Глава IV
Знакомство с заповедником
Сокол Тимоша смирно сидел в посылочной коробке, которую Ромка всю дорогу держал на коленях, чтобы птица не испытывала тряски.
– Расскажите, пожалуйста, поподробней, что это за гора такая, на которую мы едем? – попросил он Катькиного отца.
– О, это удивительное место! Оно даже занесено в Книгу рекордов Гиннесса как самый маленький заповедник мира с необыкновенно богатой флорой и фауной, – ответил Юрий Евгеньевич. – Представьте себе леса, степи и пойменные луга с редкостными ландшафтами и разнообразными растениями, а также водоемы, скалы и осыпи, умещающиеся на одном малюсеньком участке площадью в какие-то двести гектаров. Жаль, что сейчас не весна. Вы бы увидели, как цветут миндаль, вишня, терн… Хотя и сейчас там тоже очень красиво.
Всю дорогу Юрий Евгеньевич рассказывал своим пассажирам о реликтовых растениях, скалах девонского происхождения, редких, нигде больше не встречающихся птицах, цветах, грибах, бабочках, шмелях, нашедших приют на Соколиной горе.
Несколько часов пролетело незаметно, и он наконец объявил:
– Кажется, подъезжаем, скоро сами все увидите.
Не успев договорить, Юрий Евгеньевич вдруг резко затормозил перед огромным дорожным щитом, который указывал на объезд, а затем вгляделся вдаль и с досадой махнул рукой:
– Там, впереди, ремонтируют дорогу. Придется делать крюк. Теперь попадем в заповедник позже, чем я надеялся.
Объездной путь занял больше двух часов, зато друзья увидели и скалы, и тенистую дубраву, и ковыль, и светлый березняк на длинном пологом склоне. По нему-то и проходил последний участок дороги, ведущий к центральной усадьбе заповедника. Путешественники остановились у большого двухэтажного дома – административного здания.
У входа возвышалась красивая альпийская горка, а рядом с ней стоял невысокий мужчина с темной бородкой и в очках, всем своим обликом напоминавший дореволюционного ученого или адвоката.
Юрий Евгеньевич подкатил прямо к нему.
– Это тот, кто нам нужен – заведующий питомником хищных птиц, Алексей Петрович, – объяснил Катькин папа друзьям, а сам вышел из машины и направился к мужчине.
– Здравствуй, Петрович.
Заведующий питомником блеснул стеклами очков, сквозь которые смотрели веселые живые глаза, и двинулся навстречу.
– Юра! Очень рад тебя видеть. В гости к нам?
– На экскурсию и по делу, – ответил Юрий Евгеньевич, и мужчины пожали друг другу руки.
Остальные путешественники тоже выбрались из машины.
– Это моя дочь. – Юрий Евгеньевич обнял за плечи Катьку. – А это ее друзья.
– Очень приятно. Люблю юные лица, особенно когда они такие симпатичные, – приветливо сказал Алексей Петрович.
А Лешке в коленку ткнулась холодным носом гончая собака с желтой шерстью, длинными висячими ушами и грустными-прегрустными глазами.
– Ой, какая красивая! А как ее зовут? – воскликнула девочка.
– Понч, – ответил мужчина.
– Пончик?
– Можно и так.
Из-за угла дома вынеслась еще одна охотничья собака, белая с черными пятнами.
– Это – пойнтер, – определила Лешка. – А его как зовут?
– Арчи. А это – Белка, – указал он на маленькую дворовую собачонку с неожиданно громким, басистым лаем. – Не бойтесь, она не кусается.
– Мы не боимся собак, – ответила Лешка, и Алексей Петрович снова улыбнулся и задержал взгляд на синей картонной коробке, которую Ромка вынес из машины и поставил на землю. Птица в коробке трепыхалась, стремясь поскорее вырваться на волю.
– А кто там у вас?
– Сокол-балобан, – пояснил Ромка.
– Серьезно? И как он к вам попал?
Ромка коротко рассказал, как его сестра нашла подранка на берегу реки и как он лечил его крыло.
– Мы решили отдать его вам. Пригодится?
Алексей Петрович приоткрыл коробку и осторожно заглянул внутрь.
– Хороший экземпляр. У нас и вольер свободный есть.
