Игры в классиков
На следующее утро я проснулась настолько отдохнувшая и полная сил, «крылатой пружиной на взводе», что хотелось обнять весь мир и поцеловать всякий листочек, всякую травинку, былинку и прочее живое и великолепное, что только встречу на своём пути. Я вспомнила, что мне было так же тепло и радостно каждый день, который я проводила здесь, в этом доме (масло и мёд души моей!), куда приезжала маленькой девочкой.
Когда же я была тут последний раз? Мне тогда исполнилось, вероятно, лет семь или восемь. Да, давно это было…
Так получилось, что в своё время мы с родителями перебрались из Саратовской области, к которой принадлежит и деревня Утекаево, жить далеко-далеко, почти на другой конец нашей огромной страны, и не приезжали на побывку к родным по простой и такой понятной тогда всем причине банального отсутствия денег.
Позже я поступила в московский университет и вроде бы стала ближе к местам моего детства, но молодые глупость и эгоизм не оставляли места для родственников. Тогда каждый день хотелось проводить не только в учёбе, но и предаваясь праздным гулянкам, влюблённостям и прочим забавам, которые казались очень важными и неотложными.
На последнем курсе я вышла замуж за Артёма, ставшего успешным программистом ещё во время учёбы и завербованного зарубежной компанией, в связи с чем мы переехали в небольшой научный город в Германии. Там годом позже мой муж начал свой скромный, но быстрорастущий бизнес, в который очень удачно вписалась и я (по профессии филолог, я оказалась крайне успешной в деле написания текстов для крупных сайтов и крутых программ, над которыми и работала компания Артёма). Наша работа позволяла с лёгкостью менять места жительства, и мы с удовольствием поколесили по планете, проводя лето в Европе, а зиму на Бали или Самуи.
Насмотревшись на заграницу, мы приняли решение вернуться на родину. «Где родился, там и пригодился», – полагали мы. Российские реалии наконец стали позволять нам развернуться на родине и предложить свои услуги соотечественникам. Мы не стали втискиваться в шумную и многолюдную «нерезиновую» и предпочли ей благодушный, величественный и воздушно-романтический Питер, тем более что когда-то поездка именно в этот город стала для нас с Артёмом решающей для наших отношений.
И всё-таки вся эта история моей жизни никак может служить оправданием того факта, что лет с семи я не была в гостях у моей любимой тётки, в доме моего детства. Кстати говоря, с самой-то Валентиной мы виделись. Она приезжала несколько раз к нам гости: в Москву, а затем в наш с Артёмом коттеджик на краю Сицилии. Но, повторюсь, всё это никак не оправдывает меня. Никак. Потому что предавать места своего счастья – непростительная ошибка и самая глупая глупость.
…Так я лежала в кровати – в утренней прохладе и в ожидании новых чудесных событий. Мысли мои скакали с одной темы на другую, словно неукрощённый дикий конь. Например, я думала: а почему я не помню никого из соседей? Вот Григорий и Вениамин – совершенно незнакомые мне люди, хотя наверняка они жили здесь двадцать пять лет назад. Но, с другой стороны, и они меня не узнали. И другие жители деревни не узнают, если, конечно, не будут осведомлены быстродействующим сарафанным радио: «Приехала, слышь, Степановна, Валькина племянница-то». Впрочем, детская память не всегда крепка и надёжна. Схватывает и не удерживает события, зато сердце помнит: эмоции, ощущения, образы, запахи…
У головы моей мурчала кошка Микаэлла, ноги грел кот Барбугунчик. Да-да, такие имена для кошек выдумывает Валентина, что просто диву даёшься: откуда такое берётся в голове у барышни, которая выросла в селе и вовсе не относится к прослойке общества под названием интеллигенция. Но тягу к прекрасному, если человек эту тягу имеет, не задушишь и не убьёшь. Валя просто обожает читать книги классиков. В число её фаворитов попали Чехов, Бунин, Куприн – те, кто просто, но потрясающе искусно умел рассказать историю в короткой форме рассказа или повести. Такой формат предпочитает Валя неспроста: в день у неё отводится на чтение минут 30—40, и в идеале в этот отрезок времени должна полностью уместиться прозаическая вещь. Читает Валя медленно, вдумчиво, наслаждаясь не только сюжетом и авторским слогом, но и самим процессом чтения. Из «долгого» – романов – осилила она только Шолохова с его «Тихим Доном» и Достоевского с его Раскольниковым. Цитаты из прочитанных книг она не только бережно и лелейно хранит в своей памяти, но и умеет мастерски использовать в подходящей ситуации, изящно ими жонглируя или даже обезоруживая оппонента, не ожидающего подобного от деревенской бабы.
И вот одна из историй на эту тему.
Дело было ещё при Советском Союзе. Как-то раз Валя рванула в Саратов – добыть там новые туфли в неравной борьбе с соперницами в нервных и длинных очередях. Ей хотелось эдакие, по последней моде: изящные лодочки с бантиком и высоким тонким каблуком. Но она согласна была на любые другие, потому как мечты мечтами, а дефицит не оставлял большого выбора.
