Кто есть кто в мире науки и техники. Часть I. Древний Восток. Античность (Р. К. Баландин, 2012)

Доисторический период

Существует мнение, что наиболее крупные изобретения и открытия сделали люди в далекой древности, когда знания передавали устно, а трудовые навыки, умения – обучением на практике. Тогда постигали окружающий мир почти с чистого листа.

Наибольшей изобретательностью отличались люди современного облика (кроманьонцы), появившиеся приблизительно 50 тысячелетий назад. Многие умения они переняли у своих предшественников и, возможно, близких родственников – неандертальцев. За несколько тысячелетий до того, как было сформулировано правило рычага, им пользовались охотники позднего каменного века, придумавшие копьеметалку. Она как бы удлиняла руку человека, позволяя бросить копье сильней и дальше.

Лук – изобретение охотников мезолита – действует как механизм, накапливающий энергию по мере натяжения тетивы и резко разряжающий ее при выстреле (слово «выстрел» относится именно к полету стрелы). Он же, по-видимому, подсказал идею первых струнных инструментов.

Достойно восхищения мастерство кроманьонских охотников, создававших изделия из камня. Одним из шедевров такого рода является пластина в виде лаврового листа. «Безупречные пропорции и изящная обработка этого кремневого лезвия неопровержимо доказывают, – пишет популяризатор науки Том Придо, – что тот, кто его изготовил, не мог быть неуклюжим тупицей, и свидетельствуют о замечательных технических достижениях».

Данный предмет длиной 28 см имеет толщину всего 1 см и явно не был предназначен для грубой работы. Он демонстрирует виртуозное умение кроманьонца обрабатывать камень и эстетическое чувство автора. (Впрочем, последнее неудивительно, если вспомнить великолепные рисунки людей того времени.) Возможно, пластина предназначалась для ритуальных целей, для нанесения татуировки или хирургических операций. Не исключено, что мастер просто показал свое умение создавать уникальные вещи.

Советские археологи на Сунгире раскопали захоронение возрастом около 20 тысячелетий, где помимо разнообразных предметов находились два копья длиной 2,5 м из выпрямленного бивня мамонта. Как удалось сделать это, остается загадкой. Люди, умевшие распрямить круто загнутый бивень, были изобретательны и умелы.

Интересны загадочные знаки, начертанные или выбитые на камнях или кости. Например, пластина из рога северного оленя, найденная во Франции, имеет 69 меток в виде извивающейся цепочки. Они были нанесены не сразу и разными орудиями. Согласно правдоподобной версии, так неведомый астроном каменного века фиксировал фазы Луны. Во всяком случае, древний человек делал какие-то пометки или вычисления. Возраст предмета более 30 тысячелетий!

Значительно позже был изобретен серп. Его делали из дерева или кости, а в качестве лезвия использовали кремневую насадку. Это уже сложное составное орудие труда.

Интересно, что изобретения создавались и использовались по мере надобности. Когда кроманьонские охотники резко сократили число крупных млекопитающих (главным образом вытесняя их на менее пригодные для обитания территории, создавая «огневые загоны» и т. д.), потребовалось добывать более мелкую и юркую дичь, в том числе птиц. Тогда и появились лук и стрелы. Переход к собирательству ознаменовался изобретением серпа, а к поливному земледелию – мотыги.

С древнейших времен изобретательность людей была на высоком уровне, и многое зависело от того, насколько востребовано обществом то или иное новшество.

Например, долгое время считалось, что жители Нового Света до прихода европейцев не знали колеса. Однако среди детских игрушек там оказались подобия повозок на колесах. В тех краях не было тягловых животных, а повозки с колесами без спиц были слишком тяжелы. Вот и осталось изобретение в виде игрушки.

Итак, обращаясь к персоналиям выдающихся деятелей науки и техники, не будем забывать, что не менее хитроумные, изобретательные и мудрые наши далекие безымянные предки оставили богатое интеллектуальное и материальное наследство – основу для дальнейших открытий.

Замечательные, глубокие идеи, выраженные в поэтической образной форме, содержатся в мифах разных стран и народов. Это интеллектуальное богатство мы затронем лишь косвенно.

Знания об окружающем мире с древнейших времен определялись не только жаждой познания, но и стремлением использовать природные богатства, преодолеть свою зависимость от природных условий. По этой причине естествознание было связано с изобретением орудий труда, техники, созданием различных сооружений.

Согласно давней традиции европейской историографии, мы отдаем предпочтение европоцентризму (а в последних главах будем особо выделять отечественных ученых, изобретателей). К этому нас вынуждают некоторые объективные и субъективные обстоятельства.

Во-первых, приходится упоминать имена более или менее известные читателю, который пожелает лучше узнать, «Кто есть Кто». А многие выдающиеся достижения ученых Азии или Нового Света остаются анонимными.

Во-вторых, в наиболее доступных и основательных трудах данная тема раскрыта именно с таких позиций, потому что историей науки занимались почти исключительно европейцы.

В-третьих, за последние два тысячелетия первенство в развитии науки и техники завоевали – хотя не сразу и не во всех дисциплинах – представители Европы (естественно, и евразийской России, СССР).

В-четвертых, именно они для нас являются наиболее близкими и понятными.

Можно с огорчением добавить: замечательные успехи европейской науки и техники определялись не только, а подчас не столько умелым и добросовестным заимствованием знаний и умений у народов других континентов. Сказывалась и агрессивность европейцев, результаты захватнических войн, которые вели главным образом народы Западной Европы. Они основали колонии на других континентах и пользовались богатствами, рабочей силой, интеллектуальными достижениями покоренных и зависимых стран. Началось это со времен империи Александра Македонского, а затем в полную силу проявилось в великой Римской рабовладельческой империи.

Наконец, надо разочаровать тех, кто полагает, будто научные знания начались с магических формул и астрологических фантазий. В действительности первоначальные знания, а не досужие выдумки об окружающем мире, накапливались по мере его освоения, преимущественно в результате трудовой деятельности. Наука развивалась, опираясь на опыт и последующие размышления людей.

Мифы разных народов содержат идеи, которые можно считать «преднаучными». Например, мысль о происхождении человека от диких предков была высказана в незапамятные времена. В предании одного из африканских племен говорится, что некогда существовали обезьяны, захотевшие выделиться от своих собратьев. Они оторвали себе хвосты, выпрямились во весь рост и начали работать, чтобы получить себе как можно больше богатств. Это были глупые и самодовольные животные, вынужденные с тех пор постоянно трудиться. А их умные собратья по-прежнему живут на свободе, беспечно пользуясь дарами природы. (Эту легенду пересказал в стихах Р. Киплинг.)

Нет ничего удивительного в такой версии. Люди давно отмечали свое сходство с высшими обезьянами. Когда европейцы в античное время впервые увидели шимпанзе, то сочли их дикими людьми.

Однако в подобных случаях можно говорить о замечательных поэтических прозрениях древних, но не о научных теориях, которые требуют доказательств. В мифах могут присутствовать плодотворные идеи. Но для того чтобы они стали достоянием науки, требуется их убедительно доказать. А без этого их можно считать «донаучной фантастикой».

Со временем в архаичных обществах обособились группы, кланы, а затем и социальные прослойки жрецов, служителей культа. Для них знания стали тем богатством, которое давало власть над умами и обеспечивало привилегированное положение в обществе. В этой специфической среде происходило накопление, преумножение и систематизация знаний, что явилось, можно сказать, преднаукой. Она в немалой степени была окутана мистическим туманом из-за недостатка положительных сведений, отсутствия научного метода, а также для охраны от непосвященных незримой драгоценности – информации.

«Шумеро-вавилонская наука, – писал известный советский востоковед И. М. Дьяконов, – была в весьма малой степени связана с культом, магией и астрологией – такое мнение через европейское средневековье восходит к временам Рима, когда под названием халдеев действовали шарлатаны, выдававшие себя за колдунов и волшебников и навлекавшие на себя гонения властей, принимавших их всерьез».

В конце концов все свои знания люди черпают не из самих себя (это было бы подобием подвига барона Мюнхгаузена, вытащившего из болота себя и коня, дернув за собственную косичку). Великий учитель человечества – Природа. Хотя каждый из нас имеет возможность пользоваться достижениями других людей.

Легендарные творцы

Один из распространенных образов в мифах разных народов – культурный герой. Он добывает блага культуры и отдает их людям, порой рискуя жизнью.

Типичный пример – похищение огня: тотемными предками у австралийцев, полинезийским человекобогом Мауи, Вороном у индейцев Северной Америки, Прометеем у древних греков. В таком образе воплощается творческая суть человека, его проницательность, хитроумие, умения и дерзания.

Порой у культурного героя обнаруживается реальный прототип. Так произошло с героем шумерских мифов Гильгамешем и одноименным правителем страны.

Так звали третьего царя I династии Урука в конце XXVII – начале XXVI в. до н. э., а также легендарного героя. Ему посвящена вавилонская поэма (древнейшая в мире). Ее начало:

О всё видевшем до края мира, О познавшем моря, перешедшем все горы, О врагов покорившем вместе с другом, О постигшем премудрость, о всё проницавшем; Сокровенное видел он, тайное ведал, Принес нам весть о днях потопа…

Среди его достижений отмечено, что он «рассказ о трудах на камне высек» (по-видимому, владея грамотой) и возвел неприступные стены вокруг своей столицы Урука. «На две трети – бог, на одну – человек он», – сказано в поэме. Этому герою довелось побывать в подземном царстве. Перед ним предстала каменная роща:

Сердолик плоды приносит, Гроздьями увешан, на вид приятен. Лазурит растет листвою – Плодоносит тоже, на вид забавен… Гильгамеш, проходя по саду каменьев, Очи поднял на это чудо.

Подземный мир, в отличие от многих преданий, представлен живым, где самоцветы растут, как плоды и цветы. И это – прозрение древних.

В поэме о Гильгамеше высказана глубокая и нетривиальная мысль о происхождении богоподобного облика людей. Дикий человек Энкиду, влюбившись в красавицу Шамхат, добился ответного чувства. Она сказала: «Ты красив, Энкиду, ты богу подобен». С тех пор звери, с которыми Энкиду дружил, стали избегать его.

Неслучайно культурным героем стал царь Урука (на востоке нынешнего Ирака). Этот город 5 тысячелетий назад был одним из древнейших очагов мировой культуры. Здесь уже были письменные тексты, применялась десятичная система счисления (для каждого десятичного и шестидесятичного ряда имелся свой знак), велись экономические расчеты.

В Шумере при храмах имелись школы, где мальчики обучались чтению и письму, основам математики, изучали животных, растения и минералы Месопотамии. По-видимому, царь Гильгамеш обладал обширными знаниями, а также имел возможность претворять в жизнь свои проекты.

Культурному герою мифов обычно приписывают много достижений. Значит, перед нами собирательный образ, а не конкретная личность. Однако именно такому образу суждено жить в веках.

Люди издавна восхищались мастеровитыми, изобретательными, талантливыми, мудрыми соплеменниками и предками, причисляя их к сонму богов или, как в случае с Прометеем, – титанов.

Персонаж греческой мифологии. Он был не богом, а более древним существом – титаном, сыном дочери Океана и титана, отцом которого был Уран-небо, а матерью Гея-земля. Боги, обретя власть, вели себя как худшие земные завоеватели. Один лишь Прометей пожалел обреченных на скотское существование людей.

Боги во главе с Зевсом скрывали от людей знания и умения, которыми владели сами. По словам Прометея – из трагедии «Прометей прикованный» греческого драматурга Эсхила (V в. до н. э.):

Это похоже на бытие первобытных людей с одним существенным уточнением: они в ту пору уже давно владели огнем. И, конечно же, знания свои приобретали постепенно, а не сразу, благодаря дарам Прометея, который говорил:

«Все искусства у людей от Прометея». Хотя он и научил людей гадать, это стало не способом заглянуть в будущее, а лишь обретением «слепых надежд» (полезно об этом помнить современным гадателям!). Поэтому люди остаются деятельными, надеясь на счастливое будущее даже в самых безнадежных ситуациях.

Прометей был уличен в действии, наносящем ущерб Зевсу, по приказу которого Гефест приковал Прометея к скале в горах Кавказа. В отличие от Зевса Прометей обладал знанием будущего. Он знал, когда и кто сверг нет олимпийских богов. В обмен на эту тайну Зевс предложил Прометею свободу. Но гордый титан остался непреклонным. За это ежедневно к нему должен был прилетать орел и выклевывать печень, которая за ночь вырастала вновь, чтобы днем вновь терзал ее орел.

Почему же умевший предвидеть будущее Прометей пал жертвой своего сострадания людям? Почему он не захотел избежать наказания? В трагедии Эсхила Прометей отвечает так:

Он принес себя в жертву ради людей – героический поступок титана, совершенно не свойственный богам. Эта религиозная идея перешла от Античности в эпоху христианства.

В мифах боги подобны духам прославляемых предков. Народ по сравнению с культурным (культовым!) героем выглядит серой безликой массой, способной лишь пользоваться дарами своего благодетеля.

В мифе о Прометее мыслящие существа разделены на две разновидности. Одни готовы идти наперекор судьбе, преодолевать опасности и беды, приносить благо своими деяниями не только современникам, но и будущим поколениям. Это подчеркивает имя Прометея, в переводе означающее «Провидец», «Смотрящий вперед».

У него был брат Эпиметей, что значит – «Смотрящий назад» или, как у нас говорят, крепкий задним умом. В мире, конечно же, преобладают эпиметеи, живущие с оглядкой назад, стремящиеся приспособиться к обстоятельствам. И только благодаря прозрениям тех, кто одухотворен творческим гением, кто устремлен в Неведомое, человечеству открывается путь в будущее, к новым дерзаниям.

С тех давних времен начался культ личности не только великого правителя и грозного воителя, но и мыслителя, изобретателя, творца духовных и материальных ценностей. Это чрезвычайно важный рубеж в истории человечества.

Строители великих пирамид

Первым безусловно историческим лицом, овеянным впоследствии легендами, стал египтянин Имхотеп, живший без малого 5 тысячелетий назад. Он создал грандиозный комплекс сооружений усыпальницы фараона III династии Древнего царства.

В то время Египет был могущественным государством, распространяя свое влияние на области Синайского полуострова, Южную Палестину, Нубию. Большое количество рабов и ремесленников и немалые богатства позволили фараону увековечить свое имя благодаря величественной пирамиде, возведенной в его честь. Но этот памятник явился триумфом того, кто его спроектировал и руководил строительством.

До Имхотепа гробницы первых правителей Египта – мастабы, склепы – были прямоугольными, из кирпича-сырца высотой не более 4 м, с плоской крышей. Причина была не в скромности правителей, а в трудности возведения крупных строений. Для этого требовались инженерные расчеты, знания геометрии, изобретение способов транспортировки, обработки и укладки каменных блоков.

По всей вероятности, основы математики, строительных приемов и многое другое было известно египтянам еще раньше. За полтора тысячелетия до Имхотепа в Египте создали усовершенствованный календарь. Один из сыновей фараона I династии был составителем медицинских сочинений. Тогда же появились хранилища документов – архивы, библиотеки.

Имхотеп творчески использовал имевшиеся достижения и создал нечто прежде небывалое. Неслучайно он был визирем. Человек таких обширных знаний, руководитель грандиозного строительства по праву занимал высокий пост в государстве.

Предполагается, что вместе с Имхотепом над пирамидой Джосера трудились два мастера из числа аристократов: наследный князь Неджеманх и царский родственник Хесира (по-видимому, и фараон принимал участие в обсуждении проекта своей усыпальницы). Позже сыновья фараонов нередко становились архитекторами, строителями.

Имхотеп (ок. XXVIII в. до н. э.) – египетский зодчий, инженер, медик, астроном, государственный деятель. Жил в Мемфисе и руководил строительными работами при фараоне Джосере. Был назначен членом Мемфисской коллегии (подобие совету министров), получил титул стражника печати Нижнего Египта, жреца храма Гелиополя, титул «семер-уат» (главного советника фараона) и, наконец, высший сан «тчати», визиря.

Примерно в 2630 году до н. э. Имхотеп создал по своему проекту величественный комплекс-усыпальницу для правителя. Ее центром стало первое монументальное каменное строение Египта – Ступенчатая пирамида.

Возможно, он же проектировал гробницу преемника Джосера – Сехемхета и руководил ее строительством. Во всяком случае, она воздвигнута с использованием технических новшеств и строительного искусства Имхотепа.

Среди сооружений заупокойного комплекса Джосера сохранился настоящий лабиринт из штолен, галерей, колодцев, погребальных камер и других помещений, руины небольших зданий, а также великолепно оформленной молельни.

Весь комплекс расположен на прямоугольной террасе. Она обведена двойными стенами, промежуток между которыми заполнен кирпичом и обломками камней. Длинные стороны – по 545 м, а короткие – по 277,6 м. Толщина стен 14,8 м, а высота около 10 м. С внешней стороны стены были облицованы плитами из красивого известняка, имели выступы и ниши, придающие нарядный вид. Стволы массивных колонн у входа в пирамидный ансамбль были обтесаны в виде связок тростника. Форму некоторых других камней имитировали бревна. Стены молельни имели карнизы с изображениями священных кобр, а пилястры на фрагменте одной стены были в виде папирусов.

Идея создания грандиозной пирамиды пришла не сразу. Сначала построили большую квадратную мастабу высотой 8,3 м со сторонами по 63 м. Затем Имхотеп решил, вопреки обыкновению, наращивать сооружение не по горизонтали, а вертикально с наклоном в 15. Всего ступеней – подъем к небесному владыке! – стало 6. Высота пирамиды составила 60 м на базе размером 109 × 121 м.

Стороны пирамиды располагались по странам света; заупокойный храм Джосера примыкал к северной стороне (возможно, считалось, что дух фараона возносится к Полярной звезде). Хотя чаще предпочитали направление на восток – к восходящему божественному светилу. Не исключено, что именно Имхотеп как астроном выделил единственную неподвижную звезду на небосклоне и счел ее средоточием небес.

Создания Имхотепа отличаются простотой, величием и красотой, что характерно для последующего развития египетской культуры. По-видимому, Имхотепу пришлось изобретать способы разработки в карьере, обработки, доставки и укладки крупных блоков местного известняка для пирамиды Джосера. Его считали основателем астрономии и медицины.

Восхищенные талантами Имхотепа, египтяне причислили его к сонму малых божеств и строили в его честь храмы. О его искусстве врачевания слагались легенды. У древних греков он отождествлялся с богом медицины Асклепием.

Гробницу Имхотепа так и не удалось обнаружить.

Величественные египетские пирамиды, возведенные в 2700–2400 гг. до н. э. – свидетельство высокого уровня научно-технических знаний, инженерного искусства. Точное ориентирование сооружений относительно сторон света, разметка прямых углов, расчет высоты пирамиды для определения наклона боковых граней, точное нивелирование (максимальное отклонение пирамиды Хеопса от горизонтальной плоскости 1,27 см), использование сложной строительной техники – все это предполагает знания астрономии, геометрии, арифметики, механики.

Пирамида и заупокойный храм фараона Джосера. Архитектор Имхотеп

На пирамиду Хеопса (Хуфу) потребовалось 2,5 млн каменных блоков. Возможно, в связи с этим строительством был введен знак, означающий миллион: фигурка человека с поднятыми вверх руками, как бы от изумления перед таким невообразимым числом. После завершения пирамиды это число вышло из употребления. По мнению историка философии и науки А. Н. Чанышева: «Это говорит о практическом происхождении древнеегипетской математики, которая служила строительству каналов, дорог, военных укреплений, храмов, пирамид, геометрическому измерению конкретных объемов и площадей, определению числа нужных материалов и рабочих, их оплате и пропитанию».

Ахмес (позже ХХ в. до н. э.) – египетский учитель математики, а может быть, ученик. Его имя сохранилось благодаря папирусу, который хранится в Британском музее и начинается так: «Руководство к достижению познания всех темных вещей и тайн, скрытых в предметах. Сочинение это написано… со старых рукописей… Писец Ахмес написал это».

Содержащиеся в этой работе сведения были известны в Египте не менее чем на 5–6 веков раньше, чем их записал Ахмес. Манипуляции с дробями были, по нашим представлениям, излишне сложны, ибо в числителе всегда ставилась единица. Так, ⁴/₅ изображалось как ¹/₃ и ¹/₁₅, стоящие рядом без знака сложения. Подобная система была удобна для практических целей; например, если требовалось разделить 4 хлеба на 5 человек. У египтян были особые знаки для ²/₃ и ³/₄, но во всех других случаях им приходилось пользоваться таблицей дробей. Например, ⁵/₂₁ в древнеегипетском варианте: ¹/₇ + ¹/₁₄ + ¹/₄₂.

Задачи, приведенные Ахмесом, являются уравнениями первой степени с одним неизвестным, которое называлось «куча». Один из примеров: «Куча, ее ²/₃, ее ¹/₂, ее ¹/₇ ее целое, всего в них 33». То есть: ²/₃·х + ¹/₂·х + ¹/₇·х + х = 33. (Этот пример приведен в книге Ф. Даннемана «История естествознания», т. 1. М., 1932 г. У меня при решении данного уравнения возникли трудности; предоставляю читателю проявить свои знания в арифметике. Если учесть, что египтяне пользовались только дробями с единицей в числителе, то остается только удивляться их способностям. Некоторые древнеегипетские задачи, да еще по их правилам смогут решить немногие из современных образованных людей. На мой взгляд, люди от множества обретенных знаний не стали сообразительней, умнее.)

Писец Ахмес не был выдающимся математиком, но именно его имя сохранилось в истории этой дисциплины древнейшего периода. Такова, можно сказать, ирония судьбы.

Египтянам были знакомы и квадратные уравнения и, по-видимому, теорема, названная именем Пифагора. В некоторых свитках того времени указано, что для получения прямого угла при строительстве надо «натягивать веревку», отрезки которой относятся друг к другу как 3: 4: 5.

Более 5 тысячелетий назад египтяне научились выплавлять золото, серебро и медь. Позже в Месопотамии создали сплав меди с оловом – бронзу, стали обжигать кирпич. Еще раньше люди в разных уголках Земли использовали процесс брожения для получения хмельных напитков. Никакого теоретического обоснования химия того времени не имела. Древние греки приписывали сокровенные знания алхимии магу Гермесу Трисмегисту («Триждывеликому»).

Но были значительные практические достижения химических синтезов. Известна глиняная табличка XVII в. до н. э. из Двуречья (Вавилонии) с рецептом производства глазури – первый документ по истории химии.

В те времена интеллектуальная деятельность была привилегией жрецов. Они держали свои достижения в секрете. Представители этой касты была освобождены от физических трудов и посвящали свободное время постижению тайн Мироздания.

Эволюционная идея в аллегорической форме высказана в библейском предании о сотворении животных. Всемогущий Творец, согласно этой версии, сначала создал растения: «И произвела земля зелень, траву, сеющую семя… и дерево, приносящее плод». Это примерно соответствует появлению видов растений по данным палеоботаники.

Животные тоже возникли не все сразу (Творцу это было бы по силам): на четвертый день творения появились рыбы, пресмыкающиеся и птицы; на пятый – звери, и только на шестой – человек. Такая последовательность более или менее соответствует данным палеонтологии.

В мифологии Древней Индии эволюционный ряд представлен аватарами (превращениями) бога Вишну: рыба – черепаха – вепрь – человек-лев – карлик – Рама с топором. Это сходно с научными представлениями: после рыб, земноводных и пресмыкающихся появились млекопитающие (вепрь), гигантские приматы (человек-лев), примитивные небольшие гоминиды и, наконец, человек, использующий орудия труда.

Английский индолог И. Моньер-Уильямс сделал вывод: «Индусы… были дарвинистами за много веков до Дарвина и эволюционистами за много столетий до того, как учение об эволюции было принято учеными нашего времени». Сказано смело, но неточно. Сопоставлены религиозно-философская идея и научная теория. Но одно – высказать мысль, да еще и в аллегорической форме, и совершенно другое – создать теорию, основанную на фактах, имеющую убедительные доказательства (хотя в дальнейшем теория может изменяться, как все живое, а то и быть опровергнутой).

В одном из мифов Древнего Ирана рассказано, как дух созидания Ормазд сотворил Мироздание «в форме яйца, из сверкающего металла, а все творение было создано внутри неба». «И он создал минералы внутри земли и горы, которые потом поднялись и выросли из земли… Под этой землей всюду находится вода». Замечательные идеи! Почти все горы растут, и существуют подземные воды, уступающие по массе лишь Мировому океану.

Но все это догадки. Немало их содержится в сочинениях религиозных философов древности, живших в Двуречье, Малой Азии, Индии, Китае, а также в странах Нового Света. Это можно считать в лучшем случае «преднаукой», ибо не существовало еще научного метода. Так же как нельзя причислять к архитектурным шедеврам жилища кроманьонских охотников из костей и бивней мамонтов и даже гениальные шатровые постройки иглу из блоков плотного снега.

В космогонических мифах присутствуют загадочные образы и многозначительные символы. Быть может, наиболее мудро выражено это в одном из гимнов Ригведы, которому не менее трех тысячелетий. В нем запредельность первоначального облика мира признана непостижимой не только для ограниченного человеческого разума, но и для богов:

Тогда не было ни сущего,

ни не сущего…

Тогда не было ни смерти,

ни бессмертия; не было

Различия между ночью и днем.

Без дуновения само собой дышало

Единое…

Кто поистине знает, кто теперь

бы поведал,

Откуда возникло это мирозданье?

Боги [появились] после

сотворения его.

[Но] кто же знает, из чего оно

возникло?

Из чего возникло это мирозданье,

создал ли

[Кто его] или нет?

Кто видел это на высшем небе,

Тот поистине знает.

[А] если не знает?

Этот миф насыщен идеями (в отличие от современных космогонических теорий, разработанных формально). Он предполагает существование Неведомого и расширяет горизонты познания до неопределенных пределов.

Китайская цивилизация

В Древнем Китае, в отличие от Двуречья или Индии, господствовало более рациональное мышление, а философия природы имела, по крайней мере, отчасти, материалистические черты. Даже полулегендарные личности, такие как Лао-Цзы, высказывали глубоко продуманные мысли о строении Мироздания, предвосхищающие научные идеи ХХ в. (Надо лишь помнить, что уже в мифах глубокой древности можно обнаружить немало мудрых идей; но они весьма неопределенны, не имеют ни философского, ни научного обоснования и не могут считаться даже гипотезами.)

