О том, что было…
Это было там. И тогда. В иной Вселенной, чья история похожа….
Представьте себе художника—импрессиониста, который взялся творить историю целого мира. Его странная фантазия перемешала на историческом холсте краски дат и событий, причин и следствий, богов и героев. Похоже, что мир, в котором я родился, был нарисован именно таким художником. Вот только зрители по привычке пытались втиснуть его в узкие рамки «научного классицизма». Беда науки в том, что она напрочь лишена воображения и упрямо отвергает все, что не поддается доказательству. А в мире, созданном талантливым импрессионистом, не очень уж много вещей, которые можно доказать.
Когда-то эта Вселенная была почти пуста. Прошли миллиарды лет, прежде чем спасаясь от неведомого врага, в нее прорвалась могущественная раса, накрепко захлопнув за собой все двери. Пришельцы стали Хозяевами целого мира.
Впрочем, щели все равно остались: даже дом нелегко сделать неприступным, что тут говорить о Вселенной! И через эти щели в новый мир проникло еще несколько маленьких рас—беглецов. Среди них были и эльки. Тем временем Хозяева, обладавшие поистине чудесными технологиями, вывели для охраны своего дома новую разумную расу, лишенную обычных «человеческих» эмоций. Для управления этими созданиями существовал некий Центр, о котором не сохранилось почти никаких сведений. Долгое время все шло хорошо, пока… Что там случилось нам уже не узнать. Но итог для Хозяев оказался печальным: их создания взбунтовались и уничтожили своих творцов. Центр управления стал Столицей Чистой Империи, как назвали ее победители.
Импрессионист израсходовал светлые краски, и последующие тысячелетия превратились в темные уродливые пятна на масштабном полотне Истории Вселенной. Тень Чистой Империи росла, и одна за другой к ней присоединялись все новые и новые галактики. И все—таки историю невозможно нарисовать одним черным цветом. Одному из потомков Хозяев удалось проникнуть в сердце Империи и уничтожить Центр. Чистая Империя распалась, погрузившись в хаос междуусобных войн. Но постепенно среди Чистых – противники называли их Мертвыми из—за отсутствия чувств —выделились три группы: традиционалисты—военные, желавшие восстановления Империи и две группы ученых. Одна из них сумела найти генетический код, восстанавливающий «эмоциональность» расы, чем вызвала жесткую реакцию военных и была вынуждена бежать на окраину Вселенной. Они назвали себя Странниками. Используя старые технологии Хозяев, Странники создали мир, в котором родился я. Солнечную систему. Планету Земля.
В то же время другая группа ученых – Дарители – сумела частично воссоздать Центр Управления и стать Независимой Силой, дарующей власть над Чистыми. Военные собрали из осколков Новую Империю и вернулись к завоеваниям. Когда они добрались до Земли, волею судеб и я был вовлечен в этот странный круговорот событий. Художник взмахнул кистью, и маленькая капелька краски случайно сорвалась на холст и определила мою судьбу. Я оказался во главе отряда, который смог добраться до Центра – мы называли его Лабиринтом – и вновь уничтожить его. А я вернулся на Землю. Простым безработным без роду и племени. Но самым счастливым человеком во всей Вселенной: ведь вернулся я не один. Со мной была Ночь. Одна из Странниц, женщина с темными и желтыми волосами. Не темно—желтыми, а именно и темными, и желтыми, через раз… Мы прожили чудесный год, наполненный теплом и любовью. А потом Ночь неожиданно исчезла…. Вышла из нашего дома, обернулась, чтобы послать мне воздушный поцелуй, зашла за угол и… пропала. Также, как и все остальные, с кем я совершил поход в Лабиринт. Осталась только Марфа, бывшая Правительница Дарителей, потерявшая память и считавшая себя обыкновенной земной женщиной.
Да, вот еще….После 10 лет чужой жизни, прожитой в насквозь материальном мире, трудно сразу поверить в такое, но… Это была моя память, и у меня нет причин ей не доверять. В том, моем мире существовала магия. Или искусство. Или наука, до которой нам еще расти и расти. Можете называть это по—разному, но то, что она была, факт. Я сам был неплохим эмпатом. А многие мои друзья умели творить настоящие чудеса. Но когда они исчезли, исчезла и магия. Почему так случилось, я не знаю.
