Глава 4
В половине шестого вечера я выключила компьютер и посмотрела в большое, незашторенное окно офиса на освещенный жилой дом напротив. Люди уже возвращались домой, и я поняла, что у меня просто не осталось сил на спортзал. Я знала, что идти туда надо: не хотелось возвращаться в пустой дом, но Марк не освободился бы по крайней мере до восьми, будь мы еще вместе, так что мне пришлось бы идти домой одной.
– Хватит! – простонала Надя, одна из моих коллег, и потянулась. – Господи, что за неделька выдалась. Сегодня налью себе самый большой в мире бокал вина. Джуд заваривает чай и укладывает Лили спать, так что я свободна – на целый вечер! А что у тебя в планах на вечер пятницы, Софи?
– Спортзал, а потом ужин.
– Марк ведет тебя в какое-нибудь милое местечко? – Она достала из стола косметичку.
Я не смогла заставить себя рассказать сотрудникам на работе, что мы разошлись. Уже заранее видела жалость на их лицах и знала, что они сразу подумают: «Бедняжка, вот и исчез ее последний шанс завести ребенка…» Существуют намеки, которых одинокие женщины, пересекшие определенный возрастной рубеж, просто не в силах избежать.
– Вообще-то я поужинаю дома. Марк… в отъезде.
– Что? – Надя наморщила нос, глядясь в зеркальце. – Наплюй на это. Пошли лучше в паб! Бен сегодня проставляется. Пойдем, пойдем, будет весело!
Я задумалась. Прочитала напоминание в электронной почте, но не была уверена, что мне понравится провести шумный вечер в баре на вечеринке в честь какого-то парня, с которым лишь здоровалась. Правда, я ни от кого не зависела. Мне нужно выбираться на люди и хоть что-то делать. Если бы я это запланировала, то пошла бы, но теперь мне стало труднее поддерживать экспромты друзей. Они случались во время чаепития или когда я возвращалась из бассейна, с балета или с футбола. Почти все мои друзья рассмеялись бы, если бы я сейчас обзвонила их и спросила, не хотят ли они со мной выпить.
Семейный круг тоже не представлялся подходящим вариантом. Имоджен и Эд готовились давать какой-то безумный ужин на десять персон. Имоджен отчаянно цеплялась за мысль, что восьмимесячный ребенок не помешает им жить полноценной жизнью. Оставалась Алиса, но я уже отказалась отправиться на концерт в Камден, куда она меня любезно пригласила.
Я взглянула на свою офисную юбку и блузку, размышляя, смогу я изменить свое решение или нет. Не смогу, разве что мне захочется выглядеть не первой молодости фанаткой сериала «Безумцы», стоящей посреди толпы подражательниц Алексы Чанг. Значит, оставались: мама и игра с ней в скрабл, ехать домой одной или же наблюдать, как Бен наберется для того, чтобы начать оскорблять кого-нибудь из начальства, у кого не хватит ума уйти после стаканчика «из вежливости».
– Давай, давай, – уговаривала меня Надя, чувствуя, что я поддаюсь. – Ну хоть на пару кругов.
Я нерешительно посмотрела на нее:
– Последняя «простава», на которой я была, закончилась тем, что парень из отдела продаж въехал башкой в живот директору по маркетингу.
– Да, но если честно, тот целый вечер обхаживал его подружку, и никто и подумать не мог, что они встречаются, потому что она из отдела кадров, а это устраивало старого козла – он же женат. Ну, так что, ты идешь?
Я вздохнула:
– Ладно, но только ненадолго.
– Вот это класс! – Надя расплылась в широкой улыбке, а я каким-то странным образом почувствовала себя старой, выжатой как лимон, и мне вдруг захотелось домой. Где же теперь Марк? Как он проводит вечер пятницы? Нет, это надо прекращать.