Замечательных успехов добились китайцы в технике и технологиях. Более четырех тысячелетий назад они выплавили бронзу (сплав меди и олова). Несколько позже изобрели технологию изготовления шелка. В VII в. до н. э., усовершенствовав печи для обжига, из каолиновой глины стали создавать фарфор. Европейцы научились этому через два тысячелетия.

Лао-Цзы (VI–V вв. до н. э.) – китайский философ. Его причислили к бессмертным, а потому о его биографии достоверных сведений нет. По-видимому, он жил в царстве Чу, возможно, служил архивариусом при дворе и встречался с великим религиозным философом Конфуцием. Считается, что на закате жизни он покинул Китай верхом на воле.

Книгу Лао-Цзы «Дао дэ цзин» («Канон пути и добродетели») можно отчасти считать натурфилософским трактатом. Возможно, у нее был не один автор. «Мировоззрение Лао-Цзы противоречиво, – писал М. Л. Титаренко. – С одной стороны, он признавал окружающую человека природу единственным бытием, а с другой – исходил из существования невоспринимаемого органами чувств Дао – вечного, неизменного, бесформенного, непознаваемого начала. Это начало он рассматривал как подлинную основу всех вещей и явлений природы, но вместе с тем отождествлял его с небытием».

(Отметим сходство «Дао» с той загадочной субстанцией, которая называется космическим вакуумом – «энергетическим океаном», из которого могут возникать материальные частицы, имеющие массу покоя.)

Лао-Цзы верхом на буйволе покидает пределы Китая. Средневековая миниатюра

Учение даосизма признает материальность мира; небо и земля рассматриваются как части природы, а не воплощения богов или результат божественного замысла. Основой Мироздания считаются неделимые частицы «ци» двух видов, находящиеся в постоянном движении. Легкие светлые частицы образуют мужское начало «ян» («янци»), а тяжелые темные – женское начало «инь» («иньци»). Их сочетание порождает все сущее.

(Можно с долей условности сопоставить инь и ян с частицами и античастицами, из которых, вполне вероятно, состоит то, что мы считаем материальными объектами.)

Некоторые высказывания из «Дао да Цзян»:

– Дао бестелесно и лишено формы, а в применении неисчерпаемо.

– Превращения бестелесного, невидимого дао бесконечны и вечны.

– Человек следует земле. Земля следует небу. Небо следует дао, а дао следует естественности.

– Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию.

– Превращение в противоположное – это движение дао… Все сущее в мире рождается из бытия. А бытие рождается из небытия.

– Нет большей опасности, чем стремление к приобретению богатств.

Достижения древней китайской цивилизации во многом определялись отношению к рациональным знаниям. Лао-Цзы учил: «Мудр тот, кто имеет знания и делает вид, что не знает. Глуп тот, кто, не имея знания, делает вид, что знает». Кун Фуцзы, или Конфуций (551–479 гг. до н. э.) высказался так: «О том, что ты знаешь, говори, что знаешь. А о том, чего не знаешь, говори, что не знаешь. Только такое отношение к знаниям мудро».

Когда Конфуция назвали многознающим, он возразил: «Нет, я лишь связываю все воедино». Иначе говоря, важно не количество знаний, а умение ими пользоваться: культура мышления. По его словам: «Благородный муж думает о долге, а мелкий человек – о выгоде».

Благородство ценились в Древнем Китае высоко. Сохранилось послание воеводы царства Чу правителю Цинь (632 г. до н. э.): «Милостиво прошу позволения Вашего Превосходительства начать между нашими и вашими рыцарями игру». Хотя с побежденными простолюдинами расправлялись жестоко. В V–IV вв. продолжались междоусобные войны. Возникали и уничтожались десятки государств. Быстро развивалась военная техника. Использовались боевые колесницы, запряженные парой или четверкой лошадей с возницей и двумя воинами. Совершенствовались копья, секиры, мечи, алебарды, луки и стрелы.

Бронзовые изделия стали заменяться железными (возможно, из-за оскудения месторождений меди и олова). Для выплавки руды применялись печи и воздуходувные мехи. С поверхности расплава снимали шлак и разливали металл в формы. В Европе такая металлургия появилась через полтора тысячелетия. Китайцы изобрели и широко использовали арбалет в V в. до н. э. (только через XIII в. он появился у европейцев).

Со временем из железа стали делать все больше топоров, серпов, мотыг, лопат, плугов. Был достигнут высочайший уровень техники изготовления изделия из металлов и камня. Возводились гидротехнические сооружения: каналы, шлюзы, дамбы, плотины, оросительные системы.

В Древнем Китае большинство философских трактатов было посвящено этическим и политическим проблемам. Но уже само название страны – Поднебесная – предполагало непосредственную связь земных и небесных явлений. С одной стороны, это придавало высший авторитет власти императора. Но с другой – таило для него немалую опасность, ибо стихийные бедствия, обрушивающиеся на страну, народ расценивал как гнев неба на данного владыку.

Мо-цзы (V в. до н. э.) – китайский философ. Был ремесленником, увлекся учением Конфуция. У него были ученики, составившие книгу, названную по имени учителя – «Моцзы». По-видимому, она является плодом коллективного труда его учеников и последователей.

Он отрицал предопределение, судьбу (хотя в те времена у китайцев гадания были широко распространены). На вопрос, что следует считать образцом для управления, Мо-цзы ответил: «Нет ничего более подходящего, чем принять за образец Небо. Действия Неба обширны и бескорыстны. Оно щедро. Не кичится своими достоинствами. Его сияние длительно и никогда не ослабевает».

Согласно учению Мо-цзы, божественное небо вознаграждает человека за добро и карает за нечестные злые поступки. То же относится к государю и ко всей стране. По его словам, небо требует от людей взаимной любви, взаимопомощи. В предопределение он не верил. Им высказан простой, но чрезвычайно важный принцип, лежащий в основе научных исследований в естествознании:

– На основе прошлого познаем будущее, на основе ясного познаем скрытое.

С 480 года до н. э. начались междоусобные войны; наступила эпоха Чжаньго (Враждующих царств). Постепенно стало сказываться превосходство жестко централизованного военизированного царства Цинь, армия которого была оснащена железным оружием. Бурные политические события и войны вызвали столь же сильное брожение умов.

По словам историка Т. В. Степугиной: «Эпоха Чжаньго вошла в традицию как классический период в истории духовной культуры Китая… Она была в известном смысле неповторимой эпохой широкой и открытой борьбы идей, фактически не стесняемой никакой официальной идеологической догмой. Ни до, ни после на протяжении древности и Средневековья общество Китая не знало такой напряженности интеллектуальной жизни, такой распространенности гуманитарных учений… В эту эпоху соперничества ста школ, как называют ее источники, складывались основные направления философской мысли Древнего Китая: конфуцианство, даосизм и др., создавались авторские художественные произведения…

В V в. до н. э. Гань Дэ и Ги Шэном был составлен звездный каталог. Астрономы умели вычислить лунные затмения и заранее предвидеть возможность солнечных. Установленная древнекитайскими астрономами периодичность движения светил сыграла важную роль в возникновении одного из основных мировоззренческих понятий древнекитайской философии – дао (пути)».

Несмотря на значительные успехи математики и астрономии, на достижения в технике и технологиях, жизнь окружающей земной природы оставалась для китайских мыслителей неведомой. Возможно, сказалась озабоченность социально-политическими и этическими проблемами.

…Осознание своего незнания – один из признаков мудрости. Для древности это было особенно ценно, ибо тогда при отсутствии научного метода господствовало мнение, будто постижение всего на свете дается свыше в виде озарения.

Интересно, что немногим позже Сократа на другом конце света появился мыслитель – Чжуанцзы, – подчеркивавший тщетность усилий объяснять все сущее с претензией на полноту, точность, убедительность. Он использовал «сократовский метод» наведения собеседника на верный ответ путем вопросов.

Чжуан-цзы (ок. 370–286 гг. до н. э.) – виднейший представитель даосизма. Родился в уезде Мэн, служил мелким чиновником, но затем стал вольным философом, приобрел учеников. По другой версии, он якобы отказался от должности премьер-министра у правителя Вэй-вана. Ему посвящена книга, названная его именем – «Чжуанцзы». Из нее сохранились 33 главы: афоризмы, притчи, диалоги с учениками, рассуждения философа. Он признавал тщетности усилий окончательно познать Мироздание и человека:

«Состояние Вселенной неуловимо, ее изменения бесконечны. Умирает или живет человек в этих бесконечных изменениях? Действительно ли слились воедино жизнь и смерть, небо и земля? Или же погибает только тело, а дух бродит в одиночестве? К сожалению, об этом нельзя сказать ничего определенного. Дух бродит в одиночестве, но где он бродит? Хотя перед нашими глазами мелькает все сущее, однако можно с уверенностью сказать, что нет ничего, что действительно могло бы стать местонахождением [души] человека после смерти».

Здесь заданы вопросы без определенных ответов. Мыслитель стремится принудить читателя к самостоятельным рассуждениям, учит искусству обнаруживать проблемы, сознавая свое незнание. Он учитывает склонность людей мыслить категориями взаимно исключающими («да» или «нет»), а потому добавляет третью: неопределенность. Распространяя ее вплоть до сомнения в собственном существовании, он рассказал притчу. Ему приснилось, что он – бабочка, весело порхающая в саду. Проснувшись, он стал размышлять: ему ли снилось, что он бабочка, или бабочке снится, что она – Чжуан-цзы.

Он утверждал единство и вечную изменчивость бытия: «От единого происходят все вещи, которые сменяют друг друга в самых различных формах. Их начало и конец вертятся, как колесо, и нельзя установить, где они находятся. Это и есть естественное изменение».

В его трактате глава 18 «Высшая радость», посвященная, говоря современным языком, круговороту веществ в природе, завершается так: «Вся тьма вещей происходит из мельчайших [зародышей] и в них возвращается». Однако не следует усматривать в этом описание материальной субстанции. Он пишет о фантастических превращениях ряски в подорожник, листьев растения – в бабочек, насекомого в леопарда, коня в человека. Верная научно-философская идея имеет фантастическое, противоречащее наблюдениям природы обоснование, заставляющее вспомнить поэтические образы мифов.

Чжуан-цзы высказывает интересную мысль: «То, что я называю небом, есть человек, а то, что называю человеком, есть небо». Первая ее часть созвучна античному афоризму: «человек – микрокосм», а вторая – утверждению А. Шопенгауэра: «космос – мегачеловек». В целом речь идет о единстве бытия духовного и материального: «Небо, земля и я вместе живем. И тьма вещей составляет со мной единое».

Вновь и вновь он возвращается к мысли о непостижимости Мироздания: «Немногое известное человеку не сравнить с тем, что ему неизвестно, и краткое время его жизни не сравнить со временем его небытия. Поэтому тот, кто при помощи крайне малого пытается определить пределы крайне великого, непременно впадает в заблуждение».

Об этом следовало бы помнить современным ученым, с удивительной наивностью уверенным, что им открылись все главные тайны бытия, вплоть до жизни Земли и происхождения Вселенной.

Стремление к познанию при осознании своего незнания – удел мудрецов. А народу излишние знания вредны. Его удел – трудиться и повиноваться своим владыкам. Такое учение выдвинул Шан Ян (390–338 гг. до н. э.), ставший советником у правителя царства Цинь и осуществивший жесткие административные реформы в государстве. Шан Ян утверждал: «Когда народ глуп, им легко управлять». Он боролся с «шести паразитами» (его выражение), разлагающими общество: стремлением беспечно жить, расточительством, стремлением к роскоши, пристрастием к комфорту, пренебрежением к своим обязанностям, стяжательством. В результате царство Цинь стало могущественным.

Загадочной фигурой остается Ле-цзы. Некоторые специалисты считают, что это – легендарная фигура, которой приписывают трактат, названный его именем. Возможно, у этого труда было несколько авторов, но изначально, скорее всего, был основоположник данного учения.

Ле-цзы (IV в. до н. э.) – китайский философ материалистического направления. Предполагается, что родился он в царстве Чжен, был ремесленником. Его идеи предвосхищали развитие естественнонаучных знаний. Он утверждал: «Вещи сами рождаются, сами развиваются, сами формируются, сами окрашиваются, сами познают, усиливаются, сами истощаются. Неверно говорить, будто кто-то намеренно порождает, развивает, формирует, окрашивает, дает познание, силу, вызывает истощение и исчезновение». Небо называл он скоплением воздуха, землю – скоплением твердого вещества, а земной мир – одним из множества, существующих в вечной и бесконечной Вселенной, Ле-цзы предполагал существование помимо первоэлемента «ци» еще и «цзи» (семя). По его словам: «Вся тьма вещей выходит из семян и в них возвращается». Тем самым таинственной «жизненной силой» (говоря современным языком) наделялись некие изначальные крохотнье частицы, первоэлементы (значительно позже их стали называть монадами). Согласно его учению, душа состоит из тех же частиц, что и тело, но более легких и теплых.

Это была логично выстроенная, законченная система. Она показывает необычайную устойчивость и малую изменчивость материалистического толкования мира. Неслучайно многие из современных ученых разных стран имеют сходное мировоззрение. Широко используется выражение «самодвижение материи», «саморегуляция» и «саморазвитие» природных процессов. Хотя, если вдуматься, приставка «само» ничего не объясняет, подобно ссылке на Бога. И если в религиозной традиции мысль идет от общего к частному, от великого к малому, то материалисты мысленно воссоздавали мироздание из мельчайших частиц, наделенных изначальной движущей силой.

Сюнь-цзы (III в. до н. э.) – китайский философ из царства Чжао. Состоял на государственной службе в царствах Ци и Чу. Оставив службу, написал трактат, который был отредактирован и частично дополнен его учениками.

Он утверждал вечность мироздания и высказал принцип актуализма, получивший научное обоснование тысячелетия. Так можно толковать его высказывание: «Первоначально небо и земля были такими же, как в наши дни».

Борясь с суевериями, Сюнь-цзы совершенно справедливо отметил: «Обычно люди верят в существование нечистой силы тогда, когда мысли их находятся в смятении». Он предлагал искать естественные объяснения природным явлениям, не ссылаясь на духов и богов. За всем этим усматриваются основы философии естествознания как предварение наук.

Заслуживает внимания его классификация природных объектов. Это как бы эволюционный ряд, но не во времени, а в пространстве: «Вода и огонь существуют, но лишены жизни; травы и деревья наделены жизнью, но лишены способности воспринимать; птицы и звери способны воспринимать, но лишены чувства долга. Человек существует, наделен жизнью, способен воспринимать и, сверх того, одарен чувством справедливости, поэтому он и есть самое драгоценное в Поднебесной». В такой классификации вместо определения «Человек разумный» утверждается как более важное: «Человек нравственный».

Тем не менее разум остается важнейшим достоинством человека, а потому «учиться надо всю жизнь, вплоть до последнего дыхания. Кто же бросит учиться – тот животное». Но ни разумным, ни нравственным человек не рождается. По словам Сюнь-цзы: «Новорожденные везде плачут одинаково. Когда же они вырастают, у них оказываются неодинаковые привычки. Это – результат воспитания».

Замечательную мысль высказал он в стремлении преодолеть религиозные предрассудки и показать необходимость познания природы: «Если поклоняться небу и восхвалять его, то как же можно овладеть законами изменения неба и использовать их? Если слепо преклоняться перед сменой времен года и сложа руки ждать милостей неба, то как же можно действовать сообразно с временами года, чтобы использовать природу для создания средств к жизни, добиваться увеличения тех полезных вещей, которые были первоначально в природе, и как можно использовать изменения природы вещей на пользу людям?»

Хань Фэй-цзы, ученик Сюньцзы, рассуждая о сути человека и рациональном управлении обществом, предупреждал об излишнем доверии к традиционным взглядам и мнениям. Он образно выразил это так: «Лепешка со временем черствеет и потом оказывается непригодной в пищу. Так же происходит и с заветами древних: некоторые из них уже нельзя использовать сейчас».

Воззрения упомянутых двух философов оказали большое влияние на взгляды и деятельность правителя Цинь царя Чжэна. Он покорил и объединил, создав великую державу, несколько враждовавших царств, и провозгласил себя императором Цинь Шихуанди (Цинь Ши-хуаном). Это было военно-деспотическое государство. Обилие пленных, превращенных в рабов, позволило начать строительство грандиозной Великой Китайской стены. Удивительным памятником культуры той поры является гробница императора с тысячами терракотовых фигур людей (преимущественно воинов) и лошадей в натуральную величину.

Многие труды китайских ученых и философов древности были безвозвратно утрачены после того, как в 213 г. до н. э. по приказу императора Цинь Ши Хуанди, боровшегося с конфуцианством, стали сжигать книги. Возможно, его возмущало то, что в учениях большинства мыслителей Китая слишком много говорилось об ответственности правителя за положение народа, о высоких идеалах добра, мудрости, справедливости, о примате морали над политической целесообразностью.

Цинь Ши Хуанди стремился укрепить империю, подавить сепаратистские стремления родовой знати, вызывающие междоусобицу. Противостоять этому можно было, создав отлаженную административно-бюрократическую систему, установив приоритет государственной власти, строгих законов. Этим принципам отвечало учение «фацзя» – законников-легистов.

…О натурфилософии Китая трудно судить по имеющимся на русском языке отрывкам из философских сочинений. Подбор текстов и анализ учений проводился по принципу разделения: материализм – идеализм. Например, Дун Чжун-шу в фундаментальном труде «История китайской философии» причислен к сторонникам теологического идеализма, озабоченного укреплением феодального строя. Возможно иное толкование его взглядов. Он утверждал существование взаимного влияния неба и человека. А это сопоставимо с тезисом: человек – микрокосм.

При всей мудрости и отчасти рационализме мыслителей Древнего Китая, при обычном для них сознании единства Мироздания и человека, познание природы для них ограничивалось в основном астрономией.

Ионийская философия природы

Существует мнение, что наука появилась в Греции в VI в. до н. э. в результате трудов Фалеса из Милета. В таком утверждении есть резон, если считать науку совокупностью идей, логически связанных между собой и отражающих некие непреложные законы природы. Однако далеко не все логические системы являются научными в смысле соответствия реальности.

Множество предположений одинаково трудно доказать или опровергнуть на данном уровне знаний. Их следовало бы считать научно-фантастическими гипотезами. В противном случае утверждение Фалеса о воде как первооснове Мироздания придется признать научной теорией, ибо она имела логическое обоснование и не могла быть опровергнута. То же относится к мифологической картине мира.

Фалес Милетский (625–547 г г. до н. э.) – греческий астроном, математик, философ. Родился и жил в Милете. Занимаясь астрономией, предсказал солнечное затмение 28 мая 585 г. до н. э. Предпочитал одиночество, пренебрегая политическими проблемами.

По одной версии, Фалес побывал в Египте и общался со жрецами, от них научившись астрономии и геометрии. Он не привнес ничего нового в эти науки. Если он действительно предсказал солнечное затмение, то это было результатом эмпирических знаний, основанных на многовековых наблюдениях египтян и вавилонян.

Предполагается, что Фалес был знаком с космогониями Ирана, Иудеи, воспринимая их критически, рационально. Скажем, представления о духах природы он соединил, согласно греческому философу Аэцию, с идеей Мирового Духа: «Согласно Фалесу, ум есть божество Мироздания, все одушевлено и полно демонов».

Таков религиозный взгляд на мир. Однако надо иметь в виду, что астрономические знания того времени определенно свидетельствовали о механическом движении небесных тел, которое позволяло определять время по солнечным часам (гномону), вести календарь, определять фазы Луны. Значит, философская идея разума Мироздания предполагает присутствие во Вселенной не только материи, подчиненной законам механики, но и чего-то нематериального (значительно позже в науку было привнесено понятие информации).

Одна важная особенность воззрений Фалеса оказалась плодотворной для последующей античной натурфилософии. Признавая разум Вселенной и духов природы, он в то же время утверждал единую материальную первооснову мира – первовещество, «воду» (которую он, пожалуй, толковал не как обычную влагу).

Высказывания, приписываемые Фалесу:

– Бог – это ум космоса.

– Что трудно? Познать самого себя. Что легко? Давать советы другим.

Рассказывают, однажды по дороге в свою обсерваторию Фалес не заметил ямы и упал в нее. Прохожие смеялись: «Собираешься познать то, что на небе, а сам не видишь то, что под ногами». Он мог бы ответить: если глядеть постоянно под ноги, то звезд не увидишь!

Фалес Милетский. Гравюра XVI в.

Зарождению античного естествознания сопутствовал упадок великих цивилизаций древности: египетской, вавилонской, критомикенской, хараппской (в долине Инда). Благодаря практическому опыту и накопленным знаниям, люди создали системы хозяйства, позволяющие добывать максимум ресурсов, прежде всего биологических. Такое «совершенство» со временем обернулось обеднением экологическими и социальными бедствиями, застоем в культуре.

С древнейших времен происходил обмен товарами между племенами и народами, которых разделяли сотни, а то и тысячи километров. В гробницах фараонов, например, находили янтарь из Прибалтики, а в долине Инда – изделия мастеров Крита. Не менее легко и активно происходил обмен идеями, знаниями.

Скажем так: руины великих цивилизаций древности греческие мыслители использовали как материал для возведения светлых и прекрасных зданий античной философии и науки.

Анаксимандр (ок. 610 – ок. 540 г. до н. э.) – греческий натуралист, философ. Родился в Милете (Иония). Ученик и последователь Фалеса, его друг и, возможно, родственник. Его сочинение «О природе» («О физике»), написанное в 546 г., некоторые исследователи считают первым научным трудом на греческом языке.

В основе всего сущего он предполагал первоматерию – апейрон (нечто бесконечное, вечное, неизменное). Из него все возникает и в него возвращается. Такова основа единства и целостности Мироздания. Правда, по признанию читателей его трудов, стиль Анаксимандра был слишком высокопарным, поэтическим. Это затрудняло понимание его идей. В современной науке апейрону, пожалуй, соответствует космический вакуум – тоже достаточно загадочная субстанция.

Из апейрона образуются четыре «элементарные стихии»: вода, земля, воздух, огонь. Их взаимодействие порождает Землю (земной цилиндр или шаровидное тело), витающую в космосе. Она находится в центре мира, а потому для нее бессмысленны понятия низ и верх. Солнце по размерам равно Земле и находится от нее на расстоянии в полтора раза большем, чем Луна; сфера звезд расположена ближе к Земле, чем Луна.

Сначала земная поверхность была вся покрыта водой. Часть ее под действием небесного огня испарилась. От этих паров возникли космические вихри, благодаря которым движутся небесные тела.

Появление живых организмов Анаксимандр считал естественным процессом, проходившим под действием солнечных лучей во влажном месте (этот образ использовал Ч. Дарвин в книге «Происхождение видов»). Первые существа из моря вышли на сушу, лишились чешуи и изменили свой образ жизни. Человек произошел от животных (детали этого превращения совершенно фантастичны, но сама идея эволюции животных поистине гениальна, подобно представлениям о Земле, витающей в космосе).

Сохранились лишь фрагменты сочинений Анаксимандра, в частности, его книги «О природе», а также трех других: «Карта Земли», «Глобус», «О неподвижных звездах». Ему приписывают составление первой в Элладе карты мира (на медной доске), изобретение гномона (хотя эти солнечные часы значительно раньше появились в Египте) и первых астрономических инструментов. По некоторым сведениям, он предупредил спартанцев о предстоящем землетрясении.

Фрагмент из труда Анаксимандра обсуждался и комментировался многими исследователями, но вряд ли имеет бесспорное толкование: «Из чего все вещи получают свое рождение, в то все они и возвращаются, следуя необходимости. Все они в свое время наказывают друг друга за несправедливость».

По-видимому, здесь сказано о вечном круговороте вещества и энергии, появлении сложных форм из апейрона и возвращении к нему; о господстве в мире законов природы («необходимости»). В борьбе стихий и противоположных начал проявляется высшая справедливость и наказание за ее нарушения. (По мнению известного физика В. Гейзенберга: «Процесс становления рассматривается как некоторое ограничение, уменьшение бесконечного бытия, как разрушение в борьбе, как проклятие, которое в конце концов искупается возвращением в небытие».)

Анаксимандр. Художник П. Белотти

Существуют и другие толкования этого высказывания Анаксимандра, вплоть до этических, религиозных. Правда, христианский философ Августин Блаженный справедливо полагал, что в своей космогонии Анаксимандр «ничего не уделяет божественному разуму».

Представитель милетской школы натурфилософов Анаксимен на свой лад толковал суть и свойства первоосновы природы. Возможно, это нечто подобное «воде» Фалеса или «апейрону» Анаксимандра.

Надо лишь иметь в виду, что у всех античных мыслителей, во всяком случае, до Аристотеля, наряду с более или менее обоснованными гипотезами встречались фантастические домыслы, весьма далекие от реальности. Но самое главное: эти люди стремились постичь окружающий мир на основе разума, не прибегая к ничего не объясняющим ссылкам на волю и действия богов.

Анаксимен (вторая половина VI в. до н. э.) – греческий натуралист, философ из Милета, ученик и друг Анаксимандра. Сведения о его жизни скудны и противоречивы. О его сочинениях (главное – «О природе») известно по пересказам Аристотеля, Аэция, Теофраста.

Началом всех сущих вещей Анаксимен считал «воздух» (нечто подобное газу): при разряжении из него получается огонь, при сгущении – воды и камни. Это – «начало души, богов и божеств». «Воздух однороден, недоступен чувствам, беспределен» (более всего он похож на «апейрон» Анаксимандра). На нем держатся Земля и небесные тела, он же в виде космического течения движет их, а в виде ветра приносит дождевые тучи и порождает молнии.

Некоторые суждения Анаксимена о небесных явлениях, астрономии, метеорологии могут считаться научными гипотезами. Он полагал, что град образуется при замерзании падающей из туч воды. Ветер – движение воздуха, к которому примешана вода. В отличие от многих, он связывал состояние погоды с влиянием Солнца, а не звезд.

Было у него немало и фантастических домыслов. Радугу он считал плотным облаком, раскаленным лучами Солнца. Небесные светила были, по его мнению, результатом воспламенения в верхних слоях влаги, исходящей из Земли. Ее, а также Солнце и Луну он считал плоскими. Затмения Солнца и Луны он объяснял тем, что они периодически поворачиваются к Земле своей темной стороной, которая у них есть наряду со светлой.