Говорите, наука отрицает магию? Ну—ну. Смотря какая. Та, что торжественно заседает на различных симпозиумах, изучает строение клетки или разводит новые смертельные вирусы – эта наука, безусловно, отрицает. Официальная, классическая, фундаментальная… Называйте ее как хотите. Та, что работает на транснациональные корпорации и занимается прикладными исследованиями в области новых технологий – тем более. Но есть и иная наука! О которой неизвестно обычным смертным. Наука под крылышком государственных спецслужб. Серьезные люди не будут несерьезно относиться к самым фантастическим вещам. Они обязательно поинтересуются: а не существуют ли эти «самые фантастические вещи» на самом деле. Серьезно поинтересуются.
В тот день, когда я, наконец, понял, что с моими друзьями случилось что-то очень странное, я пошел к Марфе. И застал там Ату. Тогда мне еще не стоило никакого труда поправить пару знаков в ее Поле Эмоций. Девушка села в машину и уехала, потеряв всякий интерес к своему журналистскому заданию. Потом я видел этот эпизод раз двадцать, снятый скрытой камерой. С разбивкой по кадрам. С подробным анализом своего поведения, жестов и даже неких волн, о существовании которых и не подозревал. Все это случилось в подземелье одного их институтов Ученого городка, расположенного на окраине города. Там я и узнал, что существует иная наука. Полгода не то пленник, не то подопытный кролик под плотным контролем непонятных приборов, начисто гасивших мои попытки вырваться. Но любые приборы обслуживают люди, а люди неизменно ошибаются. Почему-то они придали значение лишь факту моего влияния на поведение девушки, а вот ее саму оставили в покое. Интерес к Марфе Ата действительно потеряла, зато у нее появился просто жгучий интерес ко мне. Журналистский, конечно. В итоге она раскопала все: и где меня держат, и кто, и кучу других опасных для своей жизни фактов. Как ей это удалось – ума не приложу! Талант, наверное. А я в свою очередь стал обладателем еще более опасных фактов. Я просто читал их в Поле приходивших посмотреть на меня начальников самого высокого ранга. И хотя вслед за магией истончалось, ослабевало и мое умение эмпата, его остатков еще хватило, чтобы вырваться из этого жуткого места.
Вас никогда не удивляло, что после высадки на Луне, в космосе больше ничего не происходило? Ну, крутится на орбите Международная Космическая Станция с богатенькими туристами на борту, создавая видимость бурной работы. Летят к Марсу исследовательские зонды и поочередно пропадают в его окрестностях. А больше ничего!
Не кажется ли вам странной эта тишина в Космосе? Все очень просто. В Америке и России давно построены межгалактические корабли, работающие на совершенно иных принципах и ином топливе. 10 лет назад такой же достраивал и Китай. Наверное, уже достроил. А кто же будет разглашать ТАКИЕ тайны? Скрывать новейшие стратегические технологии еще в Древнем Египте умели. Такие технологии – это власть! Не та бутафорская, что заседает в парламентах и греет кресла президентов, а реальная власть, управляющая миром.
Не кажется ли вам смешным и нелепым, что в век столь стремительного развития науки, когда принципиальные открытия сменяют друг друга чуть ли не ежегодно, полтора (!) века не могут изобрести новый вид топлива?! Конечно же, могут. И, безусловно, давно изобрели.
Не буду пересказывать историю нашего с Атой знакомства в подземельях «секретной науки», закончившегося побегом не только из города или страны – побегом в иную Вселенную. Может быть, когда-то я напишу об этом отдельную книгу. А вот о чем мне хотелось бы еще….
– Сэр, проснитесь! Немедленно проснитесь!
Голос Симпатяги выдернул меня из сна. Пробуждение было тяжелым. Отчего так болит голова? Все как в тумане.
– Сэр, вам уже лучше?
– Лучше… хуже… – потолок надо мной покачивался, словно мы не летели в космосе, а шли на древнем корабле по морю, – что случилось? Где мы?
– Сэр, мы вышли из Черной Дыры!
– Какой Черной… А! И где же мы?
– Сэр! – голос Симпатяги был радостным и донельзя довольным, – мы вернулись на Родину!
– На какую? – уточнил я, все еще безуспешно пытаясь придти в себя.
– Не понял! – недоуменно сообщил мне Симпатяга.