Прошло две недели с того вечера, когда я вернулась домой позднее обычного и услышала, как он кричит по телефону на Клодин, причем опять по-французски. У меня упало сердце – то, что я дала ему ключ от дома, обернулось палкой о двух концах. Я села за кухонный стол, налила себе чего-то выпить и принялась слушать, как он орет. Как всегда, Клодин на полуслове сбросила вызов, и я снова слушала, как Марк прошествовал в кухню – все еще в офисной рубашке и брюках – и стал разоряться, как он зол, потому что она забрала детей из школы, чтобы отправить их на экскурсию куда-то в Италию, а он об этом ничего не знал. Клодин не отдает себе отчета в том, насколько она безответственна и эгоистична! Она никогда ни над чем всерьез не задумывается – вот в чем ее проблема. Всегда получала, что хотела и когда хотела. Когда же Клодин поймет, что к ней относятся те же правила, что и ко всем остальным? Она следовала лишь желанию привлечь внимание, зная, что на это последует реакция, что Марку придется позвонить ей.
Он сел, устало уронил голову на руки, и с моих губ сорвались слова:
– Как ты думаешь жить дальше, Марк, пока ты еще женат?
Он поднял голову:
– Ты же знаешь, каких усилий мне стоило заставить ее согласиться на развод!
– Я не говорю о листке бумаги.
– Тогда о чем же? – нахмурился он.
– Первое, что ты мне сказал среди всего прочего, когда мы познакомились, что тебя вполне устраивают отношения с бывшей женой. Прошло восемь месяцев, и я не знаю, как ты теперь это охарактеризуешь, но подобные отношения однозначно не устраивают меня.
Он наклонился ко мне и с жаром ответил:
– Меня данное положение вещей устраивает не больше, чем тебя, но я вынужден говорить с ней. У нас с ней общие дети. Дети, которых я люблю больше всего… или кого.
– Именно так и должно быть, – заметила я. – Сейчас я веду речь о другом.
– Тогда о чем же? – Марк откинулся на спинку стула и закрыл глаза. – Я только что поругался с ней – и с тобой мне тоже нужно поругаться?
Вот она, проблема в двух словах: я всегда была второй по счету.
– До тебя так и не доходит?
– Нет. – Он раздраженно вздохнул. – Послушай, я не понимал, что мы тут связаны временными рамками…
– Этого я тоже не имела в виду.
– Правда? Я сказал, что люблю тебя. Познакомил тебя с детьми… Чего еще ты хочешь, что произошло бы на сегодняшний момент? Чтобы я переехал к тебе? Я перееду!
Воцарилась долгая пауза.
– Ух ты! – наконец воскликнула я. – Вот это романтично. Да, пожалуйста…
– Ладно, извини. Я не хотел, чтобы так все получилось. Помню, что тебе тридцать девять лет, и…
– Что-что? – ахнула я, пораженная в самое уязвимое место.
– Да ладно! – устало бросил он. – Значит, я ошибаюсь? Дело вовсе не в этом?
– По-твоему, я должна замолчать и быть благодарной за все, что получаю? – Я встала. – Знаешь, Марк? Клодин тебя с радостью примет назад.
Я так на него разозлилась, что сказала это на полном серьезе.
– Я не твой бывший, – четко произнес он. – Не моя вина в том, что он оказался бесхребетным ублюдком, у которого не хватило духу признаться, что он никогда на тебе не женится.
Если Марк расценивал это как попытку примирения, то ошибался. Сдержавшись, чтобы меня не перекосило от такой четкой характеристики Джоша, я ровно и спокойно проговорила:
– Намек на то, что я ждала, пока сказочный принц снизойдет до того, чтобы сделать мне предложение, пока «еще не поздно», является в высшей степени оскорбительным. К твоему сведению, я совершенно самодостаточна.
– О господи, – закатил глаза Марк. – Я тоже не желаю выслушивать лекцию Жермен Грир. Я никогда не считал, что ты не самодостаточна. Ты просто переигрываешь.
– Ты сказал именно это. А что касается Джоша, никто и никогда по-настоящему не знает, что происходит во взаимоотношениях других, кроме самих участников этих отношений. Не задирай слишком высоко нос и не думай, будто понял все, что случилось у нас с Джошем, основываясь на тех крохах, что я позволила тебе узнать.
– Но ты прекрасно понимаешь нашу с Клодин ситуацию! – Он снова начал заводиться. – Я не могу с ней расстаться, потому что все еще в нее влюблен… Так ты думаешь? И наплевать, что я вывернулся наизнанку, чтобы получить развод!
