестве, Европейская комиссия предлагает развивать структурированный диалог со сферой культуры. В рамках такого диалога профессиональные, культурные, неправительственные организации, европейские сети, фонды и другие учреждения смогут обсудить проблемы развития культуры между собой и привлечь институты европейского уровня и стран – членов Евросоюза к разработке новых аспектов развития сферы культуры.
Конец ознакомительного фрагмента.