Глава 2. Законодательство и практика применения смертной казни в США
Проблема смертной казни – ее законодательное регулирование, применение в судебной практике и исполнение, эффективность и перспективы использования этой меры наказания, ее этические, философские, политические и другие аспекты – занимает видное место в огромном потоке повседневной информации, в многочисленных трудах ученых-правоведов, в статьях, комментариях и заявлениях видных деятелей политики и уголовной юстиции США.
Страна всего лишь с двухвековой государственной историей впитала в себя и аккумулировала обычаи и традиции, культуру, демократические принципы и основы правовой системы, издавна формировавшиеся у многих народов и государств. Отсюда и специфические особенности функционирования некоторых государственных и правовых институтов, в том числе и такого инструмента уголовной политики, каким является институт смертной казни.
Этот институт издавна стал неотъемлемым элементом не только правовой системы США, но и американской культуры в целом. Поэтому многие специфические особенности законодательства, регламентирующие функционирование этого института, а также особенности практики применения и исполнения наказания в виде смертной казни имеют значительный практический и научный интерес. Потребностям удовлетворения такого интереса способствуют весьма редкая в современном мире, по сути, уникальная открытость американской системы юстиции, ее доступность для рядовых членов общества, включая всю информацию о применении смертной казни – статистику смертных приговоров и казней, особенности законодательства того или иного штата, многолетнюю базу данных об осужденных и казненных, порядок и все процедурные вопросы исполнения этого наказания.
На протяжении большей части истории Соединенных Штатов смертная казнь рассматривалась как адекватный и вполне законный ответ общества на совершенное преступление[159]. Как известно, английские поселенцы принесли с собой в Северную Америку систему уголовной юстиции, в которой смертная казнь служила наказанием за целый ряд преступлений. Поэтому казни в жизни ранних колониальных поселений в Америке издавна были явлением весьма распространенным.
С тех пор как в 1930 году в США была создана федеральная система учета приведенных в исполнение смертных приговоров, по состоянию на 1 января 2010 года в стране зарегистрировано 6007 казней. Из них 4863 казни (81,5 %) приходятся на период с 1930 по 1977 год. Именно 30-е годы XX столетия – период наиболее активного применения высшей меры наказания. Достаточно сказать, что только с 1930 по 1940 год в США было казнено 1520 осужденных, причем «рекордным» за последние 70 лет является 1935 год, когда было приведено в исполнение 199 смертных приговоров.
По мере нарастания в последующие годы движения за гражданские права число казней стало сокращаться; в начале 60-х годов в США все чаще звучал вопрос о конституционности этой меры наказания и к концу 1968 года в стране de facto установился мораторий на приведение смертных приговоров в исполнение, действовавший до 1979 года (когда впервые за 10 лет негласного моратория были казнены двое осужденных).
2.1. История развития и общая характеристика законодательства о применении смертной казни
В истории развития законодательства США, регламентирующего применение и исполнение смертной казни, следует выделить несколько наиболее важных вех, событий и документов, наложивших отпечаток на деятельность всей системы уголовной юстиции в сфере использования этой меры наказания, на формирование и изменение уголовно-политической доктрины, на характер и состояние общественного мнения, развитие правозащитного движения и, в конечном итоге, на сегодняшнее положение дел в этой сфере.
Первая веха связана с принятием 4 июля 1776 года в Филадельфии Декларации независимости, в которой указывалось: «Мы почитаем за истину то, что Бог создал всех людей равными, наделив их неотчуждаемыми правами, в том числе правом на жизнь, свободу и стремление к счастью; что обеспечение этих прав есть обязанность правительств, которые могут править лишь с согласия народа, единственного источника их власти; что если какая-то власть вступит в противоречие с указанными правами, то народ вправе эту власть изменить либо свергнуть…»
Другая веха относится к 1791 году, когда был ратифицирован Билль о правах – первые десять поправок к Конституции США, одна из которых запрещала «жестокие и необычные наказания» (VIII поправка).
В 1793 году уголовное законодательство Пенсильвании впервые в США закрепило дифференцированные меры ответственности за убийство первой и второй степени. В течение последующего столетия в большинстве штатов страны смертная казнь за убийство вообще применялась крайне редко, хотя в южных штатах эта мера наказания часто назначалась за изнасилование, а в западных штатах – за кражу лошадей.
В 1835 году в Нью-Йорке были запрещены публичные казни, а вскоре такой запрет был установлен и в законодательстве других штатов.
