Глава пятая
Детеныш дракона летел в агонии, каждый взмах крыльев давался ему с трудом, пока он пытался удержаться в воздухе. Он летел над территорией Эскалона уже несколько часов, чувствуя себя потерянным и одиноким в этом жестоком мире, в котором он родился. В его голове мелькали образы умирающего отца, лежащего там, забитого до смерти всеми теми солдатами. Его отец, которого у него не было возможности узнать, не считая того единственного мгновения славной битвы. Отец, который погиб, спасая его.
Детеныш дракона чувствовал себя так, словно смерть отца была его собственной смертью, и с каждым взмахом крыла он ощущал все большую вину. Если бы не он, отец мог бы быть жив прямо сейчас.
Дракон летел, разрываемый горем и раскаянием при мысли о том, что у него не было возможности узнать своего отца, поблагодарить его за самоотверженный акт доблести, за спасение его жизни. Часть его тоже больше не хотела жить.
Но другая его часть сгорала от ярости, отчаянно желая убить тех людей, отомстить за отца и уничтожить землю под ним. Он не знал, где находится, но интуитивно чувствовал, что это место очень далеко от его родины. Некоторые инстинкты призывали его домой, но он не знал, где его дом.
Маленький дракон летел бесцельно, потерявшись в мире, дыша пламенем на верхушки деревьев, повсюду, куда мог достать. Вскоре огонь закончился, после чего он начал опускаться все ниже и ниже с каждым взмахом крыла. Он пытался подняться, но в панике осознал, что у него больше нет сил. Дракон старался избегать верхушек деревьев, но крылья больше не могли поднимать его, и он врезался прямо в них, испытывая боль от прежних ран, которые еще не затянулись.
В агонии, дракон отскочил от дерева и продолжил полет, но его высота постепенно снижалась по мере того, как он терял силу. Он истекал кровью, которая падала вниз подобно каплям дождя. Дракон ослабел от голода, от своих ран, от ударов тысячи копий, которые он получил. Он хотел продолжать полет, найти цель для разрушения, но чувствовал, что его глаза закрываются, его веки были слишком тяжелыми. Он чувствовал, что то и дело теряет сознание.
Дракон знал, что он умирает. В некотором смысле это было облегчением – вскоре он присоединится к своему отцу.
Он очнулся от шелеста листьев и треска веток и, почувствовав, что летит через верхушки деревьев, наконец, открыл глаза. Его видимость заслонил мир зеленого света. Не в силах больше себя контролировать, он почувствовав, что падает, ломая ветки, и каждый треск причинял ему большую боль.
Наконец, дракон резко остановился высоко на дереве, застряв между ветками, слишком слабый, чтобы сопротивляться. Он висел там неподвижный, испытывая слишком сильную боль, чтобы пошевелиться, каждый вдох был болезненнее предыдущего. Он был уверен в том, что умрет здесь, запутавшись в дереве.
Одна из веток вдруг резко ударила его, и дракон упал. Он полетел вниз кубарем, ломая еще больше веток, падая на добрых пятьдесят метров, пока, наконец, не приземлился.
Он лежал, чувствуя, что все его ребра сломаны, и дышал кровью. Дракон медленно взмахнул одним крылом, но мало что мог поделать.
Когда жизнь начала покидать его, ему это показалось несправедливым, преждевременным. Он знал, что у него есть судьба, но не понимал, что это. Она оказалась короткой и жестокой, казалось, что он родился только для того, чтобы стать свидетелем смерти своего отца, а затем умереть и сам. Может быть, жизнь такова: жестокая и несправедливая.
Чувствуя, что его глаза закрываются в последний раз, последнюю мысль дракон посвятил своему отцу:
«Отец, дождись меня. Мы скоро увидимся».