– Вот хорошо! А у вас тут красиво! – оглядываясь по сторонам, воскликнула Лешка. – Какой широкий здесь Дон. А это что за гора?
Противоположный берег Дона обрывался к водной глади высоченным уступом, на котором выделялись иссеченные водой и ветром скалы, одна причудливей другой. Катька указала на них рукой.
– Смотрите, вон та похожа на язык, а другая – на голову сказочного богатыря в шлеме.
– Ты угадала, эти скалы так и называются: «Язык» и «Голова», а сама гора – Соколиной. Она и дала название всему заповеднику, – пояснил Алексей Петрович.
А Ромка обратил его внимание на возвышенность слева от усадьбы, кажущуюся издали небольшой, поросшую лесом, с выступающими из нее такими же светлыми скалами.
– А там что за горка?
Ученый усмехнулся:
– То не простая горка. Это так называемые Белые камни. За ними скрывается глубокий овраг, по дну которого течет маленькая, но быстрая речка. Этот овраг мы называем каньоном.
– Классно, – подпрыгнул Ромка. – Нам Юрий Евгеньевич сказал, что все эти скалы имеют девонское происхождение. Значит, если хорошенько поискать, то в них можно найти древние окаменелости?
– Окаменелости найти можно, только ходить там опасно, и я вам не советую этого делать.
– Почему?
– На той, как ты сказал, «горке» часты камнепады, не дай бог кому-нибудь попасть под них. Каменная лавина беспощадна.
В это время мимо них быстрым шагом прошел высоченный молодой мужчина с наголо выбритой головой.
– Никита! – окликнул его Алексей Петрович.
Великан остановился.
– Будь так добр, покажи ребятам питомник и размести в пустом вольере нового жильца. – Заведующий питомником протянул мужчине коробку с соколом, а друзьям сказал: – Никита – тоже орнитолог, как и я. Вот он вам сейчас все покажет и расскажет.
Сам он вернулся к Юрию Евгеньевичу, а друзья пошли за Никитой и вместе с ним подошли к длинному блоку вольеров с самыми разными птицами. Увидев огромного орла, друзья задержались около него, а Ромка пробежался вдоль всех решеток и вернулся обратно с горящими глазами.
– Вот это птички! Каких только тут нет!
– У нас много хищных птиц, больше двадцати видов. И ястребы-тетеревятники, и беркуты, и карликовые орлы, и сапсаны, и пустельги… Есть даже филины, в последнее время тоже ставшие редкостью в русских лесах. А что за лес без уханья филина? Имеется и полярный кречет, очень редкая и красивая птица, – Никита с гордостью указал на крупного красивого белого сокола. – Теперь он встречается крайне редко, а когда-то даже в Петербурге на Исаакиевском соборе гнездился.
Никита открыл дверь пустого вольера и запустил в него Тимошу. Сокол неуклюже взлетел на шест, схватился одной лапой и крупными черными глазами внимательно оглядел свое новое жилище. Наверное, оно ему понравилось, потому что он так и застыл на месте с поджатой лапой.
А по соседству с ним в другом вольере Лешка увидела точно такого же сокола и воскликнула:
– Да это же брат-близнец нашего Тимоши!
– Это Тришенька, мой любимец, наш самый лучший охотник.
– Вы и охотой занимаетесь? – радостно воскликнул Ромка.
– Занимаемся. Но основное направление нашей работы – это разведение и реинтродукция, то есть возвращение в природу, соколов-балобанов.
– И как вы это делаете? – заинтересовалась Лешка.
– О, это кропотливый труд. Весной на Соколиной горе мы отбираем у самки балобана кладку и помещаем ее в инкубатор. Тем временем она делает вторую кладку и этих птенцов высиживает сама. Первые же вылупляются у нас, мы их выкармливаем и содержим в специальных гнездовых ящиках до тех пор, пока у них не окрепнут крылья. Кормим соколят через специальные устройства таким образом, чтобы они не видели человека и не смогли к нему привыкнуть. Спустя некоторое время ящики с одной стороны открываются, и птенцы получают возможность учиться летать. Но еще в течение нескольких недель они не слишком отдаляются от родного дома и обязательно возвращаются за пищей, пока не научатся добывать ее самостоятельно. Используем мы и другой метод разведения птиц: подкладываем насиженные яйца к «приемным родителям», к примеру, в гнезда канюков. Соколята вылупляются и вырастают в чужой семье.