В 1847 году Мичиган первым из американских штатов отменил наказание в виде смертной казни, после того как выяснилось, что был казнен осужденный, впоследствии оказавшийся невиновным. В 1852 и 1853 годах примеру Мичигана последовали Род-Айленд и Висконсин (в этих трех штатах смертная казнь с тех пор так и не вводилась).
В 1935 году в США, как только что отмечалось, зафиксировано рекордное количество казней за всю историю страны – 199 казней.
Специфика федеративного устройства США предопределяет наличие 52 автономных правовых систем и юрисдикции – законодательства и судебных систем 50 штатов и федерального округа Колумбия, а также федерального законодательства и федеральных органов правосудия. При этом отправление правосудия в США – главным образом прерогатива штатов и местных органов. Поэтому применение смертной казни основано, прежде всего, на уголовном законодательстве штатов, которое, как правило, предусматривает смертную казнь за убийство при отягчающих обстоятельствах или же за убийство, совершенное в ходе другого опасного преступления. Вместе с тем законы штатов во многом по-разному определяют круг преступлений и лиц, наказуемых смертной казнью, порядок ее назначения и исполнения.
Действующее уголовное законодательство большинства штатов, где предусмотрена эта мера, называет ее в качестве обязательного наказания за убийство первой степени, т. е. за убийство при отягчающих обстоятельствах. Причем в ряде штатов уголовный закон не содержит описания и тем более перечня такого рода отягчающих обстоятельств (Делавэр, Айдахо, Кентукки, Миссури). В большинстве других штатов число отягчающих обстоятельств варьируется от 1 до 18, как, например, в Алабаме и Пенсильвании; Иллинойсе – до 21; Индиане – 16; Теннесси и Неваде – 15; Луизиане – 12; в Оклахоме – до 8 и т. д. Причем для квалификации содеянного в качестве убийства первой степени достаточно доказательства одного из этих обстоятельств (чаще всего это – убийство в особо жестокой форме и многократные убийства). Что же касается убийства второй степени, которое не влечет наказания в виде смертной казни, то различия между этими двумя видами убийств настолько неопределенные, что даже судьями улавливаются с трудом[160].
В ряде штатов смертная казнь может быть назначена не только за убийство первой степени, но и за другие тяжкие преступления: в Арканзасе – за государственную измену; в Калифорнии – за измену, умышленное крушение поезда или лжесвидетельство, повлекшее применение смертной казни; в Колорадо – за измену; во Флориде – за перевозку наркотиков и убийство на сексуальной почве; в Джорджии – за измену, похищение ребенка с целью выкупа; в Айдахо и Кентукки – за похищение ребенка при отягчающих обстоятельствах; в Луизиане – за изнасилование детей до 12 лет; в Миссисипи – за воздушное пиратство. В законах ряда штатов эта мера предусмотрена в качестве альтернативного наказания и, как правило, применяется лишь при убийствах, совершенных в ходе других преступлений (при ограблении, изнасиловании и т. д.).
В уголовном законодательстве федерального округа Колумбия, а также 12 штатов США (13 юрисдикции из 52) наказание в виде смертной казни вообще отсутствует. К числу таких штатов относятся: Аляска, Мэн, Айова, Миннесота, Вермонт, Гавайи, Массачусетс, Северная Дакота, Западная Вирджиния, Мичиган, Род-Айленд, Висконсин.
Наказание в виде смертной казни ныне действует в 39 юрисдикциях – в законодательстве 34 (ранее – 37) штатов, а также в федеральном законодательстве США и в системе военной юстиции[161]. К числу таких штатов относятся: Алабама, Аризона, Айдахо, Арканзас, Вирджиния, Вашингтон, Вайоминг, Делавэр, Джорджия, Иллинойс, Индиана, Калифорния, Канзас, Колорадо, Коннектикут, Кентукки, Невада, Нью-Джерси, Нью-Гэмпшир, Нью-Мексико, Небраска, Луизиана, Мэриленд, Миссури, Миссисипи, Монтана, Огайо, Оклахома, Орегон, Пенсильвания, Северная Каролина, Южная Каролина, Теннесси, Юта, Техас, Южная Дакота и Флорида.
Штаты, в законодательстве которых предусмотрено наказание в виде смертной казни, можно разделить на три группы. В первой группе штатов смертная казнь, хотя и предусмотрена в законе, в судебной практике фактически не применяется. Наиболее ярким примером служит практика штата Нью-Гэмпшир, где за последние 30 лет не было ни одной казни. Или Коннектикут, где единственная казнь за этот период была лишь в 2005 году (Майкл Росс был казнен за убийство восьми человек). В Орегоне, Колорадо и в других штатах с 1977 по 1997 год смертные приговоры вообще не выносились.
