© Ольга Трушкина, 2017
ISBN 978-5-4483-6413-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая. Российская империя. Ядвига Падановская
В тот погожий весенний вечер семья Падановских сидела за чаепитием. Их было трое: старый граф Анджей, его супруга Анна и семнадцатилетняя внучка Ядвига. Все шло как обычно, изо дня в день: служанка Хрыстя подала чай, подогретое молоко, аппетитно пахнущий свежеиспеченный хлеб, пирожки с разнообразной начинкой, коровье масло и ароматное малиновое варенье. Ядвига возбужденно рассказывала деду о своем любимом коне по кличке Снежок. Дедушка внимательно слушал внучку, изредка вставляя короткие реплики. Пани Анна, тяжелый недуг которой сегодня еще не давал о себе знать, думала о своих розах, утром предстояло подрезать, уж очень буйно разрослись кусты. До болезни она занималась этим сама, не доверяя нежные растения грубым холопским рукам. А теперь это должен был сделать молодой садовник Василь, разумеется, под присмотром самой графини.
В гостиной было уютно, в камине мирно потрескивали дрова. Старик время от времени ворошил их длинной кочергой. Но грустные мысли о погибшем сыне в этот вечер не оставляли его ни на минуту. Ядвига внимательно посмотрела на дедушку и поняла, что он опять грустит…
Родовой замок Падановских находился в нескольких милях к юго-западу от Гродно. Он был расположен среди густых хвойных лесов, лугов и болот. Строение окружал огромный парк с уединенными беседками, прудами и горбатыми мостиками. Все здесь дышало уютом и спокойствием. Пани Анна, супруга графа, увлекалась разведением роз. Их чудесный аромат проникал в покои замка.
Внутри здание при нынешнем пане было полностью перестроено. Жилые помещения стали более удобными. В прежнем виде Анджей сохранил только библиотеку и собственный кабинет. Стены этих помещений были увешаны портретами предков, каждого из которых хозяин глубоко чтил и помнил о нем все. Граф Падановский был из старинного аристократического рода, уходившего корнями в двенадцатый век. По материнской линии его предки происходили из польских дворян, а по отцовской были королевскими сановники и полководцами.
Около года назад семья пережила ужасное несчастье. Единственный сын Томаш, отец Ядвиги, погиб на охоте. Храбрый, опытный, закаленный в боях и странствиях воин, пал нелепой смертью от клыков разъяренного лесного вепря.
Пани Анна с трудом перенесла потерю, она плакала, не переставая, несколько дней, а потом у нее появились боли в левом боку. Графине не хватало воздуха, ее губы и пальцы синели. Лекарь Елисей Юсюченя, приглашенный старым графом из Гродно, пользовал ее по-старинке – кровопусканиями. От них женщине делалось еще хуже, она таяла на глазах, Юсюченя поил ее травяными отварами, но и они не помогали.
Анджей держал горе в себе, не показывая жене и внучке своих страданий. Бодрый и крепкий до этого события, граф резко постарел. Его темные волосы как-то вмиг побелели, лицо покрылось морщинами. К горю из-за смерти единственного сына теперь примешивался страх потерять любимую жену, с которой они вместе прожили больше сорока лет. Видя, что от усилий гродненского лекаря пани Анне больше вреда, чем пользы, граф выписал ученого врача из Варшавы. И теперь семья с нетерпением ожидала его приезда.
Легче всех перенесла смерть отца юная Ядвига. Она мало знала родителя, который все ее детство провел в дальних странствиях. Девочка не осознавала, что веселый и красивый пан Томаш ушел навсегда. Паненке казалось, что он просто снова отправился в далекое путешествие.
Ядвига была высокой, стройной и крепкой девушкой. Мать паненки умерла при родах. Бабушка и дедушка заменили внучке родителей. Ей от деда передалась страсть к лошадям, и юная Ядвига целыми днями носилась на своем верном Снежке по окрестным полям. Она умела стрелять без промаха и часто вместе со старым графом охотилась на зайцев и лисиц. Пани Анна не одобряла этих забав, полагая, что они не совсем приличны для благородной девицы, но, помешать внучке развлекаться, не могла. Нрав у Ядвиги был упрямый и вспыльчивый. Девушка умела добиваться поставленной цели, во что бы то ни стало.
– С таким характером ей бы следовало родиться мужчиной и стать рыцарем, – повторял старый граф. – Она пошла в Падановских, и отец мой был таким же, и дед. Пусть девочка порезвится, пока еще можно. А потом выйдет замуж, родит ребятишек и образумится.