Тем не менее Анаксимен исправил ошибку своего учителя, поместив звезды дальше Солнца и Луны. Он говорил о существовании землеподобных небесных тел. Возможно, таким образом он разделял звезды и планеты или имел в виду метеориты.

Крупным достижением Анаксимена как натурфилософа было его утверждение, что небесные тела являются природными объектами, а не сверхъестественными обителями богов.

Гиппон (IV в. до н. э.) с острова Самос упростил учение Фалеса и вовсе отрицал духовное начало во Вселенной, за что прослыл безбожником. Он был одним из первых материалистов. Следует присоединиться к мнению Б. Рассела: «Милетская школа важна не своими достижениями, а своими исканиями».

Впрочем, о милетской школе приходится говорить в значительной мере условно, ибо единую систему знаний и, тем более, методики исследований они не имели. В ту пору те, кто стремился к познанию, предпочитали не замыкаться, а странствовать, общаться с мудрыми и знающими людьми, вступать в ученые диспуты.

Преднаука

К милетским (ионийским) натурфилософам можно причислить выдающихся мыслителей: Ксенофана, Зенона, Гераклита из Эфеса, Анаксагора, а также Эмпедокла.

Они отрешились от мистики, свойственной школе Фалеса Милетского. Их интересовали природные процессы, которые далеко не всегда подчиняются законам божественной математики.

Ксенофан (ок. 570–480 г. до н. э.) – греческий философ, натуралист и поэт. Родился в г. Колофоне (Малая Азия). Спасаясь от нашествия персов, скитался, был бродячим певцом. окончательно поселился в Южной Италии (г. Элея).

Он признавал единство всего сущего, неразрывное соединение инертной материи с божественным разумом. Животворный Дух пронизывает все Мироздание. Такая религиозная система – пантеизм – характерна для многих естествоиспытателей разных веков и стран.

По находкам в горах ископаемых остатков морских организмов Ксенофан высказал замечательную мысль: суша была некогда морем и вновь когда-нибудь им станет. Этим он на два тысячелетия предвосхитил одну из важнейших геологических закономерностей. Он утверждал: «Из земли все возникает, и в землю все возвращается». Такая простая вроде бы, истина по сути своей предполагает постоянные круговороты материи на нашей планете.

Говорят, когда Эмпедокл сказал Ксенофану, что мудреца найти почти невозможно, то услышал в ответ: «Так и есть, ибо человек, желающий найти мудреца, должен быть мудрым сам». Он высмеивал тех, кто представляет богов в образе людей, и отвергал божественную природу Солнца и звезд. Кто-то при нем утверждал, будто видел угрей, живущих в горячей воде. Ксенофан усмехнулся: «Итак, станем варить их в холодной».

Эмпедокл (V в. до н. э.) – греческий натуралист, философ. Родился в г. Агригенте на о. Сицилия. Происходил из знатной семьи, был жрецом. Отклонил предложенные ему знаки царского достоинства и остался верен идеалам народовластия.

Предполагается, что философию и естествознание он изучал в школе Платона, а также у Ксенофана и Парменида. Он обобщил идеи этих мыслителей. Занимался врачеванием и пользовался в родном городе огромным авторитетом; ему воздавали почести почти как богу. По одной версии, в последние годы жизни поселился на склоне вулкана Этна и, чувствуя приближение смерти, бросился в его кратер. Более вероятно, что он умер во время поездки на материковую Грецию.

По мнению Эмпедокла, первооснова мира – четыре стихии, первоэлементы: земля, вода, воздух и огонь. Они постоянно соединяются в разных пропорциях и распадаются; идет борьба двух противоположных сил – Любви (Дружбы) и Вражды (Раздора, Ненависти), то есть притяжения и отталкивания.

Эмпедокл предполагал эволюцию и усложнение растений, животных. По его предположению, несовершенные организмы быстро погибали, освобождая арену жизни для более совершенных. Такова первая идея естественного отбора.

Солнечное затмение он проницательно объяснял тем, что «Луна заходит под Солнце». Бога мыслил «безвидным» и «всюдным».

В натурфилософии Эмпедокла слились воедино поэзия, наука и философия (с элементами мифологии). Этот мыслитель был одним из первых естествоиспытателей, ибо попытался исследовать кратер Этны.

Эмпедокл. Художник Л. Синьорелли

Он верно объяснил опыт сжатия воздуха в трубке, опущенной в воду при закрытом верхнем отверстии. Но, даже отмечая подобные достижения Эмпедокла, английский философ Бертран Рассел имел основание утверждать: «Смесь философа, пророка, человека науки и шарлатана, уже встречавшаяся нам в лице Пифагора, нашла свое весьма полное воплощение в Эмпедокле…»

Анаксагор (ок. 500–428 г. до н. э.) – греческий философ, уроженец г. Клазомены близ Милета. Родился и воспитывался в зажиточной семье. С юности стремился познавать Мироздание. Говорят, на вопрос о смысле жизни ответил: «Чтобы созерцать небо и строение космоса».

Оставив родовое имение, он отправился странствовать. Обосновался в Афинах (его считали основателем местной философской школы). Его уважал выдающийся афинский полководец и государственный деятель Перикл, жена которого Аспасия собрала кружок выдающихся людей, куда входили трагик Еврипид, скульптор Фидий.

Отчасти по политическим мотивам, а формально за непочтение к богам (признание небесных тел материальными объектами) его осудили на смерть. Говорят, узнав о приговоре, он ответил: «Природа давно присудила к смерти и меня, и судей». Благодаря Периклу смертную казнь заменили изгнанием из Афин.

Основой мира Анаксагор называл Разум («нус» или «ноос» по-гречески), который «бесконечен, самодержавен и не мешан ни с одной вещью, но только он один существует сам по себе [во всем]… обладает совершенным знанием обо всем и имеет величайшую силу». Но философ отыскивал и естественные причины природных явлений.

Его идея о твердых небесных телах, лишенных божественности, подтвердилась падением метеорита в 467–466 гг. до н. э. на северном побережье Эгейского моря. Возникла легенда, будто Анаксагор предсказал это событие, чего, конечно же, быть не могло. (То, что камни могут падать с неба, казалось фантастикой большинству ученых до XVIII в.).

Анаксагор, задаваясь вопросом, почему Луна не падает на Землю, остроумно сравнил спутник с камнем в быстро вращающейся праще. По словам Плутарха, «Анаксагор, который первым написал и самое мудрое, и самое смелое сочинение о свете и тени Луны, не был еще тогда знаменитым мужем древности, а сочинение его не пользовалось популярностью; оно было запрещено и ходило лишь среди немногих, причем принимались меры предосторожности».

Он успешно занимался математикой и даже, находясь в заключении, решал задачу квадратуры круга. Разрабатывал теорию перспективы – более для эффекта театральных представлений и сооружения декораций (искусство комедии и трагедии тогда было очень популярно).

В отличие от предыдущих мыслителей, Анаксагор признавал число первоэлементов бесконечным. Их он назвал «гомеомериями» (семенами).

Аристотель пересказал интересную мысль Анаксагора: «Человек является самым разумным из животных вследствие того, что имеет руки». Это суждение определяет верное место человеку в царстве животных, а развитие его разума объясняет трудовой деятельностью. (Хотя четыре руки не сделали обезьян вдвое умнее людей, а трудовая деятельность возможна лишь при достаточно развитом мозге, о чем догадывался Аристотель.)

По мнению Анаксагора, море (океан) состоит из первоначально скопившейся на Земле влаги, а также из вод, приносимых в него реками, которые питают дожди и подземные воды. (О подземном питании рек забывают многие люди даже в наши дни.)

Возможно, именно Анаксагор первым в полной мере, насколько это можно было в те времена, осуществил плодотворный синтез знаний, обобщающих наблюдения за природными объектами и явлениями, с умозрительными размышлениями. Использование этого метода временами стимулировало яркие вспышки научно-философского творчества, а забвение его приводило к застою мысли.

Из высказываний Анаксагора:

– Растения имеют ум и знание.

– Пустоты не существует вовсе.

– В мире царит не знание, а мнение. И объекты представляют собой что угодно, а наше знание о них лишь такое, какими они нам кажутся.

– Солнце – это огненная глыба, а не бог… Солнце снабжает Луну своим светом… Радугой же мы называем отражение Солнца в облаках.

– Не может быть обособленного существования, но во всем имеется часть всего.

– Никакая вещь не возникает и не уничтожается, но соединяется из существующих вещей и разделяется.

Гераклит (554–483 гг. до н. э.) – греческий мыслитель-материалист и диалектик – родился и жил в городе Эфесе (Малая Азия). Происходил из царской семьи. Был противником демократии как власти черни; с горестью и презрением смотрел на окружающих людей и не имел желания управлять ими. Известны лишь разрозненные фрагменты его труда «О природе».

Первоосновой всего он полагал огонь (насыщенную энергией, говоря современным языком, субстанцию). Космос считал мировым порядком – вечным, лишенным духовного начала: «Этот мировой порядок (космос), один и тот же для всех, не создал никто ни из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами вспыхивающим и мерами угасающим».

Употребляемое им и другими мыслителями понятие «природа» (по-гречески «фюзис») – не просто материальный мир, но первооснова или естественная сущность объектов и явлений; примерно то, что порой называют «природой человека» или «природой материи».

Гераклит. Античный бюст

По имеющимся фрагментам и пересказам вряд ли можно безошибочно истолковать не только суть отдельных понятий, идей. Недаром Гераклита называли «Темным». Интересно представлен у него обобщенный образ природы, научающей человека мудрости. Она – не совокупность мертвых тел, бессмысленно витающих в Космосе, а организм, наделенный высшим разумом.

Прежде мир уподобляли человеку. Гераклит утверждал: человек подобен разумной Вселенной. Мудр принцип Гераклита – «действовать в согласии с природой, ей внимая».

До него словом «космос» обозначали порядок в государстве или в личной жизни (отсюда и название «косметика»). Он первым назвал Вселенную Космосом, мировым порядком. Афоризмы Гераклита:

– Все течет, все меняется.

– Когда все желанья людей сбываются – не лучше им.

– Один лучше тысячи, если он – наилучший.

– Природа скрытна.

– Многознание уму не научает.

Мыслителей Античности принято относить к «чистым» философам. Они старались постичь природу, исходя из немногих фактов, путем размышлений и рассуждений, а не систематических наблюдений, опытов, тем более – числом и мерой.

Однако в те времена не существовало четких границ между различными областями знания, также как между наукой и философией. Для них понятие «философия» имело всеохватный смысл, что и выражает данное слово: любовь к мудрости.

Достойна удивления и восхищения проницательность этих мыслителей, во многом предвосхитившим идеи выдающихся ученых далекого будущего. Они заложили основы теоретической науки, которая граничит с философией, ибо выходит за пределы имеющихся фактов.

Пифагорейцы

В философской школе, возглавляемой легендарным Пифагором, математика считалась «наукой всех наук», сокровищницей идей, которым подчинен весь материальный мир. (Нечто подобное стало укореняться в науке со времен Просвещения, когда достигла расцвета механика и начался быстрый прогресс техники.)

В пифагорейской школе возникло своеобразное наукознание, включающее математику и философию наряду с астрономией, географией, фармакологией (не отделенной от химии), минералогией. Сюда же примыкали и вовсе уже ненаучные мистика, магия.

Это было нечто цельное и в значительной мере бесструктурное. В таком насыщенном «интеллектуальном растворе» позже возникли зародыши наук.

Пифагор (ок. 540–500 г. до н. э.) – греческий философ, математик, физик. Родился на о. Самос. Не желая мириться с деспотичным правлением Поликрата, покинул родину. Много путешествовал, посетив Египет, Малую Азию, Вавилон.

Поселился на юге Италии в г. Кротоне, основав религиозно-философское братство (общину). Был вегетарианцем, верил в вечность души и ее перевоплощения. В его школе было разработано учение о числах.

Пифагор. Фрагмент античной скульптуры

Пифагор определил основные музыкальные тона, старался вычислить соответствия между строем звуков и небесных тел. Он первым высказал идею гармонии небесных сфер. Его космологическая концепция в целостном виде не дошла до нас. Идея небесных сфер из мифологии благодаря Пифагору перешла в философию (Платон) и в науку (Филолай, Евдокс, Гераклит Понтийский).

Согласно Пифагору, наша планета имеет форму шара. Обоснование в духе идеализма: Земля как центр Мироздания должна иметь форму идеальной фигуры, а таковой является шар.

Знаменитая теорема Пифагора была известна на Востоке задолго до него. Он первым сообщил о ней в Европе. Трудов Пифагора не сохранилось (если он вообще их писал). Уже при жизни он стал легендарной личностью, осененной, как говорили, божественной мудростью.

Говорят, кто-то бил при нем щенка. Пифагор сказал:

– Перестань его бить! В нем душа дорогого мне человека, которую я узнал, услышав издаваемые ею звуки.

Аристотель поместил рассуждения о пифагорейцах не в «Физику», а в «Метафизику», как бы подчеркивая «сверхприродный» элемент пифагорейской математики. Он писал:

«…Пифагорейцы, занявшись математикой… стали считать ее начала началами всего существующего. А так как среди этих начал числа от природы суть первое, а в числах пифагорейцы усматривали (так им казалось) много сходного с тем, что существует и возникает.; так как, далее, они видели, что свойства и отношения, присущие гармонии, выразимы в числах; так как, следовательно, им казалось, что все остальное по своей природе явно уподобляемо числам и что числа – первое во всей природе, то они предположили, что элементы чисел суть элементы всего существующего и что все небо есть гармония и число».

Пифагорейцы, по его словам, «…рассуждают о более необычных началах и элементах, нежели размышляющие о природе, и это потому, что они заимствуют их не из чувственно воспринимаемого, ибо математические предметы лишены движения… Однако… причины и начала, которые они указывают, пригодны к тому, чтобы восходить и к высшим областям сущего, и более подходят для этого, нежели для рассуждений о природе».

Пифагорейцы, завороженные мистикой чисел, реалии подменяли идеалиями, восходящими к иным областям сущего. Математика, в отличие от естествознания, создала на основе логики мир идеальный. (Удивительно, что он помогает познать материальный мир!)

Пифагорейцы противопоставили область математических абстракций материальному природному миру. Прав Аристотель: они говорили о другом небе и о других телах. Математика как бы преодолела притяжение обыденности, обретая самостоятельность и превращаясь в инструмент научного анализа.

…Тайны Вселенной, человека и познания, испокон веков привлекали мыслителей. Было высказано немало замечательных идей задолго до появления первых наук и философских систем. Такие идеи выражались в образно-поэтической форме, существовали в народной традиции, так что авторство их не имело значения или приписывалось мифическим персонажам или почитаемым предкам.

Позже в Индии, Китае, Иране, Греции отдельные мудрецы самобытно размышляли на самые разные темы и даже пытались создавать концепции, лишенные мифологичности и подчиненные логическому мышлению. Но результаты этих усилий либо не увенчались заметным успехом у современников, либо не дошли до нас в полном объеме.

Так, пифагореец Алкмеон (по Аэцию) утверждал: «Первенствующая часть [души] находится в мозге»; «… человек отличается от прочих [животных] тем, что только он мыслит, между тем как остальные [животные] ощущают, но не мыслят».

Филолай, тоже пифагореец (по Диогену Лаэртскому), первый сказал, что Земля совершает кругообразные движения.

Ксенофан утверждал бытие единого Бога, не подобного смертным ни внешностью, ни мыслью; это – разум Вселенной, смертные создания из земли возникают и в нее возвращаются в конце концов. Парменид критерием истины признал разум, доказывал вечность Вселенной, а также бытия (или смерть есть всего лишь «инобытие» для чего-то более общего, чем данный объект).

Парменид (ок. 540–480 г. до н. э.) – греческий натурфилософ из г. Элеи (Южная Италия). Сведений о нем сохранилось немного. По-видимому, происходил из родовитой семьи, занимал государственные посты, разрабатывал законы. Был учеником Ксенофана. Его приемным сыном и учеником был Зенон. Сохранились фрагменты философской поэмы Парменида «О природе».

Он отделял мнения, основанные на чувствах, от истины (объективной, независимой от мнений), основанной на разуме. Таким был первый шаг к обоснованию научного метода. По словам одного из древних мыслителей, «могучий, надменный Парменид… освободил мышление от обмана воображения». Вселенную Парменид считал вечной и неизменной, а жизнь – ее изначальным свойством, естественным состоянием:

Быть или вовсе не быть – вот здесь разрешенье вопроса.

Есть бытие, а небытия вовсе нету…

Не доказать никогда, что небытие существует.

По мнению Парменида, наши мысли возникают благодаря окружающему миру, а он существует для нас благодаря мышлению: Одно и то же есть мысль и то, О чем мысль существует, Ибо ведь без бытия, в котором ее выраженье,

Мысли тебе не найти.

О систематизации знаний о природе в сочинениях древнегреческих натурфилософов говорить не приходится. Отдельные прозрения, подобно драгоценным камням, присутствовали в необработанной «пустой породе», и только более поздним исследователям суждено было отделить «зерна от плевел».

Зенон (V в. до н. э.) – античный философ, уроженец г. Элеи в Южной Италии. О его биографии известно совсем немного. Он являлся учеником и, возможно, приемным сыном философа Парменида, был знаком с Эмпедоклом.

Аристотель назвал Зенона изобретателем диалектики – метода опровержения противника путем доведения его тезисов до абсурда. Зенон не терпел ограничений ни в умственной, ни в политической жизни. Он выступил против тиранической власти и погиб во время восстания.

Считается, что Зенон написал по меньшей мере 4 работы: «Споры», «Толкование Эмпедокла», «Против философов», «О природе». Его труды, по-видимому, были уничтожены, но его остроумные задачи – апории (проблемы) Зенона – до сих пор сохраняют свою эвристическую ценность. Он умел вскрыть противоречия в рассуждениях о пространстве, времени, движении.

Диоген Лаэртский приводил рассуждение Зенона: «Движущийся предмет не движется ни в том месте, где он находится, ни в том, где его нет». Быстроногий Ахилл из апории Зенона не догонит черепаху. Пока он пробежит половину расстояния между ними, черепаха успеет преодолеть некоторое пространство; он вновь перекроет половину расстояния между ними, а черепаха продвинется еще вперед… Промежуток между ними будет уменьшаться, но никогда не станет нулевым.

Зенон. Античный бюст

Апории Зенона показывают: наши рассуждения зависят от того, какими правилами мы руководствуемся, на какие аксиомы – истины, которые не можем или не желаем доказать, – опираемся. (Это особенно наглядно проявляется при пользовании компьютерами, выдающими сведения, которые в них вложены программистами.)

У пифагорейцев совмещалось два, казалось бы, противоположных взгляда на природу: стремление выразить все сущее мерой и числом, математическими соотношениями и – мистическое отношение к числам, представляемым как божественные символы.

Но понять их, а также восточных мыслителей, которые первыми развивали такие взгляды, нетрудно. Представим себе изумление и восхищение тех, кто вдруг понял, что движение небесных тел подчиняется математическим законам, что различные пропорции можно выразить числами, что с помощью символов математики удается делать расчеты, позволяющие возводить разнообразные сооружения…

Пифагорейцы помимо математики и астрономии занимались теорией музыки и медициной, везде стремясь находить воплощение гармонии Мироздания. Они придумали десять пар «бинарных оппозиций» (двойных противоположностей): конечное – бесконечное, нечетное – четное, правое – левое, мужское – женское, единственное – множественное, покоящееся – движущееся, прямое – кривое, свет – тьма, доброе – злое, квадратное – продолговатое.

Число 10 считалось мистическим, ибо представляет сумму первых четырех чисел: 1, 2, 3, 4. Весь мир был выражен, по их воззрениям, сочетанием чистых чисел.

Однако со временем все очевиднее становилось, что природа не укладывается в столь жестко определенные рамки. Уже после смерти Пифагора это доказало открытие иррациональных чисел. Оказалось, что отношение длины стороны квадрата к его диагонали не может быть целым или дробным числом. Нетрудно написать √ 2, но такого числа нет в действительности, оно – иррациональное.

Так пифагорейской школе, исчерпавшей свои возможности и клонившейся к упадку, был нанесен смертельный удар все той же обожествляемой ею математикой. Однако научное наследство, оставленное ими, было значительным.

«Школа Пифагора, – писал Джон Бернал, – знаменовала собой начало разветвления в развитии греческой науки – как в теории, так и на практике. От этой школы ведут свое происхождение две совершенно различные формы мышления. Наиболее абстрактные и логические стороны учения были восприняты Парменидом и, смешавшись со значительным количеством мистицизма, стали основой идеализма Платона. В противоположном направлении развития теория чисел Пифагора обрела материалистическое содержание в атомистической теории Левкиппа из Милета (475 г. до н. э.) и Демокрита из Абдер (420 г. до н. э.).

В практической науке пифагорейцы установили возможность операций с физическими величинами путем сведения их к мере и числу, общий метод, который, хотя и часто выходил за пределы собственных границ, обеспечил постоянные средства расширения господства человека над природой.

Для математики значение учения Пифагора было даже бóльшим ввиду того, что его школа создала метод доказательства путем дедуктивных суждений, выводимых из постулатов. Он является эффективным путем обобщения опыта, так как преобразует определенное количество примеров в теорему…»

…Пифагорейское возвышенное отношение к мистике чисел и формул странным образом отразилось в ХХ и нынешнем веке как в представлениях обывателей, так и во мнениях подавляющего большинства ученых, полагающих, что физико-математические знания являются основополагающими в познании окружающего мира, Земли и Вселенной. Тем самым осуществляется гигантский технический прогресс и одновременно все более обостряющийся экологический глобальный кризис.

Познание природы

Философы Древней Греции вырабатывали культуру мышления.

Платон и Аристотель оформили первые великие философские учения. Софист Протагор, называя человека мерой всех вещей, подчеркивал зависимость результатов познания от познающего. Хотя в науке одна из важных задач – выяснить объективные законы, не зависящие от воли и желания людей.

Помимо противоположных категорий «истина – заблуждение», «да – нет» софисты привели в логические суждения неопределенность (или – или), а также незнание (ни – ни). Например, Протагор утверждал, сознавая пределы своих личных возможностей: «О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать (это): и неясность (вопроса), и краткость человеческой жизни».

Мыслители Древней Греции стремились к систематическому изучению природы. Если астрономия, математика, механика, химия (в ее первобытном виде) исходили из потребностей практики, то физика считалась познанием природы вещей, их внутренних свойств и взаимосвязей. Теперь это относится, скорее, к философии или космогонии, чем к научной физике, основанной на экспериментах и формулах.

Но был еще окружающий мир, ойкумена, как говорили греки. О нем рассказывали были и небылицы. Даже описание природы родной страны не пользовалось популярностью. Впрочем, не исключено, что подобные сведения засекречивались, чтобы ими не воспользовались враги.

В общем, и тут преобладал практический интерес. Скажем, египетская надпись времен царицы Хатшепсут (ок. 1490–1495 г. до н. э.) повествует о морском путешествии в страну Пунт – на юге Красного моря. О самой стране сведений нет, но подробно перечислены вывезенные ценности: мирровая смола, черное дерево, слоновая кость, золото, ладан, краска для глаз, шкуры леопардов, павианы, мартышки, борзые собаки, рабы с детьми.

Известна схематичная вавилонская карта мира, выполненная на глине в V в. до н. э. На ней земля изображена в виде диска, окруженного сферой океана. Примерно таким же представлял обитаемый мир греческий философ Гекатей Милетский в том же столетии. Хотя его карта ойкумены была, судя по ее описаниям (карта не сохранилась), значительно более обстоятельной и служила приложением к его книге «Землеописание», которая тоже не дошла до наших дней.

…Человек с древнейших времен стремился познать окружающий мир – не только по необходимости, но и из любознательности. При этом правда соседствовала с вымыслом, а пестрые сведения оставались разрозненными, не приведенными в единую систему. Первым преодолел эти недостатки Геродот два с половиной тысячелетия назад.

Геродот (484–425 гг. до н. э.) – древнейший греческий историк, географ, этнограф. Родился на Юго-Западном побережье Малой Азии в г. Галикарнасе. Из-за политических неурядиц покинул родину, переехав на о. Самос.

Любознательность и отчасти вынужденная «охота к перемене мест» сделали из него неутомимого путешественника. Он побывал в Египте, на Ближнем Востоке, в Двуречье, Восточной Европе.

Геродот. Античный бюст

Долгое время жил в Афинах, где дружил с Периклом и Софоклом, Анаксагором, изучал философию.

В его капитальной «Истории» речь идет прежде всего о греко-персидских войнах 1-й половины V в. до н. э. Однако Геродота не удовлетворила столь узкая тема. Он обстоятельно изложил сведения о различных странах и народах. Географическое пространство составило фон, на котором происходили исторические события. Он как очевидец и по свидетельствам знающих людей описал природные условия, быт и нравы местных жителей, религиозные представления и обряды.

Он первым посетил Южное Приднепровье, собрал сведения о реках Танаис (Дон) и Борисфен (Днепр), описав быт скифских скотоводов и пахарей. Сообщил, что в низовьях долины Борисфена имеется «гилея», дремучий лес. (Много позже это считалось его ошибкой, потому что в тех краях раскинулись степи, а не леса; только в ХХ в. ученые установили, что Геродот был прав, а лесные массивы давно уничтожили люди.)

Общие представления Геродота о нашей планете были далеки от истины. Он считал Землю дискообразной, с тремя континентами: Европой, Азией, Ливией (Африкой). Из них первая были самой крупной, на полсвета (без территорий на северо-востоке). Почти вся Азия оставалась для него неведомой.

Некоторые сообщения Геродота считались небылицами. Так, говоря о закаспийских землях, он упомянул берега Северного океана, где зима длится восемь месяцев в году, из-за чего местные жители на полгода впадают в спячку. А ведь по сути здесь все верно. На северном Урале, например, долго длятся холода, некоторые животные впадают в зимнюю спячку. Обитавшие в лесах племена избегали называть подлинное имя медведя (бэр), употребляя иносказание, например, «хозяин». Поэтому рассказы о «хозяине», впадающем в спячку, да еще в неточном переводе Геродот вполне мог понять как свидетельство о людях, а не животных.