Во второй группе штатов смертная казнь хотя и назначается судом, но практически такие приговоры не исполняются. С 1976 по 2006 год в Нью-Йорке, где смертная казнь то вводилась, то отменялась, не было ни одной казни, а в таких штатах, как Вайоминг, Теннесси, Нью-Мексико, Колорадо, Айдахо и Коннектикут, было приведено в исполнение лишь по одному смертному приговору; в Монтане, Кентукки и Орегоне за все эти годы было приведено в исполнение по два смертных приговора.
Наконец, в третьей группе штатов смертная казнь, наоборот, применяется в наиболее широких масштабах. За 30 лет, с 1977 по 2006 год, в Техасе совершено 335 казней, в следующей за ним Вирджинии – 98, в Оклахоме – 84, Миссури – 67, во Флориде – 65 казней. Именно на долю этих пяти штатов приходится две трети всех казней, совершенных в США за последние 30 лет (на 1 января 2007 г. – 649 из 1057 казней)[162].
К сказанному следует добавить, что в 2000–2004 годах в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство многих штатов были внесены изменения и дополнения, которые касались главным образом расширения перечня обстоятельств, отягчающих убийство; способа приведения смертного приговора в исполнение, а также порядка и сроков апелляционных процедур.
Нормы федерального законодательства, где смертная казнь предусмотрена за целый ряд наиболее тяжких преступлений, применяются в США крайне редко. Последними актами федерального законодательства, предусматривающими наказание в виде смертной казни, являются принятый в 1994 году Закон об усилении борьбы с преступностью (The Violence Crime Control and Law Enforcement Act of 1994), в силу которого федеральное законодательство стало насчитывать более 60 составов преступлений, караемых смертной казнью, а также Закон 1996 года о борьбе с терроризмом и эффективном использовании смертной казни (Anti-Terrorism and Effective Death Penalty Act of 1996), который значительно осложнил положение таких осужденных и, в частности, ограничил их права и сроки на подачу апелляции в федеральные суды.
К регламентируемым нормами федерального законодательства преступлениям, наказуемым смертной казнью (раздел 18 Свода законов США), относятся, например: причинение смерти в связи с угоном воздушного судна (49 U.S.С. 1472-3); убийство первой степени (18 U.S.С. 1111); убийство при захвате заложников (18 U.S.С. 1203); убийство сотрудников полиции, суда или члена жюри присяжных (18 U.S.С. 848; 1503); убийство свидетелей с целью исключить возможность разоблачающих показаний (18 U.S.С. 1512); заказное убийство (18 U.S.С. 1958); убийство при ограблении банка или похищении детей (18 U.S.C. 2113); шпионаж (18 U.S.C. 794); измена (18 U.S.C. 2381); убийство террористом (18 U.S.С. 2332) и другие преступления.
Хотя за большинство таких преступлений федеральное законодательство предусматривает в качестве альтернативы смертной казни лишение свободы (пожизненно или на неопределенный срок), при определенных в ст. 3591 условиях виновный в обязательном порядке приговаривается к смертной казни, если при этом к моменту совершения преступления он достиг 18-летнего возраста и суд рассмотрел и учел те обстоятельства, которые предусмотрены в ст. 3592 18-го раздела Свода законов США.
К числу смягчающих обстоятельств федеральный закон относит: уменьшенную вменяемость; принуждение к совершению преступления; одинаковую виновность обвиняемых; отсутствие предшествующей преступной деятельности; совершение преступления под влиянием серьезного психического или эмоционального расстройства; согласие потерпевшего, а также другие обстоятельства, касающиеся личности обвиняемого и совершенного преступления.
Говоря о федеральном законодательстве, регламентирующем применение смертной казни, следует иметь в виду очевидную неопределенность ряда принципиально важных норм. Так, в разделе Свода законов США «Преступление и уголовный процесс» указывается, что смертный приговор может быть вынесен, если «будет установлено, что вынесение смертного приговора является оправданным». Обращает на себя внимание и неопределенность санкций целого ряда норм. Так, в соответствии со ст. 794 сбор или передача информации оборонного значения иностранному правительству наказывается смертной казнью или тюремным заключением пожизненно или на любой срок.
В отличие от законов штатов, нормы федерального законодательства о смертной казни применяются, как только что отмечалось, крайне редко.