В тот вечер, когда чаепитие почти закончилось, в гостиную вдруг вбежала взволнованная Хрыстя и доложила:
– Прибыл лекарь из Варшавы!
– Наконец-то! Прикажи его хорошенько накормить с дороги. А потом проводи в мой кабинет. Хочу с ним побеседовать, – ответил пан Анджей.
Примерно через час старый граф в сопровождении внучки вошел в кабинет, где его ожидал врач, прибывший из Варшавы. Девушке очень было любопытно посмотреть на нового лекаря, она просто сгорала от нетерпения.
При виде хозяев новоприбывший быстро поднялся со стула и церемонно поклонился. Это был совсем еще молодой человек, темноволосый и голубоглазый. Было заметно, что он очень смущается.
– Не сочтите за обиду, пан…?
– Адам Кот, – поспешно подсказал лекарь.
– Так вот, дорогой пан Кот, не сочтите за обиду, но вы так молоды! А я просил прислать опытного и знающего лекаря. У моей жены тяжелая болезнь. Наш старый врач пан Юсюченя не может ей помочь. А вы еще так молоды! Сколько же вам лет?
– Мне уже исполнилось двадцать пять, – с достоинством возразил молодой человек, – я с отличием окончил университет четыре года назад. И все это время практиковал в Варшаве, так что имею достаточный опыт. Вот возьмите, это рекомендательное письмо от вашего знакомого пана Радзиевского, он один из многих пациентов, которых я имел честь вылечить. Надеюсь, что смогу помочь и пани графине.
– И я надеюсь! А что еще делать? Не другого же лекаря выписывать, – принимая бумагу, ответил старик. – Идите, пан лекарь, отдыхайте с дороги, а завтра с утра приступите к своим обязанностям.
Адам Кот откланялся и вышел. Расторопная Хрыстя проводила лекаря в предоставленную ему комнату. Вслед за ним и граф собрался уйти в свои покои.
– Ну а ты, внученька, чего задумалась? Знаю, знаю, тоже засомневалась в компетентности этого пана. Уж больно он молод! Но что делать? Поживем – увидим.
– Да, дедушка, ты прав, – тихо ответила Ядвига.
На самом деле в этот момент она меньше всего думала о здоровье бабушки. Молодой лекарь запал ей в сердце. Взгляд его прекрасных голубых глаз удивил, поразил, очаровал. Прекрасные манеры, столичный шарм, благородная красота его лица произвели на неопытную провинциальную девушку неизгладимое впечатление.
Ядвига осталась в библиотеке, она отыскала на полке потрепанную книгу. Это был французский любовный роман. Девушка зачитала его, чуть ли не до дыр, еще год назад. Уже тогда она мечтала о любви, сидя в беседке в саду или на берегу пруда. Представляла себе красивого юного принца, который, она знала точно, когда-нибудь приедет за ней и увезет с собой в далекую и прекрасную страну. И вот он пришел. Хватило лишь кинуть на пана Кота один лишь взгляд, как стало сразу все ясно. Это он, герой ее девичьих грез.
«Неужели все это происходит со мной на самом деле? Я влюбилась! Какое странное, удивительное чувство. Еще вчера его не было, а сейчас есть! Как так может быть? Неужели со всеми людьми так бывает? Адам Кот! Красивое, звучное имя. А как он прекрасен! Его глаза… Они словно небо в ясный летний день! А волосы: почти что черные, густые и жесткие, ужасно хочется их потрогать!» – Ядвига сидела над открытой книгой, но так и не смогла прочитать ни строчки. Мысли о новом лекаре не покидали ее. Девушка захлопнула книжку и поставила обратно в шкаф. Она глубоко вздохнула, стараясь унять бешено колотящееся сердце, и поднялась к себе в спальню.
Всю ночь Ядвига провела без сна, предаваясь романтическим мечтам. И вот наступило долгожданное утро, утро, когда она снова увидит любимого.
– Паненка Ядвига! Вставайте! Дедушка с бабушкой ожидают вас к завтраку, – Хрыстя растолкала лишь под утро задремавшую, девушку.
– Встаю, встаю, – она едва сумела открыть отяжелевшие от бессонной ночи веки, глянула мимоходом в зеркало, – какая же я страшная!