– Ты еще злишься на нее за то, что она наговорила, и…
– Чушь собачья! – Марк вдруг вскочил со стула и схватил пиджак. – Я не желаю слушать, как ты мне тут мораль читаешь!
– А я не готова быть чьим-то запасным вариантом! – крикнула я ему вслед, потом встала, подождала… но тут хлопнула входная дверь. В тот вечер он не вернулся.
И на следующий день тоже.
Я не позволила себе позвонить Марку. Я не только чувствовала себя уязвленной, но и считала, что заслуживаю извинений. Я сказала то, что думала: мне не хотелось ощущать себя чьим-то утешительным призом. Не намеревалась снова вступать на эту стезю. Но на следующее утро моя решительность исчезла, когда я получила эсэмэску: «Извини, но я не могу этого сделать. Мне нужно побыть одному».
Все, что мы пытались выстроить за прошедшие восемь месяцев, слои нашей жизни, которые бережно сплетали вместе, – все с треском разорвалось прямо посередине. Я глазам своим не верила, прочитав сообщение. Черт подери, именно такое можно писать после лучшей части года, проведенной вместе? Ему необходимо постоянно находиться одному? Это он хотел сказать? Или Марку нужно время для размышлений? Я сразу попыталась позвонить ему, но он не ответил. Совершенно расстроившись, сообщения я не отправила. Марк явно не желал со мной разговаривать.
Я позвонила Лу:
– Что мне делать? Просто ждать?
– На твоем месте, если бы не получила от него вестей еще пару дней, я бы разорвала отношения.
– Неужели? – Я удивленно вскинула брови.
– Да, моя дорогая Софи, – вздохнула Лу. – Обычно люди оставляют тех, кто плохо с ними обошелся. Они не ждут десять лет в надежде, что все наладится. Я бы прибила Марка за то, что он с тобой сделал!
– Дело было не совсем так. Я сказала ему, что не готова быть чьим-то запасным вариантом. Заявила открытым текстом.
– Ну, это хоть что-то, по крайней мере.
– Но думаю, что могла быть дать ему побольше времени, чем пара дней, а потом посмотрю, что из этого выйдет.
– Наверное, – произнесла она с нарочитой настойчивостью, на которую я намеренно не отреагировала. – Поступай так, как ты считаешь нужным.
Невероятно: прошло две недели, и ничего…
Две недели и один день, если уж совсем точно.
Я оглядела паб, пока Надя призывно размахивала двадцатифунтовой купюрой перед носом скучавшего бармена, который слегка кивал в такт оглушительной музыке, уверенно наполняя из крана стоявшие рядком пивные кружки. Парочка больших бокалов вина, которые мы уже пропустили, начинали потихоньку цеплять, и я ощутила прилив гордости за себя, что не слиняла домой.
– Прошу прощения. – Над нашими головами протянулась рука в пиджаке, чтобы подхватить две кружки светлого, которое пролилось мне на запястье и на ладонь.
– Аккуратнее там! – нахмурившись, воскликнула я… и увидела Рича, мужа Лу, удивленно таращившегося на меня.
– Софи! – крикнул он, отведя в сторону руку с кружками, когда чуть наклонился и легонько чмокнул меня. Я уловила запах спиртного и одеколона на сандаловом масле, когда Рич царапнул меня по щеке своей щетиной. – Извини, – кивнул он на пятно у меня на рукаве. – Я уж подумал, что в ухо получу.
Я широко улыбнулась:
– Прощаю. Что ты здесь делаешь?
– Сегодня объявлен окончательный список получателей бонусов в знак признания достижений тех работников отдела продаж, кто превысил свои целевые обязательства.
Я скорчила гримасу.
– Мы всех их притащили сюда, чтобы авансом «отпраздновать» перед официальным оглашением победителей на следующей неделе. Вообще-то неплохая компания подобралась. Двадцать из них из заграничных филиалов с мужьями или женами отправятся в какое-то экзотическое место на долгие выходные – пятизвездочная гостиница, гольф, спа-салоны…
– А высшее руководящее звено увязывается за компанию?
– Да, – подмигнул Рич. – Хотя Лу уже заявляет, что в этом году не хочет никуда ехать. – Он вздохнул. – Все это будет в Нью-Йорке, а она говорит, что там слишком далеко от детей. Лу тоже сегодня вечером собиралась сюда, но няня почему-то не пришла.
