Сожжённые мосты
– Вот мы и закончили, – торжественно произнесла Розалина, держа в руках ножницы. Она отошла в сторону, и леди Анетта увидела в зеркале своё отражение.
Она не узнала себя. Ничего не осталось от образа, известного всему миру. По ту сторону зеркала она видела обыкновенную девушку, которую заботили простые насущные проблемы, такие как где искать работу или когда же она наконец найдёт себе мужа. И только белый квадратный пластырь, который скрывал отвратительную рану на щеке, и перевязанная левая рука напоминали об её опасном прошлом.
Пол был усыпан светлыми волосами. Её волосами. Неживые, они валялись под её ногами. Их подметут и выкинут в мусорку, где их смешают с другой грязью. Даже обидно, она столько лет растила свои длинные волосы! Розалина отстригла их, сделав девушке стрижку каре.
Другого выбора не было. Деболисты разыскивали леди Анетту, поэтому нельзя было рисковать, чтобы её распознали. Раку и Розалина с трудом, но всё же уговорили леди Анетту сменить белое платье на более обыденную одежду, прежде чем отправиться к сестре Розалины. Женщина дала леди Анетте свою одежду, но та была на размер больше. Поэтому, когда они уже прибыли к сестре Розалины, леди Анетта переоделась в белый топик, с джинсовой курточкой поверх него, и недлинную юбку, принадлежавшие племяннице Розалины.
Без платья леди Анетта чувствовала себя неуютно. Оно всегда придавало ей уверенность, как будто в нём скрывалась вся сила её образа. После того, как она впервые облачилась в своё характерное платье, она никогда не носила другой одежды. Стоило ей пробыть один день в Киесроу, как тут же всё изменилось. Теперь, её даже трудно назвать леди Анеттой.
– Пойдём на кухню, – сказала Розалина, когда они собрали волосы с пола. – Исидора, наверняка, уже приготовила завтрак.
Исидора – это было имя сестры Розалины. Вчера, когда они прибыли к ней, леди Анетте не удалось с ней познакомиться. Исидора была чем-то очень сильно расстроена и едва могла говорить. По сути, леди Анетта и Раку остались сами по себе: Томи всё ещё не приходил в себя, а Розалина ушла успокаивать сестру.
На кухне Исидора варила манную кашу. В новом мире, несмотря на успехи Мессирии, из всех зерновых культур сохранилась только пшеница. Манна стала самой распространённой утренней пищей на планете. Когда леди Анетта и Розалина пришли на кухню, Исидора уже разливала кашу по тарелкам.
– Вот, Исидора, познакомься, – начала Розалина. – Это леди Анетта. Но, чтобы не было лишних проблем, давайте договоримся, что для всех остальных мы будем звать её Анной.
– Здравствуйте, леди Анетта, – натянуто улыбнулась Исидора. – Пожалуйста, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.
– Благодарю, – сказала леди Анетта. Все вместе сели за стол и молча начали есть. Разговор не клеился.
– Томи ещё не пришёл в себя? – в какой-то момент спросила Исидора.
– Нет.
– Для детского организма это большой стресс, – пояснила леди Анетта, дабы успокоить женщин. – После принятия горсуперии человеку необходимо как минимум двенадцать часов, чтобы прийти в себя. Неудивительно, что ребёнку понадобилось больше времени.
– Понятно, – Исидора нервно помешивала ложкой в тарелке, полной каши. Она так и не принялась за еду. – А у вас есть ещё с собой эта… горсуперия?
– Исидора… – напряжённо произнесла Розалина.
– К сожалению, нет, – ничего не подозревая, ответила леди Анетта. – Это средство очень дорогое, и его не так легко достать.
– Понятно, – Исидора не спускала глаз с тарелки, как будто пыталась что-то в ней увидеть, – понятно. Ничего не поделаешь. Я рада, что хотя бы с Томи всё хорошо. Прошу меня извинить, я не спала всю ночь и очень устала. Пойду отдохнуть.
Женщина быстро встала и, не позволив Розалине остановить себя, ушла в свою комнату. Тарелка с кашей так и осталась нетронутой. Розалина только глубоко вздохнула:
– Леди Анетта, вы не подумайте ничего плохого о моей сестре. Теперь я понимаю, почему она ни разу не навестила меня за последний месяц, у неё самой есть о чём переживать. Тина, её дочь и моя племянница, тоже подсела на пульс.
Хорошо, что леди Анетта успела доесть кашу. Потому что иначе, после слов Розалины, у неё пропал бы всякий аппетит, и завтрак остался бы недоеденным.
– Бедное дитя, – Розалина положила ладони на щёки. – Тине тяжелее нас всех переживает тот факт, что мы заперты в этом городе. Когда пропал Томи, она совсем пала духом, но я этого даже не заметила. Я думала только о себе, и даже подумать не могла, что кому-то может быть так же плохо, как мне. Вчера Исидора рассказала мне, что после исчезновения Томи она часто ругалась с Тиной, а пару недель назад та сбежала из дома. Когда Исидора обыскала комнату дочери, то обнаружила, что та уже какое-то время употребляет пульс. Поэтому она обшарила чуть ли не весь город, осматривая каждого наркомана на улице, в надежде найти Тину. Или не найти. Какая мать хочет найти свою дочь, валяющуюся на грубом асфальте, окружённую грязными и беспомощными людьми, доживающими свои последние дни? При одной мысли об этом моё сердце разрывается. Что уж говорить об Исидоре.
– Ей должно быть неимоверно тяжело. Особенно, после того, как ваша беда решилась, но её – нет. Её можно понять, в её рассуждениях нет ничего плохого, всё дело в отчаянии, но сама она боится своих мыслей и поэтому осуждает себя ещё сильнее.
– Так и есть, – согласилась Розалина. – И поэтому я чувствую себя виноватой. А я думала, что в этом городе меня уже ничто не удивит.
– Но это какое-то недоразумение, – леди Анетта посмотрела в окно, где на улице уже бродили люди, несмотря на раннее утро. – Этот город, его порядки. Неужели никто не пытался изменить хоть что-то? Почему все склоняют головы перед деболистами?
– Почему же не пытались, – Розалина взяла две пустые тарелки и положила в раковину. – Пытались, и сейчас пытаются. И если у этих пытающихся глупцов есть семьи, то именно семьям приходится страдать.
– То есть?
– Вот как нам с Исидорой. Наши мужья были из тех, кто не мог просто молчать. Теперь они мертвы.
– Сожалею, – Анетта потупила взор.
– Не надо, —улыбнулась Розалина, – они умерли по достойной причине. Глупцы? Да, они были глупцами. Но они были благородными и отважными глупцами, которым было не всё равно. Я горжусь своим мужем, так же, как Исидора – своим.
– Они приехали с вами в Киесроу?
– Только муж Исидоры. Он, Исидора, семилетняя Тина и я ехали отдыхать, когда наш автобус захватили деболисты и привезли нас в Киесроу.
– Да, вы говорили вчера, что деболисты похищают людей, – вспомнила леди Анетта. – Я не знала, что они так делают.
– И неудивительно. Если бы это стало известно, мало кто захотел бы путешествовать, а это помешало бы транспортному бизнесу. Наверняка на этот счёт существуют стандартные истории для отвода глаз, например, случайная авария или что-нибудь подобное. Я уверена, что во внешнем мире похищенные люди уже числятся мёртвыми.
– Кто бы мог подумать, – неприятно изумилась леди Анетта. Ей было трудно поверить, что такое творится на самом деле. Неужели и компании Нои Танигами есть что скрывать?
– Никто об этом и не думает, – вздохнула Розалина. – Что толку? Мы приняли этот факт и стали жить в Киесроу. Только Тина перенесла перемены с трудом, но после того, как я встретила своего мужа и родила Томи, ей стало лучше. Она очень привязалась к Томи.
– Каким он был, ваш муж?
– О, Уинстон был очень энергичным человеком и всегда мыслил позитивно. Он постоянно твердил, что деболисты не задержатся у власти. Но четыре года назад его и мужа Исидоры казнили за заговор против деболистов.
– Искоренение зла даётся с трудом, – печально заметила леди Анетта. – Однако у меня создалось впечатление, что гнев деболистов распространяется не только на неблагоприятных им людей, но и на их близких.
– Так и есть. Нам повезло. Предполагаю, что наши мужья сумели скрыть тот факт, что у них есть семьи. Как я и говорила, благородные глупцы. Не знаю, радоваться или грустить, но, когда я смотрю на Томи, я вижу в нём своего мужа. Боюсь, что именно поэтому с ним произошла беда.
Женщина опечалилась, и леди Анетта взяла её за руку, желая приободрить её. Розалина внезапно вздрогнула:
– Мне кажется, я знаю, где находится Тина!
– Где?
– Деболисты всегда казнят людей на одной и той же улице. Её так и называют улицей казни. Там же были убиты наши мужья. После их смерти Тина часто проявляла нездоровый интерес к этому месту. И теперь я вспомнила, что сегодня там планируют провести очередную казнь. Вполне возможно, что Тина будет где-нибудь поблизости!
– Нельзя, чтобы Исидора пришла к тому же выводу, – заволновалась Розалина. – Она обязательно отправится туда, но это опасно!
И тут, на кухню неожиданно вошёл Томи:
– Мама, а что там за дядя спит на диване? Ой, а это кто?
