Глава 12
21°10’30»N
86’53’45»W
Мексика, полуостров Юкатан.
14 декабря 1971 года
Поездка в Мексику, о которой упомянула Далма в разговоре с мужем, случилась чуть более года назад, под Рождество. Надо сказать, Далма сильно настаивала, чтобы на святой праздник вся семья была дома в Буэнос-Айресе. «Обязательно! Иначе, вещи отца будут стоять в чемоданах перед дверью!»
Старший Диего работал в то время в небольшой строительной компании, которая нанимала на временные работы множество сезонных рабочих, часто совсем неграмотных и неквалифицированных. Их отправляли на подготовку участков к строительству, вывоз деревьев и мусора, установку ограждений, чистку будущих пляжей или в качестве охраны. Диего работал на компанию вот уже полные двенадцать лет, имел хорошие навыки в строительстве, укладке кирпичных стен, отделке внутренних помещений и даже научился читать чертежи. А самое главное, он знал английский и мог объясняться на этом языке. Главный управляющий компанией уже доверял Диего руководство бригадой в несколько более-менее профессиональных строителей и парой десятков разнорабочих. Зарплата повысилась, и Далма теперь меньше пилила главу семьи за мизерные доходы.
А в мае 1971 года компания была привлечена американским строительным гигантом «Рок энд Стилл инкорпорэйшн» для закладки сети курортов на Канкуне – стремительно развивающемся мексиканском побережье полуострова Юкатан. Контракт оказывался выгодным обеим сторонам. Американцы получали относительно недорого более-менее профессиональную рабочую силу, не тратясь на обучение местного населения. Диего же впервые получил такой выгодный – по аргентинским меркам – международный договор. В его обязанности входила, помимо прочего, доставка бригады строителей в Мексику, на Канкун, и размещение их на территории. Там они должны были подготовить участок для строительства отеля «Каракол», который когда-нибудь войдет в американскую сеть «Стэйнбридж». Итак, пять когда-то ярко-желтых – в прошлом калифорнийских школьных – автобусов, под завязку набитых строителями, двинулись по направлению к Мексике. Их сопровождал «Фольксваген-Караван» 1964 года выпуска, расписанный яркими экзотическими цветами, листьями марихуаны и пальцами в жесте «виктори». Диего приобрел это средство передвижения за три сотни долларов (плюс две бутылки хорошего домашнего вина от тетки Амии) у молодой пары из США, решившей навсегда остаться в таком славном уголке мира, как Аргентина.
Две недели в Мексике пролетели стремительно. Диего Гонзалес-старший появлялся в своем спальном вагончике лишь поздно вечером, проводя весь день на строительной площадке. Таким образом, Диего-младший на все дни был полностью предоставлен самому себе и, мотаясь по километровым белым пляжам, открывал для себя все новые и новые тайны. Ребята из его школы могли бы только позавидовать тому, сколько всего Диего узнал и разгадал для себя за эту неделю. Иногда, блуждая в зарослях сухих джунглей, он находил странные строения, непонятные фигуры, изваяния, вырезанные из белого известняка, страшные, с выпученными глазами и оскаленными клыками. Их постоянно устремленные на него, куда бы он ни отходил, глаза внушали Диего панический страх. Поэтому, честно говоря, Диего так и не смог подобраться ни к одной из этих скульптур поближе.
Однажды, заигравшись в лесу, Диего потерялся. Вроде только что здесь была проселочная дорога от городка строителей до участка. Только что слышался шум моря, на который всегда можно было идти смело и точно оказаться неподалеку от строительства, но вдруг этот шум как-то незаметно и бесследно исчез. Диего испугался, ведь все ориентиры, о которых много раз говорил отец, были потеряны. Несколько раз он кричал, сложив ладошки рупором, на все четыре стороны, но ответом ему были лишь голоса птиц и шелест сухих листьев.
Неожиданно на поляну, где, подняв к небу взгляд, стоял Диего, вышел низкорослый старик. Он был кривоног, одет в смешную набедренную юбку, грубую, но яркую. Этот дочерна загорелый человек, с большой, какой-то шишкастой головой, что-то гортанно спросил у Диего на совершенно непонятном языке. Видя, что мальчик ничего не понимает, старик широко и щербато улыбнулся и жестом руки предложил Диего следовать за ним. Что же оставалось делать Диего? Солнце клонилось к закату, и без посторонней помощи выбраться отсюда он точно не смог бы. Да и силы стали потихоньку оставлять мальчишку – несколько часов без воды и пищи в густых зарослях давали о себе знать. Тем более вид у незнакомца был совсем не злобный.
Небольшое селение, к которому старик привел заплутавшего путешественника, уже погружалось во тьму и сон. Где-то кудахтали куры, плакал младенец, трещали угли в потухающем костре. Человек показал Диего на небольшую глинобитную хижину, дал ему напиться пресной, но теплой и затхлой воды и предложил пару лепешек с небольшого стола. Затем спаситель выудил откуда-то груду жестких полосатых одеял, расстелил их прямо на полу хижины, свернув одно вместо подушки, и Диего, повалившись на всю эту благодать, заснул мертвым сном. Спаситель, дождавшись, пока дыхание Диего станет ровным, укрыл мальчика легким покрывалом и, тихонько притворив грубо сколоченную дверь, вышел на поляну в центре поселка.
Подле потухающего костра на поляне сидел неподвижно высохший старик, молча уставившись то ли на тлеющие угли, то ли на мириады звезд на черно-синем неподвижном горизонте. У него были челюсть властолюбца и лоб философа. Лоб этот, изрезанный множеством морщин, рассекал глубокий, вертикальный шрам, судя по всему, давно не заживающий. Старик сидел на земле, подобрав под себя ноги и уложив на них какой-то круглый темный предмет размером с кокосовый орех. Спаситель Диего Гонзалеса подошел к старику, наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Тот едва заметно кивнул головой и вновь остался в одиночестве, даже не повернув головы вслед уходившему соплеменнику.