Старая отмазка, чтобы не ходить. Больше похоже на то, что Лу решила всех послать, а сама развалилась в пижаме у телевизора, задрав ноги.
– Вообще-то очень важно, чтобы она пришла – разумеется, не именно сюда, а потому, что жены всех остальных тут. Она сказала, что попытается найти еще кого-нибудь и все-таки вырваться, но… – Рич пожал плечами.
Уж если кто и может в самый последний момент разыскать приходящую няню, так это Лу. Она бы нашла, если б захотела.
Я улыбнулась и дипломатично промолчала.
– А ты-то как? Грустно слышать, что у вас с Марком так все вышло.
Улыбка сползла с моего лица. Я ведь специально предупреждала Лу никому ничего не рассказывать.
– По-моему, ты поступила правильно, Софи. Этот парень – просто козел. Ты что пьешь?
– Спасибо, мне сейчас подруга передаст, – кивнула я в сторону Нади, которая увлеченно с кем-то разговаривала, все еще держа в руке двадцатифунтовую банкноту.
– Ну, давай я тебя пока угощу. Извини, приятель, еще бокал шампанского, пожалуйста, – обратился он к бармену, кивнувшему в ответ.
Рич повернулся и передал кружки, которые держал в руке, плюс стоявшие на стойке, кому-то из своей компании, а потом протянул мне бокал.
– За свободу и новые старты! Ладно, мне пора идти и вести светские разговоры. – Он вдруг помрачнел. – У Лу это получается лучше, чем у меня. Вот чертова няня… Ладно, увидимся еще! – Рич наклонился и снова чмокнул меня, а потом начал пробираться сквозь толпу посетителей.
– Кто он?.. – приблизившись ко мне, поинтересовалась Надя.
– Рич.
Она смерила меня многозначительным взглядом.
– Нет! – рассмеялась я. – Это муж Лу, моей лучшей подруги.
– Неужели? – Она повернулась и посмотрела на удалявшегося Рича. – По-моему, он себя слишком фамильярно ведет для мужа лучшей подруги!
– Я его сто лет знаю. Мы вместе в университете учились. Я с ним встречалась, прежде чем он переключился на Лу.
– Ага, – удовлетворенно кивнула Надя, словно я только что решила за нее задачку.
– Когда я говорю «встречались», имею в виду двухнедельное увлечение. Да в то время все встречались со всеми. Четыре мои подруги из одного общежития в разное время трахались с одним и тем же парнем – он просто появлялся за завтраком. Но ведь в двадцать лет все так себя ведут.
– Ну, ты-то уж точно! – рассмеялась она. – Вот какие подробности о людях узнаешь! Ладно, держи свою выпивку.
Я замялась, а потом взяла бокал.
– Вы только полюбуйтесь на нее! – воскликнула Надя. – Мадам «Мне сразу парочку». А я-то не понимала, что значит «по одному в руку». Марку нужно тебя почаще отпускать с нами!
Я на мгновение замерла, а затем сделала большой глоток шампанского. Не стану думать о Марке. Надо же, Рич сказал, что он козел. У меня раньше такого впечатления не создавалось.
Чем больше я пьянела от принятого на пустой желудок, тем навязчивее у меня в голове крутились эти слова. А в каком именно смысле «козел»? Я вскочила, оставив позади взрывы хохота от нашего общего стола, и нетвердой походкой отправилась на поиски Рича.
Однако его нигде не было. Посетителей поубавилось, и я решила, что он, наверное, ушел. Раздосадованная, я собралась вернуться к своей компании, как вдруг заметила, что Рич расположился в полутемном кабинете с какой-то симпатичной рыженькой, которая уж никак не была моей лучшей подругой. Они сидели вплотную друг к другу и пили шампанское. Уютненько устроились. Я вспомнила слова Нади о его фамильярности и двинулась к ним.
– Можно тебя на пару слов? – произнесла я ледяным тоном, когда оба они удивленно уставились на меня.
– Конечно, – непринужденно ответил Рич и поднялся.
Я отошла в сторону, налетев на стол, пока пробиралась в другой конец зала, и в этот момент в ярости обернулась, но поняла лишь, что он хохотал.