– Господи, Томи! – ахнула Розалина. Вне себя от радости, она крепко стиснула сына в объятиях. Видя эту картину, леди Анетта не могла не порадоваться за них. Именно ради таких моментов стоило пойти на риск и использовать горсуперию.
– Мама, хватит, мне же больно, – с трудом выговорил Томи, но он не противился. Конечно же, он не знал, с чего это вдруг мама с таким трепетом кинулась к нему. Он ничего не помнил из того, что с ним произошло.
– Томи, скажи, ты голоден? – мама не отставала от сына, гладя его по волосам, по лицу, по рукам. – Тётя Исидора приготовила манную кашу, ты будешь кушать?
– Буду, буду, – мальчик опять посмотрел на девушку, – только скажи, кто это?
Розалина вопросительно посмотрела на леди Анетту. Та поняла её взгляд.
– Меня зовут Анна. Мне очень приятно познакомится с тобой, Томи. Твоя мама много рассказывала о тебе.
– Понятно, – он сел за стол, – а что у тебя с щекой?
Леди Анетта на секунду растерялась. Не могла же она сказать мальчику, что это он ранил её.
– Я упала с лестницы, – она сказала первое, что пришло на ум.
– Больно было?
– Не очень.
– Томи, некрасиво смущать гостью чрезмерным любопытством, – спохватилась Розалина. – Лучше расскажи, как тебе спалось?
– Хорошо, – мальчик пожал плечами. – Мне снился ангел, она говорила, что со мной всё будет хорошо.
– Она? – переспросила Розалина.
– Да, – мальчик с аппетитом начал уплетать кашу. Потом он внимательно посмотрел на леди Анетту. – Этот ангел был похож на Анну, только волосы у неё были длинные-длинные, и платье тоже такое белое и нарядное.
Розалина и леди Анетта переглянулись. Скорее всего Томи неосознанно запомнил образ леди Анетты таким, каким он был известен всему миру.
– Кстати, а где Тина? – ничего не подозревая спросил Томи. – Мы ведь в гостях у тёти Исидоры? Где они? В гостиной я видел только того незнакомого дядю.
– Его зовут Раку. Он друг Анны, – объяснила Розалина. – А тётя Исидора спит у себя в комнате. Не будем её будить, пусть она выспится. А Тина… Ты же знаешь свою двоюродную сестру, она любит гулять в парке древа.
– Но сейчас так рано, – Томи скорчил удивлённую рожицу.
– Тина уже взрослая девочка, – сдавленно проговорила Розалина. Её чувства смешались. Ей было трудно врать сыну, ей было страшно за племянницу и ей было жаль сестру, боль которой она так хорошо понимала. – Ей просто захотелось немного развеяться, вот и всё. Кушай, Томи, кушай, не отвлекайся.
Томи продолжил кушать, а Розалина поманила леди Анетту за собой. Обе они вышли из кухни.
– Леди Анетта, вы не представляете, как я благодарна вам за то, что вы сделали. Я буду вечно у вас в долгу. Но я обязана вас предостеречь – из Киесроу невозможно выбраться, поэтому я не представляю, какие могут быть ваши дальнейшие планы. Сопротивление деболистам – это всё равно что подписать себе смертный приговор. Но независимо от вашего решения, мы всегда будем рады принять вас в этом доме. Вы можете оставаться здесь столько, сколько вам нужно.
– Благодарю вас, Розалина, вы очень добры ко мне. Я обязательно приму ваше приглашение, – леди Анетта посмотрела в сторону гостиной, где спал её личный сопроводитель. – Скажите, в этом городе есть «столб информации»?
– «Столб информации»? Как давно я слышала это слово. Нет, у нас нет никакой связи с внешним миром, кроме людей, которые попадают сюда так же, как когда-то попали мы. Если здесь и есть что-то подобное, то оно будет находиться во дворце деболистов, куда простым жителям вход воспрещён.
– Скорее всего, вы правы, – у леди Анетты не было повода сомневаться в словах Розалины. Ей хватило одного дня, чтобы убедиться в безумии этого города. – Но я не могу оставить всё так, как есть, моя совесть этого не позволит. То, что деболисты сделали с этим городом – неприемлемо. Я обязана положить этому конец, этого требует мой долг.
– Леди Анетта, можно задать вам вопрос? – чуть поколебавшись осведомилась женщина.
– Конечно.
– Ночью, когда вы спали… – женщина замялась, как будто понимала, что переходила за черту дозволенного. – Ваша мама… Вам снился кошмар, и вы кричали, чтобы она ни в коем случае не подходила к двери. Что это значит? Ваш друг, как я поняла, привык к такого рода вещам, потому что он без лишних слов принялся вас успокаивать, словно для него это было в порядке вещей.
Леди Анетта поджала губы. Раку не говорил ей, что она всё ещё кричит по ночам. Она-то думала, что кошмары уже давно не выходят за пределы её сознания. Она не могла искоренить свои воспоминания, которые преследовали её, но она была уверена, что взяла их под контроль. Интересно, как много знает Раку, если припадки во сне его уже не удивляют?
– Я понимаю ваше волнение, – с трудом ответила леди Анетта, – но я не очень хочу распространяться на этот счёт. Простите.
– О, не извиняйтесь, – Розалина виновато улыбнулась, – я не хочу лезть в вашу личную жизнь, если вы этого не желаете. Но знайте, я всегда готова выслушать вас.
– Спасибо, – сказала леди Анетта. И всё же, она вряд ли когда-нибудь поделится с Розалиной своей тайной. Девушка снова посмотрела в сторону гостиной. Там было тихо. Наверное, Раку всё ещё спал. – Мне нужно выйти на свежий воздух. Я прогуляюсь немного.
– Боюсь, это неразумно, – возразила Розалина. – Вы подвергнете себя опасности, леди Анетта. Кто знает, что может случится?
– Но я ведь теперь ничем не выделяюсь среди других людей, – девушка посмотрела на свой наряд. – Вряд ли кто пристанет ко мне.
– В том-то и дело, что такой исход возможен. Вы – молодая красивая девушка, а у деболистов дурные повадки, вы сами вчера убедились в этом.
– Я буду осторожна, – упрямо сказала леди Анетта. Казалось, её нельзя переубедить. – Я должна выяснить для себя, какие люди живут в этом городе. Я должна всё знать, чтобы потом поведать об этом Мировому сообществу и всему миру. Только так я смогу убедить их принять меры, а пока что я знаю слишком мало.
– Пусть хотя бы ваш друг составит вам компанию, – сдавшись, попросила Розалина.
– Нет, пусть спит, – леди Анетта помотала головой. – Ему надо отдохнуть, нечего его в очередной раз тревожить.
Всё было решено, и леди Анетта, несмотря на сомнения Розалины, перекинула свою сумку через плечо вышла на улицу, где её сразу подхватило течение толпы. Несмотря на утро, по тротуару шагали тысячи ног, а по дороге проезжали тысячи колёс. Что интересно, толпа сама выбрала путь, по которому пошла леди Анетта. Прохожие толкали девушку вперёд, и ей оставалось только повиноваться, чтобы не быть сбитой с ног и не остаться затоптанной. Незаметно для себя леди Анетта удалялась от дома Исидоры.
Она была поглощена тем, чтобы найти в толпе хоть одно живое лицо, к которым она привыкла во внешнем мире, но всё, что она видела – это бесстрастные взгляды, обращённые к асфальту под ногами. Люди, угрюмо проходившие мимо леди Анетты, торопились, чтобы достигнуть каждый свою цель без приключений. Создавалось впечатление, что толпа из молчаливых и замкнутых людей появилась на свет именно с тем намерением, чтобы растворится в ней. Люди прятались друг от друга, не лезли в чужие дела и молили, чтобы никто не лез в их. Народ принял на себя рабство взамен на спокойствие, которое гарантировали обществу в целом, но не отдельным его представителям, которые напоминали стадо пугливых зверушек. И чем сильнее они походили друг на друга, тем сложнее деболистам давался выбор, над кем поглумиться сегодня. Следовательно, жертва выбиралась случайно, но лучше быть выбранным случайно, имея до этого шанс остаться незамеченным, нежели привлечь нежелательное внимание.
Кроме толпы на улице обитал ещё один слой населения. Это были наркоманы, страдающие от пульса. Их было много, и они были беззащитны. Многие из них пытались исчезнуть из вида, сжимаясь в стены домов, но некоторые, в последнем рывке надежды, ползли в толпу, чтобы попросить помощи. Денег на новую дозу. Но толпа не останавливалась и безжалостно сбивала их с ног. Леди Анетта едва успевала обходить валяющихся наркоманов стороной, но она всё равно с ужасом слышала тихие крики боли, когда нога наступала на что-то подозрительно мягкое. Она не могла понять, как общество могло опуститься до такого. Не может быть, чтобы никто не замечал распластавшихся людей на асфальте. Как они заглушают свою совесть, позволяя себе наступать на немощные тела?! Или подсевшие на пульс именно того и добивались, чтобы быть раздавленными? Не имея средств на новую дозу, они надеялись, что толпа закончит их страдания.
– Помогите, – кто-то схватил леди Анетту за руку. Она с силой потянула руку, но незнакомец повис на ней. – Прошу, помогите добраться до дома.