К сожалению, в тот раз Валюше так и не удалось совершить покупку, потому что на вокзале какой-то мальчишка неожиданно и дерзко попытался выхватить у неё из рук сумочку. Попытка его оказалась неудачной (в тот день, видимо, многим не везло): бдительная Валя цепко держала свой ридикюль, а как только поняла, что её хотят обворовать, молниеносно схватила мальчугана за шкирку и заверещала почище любой сирены: «Внимание, грабят!» Милиция в те времена работала достойно, товарищ в форме почти мгновенно материализовался в ответ на тёткин призыв, и воришка был препровождён в отделение вместе с пострадавшей.
Валентина, доброй души человечище, уже в милиции разглядела своего обидчика и поняла, что он «понимаешь, такой… жалкий, симпатичный, маленький, жизнью побитый». И отказалась писать заявление.
– Как так? – были возмущены работники правоохранительных органов. – Вас пытались ограбить?
– Да.
– Но заявление вы писать не хотите и отказываетесь от дачи показаний?
– Именно так.
– Нет, так не пойдёт!
И так по кругу. Конечно, им тоже надо было выполнить работу, они же за неё получали зарплату, хотя, может, были энтузиастами своего дела, или, может, у них план квартальный к чертям летел.
В конце концов, их разговор с Валентиной начал заходить в тупик. Ситуация становилась напряжённой и взрывоопасной. Воришка молча сидел и пускал сопли, милиционер утирал пот, а тётка моя не сдавалась и стояла на своём. Боец, что и говорить.
Взрывоопасность достигла критической точки, и на очередное настойчивое и сердитое «Ну так как, гражданочка, будете уже составлять заявление?» Валентина, намучившись с человеческим непониманием и устав выдерживать давление служителей закона, ответила так: она поднялась над столом, потрясая всеми своими выдающимися формами, хлопнула со всей силы ладонью по шаткому учрежденческому столику и зычно протрубила:
– Тварь ли я дрожащая или право имею???
ОпИсался ли в этот момент воришка, я не знаю. А вот лейтенант вмиг побледнел и позеленел, лицо его покрылось испариной. Он опустил голову и произнёс:
– Ыыы, – прокашлялся и промычал, – ммммможете идти, Вввалентина Нннниколаевна… Ммммальчишку мы еще пппппопридержим.
– Какое попридержим? Нет уж, дудки, мальчик пойдет со мной! – не терпящим возражений голосом твёрдо проговорила Валя и пошла на выход, а по пути захватила мальчишку, привычным жестом ухватив его за шкирку, – так таскает мама-кошка своих неразумных детёнышей.
Прикрыв за собой дверь, тётка услышала, как лейтенант, отфыркиваясь с облегчением, говорил своим сослуживцам:
– Ох, напомнила она мне мою училку по русскому и литре. Я её боялся до усрачки, честное слово. Я и сейчас чуть было в штаны не наделал, мужики, ей-богу…
И над ним никто не посмеялся, потому что великая литература творит великие дела!
Мораль сей истории вполне понятна: читайте классику, господа, это очень полезно, в жизни пригодится, да-с.
Мальчик тот, спасённый Валюшей от кары правосудия, с того самого момента и по сей день каждый год приезжает к тётке на посадку картошки. Так он её благодарит. Его зовут Илья, он счастливо женат и у него есть дочь. Надо ли говорить, что дочурку он назвал Валентиной?
…Проводив Валю на работу, я мирно валялась в гамаке и вновь предавалась всяким мечтам и прекрасным воспоминаниям.
Очень робко и деликатно постучавшись в калитку, во двор вошёл Вениамин Фомич. Принёс мне ватрушек, дабы извиниться «за вчерашний каламбур». А меня вот угнетали сомнения, кто перед кем всё-таки должен виниться.
Решила я поузнавать у него подробней, как дела с потенциальной невестой обстоят.
– Ну, дык, как… Я её и так и эдак. Конфеты дарю, цветы там всякие. А она ни в какую. Ни так, ни сяк… – завёл свою горестную песню сосед.
– А предложение вы ей уже делали?
– Како тако предложение, Лёлечка?
– Ну, руки и сердца. Замуж её звали официально? С коленопреклонением, в романтической обстановке? Перед таким ни одна женщина не устоит!
– Нет, не было такого. А надо?
Глупый вопрос, конечно, надо!
– Завтра вечером устрою вашу судьбу, Вениамин Фомич, не волнуйтесь. Всё пройдёт согласно классическим канонам театральной постановки. Я буду сценаристом, режиссёром и декоратором. Вам же отводится главная роль. Пока идите, отдыхайте и до завтрашнего действа тётке на глаза не попадайтесь. Ближе к представлению я с вами встречусь в назначенном месте и расскажу, как и что вам надо будет сделать.
Какая помолвка без кольца: постановили, что жених воспользуется золотым перстнем с большущим рубином, который достался ему от мамы. Если размер не подойдёт, подгоним его постфактум. Но сейчас главное, чтобы кольцо в принципе было, ибо символ, драгоценность, и без него – никак совсем.
Вот так, недолго думая, я подвизалась на неблагодарном поприще: быть свахой для собственной тёти. Но это же сущая ерунда! Главное – подача, а у меня уже появились гениальнейшие идеи сценария и декора этого величайшего события! Готовься, Валюша, уж мы тебе устроим самое чудесное романтическое предложение, которое когда-либо делали в этом удивительном месте под названием Утекаево!