По азарту, с которым говорил молодой орнитолог, было видно, насколько он увлечен своим делом.
– Интересная у вас работа, – отметил Ромка. – Если бы я не хотел стать сыщиком, я бы обязательно выучился на орнитолога.
– Интересная, – согласился Никита и указал на один из ящиков. – Вон, видите птенца сверху? А рядом, на дереве, второй. Это они прилетели за пищей.
– А если вы их не покормите?
– Перестанут прилетать. Они уже умеют жить самостоятельно.
Налюбовавшись на гордых птиц, друзья вернулись к административному зданию. Юрий Евгеньевич по-прежнему стоял у своей машины и беседовал с Алексеем Петровичем.
– Пристроили своего сокола? – обернулся он к детям.
– Да, – кивнула Лешка.
– Тогда поехали.
– Это еще куда? – удивилась Катька.
– Домой, в Воронеж.
– Как? Уже?
Юрий Евгеньевич виновато развел руками:
– Но я же не предполагал, что дорога окажется такой длинной.
В разговор вступил Алексей Петрович.
– А может, не стоит, на ночь-то глядя? – предостерег он приятеля. – Ты устал, не дай бог, еще заснешь за рулем.
– Это очень опасно, – поддакнул Ромка.
– Да-да-да! Мы с тобой обязательно попадем в жуткую аварию! – подлила масла в огонь Катька. – Учти, папа, ты рискуешь не только своей, но и нашими молодыми жизнями. А если с нами что-нибудь случится, представь, что будет с мамой?! И что ты ей тогда скажешь?
И Юрий Евгеньевич задумался:
– Ну, если мы тебя, Петрович, не стесним, то, пожалуй, останемся здесь на ночь. Найдется, где переночевать?
– Конечно. Все наши студенты-практиканты на время разъехались, так что места есть. Что вы выбираете: домик или гостиничный номер?
– Домик, домик, – запрыгала Катька.
– Ну что ж, идемте в домик.
Друзья вытащили из машины свою поклажу и вслед за Алексеем Петровичем отправились к летним бревенчатым домикам, выстроившимся в ровный ряд вдоль берега Дона. Когда приблизились к самому первому, из его окна выглянул молодой человек с сильно загорелым лицом и выгоревшими на солнце почти соломенными волосами, падавшими на его высокий гладкий лоб. Из-под неожиданно темных бровей смотрели стальные слегка прищуренные глаза.
– Здравствуй, Павел, – приветливо обратился к нему Алексей Петрович. – Хотя мы, кажется, уже сегодня виделись.
– Виделись рано утром, – кивнул молодой человек и обвел остальных изучающим взглядом. – А это кто?
– Соседей к тебе на постой привел. Ты не против?
– Нет, конечно.
– Нам нужны две комнаты. Они, надеюсь, не заняты?
Молодой человек непонимающе взглянул на ученого.
– Конечно нет, с чего вы взяли? Студенты уже дня три как уехали.
– Но вчера мне показалось, что к тебе кто-то приехал, – возразил Алексей Петрович.
Парень отрицательно покачал головой:
– Да нет же, вы ошибаетесь, никто ко мне не приезжал.
– Тем лучше. А соседи они тебе всего на одну ночь.
И Павел широко улыбнулся:
– Да хоть на десять. Места всем хватит.
Алексей Петрович зашел в домик, и все потянулись за ним. В небольшом коридорчике было две двери. Одна вела в комнату Павла, другая – в две смежные маленькие комнатки. В каждой из них стояло по две кровати и немудреная мебель.
Катька прошла во вторую, дальнюю комнатку, где у окна стоял большой стол, опустила сумку на пол и объявила, что они с Лешкой будут жить здесь. Ромке с Артемом ничего не осталось, как занять первую комнатку.
Оставив в домике свои пожитки, друзья отправились к Алексею Петровичу ужинать. Его квартира располагалась в административном здании на первом этаже, жил он со своей женой Юлией Вячеславовной, молодой привлекательной женщиной. Она тоже занималась научной работой.
После ужина друзья сбегали на золотой песчаный пляж, окунулись в прохладную воду Дона, а потом просто гуляли вдоль берега и любовались причудливыми скалами Соколиной горы.
Поздним вечером, когда стемнело, их всех пригласили на шашлык.