С 1930 по 1963 год по приговорам федеральных судов в США казнили 33 осужденных. С тех пор смертная казнь из федерального законодательства на 25 лет практически исчезла; она была восстановлена Конгрессом в 1988 году (при Дж. Буше-старшем), но до 2001 года она не применялась. За последние 43 года федеральные власти привели в исполнение смертные приговоры лишь в отношении трех осужденных (в их числе казненный в Индиане в 2005 году Тимоти Маккей, взорвавший в 1995 году здание в Оклахоме, в результате чего погибло 168 человек).
Кроме того, смертная казнь, как уже отмечалось, предусматривается и военными федеральными законами (Military Order), применение которых составляет прерогативу органов юстиции Вооруженных сил США. Смертная казнь предусмотрена, в частности, за преступления, совершенные военнослужащими армии США в соответствии с положениями Единого кодекса военной юстиции, в том числе за убийство первой степени, шпионаж, дезертирство и другие преступления.
Наряду с указанными законами, в правовом регулировании смертной казни важную роль играют также решения Верховных судов штатов и, конечно, решения Верховного Суда США. Дальнейший анализ законодательства и судебной практики применения смертной казни в США предопределяет необходимость рассмотрения наиболее важных из такого рода решений высших судебных органов.
29 июня 1972 года Верховный Суд США в решении по весьма знаменательному для американской юстиции делу Furman v. Georgia (апелляция Фурмэна и еще двух осужденных к смертной казни) большинством голосов – пять против четырех – постановил, что применение смертной казни представляет собой «жестокое и необычное наказание», противоречащее 8-й и 14-й поправкам к Конституции США (поскольку, помимо всего прочего, казнь осуществлялась «неприемлемым способом»)[163].
Верховный Суд США, таким образом, наложил запрет на применение смертной казни, мотивируя свое решение тем, что судьи и присяжные назначали эту меру наказания произвольно и избирательно. Учитывая, что столь важное решение в сфере уголовной политики было принято большинством всего в один голос, в острой борьбе мнений членов Верховного Суда США, позиция каждого из них была обнародована. При этом наибольшей последовательностью отмечалась позиция видных деятелей американской юстиции – У. Бреннана и Т. Маршалла, которые в Верховном Суде США представляли устойчивую либеральную фракцию, выступавшую за полную отмену смертной казни.
В США этому решению (оно, кстати, сохранило жизнь еще 558 осужденным, ходатайствующим об отмене смертного приговора, – всем им смертная казнь была заменена на пожизненное заключение) посвящено море юридической литературы, огромное число комментариев судей, адвокатов и прокуроров, сотни диссертаций и множество самых различных монографических исследований. Не случайно последующий за ним период развития американской юстиции часто называют «постфурмэновской эрой».
Постановление по делу Фурмэна, конечно, не означало отмену смертной казни, но оно привлекло внимание общественности США к фактам социальной дискриминации и произвола при вынесении смертных приговоров и в этом смысле вселяло определенные надежды среди противников смертной казни. Однако, как вскоре выяснилось, эти надежды оказались неоправданными. Более того, решение, казавшееся предтечей отмены смертной казни, породило обратную реакцию, активизировав сторонников смертной казни в законодательных собраниях штатов и деятелей юстиции.
Нараставшие в обществе консервативные настроения и особенно негативная реакция законодательных органов штатов привели к тому, что уже через полгода более половины штатов ужесточили свои законы и стали еще чаще, чем раньше, выносить смертные приговоры.
За сохранение смертной казни решительно выступала и федеральная власть. В послании Президента страны Конгрессу США от 14 марта 1973 года прямо указывалось, что правительство будет делать все возможное, чтобы сохранить смертную казнь за совершение наиболее опасных преступлений. К 1976 году уже в 37 штатах страны были приняты законы, по сути, предписывающие обязательное вынесение смертного приговора за убийство при отягчающих обстоятельствах.
В 1976 году Верховный Суд США вновь вернулся к проблеме смертной казни. 2 июля 1976 года в не менее знаменательном для американской юстиции решении по апелляции Грегга и еще четырех осужденных (Gregg v. Georgia) суд большинством голосов (семь против двух) вынес противоположное заключение, указав, что смертная казнь сама по себе не нарушает Конституции США[164]. Надо отметить, что к этому времени, согласно пересмотренным законам штатов, усмотрение судей и присяжных в вопросах назначения смертной казни было ограничено таким образом, чтобы они принимали во внимание отягчающие или смягчающие обстоятельства, конкретно указанные в законе. При этом законы штатов различались по набору обстоятельств, при которых возможно вынесение смертного приговора, по возрасту правонарушителей, к которым может быть применена эта мера наказания, по способам приведения смертных приговоров в исполнение, а также по компетенции судей и присяжных при вынесении таких приговоров[165].