Если бы леди Анетта остановилась, толпа захлестнула бы её смертельной волной. Тащить на себе повисшего человека было нелегко, поэтому леди Анетта сразу же принялась искать ближайший переулок, в котором можно было бы спрятаться от толпы. Конечно, она могла бросить наглеца на произвол судьбы, но что тогда? Его затопчут, а она не могла отказать в помощи тому, кто обратился к ней.
– Спасибо, – поблагодарил незнакомец, когда они нырнули в первый попавшийся переулок. – Спасибо, я знал, что вы не бросите меня.
– Да? И что заставило вас так думать? – недовольно спросила леди Анетта. Она уже успела утомиться, а в мыслях пришло осознание, что парень перед ней не раз наваливался на случайных прохожих. – Из-за вас нас могли раздавить, и никто бы не заметил.
– Но не раздавили же, – рассмеялся парень, после чего согнулся, болезненно закашляв.
Девушка сжалилась над ним. Ему наверняка безразлично, что о нём думают другие. Он был старше леди Анетты на несколько лет, а это значит, что он не проживёт даже до тридцати. Судя по состоянию, у него оставалось меньше, чем полгода. И никакой надежды на выздоровление.
– Как тебя зовут? – спросила леди Анетта, с заботой положив руку парню на предплечье.
– Даниель, – с трудом отозвался он. – А тебя как?
– Леди… – начала девушка, но тут же осеклась. Она не могла выдать себя. – Анна, просто Анна.
– Леди-Анна-просто-Анна, ну и мудрёное у тебя имя – Даниель слабо улыбнулся.
– Даниель, скажи мне, сколько времени ты употребляешь пульс?
– Я не помню, – парень прищурился. – Больше года. Не надо такого сочувственного лица. Я знаю, что мне осталось недолго, но нет смысла жалеть о зря прожитой жизни. Анна, ты поможешь мне добраться до дома? Один я не справлюсь. Я живу совсем рядом.
Леди Анетте ничего не оставалось, кроме как помочь, ведь этим она и занималась всю свою жизнь. Она подхватила Даниеля и снова окунулась в толпу. Поддерживать скорость толпы давалось с трудом, потому что леди Анетта чувствовала на себе всю тяжесть парня. К счастью, он не обманул, сказав, что живёт рядом. После нескольких минут пути они уже поднимались по лестничной площадке к жилищу Даниеля. И всё равно леди Анетта чувствовала себя помятой и утомлённой.
– И снова спасибо, – Даниель дрожащими руками начал вставлять ключи в замок, но он постоянно промахивался. Не выдержав, леди Анетта выхватила у него ключи и открыла дверь. – Мне нечем отблагодарить тебя, но кружечка чая у меня точно найдётся.
Леди Анетта не стала отказываться. Ей не помешало бы перевести дыхание, а где сделать это лучше, чем у кого-то в гостях? Тем более, что у неё есть возможность познакомится поближе с ещё одним жителем этого печального города.
Даниель провёл девушку в комнату, а сам ушёл готовить чай. Пока он отсутствовал, леди Анетта осмотрела комнату. Она была обставлена вполне обычно, с диваном, который служил и кроватью, шкафом, письменным столом. Ничего необычного, других комнат в квартире не было. Если бы она оказалась здесь случайно, она и не подумала бы, что квартира принадлежит наркоману. Леди Анетта задалась вопросом, из-за чего приятный парень как Даниель подсел на пульс. Неужто и его принудительно заставили пристраститься к наркотику?
– А вот и чай, – радостно сообщил Даниель, который выглядел живее, чем на улице. Он поставил две кружки, от которых поднимался пар, на стол, а сам ушёл на кухню за стулом.
– Даниель, ты живёшь один? – поинтересовалась леди Анетта, когда он вернулся.
– Да. Раньше я жил с родителями, но, когда они узнали, что я подсел на пульс, они выгнали меня.
– А как ты смог позволить себе это жильё?
– Эта квартирка, по сути, не моя, – парень сделал глоток из кружки.
– Как не твоя? – не поняла леди Анетта.
– Просто. Раньше здесь жила молодая пара, а потом её не стало. Мне повезло первому вселиться сюда после них. Это обычная практика в Киесроу, дома в городе подолгу не пустуют. Ты не стесняйся, Анна, пей чай.
Не проронив ни слова, леди Анетта последовала совету Даниеля. Видимо, захват имущества, принадлежащего умершим людям, здесь в порядке вещей и, судя по всему, это происходит довольно часто.
– Чай действительно восхитителен! – изумилась леди Анетта. – Первый раз в жизни пью такой вкусный!
Даниель выглядел довольным. Именно такой реакции он и ждал от своей гостьи.
– Что это за чай? – спросила леди Анетта, забыв о невзгодах.
– Я сам его приготовил, – с гордостью произнёс Даниель. – Раньше я работал в чайном магазине, и у меня был доступ к различным травам. Мне было интересно импровизировать, поэтому в свободное от работы время я собирал комбинации из трав, чтобы вкус получался более изысканным.
Леди Анетта с болью смотрела, как загорелись глаза у парня. Она сделала ещё несколько глотков, прежде чем вернула кружку на стол.
– Если хочешь, я могу подарить тебе один из своих наборов, – предложил Даниель.
– Это было бы здорово, – сказала леди Анетта, скрывая печаль. Даниель снова побежал на кухню, чтобы принести пакетик с лично приготовленным собранным чая. Как объяснил парень, в принесённом зелёном чае преобладали кусочки миндаля и лепестки сафлора. Леди Анетта поблагодарила расплывшегося в улыбке Даниеля. После этого они некоторое время наслаждались чаем в тишине.
– Тебе известно, что случилось с молодой парой, что жила здесь до тебя? – наконец спросила леди Анетта.
– Немного, – Даниель напряг память. – Кажется, какой-то деболист наметил глаз на девушку, и это не понравилось её парню. У них произошёл конфликт, во время которого парень побил деболиста. Тогда тот позвал на помощь других деболистов, и вместе они стали измываться над беззащитной парой. Зная их садизм, могу предположить, что в последние минуты своей жизни эти двое считали смерть величайшим даром на Рифе. Я слышал, что девушку прикончили первой, а потом на глазах парня над её мёртвым телом надругались. Подробностей не знаю, но, честно говоря, и знать не хочу.
В этом леди Анетта была солидарна с Даниелем. И без деталей ясно, через какой ад пришлось пройти бедной паре. В этом городе деболисты словно с цепи сорвались, потому что такое поведение не свойственно существам, считающим себя людьми. Во внешнем мире их всегда считали бандитами, но то оказалась только вершина горы.
– Ладно, не будем об этом, – Даниель решил развеять угнетающую атмосферу. – Лучше расскажи мне, чем ты занимаешься в жизни, Анна?
– Я психолог, – леди Анетта сказала первое, что пришло ей в голову. Эта профессия лучше всего описывала то, чем она занималась, а знакомое слово вызывает у людей меньше вопросов.
– Психолог? – с интересом повторил Даниель. – Не думал, что у нас в городе есть такие люди. И как работается? Много людей приходят с жалобами?
– Достаточно, – кратко ответила девушка. Теперь ей нужно быть осторожной, потому что каждое высказанное слово, поддерживающее обман, может приблизить к его разоблачению. А её обман был совершенно спонтанный и неподготовленный.
– И неудивительно, – ничего не подозревающий Даниель уставился в потолок. – Здесь нет ни одного здорового человека, понимаешь? Все потеряли свет в своём сердце.
– Не говори так, я познакомилась с людьми…
– Это пройдёт, – Даниель цинично улыбнулся, – Я тоже раньше убеждал себя, что здесь можно выжить и остаться собой, но посмотри, куда я угодил. Если тебе показалось, что кто-то ещё верит в лучшее будущее, то это говорит об их полном отчаянии. Здесь многие живут в состоянии, когда хуже и быть не может. Но человек не может постоянно находиться в подавленном настроении, поэтому он привыкает к меланхолии и живёт так, словно не всё и плохо. На улице ты бы не узнала своих светлых людей, потому что они будут серы, как и остальные. Подобие жизни появляется только там, где нет деболистов. В общем, отчаяние и безразличие, ты, как психолог, должна это понимать. Покой и радость бывают тогда, когда тебя ничто не тревожит, а в этом городе это возможно только в отчаянии и безразличии, как я уже сказал.
– Значит, ты в отчаянии и безразличен ко всему?
– Я говорил не о себе.
– Ты рассказал мне об этих чувствах со знанием дела, как будто ты лично переживал их.
– Ты ошиблась, – Даниель вспотел. Девушка насторожилась, потому что это был признак очередного припадка, связанного с нехваткой наркотика в организме. Но она продолжила давить на парня:
– Тогда почему ты перестал верить, что можешь остаться самим собой?
– Потому что я стал наркоманом, – тяжело дыша ответил Даниель.
– Но другие не стали. Так почему же ты пришёл к выводу, что они в отчаянии? Почему они не могут быть самими собой?
– Потому что… – Даниель схватился за грудь. – Потому что… потому…
Так и не договорив, он потерял сознание и упал на пол. Леди Анетта сначала растерялась, но быстро спохватилась и, подскочив к Даниелю, с трудом уложила его на диван. Она слышала, как слабо стучится его сердце, которое навеки утратило свой ритм. Даниелю срочно нужна доза, иначе он не протянет и до вечера.