Кроме Алексея Петровича и Юлии Вячеславовны, вокруг огромного костра на речном берегу собралось много людей. Среди них двое орнитологов: уже знакомый друзьям великан Никита и еще один, Иван, такой же влюбленный в свою профессию человек, похожий на своего товарища бритой головой и мощным торсом. Вот только ростом Иван был невысок и по сравнению с Никитой казался маленьким. А еще у костра сидели трое аспирантов: сосед ребят по домику Павел, тоже, как оказалось, орнитолог, а также энтомолог Вацис – молодой человек с открытым прямодушным взглядом голубых глаз и ботаник Наташа, веселая черноокая девушка с непокорными темными кудряшками.
У костра было интересно и весело. Ребята узнали много нового о заповеднике, наслушались всяких смешных историй. А когда наелись и вволю насмеялись, оставили взрослых с их разговорами, а сами отошли в сторону и разлеглись в высокой пружинящей луговой траве.
Лешка вгляделась в бархатное бездонное небо и ахнула:
– Какие огромные звезды! Почему-то они здесь даже больше, чем у нас в Медовке.
У ее брата на все имелся готовый ответ.
– Я знаю почему. Потому что здесь мало действует световое загрязнение, а в Медовку оно доходит из Москвы. А вот жители Лондона, я читал, жалуются на то, что не видят Млечный Путь.
Катька втянула в себя необыкновенно густой, пропитанный луговыми травами воздух.
– А запахи какие!
– Да уж, природа здесь что надо, – согласился с ней Артем, а Ромка сказал:
– Вы только подумайте, как переменчива наша жизнь. Еще позавчера мы и не мечтали попасть в такое необыкновенное место, и вот уже здесь.
– Скажи мне спасибо, – отозвалась Лешка. – Если бы я не нашла сокола, ты бы так и остался сидеть в Медовке.
– Значит, надо сказать спасибо соколу за то, что он нашелся, – возразил Ромка. – Надо будет завтра его навестить.
– Обязательно. Пойдем к нему прямо с утра, – сказала Лешка.
Но рано утром к девчонкам в окошко заглянул Юрий Евгеньевич – сам он ночевал в квартире Алексея Петровича. Просунув внутрь голову, Катькин отец мягко, но твердо сказал:
– Катюша, просыпайся. Лешка, вставай. Пора ехать.
Катька с трудом разлепила глаза – спать-то легли позже некуда.
– Что, уже? А почему так рано? Не хочу я никуда уезжать.
Но Юрий Евгеньевич ее и слушать не стал, а перешел к другому окну и разбудил ребят.
С большой неохотой Ромка с Артемом выбрались из дома. Над Доном поднималось ярко-красное солнце, в его лучах песок на пляже казался розовым, а Соколиная гора с другой стороны реки дразнилась своим каменным языком. И вот от такой красоты им предстояло уехать.
– Юрий Евгеньевич, ну давайте останемся здесь еще хоть на немножечко, ну совсем на чуть-чуть, – заныл Ромка.
Катькин отец печально вздохнул:
– Я бы и сам с удовольствием, но мне на работу надо. Я и так уже задержался.
– Но нам-то на работу не надо! У нас-то каникулы. Мы еще в музей природы не заглянули, а ты сам хотел, чтобы мы там побывали, и на гриб редкий не посмотрели, и… и в лес не сходили, и на Соколиную гору не слазили, и вообще никуда. Разве можно вот так уезжать, ничего не повидав? Можно мы тут останемся? – размазывая по лицу слезы, заголосила Катька.
С перекинутым через плечо полотенцем со стороны реки к ним подошел Алексей Петрович.
– Вы что, решили нас покинуть?
– Мне на работу надо, – повторил Юрий Евгеньевич.
– А они хотят остаться, – прочитал орнитолог по хмурым лицам ребят.
– Еще как! – вздохнула Лешка. – Мы так долго сюда собирались, так готовились к этой поездке, так мечтали все здесь увидеть…
– Ну так оставайтесь и живите. Места здесь много.
– Папа! – вскричала Катька. – Папочка, слышишь, что тебе люди говорят!
– Петрович, ты это серьезно? – переспросил Юрий Евгеньевич. – Они тебе и в самом деле не помешают?
Конец ознакомительного фрагмента.