В сочинении Геродота рассказано об экспедиции, снаряженной фараоном Нехо (конец VII в. до н. э.): египетско-финикийская флотилия направилась вдоль побережья Красного моря на юг. По дороге делали долгие остановки, выращивая культурные злаки и собирая урожай. На третий год добрались до Геракловых столбов (Гибралтара) со стороны Атлантического океана и вернулись к берегам Египта. Так впервые люди из Средиземноморья обогнули Африку (Ливию, как ее тогда называли), открыв Южное полушарие.

По словам Геродота, в Мемфисе, египетской столице, торжественно чествовали этих мореплавателей. Нехо не дожил до этого триумфа. «Рассказывают также, – добавил Геродот, – чему я не верю, а другой кто-нибудь, может быть, и поверит, что во время плавания кругом Ливии финикияне видели солнце с правой стороны».

Скептическая оговорка ученого – убедительное доказательство того, что мореплаватели пересекли экватор, прошли в Южном полушарии, а затем повернули на север, и тогда солнце, до того всходившее у них слева, оказалось при восходе справа. Геродот предельно объективно изложил то, что слышал, несмотря на свои сомнения. Это уже научный подход. Данная экспедиция стала первой, зарегистрированной по всем правилам науки.

Геродот справедливо считал, что геометрия египтян началась с измерений земель: «Мне кажется, таково было происхождение геометрии, из Египта перешедшей в Элладу. Что касается солнечных часов, солнечного показателя и деления дня на двенадцать частей, то все это эллины заимствовали от вавилонян»

Используя труды других исследователей, Геродот относился к ним критически и старался отделять правду от вымысла. Но он верил, что боги вмешиваются в дела и судьбы людей, порой открывая свои замыслы в вещих сновидениях и прорицаниях оракулов. Привел слова перса Артабана: «Чрезмерное счастье чревато бедой… Боги поражают своими молниями выдающиеся величиной и силой живые существа, самые высокие сооружения и деревья; любят ведь боги все выдающееся смирять».

Порой Геродот верил сказкам. Так, он рассказал о гигантских муравьях, обитающих в Индии, выкапывающих золото из земли, охраняя свои богатства и отгоняя похитителей.

Рассказы Геродота о реальных и легендарных странах и народах явились популярной энциклопедией географических знаний той эпохи. Они пробуждали интерес к путешествиям, исследованиям, познанию Земли.

Примерно через столетие после Геродота Пифей обследовал западную и северо-западную окраины Европы. Это уже был другой тип ученого. Его увлекали не столько описания разных стран и народов, сколько особенности природных условий, их закономерности, а также физико-географические измерения.

Пифей (IV в. до н. э.) уроженец западной греческой колонии Массалии (ныне Марсель), путешественник и географ. Его труд «Об океане» не дошел до наших дней и известен по фрагментам и пересказам.

Пифей уточнил очертания берегов Западной Европы, от полуострова Бретани взял курс на север, к юго-западной оконечности крупного острова, названного им за белые меловые утесы Альбионом (Белым), прошел проливом мимо острова Ирландия и определил положение северной оконечности Альбиона (Британии). Оказалось, что она находится на расстоянии 1600 км от Марселя.

По одной версии, затем он достиг Оркнейских или Шетландских островов, по другой – добрался до Исландии. Более вероятно, что он повернул на восток, достиг берегов Норвегии, возможно, прошел почти до Полярного круга и повернул обратно. По его словам, он посетил землю Туле. По-видимому, речь шла о Центральной Норвегии.

Согласно его сообщению, Солнце здесь появляется редко, часто идут дожди; летние ночи длятся 2–3 часа. Необычных местных жителей он не обнаружил: только земледельцы, рыбаки, скотоводы, охотники. Зерно они молотят в закрытых помещениях: слишком часты ненастья. А дальше на север в районе Полярного круга «нет более ни земли в собственном смысле, ни моря, ни воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов… по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле».

Пересказал это Страбон через 3 с половиной века после Пифея, назвав его бессовестным лгуном. Тогда считалось, что близ Полярного круга люди не могут жить из-за жестоких холодов.

Чем могло быть загадочное вещество, о котором упомянул Пифей? По всей вероятности – густой туман, столь частый в тех краях, над морем, покрытым рыхлой ледовой массой, шугой. Уроженцу юга трудно было подобрать слова для описания такого явления. Ведь греки считали, что кварц – минерал тверже стали – это окаменевший лёд.

О том, что Пифий не был склонен ко лжи, свидетельствует, в частности, то, что он первым объяснил морские приливы и отливы воздействием Луны. С помощью гномона он определял широту отдельных пунктов и уточнил положение Северного полюса, не вполне совпадающее с направлением к Полярной звезде.

Труд Геродота был новаторским. Он давал достаточно ясное и точное представление об ойкумене. О том, как тогда составляли подобные описания, можно судить по древней китайской книге «Каталог гор и морей», составленной приблизительно во II в. до н. э. В ней приведены сведения, относящиеся к физической и экономической географии, геологии, этнографии.

Но в этом «Каталоге» слишком много фантастических домыслов. Например, в Книге второй сказано про реку Красную: «В ней много белого нефрита и красного песка. Там водится животное, похожее на поросенка, но со шпорами. Оно лает, как собака… В том уезде, где его увидят, будет много общественных работ…

Еще в трехстах сорока ли к востоку расположена гора под названием Свет Возвышенности; на ее южном склоне много нефрита, на северном склоне много золота. Там водится животное, похожее на человека, но со щетиной кабана… В том уезде, где его увидят, жди тяжелых трудовых повинностей».

В Книге третьей упомянута Черная речка, где водится рыба, «похожая на лягушку, но со щетиной. Она издает звук, похожий на хрюканье поросенка. Когда ее увидят, быть в Поднебесной большой засухе».

Возможно, для начала и такие географические сочинения неплохи. Даже у Геродота встречаются фантастические описания. Трудно было преодолеть давление мифологического мировоззрения… (Между прочим, за последние два столетия среди образованной публики популярны идеи и образы мифов. Как еще можно назвать веру в гороскопы, Атлантиду, снежного человека, Лохнесское чудище, космических пришельцев, колдунов, экстрасенсов и многое другое?)

Способность отделять интеллектуальный мусор от рациональных зерен – проявление здравого смысла, ума, культуры мышления. И если все это не свойственно многим интеллектуалам XXI века, то что тогда говорить о тех людях, которым приходилось создавать основы научного метода.

Гиппократ (ок. 460 – ок. 370 г. до н. э.) – греческий врач, «отец медицины». Уроженец о. Коса. Происходил из семьи потомственных врачей, ведущей свой род, как они полагали, от легендарного Асклепия (Имхотепа).

О жизни его ничего определенного не известно. По-видимому, его приглашали как целителя и учителя в разные города Греции. На Косе он основал свою школу, первым освободив медицинские знания от суеверий, предрассудков, самодеятельного целительства.

В трактате «О священной болезни» (так в его время называли эпилепсию) Гиппократ утверждал, что существуют естественные причины любых болезней, связанные с окружающими природными условиями. Одно его сочинение называется: «О воздухе, водах и местностях». Гиппократа можно считать основателем медицинской географии.

Он выделил четыре основных тем перамента: сангвинический, холерический, флегматический, меланхолический. По его мнению, задача врача – мобилизовать организм для сопротивления болезням. Необходимо внимательно изучить больного, учитывая его индивидуальные особенности.

Гиппократ. Античный бюст

Труды и практические навыки Гиппократа и его учеников оказали большое влияние на развитие медицины. До сих пор начинающие врачи дают «клятву Гиппократа», провозглашающую принципы гуманности, любви к человеку. (В древности эта присяга запрещала передавать медицинские знания непосвященным.)

Из высказываний Гиппократа:

– Жизнь коротка, искусство долговечно; возможность исчезает, эксперимент – опасен, а суждение – сложно.

– Знание порождает науку, незнание – веру.

Философия и наука

Главное достижение мыслителей Древней Греции – стремление осмыслить все сущее путем логичных рассуждений, диалектики (искусства вести дискуссию); выработка культуры мышления. Такова суть философии.

А наука – система знаний, основанная на фактах, наблюдениях, экспериментах – была неразрывно связана с запросами практики. Поэтому научный метод формировался на материалистической основе.

Это не означает, что в философии материализм «научен», тогда как идеализм «антинаучен». Просто в первом случае – стремление в познании мира обойтись без образов мифов и гипотез о непостижимых рассудком сущностях.

Одним из первых ярких представителей такого мировоззрения был Демокрит.

Основателю объективного идеализма Платону принадлежит не менее важная роль в становлении научного метода прежде всего потому, что он довел до блеска диалектику, искусство логических умозаключений, построения непротиворечивых мысленных конструкций. Для создания научных теорий это умение необходимо. Идеальные категории помогают познавать реальность (если их умело использовать).

Демокрит (ок. 460–370 г. до н. э.) – греческий философ, уроженец приморского г. Абдеры (Фракия, Восточная Греция). Происходил из богатой семьи, получил хорошее образование и богатое наследство. Использовал материальные богатства для приобретения духовных ценностей. Совершил путешествие в Вавилон, Египет, Индию; воспринимал идеи разных стран и народов, общаясь с мудрыми и знающими людьми. По-видимому, в Афинах он встречался с Анаксагором и Сократом. Пользовался большим уважением и почетом на родине.

«Найти одно научное доказательство, – говорил он, – для меня лучше, чем овладеть всем Персидским царством». Он был учеником и последователем философа Левкиппа. Дружил с Гиппократом. Согласно Диогену Лаэртскому, написал 70 трудов по разным наукам и искусствам: о Мироздании, об идеях, о природе человека, геометрические трактаты и т. д. Сохранились лишь их фрагменты.

Демокрит считал, что у предметов имеются собственные, объективные качества (твердость, вес, размеры) и свойства субъективные, которые определяются чувствами человека (цвет, запах, звучание и др.). Материя состоит из мельчайших неделимых частиц – атомов и пустоты (вакуума). А богов придумали люди по своему образу и подобию, пытаясь объяснить мир. Случайность – выражение нашего незнания. Все происходит по каким-либо причинам и законам. И хотя, по словам Диогена Лаэртского, «он был учеником каких-то магов и халдеев», Демокрит имел ясный ум, не терпящий мистического тумана.

Замечательную идею Демокрита пересказал Аристотель: «Не всегда одни и те же места земли были влажны или сухи, но они изменяются сообразно возникновению и исчезновению рек. Таким же образом изменяется отношение суши к морю. Где теперь суша, там делается море, и там, где теперь море, возникает в свою очередь суша». «Необходимо считать, что это происходит периодически».

Вслед за Левкиппом Демокрит считал, что в беспредельной Вселенной атомы, витающие в космических вихрях, образуют разнообразные миры. В некоторых нет светила, в других оно огромно, в третьих – множество их. Они находятся на разных стадиях развития: возникают, развиваются, сталкиваются, погибают. (Эта идея сохраняет поныне свою актуальность; в системе современной космогонии ее разрабатывал академик АН СССР В. А. Амбарцумян и представители его школы.)

Демокрит назвал человека «микрокосмом», подчеркивая его единство и сходство с Вселенной. Душу философ считал соединением подвижных и активных шаровидных атомов огня, которые после смерти человека, подобно атомам тела, рассеиваются в пространстве.

Во всех телах присутствуют «атомы жизни и разума» в разных пропорциях. Они у человека… в груди. Это мнение Демокрита показывает, насколько в некоторых случаях далеки были умозрительные представления мыслителей древности от современных знаний.

Искусства и умения («технос» по-гречески), в которые включались ремесла, все виды технической деятельности он считал следствием подражания животным: «Мы – ученики паука в ткацком и портняжном ремеслах, ученики ласточки в построении жилищ и ученики певчих птиц, лебедя и соловья в пении».

Человек способен создавать более благоустроенную «культурную» среду. Значит, он может улучшить и самого себя. Это достигается воспитанием и обучением: «Ни искусство, ни мудрость не могут быть достигнуты, если им не учиться».

Целью человеческой жизни Демокрит полагал стремление к совершенству, подъему, возвышению духовных сил. Своей долгой и счастливой жизнью, а также посмертной славой Демокрит был обязан тому выбору, который сделал в молодости: пренебрег богатством ради познания. У многих ли хватает на это ума?

Высказывания Демокрита:

– Ничто не происходит случайно.

– Надо уметь не только говорить, но и молчать.

– Надо стремиться к многомыслию, а не к многознанию.

– Богат тот, кто беден желаниями.

Центр античной культуры – Афины – дал миру трех величайших философов: Сократа, Платона и Аристотеля. На их примере можно проследить, как менялся со временем стиль и метод познания.

Демокрит. Античный бюст

Начальный этап: вольные размышления, неформальные дискуссии, философские споры (Сократ). Затем – создание сочинений, проникнутых духом исканий и сомнений, скрепленных цепью логичных рассуждений и представленных в художественной форме (диалоги Платона). Наконец, строгая система знаний (Аристотель).

Диалоги Платона, например, выстроены по принципу расследования (дедуктивный логический метод). Высказываются порой противоречивые, но обоснованные мнения, а завершается дискуссия неожиданным и подчас ошеломляющим выводом. Платон выстраивает логические конструкции с необыкновенным изяществом и мастерством, соразмеряя детали с общим замыслом. Быть может, это искусство и позволило греческой философии быстро завоевать не только умы, но и сердца людей. В диалогах Платона есть элементы и комедии, и высокой трагедии (смерть Сократа), а философ выступает не только учителем мудрости, но и учителем нравственности.

Платон (427–347 гг. до н. э.) – греческий философ, один из величайших в истории человечества. Принадлежал к аристократическому афинскому роду. В юности стал учеником Сократа, предпочитая духовные, а не материальные ценности.

После того как учителя осудили на смерть и казнили, Платон вынужден был покинуть Афины. Путешествовал по Греции, побывал в Южной Италии, на Сицилии, в Египте. На его воззрение оказали влияние последователи Пифагора и восточные мудрецы.

Свои идеи о государстве и политике Платон попытался воплотить в жизнь, став советником сиракузского тирана Диона. Тиран не сделался разумней и совестливей. Платон оставил бесплодное политическое поприще. Он изложил свои взгляды на общественную жизнь в книге «Законы». Идеальное государство у него рабовладельческое, четко организованное. Позже философа упрекали за это, но для той эпохи он был прав.

Вернувшись в Афины, Платон основал Академию (от местности в Афинах, названной именем героя Академа). Эта научно-философская школа просуществовала почти девять столетий – до 529 года! – и была запрещена Юстинианом. Ее величайшим представителем был Аристотель, со временем основавший собственную школу – Лицей (Ликей). Беседовали, прогуливаясь по саду, а потому их назвали перипатетиками («перипатос» – крытая галерея вокруг двора).

От пифагорейцев Платон воспринял глубокое уважение к математическим абстракциям. «Платон не отвергал, – писал историк науки И. Д. Рожанский, – эмпирического опытного знания, получаемого с помощью органов чувств, но считал, что это знание дает информацию только о мире явлений и потому не может не быть приблизительным… Познание же мира идей является высшей формой познания и осуществляется с помощью чистого умозрения, родственного теоретическому мышлению математика».

Платон. Античный бюст

Платон создал систему объективного идеализма – первую в истории стройную логическую конструкцию, включающую не только рассуждения о природе и человеке, но и осмысление процесса познания. «Принижение» эмпирических, опытных знаний благоприятствовало отделению философии от науки. Одновременно Платон в философии отрешился от религиозного метода, основанного на вере в священные предания и мнения авторитетов.

Для развития научной мысли такой способ искания истины был исключительно плодотворным. В трудах Платона торжествовал метод, одинаково важный и для науки, и для философии, – освобожденный от религиозных воззрений, признающих чудо, вмешательство неведомых высших сил в жизнь природы, судьбу человека.

Наивысший успех выпал на долю философских диалогов Платона. В них обычно главное действующее лицо Сократ. Он учит мудрости и нравственности; с изумительным искусством ведет беседы. Его метод доказательств – наведение с помощью вопросов на выводы, которые заставляют спорщика опровергать собственные взгляды. Написаны диалоги блестяще. Они – превосходное пособие по выработке культуры мышления.

Платон был автором эпиграмм, из которых 25 сохранились. Среди них есть любовные, посвященные девушкам и юношам; есть и шутливые. Например:

Золото некто нашел, обронивши при этом веревку:

Тот, кто его потерял, смог себе петлю связать.

В двух его диалогах упоминается легендарная Атлантида – как идеал государственного устройства. От этих немногих строк началась «атлантомания», в наиболее острой форме проявившаяся у оккультистов, теософов. Мифической Атлантиде посвящены сотни книг, тысячи статей. По-видимому, египетские жрецы сообщили Платону о цивилизации острова Крита, упадок которой был отчасти вызван взрывом вулкана Санторин.

Платон считал Вселенную живым одушевленным организмом, обладающим высшим разумом. Можно предположить, что платоновское понятие «идея» предваряет укоренившееся только в ХХ веке понятие «информации». Он дает такое витиеватое определение: «бесцветная, бесформенная и неосязаемая сущность, в сущности своей существующая, зримая только для одного кормчего души – разума».

Система объективного идеализма, основанная Платоном, обосновала присутствие в мире помимо материальных тел еще и нематериальной сущности (информации?). Платон признал существование законов материи, называя первоматерию Кормилицей и Восприемницей всех вещей. (Два с половиной тысячелетия спустя В. С. Соловьев назвал это – Богоматерией.)

Платон первым предположил существование нескольких элементарных частиц, разновидностей атомов, соответствующих четырем стихиям.

«Уже одной постановкой этой проблемы, – писал историк науки И. Д. Рожанский, – Платон стал на голову выше своих предшественников и современников, а также ученых многих последующих поколений (не исключая Аристотеля)». «Атомистика Платона существенным образом отличалась от учений физиков предшествовавшей эпохи. По сути дела, это была глубоко продуманная естественнонаучная гипотеза, цель которой состояла в объяснении весьма широкого класса явлений природы… Теория Платона была наивысшей ступенью развития античной атомистики».

(Рожанский предположение Платона назвал «постановкой проблемы», «гипотезой» и «теорией», словно это одно и то же. Речь идет, конечно же, о гипотезе, не более того.)

Из высказываний Платона:

– Не самое ли позорное невежество – воображать, будто знаешь то, чего не знаешь.

– В каждом городе всегда есть два взаимно враждебных города: один город бедных, другой – богатых.

– Не золото надо завещать детям, а наибольшую совестливость.

– Все, что вызывает переход из небытия в бытие – творчество.

Согласно Платону, цель вос пита ния – приблизить личность к осознанию блага разума и высшей любви, просветляющей разум и душу. Как тело крепнет в упражнениях и нуждается в питании, так душа требует воспитания и духовной пищи: книг, мудрых бесед, музыкальной гармонии, философских идей.

Великое достижение Платона – обучение на примере «сократовских диалогов» культуре мышления, диалектике, умению выстраивать изящные логические конструкции, непротиворечивые концепции.

…Увы, за последние десятилетия суть познания принято сводить к запоминанию и классификации фактов. Однако наиболее трудное и ценное искусство – умение работать с фактами, осмысливать их и сопоставлять, отделять важное от второстепенного, определять степень достоверности. Иначе лавина информации превращается в шум, способствуя не прояснению, а засорению и помутнению сознания.

Искусство мыслить сложней умения играть на музыкальных инструментах или сочинять небылицы. Ему-то и стремился обучать своих собеседников и читателей Платон.

Великий систематизатор

Философии Платона не хватало систематичной научной основы. Этот недостаток (с точки зрения естествознания) восполнил Аристотель, создавший, помимо всего прочего, первую классификацию наук.

Он разделил научные знания на теоретические и практические (прикладные). Цель первых – нахождение истины, выработка идей, а вторых – обоснование практических действий. К первым он относил не только математику и физику, но и мудрость (философию?).

Судя по всему, Аристотель не производил опыты, не наблюдал явления природы с помощью приборов. Зато осмысливать факты он умел с изумительным искусством.

Аристотель (384–322 гг. до н. э.) – уроженец фракийского г. Стагиры (отсюда еще одно его имя – Стагирит), греческий мыслитель-энциклопедист, ученый, философ. Отец его был врачом при дворе македонских царей.

Аристотель получил прекрасное образование. В 17 лет отправился в Афины и учился в Академии Платона, а затем преподавал в ней. После смерти учителя путешествовал по Восточному Средиземноморью, посетил Египет. В 343 г. до н. э., приняв предложение македонского царя Филиппа, стал наставником его сына Александра.

Через 7 лет Александр после гибели отца стал царем. Аристотель совершил с ним ряд походов. Около 333 г. до н. э. философ вернулся в Афины. Вел диспуты, лекции-беседы с учениками в роще Ликеон (отсюда пошло название «ликей», или «лицей») близ храма Аполлона. Он освоил основную массу знаний своего времени: логику, математику, физику, астрономию, естествознание, поэтику. В частности, раскрыл важнейшее качество искусства: духовное возвышение, очищение («катарсис») посредством сострадания.

Аристотель. Античный бюст

Когда умер его воспитанник и покровитель Александр Македонский, Аристотель спешно покинул Афины, пояснив друзьям: «Хочу избавить афинян от нового преступления против философии», имея в виду присуждение к смерти афинскими властями в недавнем прошлом Сократа.

Аристотель умел постигать природу и познание лучше, чем кто-либо в те времена и даже много позже. Он очертил предмет и метод естествознания как науки о природных телах и явлениях, основал нескольких научных дисциплин.

Материю он предполагал извечной, переходящей из одних форм в другие. Каждое изменение зависит от движения, которое также не возникает и не исчезает. Эти идеи предвосхищают законы сохранения материи и энергии, хотя и без доказательств, которые требует научный метод.

Среди его трудов один почти целиком посвящен естествознанию – «Метеорологика». В нем приведены сведения о земной природе, а также о небесных явлениях, объясняются причины ветров и землетрясений, смерчей и молний, дождей и подземных вод. Он ввел понятие о круговороте воды, представляя его «как бы рекой из воды и воздуха, которая течет по кругу вверх и вниз». Хороший образ предложил для тумана: «бесплодное облако». Философ мысленно прослеживал незримые пути подземных вод и включал их в глобальный круговорот. Динамику почвенной влаги объяснял так: «верхние слои земли как бы потеют».

Удивительно его проникновение – вслед за Демокритом – в бездны геологического времени; способность представить земные события, которые разворачиваются в течение тысяч и миллионов лет. Тем самым он, пусть в общем виде, осмыслил то, что с большими трудами удалось освоить нескольким поколениям геологов, начиная лишь с XVIII в.

Вот отрывок из его «Метеорологики» в пересказе, предельно близком к оригиналу. Суша и моря периодически меняются местами. Там, где была суша, когда-нибудь возникнет море, а на месте нынешнего моря снова будет земля. Эти перемены происходит в определенном порядке во времени и пространстве. Причина в том, что земные недра, подобно телам растений, развиваются и стареют то в одной, то в другой части земли.

Исходил он не из наблюдений за горными породами или ископаемыми остатками, а ссылался на то, что отдельные территории на памяти людей осушаются или заболачиваются. От частных явлений перешел к обобщению, сознавая, что крупные изменения происходят в сроки, несравненно превышающие продолжительность жизни не только отдельных людей, но и целых народов. Такие перемены невозможно уловить наблюдениями: о них приходится только догадываться.

«Итак, раз время бесконечно, а Вселенная вечна, то очевидно, ни Танаис, ни Нил не текли всегда, но в давние времена места, откуда они вытекают, были сухи, – переходил Аристотель от общего к частностям. – Ведь действию рек положен предел, а время его не имеет… И поскольку море всегда в одном месте отступает, а в другом наступает, ясно, что и на всей Земле море и суша не всегда остаются сами собою, но со временем одно превращается в другое».

Аристотель считал главной причиной подобных явлений смену холода и жары, влажности и сухости. И в этом есть свой резон, если еще добавить сюда деятельность живых организмов и влияние некоторых астрономических факторов. Впрочем, до сей поры ученые не выяснили причины движений земной коры, пытаясь объяснять их примитивной механикой. Пожалуй, прав был Аристотель, когда сопоставлял жизнь земной коры и организмов. Ведь в каменной оболочке планеты идет сложнейший обмен веществ.

Идеи Аристотеля об изменении лика Земли и необычайной длительности геологического времени, об организме земной коры лишь частично были восприняты через полтора тысячелетия некоторыми арабскими мыслителями, затем натурфилософами европейского Возрождения и, наконец, наиболее выдающимися натуралистами более позднего времени.

В «Зоологии» Аристотель дал описания животных и сведения об их строении, физиологии, развитии, образе жизни. Начинает он с человеческого тела, а о внутренних органах судит на примере животных (вскрытие трупов еще не практиковалось). О физиологии его представления далеки от реальности. Сердце он считал органом, вырабатывающим кровь и распространяющим ее по всему организму (система кровообращения будет открыта значительно позже).

Он заинтересовался проблемой развития цыпленка в яйце – первый подход к эмбриологии, которая возникнет через два тысячелетия, – и написал о последовательном развитии органов. Полагал, что животные способны возникать из неорганического вещества. Соглашался с мнением, будто угри происходят от дождевых червей, которые образуются из ила.

У него приведена первая классификация животных, насчитывающая примерно 500 видов. Выделены две группы: кровеносных и бескровных (фактически на позвоночных и беспозвоночных). Последние распадаются на живородящих (млекопитающих); птиц; четвероногих, кладущих яйца (пресмыкающихся и амфибий) и рыб, от которых он отделил китообразных. У бескровных – головоногие моллюски; раки (мягкокожие); к членистым отнесены насекомые, пауки, многоножки, кольчатые черви; оболочниками он назвал мягкотелых, имеющих твердую раковину; а морских звезд, голотурий, губок считал промежуточными формами между царством растений и животных. Из насекомых подробно описал пчелу и ее образ жизни.

Его труд «Теория растений» не сохранился. По его представлениям, существует единство мира живых организмов с окружающей земной природой. И в этом видится первый эскиз учения о биосфере, созданного в ХХ в. В. И. Вернадским.

Историк науки Ф. Даннеман полагал, что Аристотель первым подкрепил свои рассуждения чертежами и уже подходил к мысли обозначать буквами величины, находящиеся между собой в известных отношениях.

Интересный и едва ли не первый пример мысленного эксперимента принадлежит Аристотелю. Во «Второй аналитике» он рассуждает о различии восприятия чувственного (наблюдаемое явление) от общего (понимание явления). Для этого предлагает представить, что мы, находясь на Луне, видим, как Земля загораживает Солнце… Так Аристотель стал первым человеком, побывавшим – мысленно – на Луне.