Верховный Суд США постановил, что новые законы штатов не нарушают требования Конституции. Признав, что смертная казнь является «жестоким» наказанием, Верховный Суд отказался признать ее «необычным наказанием». Смертная казнь, подчеркнул Верховный Суд в решении по этому делу, «не является таким наказанием, которое никогда не может применяться, независимо от обстоятельств совершения преступления, личности преступника и процедуры принятия решения о его назначении».
Рассмотрев и одобрив закон Джорджии, по которому был осужден Грегг, Верховный Суд США отметил, что этот закон, во-первых, предусматривает десять отягчающих обстоятельств, наличие любого из которых должно быть установлено жюри «за пределами разумного сомнения», прежде чем лицо может быть приговорено к смертной казни; во-вторых, он разрешает давать жюри обязывающую рекомендацию о помиловании, даже если не было установлено ни одного смягчающего обстоятельства; в-третьих, предусматривает автоматическое обжалование приговора, при котором осуществляются проверка доказанности отягчающего обстоятельства и оценка соразмерности данного наказания наказаниям, назначенным по аналогичным делам. Тем самым Верховный Суд США подчеркнул значение строго определенных процессуальных правил вынесения смертного приговора.
Значимость рассматриваемого решения состоит, далее, в том, что Верховный Суд США признал неконституционными те законы штатов, которые либо предоставляли судам при решении вопроса о назначении смертной казни слишком широкое усмотрение, либо, наоборот, предписывали автоматическое вынесение смертного приговора, лишающее суд и жюри всякой свободы выбора. Именно в решении по делу Грегга Верховный Суд США признал «дефектным» и законодательство двух других штатов – Луизианы и Северной Каролины, – которое предусматривало обязательное вынесение смертного приговора лицам, виновным в совершении умышленного убийства первой степени. Так, рассмотрев апелляцию по делу Woodson v. North Carolina, Верховный Суд США в своем «плюралистическом мнении» признал обязательное назначение смертной казни не соответствующим Конституции страны и прямо указал, что характер преступного деяния должен быть обстоятельно проанализирован, что при определении приговора следует учитывать смягчающие обстоятельства и, главное, что смертная казнь является возможным (а не обязательным) видом наказания[166].
Корректирование судебной практики штатов по вынесению смертных приговоров Верховный Суд США продолжил и в последующие годы. Особо здесь следует выделить постановление по делу Coker v. Georgia, где смертная казнь была признана наказанием недействительным, исходя из его «несоразмерности» содеянному. Верховный Суд США, отменяя приговор, отметил, что «наказание в виде смертной казни за изнасилование взрослой женщины является явно несоразмерным и чрезмерным…»[167].
Казалось бы, «реабилитация» смертной казни в указанном выше постановлении Верховного Суда США по делу Грегга должна была бы послужить сигналом для более активного приведения смертных приговоров в исполнение. Тем более, что уже в январе 1977 года в штате Юта был расстрелян Гэри Гилмор (Юта – единственный штат, законодательство которого в качестве способа казни называет расстрел). Именно с этого широко разрекламированного события закончился мораторий на казни, и началась новая страница в истории применения смертной казни в США.
Однако вопреки ожиданиям, решение по делу Грегга вовсе не привело к росту числа казней. Наоборот, разрыв между числом вынесенных смертных приговоров и числом казненных продолжал увеличиваться, а с ним росла и так называемая «очередь смертников». Так, с 1977 по 1982 год в США были казнены 6 осужденных; к концу 1983 года, когда были казнены еще 5 осужденных, «очередь смертников» увеличилась в три раза – с 422 до 1209 осужденных. Более того, в течение первых пяти лет после отмены моратория смертных приговоров в стране, вопреки ожиданиям, из года в год выносилось в полтора-два раза меньше, чем даже в период действия моратория. Если в 1975 году таких приговоров было 298, а в 1976 году – 233, то в 1977 году – 137; в 1978 году – 185; в 1979 году – 152 приговора. Заметный рост числа смертных приговоров начался лишь спустя пять лет после почти десятилетнего моратория на казни.