– Все нормально, Софи? Ты выглядела так, будто пыталась улизнуть от крокодила.
– Что-что?
– От крокодила, – повторил Рич, зевнув. – Они двигаются только по прямой, поэтому, чтобы убежать от них, нужно делать зигзаги. А ты шла таки-и-м зигзагом… – Он чуть покачнулся.
– Ты нажрался! – бросила я. – Причем тут крокодилы?
– Так оно и есть! – возмутился он. – Но мебель тут не бодаю.
Я захлопала ресницами.
– Ну да, только мы сейчас не обо мне. Мы о тебе. Ты там флиртуешь с этой рыженькой, словно Лу и на свете нет.
Улыбка сползла с его лица.
– Чего-чего?
– Я не слепая, Ричард! И четко вижу, что происходит. Давай-ка допивай и живо дуй домой, к жене.
– Да пошла ты! – вдруг взвился он.
Не веря своим ушам, я отступила:
– Что ты сказал?
– Я сказал – «да пошла ты»! Сама не понимаешь, что несешь. Да как ты смеешь, сидя в своей башне из слоновой кости, советовать мне что-то? «Дуй домой, к жене»? Сколько можно мораль читать? И какого черта ты о себе возомнила?
Я впала в какой-то ступор – Рич по-настоящему разозлился. И оказался вторым, кто за несколько недель высказал мне, что я читаю ему мораль. На глазах у меня навернулись слезы, когда стычки с Ричем и с Марком по пьяни слились для меня в одно целое. Я всхлипнула, развернулась и ринулась к своей компании.
Надю, бледную и трясущуюся, словно ее вот-вот вырвет, вели под руки к туалету две девчонки из бухгалтерии, а в это время все скандировали «Бен! Бен! Бен!», когда виновник торжества подряд осушил несколько коктейлей «Егерь Бум», легонько рыгнул, попытался сесть и промахнулся мимо стула.
За последовавшими взрывами хохота никто не заметил, как я подхватила свое пальто и сумочку. Я едва взглянула на двух охранников, которые сказали мне «Спокойной ночи» и распахнули передо мной дверь. Выскочив наружу в холодный февральский вечер, я, обливаясь слезами, отчаянно высматривала такси, которое довезло бы меня до станции. Но машин не оказалось, и какое-то время я просто тупо стояла, не зная, что предпринять.
Двое парней, куривших у входа, начали с пьяным любопытством разглядывать меня. Вот черт, один из них стал ко мне приближаться. Я нервно двинулась прочь, мечтая, чтобы появилось такси. Мне хотелось домой.
– Софи! – услышала я за спиной чей-то крик, обернулась и увидела Рича, кубарем скатывавшегося по ступенькам паба. Случайный «ухажер» пожал плечами и вернулся к своему приятелю, пока Рич бросился ко мне.
Я нарочно повернулась к нему спиной и зашагала вдоль по улице.
Когда он ринулся за мной, один из парней присвистнул ему вслед:
– Не думай, что тебе нынче обломится! Я бы на твоем месте наплевал.
– Софи, подожди! – Рич, запыхавшись, догнал меня. – Ты куда?
Вообще-то я и сама понятия не имела.
– Господи, ну ты и несешься! – Он схватил меня за руку.
– Отвали! – Я попыталась вырваться.
– Ты что, плачешь? – изумился Рич. – Софи, ты уж прости меня. Я не хотел…
Слишком поздно. Я разразилась еще более шумными, горькими и сопливыми рыданиями, словно у меня разрывалось сердце.
– Иди сюда! – Он привлек меня к себе и обнял, отчего мы оба чуть не упали. – Извини меня. Хоть я с ней и не флиртовал. Я вообще ничего не делал, клянусь!
Мои слезы закапали на лацкан его пальто, когда он начал похлопывать меня по спине, а потом и поглаживать.
– Перестань, а? – попросила я через несколько секунд. – Меня сейчас вырвет от этого.
– Извини, – повторил Рич.
Я отстранилась и устало поглядела на него, слегка прищурившись, когда какой-то идиот в припаркованной напротив паба машине случайно включил все фары.
– Я хочу домой.