Прошло пару часов, прежде чем Даниель пришёл в себя. Всё это время леди Анетта сидела подле него. Теперь уж ей точно не избежать гнева Раку. Она ведь отлучилась совсем ненадолго, но теперь она не могла оставить Даниеля, пока не убедится в том, что с ним всё хорошо. А Раку, должно быть, места себе не находит от беспокойства и неизвестности, куда пропала леди Анетта.
– Я потерял сознание, – парень устало потрогал холодный лоб. – Прошу прощения, в последнее время со мной это часто случается.
– Тебе нужна доза, – с печалью в голосе произнесла леди Анетта.
– Ну да, нужна. И что с того? Это раньше, употребив дозу, я ловил кайф, а сейчас ничего нет. Сейчас пульс всего лишь поддерживает моё жалкое существование, насилует сердце давно окоченевшего трупа.
Что бы он ни говорил, леди Анетта видела, как заблестели его глаза. Парень знал, что скоро умрёт. Лишь вопрос времени, когда это случится. Будь у девушки горсуперия, и та не сберегла бы ему жизнь. Слишком поздно что-либо менять, его сердце уже не восстановить. Отчаяние? Да. Безразличие? Он старался не обращать внимания на смерть, тянущую к нему руки, но страх всё равно сковывал его.
Леди Анетта чувствовала его страх. Она чувствовала его злость на себя, на весь мир, на судьбу. Леди Анетта, неожиданно для парня, ласково приподняла его голову и положила себе на колени.
– Ты выбрал интересный способ борьбы, – умиротворяюще заговорила она, нежно гладя сальные волосы Даниеля, – убедить себя в том, что всё – пустяк. Но ведь это не так? У тебя есть желание жить. Так же, как и у других. Они ведь тоже хотят жить?
– Откуда я знаю, – с болью в голосе ответил Даниель. – Никто не вызвался помочь мне. Никто не заговаривал со мной, никто не смотрел на меня, они только наступали, наступали и наступали…
– Тише, тише, – девушка приложила палец к губам парня. – это в прошлом. Сейчас ты дома, и тебе больше не нужно терпеть унижения.
– Анна, кто ты на самом деле?
– Прохожий, который увидел и услышал тебя.
– Слишком хорошо, чтобы было правдой. Хотя, если бы ты была ангелом, сошедшим с небес, было бы глупее. А так, видно, жизнь и тебя потрепала. Это всё уравновешивает, понимаешь?
– Понимаю, – по-матерински улыбнулась леди Анетта, продолжая гладить Даниеля. На душе скребли кошки. – Объясни мне, как же так случилось, что ты стал употреблять пульс?
Парень опустил голову набок:
– По собственной глупости, – нехотя сказал он. – Я знал, что искать любовь в Киесроу абсурдно, но я хотел жить нормальной жизнью, взяв за пример своих родителей. Мои родители всегда жили душа в душу, они родили и вырастили меня, представляешь, здесь, в Киесроу! Я помню детство, когда мир не застилала оранжевая пелена, а этот город был другим. Но эти воспоминания похожи сон, который я вижу каждый раз, когда боль и несправедливость душат меня. Всё случилось пару лет назад, когда я ещё работал в чайном магазине. Помню этот день как вчера. Пока не было посетителей, я как всегда стоял у прилавка и собирал смеси чаёв. Это занятие поглощало моё внимание, и я редко замечал, как посетители входят в магазин. Я даже повесил колокольчик на двери, но и он не всегда помогал. Покупатели злились, начальник ругался, но она – нет, она совсем другое дело.
Она тихо подошла и с интересом стала наблюдать за моей работой. Это могло длиться больше часа, точно не могу сказать, я не помню, когда я делал перерыв, но когда сделал, то заметил, что она стоит по другую сторону прилавка и смотрит на меня, мило улыбаясь. С этого и началось наше знакомство. Каждый день после уроков – она училась в последнем классе – она заходила ко мне в магазин. Она то покупала чай, то просто общалась, то снова наблюдала за моим пристрастием собирать разные сорта. Мы часто проводили дегустации моих выдумок, и она была в восторге от них, даже называла меня гением.
Даниель закашлял, оставив на ногах леди Анетты следы крови. Его знобило, но он продолжал теряться в воспоминаниях, которые были одновременно и приятными, и болезненными:
– После нескольких недель знакомств я предложил ей встретиться за пределами магазина, – рассказывал он. – Она боялась, что это плохо кончится, ведь если мы построим надежды на возможную связь наших судеб, потом будет очень больно, если всё рухнет. Ты же знаешь, как у нас всё хрупко. Один день ты счастлив с любимой, а другой ты уже держишь её мёртвое тело на руках, и не знаешь, куда его девать, потому что хоронить мёртвых негде. Она долго плакала, потому что тоже хотела быть со мной. Но я успокоил её, сказав, что с нами ничего не случится. Если мы будем осторожны и незаметны, то сможем жить так, как захотим. Как мои родители. Она согласилась. Так мы стали вместе.
– Всё шло хорошо, даже идеально, – голос Даниеля стал жёстче, – мы становились ближе, узнавали друг друга лучше. Она сказала, что мечтает петь. О любви, о свободе, о возможности выбора. Она даже показала мне некоторые свои стихи, очень трогательные. Я познакомил её с родителями, она тоже им очень понравилась. Я думал, что и она познакомит меня со своими, но она сказала, что их уже нет в живых, а сама она живёт на территории школы. Учеников, которым негде жить, туда допускают, если они выполняют всю грязную работу. Я вызвался приютить её у нас, но она упорно отказывалась. Она хотела пожить там до окончания школы, и я не стал отговаривать её. Подожду, думал я, куда спешить.
– А потом она пропала, – Даниель, найдя в себе силы, приподнялся с колен леди Анетты, которая внимательно слушала его, и сел. – Я искал её везде, но без толку. Никто не знал, куда она делась. Я уже отчаялся найти её, сидел удручённый в магазине, как вдруг зазвенел колокольчик, и я увидел её. Моё сердце сжалось. Я никогда не видел её в таком сокрушённом состоянии. Рыдая и глотая слёзы, она упала на пол прямо у входа. Я кинулся утешать её, расспрашивать, в чём дело, но она не хотела говорить. Только после долгих просьб и уговоров она показала мне свои руки. Я был в шоке. На её руках была куча следов от уколов. От пульса. В тот вечер, когда она пропала, в школу ворвались деболисты и заставили всех принимать пульс, в том числе и её. После этого она стала каждый день ошиваться по кварталам, чтобы любой ценой заполучить очередную дозу. Ко мне она не приходила, потому что ей было стыдно. Она боялась, что я прогоню её, но у неё больше не было сил искать денег, и у неё не было никого, к кому она могла бы обратиться, кроме меня. Я слушал её и осознавал, как сильно я её люблю. Я понимал, что наши часы начали обратный отсчёт и у нас остаётся меньше двух лет друг на друга, тяжёлых и мучительных, но всё-таки радостных, потому что мы будем вместе. Я серьёзно решился поддерживать её до конца. Ради неё я пошёл на безрассудный шаг и тоже пристрастился к этому чёртовому наркотику. Что на меня нашло, не знаю. Мне казалось, что таким образом я разделю её судьбу, вдвоём нам будет легче перенести эту проказу. Я не хотел оставлять её одну в одиночестве. Я надеялся, что подобной жертвой моя жизнь обретёт глубокий смысл. Несчастная девушка не пойдёт одна по пути, полном скорби. Она пойдёт со мной, и я искореню любой её страх.
Даниель замолчал. Он взял в руки остывший чай, допил его. Покидал кружкой в воздухе, поставил её на место. Всё это он проделывал без интереса, автоматически. Он как будто просто тянул время, лишь бы скорее всё закончилось.
– Что было дальше? – не выдержав спросила леди Анетта. Скорее всего, возлюбленная Даниеля уже встретила свой конец, и теперь он хочет снова встретить её, но только уже на том свете, откуда обратно дороги нет. История полна трагизма. Она не сомневалась, что подобное настигает каждого второго жителя в Киесроу. Уму непостижимо, как они всё это терпят.
– Ничего, – Даниель встал. Он пошатнулся, но удержался на ногах. – С ней всё хорошо, она жива и здорова. Она приходит ко мне каждый день. Продаёт мне пульс, новую дозу дороже предыдущей. Она придёт и сегодня, но у меня больше нет средств.
– Я не понимаю, – леди Анетта сдвинула брови.