Плодотворные идеи высказал он в акустике и оптике. Господствовало мнение, будто звучащее тело транслирует тот или иной образ. Такая мысль близка к поэтическому образу нимфы Эхо, влюбленной в Нарцисса, но далека от реальности. Аристотель высказал гипотезу: «Звук возникает не оттого, что звучащее тело запечатлевает, как полагают некоторые, известную форму в воздухе, но оттого, что оно приводит воздух соответствующим образом в движение. Воздух при этом сжимается, расходится и подвергается толчкам со стороны звучащего тела, так что звук распространяется по всем направлениям». Эхо он объяснял отражением звука.

В книге «О чувствах» Аристотель утверждал, что, так как внутренность глаза прозрачна, место расположения зрительной способности находится на задней его стороне. Он отрицал подобие зрения и осязания (пифагорейцы считали, что из глаза исходит горячее испарение, достигающее видимых предметов).

Порой умозрительный метод его не удовлетворяет. В одном месте он дает определенное указание на преимущество опыта и наблюдений (научного метода), делая оговорку: «Явления еще недостаточно исследованы. Но когда это будет когда-нибудь сделано, то наблюдению надо доверять больше, чем умствованию, и последнему лишь постольку, поскольку оно дает результат, согласный с [наблюдаемыми] явлениями».

Энциклопедизм Аристотеля отвечал потребностям эпохи. Было накоплено немало сведений обо всем на свете, высказано мудрых идей и предположений. Но интеллектуальные богатства оставались разрозненными, и только отдельные области знаний были основательно разработаны.

Достоинство Аристотеля не в том, что он обладал обширными знаниями. Это делало бы честь его памяти, усидчивости, а не уму. Он постарался упорядочить весь комплекс знаний. То, что через два тысячелетия осуществил Ньютон для физики и астрономии, Аристотель совершил для многих зарождавшихся тогда наук.

Свое отличие от большинства людей он определил так: «Они живут для того, чтобы есть, я же ем для того, чтобы жить». Воспитание, говорил он, нуждается в трех вещах: в даровании, науке, упражнении. Ученикам предлагал «догонять тех, кто впереди, и не ждать тех, кто позади». И еще: «Кто движется вперед в науках, но отстает в нравственности, тот более идет назад, чем вперед».

На вопрос, почему завистники всегда чем-то огорчены, Аристотель ответил: «Их снедают не только собственные неудачи, но и успехи других».

Высказывания Аристотеля:

– Все люди от природы стремятся к знанию.

– Достоинство речи – быть ясной и не быть низкой.

– Серьезное разрушается смехом, смех – серьезным.

– Боги и природа ничего не создают напрасно.

– Хотя мы смертны, мы не должны подчиняться тленным вещам, но, насколько возможно, подниматься до бессмертия и жить согласно с тем, что в нас есть лучшего.

– Невозможно, чтобы движение возникло или уничтожилось.

– Философия начинается с удивления.

Аристотель выделил знание о мире (сущем) в целом – метафизику. В ее пределах исследовались и принципы познания. Она сопоставима с философией (в нашем понимании).

«Аристотель как философ, – по словам Б. Рассела, – во многих отношениях отличался от всех своих предшественников. Он первый стал писать как профессор; его трактаты систематичны, его рассуждения разделены на рубрики… Его работы отличаются критическим характером, тщательностью, прозаичностью, без какого-либо следа вакхического энтузиазма… Он не отличается страстностью или глубоким религиозным чувством… Лучше всего у него описание деталей и критика; ему не удаются большие построения из-за отсутствия фундаментальной ясности и титанического огня».

Нетрудно оспорить некоторые категоричные характеристики Рассела, однако нет сомнений, что Аристотель умело смирял свои эмоции, избегал стилистических красот ради объективности, систематичности и логичности рассуждений. В этом самоограничении усматривается проявление высокой интеллектуальной культуры – важнейшей предпосылки для становления и расцвета науки.

Свой метод познания он выразил так: «Сперва собирать факты, и только после этого связывать их мыслью».

Впрочем, верный метод еще не гарантирует безупречных результатов. Например, в своих рассуждениях о законах механики Аристотель исходил преимущественно из умозрений, а не опыта. Так, по его мнению, тяжелые тела должны падать на землю быстрей, чем легкие.

Другое его убеждение: шаровидная Земля находится в центре Мироздания. И хотя уже тогда были известны гелиоцентрическая система и представления о вечной и бесконечной Вселенной, авторитет Аристотеля оказал немалое влияние на то, что два тысячелетия торжествовала его система, которой Птолемей придал завершенный математический вид.

Безусловно, у Аристотеля можно найти немало и других спорных, сомнительных, а то и ошибочных мыслей. Но у кого их нет? Только у того, кто повторяет азбучные истины. Аристотель был не из их числа.

Теофраст (Феофраст) (372–288 гг. до н. э.) – греческий философ и ученый-энциклопедист. Родился в г. Эреса на о. Лесбос, в Афинах учился в платоновской Академии у Аристотеля. Теофрастом (Богоречивым) его назвали за красноречие.

После смерти учителя он возглавил школу перипатетиков, пользуясь большим уважением среди сограждан. Некто обвинил его в непочитании богов. Однако доносчик едва сам не попал под суд:

Теофраст. Античный бюст

Теофраста отстояли его поклонники и ученики.

Он постоянно трудился, и за свою долгую жизнь, согласно Диогену Лаэртскому написал около сотни книг с общим количеством строк 232 808. Он старался писать о том, что хорошо знал, избегая домыслов и сознавая ограниченность своих знаний. Ему принадлежали работы по риторике, поэтике, философии, географии, ботанике, зоологии, минералогии, психологии, физиологии, искусствоведению, религии.

Из них сохранилась только малая часть. Например, из его сочинения «Характеры» уцелела лишь половина, посвященная отрицательным типам, а вот положительные характеры утеряны. Теофраст обогатил естествознание своим четким методом классификации различных природных объектов, в частности растений, минералов.

Наиболее полно сохранившийся его труд – «Естественная история растений» – по праву считается основанием ботаники. В нем приведены описания многих растений, в том числе не встречавшихся в Греции. Бамбук Теофраст верно считал видом тростника. Сообщил о движении листьев индийского тамаринда, складывающего их на ночь «В тех местах говорят, что оно спит», – добавляет Теофраст.

Приводя сведения о форме, строении, физиологии, местах обитания, болезнях, распространении растений, он подробно описывает их полезные качества, использование и связанные с этим технические производства. Он не подтверждает, но и не опровергает представления о возможности перехода одного растительного вида в другой: «Полагают, что дикая мята превращается в садовую и пшеница в пырей». (Увы, в такую нелепость поверил в середине ХХ в. селекционер академик Т. Д. Лысенко.) Некоторый резон в этом есть: ведь у культурных сортов есть дикие предки, порой на них мало похожие.

К идее саморождения растений из неорганических веществ и воды Теофраст относился скептически. Но все-таки не исключал этот процесс у мелких растений и животных.

Сочинение Теофраста «О камнях» – предтеча минералогии. Первым простейшую классификацию «природных неживых тел» предпринял Аристотель, выделив три группы: камни, земли, руды. У Теофраста она детальней: обыкновенные, цветные, плавкие (металлы), горючие, негорючие, драгоценные, мягкие (легко разрезаемые), землистые (минеральные краски).

Здесь отсутствует единый принцип систематизации, нет отличий минералов и состоящих из них горных пород, отсутствуют определимые признаки (скажем, степень твердости; впрочем, это не учитывали и полтора тысячелетия спустя). У него приведены некоторые признаки, позволяющие различать те или иные камни. К минералам он отнес кораллы. Многим минералам он приписал целебные свойства.

Согласно Диогену Лаэртскому, общий объем его текстов – 232 808 строк. О Теофрасте сохранился такой анекдот.

Одному гостю, не проронившему за вечер ни слова, он сказал:

– Коли ты неуч, то ведешь себя умно, а если учен, то глупо.

Совершался переход от поэтического «мифовоззрения» к новому хорошо структурированному представлению о мире, состоящему из трех частей. Их можно охарактеризовать так:

1. Научные (или преднаучные) знания; идеи, обоснованные рационально, обобщающие достоверные факты, которые можно проверить и доказать;

2. Логичные философские рассуждения, предполагающие разнообразие мнений, но не противоречащие достоверным (научным) данным;

3. Религиозные верования, относящиеся к трудно постижимым или неведомым областям духовного бытия, которые остаются вне науки, вне рационального познания; они относятся не столько к знаниям, сколько к чаяниям, надеждам людей; они призваны утешать в горестях и указывать пути к счастью.

Становление научных знаний и философских учений способствовало появлению и великих религиозных систем, существующих по сию пору. Хотя, если быть точными, следовало бы говорить о религиозно-философских системах, ибо они предлагают ответы на многие вечные проблемы бытия.

Итак, в Древней Греции впервые началось разделение теоретических научных знаний и от практических навыков, и от религиозных домыслов, и от философских рассуждений.

Александрийский период

Аександр Македонский стремился подчинить себе весь известный мир. Аристотель постарался охватить совокупность всех знаний своего времени. Замысел Александра был в принципе невыполним, а созданная им великая империя быстро распалась. Аристотель достиг своей цели, оставшись в истории знаний как подлинный и неповторимый энциклопедист.

Однако Александр Македонский основал нескольких городов Античности. И по этой причине его имя вошло в историю науки. В устье Нила он заложил в 332–331 гг. до н. э. город Александрию. План ее разработал архитектор Дейнократ. Согласно описанию Страбона, «весь город пересечен улицами, удобными для езды верхом и на колесницах, и двумя весьма широкими проспектами, более палестра (30 м) шириной, которые под прямым углом делят друг друга пополам».

Расположенный близ берега остров Фарос, где был сооружен высокий маяк, соединили с материком дамбой, имевшей проходы для судов. Из гавани Евноста (Счастливого Возвращения) проложили канал до озера Мареотида, куда по Нилу доставляли грузы. Порт был оборудован верфями, товарными складами. За рыночной площадью возвышался храм Посейдона и начинался комплекс царских дворцов и парков, включавший Храм муз (Мусейон).

Через десятилетие со времени основания, после распада эфемерной империи Александра Македонского, Александрия стала столицей Птолемеевской династии царей Египта и крупнейшим центром культуры. Здесь осуществился синтез научно-технических знаний греческой и значительно более древних цивилизаций Египта, Месопотамии, Индии.

Птолемей I Сотер сын Лага, бывший полководец Александра Македонского, заняв египетский престол, превратил свою страну в сильное централизованное государство. Столица Египта превратилась в центр мировой торговли. Символом величия города явился колоссальный маяк. Ночью на нем зажигали костер, который виден был, по свидетельству историка Иосифа Флавия, за 50 километров.

Это была трехъярусная башня (проект архитектора Сострата из Книда), увенчанная статуей бога морей Посейдона. Такое сооружение высотой более 100 метров считалось чудом инженерной мысли и строительного мастерства. Александрийский маяк эллины причислили к шести другим чудесам света. О его конструкции точных сведений нет. Но он определенно свидетельствует о высоком уровне строительной техники и о том, что в гавань Евноста прибывали торговые суда из разных стран Средиземноморья днем и ночью.

Птолемей I, а также его преемники Филадельф, а затем Эвергет не жалели средств на развитие науки, просвещения, искусств, положив начало первому в мире Александрийскому Мусейону – средоточию научной мысли, искусств и ремесел. При нем находилась крупнейшая в Античности Александрийская библиотека, а также Академия.

По словам историка науки Джона Бернала: «Александрийский музей был первым государственным исследовательским институтом, и хотя его художественная, литературная и даже философская продукция была незначительной (если не считать сохранения в нем древних текстов), он внес бóльший вклад в науку, чем какой-либо другой отдельный научный институт до и, возможно, после него. Научная работа Музея, если ее рассматривать в связи с работой его бывших членов и корреспондентов, разбросанных по всей остальной части классического мира, таких, как Архимед, была гораздо больше специализирована, чем какая-либо другая научная работа до и после него в течение последующих двух тысяч лет».

Одним из наиболее выдающихся представителей александрийской школы был Евклид (Эвклид). Он обобщил и привел в строгую систему математические знания, накопленные к тому времени – прежде всего греческими математиками Гиппократом из Хиоса и Евдоксом. Птолемею I, посетовавшему на то, что постигать эту науку слишком трудно, Евклид ответил: «К математике нет царской дороги».

Евклид (ок. 365–290 г. до н. э.) – греческий математик, физик. О его жизни почти ничего не известно. По-видимому, он работал в Александрии и находился при дворе Птолемея I.

Знаменит Евклид математическим трактатом «Начала» (или «Элементы») из 13 книг. Он осмыслил, обобщил и изложил все накопленные к тому времени сведения по нескольким математическим дисциплинам. Создал логически стройную систему геометрии – на плоскости (планиметрия) и в пространстве (стереометрия). До ХХ в. его геометрия оставалась «золотым фондом» школьной математики.

Статуя Евклида в Оксфордском университете

В 7, 8 и 9 книгах его трактата изложена теория чисел. Он первым дал решение задачи на максимум, доказав, что х(а – х) получает наибольшее значение при x = а / 2. В следующих книгах показал, как определяется сумма геометрического ряда, исследовал иррациональные числа (их нельзя точно выразить дробью из двух целых чисел: m / n). В 12-й книге дано описание пирамиды, конуса, цилиндра и указано, что наклонный разрез цилиндра или конуса дает кривую, имеющую вид щита (эллипс).

Единственно уязвимым с позиции безупречности доказательств был его V постулат (или 11-я аксиома) – теория параллельных линий. Лишь два тысячелетия спустя (мировой рекорд долговечности научного учения!) в XIX в. евклидова геометрия была дополнена прежде всего русским ученым Н. Лобачевским, новыми, «неевклидовыми», геометриями.

Евклиду приписывают еще два трактата: «Оптика» и «Катоптрика» (от слов «катоптрикос» – зеркальный). Эти труды считаются первой попыткой применить геометрию для объяснения явлений отражения и преломления света. В 30-й теореме «Катоптрики» утверждается: «вогнутые зеркала, направленные на солнце, производят огонь». Идея верная, но при геометрическом объяснении ее Евклид допустил ошибку, полагая, что солнечные лучи поступают на зеркало не параллельно, а пучком, исходящим из одной точки.

Евклиду было известно явление преломления света. Он писал: «Если положить предмет на дно [стеклянного] сосуда и отодвинуть последний так далеко, что предмет исчезнет из вида, то он становится вновь видимым, если налить в сосуд воду». В построении своих теорем Евклид исходил из нескольких опытов. Этот принцип лег в основу физико-математических наук. Евклид опирался на принцип, который более двух тысячелетий считался незыблемым: луч света распространяется по идеальной прямой.

В мировую науку вошли такие понятия как «евклидова геометрия», «евклидово пространство». Последнее – привычное, трехмерное – обычно считается реальным, как бы само собой разумеющимся. Его изображают в виде трех перпендикулярно пересекающихся плоскостей.

Евклид обогатил науку методом строгих доказательств, основанных на фактах (точных, проверяемых сведениях), аксиомах (очевидностях, не требующих доказательств или принятых за истину) и на четких логичных рассуждениях. Таков дедуктивный метод.

Покровительство египетских царей обеспечило долгую плодотворную работу ученых, связанных с Александрийским музеем. Поэтому ранний период эллинской культуры называют александрийским. Он знаменит главным образом достижениями в математике, механике и естествознании. Но прежде были выдающиеся достижения Аристотеля, заложившего основы нескольких научных дисциплин.

Математика даже в глубокой древности была наукой, ибо опиралась на логику и доказательства, ее выводы можно было проверить. В отличие от нее и от механики, где имелась возможность повторить опыты, познание земной природы строилось на ограниченных наблюдениях и догадках.

Логические доказательства при этом играют вспомогательную роль. Скажем, всем очевидно, что Солнце движется вокруг Земли, а не наоборот: ведь движения своей планеты не ощущаем вовсе. Видя несокрушимую громаду гор, нелогично сделать вывод о том, что они растут. Наблюдая природу, человек склонен предаваться поэтическим фантазиям, философским умозрениям, а не кропотливым, дотошным научным исследованиям.

«Воображение бедно, а воображение поэтическое – в особенности, – писал великий испанский поэт ХХ в. Федерико Гарсиа Лорка. – …Человеческая фантазия придумала великанов, чтобы приписать им создание гигантских пещер или заколдованных городов. Действительность показала, что гигантские пещеры созданы каплей воды».

Но и в донаучные времена некоторые мыслители догадывались о том, что значительно позже будет доказано методом науки.

Дикеарх (345–285 гг. до н. э.) – греческий философ, натуралист, историк. Родился в городе Мессине на о. Сицилия. Был учеником Аристотеля и Теофраста. О его жизни известно немного, сочинения его не сохранились. Но многие мыслители Античности часто ссылались на него.

Некоторые достижения Дикеарха были новаторскими, а идеи прозорливы. Он составил географическое описание Греции, уточнил карту Ойкумены с учетом сведений из походов Александра Македонского и плавания Пифея. Нашу планету считал шаровидной. Ойкумену делил по четырем частям света.

В работе «Жизнь Эллады» Дикеарх писал о последовательном развитии культуры: от «естественной жизни» (собирательство и охота) к пастушеству (скотоводству) и, наконец, к земледелию. Это примерно соответствовало более древнему делению на золотой, серебряный, бронзовый и железный века – как нисхождение ко всё более трудной и жестокой жизни.

Эпикур (ок. 342–ок. 270 г. до н. э.) – греческий философ, натуралист. Родился на о. Самос. Возможно, происходил из состоятельной семьи, получив хорошее образование. Стал последователем учения Демокрита. Приехав в Афины, в 307 г. основал школу в превосходном саду («Сад Эпикура»). Учил не только словами, но и личным примером.

Свое учение он делил на «физику» (познание природы), «канонику» (теорию познания) и «этику» (изучение нравственности и следование ее принципам).

Эпикур. Гравюра XVII в.

Нередко «эпикурейцами» называют людей, гоняющихся за любыми наслаждениями. Однако Эпикур подчеркивал: плотские удовольствия еще не означают приятную жизнь. Более важно – понимать, что хорошо, а что плохо, избегать заблуждений и лжи; быть свободным от телесных страданий и от душевных тревог.

Эпикур написал много сочинений: «О природе» в 37 книгах, «Об атомах и пустоте», «О цели», «О богах», «О предопределении», «О любви» и др. Однако из них сохранились только 3 письма, из которых два посвящены познанию природы (одно – Геродоту другое – Пификлу).

Наиболее полно его взгляды изложены в поэме Лукреция «О природе вещей». Эпикур был последователем атомистического учения Демокрита, признавая возможность существования в бесконечном пространстве множества разнообразных миров. «Вселенная есть тела и пустота», – утверждал он. И ещё: «Вселенная всегда была такой, какова она теперь, и всегда будет такой, потому что нет ничего, во что она изменяется: ведь помимо Вселенной нет ничего, что могло бы войти в нее и произвести изменение».

Постоянно соединяясь и рассыпаясь, атомы определяют многообразие вечного и беспредельного Мироздания. Смерти для нас не существует: пока мы есть, ее нет, а когда она наступила, нет нас. Обитаемые миры рассеяны в космическом пространстве; между ними обитают боги. Они не вмешиваются в дела людей. Чтить богов надо без особых надежд и эмоций. Религиозность, по мнению Эпикура, опирается на страх смерти и незнание законов природы.

Естественные стремления человека (в чем ему должна помогать философия) – иметь минимум страданий и максимум наслаждений. Но жажда наслаждений нередко приводит к несчастьям. Поэтому надо прежде всего научиться избегать тревог, опасностей, ответственности, зависимости от внешних сил и обстоятельств. Высшее благо – блаженство, наслаждение (по-латыни – «гедоне»). Но при этом необходимо учитывать интересы ближних.

Общество – результат договоренности группы людей не вредить, а помогать друг другу. «Справедливость… – договор о том, чтобы не причинять и не терпеть вреда, заключенный при общении людей и всегда применительно к тем местам, где он заключается».

Из высказываний Эпикура:

– Те, кто объявляют душу бестелесной, – бредят.

– С разложением всего тела рассеивается и душа.

Формирование наук подобно кристаллизации насыщенного раствора. Из сложной смеси разнообразных сведений, идей, методик выделяются, обретая своеобразный облик, отдельные дисциплины. При этом сказываются взаимодействие культур (порой этому способствовали войны), социальные перемены, технические достижения, появление незаурядных личностей, способных совершать великие деяния или выдающиеся открытия.

…Яркая вспышка научно-философского творчества приходится на период возвышения Афин. Этот полис, город-государство, стал в конце V в. до н. э. крупнейшим культурным центром при сравнительно скромных материальных потребностях (закономерность, показательная для всех времен).

Греческий историк Фукидид привел слова крупнейшего афинского государственного деятеля Перикла: «Город наш – школа всей Эллады, и полагаю, что каждый из нас сам по себе может с легкостью и изяществом проявить свою личность в самых различных жизненных условиях».

Аристотель усматривал великое благо демократии (не власти богатых, а именно народовластия) в том, что она предоставляет возможность многим наиболее полно проявлять свои способности, таланты, устремления. С этим нельзя не согласиться. Однако приходится делать существенную оговорку.

Как показывает опыт истории, подлинное демократическое правление длится недолго. Со временем выдвигаются демагоги, хитрые говоруны, не гнушающиеся обманом, лживыми посулами и броскими фразами ради популярности в массах. В борьбе за власть партии для победы используют разные средства, в том числе подкуп. Под видом демократии устанавливается власть богатых и беспринципных граждан. Общественные устои расшатываются, начинаются народные волнения, государственные перевороты – и в конце концов устанавливается монархия.

И тут уже многое зависит от личности вождя, диктатора, монарха. Нередко при таком правлении происходит расцвет культуры, если правитель покровительствует искусствам, ремеслам и наукам. Так было в Греции при скоротечной эпохе Александра Македонского, в Александрии во время правления Птолемеев, а в Римской империи – Октавиана Августа. Архимед творил при сиракузском тиране…

Успехи античной науки и техники

Представители Александрийской Академии добились значительных успехов в математике, астрономии, механике, оптике, географии, а также в технике. Переход к научному методу познания, для которого важны не только рассуждения, но точные измерения, расчеты и наблюдения, дал отличные результаты.

Крупным достижением явилось создание гелиоцентрической системы. Правда, уже до этого высказывались идеи, что Солнце находится в центре Мироздания, и даже то, что Вселенная бесконечна, имея много различных миров. Но все это было философскими предположениями, не более того.

Аристарх из Самоса (ок. 310–230 г. до н. э.) – греческий астроном, разработавший гелиоцентрическую систему. Предполагается, что свои первые работы он сделал в Афинах, но был обвинен в безбожии и бежал в Александрию.

В трактате «Псаммит» Архимед писал: «Аристарх пришел к выводу, что звезды и солнце неподвижны. Земля же вращается вокруг солнца, стоящего в середине земной орбиты».

Единственный сохранившийся небольшой труд Аристарха – «О размерах и расстояниях Солнца и Луны». Результаты его астрономических расчетов по современным воззрениям были ошибочными. Но по тем временам они были революционными. Ученый пришел к выводу: Солнце в 300 раз больше Земли (считалось, что оно значительно меньше нашей планеты), а расстояние до него в 12 раз больше, чем до Луны, которая в 25 раз меньше Земли.

Возможно, вычислив размеры Солнца, он рассудил, что более легкое тело (Земля) должно вращаться вокруг более тяжелого. Кроме того, в таком случае орбиты планет перестают выписывать петли – эпициклы.

Аристарх считал, что расстояние от Земли до Солнца несравненно меньше, чем до сферы неподвижных звезд.

Одним из величайших ученых, инженеров, изобретателей был Архимед. Жил он в Сиракузах, но по образованию принадлежал к александрийской школе и находился в научной переписке с ее представителями. Считается, что именно в Александрии он освоил основы механики.

Сохранилось немало анекдотов, связанных с его именем. По легенде, он с помощью вогнутых зеркал, отражающих солнечные лучи, сжег римский флот, осадивший Александрию. Эта история невероятна: столь мощные «гиперболоиды» существуют лишь в воображении.

Так преломились в народной молве его успехи в оптике.

Восхищаясь достижениями Архимеда в науках и технике, Цицерон считал, что он обладал бóльшим гением, чем это совместимо с человеческой природой. Архимед изобрел планетарий. Солнце, Луна и планеты вращались вокруг Земли посредством механизма, приводимого в действие водой. На нем демонстрировались фазы Луны, солнечные и лунные затмения.

По словам Плутарха, Архимед смотрел «на работу инженера и на все то, что служит удовлетворению потребностей жизни, как на неблагородное и простонародное дело», отдавая предпочтение теоретическим исследованиям. В послании к Эратосфену Архимед писал: «Многое, что я раньше выяснил при помощи механики, я потом доказал посредством геометрии».

На своей могиле он завещал установить камень с изображением шара, вписанного в цилиндр. Такое значение придавал Архимед своему открытию: объем вписанного в цилиндр шара относится к объему цилиндра, как 2 к 3. (Благодаря этой фигуре, выбитой на камне, Цицерон на кладбище в Сиракузах обнаружил пришедшую в запустение могилу великого ученого и изобретателя.)

Архимед (ок. 287–212 г. до н. э.) – греческий математик, механик, физик, инженер, изобретатель. Родился и провел значительную часть жизни в Сиракузах (Сицилия). Его отцом был астроном Фидий. Учился Архимед и некоторое время жил в Александрии. Был советником, военным инженером и, возможно, родственником царя Сицилии Гиерона II.

Архимед. Античный бюст

Архимед заложил основы гидростатики, а также теоретической механики, установив правило рычага. Ему приписывают изречение: «Дайте мне точку опоры, и я сдвину Землю». (Как показывают расчеты, даже при таких умозрительных условиях предприятие будет невыполнимо для человека, витающего в космосе.)

Участвуя в защите своего родного города от нападения римлян, Архимед усовершенствовал катапульту. По рассказу Плутарха, на римские войска, которые шли на приступ крепости, сиракузцы обрушивали град тяжелых камней из катапульт. Столь грозное оружие наводило ужас на врагов.