– Я тебе такси поймаю. – Он взял меня за руку и потащил по улице. – Вот здесь мы точно его найдем.
Я присела на скамейку и уронила голову на руки, когда все вокруг слегка завертелось, в то время как Рич пытался поймать такси, стоя прямо посреди оживленной улицы и крича «Эй!». Я поняла, что слишком много выпила и мысленно молила бога, чтобы мне полегчало.
– Софи!
Я открыла глаза и увидела Рича, стоявшего у такси-малолитражки с открытой задней дверцей. Я возмутилась насчет безопасности, но он махнул мне рукой:
– Я отвезу тебя домой, а оттуда поеду к себе. Что? Конечно, недалеко. За мой счет. Давай, садись.
Мы оба запрыгнули в машину, и дверца закрылась. Мы двинулись вперед, скользя на плохо подогнанных велюровых чехлах сидений. В салоне остро пахло сосновой хвоей и застарелым табачным дымом. Голова Рича уже валилась на грудь. Я закрыла глаза и изо всех сил сосредоточилась на том, чтобы меня не вырвало, пока желудок перекатывался у меня внутри, словно набитый студнем. По-моему, я очнулась на полпути домой, непонимающе таращась в окно и не узнавая, где же я. Повернула голову и быстро взглянула на Рича, который откинулся на подголовник и храпел.
Прежде чем я снова закрыла глаза, откуда-то из глубин сознания выплыло смутное воспоминание о том, как я двадцать лет назад проснулась рядом с ним, лежа на своей узкой студенческой кровати.
– Я сказал, приехали!
Я резко проснулась, сообразив, что таксист кричит на нас с Ричем. Мы держались за руки. Рич отодвинулся от меня и принялся шарить в бумажнике, ища наличные.
Я выбралась из салона на прохладный воздух и заковыляла по коротенькой дорожке. Казалось, я целую вечность искала в сумочке ключи, а потом не смогла попасть в замок ни одним из них.
– Давай-ка я. – Рич, отчего-то вдруг оказавшийся рядом со мной, протянул руку и взял у меня ключи. Я смущенно поглядела на него и поняла, что такси уехало.
– Это не те, – уверенно заявил он, и все мое внимание вернулось к более важной задаче – как попасть в дом, когда я молча забрала у него ключи и снова принялась тыкать ими в замок.
Замок на мгновение осветила внезапная вспышка света, от которой Рич тихонько выругался и, сморщившись, закрыл глаза, хотя мне почти удалось попасть ключом в замок… Свет неожиданно погас, и мы снова оказались в темноте.
– Включай лампочку, и все увидим, – пробормотал Рич.
– Я ничего не делала. Наверное, соседская кошка задела там у них какой-то датчик.
– Говорю же тебе, это не тот ключ…
– Это мой дом! – Я молча испепелила его взглядом и предприняла еще одну попытку, в результате которой дверь распахнулась.
– Вот! – торжествующе повернулась я к нему.
Рич как-то странно посмотрел на меня, наклонил голову и поцеловал меня в губы.
– Что ты де… – ахнула я, но не успела закончить, как он снова принялся целовать меня.
Я закрыла глаза, и когда мы спиной вперед ввалились в дом, почувствовала, словно мы начали крутиться назад на какой-то карусели. Я неслась мимо струящихся ярких огней и приземлилась двадцать лет назад в своей крохотной спаленке в общежитии. Рич лихорадочно стягивал свою белую, обтягивающую футболку на груди с загаром, приобретенным за время академического отпуска, а я вылезала из джинсовых шортиков… Только почему-то мы все-таки оказались не там, а у меня в коридоре, и стаскивала я свою блузку, а Рич – рубашку. Вскоре мы очутились на кровати, но не на тогдашней односпальной, а на нашей с Марком. Я снова ахала, смутно понимая, что мы уже разделись догола и занялись сексом.
Вот в этом я совершенно уверена, хотя подробностей не помню: получилось ли у нас хоть на секунду, кончил он или… Нет, ничего больше не вспомню.
Последнюю часть я Алисе, конечно же, не рассказываю. Это, во‑первых, слишком стыдно, а во‑вторых – я ее старшая сестра.