– Анна, ну что же ты, – рассмеялся Даниель, – тебе сколько лет, десять? Ты ли не знаешь этот город? Удивительно, психолог, который каждый день принимает кучу людей с проблемами, не может сопоставить факты? Да она просто надула меня, как и многих парней до и после меня! Она деболистка, и родители у неё деболисты. Она занимается торговлей пульса и таким оригинальным способом заманивает новых клиентов. Готов поспорить, что, пока мы якобы встречались, она морочила голову по крайней мере ещё трём десяткам таких же простаков, как и я. Это всего лишь бизнес. Она втирается тебе в доверие, влюбляет в себя, позволяет трогать, затем пропадает и возвращается якобы принуждённой наркоманкой. Следы от уколов на её руках были фальшивыми. Она проделывала эту фишку столько раз, что, я уверен, у неё есть план на любое развитие действия, даже если бы я сам не придумал подсесть на пульс. Но это её самое любимое развитие событий. Ей доставляет удовольствие, когда ради неё жертва сама уничтожает себя. Она сама сказала это мне, когда со своими друзьями смеялась над моим жалким видом после того, как правда всплыла на поверхность. Я же любил её! Я готов был на всё ради неё! И вдруг – обман. Всё оказалось обманом. Но мне уже было не до этого, потому что мне нужна была очередная доза пульса, чтобы выжить, чтобы забыться, чтобы заглушить боль. Я не мог больше работать, не мог больше показаться родителям на глаза. Я остался один. Совершенно ни с чем. И всё благодаря тому, что я был собой и следовал своей мечте.
Даниель снова залился смехом, который постепенно перерос в досадный плач. Леди Анетта потупила взор. Окончание истории оказалось хуже, чем она представляла. Даниеля предали все. Он верил, что пожертвовал собой ради благой цели, но на деле его жертва оказалась бессмысленной. Он погубил свою жизнь, а добился только того, что стал ещё одним источником прибыли для наркоторговли. После такого любой захочет заглушить свои чувства и жить беззаботно до той поры, пока не наступит долгожданная кончина. Тогда уже ничто не пугает, потому что любой исход ведёт к смерти. Пугает только то желание жить, которое игнорируется любыми способами. Смерти можно хотеть, чтобы прекратить боль, но если жизнь возможна без боли, то и смерти хотеть нет смысла.
Леди Анетта встала с дивана. Она не могла утешить парня. Он всё равно не примет её слов. Зачем ему чужие слова, когда он уже нашёл ответы на свои вопросы? И даже ели он не прав, он не признает этого. Отчаяние и безразличие. Даниелю не нужна помощь. Не затем он привязался за леди Анеттой и не для того рассказал он свою историю. Нахмурившись, леди Анетта достала из сумки кошелёк.
– Этого будет достаточно? – спросила она, выложив часть денег на стол.
Даниель перестал сокрушаться и посмотрел на деньги. Его глаза увеличились в размерах, видимо, он не ожидал настолько крупной удачи:
– Анна, я не просил…
– Не надо, – отрезала леди Анетта. – Ты не просто так лежал на улице. Как и другие наркоманы, ты обречённо ждал или смерти, или чьей-то жалости. Я тебя жалею. Этих денег достаточно?
– Да, – парень не смел взглянуть на леди Анетту. – На несколько раз хватит.
– Тогда я оставлю эти деньги тебе. Я не сужу тебя, Даниель. Я вижу, что ты замечательный человек. Вкус твоего чая только подтверждает это. Но город сломал тебя. Наркотики сломали тебя. Тот, кем ты был, давно уже умер. Осталась только оболочка.
Парень ничего не ответил, а только осторожно подкрался к деньгам и быстро схватил их, жадно принявшись подсчитывать. В конце концов, пульс имел все свойства наркотика. Кроме того, что он поддерживал жизнь своим рабам, он доставлял им блаженство, которое они искали снова и снова.
– Улица казни далеко отсюда? – холодно спросила леди Анетта.
– В нескольких кварталах отсюда. Если продолжить идти по той дороге, что мы пришли сюда, то не пропустишь. Зачем тебе это?
Но леди Анетта пропустила вопрос Даниеля мимо ушей:
– История, которую ты мне рассказал, она правдива? – спросила она, остановившись в коридоре.
– Думай, что хочешь, Анна, – голос Даниеля ударил в спину. – Не стану скрывать, я сразу наметил на тебя глаз. Есть в тебе что-то, что вызывает доверие. Ты первая, кому я поведал свою историю.
– Это радует, – вздохнула леди Анетта. Могла ли она верить его словам? Сколько людей он мог так заманить к себе, чтобы потом выпросить у них деньги? – Но я всё ещё сомневаюсь в тебе. Так что, если ты не врёшь мне, то завтра, когда я снова приду сюда, ты будешь ждать меня.
И тогда, не дожидаясь ответа, леди Анетта покинула квартиру Даниеля, которая раньше принадлежала несчастной молодой паре.
Оказавшись на улице, она сразу же двинулась в сторону улицы казни. Она решила, раз есть вероятность, что племянница Розалины там, то она обязательно её найдёт. Ведь Тина тоже стала зависимой от пульса, и одна мысль, что она так же, как и Даниель, лежит у стены и выпрашивает у равнодушных прохожих денег, противела леди Анетте. Она не знала Тину, но знала Розалину. Она была хорошим человеком и не заслуживала горя, которое выпало на долю её семьи.
Машины и их режущие слух гуделки раздражали. Леди Анетта задыхалась от большого количества выхлопных газов. Толпы людей шли по обеим сторонам дороги, словно муравьи, движимые коллективным разумом. Её тошнило от их таящихся взглядов, сгорбленных спин и каменных лиц. Злость закипала в душе. Леди Анетта хотела остановиться и проклясть город со всеми его людьми. Будьте прокляты, пугливые овцы! Если вы терпите жестокое безумие вашего пастуха, терпите его и дальше!
Да, именно так. Если люди согласились на притеснение и рабство, то может именно этого они и достойны? Люди двадцать лет живут во власти деболистов. Почти полноценное поколение. Имей они желание освободится, никто бы их не остановил. Да, без жертв не обойтись. Но разве есть благо, которое не требует жертв? Какие муки пришлось пережить, чтобы на свет появился образ леди Анетты. Мама, папа, Джек. И это только начало. В Киесроу без труда можно насчитать сотни людей, которых постигли события, похожие на её собственные. Но никто не стал такой же, как она. Потому что здесь нет детских домов, здесь нет корпорации МАЕ, здесь нет Ребеки. Она никогда не задумывалась над тем, каким было бы её будущее, если бы из неё не сделали леди Анетту. Будущее с родителями и Джеком – да, она не раз мечтала об этом. Но будущее без них и без своей деятельности?
Раньше ей казалось, что она поднялась на ноги, потому что сильная. Но идя по городу униженных и оскорблённых, она думала иначе. В мире полно детей, пострадавших, как она, от людей, как Хегес. У них не было корпорации МАЕ и Ребеки, но и им несказанно повезло, потому что никто из них не жил в Киесроу. Если местные дети становятся очевидцами убийства родителей, то им уже вообще ничто не поможет. Если бы леди Анетте пришлось переживать события давно минувших дней в этом городе, она превратилась бы не в леди, а в нечто противоположное, в отчаянное и безразличное существо, циничное и жесткое. Заслуга вовсе не в её характере или внутренних силах. Ей просто повезло, потому что ей всё преподнесли на золотом блюдечке.
Углубляясь в размышления о своей незначительности, девушка и не заметила, как прохожие стали стремительно пропадать. Они двигались в сторону, откуда пришла леди Анетта, и с крайним удивлением оборачивались посмотреть, куда идёт девушка в джинсовой куртке. Очень скоро на неё уже никто не смотрел, потому что леди Анетта осталась на улице совершенно одна. Зловещая тишина укутала пустую улицу, но и это не смущало уверенно шагающую девушку. Эхо её танкеток разносилось по оранжевому пространству и разбивалось об стены домов, в чьих окнах нельзя было увидеть ни одного человеческого очертания. Леди Анетта так бы и шла вперёд, пока случайно не заметила впереди эшафот, прямо посреди дороги. Заподозрив неладное, она остановилась.
Эшафот пронизывало около десятка столбов, к каждому из которых привязали по человеку, а то и по два. То были и мужчины, и женщины, среди которых леди Анетта заметила и детей. Привязанные вели себя по-разному, кто-то кричал, кто-то рыдал, кто-то злословил на деболистов, стоявших неподалёку, кто-то гордо молчал. Ясно было одно – затевается что-то нехорошее. Вооружённый отряд деболистов, стоявших подле эшафота, охранял периметр. Не понимая, что происходит, леди Анетта сделала ещё несколько шагов вперёд.
– Эй, кто здесь? – кто-то из деболистов заметил девушку. – А ну, представься!
Леди Анетта растерялась, не зная, что ответить. Она поняла, что оказалась на улице казни, но в её планы не входило напрямую столкнуться с деболистами. Для начала хорошо, что они не признали в ней леди Анетту, которую уже так давно желали убить. Но что-то подсказывало, что фальшивое имя Анна ей не поможет. По многозначительным переглядываниям было ясно, что они всё равно застрелят её. Сама того не зная, она вторглась туда, куда ей не следовало. Не просто так горожане спешили удалиться от этого места? Интуиция подсказывала, что зрелище с эшафотом не для чужих глаз. Часто или нет, тут происходило нечто, где могли присутствовать только деболисты и те, кого привязали к столбам. Леди Анетте здесь не место.
– Что стоишь, беги! – закричал кто-то из привязанных, но его быстро заткнули выпущенной пулей.
У леди Анетты подкосились ноги, но она напрягла все свои мышцы, чтобы кинуться в сторону и спрятаться в одном из домов. Сейчас не время терять самообладание над собой. Приступ паники был на подходе, но она всеми силами пыталась сдержать его. Не сейчас, только не сейчас! Если её в очередной раз парализует, всё пропало. Никто не спасёт её. Раку даже не знает, где она.