Когда римлянам удалось овладеть Сиракузами, они устроили резню, жертвой которой стал и Архимед.

Говорят, ему было предложено малой силой привести в движение большую тяжесть. Это подвигло его к изобретению подъемной машины, при помощи которой удалось вытащить на берег тяжело нагруженную триеру. Один из историков науки положил, что Архимед использовал систему зубчатых колес. Хотя, скорее всего, эту историю придумали для того, чтобы показать инженерный гений Архимеда. Ведь греческие моряки, по-видимому, умели вытаскивать на берег даже крупные суда с помощью рычагов и блоков.

Говорят, однажды Гиерон II предложил Архимеду определить, не подмешано ли ювелирами, отливавшими его корону, серебро к золоту. Для этого надо было узнать не только вес, но и объем изделия. Архимед решил непростую задачу изящно: опустил корону в воду и определил объем вытесненной жидкости. Говорят, мысль об этом пришла к нему тогда, когда он в бане принимал ванну. Радостный, он выскочил на улицу в чем был (то есть без ничего) с криком: «Эврика!» (нашел, открыл).

Сделав соответствующие измерения (вес слитка золота был известен), ученый определил, сколько было подмешано серебра, разоблачив кражу. Впрочем, не исключено, что случай с ванной относится к разряду анекдотов.

Этот мыслитель блестяще сочетал таланты инженера-изобретателя и ученого-теоретика. Кроме военных машин и планетария изобрел винт для подъема воды. Написал несколько трактатов. Среди них: «О квадратуре параболы», «О спиралях», «О шаре и цилиндре» (здесь дано геометрическое решение кубического уравнения), «О коноидах и сфероидах» (об объемах тел, получаемых от вращения параболы, гиперболы, эллипса и их сегментов), «О рычагах», «Книга опор» (о распределении нагрузок между опорами).

Ему принадлежит сочинение об измерении окружности. Он исходил из положения, что окружность круга меньше периметра описанного вокруг него правильного многоугольника и больше, чем периметр вписанного. По такому принципу, определив периметры 96-угольников, он вычислил значение числа «пи»: между 3,141 и 3,142. Так впервые в науке была оценена степень точности полученного результата. Его метод исчерпывания, приближения к пределу, привел – почти два тысячелетия спустя – к открытию исчисления бесконечно малых.

В трактате «О песчинках» Архимед наглядно показал: сколь угодно большое множество может быть выражено числом. Он подсчитал количество песчинок в объеме Вселенной (предполагая ее в виде сферы, на которой расположены неподвижные звезды, а в центре находится Земля). У него получилось число 10⁶³ (то есть 1 с 63-мя нулями).

Трактатом «О плавающих телах» он положил начало гидростатики. Закон, названный его именем, гласит: на погруженное в жидкость твердое тело действует выталкивающая сила, направленная вверх и равная весу вытесненной им жидкости.

Архимед ввел в механику понятия «центр тяжести», «вес», «равновесие рычага», «статический момент». Его математические приемы значительно пережили свой век. По мнению Ф. Даннемана, свою механику Архимед разрабатывал «чисто естественно-научным методом, т. е. на основе опытов и математической дедукции, что обеспечивало наилучший успех. Поэтому его сочинения должны быть отмечены как наиболее выдающиеся произведения греческого духа в области точной науки».

Лейбниц в конце XVIII столетия писал: «Кто погружается в сочинения Архимеда, тот меньше будет удивляться открытиям современных ученых».

Походы Александра Македонского широко раздвинули для эллинов пределы ойкумены, известного мира. Неудивительно, что в Александрии был создан первый научный труд по географии – «Землеописание» Эратосфена. Работа сохранилась лишь в отрывках, приведенных Страбоном в его «Географии».

Страбон много раз ссылается на Эратосфена с глубоким уважением, хотя и не во всем с ним соглашаясь. По его словам, Эратосфен считал первым крупным географом Гомера, в поэмах которого приведены сведения о некоторых странах и народах. Больше всего огорчает Страбона то, что Эратосфен много места уделял опровержениям явно неправдоподобных суждений более древних авторов.

Если исходить из этих упреков, можно сделать вывод, что в те времена не только обыватели, но даже интеллектуалы не умели отделять выдумки, сомнительные рассказы о дальних странах от реальности.

Эратосфен (ок. 275–194 г. до н. э.) – греческий энциклопедист, проявивший себя в разных областях знаний. Родился в Кирене, получил образование в Афинах. Царь Птолемей III Эверет вызвал его в Александрию, где назначил заведующим крупнейшей в мире библиотекой.

Считается, что он первым употребил слово «географика» (география), составив под таким названием карту планеты и описание земли. Он же, по-видимому, первым провел на карте линии с запада на восток (параллели, широты) и с севера на юг (меридианы, долготы). Эти линии оказались надежной сетью, Эратосфен решил определить длину дуги меридиана, а затем и вычислить длину окружности земного шара. Исходил из таких соображений. Тени от предметов на широте Александрии во время летнего солнцестояния сокращаются, но не исчезают. Значит, Солнце находится под некоторым углом к вертикали, направленной к центру Земли. А в городе Сиене (Асуан) в то же время вертикально стоящие предметы не дают тени. Значит, светило находится точно над головой и его лучи направлены к центру планеты.

Угол падения солнечных лучей в период летнего солнцестояния в Александрии составляет 712. Расстояние до Сиены, измененное по караванным путям, – 790 км (цифры приблизительные). Следовательно, на 1 градус меридиана приходится 110 км. А вся окружность Земли – 360 – равняется 39 600 км. (Зная длину окружности, нетрудно определить радиус шара: более 6 тыс. км.)

Вообще-то Эратосфен в своих измерениях и расчетах допустил ошибки. Но они взаимно компенсировались, и получился результат, близкий к истине (40 007 км). Благодаря своему достижению он по праву считается основоположником математической географии.

Эратосфен. Гравюра XVII в.

Эратосфен разделял мнение, что находки окаменевших морских раковин на возвышенностях объясняются вертикальными движениями земной поверхности: одни территории опускаются и заливаются морем, а другие поднимаются, и на месте акваторий возникает суша.

(Эта мысль через несколько столетий была забыта: геологические знания стали согласовать с библейским преданием о Всемирном потопе, что отбросило буквально к доисторическим временам представления о динамике и строении земной коры, о геологическом времени.)

«Из успехов, достигнутых математикой в александрийскую эпоху, – писал Фридрих Даннеман, – наибольшую пользу извлекла астрономия. Для нее начался период систематических наблюдений и измерений. И если результатом и не явилось еще общее признание истинной системы мироздания, то удалось все же прийти к ясному представлению о многих явлениях, поддающихся установлению лишь посредством точного измерения. Здесь прежде всего должен быть назван Гиппарх, имеющий для астрономии то же значение, какое имеет Аристотель в области зоологии и Архимед в механике».

Гиппарх (ок. 190–125 г. до н. э.) – греческий астроном. Родился в Малой Азии, живший на о. Родос и в Александрии. Ни одного полного его сочинения до нас не дошло; были опубликованы лишь его «Географические фрагменты».

Он первым стал определять положение точки на земной поверхности по географическим координатам (по широте и долготе), а также делил экватор на 360. Его считают наряду с Эратосфеном основателем математической географии, а также научной астрономии.

Гиппарх изобрел несколько астрономических инструментов и регулярно вел наблюдения за небесными телами. Это позволило ему составить звездный каталог, включающий около 1 тысячи звезд. Он подразделил их по блеску на 6 звездных величин.

Сравнивая свои наблюдения со сведениями более ранних авторов, он открыл явление прецессии Земли – медленного перемещения ее оси вращения (что наглядно демонстрирует, например, ось вращения юлы, когда она описывает конус, вершина которого находится в точке ее соприкосновения с опорой). Гиппарх более точно, чем Аристарх Самосский, определил расстояние от Земли до Луны, вычислил продолжительность солнечного (тропического) года: 365 суток, 5 часов, 55 минут с небольшой ошибкой (более точно – 5 часов, 48 минут, 51 секунда).

Он значительно облегчил вычисления последующим астрономам, составив в качестве тригонометрического пособия таблицу хорд.

К тому времени было известно, что наблюдаемое движение Солнца и Луны не является равномерным. Простейшее объяснение, что небесные тела ускоряются или замедляются, представлялось нелепым. Гармония Мироздания была бы нарушена, что не допускали ни философские, ни религиозные концепции.

По предположению Гиппарха, причина заключалась в том, что Земля расположена не в центре круга, который описывает Солнце, а смещена и находится в так называемом эксцентре. Поэтому, когда Солнце приближается к Земле, наблюдателю, находящемуся на ней, кажется, будто оно ускоряет свое движение. А когда Солнце начинает отдаляться, создается впечатление, будто оно замедляется.

Судя по всему, Гиппарх в 134 г. до н. э. наблюдал появление на небе новой звезды первой величины (из китайских источников следует, что она была в созвездии Скорпиона).

Почти все астрономы древности, наблюдающие за небесными телами, отдавали в той или иной степени дань астрологии – учению о влиянии этих тел на земные процессы и судьбы людей.

Люди всегда пытались понять смысл своей жизни и ее связь с окружающим миром. Хотелось выяснить, почему все происходит так, а не иначе; чем объяснить, что одним суждена, словно бы «на роду написана» счастливая жизнь, а других преследуют несчастья; по какой причине одни наделены талантами, а другие бездарны…

Вопросов много, и заманчивы простые ответы на них: такова воля богов (или Всевышнего); она начертана в небесах звездными узорами и движением планет, Луны и Солнца.

Сама по себе идея вроде бы здравая… Только лишь в том случае, если Земля – центр Мироздания, а человек – средоточие космических форм, сил и влияний, микрокосм.

Но если наша планета – одна из бесчисленного множества светоносных и холодных небесных тел, а наше Солнце – небольшая звезда из десятков миллиардов более и менее крупных, если наша Солнечная система расположена на окраине заурядной Галактики, а созвездия представляют собой лишь видимость единства составляющих эти узоры звезд, – то астрологические измышления ложны.

Однако в те далекие времена слишком мало было известно о Вселенной. Не существовало сложных астрономических приборов, не было достоверных сведений о небесных телах и их соотношениях. Люди стремились к познанию, испытывая разные пути к истине, в том числе и те, которые позже окажутся ложными, как это было с магией чисел, астрологией, алхимией…

Аполлоний (кон. II – нач. I в. до н. э.) – греческий математик и астроном, уроженец города Перги на юге Малой Азии. О его биографии почти ничего не известно; нет даже приблизительных дат его рождения и смерти.

Самый значительный его труд по математике – «Конические сечения». Первые ее 4 книги сохранились в греческом подлиннике, следующие три – в арабском переводе, последняя 8-я книга не сохранилась. Конические сечения изучались и до него, но он первый ввел эллипс, параболу и гиперболу как произвольные плоские сечения произвольных конусов с круговым основанием, и детально исследовал их свойства.

Идеи Аполлония предвосхитили ряд крупных открытий Нового времени: метода координат, аналитической геометрии, функционального анализа. «Его работа была столь законченной, – писал Д. Бернал, – что Кеплер и Ньютон спустя почти 2000 лет смогли использовать ее без изменений для выявления свойств планетных орбит».

Есть предположение, что Аполлоний Пергский изобрел астролябию – прибор для измерения высоты звезд. Хотя, скорее всего, он ее усовершенствовал.

До него было известно из наблюдений: планеты периодически меняют направление своего движения на попятное. Он объяснил странное явление тем, что тело, которое движется вокруг наблюдателя, само совершает круговое движение вокруг некого центра, «эпицикла» (в переводе это означает «надкруг» или «дополнительный круг»). Все зависит от величины угловых скоростей большого и малого, дополнительного круга. При определенных условиях наблюдателю будет казаться, что небесное тело движется вспять.

Так удалось изящно избавиться от несуразностей в поведении планет и сохранить идею гармонии небесных тел, которые подчиняются идеальным геометрическим формам, имея вид совершенных дисков и вращающихся по круговым орбитам.

Ф. Даннеман писал: «В то время как в течение столетий, непосредственно предшествовавших нашей эре, в тиши александрийского храма науки стремились к познанию мира, этот мир был покорен мощью римского оружия». Но, как обычно бывает, эта материальная сила уступала в долговечности и величии силе духовной, интеллектуальной.

…В существовании Александрийской Академии есть что-то символичное. Ведь она, оставаясь одним из главных культурных центров античного мира, пережила немало государств.

Историки многословно, как о чем-то самом главном на свете, рассказывают на разные лады о судьбах стран и правителей, о кровавых сражениях и дворцовых интригах, о политических деятелях и партиях. Но часто ли услышишь о величии научно-философской Александрийской школы? А она существовала несколько столетий, словно и не замечая, как пришла к закату великая греческая цивилизация, была покорена воинственными римлянами и, наконец, настало время Римской империи.

Что же важнее знать: историю государств, сражений, королей или ступени развития знаний, философских и научных идей, прогресса техники? На мой взгляд, постигая интеллектуальную историю человечества, каждый из нас поднимается на более высокий уровень культуры, духовного развития.

Время собирать знания

Одно из отличий римской науки – стремление к обобщению знаний. Ученость оценивалась не интеллектуальными исканиями, открытиями, а умением собрать как можно больше сведений, используя их в практических целях. Нередко пишут: таков был их национальный характер.

Такое объяснение напоминает ответ ученика в миниатюре Чехова на вопрос, какое правительство в Турции: «Известно какое, турецкое». Так всю историю любой страны, народа, культуры легко объяснять туманным понятием «национальный характер».

Один и тот же народ в одни периоды своей истории проявляет мужество, героизм, твердость, творческий энтузиазм, а в другие более или менее быстро вырождается до состояния самого заурядного, ничтожного. И зависит это от многих обстоятельств, включая характер общественного устройства, величие и мудрость правителя.

Возвращаясь к римлянам, будем иметь в виду, то первоначальные их успехи определялись военными завоеваниями. Это была сильная и хищная держава. По мере расширения включения в нее разных стран и народов, усиления могущества Римская империя превращалась в мировой культурный центр как наследница греческой цивилизации.

Достижения греков и стали главной причиной практицизма римлян. В философских учениях и научных открытиях греки достигли необычайных высот, восприняв и творчески переработав идеи египтян, индийцев, вавилонян. На том уровне знаний почти невозможно было добиться большего. Требовалось освоить это замечательное наследие. А греческие мыслители продолжали свои научные исследования и технические изобретения теперь уже в Римской империи.

Силой оружия римляне покорили греков. Силой интеллекта греки сделали римлян своими учениками.

Впрочем, среди римлян было немало тех, кто противился такому влиянию; например, крупный государственный деятель Катон (Старший). Хотя их усилия не могли увенчаться успехом уже по той простой причине, что в античном мире на то время именно греки достигли наивысших успехов в науке, философии, технике. Сказывалось и то, что, как признанный центр культуры, Греция была в Античности законодательницей мод.

Катон (Старший) Марк Порций (234–149 гг. до н. э.) – римский энциклопедист, писатель, государственный деятель. Выступая в сенате на любые темы, он неизменно напоминал о главном конкуренте Рима в торговле и политическом влиянии на другие страны: «А, кроме того, я полагаю, Карфаген должен быть разрушен».

Он выступал за самобытность римского общества и твердую власть. После окончательной победы над Карфагеном он стал консулом. На склоне лет, занимаясь сельским хозяйством в своем обширном имении, написал сочинения: историческое («Начала») и энциклопедическое («Наставления»). Они стали первыми научными трудами на латинском языке, ибо образованные граждане предпочитали греческий.

Из обширных «Наставлений», обращенных к сыну и включавших сведения по военному делу, медицине, праву, ораторскому искусству, сохранилась только книга, посвященная агрокультуре. Речь идет о приемах рационального ведения хозяйства, начиная с чтения молитв и кончая сбытом урожая. Автор дает четкие ответы, подобные воинским командам. Например: «Что значит хорошо возделывать поле?» – «Хорошо пахать».

Земледельцем Катон называет владетеля земли и рабов. К последним он относится без жалости и сочувствия. Размеры усадьбы предполагает сравнительно небольшими. Автор словно предвидел разложение и гибель римского общества от неутолимой тяги к роскоши, комфорту, материальным ценностям.

Будучи цензором, Катон Старший наложил высокие пошлины на ввозимые в Рим предметы роскоши. Он писал, что в старину больше заботились о хозяйственных постройках, а теперь виллы превратились в места отдыха и развлечений. По его мнению, греческий индивидуализм разлагает римское общество.

Как человек образованный и рассудительный, он запрещал вступать в разговор с халдейскими гадателями и астрологами. Сына предостерегал от пустословия: «Держись сути, а слова придут».

Не следует думать, что Катон Старший был ограниченным ретроградом. Греческий язык он знал, был знаком с греческой наукой и философией, в своих сочинениях использовал труды греческих авторов. Но он сознавал, насколько опасно подражать представителям иной культуры; надо умело использовать их достижения в своих целях, на основе собственных традиций, Энциклопедизм сравнительно быстро стал характерной чертой древнеримской науки. В этом можно даже усмотреть отражение имперских амбиций правителей Рима. Политики стремились покорить и объединить в пределах великой державы разные страны и народы. Мыслители старались осуществить нечто подобное в интеллектуальной сфере.

Характер их интересов, занятий, определялся в значительной мере запросами правящего класса. В любой стране имеются исследователи и мудрецы, превыше всего ставящие духовные блага, властолюбцы и демагоги, алчные богачи, тихие приспособленцы, самозабвенные труженики, развратники, пошляки, мечтатели…

Из этого многообразия на каждом этапе общественного развития получают преимущество определенные социальные группы и типы личностей; одни поощряются, другие подавляются. То же относится и к видам интеллектуальной деятельности. Четкая государственная структура Римской империи предполагала «естественный отбор» тех, кто тяготеет к решению практических задач, а не к созданию «воздушных замков» красивых теорий.

Варрон Марк Теренций (116–27 гг. до н. э.) – римский энциклопедист, писатель, государственный деятель. Он поднялся по ступеням служебной лестницы до должности претора, успешно сражался с пиратами, получив почетный «Морской венок». Воюя в Испании на стороне Помпея против Цезаря, Варрон потерпел поражение. Это подвигло его к интеллектуальной деятельности. Цезарь поручил ему организовать первую государственную публичную библиотеку в Риме. С этого времени Варрон увлекся науками.

Ему принадлежали труды по арифметике, геометрии, астрономии, навигации, грамматике, истории, философии, религии. Наибольшей популярностью пользовалось его сочинение «Древности» (41 книга), посвященное истории Италии от легендарного потопа при Огигесе. Обращаясь к Варрону, Цицерон писал: «Мы были чужеземцами в родном городе… твои книги словно привели нас домой, рассказали нам, кто мы и где живем». Большой популярностью пользовалась его работа «О латинском языке» (25 книг). Варрон написал «Портреты» – 700 биографий знаменитых греков, сопровождаемых стихотворными панегириками. Считается, что именно его трудами пользовались более поздние римские поэты и ораторы.

Особняком стоят разрозненные фрагменты «Менипповых сатур» (сатир) – пестрого конгломерата бытовых зарисовок, философских тезисов, стихотворных строф, политических заметок, моральных сентенций, общий тон которых обличительный: негодование по поводу упадка нравов, забвения благородных обычаев древности, жажды роскоши. В одной из сатир Варрон сравнивает человека с пузырем, подчеркивая бренность бытия. По-видимому, рассуждения о равенстве людей перед лицом смерти лежали в основе его этических принципов.

Тот же образ пузыря повторил он в трактате «О сельском хозяйстве», состоящем из трех книг и двух частей: «Земледелие» (полеводство, садоводство, виноградарство) и «Животноводство». Работа написана в форме диалога. Она является не столько практическим наставлением, сколько собранием научных сведений, почерпнутых у разных авторов. Варрон, относя рабов в разряд «говорящих орудий», призывал обращаться с ними гуманно.

Он был умелым хозяйственником, а потому опирался не только на вычитанные сведения, но и на собственный опыт. Подходя к сельскому хозяйству с прагматических позиций (рентабельность, доход, полезность ставя на первое место), не забывал он и об удовлетворении, удовольствии, которые доставляет этот вид деятельности. Занятие сельским хозяйством считал наиболее древним, благородным, соответствующим природе человека и окружающей его среды.

«Земледелие, – писал он, – наука необходимая и великая. Она учит нас, что на каком поле следует сеять и делать, чтобы земля постоянно приносила самые большие урожаи». С огорчением он отметил, что римляне все меньше занимаются земледелием, предпочитая привозить пшеницу из Африки и Сардинии.

Говоря об истоках сельского хозяйства, Варрон затрагивал проблему происхождения жизни. Ссылался на два мнения: одни считают, подобно Фалесу Милетскому, что живые существа некогда зародились; другие, вслед за Пифагором и Аристотелем, предполагают вечность жизни. (До сих пор эта проблема остается; В. И. Вернадский, например, писал о геологической вечности жизни.)

Варрон писал об эволюции живых существ и человеческого общества. Он разделял мнение Дикеарха: сначала жизнь была естественной, когда «люди жили тем, что девственная земля добровольно несла им». Затем «они перешли на вторую ступень, пастушескую». «И, наконец, из пастушеской жизни люди спустились на третью ступень, к земледелию». Проскальзывает у Варрона мысль о происхождении домашних животных от диких предков.

Несмотря на энциклопедические знания (или из-за них?), Варрон не сделал никаких научных открытий, да и не стремился к ним.

В эллинистических провинциях Римской империи пользовалось популярностью философское и нравственное – материалистического толка – учение Эпикура. Наиболее полно и великолепно по стилю изложил это учение, уделив особое внимание естествознанию, Тит Лукреций Кар в поэме «О природе вещей». Цель свою он сформулировал так:

…вещей объясняю начала,

Все из которых творит, умножает,

питает природа

И на которые все после гибели

вновь разлагает.

И объясняя их сущность, материей

мы называем…

Правда, по давней традиции научными считаются сочинения, написанные деловой скупой прозой, желательно с формулами и цифрами, с примечаниями и ссылками. В принципе это справедливо, хотя и не учитывает, что система научных знаний включает помимо фактов теорем и теорий еще один важнейший компонент – идеи. Их далеко не всегда можно выразить формулами. Такими являются, в частности, представления о жизни природы – земной и вселенской.

Кар Лукреций (ок. 96–55 г. до н. э.) – римский поэт-философ. О его жизни почти ничего не известно. Был он последователем Эпикура. В поэме Лукреция «О природе» соединяются поэзия, философия, научные знания. Автор писал, что желает избавить людей от предрассудков, суеверий и страха смерти, показывая красоту и совершенство Мироздания.

Лукреций отверг варианты философии природы, предложенные Платоном, Аристотелем и другими мыслителями-идеалистами. Для него мысль о живой и разумной Вселенной остается не более чем поэтической метафорой. Его модель Мироздания выглядит механистичной и, по-видимому, соответствует учению (и личности) Эпикура, у которого, по словам Б. Рассела: «С отсутствием великодушия по отношению к другим философам сочетается другой серьезный недостаток, а именно – диктаторский догматизм». Вряд ли случайно наиболее полно и талантливо возродил и выразил учение Эпикура Лукреций – современник императора Юлия Цезаря.

Лукреций достаточно странно относился к религии. Вера в богов сочеталась с признанием их полной непричастности к делам природы, к материальному миру. Боги наслаждаются блаженной жизнью, витая в эмпиреях и предоставив людям самим вершить свои дела. По словам Лукреция, «…безобразно влачилась жизнь людей на земле под религии тягостным гнетом».

Материализм Лукреция оказался перспективным для развития естествознания, хотя ни Эпикур, ни его последователи не привнесли в научную мысль новых идей и концепций. О доказательствах они и вовсе не беспокоились. Поэма Лукреция обрела популярность в эпоху Возрождения и помогла укреплять философские основания науки Нового времени.

Лукреций утверждал независимость от религии (свободу) научной и философской рациональной мысли. В этом он видел не средство для каких-либо практических целей, а самоценное занятие, доставляющее человеку высокие наслаждения. Ему удалось раскрыть поэзию научных исканий; в этом отношении его поэма остается непревзойденным образцом.

Лукреций признавал абсолютное господство в мире законов вечного, неостановимого движения материи:

За основание тут мы берем

положенье такое:

Из ничего не творится ничто по

божественной воле.

Он изложил гипотезу атомов, доказывая ее аллегориями красочными, хотя и не очень убедительными. Упоминал о круговоротах материи реалиям:

…всегда обновляется жадное море

Водами рек; и земля, согретая

солнечным жаром,

Вновь производит плоды; и живые

созданья, рождаясь,

Снова цветут; и огни эфирные в

небе не гаснут.

Земные процессы Лукреций не возводит в ранг космических. Отказавшись от геоцентризма, он, предвосхищая космогонии Нового времени, высказывает мысль, через полтора тысячелетия возрожденную Николаем Кузанским:

Центра ведь нету нигде у

Вселенной,

Раз ей никакого нету конца…

Поэма Лукреция дает завершенную картину Мироздания – от земных явлений до космической бесконечности. В ее основе – несколько идей: вечности и бесконечности Вселенной, атомного строения вещества, неуничтожимости движения (круговоротов материи), возможности рационального объяснения всех природных явлений.

Высказывания Лукреция:

– Ведь глупцы дивятся и встречают с любовным почтением все, что, по их мнению, скрывается за двусмысленными выражениями.

– Если бы после смерти вещество нашего тела было вновь собрано временем и приведено в нынешний вид и если бы нам дано было вторично явиться на свет, то это все-таки не имело бы для нас никакого значения, так как память о прошлом была бы уже прервана.

– Не ясно ли всякому, что природа требует лишь одного – чтобы тело не ощущало страданий и чтобы мы могли наслаждаться размышлениями и приятными ощущениями, не зная страданий и тревог?

Учение Эпикура не отвечало религиозным традициям римлян. Для них привлекательней выглядело учение стоиков. Это можно объяснить склонностью граждан великой империи к логике, порядку, рассудительности и четкому исполнению своих обязанностей, при уважении традиций.

В отличие от механической модели Мироздания Эпикура (пусть даже расцвеченной поэтическим воображением Лукреция), у стоиков она была более сложной – органической. Космос уподоблялся живому разумному существу. Единство духа и материи олицетворял Зевс-логос. Тем самым предполагается продуманность событий в Мироздании, их закономерность и необходимость.