В дальнейшем Верховный Суд США еще не раз возвращался к проблеме смертной казни и продолжал работу по корректированию и толкованию законодательства, формированию политики и практики применения этой меры наказания и совершенствованию апелляционных процедур, направленных на повышение гарантий обоснованности смертных приговоров. При этом важно иметь в виду «легитимационную» роль Верховного Суда США в формировании юридического каркаса взаимоотношений между федеральной властью и штатами: на протяжении всей истории США судебный конституционный надзор всегда был надежным инструментом государства в упрочении позиций федерального правительства, способствовал централистским тенденциям в развитии американского централизма[168]. И в этом плане постановления Верховного Суда США, вынесенные по делам, связанным с применением смертной казни, разумеется, не составляют исключения.
К некоторым другим особенностям, а также к тенденциям развития специфической системы законодательства США о смертной казни мы будем специально обращаться при анализе как наиболее актуальных аспектов этой проблемы, так и наиболее острых, узловых проблем правоприменительной деятельности, связанных с социальным неравенством и расовой дискриминацией, с применением смертной казни к несовершеннолетним, душевнобольным и умственно отсталым преступникам, с особенностями функционирования института присяжных заседателей, автоматической проверки смертных приговоров и т. д. При этом здесь, как и в других разделах этой работы, преследуется задача максимального сочетания фактологической насыщенности материала и хронологии развития событий в указанной сфере законодательства и практики его применения.
2.2. Особенности современной практики применения смертной казни
Как и всякая правоприменительная деятельность и как часть ее судебная практика – это повседневная жизнь закона, и потому от ее формирования и направленности во многом зависит социальный эффект закона. В идеале закон и судебную практику его применения можно представить как две абсолютно совпадающие полусферы (абсолютное совпадение при этом не равно «зеркальному»). Но это – только в идеале. В реальной жизни полного совпадения этих двух полусфер достигнуть крайне сложно в принципе, точнее, невозможно по ряду причин. Во-первых, отправление правосудия осуществляется не механически, а людьми, в «человеческом учреждении». Во-вторых, несмотря на то, что всякий закон рассчитан на типичные ситуации (любая норма закона сама по себе абстрактна), в судебной практике он применяется индивидуально – к каждому конкретному случаю, к конкретному субъекту, со всеми специфическими особенностями объективных и субъективных обстоятельств конкретного дела, в том числе характеризующими личность обвиняемого в совершенном деянии. Именно этим объясняются потребность и социальная обусловленность дифференциации ответственности и индивидуализации наказания, от которых, в конечном итоге, зависит и эффективность самого закона, и эффективность практики его применения.
В судебной практике применение закона персонифицируется на двух разных уровнях; во-первых, на уровне конкретного правоприменителя (судьи) – как он субъективно воспринимает дух и букву закона и как соотносит их с обстоятельствами конкретного дела; второй уровень качественно иной – это совокупность субъективных решений различных судей по однородной категории дел, позволяющая судить о восприятии буквы и духа закона на уровне массового правосознания судей, об особенностях формирования судебной практики по данной категории дел в том или ином направлении, о тенденциях в ее развитии и т. д.
Сознавая неизбежность перспективы субъективной интерпретации закона, законодатель изначально предусматривает конституционные и иные правовые и процессуальные гарантии и механизмы его применения (например, апелляционные процедуры) и заблаговременно «закладывает» их в систему кассационных и (или) надзорных институтов государственной власти. На этой основе строится корректирование судебной практики вышестоящими судебными органами, в ходе которой нередко выявляются и устраняются ранее неизвестные дефекты закона. Отсюда понятна значимость анализа судебной практики и исследования парадигм, в которых она развивается.
Поэтому, анализируя масштабы и тенденции применения смертной казни в США, важно иметь в виду ряд существенных особенностей, определяющих и само законодательство, и, главное, судебную практику, складывающуюся в ходе применения этой меры наказания.
Расовая дискриминация
Многие исследователи, а также видные деятели политики и юстиции, причем не только противники смертной казни, всегда отмечали расистский характер смертной казни в США, расовое неравенство при применении этого наказания (racial disparity). Они указывали, что национальные меньшинства, в первую очередь чернокожие американцы, в значительно большей мере подвержены риску вынесения смертного приговора, нежели белые граждане США[169]. Еще в 1990 году Бюро общей статистики США представило в Конгресс США доклад под названием «Вынесение судебных приговоров: исследования указывают на наличие дискриминации по расовому признаку». В этом докладе были обобщены результаты 28 детальных исследований, содержащих эмпирические данные о применении смертной казни и подтверждающих наличие «определенной модели, указывающей на дискриминацию по расовому признаку на разных этапах юридической процедуры: на стадии предъявления обвинения, судебного разбирательства и вынесения смертного приговора»[170].