Леди Анетта юркнула в ближайший подъезд вовремя, потому что выстрелы быстро настигли то место, где она только что стояла. Интуиция не подвела – если бы она не кинулась бежать, от неё не осталось бы и живого места. Вот так влипла! И это притом, что она выглядит как обычный житель Киесроу. Что бы было, если бы она была в своём обычном облачении?
Ноги совершенно ослабли. Руки дрожали, и леди Анетта ничего не могла сделать, чтобы унять дрожь. Она примкнула спиной к входной двери, но понимала, что это не остановит деболистов. Если они погонятся за ней, то они либо сшибут дверь вместе с девушкой, либо расстреляют её через дверь. В любом случае, оставаться на месте и надеяться на чудо нельзя. Она слышала переговоры деболистов и приближающийся топот ног. Ещё несколько секунд, и она узнает, как они поступят с ней.
– Беги! – услышала леди Анетта голос, то ли в голове, то ли где-то рядом. Ноги вновь стали слушаться, и девушка помчалась вперёд, поднимаясь вверх по лестнице. Разумно ли она поступала? Да, она выигрывала несколько минут, но в то же время неминуемо загоняла себя в ловушку. На верхних этажах выхода не было. Она могла выпрыгнуть из окна, но эта идея была слишком нелепой. Но и других выходов из дома не было, она это прекрасно понимала. Правда, это понимали и деболисты.
Не останавливаясь, леди Анетта поднялась на последний этаж. Дом, в который она ворвалась, казался необычным. Он выделялся на фоне многоэтажек тем, что состоял лишь из пяти этажей. Даже по меркам старого мира дом не мог не считаться старым, это подтверждали и архитектура, и внутренний дизайн. На каждом этаже было только четыре квартиры; пол покрывали полу-гнилые деревянные доски. Даже лестница, по которой поднималась леди Анетта, была деревянной. Оказываясь на следующем этаже девушке приходилось обегать полкоридора, чтобы забраться на ступени лестницы, ведущей на следующий этаж.
Она была не прочь остановиться и рассмотреть дом повнимательнее, ибо его таинственная и насыщенная временем атмосфера манила её, но любое замедление грозило смертью. И сейчас, когда она поднялась на пятый этаж, деболисты не давали ей отдохнуть, отстреливая перила прямо возле девушки. Не будь перил, пули безжалостно пронзили бы её тело.
– Хватит бежать, тебе всё равно от нас не укрыться! – закричали снизу. Леди Анетта, испуганная близкими выстрелами, запястьями прикрыла уши и, ни на что не обращая внимания, побежала в конец коридора, откуда бил свет из единственного окна. Что ж, у неё не было другого выбора. Лучше она умрёт сама, чем попадёт в руки этих тварей.
Деболисты тоже больше не церемонились. Они стояли этажом ниже и больше не гнались за нарушительницей их закона. Они просто начали обстреливать потолок, и пол под ногами бегущей леди Анетты стал разлетаться в щепки. Окно было совсем рядом. Выпасть бы так, чтобы случайно не остаться живой и беспомощной.
В последний момент дверь справа, ведущая в квартиру, со скрипом отворилась. Не веря своей удаче, девушка мгновенно сменила свой план и свернула в квартиру, где, несмотря на время суток, было темно, хоть глаз выколи. Дверь за ней захлопнулась сама, будто кто-то хотел, чтобы она спряталась именно в этой квартире. Леди Анетта очутилась в кромешной тьме.
Неудача за неудачей злила деболистов. Леди Анетта слышала их разъярённые голоса за стеной, но они звучали отдалённо, словно в тумане. Охотники за её головой не сразу догадались, что девушка спряталась в одной из квартир. Внезапно услышанный ею грохот говорил о том, что дверь в одну из квартир вышибли, а это значит, что осталось всего три.
Кто-то схватил леди Анетту за руку. Она чуть не вскрикнула, но вовремя спохватилась, что криком запросто выдаст своё местоположение деболистам. Глупая, для чего она тогда вообще бежала от них!
– Не бойся, иди за мной, – с ней снова заговорил голос, который до этого скомандовал бежать. Леди Анетта снова не могла понять, слышит ли она голос наяву или в мыслях. Почему он казался таким знакомым? Чья холодная рука тянула её за собой? До слуха снова донёсся грохот. Деболисты прочёсывали уже вторую квартиру. – Скорее!
Девушка повиновалась. Других вариантов всё равно не было, да и волновало её больше то, чей голос она услышала. Может, ей всего лишь показалось?
Очередной грохот заставил содрогнуться. К счастью, деболисты и в этот раз взломали не ту дверь. Но радоваться ещё рано, потому что в следующий раз они уже не ошибутся. Человек в темноте куда-то вёл леди Анетту, но девушка совсем отчаялась. Куда ещё бежать? Её загнали в тупик, и сейчас деболисты ворвутся сюда. На этот раз раздался громкий грохот, который говорил о том, что деболисты ворвались в нужную квартиру. Несмотря на плохую видимость, они быстро расползлись по комнатам, но вопреки ожидаемому никого не нашли. Девушка исчезла.
– Мама! – шёпотом воскликнула леди Анетта. В таком волнении она ещё никогда не была. – Мама, это ты?
Никто не отозвался. Леди Анетта стояла одна на пологой крыше старого дома, и только лёгкий ветерок развевал её короткие волосы. Она так и не выяснила, кто вывел её из квартиры на потайной чердак, а с него на крышу дома. Несмотря на невозможность такого, у неё создалось неизгладимое впечатление, что это была именно её мама. Леди Анетте безумно хотелось вернуться и выяснить, кто же помог ей на самом деле, но ей нельзя было этого делать. Деболисты несли серьёзную угрозу, и ничто не стоило того, чтобы угодить прямо под их удар. Однако острое чувство одиночества тянуло её назад.
– Нет, – строго сказала себе девушка и заставила себя осмотреться. Нельзя исключать возможность, что преследователи доберутся до крыши. Прежде, чем это случится, леди Анетта должна убедиться, что можно сделать что-то, кроме того, чтобы спрыгнуть с крыши.
Прежде чем она успела что-либо придумать, снизу раздались крики боли. Девушка взглянула вниз на улицу и ужаснулась. Ей стало дурно от увиденного. Весь свет сошёл с ума.
Пока одни деболисты гонялись за ней, другие не теряли времени даром. Люди, привязанные к столбам на эшафоте, горели. Все, кроме одного застреленного ранее, ещё были живы и кричали от боли, причиняемой жарким пламенем в ногах, который постепенно перебирался на одежду. Гарь забивалась им в рот и нос, разъедала глаза. Деболисты не пожалели никого, даже детей. Бедные люди изворачивались как могли, но верёвки крепко сдерживали их. Даже издалека леди Анетта видела, как горели волосы и сползала кожа, а сами люди превращались в обугленные манекены, истошно вопящие, с ссыхающимися глазами, с слипающимися веками и перекошенными на пол лица устами. Они чернели. Они уже не напоминали людей, но всё равно ещё кричали и издавали жуткий гортанный звук, ловя несуществующими губами воздух.
Сколь не была в шоке леди Анетта, она вдруг поняла, что это её шанс на спасение. Соседние многоэтажки плотно прилегали к старому дому, на крыше которого она стояла. Она запросто могла достать до окна любого дома по соседству. Если она прыгнет в окно, пока агонические вопли не стихли, они заглушат звон разбитого стекла.
Отвернувшись от безбожного зрелища, леди Анетта побежала в сторону одной из многоэтажек и, не раздумывая, всем весом прыгнула на окно. Стекло, не выдержав давления, разлетелось на осколки, стремящиеся порезать обидчицу. Как леди Анетта и надеялась, в шуме диких криков никто не услышал, как разбилось окно. Если деболисты не найдут потайного чердака, опасность миновала. Вряд ли они будут утруждать себя поисками никчёмной девчонки, которая по рассеянности забрела в запретную зону. В конце концов, деболисты были не в ладах с законом, чтобы строго следовать собственным.
Крики прекратились, а леди Анетта всё стояла на четвереньках и смотрела на свои окровавленные руки, которыми опиралась на пол. По всему полу кухни, куда она приземлилась, валялись осколки стекла с её кровью. Девушка не чувствовала боли. В ушах до сих пор стоял крик заживо сгоревших людей. До какой степени…? Рабство, наркомания, убийства, казни. До такой степени прогнил этот город. Деболисты творили всё, что им вздумается, а страдать приходилось простым людям. Но как эти твари, которые представляют власть города, живут потом? Как они могут спокойно спать, есть, смеяться? Что не так с их головой? Леди Анетта не могла их понять. Ей противна одна мысль причинить боль другому человеку. Получать от этого наслаждение? На такое способны только извращённые люди, больные душой. Их мозг, должно быть, переклинило, и у него остались весьма ограниченные способности. Девушка остановила свои мысли. Она не станет оправдывать их действия разными болезнями. Им нет оправдания. Девушка презрительно сплюнула. На пол упала смешанная с кровью слюна.
Пять лет назад леди Анетта посетила город Острот, куда ее срочно вызвали, чтобы решить проблему довольно обширного масштаба. Ей не поведали подробностей, но в городе случилось нечто, из-за чего эвакуировали почти всех его жителей.