Получалось, что в мире все предопределено и устроено целесообразно. Такая вера удовлетворяла рабовладельцев, оправдывала их положение господ и поработителей. Она избавляла от «излишних» духовных исканий и сомнений, дерзаний мысли, характерных для греческой науки и философии. Это, конечно же, в немалой степени содействовало застою теоретической научной мысли в римскую эпоху.

Познание Земли

Первый латинский географический трактат из трех книг – «Хорография» («Описание местности») – написал Помпоний Мела в 40–45 гг. до н. э. Это сочинение ни чем не примечательно, пестрит выписками из греческих авторов. Немало внимания уделено амазонкам, безголовым и козлоногим людям и прочим созданиям человеческой фантазии. К подобным сообщениям Помпоний Мела относился, по-видимому, серьезно. Хотя не исключено, что он заботился (подобно многим современным журналистам и писателям) о занимательности изложения, а не о правде. Недаром его работа пользовалась популярностью.

Посидоний (ок. 135–51 г. до н. э.) – римский энциклопедист, грек. Родился в Сирии, в городе Апамен, учился в Афинах. Стал видным представителем стоицизма.

Это учение признавало бренность каждой человеческой жизни порознь, но единство и вечность жизни и разума вообще; отвергало суетные заботы о личном благосостоянии, находя предназначение человека в познании высших истин и в добродетели. Мироздание – живое, одушевленное, разумное, во всем превышающее человека. Бог – светоносный огненный эфир, пронизывающий Космос и принимающий разные формы.

Все это было слишком туманно и неопределенно. А окружающий мир интересовал Посидония своими конкретными объектами и явлениями. С 97 г. до н. э. Посидоний стал главой школы стоиков на о. Родос. Преподавал он и в Риме. Среди его учеников и друзей были Цицерон и Помпей.

В своих сочинениях Посидоний охватил почти все знания своего времени: в математике, астрономии, географии, истории, этнографии.

Посидоний. Гравюра XVII в.

Главное его сочинение – «Всеобщая история» в 52 книгах – охватывает период от 145 до 88 гг. до н. э. Все его труды до нас дошли в виде фрагментов и пересказов. О его путешествиях с целью познания сведений нет. Судя по всему, оригинальных идей Посидоний не выдвигал, удовлетворяясь своей великолепной эрудицией. Нередко он приводил противоречивые сведения, не заботясь об их согласовании.

В труде «Об океане» Посидоний дал общее описание Земли, выделив помимо тропиков и полярные круги. Возможно, он первым высказал мысль, что, взяв курс от Европы на запад, можно достичь Индии. Посидоний опроверг бытовавшее в народе мнение, что на океанском побережье при заходе Солнце во много раз увеличивается в размерах, а море шипит, пока светило гаснет и остывает. Посидоний не верил этим сказкам, а изменение размеров солнечного диска объяснял тем, что его лучи, проходя сквозь насыщенный испарениями воздух, как через линзы, преломляются и увеличивают изображение.

Посидоний отметил связь приливов и отливов с фазами Луны. В то же время он с доверием пересказал легенду о том, что в Иберии (Испании) руды драгоценных металлов выступают на земную поверхность и так их много, что при лесных пожарах образуются сплошные разливы сплавов золота и серебра. Подобное смешение научных сведений с легендами было характерно для того времени.

Через столетие после Посидония жил и работал один из самых замечательных географов древности Страбон. Своей славе он обязан не только личным качествам, но и благоприятным обстоятельствам.

Во-первых, его главный труд, в отличие от работ предшественников, сохранился до наших дней.

Во-вторых, границы Римской империи значительно расширились, а поэтому знания о различных странах и народах стали освобождаться от досужих домыслов.

В-третьих, по той же причине у него появилась возможность без особых затруднений путешествовать по разным странам. Не исключено, что он действовал и как разведчик, добывающий географические, демографические и экономические сведения.

Посидоний (ок. 63 г. до н. э. – ок. 20 г. н. э.) – римский географ, историк. Родился в Малой Азии в знатной греческой семье. Получив хорошее образование, увлекся изучением разных стран и народов, стал читать соответствующие книги и, наконец, отправился путешествовать.

Территория, на которой он побывал, огромна: от Армении до острова Сардиния, от Южного побережья Черного моря до Эфиопских гор на Верхнем Ниле. В результате своих наблюдений и обобщений сведений из разнообразных источников написал «Географию» в семнадцати книгах. В ней множество ссылок, в частности, на Посидония, Эратосфена, а также Гомера.

Страбон. Гравюра XVII в.

Это самое грандиозное географическое сочинение Античности (из тех, что дошли к нашим дням). Страбон попытался дать предельно полное описание ойкумены – известного мира. Приводил он и мифические истории. «Эти рассказы, – оправдывался он, – все же могут доставить высокое наслаждение слушателям, интересующимся местами, где зародились мифы». В то же время он утверждал: «Географ должен больше интересоваться практически полезным, чем предметами прославленными и полными прелести».

Противоречие? Нет. Страбон имел в виду разных по уровню знаний читателей и старался сделать изложение интересней. По его словам, миф, хотя и повествует о фантастическом мире «диковинного и чудесного», все-таки «внушает человеку любознательность» и «является как бы приворотным зельем для обучения». (Поныне популяризаторы науки пользуются этим приемом; хотя часто на потребу непритязательной публики опускаются до лжи и мракобесия.)

По мнению Страбона, география относится к наукам, определяющим мировоззрение человека, и входит в круг занятий философа. «Польза от географии многообразна, – писал он. – Она применима не только для деятельности государственных людей или властителей, но и для науки о небесных явлениях, о явлениях на суше и на море, о животных, растениях и плодах и обо всем прочем, что можно встретить в разных странах. Полезность географии предполагает в географе также человека, который посвятил себя изучению искусства жить, то есть счастья».

Об этом его замечании полезно помнить и в наши дни, когда многие предпочитают следовать указаниям матери Митрофанушки из пьесы Д. И. Фонвизина «Недоросль». Узнав, что сыну надо изучать географию, она воскликнула: «Да извозчики-то на что ж? Это их дело… Дворянин только скажи: повези меня туда, свезут, куда изволишь».

Обычно историки науки не упоминают о теоретических взглядах Страбона на географические явления. Подобные сведения рассеяны в его труде и высказаны вскользь, однако представляют интерес. Так, по его мнению, происходящее на планете имеет природные основы. Происходят постоянные перемены: суша становится морем и наоборот, а горные породы (он называет их «землей») изменяются от рыхлых до твердых, каменеют. Разнообразные по составу воды находятся в постоянном круговороте и взаимном обмене.

Страбон, ссылаясь на Эратосфена и других ученых, привел научные доказательства существования морей на месте нынешней суши: отложения морских осадков и соответствующие ископаемые остатки. (Эту мысль с трудом освоили мыслители полтора тысячелетия спустя.)

Римляне – за немногим исключением – мало интересовались наукой. Например, о том, что в 79 году произошло катастрофическое извержение Везувия, засыпавшее пеплом три города – Геркуланум, Помпеи, Стабию, хронисты того времени даже не упомянули, а из ученых лишь один всерьез заинтересовался этим грозным явлением природы.

О нем стало известно только из одного письма Плиния (Младшего) Га я Цецилия Секунда – римского сенатора, консула. Он был племянником Плиния Старшего, одного из крупнейших римских ученых, который погиб героически как исследователь природы. Впрочем, надо отдать должное и Плинию Младшему: он оставил подробное описание извержения Везувия, тем самым внеся свой вклад в вулканологию.

Плиний (Старший) Гай Секунд (29–79 гг. н. э.) – римский государственный деятель, писатель, ученый-энциклопедист. Происходил из аристократической семьи, занимал крупные административные должности. Некоторое время командовал флотом. Обладая острым умом и любознательностью, посвятил себя умственной деятельности. Ему приписывают много различных произведений. До нас дошла только «Естественная история» – фундаментальный труд в 37 томах.

«На путь, по которому я пойду, – писал он, – не вступал никто; никто… не решался единолично дать описание природы во всей ее совокупности. Если мой замысел не удался, то самое стремление к нему было великолепно и сладостно». Правда, он без оговорок приводил порой весьма сомнительные сведения, скажем, о племенах безголовых людей. В то же время верно отметил, что у полюсов планеты можно наблюдать летом круглосуточный день, а зимой – ночь.

Плиний Старший сознавал ограниченность обыденного опыта: «Наука и мнение толпы находятся в чрезвычайном противоречии. Согласно науке, земля населена по всей окружности людьми, которые таким образом обращены друг к другу ногами, и все одинаково имеют над головой небосвод. Но, по мнению других, возникает вопрос: почему же антиподы не падают? Как будто неуместен был бы обратный вопрос, почему они не удивляются тому, что мы не падаем».

Плиний собрал и обобщил огромное количество сведений по самым различным отраслям знаний: математике, физической географии, страноведению, этнографии, зоологии, ботанике, лекарствах, металлах и камнях, а также о произведениях искусства и художниках. Он первым заговорил о том, что деятельность людей не только изменяет ландшафты, но и влияет на погоду, ухудшая ее.

По традиции римлян, Плиний интересовался природой главным образом в приложении к человеку и его деятельности. Справедливо отмечал, вслед за Варроном, что подневольный рабский труд в земледелии не приносит необходимой пользы, ибо оно требует на только вложения денег, ибо «самое полезное для поля – это хозяйский глаз». Требуются и знания природных условий: «Итак, пусть каждый узнает свою землю и воду».

Однако без тени сомнения он мог утверждать полную нелепость, принимая ее на веру: «Кому не известно, что при восходе Пса ощущается на далеком расстоянии влияние этого созвездия? При восходе его бушует море, беспокойным становится вино в погребах и в болотах начинается брожение».

Плиний упоминал о биологических ритмах, объясняя их воздействием дыхания Луны. Когда она растет или идет на убыль, пропорционально ее свету увеличиваются или уменьшаются размеры раковин и количество крови у животных и человека. Приводимые им факты фантастичны, хотя идея биологических ритмов возродилась через много веков.

Он высказал мысль о давлении света, вошедшую в науку через 19 столетий. Но и в этом случае не обошлось без домыслов. Зная об отклонении планет от геометрически простых траекторий, Плиний объяснил это действием «солнечного ветра» (говоря современным языком), который «сдувает» небесные тела с их орбит.

Остается актуальным совет Плиния проводить полевые работы, полагаясь не только на календарные даты, а прежде всего учитывая фенологические наблюдения, например, прилет птиц, характер погоды. (В наше время под видом народных примет распространились нелепые сведения о том, как тот или иной календарный день определяет погоду на месяцы вперед, благоприятствует определенным работам в саду или на огороде. Словно забылась главная и безошибочная старинная примета: год на год не приходится.)

Говоря о самоцветах, Плиний подчеркнул, что в них заключено бесценное богатство: «Для многих людей к высочайшему и совершенному созерцанию природы довольно единого драгоценного камня». Его сочинение пронизано радостью познания и благоговением перед Природой.

Теорий и гипотез он не выдвигал. Был весьма учен, не становясь ученым (исследователем). Исключением стали последние дни его жизни.

Во время катастрофического извержения Везувия в 79 г. н. э. Плиний, несмотря на свой преклонный возраст и тучное телосложение, отправился на место катастрофы. Не поддаваясь общей панике, он наблюдал грозное природное явление буквально до последнего дыхания, диктуя секретарю. От едких вулканических газов у него начался острый приступ астмы, и он скончался.

Его имя навеки осталось в науке: один из распространенных мощных типов вулканических извержений, который он наблюдал и описал, по праву называется «плинианским».

Из высказываний Плиния Старшего:

– Мгновенная смерть есть высшее счастье человеческой жизни.

– Одно несомненно, что нет ничего несомненного и что человек – самое жалкое и вместе с тем превосходящее всех существо.

Техника на грани фантастики

Есть одно обстоятельство, заставлявшее римлян отдавать предпочтение практическим, а не теоретическим знаниям. Дело в том, что когда государственная политика ориентируется на завоевания и укрепление своей военной мощи, страна уподобляется хищнику, которому требуются оружия нападения и захвата добычи. По этой причине во всем, что касалось военной техники, а также инженерного искусства, римляне были особенно сильны.

Символическая деталь: в 47 году до н. э. погибла значительная часть уникальной Александрийской библиотеки в пожаре, охватившем город во время его захвата войсками Юлия Цезаря. Однако этот правитель воспользовался знаниями астрономов Александрийской академии и на следующий год произвел реформу календаря. Теперь в обычном году стало 365 дней, а каждый четвертый, високосный, имел их 366. Так возник календарь, названный юлианским, а месяц рождения Цезаря получил его имя – июль.

Надо отметить, что это не было угодничеством перед могущественным и славным правителем империи. Цезарь был математиком, содействовал развитию этой науки и написал трактат «О звездах».

Витрувий (2-я пол. I в. до н. э.) – римский архитектор, инженер, изобретатель. По одной версии, это был гражданский архитектор Марк Витрувий Поллион, по другой – родовитый Луций Витрувий Мамурра – командир саперных войск в армиях Помпея и Цезаря. Не исключено, что под одним именем предполагаются они оба.

Он спроектировал и построил римский водопровод (по другому предположению, был лишь смотрителем за акведуками), изобрел клапаны для водопроводных труб, возводил мосты и другие сооружения, проводил землемерные работы, был отличным чертежником (его технические иллюстрации были утеряны).

На склоне лет он написал свою единственную работу: «Десять книг по архитектуре» – подлинную энциклопедию строительного искусства и градостроительства. Посвятил ее императору Августу. «По этому предмету, – писал он, – греками выпущено много книг, а моими соотечественниками до крайности мало, хотя в старину было много крупных архитекторов из наших граждан, которые могли бы писать с немалым изяществом».

Архитектуру он понимал в самом широком смысле, включая учение о строительных материалах, инженерную геологию, метеорологию, городскую планировку, геодезию, военную технику, эстетику сооружений, психологию восприятия, инженерное обустройство и украшение зданий, а также описание механизмов, различных технических приспособлений, измерительных приборов. Приводит он сведения о подземных водах, их поисках и использовании.

По мнению Витрувия, архитектор – это «человек, владеющий письмом, искусный в графике, обученный геометрии, знакомый с подбором рассказов из истории, прослушавший внимательно курс у философов, знающий музыку, не лишенный познаний в медицине, сведущий по части толкования законов юристами, обладающий знанием астрономии и законов небесных тел».

Столь обширные познания предполагали не только обучение ремеслу, но и всесторонне развитой личности. В те времена не было узкой специализации, и зодчий должен был уметь выбрать наилучшее место для инженерного сооружения с учетом природных условий, характера грунтов и геологического строения, организовать работу, составить проект, сделать необходимые расчеты, подобрать строительные материалы, учесть психологию восприятия и даже социальные факторы.

«Соразмерность, – учил Витрувий, – обуславливает красоту объективно, эвритмия (ритмическая стройность) – психологически, а декор – социально». По его словам, архитектура начинается с «размышления и изобретения» (под которым он понимал «разрешение темных вопросов и разумное обоснование нового предмета»). Архитектура должна соответствовать триаде: прочность, красота и польза.

Трактат Витрувия многократно переиздавался и пользовался особой популярностью в эпоху Возрождения. В 1542 г. римский архитектор Палладио основал Витрувиевскую академию.

Вновь и вновь приходится вспоминать великое греческое наследие, доставшееся Римской империи. Хотя Витрувий, например, говорил о желании воздать должное римским архитекторам, в своем труде он ссылался почти исключительно на греков. Варрон демонстрировал хорошее знание сельского хозяйства, однако в теоретических вопросах предпочитал опираться на достижения греческих мыслителей. То же относится и к Страбону.

Александрийская академия оставалась кладезем накопленных к тому времени знаний в разных областях науки и техники.

К сожалению, почти все изобретения древности анонимны. Их приписывают мифологическим героям и знаменитым людям, но сами они подчас признавались, что использовали или усовершенствовали приборы, механизмы, машины, которые уже существовали на то время.

Если создание сложных сооружений требует хорошей теоретической подготовки, то изобретения или усовершенствования технических приспособлений доступно тем, кто ими пользуется. Люди еще в каменном веке придумали капканы и петли для ловли зверей, самострелы, рыболовные принадлежности. Расширение хозяйственной деятельности сопровождалось изобретением блоков, полиспастов, рычагов, водоподъемников, мельниц…

Об этом приходится упоминать, прежде чем рассказать о знаменитом инженере, изобретателе Античности Героне. Он принадлежал к Александрийской академии, а значит, имел возможность использовать достижения своих предшественников.

Еще во времена Архимеда началось увлечение изобретением хитроумных механизмов и приборов – далеких предтеч современной разнообразной научной техники. К водяным часам – клепсидре – был приспособлен механизм со стрелкой. Было придумано качающее устройство, подобное всем известному пожарному насосу.

Герон из Александрии, прозванный Механиком (ок. I в. до н. э. – I в. н. э.) – греческий изобретатель, математик, инженер, топограф. Его биография остается неизвестной. Работал он в Александрии как инженер и конструктор. Однако не были ему чужды и теоретические исследования. В трактате «Метрика» он обобщил достижения математики Античности. Привел формулу для вычисления площади треугольника, которую назвали его именем: √ р (р – а) (р – b) (р – с), где р = (а + b + c); а, b, с – стороны треугольника. Хотя есть сведения, что эта формула была известна еще Архимеду.

На основе своих опытов он определил, что воздух представляет собой тело, обладающее определенной плотностью и упругостью (что видно, например, при погружении опрокинутого пустого сосуда в воду). Анализируя свойства жидкости и газа, сделал заключение об атомном строении вещества.

Более всего он знаменит как изобретатель. Возможно, он преимущественно усовершенствовал имевшиеся приборы и механизмы, сам их мастерил. Работа Герона «Механика» – первая теория машин и механизмов. В ней описаны рычаг, ворот, клин, винт и блоки (полиспаст). Приведены соответствующие расчеты. Для рычага и блоков он установил правило, согласно которому выигрыш в силе компенсируется потерей во времени.

Используя зубчатую передачу, он изобрел измеритель пути, приспособленный к колесу (по этому принципу устроены современные таксометры).

Герону принадлежит первое обстоятельное сочинение, посвященное свойствам воздуха и сжатых паров – «Пневматика». Начинается оно так: «Занятие воздушными и водяными механизмами очень высоко ставилось древними философами и математиками. Необходимо поэтому привести в должный порядок всё издавна известное об этом предмете».

Описано им устройство, получившее название «Неронова шара» (в свободно вращающийся шар с двумя противоположно направленными трубками пар поступает из котла с кипящей водой, вращая шар благодаря реактивной силе). Но как выяснилось, его изобрел еще раньше византиец Филон. Как видим, принцип парового двигателя был известен людям более двух тысячелетий назад. Его изобретение определилось не потребностью общества, а интересом человека к изобретениям как таковым. Хотя в некоторых случаях они были призваны ошеломить верующих, показать им чудо с помощью техники.

Героном дано описание сифона (с объяснением принципа его действия), а также автоматов, действующих на сжатом воздухе или паре. Один из них открывал двери храма, когда на жертвенном алтаре зажигали огонь. Нагретый воздух, расширяясь, повышал давление в баке, содержащем воду. Часть ее выливалась через сифон в сосуд, подвешенный на блоке. Он становился тяжелее, опускался, а его движение передавалось на шарниры, которые открывали двери. Когда гасили огонь на алтаре, воздух охлаждался, вода из сосуда выливалась обратно в бак, сосуд возвращался в прежнее положение, и двери закрывались.

Другим сложным механизмом был музыкальный орган, где воздух в звучащие трубки нагнетался водой. Геронов автомат для отпуска «священной воды» явился прообразом современных автоматов, продающих напитки.

В сочинении «О диоптре» Герон описал прибор для измерения углов на местности (предок современного теодолита). Основой была доска с визирной (диоптрической) линейкой, подвижно укрепленной на штативе. Посредством ватерпаса и отвеса ее устанавливали горизонтально, а винтами поворачивали вокруг горизонтальной и вертикальной осей. Герон сообщил способ измерения высот и площади поля этим прибором, а также решения других задач (например, определения ширины реки, не переходя ее).

Этот труд Герона считается приоритетным, заложившим фундамент геодезии – точной науки, посвященной измерениям Земли и отдельных территорий.

Прочная система мироздания

Знаменитый поэт и мыслитель Публий Вергилий Марон (70–19 гг. до н. э.) утверждал, что задача римлян не познание мира, а его завоевание. Однако имперский Рим не только расширял свои пределы, захватывая новые территории и включая их в единую цивилизацию. Была необходимость и в изучении природы.

Вергилий в поэме о сельском хозяйстве «Георгики» призывал сначала основательно изучить территорию, прежде чем ее использовать. Он же четко сформулировал идею севооборота:

Также терпи, чтобы год отдыхало поле под паром, Чтоб укрепилось оно,

покой на досуге вкушая;

Или златые там сей – как солнце

сменится – злаки,

Раньше с дрожащим стручком

собрав горох благодатный.

…Так, сменяя плоды,

поля предаются покою.

Римлянам стала известна почти вся Европа (исключая Северную и частично Восточную). Завоеванную территорию они старались изучить. Некоторые римские путешественники добирались до Балтийского моря, дотоле неизвестного средиземноморцам.

Они торговали с Индией, знали о существовании Китая. Возможно, некоторым морякам удавалось добраться до Индокитая. Римляне проникали в глубь Африки до района озера Чад. По приказу Нерона две центурии в поисках истоков великой реки добрались до нильских болот.

Из отдаленных провинций стекались в столицу великой империи сведения о разных странах и народах. Использовались трактаты греческих мыслителей. Римские исследователи занимались систематизацией и обобщением накопленных материалов. Пользовались популярностью «хореографии» – описания местности.

Математически обоснованную модель мироздания создал александриец Птолемей, завершив концепцию Аристотеля. Она была обоснована именно с научной точки зрения. Только вот уровень науки того времени (да и много позже) укоренял некоторые ложные представления.

Признание Земли центром Мироздания соответствовало религиозным представлениям, согласно которым она предназначена людям, а небосвод является обителью богов.

Система Птолемея стала первой в мире завершенной и обоснованной на основе астрономических наблюдений и математических вычислений теорией строения Мироздания. Она была научной, ибо не противоречила известным на то время фактам и была приведена к стройной модели. Все это, однако, еще не стало залогом ее соответствия реальности.

Научная теория слишком редко бывает абсолютной. Она отмечает очередной этап достижений… или даже заблуждений, что тоже вовсе не исключено. Ведь любая теория не только обобщает факты, но и делает на этой основе определенные выводы, умозаключения, догадки.

Система Птолемея восторжествовала благодаря достижениям астрономов, математиков и механиков при отставании физики (в нашем понимании этой науки).

Птолемей Клавдий (ок. 90 – ок. 160 гг. н. э.) – греческий астроном, географ, картограф, математик. Родился в Египте, работал главным образом в Александрии.

Он поставил перед собой грандиозную задачу: постичь гармонию Мироздания. Постарался обобщить имевшиеся знания по самым различным наукам, включая теорию музыкальной гармонии и мистическую астрологию. Написал «Географию» в 8 книгах, астрологический трактат «Четверокнижие», «Оптику», «Гармонию»…

Главной его работой стал «Великий синтез» в 13 книгах. Он пользовался большой популярностью в арабских, а затем и европейских странах (его греческое название арабы переиначили как «Альмагест»).

Сначала Птолемей излагает прямолинейную и сферическую тригонометрию, дает уточненное значение числа «пи», приводит таблицу синусов. Описывает он астрономические инструменты, в частности, усовершенствованной им астролябии, которую называл «астролябоном».

В центре Мироздания Птолемей поместил Землю. Им были проведены многочисленные астрономические наблюдения и вычисления. Он убедился в том, что Солнце от точки весеннего равноденствия проходит за 179 дней и 18 часов, а не ровно за полгода. Воспользовавшись идеей Гиппарха, он предположил, что Земля смещена от центра солнечной орбиты.

Птолемей. Гравюра XVII в.

Наиболее сложными оказались вычисления орбит планет с позиций земного наблюдателя. Но и с этой задачей ученый справился, по примеру Аполлония, введя эпициклы: каждая из них вращается вокруг определенной точки, которая, в свою очередь, описывает круг, в центре которого находится Земля. (В дальнейшем астрономы уточняли отдельные элементы птолемеевой системы, вводя новые поправки в теорию эпициклов. Получились очень громоздкие построения. Говорят, в середине XIII в. король Кастилии Альфонс, пытаясь понять систему Птолемея, посетовал на то, что Господь не посоветовался с ним, отворяя мир, тогда удалось бы проще организовать движение небесных тел.)

Птолемей создал математически обоснованную модель Мироздания. По его расчетам, Земля в 39 раз больше Луны, а Солнце – в 6600 раз; спутник отделен от нашей планеты на 59, а Солнце – на 1210 земных радиусов. Последовательность небесных тел по Птолемею: Земля – Луна – Меркурий – Венера – Солнце – Марс – Юпитер – Сатурн, а дальше располагается сфера неподвижных звезд. Из них 1022 звезды вошли в каталог Птолемея, определившего их координаты.

Гелиоцентрическую систему Аристарха было несравненно легче обосновать математически; значительно упростились бы траектории планет. Птолемей ссылался на труды этого астронома и, по-видимому, был знаком с его моделью Мира. Но признать ее за единственно верную препятствовали некоторые, казалось, неопровержимые аргументы. Нельзя было доказать вращение Земли, тогда как перемещения небесных тел очевидны. Брошенный вниз или вертикально вверх камень не отклоняется в сторону, чего не бывает на вращающемся теле.

Птолемей не считал свою концепцию единственно возможной и абсолютно верной. Он указывал, что движение небесных тел может быть объяснено вращением Земли, так же как вращением всего мира вокруг нее. С геометрических позиций обе точки зрения эквивалентны, но для практических целей предпочтительней считать, как полагает большинство ученых, неподвижной нашу планету. (Как показывает опыт, равноправность обеих систем мнимая, формальная.)

Прочной законченной системе Мироздания, созданной Клавдием Птолемеем, вполне соответствовало прочное государство имперского Рима. Возможно, по этой причине данная научная система существовала особенно долго.

«География» Птолемея также пользовалась огромной популярностью. До эпохи Просвещения вышло более полусотни ее изданий. Он разработал теорию картографических проекций и дал координаты (приблизительные) 8000 пунк тов. В трактате были обобщены все имевшиеся сведения об известных тогда странах. Под его руководством были составлены 26 специальных карт и одна обобщенная карта Ойкумены.