Расово-избирательный поход и стереотипы, на которых он покоится, издавна проявлялись во всех звеньях американской системы уголовной юстиции и на всех стадиях уголовного процесса. Это и расово-ориентированный подход, характеризующий деятельность полиции, с которой начинается порочный круг криминализации расовых меньшинств, и расово-предвзятые подходы и решения других, ключевых участников уголовного процесса. Не случайно в 90-х годах и в общественно-политической печати, и в юридической литературе понятие «расовое профилирование» получило широкое распространение.
Особое место здесь принадлежит свободе усмотрения прокуроров. Как уже отмечалось, на решение о назначении наказания в виде смертной казни влияет ряд смягчающих и отягчающих обстоятельств, однако многие из этих обстоятельств, например особая жестокость преступления, являются оценочными и субъективными. Именно прокурор по законам всех штатов принимает решение о том, просить ли суд назначить подсудимому смертную казнь. Судьи и присяжные могут отклонить такую просьбу прокурора, но только он решает, будет ли на суде поставлен такой вопрос.
Свобода прокурорского усмотрения проявляется, кроме того, при решении вопросов о смягчении наказания обвиняемому (при признании им своей вины), а также при вынесении приговора. И хотя вынесение приговора традиционно составляет прерогативу суда, прокуроры все еще обладают большей властью над судьбой обвиняемых, чем когда-либо в современной истории. Как отмечают исследователи, прокурор в силу целого ряда социальных и политических факторов стал вездесущей и доминирующей силой в уголовном правосудии[171].
Свобода прокурорского усмотрения в США и связанное с ним расовое неравенство проявляются с самого начала процесса – при решении вопроса о возбуждении дела, при определении его подсудности – рассмотрении его в суде штата либо в федеральном суде, а также при выборе меры пресечения (в том числе даже при определении размера залога). Исследование, проведенное в начале 90-х годов в штате Нью-Йорк, например, показало, что представителей меньшинств, обвиняемых в тяжких преступлениях, заключали под стражу в три раза чаще, чем белых граждан, обвиняемых в таких же преступлениях. И хотя по законам почти всех штатов присяжным не полагается знать, находился ли обвиняемый под стражей до суда, часто они могут определить это и с большей вероятностью вынесут обвинительный приговор именно тому, кто уже был взят под стражу. Как видно, расовое неравенство, проявленное на одном этапе правосудия, приводит к его воспроизведению на последующих этапах.
Многочисленные исследования, проведенные в 80-х и 90-х годах в Джорджии, Индиане, Нью-Йорке, Филадельфии, Мэриленде, Северной Каролине и других штатах, указывают на проявления дискриминации в зависимости от расовой принадлежности жертвы преступления. Если жертва убийцы – представитель белой расы, то у обвиняемого гораздо больше шансов получить смертный приговор, чем в случаях, когда жертва к белой расе не принадлежит. В отчете Главной счетной палаты (U.S. General Accounting Office), который был подготовлен в 1990 году по запросу Сената США, проведен анализ и систематизированы результаты многочисленных научных исследований, посвященных проблеме расовой дискриминации при применении смертной казни. Как оказалось, в 82 % таких исследований основной вывод ученых сводился к тому, что вероятность вынесения смертного приговора значительно выше, когда жертва преступления принадлежит к белой расе. При этом в отчете отмечалось, что такого рода результаты были постоянными, независимо от штата, набора исходных данных, различий в методах сбора и анализа информации и т. д.[172]
В начале 90-х годов известный борец против смертной казни сенатор Дж. Джексон отмечал, что чернокожих, убивших белого, в США казнят в 19 раз чаще, чем белых, убивших чернокожего. По его данным, во Флориде и Техасе для чернокожего, убившего белого, вероятность смертного приговора, соответственно, в пять и в шесть раз выше, чем для белого, убившего чернокожего. В Северной Каролине чернокожих, содержащихся в «очереди смертников», 47 %, хотя среди населения штата они составляют 23 %; в Миссисипи, соответственно, 63 и 36 %; в Вирджинии – 49 и 19 %; в Иллинойсе – 62 и 25 %; в Огайо – 50 и 10 %, а в Пенсильвании – 61 и 10 %[173].
Исследование, проведенное, например, в Джорджии, показало, что обвиняемым в убийстве белого гражданина смертный приговор выносился в 4,3 раза чаще, чем обвиняемым в убийстве чернокожего.