Она ещё никогда не отправлялась в путь одна. В связи со здоровьем Ребека больше не могла сопровождать свою подопечную, и ей пришлось вернуться домой, в семью. Ребека не очень распространялась на сей счет, но леди Анетта распознала в ней все признаки беременности. У Ребеки родится ребенок, и теперь всё свое время и внимание она должна будет посвятить ему, а не должности личной сопроводительницы.
Они разошлись в добрых отношениях. Ни у одной, ни у другой не было никаких сожалений. Ребека как могла научила маленькую Анетту жить и поставила девочку на ноги. Анетта любила подругу и уважала ее как наставника. На самом деле Ребека была Анетте всем: и другом, и сестрой, и, наверное, даже матерью. Она позаботилась о том, чтобы Анетта сумела прожить свою жизнь без лебедя.
На прощание Ребека пообещала, что леди Анетта сможет полностью довериться тому, кто займёт её место личного сопроводителя. Девушка поинтересовалась, кто это может быть, но личная сопроводительница лишь загадочно улыбнулась, сохранив сюрприз в тайне. Новый личный сопроводитель ожидал леди Анетту как раз в Остроте.
Автобус, в котором ехала леди Анетта, остановился на вокзале. В отличие от автобуса, в котором было совершенно пусто, вокзал был полон людей, облачённых в броню разных цветов. Она ещё никогда не видела столько солдат в одном месте. Их главным предназначением было сохранение мирного порядка и поддержка строя, установленного Мировым сообществом, но леди Анетту всегда интересовал вопрос, насколько это соответствовало действительности. По сути любые солдаты теперь являлись наёмниками, которых готовила корпорация МАЕ, а также обеспечивала экипировкой. Как подсказывал опыт, если дело касается МАЕ, то где-то должен быть подвох, однако на данный момент особых проблем с их стороны не наблюдалось. Хотелось верить, что корпорация МАЕ хоть в чём-то стремилось поддержать человечество.
Леди Анетта элегантно вышла из автобуса, и все краски людей, мгновенно замолчав повернулись в её сторону. Прибытия святой девы ожидали все. Девушка заметила в толпе солдат тех, чья броня была окрашена в зелёный цвет. В Острот приехали даже полковники, а это означало, что проблема очень серьёзна.
К леди Анетте с трепетом подбежал брюнет в жёлтой броне. Он показался девушке знакомым, но она не припоминала, где и когда его видела. Отстранённый вид леди Анетты смутил парня, но он всё же заговорил:
– Добрый вечер, леди Анетта, – молодой солдат не мог сдержать своего восторга. Не каждый день удаётся увидеть такую выдающуюся личность как леди Анетта вживую, да ещё и лично обратиться к ней, – мы с большим нетерпением ожидали вашего приезда!
– Проведите меня к тому, кто здесь главный, – холодно попросила леди Анетта. Видимо, как она ни старалась убедить себя, что всё в порядке, расставание с подругой давалось с трудом. Это особо остро ощущалось в автобусе, где она восемь часов просидела в одиночестве, уставившись в окно, за которым была одна лишь сплошная пустота.
Парень в жёлтой броне послушно проводил леди Анетту к начальству. Другие солдаты почтительно расступались перед ней, с презрением смотря на её проводника. В основном среди солдат были взрослые крепкие мужчины, которым леди Анетта годилась в дочери, но парень, показавшийся ей знакомым, был единственным, у кого броня отливала золотистым цветом. Солдаты МАЕ не жаловали тех, кто носит жёлтую броню, уведомляющую о том, что ранг её носителя – особый, не входящий в общую систему.
– Леди Анетта, какая радость! – её встретил лысый мужчина в солидном костюме, с густыми чёрными усами и большим носом. На глаз у него был надет монокль. – Как хорошо, что вы приехали, теперь-то всё уладится!
– С кем имею честь говорить? – девушка вопросительно подняла бровь.
– Ах да, простите, простите, – виновато заулыбался мужчина. Его лоб блестел от пота. – Мэр города, Ванон Тильт.
– Господин Тильт, давайте сразу перейдём к делу, – потребовала леди Анетта. Ей не понравилась наигранное радушие мэра. Он чувствовал себя некомфортно и плохо это скрывал. Ещё бы, город почти полностью эвакуировали, а все солдаты, отправленные на помощь, ошиваются на вокзале. Ничего хорошего в этом не было.
– Ох, конечно, конечно, – торопливо согласился мэр, поблескивая моноклем. – Вы человек занятой, я не смею отнимать у вас больше времени, чем на то требуется. Очень щепетильная ситуация. Видите ли, Остроту грозит катастрофа. В городе прячется террорист, который хочет взорвать бомбу.
– Почему же вы не обезвредите его?
– Каким образом? Он поставил нас перед фактом: если вооружённые силы станут его искать, он немедленно активирует бомбу.
– Всё равно не вижу смысла бездействовать, – возразила Анетта. – Люди эвакуированы, в городе пусто. Если он взорвёт бомбу, потерь не будет. Всегда можно построить новые дома.
– Но ведь это будет стоить огромных затрат, – неуверенно встрял солдат в жёлтой броне.
– Я забочусь о людях, а не о домах, – недовольно отрезала леди Анетта, – Деньги всегда найдутся. Будет странно, если Мировое сообщество, которое включает в себя и Ванона Тильта, откажется помочь, но в таком случае я дам распоряжение своему Фонду, чтобы он не оставил жителей Острота бездомными.
– Очень любезно с вашей стороны, леди Анетта, – сказал мэр Острота, с осуждением взглянув на бедного молодого солдата, – однако есть одна загвоздка.
– Какая?
– Террорист утверждает, что в его распоряжении духовная бомба.
Леди Анетта нахмурилась. Если дело касается духовной бомбы, то всё очень плохо. Строительство домов окажется бессмысленным.
– В таком случае, кто дал вам право держать этих людей на вокзале?! – вдруг закричала Анетта. – Почему вы не эвакуировали всех поголовно?!
– Тише, прошу вас, леди Анетта, не надо так громко, – взволнованно попросил Ванон Тильт.
– Духовная бомба? Что это? – в свою очередь удивился молодой брюнет.
– Вы даже ничего им не сказали, – леди Анетте всё стало ясно. Чутьё не подвело, её опять хотели использовать в своих целях. Она обратилась к парню в жёлтой броне. – Истинная природа духовной бомбы никому неизвестна. Её мощность всегда разная. Она может охватить один квартал, а может охватить весь город с окрестностями. Никто не видел, как выглядит духовная бомба. Любой может заявить, что она у него есть, и это заявление нельзя пропустить мимо ушей, настолько она опасна. Нет никого, кто выжил, оказавшись в радиусе взрыва. Взрыв видели только издалека – зелёная вспышка со странными белыми силуэтами. Что известно, так это то, что духовная бомба не оставляет за собой никаких разрушений, но в радиусе её действия не остаётся ничего живого. Все люди и животные пропадают, будто растворяются в воздухе. Но это ещё не всё. Жить в местах, где взорвалась бомба, запрещено, потому что выяснилось, что зона действия влияет на сознание людей, и они начинают попросту убивать друг друга. Сколько лет длится эта аномалия – неизвестно. Неизвестно, пройдёт ли она вообще когда-нибудь.
– Это правда? – не поверил солдат в жёлтой броне. Он обратился к мэру Острота. – И вы готовы рисковать нашими жизнями? Жизнью леди Анетты?
– Тот, кто прячется в городе, он ведь не террорист? – осведомилась леди Анетта. Никто не обращал внимания на солдата. – Только деболисты владеют духовными бомбами. Он – один из них?
– Да, – осторожно ответил мэр.
– Какие у него условия?
– Он ничего не сказал, – быстро ответил Ванон Тильт.
Заранее подготовленный ответ. Мэр города опять что-то скрывает. Леди Анетта выжидающе смотрела на теряющего самообладание Ванона Тильта. Тот покраснел:
– Вы всё равно не сможете отказаться. Где это видано, чтобы леди Анетта отказала в помощи? Что скажут люди? Их любимица приехала в город и, узнав об опасности, струсила? Что о вас подумают?
– Оставьте свои угрозы при себе, – спокойно ответила леди Анетта. —Вы хотите, чтобы я вышла на контакт с ним? Я с этим справлюсь. Но я делаю это не ради себя, и точно не ради вас. Я делаю это ради невинных людей, которые не имеют никакого отношения к вашей некомпетентности. Они имеют право на жизнь. Но у меня есть свои условия.
– Какие?
– Вы немедленно эвакуируете оставшуюся часть города, а также отзовёте всех солдат с вокзала. Я не хочу рисковать чужими жизнями.
– О, это легко, – обрадовался мэр. Он почувствовал облегчение, когда его задача увенчалась успехом. Леди Анетта лишь пожалела его. Ему не стоило так утруждать себя, ведь она согласилась бы в любом случае. Духовная бомба – это не шутки. Но что об этом знать Ванону Тильту? Он всего лишь марионетка в чьих-то руках. Кто-то приказал ему заманить леди Анетту в Острот, и совсем неважно, что он получит взамен.
– Да, и ещё кое-что, – продолжила леди Анетта. – Мне сообщили, что мой новый личный сопроводитель будет ожидать меня здесь. Я хочу немедленно увидеться с ним.