– К тому же Рич оказался пьянее, чем я думала, – продолжаю я. – Когда он собирался уходить, я заметила, что мы оставили приоткрытой входную дверь – вот до чего набрались.
– О господи, Софи!
– Да, – шепчу я. – Рич свалил часа в три ночи. Я даже понятия не имею, как он домой добрался. Было просто ужасно. Мы оба проснулись и молчали. Не могли ничего сказать. Лежали как можно дальше друг от друга, а потом он внезапно произнес: «Не хочу оправдываться, но мы с Лу не спали вместе с тех пор, как родилась Тилли. Хотя, думаю, ты это уже узнала».
– А ты знала? – спрашивает Алиса, когда любопытство берет верх.
– Нет! Лу о подобном со мной не откровенничает. Я знала, что она намаялась с рождением Тилли, но понятия не имела, что они три года не занимались сексом.
– Господи! Бедный мужчина! Я в том смысле, что он полный гад, но это надо же… Долго…
– Но у меня-то нет никаких оправданий!
– Нет, – соглашается Алиса, немного помолчав.
– Меня с души воротит от того, что я так поступила и с Лу, и с Марком. Когда Лу еще в университете захотела встречаться с Ричем – а это случилось через сто лет, как мы с ним расстались, – она пришла ко мне и спросила, нормально ли я к этому отнесусь. И добавила, что не станет с ним встречаться, если я вдруг возражаю, поскольку моя дружба значит для нее больше. – Я опускаю голову. – Да, я жутко напилась, однако она не примет это в качестве оправдания, а что до Марка…
– Но ты ведь им ничего не расскажешь? – скептически перебивает меня Алиса.
– Конечно, нет! Мы с Ричем договорились, что об этом вообще никто не должен знать. Мне не надо было даже тебе рассказывать.
– А что произошло с Марком на следующий день? Ты ему позвонила?
– Нет. В тот день он приехал ко мне домой, – тихо отвечаю я, разглядывая сверкающее на среднем пальце кольцо в честь помолвки. – Свалился как снег на голову – не позвонил, вообще ничего. Сказал, что извиняется за прошедшие две недели, благодарен мне за понимание, мол, я достаточно хорошо его знаю, догадываюсь, какой стресс он испытал. Ему понадобилось время, чтобы расставить все по своим местам, но он тщательно обдумал ситуацию. Неожиданно Марк опустился на одно колено.
– Ничего себе!
– Я чувствовала себя абсолютно… – Я осекаюсь и сглатываю. – Убитой горем, на самом деле, – продолжаю после паузы. – Марк объяснил, как тяжело было научиться снова кому-то верить, ему приходится думать не только о себе, но и о детях. Им уже пришлось столько пережить… – Я поднимаю на нее полные слез глаза.
Алиса протягивает руку и крепко сжимает мою ладонь.
– Ты влюблена в Рича? Наверное, да, иначе бы не допустила того, что произошло. Это не в твоем характере. Может, поэтому ты так разозлилась, увидев, как он флиртовал с той женщиной в…
– Да не влюблена я в него! Двадцать лет прошло. Если бы мы питали друг к другу какие-то тайные чувства, они бы давным-давно проявились. Произошло удивительное стечение обстоятельств, и я знаю, что как бы нелепо это ни звучало, но… я просто не смогла ему противиться.
– Но ты допускаешь, что могла сказать Марку «да», потому что ощущала груз вины, который и толкнул тебя на это?
– Ну… – Я вдруг чувствую себя очень уставшей. – Возможно, но… – Письмо все так же лежит у меня в сумочке. – Сейчас все мои мысли не об этом, и…
– Нет, Софи! Ты не понимаешь! – Алиса вдруг с яростью бормочет себе под нос: – Я так и знала! Говорила же я ему, что это никудышная затея.
Я недоуменно таращусь на нее:
– Кому говорила… Что никудышная?
– Я должна тебе кое-что сообщить. Они все с ума сойдут, но я не могу… особенно после того, что услышала от тебя. Не сказать – страшная ошибка.
– Ты о чем? – медленно произношу я, на мгновение поддавшись безумной мысли, что сестра знает о письме.
– Сегодня вечером банкет, – говорит она. – Это не празднование дня рождения, а свадьба. Твоя свадьба.