Ряд других исследований, проведенных в США, позволил сделать другой важный вывод: главным фактором дискриминации при применении смертной казни является расовая принадлежность обвиняемого в сочетании с расовой принадлежностью жертвы. Так, исследование в Джорджии показало, что чернокожих, обвинявшихся в убийстве белых, приговаривали к смертной казни в 22 раза чаще, чем виновных в убийстве своих соплеменников, и в семь раз чаще, чем белых, виновных в убийстве чернокожих. При этом прокуроры штата просили о смертной казни в 70 % случаев, когда жертвой чернокожего убийцы был белый, и лишь в 19 % случаев, когда жертвой белого убийцы был чернокожий[174].
Аналогичное исследование практики применения смертной казни, проведенное в Филадельфии с 1983 по 1993 год, показало, что за сходные преступления вероятность получения смертного приговора у чернокожих обвиняемых в четыре раза выше, чем у белых. Практически такие же результаты были получены и при изучении смертных приговоров, вынесенных в штате Нью-Йорк осужденным латиноамериканцам.
В 1994 году в Техасе было опубликовано фундаментальное исследование с не слишком веселым названием – «Веревка, стул и игла», где анализируется практика применения смертной казни в этом штате за предыдущие 70 лет. В нем, в частности, отмечается, что из 99 казненных за изнасилование 88 были чернокожими; они в 10 раз чаще осуждаются к смертной казни, чем белые, и им в 35 раз чаще, чем белым преступникам, назначается смертная казнь; за все эти годы ни один белый преступник не был приговорен к смерти за убийство афроамериканца. Спустя 10 лет анализ статистики казней в том же Техасе показал, что 79 % всех казненных с 1977 по 2002 год совершили тяжкие преступления против белых, но ни одного белого не казнили за убийство чернокожего.
Многочисленные факты, приводимые в различных исследованиях и в документах правозащитных организаций, убедительно доказывают сохранение указанных тенденций в практике применения смертной казни, причем не только в Техасе, но и во многих других штатах страны[175]. Так, исследование, проведенное в 2001 году в Университете Северной Каролины, показало, что вероятность смертного приговора за убийство белого в 3,5 раза выше, чем за убийство представителя другой расы, а в самом последнем исследовании – в Калифорнии – отмечается, что вероятность смертного приговора за убийство белого в три раза выше, чем за убийство чернокожего, и в четыре раза выше, чем за убийство латиноамериканца. В ходе исследования в Мэриленде в 2000–2002 годах было изучено около 6 тыс. уголовных дел об убийствах за 1979–1999 год. Выводы ученых однозначно говорят о том, что, наряду с «географическим» фактором, расовая принадлежность преступника играет решающую роль при определении наказания в виде смертной казни[176].
Оценивая ситуацию по стране в целом, следует отметить, что чернокожие составляют 34 % всех казненных с 1977 по 2007 год, а белые – 58 % (см. рис. 3).
Рис. 3. Расовый состав осужденных, казненных в США в 1977–2007 гг. 1 – белые; 2 – афроамериканцы; 3 – испаноязычные; 4 – прочие
К концу 2009 года это соотношение чуть изменилось: на долю чернокожих казненных приходится 35 %; на долю белых – 56 %[177].
Красноречивых статистических фактов, характеризующих проблему расовой дискриминации в практике применения и исполнения смертной казни, вообще говоря, больше чем достаточно. Если взять, например, за 100 % число чернокожих и белых, казненных за убийство друг друга с 1977 по 2007 год, то 94 % приходится на долю чернокожих, осужденных за убийство белых людей, и, соответственно, белые, казненные за убийство чернокожих, составляют всего 6 %.
Статистические данные за 2004–2009 годы детализируют, но по сути никак не меняют эту долговременную тенденцию: в указанный период почти 74 % казненных – это виновные в убийстве белых (хотя среди жертв убийств белые, как отмечалось, составляют менее 50 %).
Если принять за 100 % число всех жертв убийств, за совершение которых виновным была назначена смертная казнь, то на долю белых приходится почти 80 %; на долю чернокожих жертв – около 14 % и на долю жертв из числа других меньшинств – 6 % (см. рис. 4), хотя число убитых среди белого населения страны и среди чернокожих практически одинаково[178].
Рис. 4. Расовая принадлежность жертв убийств 1 – белые; 2 – афроамериканцы; 3 – испаноязычные; 4 – прочие
Чернокожие американцы составляют 42 % среди осужденных к смертной казни (см. рис. 5), содержащихся в «очереди смертников», хотя среди населения страны доля афроамериканцев, как отмечалось, не превышает 12,5 %. При этом в течение последних 15 лет расовый состав осужденных, содержащихся в «очереди смертников», практически не меняется.
Конец ознакомительного фрагмента.