– Я не представился? – воскликнул парень в жёлтой броне. – Простите меня, леди Анетта! Я и есть ваш личный сопроводитель! Раку, к вашим услугам.
– Раку? – переспросила леди Анетта. Так вот почему парень показался ей знакомым! Она познакомилась с ним ещё в детстве, а теперь он повзрослел и возмужал. Неудивительно, что она не узнала его, ведь она помнила его больным мальчиком на грани смерти. Прощальный сюрприз Ребеки удался. Если леди Анетта и могла кому-то доверять так же, как наставнице, то только её сыну.
Ванон Тильт отдал распоряжение эвакуировать оставшихся жителей Острота и солдат, собравшихся на вокзале. Он сообщил леди Анетте, что деболист с духовной бомбой прячется в здании банка, что опять-таки вызвало подозрения у девушки. Всё было подстроено, ведь сначала мэр города сказал, что никто не знает, где прячется деболист. Её заманивали в ловушку, но она бесстрашно приняла вызов. Уладив некоторые вопросы, леди Анетта и её новый личный сопроводитель Раку покинули вокзал и направились в сторону указанного здания банка.
– Я и не смел думать, что вы помните меня, леди Анетта, – восторженно говорил Раку. – Я обязан вам своей жизнью! Будьте уверены, я буду служить вам так же верно, как моя мама. Я только ради этого и жил, ради этого тренировался и стал солдатом МАЕ. Но, ежели вам интересно моё мнение, я не одобряю мэра Острота. Какое он имеет право на то, чтобы подвергать вас опасности? Вы нужны этому миру. Власти, они всегда такие, жертвуют другими, чтобы защитить себя. Если духовная бомба такая опасная, зачем было вызывать такую большую армию солдат? Наверняка можно было сделать что-нибудь другое, например, подорвать здание, в котором засел этот террорист, или незаметно подкрасться к нему и прикончить.
Леди Анетта внезапно остановилась, и Раку, следовавший за ней, чуть было не столкнулся с ней:
– Леди Анетта, в чём дело? – растерянно спросил парень.
– Раку, это твоё первое задание?
– Да, – нехотя ответил Раку.
– Понятно. Я вот что тебе скажу. Я постоянно нахожусь в опасности. Ты помнишь, в каком я была состоянии, когда познакомилась с тобой. Так что скажу откровенно – если ты считаешь, что тебе повезло, то ты ошибаешься и тебе следует повернуть назад и уехать с другими солдатами. Потому что это не игра и не шутки. Я против убийств. Убийство – это крайняя мера, которую в любом случае нельзя оправдать. Я верю, что можно обходиться без убийств, но только по слабости духа нам это не удаётся. Раку, мне надо, чтобы ты был не только моим щитом, но и моим орудием. Всегда будь настороже. Тебе кажется, что весь мир в восторге от меня, но ты быстро поймёшь, что это не так. Мир хочет поскорее избавиться от меня. И то, что происходит здесь, является ярчайшим тому примером. Ванон Тильт не играет никакой важной роли в закулисье этого мира, просто так пал жребий. Это только доказывает, что Мировое сообщество состоит из разных людей, но я верю, что, в целом, оно служит на благо людям. Кто-то другой принимает решения, где и когда должно что-то произойти. Может быть, те же деболисты, но это мне ещё предстоит выяснить. Так что, Раку, если ты хочешь, чтобы я доверяла тебе как Ребеке, тебе надо научиться мыслить глобально и читать между строк. Ты сможешь это сделать?
– Я не знаю, – слова леди Анетты застали парня врасплох. – То есть, да. Я думаю, что смогу. Точно. Нет, неправильно говорю. Я обязательно сделаю так, как вы скажете, леди Анетта! Извиняюсь за свою оплошность!
– Всё хорошо, Раку, – девушка улыбнулась и пошла дальше, – не нужно формальностей.
Вскоре они пришли к зданию банка, где, по словам мэра, прятался деболист с духовной бомбой. Только он не прятался. Он находился прямо на первом этаже в зоне консультаций и сидел на чёрном стуле на колёсиках, задумчиво опустив голову. В руках он держал небольшой светящийся шар, переливающийся зелёным и белым светом. Ничего подобного леди Анетта в жизни не видела. Судя по всему, это и была так называемая духовная бомба. Описание вспышки и света шара совпадали.
Услышав, что кто-то вошёл в здание, деболист встал:
– Леди Анетта? – в его голосе звучало отчаяние. – Зачем, зачем ты пришла?
Внешний облик деболиста ошеломил девушку. Она заранее сформировала в голове образ обыкновенного злого деболиста лет тридцати-сорока, но она никак не была готова к тому, что перед ней окажется ребёнок пятнадцати лет. То, что он был деболистом, выдавала чёрная татуировка в виде трезубца на лице. Линии пересечения и круг шли через левое веко парня, и когда он открывал глаз, целостность татуировки разрывалась.
– Меня попросили поговорить с тобой, – леди Анетта взяла себя в руки. Ей нельзя расслабляться. Даже если перед ней ребёнок, он всё равно был деболистом с бомбой, которая считалась опаснее ядерной. – Скажи мне, кто ты? Чего ты хочешь?
– Они не сказали тебе, – с досадой сказал парень. – Тогда понятно, почему ты пришла. Я сообщил им, что взорву бомбу, если они не пришлют тебя. Леди Анетта, мне надо забрать твою голову.
Краем глаза леди Анетта заметила, как Раку схватился за револьвер:
– Раку, стой! – приказала она. – Подожди, дай мне поговорить с ним.
– Как тебя зовут? – она снова обратилась к мальчику. – Наши имена тебе известны.
– Габриель.
– Габриель, скажи мне, зачем тебе моя голова?
– Это единственный шанс спасти моих родителей, – дрожащим голосом проговорил мальчик.
– А что с ними?
– Они подвели нас. Так мне сказали. Я молил, чтобы их пощадили, и тогда мне пообещали, что моих родителей простят, если я принесу им твою голову. Мне дали духовную бомбу, чтобы я взял в заложники весь город и потребовал тебя немедленно сдаться мне.
– Но ты понимаешь, что это неправильно, да? Ты позволил, чтобы людей эвакуировали.
– Я не хочу их смерти, – пояснил Габриель. – Я надеялся, что ты не придёшь, и я смогу взорвать бомбу. Никто бы не пострадал, кроме меня. Я думаю, они отпустили бы моих родителей, потому что план провалился бы не по моей вине. Но ты пришла, и у меня не остаётся другого выбора, кроме как исполнить задуманное.
– Но ты ведь не хочешь это делать, не так ли? Ты не хочешь меня убивать? – девушка видела, что Раку держит револьвер в руках. Он усложнял задачу, потому что она не могла следить сразу за обоими. – Тебе не нужно этого делать, Габриель. Ты деболист, тебе известны методы твоих людей. Ты уверен, что они простят твоим родителям? Или они заставят смотреть тебя, с моей головой в руках, как их казнят?
– Я понимаю это, но пока есть хоть один шанс, я не хочу терять его! – закричал мальчик. Он был напуган. – Я не хочу убивать тебя, леди Анетта, но на кону жизнь моих родителей!
– Но ты был готов взорвать себя. Ты действительно веришь, что, в случае провала, даже не по твоей вине, они отпустят твоих родителей? Мы оба знаем, что это не так. Габриель, вместе мы можем решить, как помочь им, – предложила девушка. – Нужно только уйти из этого здания…
– Я не могу! Мне приказали ждать здесь. Если бомба не взорвётся или я не выйду отсюда с твоей головой, моим родителям уже ничто не поможет. Родители подвели наших людей, но я не хочу подвести своих родителей!
Леди Анетта едва успела заметить, как Раку прицелился:
– Раку, нет! – закричала она и встала между новым личным смотрителем и юным деболистом. Раздался выстрел.
Все трое застыли в изумлении. Леди Анетта медленно наклонила голову, чтобы посмотреть, почему боль вдруг пронзила её левый бок. Всё, что она увидела – это разрастающееся красное пятно на белом платье. Прямо как на волосах матери когда-то.
– О Господи, леди Анетта! – закричал Раку. Он кинулся к девушке и подхватил её как раз в тот момент, когда ноги перестали её держать. Они оба опустились на пол. – Леди Анетта, простите, Леди Анетта, прошу вас, я такой идиот, я подвёл вас!
– Всё хорошо, Раку, – успокаивающе произнесла девушка, положив руку на щеку парня. Он крепко перехватил её руку. – Ты не виноват, просто ты ещё не готов. Ты сделал то, что посчитал нужным. Но я предупреждала тебя, что не потерплю убийства. Теперь ты убедился в этом.
Девушка замолчала. Голова кружилась, а тело словно потеряло вес. Стало так легко и просто, и всё, что казалось важным, потеряло всякий смысл. Интересно, мама перед смертью испытала те же ощущения? Если да, то можно умереть спокойно. Если мама не страдала, можно отпустить один из камней, который сдавливал сердце.
– Леди Анетта! – кричал Раку, но его голос был далеко. – Умоляю вас, только не умирайте! Прошу вас, не умирайте! Святая Мирабель, помоги ей! Не оставляй её кровь на моих руках, не забирай её!
Кроме них двоих никого рядом больше не было. Юный деболист, Габриель, куда-то пропал, перед этим уронив бело-зелёный шар, который медленно катился по полу.