– Что вы, паненка Ядвига, вы настоящая красавица! Я за всю жизнь не видала девы краше вас! Вот бабушка ваша и покойница-матушка тоже были красавицы, да только им до вас далеко. Уж поверьте мне. Сейчас принесу студеной водицы, вы умоете личико и сами увидите!
Из прохладной глади зеркала на Ядвигу глядело порозовевшее от холодной колодезной воды лицо. Совсем юное, в обрамлении светлых, почти белых, гладких волос. Его черты поражали ясностью и четкостью линий. Прямой, с маленькой, едва заметной горбинкой нос, тонкие, ровными дугами брови, миндалевидные темно-серые глаза под густыми загнутыми черными ресницами.
– Ну что, красавица моя, вдоволь налюбовались? Будем одеваться?
За завтраком оказалось, что новый лекарь уже осмотрел пани Анну. Дал выпить какой-то микстуры, от которой боль в боку сразу же утихла, и теперь она сидела за столом свежая, веселая, и даже, как будто, помолодевшая.
– Молодец этот Кот! Знает свое дело, не то, что старик Юсюченя со своими кровопусканиями, – радостно сообщил пан Анджей, – посмотри-ка на нашу бабушку! Словно роза в саду!
– Спасибо, дорогой! Напомнил мне про розы. Я их сегодня собиралась подрезать. Вот возьму с собой Ядвигу, и мы без помощи Василя справимся, как раньше! Правда, внученька? – сказала пани Анна.
– Конечно, бабушка. А где сейчас, ну этот, новый лекарь? – нарочито безразличным тоном спросила Ядвига.
– А он в Гродно поехал, ему нужны какие-то особые травы для микстуры, наверное, найдутся у тамошних аптекарей. Я дал ему лучшего коня и двух вооруженных холопов в сопровождение. На дорогах-то нынче не спокойно, разбойные шайки орудуют. Ты бы видела, как он в седло вскочил! Лихой наездник, не смотря на то, что лекарь. Наш-то Юсюченя и в молодости, как мешок с дерьмом на коне сидел, что уж сейчас о нем сказать? А этот пан Кот – славный малый! Посмотрим, как дальше пойдет лечение. Если так же успешно, то я, пожалуй, дам ему приличное жалование и попрошу у нас остаться. Хороший лекарь в доме, где два старика, вещь необходимая. А от Юсючени толку мало. Пора ему на покой!
– Правильно, дедушка, – сказала Ядвига. В душе девушки от мысли, что любимый останется рядом с ней, закипала бурная радость. Она опустила глаза, чтобы не выдать свои чувства.
Следующие две недели паненка лишь издали любовалась на предмет своего обожания. Притаившись в густом кустарнике, каждый день тихонько наблюдала, как Адам Кот, сидя в уютной беседке, читает ученые книги и делает в толстой тетради какие-то записи.
А между тем, бабушке становилось все лучше и лучше. То ли лекарское искусство пана Кота сделало свое дело, то ли отсутствие изнурительных кровопусканий, а может быть и то и другое вместе. Старая графиня теперь постоянно была в хорошем настроении и большую часть времени проводила в саду возле любимых розовых кустов. Так она отвлекалась от мыслей о безвременно погибшем сыне.
Пан Анджей не нарадовался благоприятным изменениям, и уже точно решил предложить новому лекарю остаться. Ядвига знала о его намерении и была почти счастлива. Наконец, разговор состоялся в графском кабинете.
– Дорогой пан Кот, – сказал Падановский, – вы доказали нам свое лекарское искусство. Моя супруга, наконец-то, пошла на поправку. Опасаюсь, что если вы покинете нас, она может снова заболеть. Мы с ней уже не молодые люди и болезней у нас с каждым годом все прибавляется, такова жизнь. Поэтому иметь при себе хорошего лекаря просто необходимо. Очень прошу вас, останьтесь в нашем доме. Я дам достойное жалование, буду платить вдвое больше, чем Юсючене. Вряд ли в Варшаве вы сможете столько заработать. Поэтому не отказывайтесь, прежде хорошо подумайте.
– Уважаемый пан, я бы с удовольствием остался в вашем доме. Вы прекрасные, добрые люди и приняли меня, как ровню. Даже как родственника, но боюсь, при всем уважении к вам, не смогу. Дело в том, что в Варшаве у меня жена и маленькая дочка. Они ждут, не дождутся моего возвращения.
– А, так вы женаты? – удивился старик.
У Ядвиги, все это время внимательно вслушивавшейся в каждое слово Адама, сердце чуть не выскочило из груди. Девушка побледнела, едва не лишилась чувств, но быстро сумела взять себя в руки.