Землю он считал шаром, но размеры его существенно занизил. (Из-за этой ошибки Колумб был уверен в возможности прямого плавания от Испании до Китая.)

Другое популярное сочинение Клавдия Птолемея – «Тетрабиблос» («Четырехкнижие»). Его называли в некоторых переводах (арабское издание 1138 г.) «Математический трактат в четырех книгах». Но в нем речь идет вовсе не об этой дисциплине. Трактат не относится к числу научных, ибо посвящен астрологии.

Почему Птолемей обратился к ней, остается только догадываться. Сам он не занимался составлением гороскопов. Судя по всему, ему хотелось создать систему, в которой центральное место займет человек, судьба которого зависит от небесных тел.

Для себя он придумал такую эпитафию:

Звездные в небе дороги

и лунное круговращенье

Я, хитроумно раскрыв,

изложил в своих сочиненьях.

Мало интересуясь жизнью природы, римляне отдавали должное медицине. В этом также проявился их практицизм. Однако без знания основ биологии, анатомии, физиологии лекари рассчитывали на собственный опыт и традиции. Людьми этой профессии частенько были шарлатаны. Об этом свидетельствует множество эпиграмм на врачей. Например, в I в. н. э. Луциллий писал:

Раз увидал Диофант

Гермогена-врача в сновиденьях –

И не проснулся уже,

хоть и носил амулет.

Марциал высказал свое мнение:

Был недавно Диал врачом,

он могильщиком ныне:

То, что могильщик творит,

то же и врач совершал.

В защиту докторов можно сказать, что им приходится иметь дело с больными людьми. Мало надеясь на врачей, римляне предпочитали носить амулеты. Представления тех времен о причинах болезней, о строении человеческого тела и деятельности органов были весьма далеки от реальности. Хотя и тогда были среди медиков специалисты, постигавшие не только данное ремесло, но и выходившие далеко за эти пределы.

Гален (ок. 139–200 г. н. э.) – греческий медик, анатом, натуралист – родился в городе Пергаме в семье богатого архитектора. С юности проявил интерес к философии, но выбрал профессию врача. Пройдя курс обучения, 4 года путешествовал, пополняя свои медицинские познания. Вернувшись на родину, 6 лет был врачом гладиаторов, затем переехал в Рим, а с 169 г. стал лейб-медиком (архиатром) и другом императора и философа Марка Аврелия.

Гален. Гравюра XVII в.

Многие труды Галена были утеряны, а целый ряд медицинских, в частности, «Анатомия» в 9 книгах, позже были переведены на арабский язык, пользовались популярностью в средневековой Европе.

Гален оставался последователем Гиппократа и Аристотеля, сделал важные открытия в анатомии человека, физиологии головного и спинного мозга. Он описал около 300 мышц и доказал, что артерии наполнены не пневмой, а кровью. Однако не догадался о кровообращении (о нем станет известно через полтора тысячелетия).

Он был лишен возможности делать вскрытие человеческих тел (из-за влияния христианства), а потому анатомировал разных животных, включая обезьян. Полученные знания распространял и на людей, в результате сделав несколько ошибок, ибо не все мышцы животных и человека совпадают.

Делая опыты на животных, он доказал верность предположения Гиппократом о том, что мозг является органом ощущений и мышления. Галена называют основателем экспериментальной физиологии. Ф. Даннеман писал: «Лишь благодаря тому обстоятельству, что Гален пришел к верному, в общем, представлению о сущности мускулов, сухожилий и нервов, возвысилась медицина до степени подлинной науки».

В книге «О естественных способностях» Гален упомянул о развитии человека: «И когда он достигает отрочества, им овладевает горячая любовь к истине; как одержимый, ни днем ни ночью не может он перестать подгонять себя и напрягаться, чтоб изучить в совершенстве все, что было сказано наиболее знаменитыми из древних. И когда он это изучит, тогда в течение долгого времени он должен испытывать и проверять это, выяснить, что из этого согласуется, а что противоречит очевидным фактам; таким образом, он выберет одно и отбросит другое.

Для такого человека, я надеюсь, мой трактат окажется очень полезным. До сих пор, однако, такие люди немногочисленны, в то время как для других эта книга будет столь же излишня, как история, рассказанная ослу».

Псевдонаука от Птолемея

Астроном, наблюдающий движение небесных тел и вычисляющий их траектории, находясь на недвижной Земле в центре мира, испытывает чувства, которые Птолемей выразил так:

Знаю, что смертен, что век мой

недолог, но все же – когда я

Сложный исследую ход

круговращения звезд,

Мнится, земли не касаясь ногами, но,

гостем у Зевса,

В небе амвросией я, пищей

бессмертных, кормлюсь.

Неудивительно, что ему захотелось найти сокровенную связь законов движения небесных тел с судьбами людей. В те времена астрология могла считаться наукой: ведь даже в географии одинаково доверительно приводили и реальные сведения, и мифические. Если мы находимся в центре мира, а до звезд, как говорится, рукой подать, то почему бы не предположить, что они влияют на земную природу и человека?

В Римской империи периода упадка обрели популярность астрология и гороскопия, заимствованные из Египта и Ближнего Востока. В смутные эпохи люди склонны верить в чудеса, мистические откровения. Подобные оккультные знания создают иллюзию надежных ориентиров во времена крушения привычного общественного уклада, идеалов, упадка культуры. (Таков симптом деградации культуры, духовного кризиса цивилизации.)

Астрономия – наука, изучающая движение и расположение небесных тел, – оформилась в результате практической необходимости. Нужен был точный календарь, требовалось ориентироваться в открытом море и т. д. Она возникла раньше астрологии, которая стремилась соединить астрономические знания с представлениями о богах и демонах.

Как выяснили историки (сошлюсь на труд О. Нейгебауэра «Точные науки в древности»), самый ранний греческий гороскоп составлен в 62 г. до н. э. Хотя Теофраст еще тремя веками раньше писал, что халдеи по небесам предсказывают не только погоду, но и судьбы людей. Халдеями называли пришельцев с Ближнего Востока, зарабатывающих гаданиями (в большинстве это были настоящие пройдохи).

Подобные предсказатели существовали еще во II тыс. до н. э. в Малой Азии, Двуречье и Египте. Но первоначально считалось, что судьба человека зависит от дня его рождения, а также от связанных с ним счастливых и несчастливых дней. О расположении звезд в те времена не упоминали, так что это была не менее сомнительная, чем астрология, псевдонаука – нумерология.

Труд Клавдия Птолемея «Тетрабиблос» порой называют библией астрологии. Об этой работе есть смысл рассказать подробней.

Подлинная наука, в отличие от ее имитации, основана на достоверных и проверяемых фактах, стремится им не противоречить в своих обобщениях и предположениях (теориях и гипотезах), стремится к истине. Псевдонаука основывается на предположениях, использует научные термины и приемы, пренебрегает фактами и стремится удовлетворить потребности публики.

«Тетрабиблос» Птолемея в полной мере соответствует критериям псевдонауки. В нем все небесные тела – планеты и светила – отнесены к звездам. Автор бездоказательно утверждает: «Совершенно очевидно, что большинство событий общего характера восходят своими причинами к небесам». Хотя это находится в противоречии с фактами.

Другой его постулат: «Некая сила, исходящая из вечной эфирной субстанции, проникает повсюду и рассеивается в пространстве, окружающем Землю, которая тем самым подвергается изменениям». Что это за сила? Нет объяснения. По его мнению, влажность исходит от Луны, как жар от Солнца. Вряд ли надо опровергать такое утверждение.

Чтобы обосновать воздействие звезд на людей, Птолемей дает волю фантазии. Например: «Характерные свойства Марса – сушить и сжигать, что хорошо соотносится с его цветом огня и объясняется близостью Солнца, поскольку сфера последнего располагается прямо под ним». Или: «Кометы обычно являются предвестниками засух или ветров; чем больше число частей, обнаруживаемых в их головах, и чем больше их размер, тем сильней будут ветры». «Падающие звезды, если они появляются из одного угла, означают ветер, идущий из этого направления».

Птолемей считал, что кометы и метеоры связаны с атмосферой, а Марс расположен за сферой движения Солнца. Имея превратное представление о небесных телах, он распространил астрологические фантазии на земной мир:

«Восходящий Юпитер… делает людей бледнокожими, но с красивым цветом лица, дарует им умеренно вьющиеся волосы и большие глаза, высокий рост и внушительный вид; в темпераменте преобладают жар и влага». «Восходящий Марс делает людей румяными и белокожими…». «Знаки солнцестояния определяют появление душ, созданных для общения, любящих бурную жизнь и политическую деятельность, ищущих славы и, кроме того, почитающих богов, благородных, подвижных, любознательных, изобретательных, догадливых, способных к астрологии и прорицанию».

Подобным образом, ничего не доказывая, сообщает Птолемей о том, какие человеческие качества зависят от расположения «звезд»: «Сатурн приносит состояние, полученное от строительства, сельского хозяйства или судоходства, Юпитер – от попечительской деятельности, опекунства или священнослужения, Марс – от военных операций и власти, Венера – от подарков друзей или женщин, Меркурий – от ораторского искусства и торговли».

В таком духе у него рассказано о браке, детях, друзьях и врагах, о путешествиях в дальние страны. Он понимал, что необходимо учитывать народ, к которому принадлежит данный человек, чтобы не приписать германцу темный цвет кожи, а эфиопу, родившемуся при восходящем Юпитере, бледное лицо; признавал влияние не только звезд, но и места рождения, окружения, воспитания, привычек. (Он не докатился до того маразма, когда дают гороскопы стадно для всех «тельцов», «козерогов» и прочих на разные дни невесть по каким бредовым вымыслам. И это в XXI в. пишут в газетах и журналах, об этом говорят по всероссийскому радио.)

«Тетрабиблос» показывает, что астрология превратилась в выгодный «бизнес» для шарлатанов. По свидетельству Птолемея, так было и в его время. Но ему казалось, что при точных астрономических расчетах предсказания станут верными.

Итак, астрология, о которой написал выдающийся ученый Клавдий Птолемей, – псевдонаука, не имеющая никакого серьезного обоснования. Она покоится на изначально ложных посылках и неверной картине Мироздания. В ней планетам приписываются свойства мифических персонажей, именами которых они названы: Марса, Венеры, Селены и т. д.

Вообще римляне нередко прибегали к помощи прорицателей, кудесников, магов. Такое поведение имеет смысл, когда надо принимать решение в условиях неопределенности. Приходится полагаться на случай: раскладывать карты, бросать монетку…

Популярность астрологии в эпоху эллинизма демонстрирует одно важное обстоятельство: возросший авторитет точных наук – математики и астрономии. От прежних гаданий стали отказываться. Когда система Мироздания уподобляется четко действующему механизму, то логично предположить (как это делал Птолемей), что и земная природа подчинена этому закону. Пришло время веры в науку! Неудивительно, что она, став объектом веры, обрела мистический облик астрологии, алхимии.

Впрочем, разумные люди потешались над теми, кто верит гороскопам. Лукиллий писал:

Все в один голос отцу предсказали астрологи как-то, Что до глубоких седин брат мой сумеет дожить. Лишь Гермоген заявил: «Он умрет преждевременно». Только это сказал он уже после кончины его.

В эллинистическую эпоху астрология оформилась в более или менее современном виде. Позже она существовала без сколько-нибудь заметного развития, подобно высохшему суку на живом растущем дереве научных знаний.

Пагуба технического прогресса

Великая Римская империя, достигнув расцвета, как бы исчерпала свой творческий потенциал, возможности дальнейшего развития. Было создано наиболее совершенное для того времени общество потребления. Для цирковых празднеств свозили в Рим тысячи диких животных, которых убивали гладиаторы на арене (сами нередко погибая) за два-три дня.

Марк Аврелий. Античная статуя

Установку общества выражал афоризм – «Хлеба и зрелищ!» Он предполагал наиболее полное удовлетворение материальных потребностей граждан разного достатка, по их возможностям (во многом за счет рабского труда). Некоторые римляне стремились к духовным, интеллектуальным ценностям, ориентировались на высокие идеалы. Но таких людей было мало, и они не могли изменить общественное мнение, которое выражается в устремлениях большинства.

Правда, можно вспомнить императора-философа Марка Аврелия Антонина (121–180). Некоторые его высказывания имеют отношение к познанию мира и человека; они исполнены спокойной мудрости, которой так не хватало римлянам. Например:

– Время человеческой жизни – миг; ее сущность – вечное течение; ощущение смутно; строение всего тела бренно; душа неустойчива; судьба загадочна; слава недостоверна. Одним словом, все относящееся к телу подобно потоку, относящееся к душе – сновиденью и дыму. Жизнь – борьба и странствие по чужбине; посмертная слава – забвение. Но что же может вывести на путь? Ничто, кроме философии.

– Все сплетено друг с другом, всюду божественная связь, и едва ли найдется что-нибудь, чуждое всему остальному. Ибо все объединено общим порядком и служит украшению одного и того же мира.

– Пора не только согласовывать свое дыхание с окружающим воздухом, но и мысли со всеобъемлющим разумом. Ибо разумная сила так же разлита и распространена повсюду для того, кто способен вобрать ее в себя, как сила воздуха для способного к дыханию.

– Проведи этот момент времени в согласии с природой, а затем расстанься с жизнью так же легко, как падает созревшая олива.

– Не все же разглагольствовать, каким должен быть хороший человек, пора и стать им…

Казалось бы, столь рассудительный император, который был волевым и мужественным, мог бы благодатно воздействовать на общество. Но ведь свои записи он делал в походах, защищая империю, клонившуюся к закату. Он сознавал, как мало может сделать бренный человек, даже находясь на вершине власти, если общество существует несколько столетий по своим законам, обретая инерцию, которую преодолеть чрезвычайно трудно.

…Упадку и гибели Античной цивилизации посвящено много работ. В них обычно речь идет о крушении Римской империи. Но это был лишь финал долгой исторической драмы (или человеческой комедии?). Для нас данная тема интересна не только в контексте истории науки и техники. Она актуальна: помогает понять закономерности развития – становления, расцвета и деградации – современной технической цивилизации.

Интересный факт: центр культуры древнего Восточного Средиземноморья перемещался от Египта и Крита через Малую Азию (Ионию) на материковую Грецию, а затем на Апеннинский полуостров. В конце концов, Римская империя покорила высокоразвитые цивилизации Египта, Иудеи, Двуречья, Кавказа, Греции, Анатолии. Однако после краткого периода расцвета началось ее долгое угасание. Почему?

Одна из причин – внутренние противоречия общества. О них писал, в частности, британский историк А. Дж. Тойнби. По его мнению, в стране появилось много «пролетариев»: свободных граждан, лишенных земли, но имевших право и обязанность «идти на войну и отдавать свои жизни за счастье и процветание сограждан». Они прозябали в трущобах, перебиваясь временной работой и порой устраивая социальные беспорядки.

Но почему в могучем процветающем государстве много обездоленных и бедствующих? Вот картина римского рынка того времени в описании авторитетного итальянского историка Дж. Луццатто. По его словам, к подножью Авентинского холма в столице стекались товары едва ли не со всей ойкумены:

«Здесь наряду с черепицей и кирпичами можно было увидеть овощи, фрукты и вина Италии, зерно из Египта и других областей Африки, испанское оливковое масло; дичь, лес и шерсть из Галлии, финики из африканских оазисов; из Греции и Нумидии шел мрамор, из Испании – свинец, серебро и медь; из Центральной Африки везли слоновую кость, золото – из Далмации и Дакии, олово – из Касситерид, с «Оловянных островов» (ныне Британии), янтарь – с Балтийского моря, папирусы – из Нильской долины, стеклянные изделия – из Финикии и Сирии, ткани – с Востока, пряности и драгоценные камни – из Индии, шелк – с Дальнего Востока».

Откуда при таком изобилии «римские пролетарии»? Ответ Луццатто: «Не подлежит никакому сомнению, что истребление лесов, в особенности в горных районах, повлекло за собой изменение режима рек. Реки, известные в Античности своей хорошей судоходностью, со временем превратились в потоки, по которым можно подниматься вверх лишь на самые незначительные расстояния, и то лишь в течение короткого периода в году. В этих реках накопилось такое количество обломочного материала, их ложе настолько поднялось, что создалась постоянная угроза затопления низинных земель».

Обилие речных наносов – результат деятельности человека, смыва почв и грунтов. Реки, подпитываемые подземными водами, редко мелели. После уничтожения лесов и болот, эрозии земель в долинах мощные паводки стали сменяться долгими периодами обмеления. Те реки, которые Плиний Старший называл судоходными, выродились в ручьи, русла которых временами превращались в бурные потоки.

Ухудшалось состояние сельскохозяйственных угодий. Мелкие усадьбы мало скудели, за ними был надлежащий уход. Но они не оказывали заметного влияния на снабжение продуктами большинства населения, а кормили лишь своих хозяев, их слуг, рабов. Поставляли продукцию в больших объемах на рынок только крупные хозяйства. Но они-то и приходили в упадок.

Нещадная эксплуатация земель для получения наибольшей прибыли привела к истощению почв и падению урожайности. В середине I века н. э. четырехкратный урожай (по отношению к посеву) стали считать хорошим. Сказывался приток зерна и другой продукции из провинций, где урожаи были значительно выше. Пашни забрасывали и превращали в пастбища, которые окончательно приводили в негодность стада домашнего скота.

Стали говорить об «утомлении земли», которая с возрастом становится бесплодной. Такие наивные взгляды критиковал римский агроном Колумела, утверждавший, что земля вечно юна и плодородна, а падение урожайности – результат небрежного и нещадного обращения с ней.

Массовое обнищание римских земледельцев и скотоводов было вызвано главным образом оскудением окружающей природы. Привозимые заморские товары ублажали прихоти и потребности богатых граждан, подрывая производство местных изделий и увеличивая число «пролетариев».

Природа мстила великой империи за хищническое отношение к себе. Небольшие участки, где сохранялись сады, парки, рощи, пастбища, были подобны оазисам. Окружающие территории опустошались. Контрасты усиливались и в обществе. Какой бы сложный узел причин ни вызвал падение и распад Римской империи, в числе их экологические – едва ли не самые главные, изначальные.

Мыслители Древней Греции отмечали важную роль лесов и болот для сохранения ландшафтов. Но для римлян первостепенное значение имела организация сельского хозяйства, а не познание природы. Они чувствовали себя ее покорителями.

…Англичанин Эдуард Гиббон в 1787 г. начал издавать семитомную «Историю упадка и разрушения Римской империи», над которой трудился двадцать три года. Первый том Клавдия Птолемея имел шумный успех. После выхода второго тома автора заклеймили как тайного атеиста, восхваляющего язычество. Он писал: «Добродетель первобытных христиан, подобно добродетели первых римлян, очень часто охранялась бедностью и невежеством». Римляне, за немногими исключениями, были более веротерпимы, чем христиане.

В следующих томах он по-прежнему с уважением отзывался о римской цивилизации. Повторил мысли французского философа Шарля Луи Монтескьё, который в «Размышлениях о причинах падения и величия римлян» писал об упадке героического духа у римлян: «Величие государства доставило громадные сокровища частным лицам. Но так как довольство заключается в добрых нравах, а не в великолепии, то колоссальные богатства римлян привели к неслыханной роскоши и расточительству… Трудно быть хорошим гражданином, имея очень большое богатство; разорившиеся крупные богачи, привыкшие к роскошной жизни и сожалевшие о потере своего состояния, были готовы на все преступления».

Гиббон считал главной причиной падения великой Римской империи распространение христианства. Под влиянием идей братской любви ко всем людям и воздаяния добром даже за зло исчезал «исконный дух римских доблестей». Вдобавок, «умы людей мало-помалу были доведены до одного общего уровня, пыл гениев угас». Но почему христианство победило? Почему пыл гения угас?

Эдуард Гиббон выделил значение духовного фактора в жизни общества. Это верно только отчасти. Например, святой Августин, свидетель упадка империи, высказал не менее справедливую идею о том, что стремление к мировому господству, к завоеваниям привело римлян к неизбежному поражению: «Народу, подпавшему под этот порок, очень трудно от него избавиться. Страсть к властвованию толкает его на завоевания. А каждый новый успех увеличивает эту страсть. Тут образуется подобие порочного круга».

Страна, встав на такой путь, укрепляет армию и доводит до совершенства военную технику. Она уподобляется хищнику, которому необходимы средства нападения: клыки, когти, сильные мускулы, свирепость, беспощадность.

Римская империя превратилась в мирового агрессора не потому, что ее граждане были особенно свирепы и жаждали войн. Они вынуждены были расширять пределы своих владений для увеличения личных богатств и в результате оскудения природной среды. Но чем больше завоевано народов и стран, тем труднее держать их в повиновении. Провинции обеднялись ради процветания центра, метрополии. Да и в центре богатели далеко не все.

В эпоху упадка Римской империи произошло великое переселение народов. Словно гонимые неведомыми силами, массы людей в III веке нашей эры пришли в движение. Некоторые из них двинулись с севера и востока на окраины Западной Римской империи.

Почему так произошло? Наиболее обоснованный ответ, пожалуй, такой. Пригодные для скотоводства и земледелия территории принадлежали Риму. В остальных районах подобные земли, отчасти отвоеванные у лесов и болот, тоже были заняты. За многие столетия обрабатываемые почвы утратили первоначальное плодородие, пастбища истощились.

Эти племена осмелились выступить против великой державы, потому что она ослабла. Сказывались ее размеры. У каждой из ее частей были свои интересы. Некоторые подвластные ей народы и правители, особенно на окраинах, стремились к независимости.

Чтобы контролировать огромную территорию, требовались армии, защищавшие границы. Римлян в этих армиях становилось все меньше. Когда в первой половине III века с севера вторглись германские племена, против них сражалась римская армия, состоявшая в большинстве из германцев. Тогда же с востока напали персы. Под двойным ударом Римская империя едва не рухнула. Потеряла часть своих восточных владений. А со стороны Дуная на Балканы вступили восточные германцы, готы…

В общем, как в сказке Пушкина о Золотом петушке, приходилось то и дело посылать армии то к одним, то к другим рубежам. Внутри страны бесправные рабы поднимали восстания; бедняки ненавидели богачей, купавшихся в роскоши; именитые семьи боролись за земельные наделы, высокие должности, за власть.

Армия стала единственной силой, обеспечивающей безопасность и целостность страны. Крупные военачальники становились императорами. Их назначали так же легко, как и свергали. С 235 по 270 г. сменилось 11 цезарей. На содержание армии, вознаграждение солдат уходили огромные средства. Тысячи граждан разорялись и пополняли толпы бездомных, голодных и нищих.

Христианство поначалу распространялось среди бедняков и рабов. Но постепенно все больше обеспеченных граждан стало признавать высокие нравственные принципы Иисуса Христа, верить в единого Бога, страшиться Конца Света и Страшного суда, надеяться на посмертное существование в раю. Эти идеи подрывали духовное единство римлян, их традиционную веру, вносили дополнительный раскол в общество.

Гонения на христиан, порой жесточайшие, предпринятые некоторыми императорами, лишь ухудшили ситуацию. Все больше жителей Римской империи ненавидели правителей, богачей, языческих богов.

…Великая империя погибала из-за ряда причин. Но среди них были две постоянные: истощение природной среды и моральная деградация общества. В многотомной «Истории Рима» английский историк Теодор Моммзен писал: «Латинское племя в Италии вымирало с ужасающей быстротой, и прекрасные местности постигло полное запустение». Надо лишь уточнить: запустение земель было одной из главных причин вымирания людей.

Лукреций Кар с грустью заключил:

Да, сокрушился наш век,

и земля до того истощилась,

Что производит едва

лишь мелких животных…

Мы изнуряем волов,

надрываем и пахарей силы,

Тупим железо, и все ж

не дает урожая нам поле, –

Так оно скупо плоды производит

и множит работу.

Во II в. в Италии начался кризис сельского хозяйства. Римляне усовершенствовали аграрную систему, отчасти использовали удобрения, вводили севооборот, но почвы истощались, распространялась эрозия земель. Сказывались прежде всего вырубка лесов, осушение болот.

В западных провинциях сельское хозяйство находилось на подъеме. Оттуда поступали более дешевые продукты. Это ослабляло позиции земледельцев центральных районов. Им стали предоставлять льготы. Ввели закон, который обязал сенаторов вкладывать значительную часть их состояния в сельское хозяйство. Однако и это не помогло.

Держава была разделена на четыре части между старшими императорами (Диоклетианом, Максимианом) и цезарями (Галерием, Констанцием Хлором). Удалось подавить восстания в некоторых провинциях, одержать победу над персами. Диоклетиан попытался восстановить духовное единство римлян, организовав жестокие гонения на христиан, и они превратились в непримиримых врагов империи.

Племена варваров – германцев, славян, гуннов и других – нападали на центральную и западную части империи. Диоклетиан перенес свою резиденцию в Никомедию, расположенную в экономически развитой и богатой восточной части державы, в Малой Азии.

Император Константин, правивший с 306 по 337 г., построил недалеко от Никомедии на месте греческой колонии Византия новый город Константинополь, сделав его столицей империи. Он признал христианство как равноправную религию, наряду с языческими культами. Но после смерти Константина положение империи ухудшилось, внутренние противоречия обострились, продолжилась борьба за власть.

В конце концов, из-за раздоров и под натиском враждебных народов Западная Римская империя рухнула окончательно. Ей уже не суждено было возродиться. Восточная Римская империя – Византия – просуществовала еще тысячу лет. Но и она пришла в упадок и пала.

Итак, с помощью хорошо организованной и оснащенной армии великая держава имеет возможность покорять другие страны и народы. Мирная техника (включавшая «говорящие орудия труда») позволяла нещадно эксплуатировать природные ресурсы. Все это до добра не довело. Угнетенные народы восстали, а покоренная природа нанесла сокрушительный ответный удар.

Карл Маркс проницательно отметил: «Цивилизация, которая развивается стихийно, оставляет после себя пустыню».

Почему так происходит? Потому что люди изобретают технику, позволяющую покорять природную среду, но им недостает знаний, чтобы научиться сотрудничать с ней. Сказывается и нежелание думать о более или менее далеком будущем, стремление получать желаемое как можно скорее. Это относится и к настоящему, ибо все цивилизации развиваются стихийно.