Глава 6
– Есть ли у вас имущественные претензии друг к другу? – спросила судья Петровская.
– Нет, – хором ответили Алексей и Светлана.
– Вы договорились, с кем останется ребенок?
– Со мной, – ответила Света.
– У отца нет возражений?
– Есть, – Леша помолчал немного. – Мне уже больше двух месяцев не дают видеть дочь. Моя жена собирается переехать в Германию на ПМЖ, и я настаиваю на том, чтобы ребенок остался жить со мной.
– Это невозможно, – Света лихорадочно теребила рукав свитера. – Марина Викторовна, я прошу вас принять во внимание тот факт, что ребенку, во-первых, всегда лучше с матерью, а во-вторых, я смогу обеспечить ей гораздо более комфортные условия для жизни.
Судья внимательно посмотрела на женщину, затем на мужчину, устало провела по волосам пухлой рукой и сказала:
– Поскольку налицо острый конфликт между супругами, судебное рассмотрение дела откладывается на месяц. За это время вы можете прийти к какому-либо компромиссу самостоятельно, полюбовно договориться о том, кто будет являться главным опекуном, а может быть даже пересмотреть свое желание развестись. Напомню, что согласно законодательству оба родителя имеют равные права, и в случае невозможности договориться суд примет во внимание, прежде всего, интересы ребенка. Но с кем бы девочка в итоге не осталась, ее выезд за границу возможен только с письменного разрешения второго родителя, – она помолчала, – или без такового разрешения, если суду будут представлены доказательства необоснованности отказа одного из родителей выпускать ребенка за пределы государства. И еще. Отец имеет право на свидания с дочерью, постарайтесь как можно быстрее уладить этот вопрос.
Света и Алексей вышли из здания суда.
– Тебя подвезти? – Алексею хотелось еще раз с ней поговорить уже спокойно.
– Я очень прошу тебя не травмировать Александру, – ответила Света. – Ты затеваешь большую драку, подумай о дочери.
– А я только о ней и думаю. Я люблю Сашку, неужели непонятно? Что ты за женщина такая!
– Ты ведь понимаешь, что ничего не добьешься. Ребенка всегда оставляют с матерью, если она не алкоголичка, не наркоманка и не сумасшедшая.
– Но это не означает, что отцу запретят общаться. Я не позволю тебе увезти Сашку в Германию, – он смягчил тон и продолжил. – Я не желаю тебе зла, наоборот хочу, чтобы ты была счастлива. Если тебе так необходимо ехать в чужую страну – поезжай. Вот объясни ты мне, что плохого в том, что девочка останется со мной? Может быть, ты одумаешься и вернешься через пару месяцев… Я даже могу пообещать, что приму тебя обратно ради дочери. Мы скажем Сашке, что мама едет в отпуск. Ты разберешься в себе, в нем… вообще во всем и примешь окончательное решение. Но зачем же бросаться в новые отношения, как в омут с головой? Когда-то давно у вас ничего не получилось, вспомни… Вы ведь уже расставались. А сейчас неизвестно ради чего ты заставляешь нашу девочку плакать. Мне очень плохо без нее… Давай, я заберу ее на субботу-воскресенье?
– Не смей подходить к ребенку. Ты вынуждаешь меня идти на крайние меры, добиваться, чтобы тебя лишили родительских прав, – она повернулась и сделала шаг в направлении дороги.
– Я тебя размажу. Запомни, – он приблизился к ней вплотную и побледнел. – Я тебя прихлопну, как муху. Ты поняла меня, дура? Поостерегись!
Он пошел к машине, в голове гудело. Ноги стали ватными, а сердце словно выросло в несколько раз и грозило разорвать грудную клетку. Надо было сдержаться и не говорить ей этого, но уже ничего не поделаешь.
Света улыбнулась и выключила диктофон, спрятанный в рукаве. Записала она только его последние слова и считала это неслыханной удачей.