– Да, пан Анджей, я состою в счастливом браке уже четыре года. С моей женой Марией мы были знакомы с детства, и как только я устроился лекарем в больницу, поженились. Нашей доченьке Гражинке три года. Это настоящий маленький ангел! Не было ни одной минуты, проведенной вдали от них, чтобы я не скучал по моим дорогим девочкам.
– Милый пан Адам, я прекрасно понимаю и одобряю глубокую привязанность к семье. Но уверяю вас, что это не будет являться препятствием для того, чтобы работать в нашем доме. Ведь можно перевести жену и дочь к нам. Им тут будет много лучше, чем в Варшаве, уверяю вас! Они смогут гулять в парке, ходить на пруд. Что может быть полезнее для ребенка? Моя внучка здесь выросла, и, слава Богу, ни в чем не нуждалась. И к тому же теперь отличается крепким здоровьем, не то, что городские паненки. Посмотрите на нее – кровь с молоком!
И действительно, под взглядом Адама Кота, впервые за все время внимательно посмотревшего на Ядвигу, лицо девушки залилось ярко-алой краской.
– Ну, вот видите? Какая славная девица у нас выросла? Крепкая, сильная, а на коне скачет – будто в седле родилась! Вот и маленькой Гражинке здесь раздолье будет! Я предоставлю вашему семейству отдельный флигель, чтобы вы чувствовали себя там полными хозяевами.
– Даже не знаю! Очень заманчивое предложение. Мне надо подумать, – смущаясь от пристального взгляда Ядвиги, ответил Кот.
– Да что тут думать, соглашайся, сынок! Сегодня же пошлю в Варшаву карету с кучером и двумя охранниками, чтобы они немедленно доставили сюда ваше семейство. А ты садись, вот перо и бумага, пиши жене записку, – в глазах старика появился радостные огоньки, он уже праздновал победу.
Адам, не в силах противостоять такому напору, уселся за стол и начал писать жене.
В душе Ядвиги боролись противоположные чувства. С одной стороны она была крайне неприятно удивлена тем, что ее любимый Адам женат, но с другой была просто счастлива от того, что он никуда не уедет, а останется здесь. А, значит, существует надежда, что рано или поздно пан Кот ответит ей взаимностью.
Несколько дней спустя, графская карета вернулась в поместье. Кучер остановил ее у флигеля. Старый граф, вместе с Адамом, вышел встречать прибывших. Лакей открыл дверцу, и из кареты вышла молодая женщина с ребенком на руках. Это была пани Мария, жена лекаря. Из окна второго этажа за происходящим внимательно наблюдала Ядвига. Она с неудовольствием заметила, что пани Кот очень молода и красива. Изящная, тоненькая, небольшого роста, со свежим розовым личиком и густыми темными волосами, пани Кот казалась ровесницей Ядвиги. И только дитя на руках Марии выдавало ее статус замужней женщины. Малышка была уменьшенной копией своей мамы: то же розовое округлое личико и большие светло-карие глаза под пушистыми ресницами.
Счастливый Адам заключил жену и дочь в объятия, они вместе смеялись и плакали от радости. Пан Анджей с умилением смотрел на них. Ядвига со злостью отошла от окна.
«Он страстно любит свою жену! А как же я? Что мне теперь делать? Наблюдать за их семейной идиллией? Как он не понимает, что я намного лучше нее?» – с досадой думала девушка, – Хрыстя! Иди сюда немедленно!
– Чего изволите, паненка? – служанка прибежала на крик девушки.
– Старая Роксана еще жива, не знаешь? – спросила Ядвига.
– А что ей сделается? Конечно, жива старая ведьма! Говорят, что ей уж двести лет в позапрошлом году стукнуло, и что она бессмертна. Моя сестрица Акулина на той неделе к ней за зельем от бородавок ходила. Раз вечером намазалась – а наутро, там, где была здоровенная бородавка – только гладкое место осталось. Знает Роксана свое дело! А вам-то она зачем?
– Не твоя забота! Раз спросила, значит нужно. У меня тоже бородавка вскочила. Вели Апанасу седлать Снежка, да поживее! Я пока переоденусь…
– Так зачем вам к старухе ехать? У Акулины немного мази осталось, я принесу.
– Спасибо, Хрыстя, не надо! Может, Акулине еще понадобится. Я лучше сама съезжу. Заодно по лесу прогуляюсь. Давно я там не была, со дня бабушкиной болезни.