Круглый год с литературой. Квартал четвёртый. 7 ОКТЯБРЯ (Геннадий Красухин)

7 ОКТЯБРЯ

Новелла Николаевна Матвеева, родившаяся 7 октября 1934 года, в представлении не нуждается. Кто же не знает известного поэта, барда? Её песни выдержаны в традиции Александра Грина – волнующие таинственной экзотикой. Они у всех на слуху.

Стихов Новелла Матвеева написала много. Она их пишет с детства. Рискну привести не слишком зацитированные. Например, «Погоня»:

Или вот это, которое мне тоже нравится выражением горестного чувства, мягким, но принципиальным декларированием собственных принципов:

Игорь Павлович Мотяшов (родился 7 октября 1932 года), вероятно, давно уже забыт. Во всяком случае, молодёжь такого критика и литературоведа не знает. И понятно, почему.

Он из породы критиков, которые обслуживают писателей. Его статьи о советской детской литературе благостны. Как правило, Мотяшов не имеет дело с писателями-дебютантами. Он пишет о проверенных зубрах – Михалкове, Барто, З. Воскресенской, Лиханове.

И если вам случайно попадётся книжка Игоря Мотяшова о Ш. Бейшеналиеве, то не подумайте, что автор взялся открыть неведомого читателю писателя. В Киргизии Шукурбек Бейшеналиев был очень ведом. В 1954 – секретарь ЦК комсомола Киргизии, С 1956-го и очень долго главный редактор журналов, секретарь правления Союза писателей Киргизии, депутат Верховного Совета Киргизской ССР.

А Сергея Петровича Алексеева знаете? Был такой детский писатель. И о нём Мотяшов написал книгу. По зову сердца? Увлёкся талантом Алексеева? Не верится.

Сергей Петрович с 1946 года работал в издательстве «Детская литература», а с 1965 по 1996 – главным редактором журнала «Детская литература», у которого Мотяшов одно время был заместителем.

Мотяшов считался специалистом по детской литературе. И если выходил за пределы этого жанра, то повод для этого был очень серьёзен. Например, он автор книги «Георгий Марков». Она вышла в 1984 году. А в то время Георгий Мокеевич Марков был главным начальником всех писателей СССР.

Так что не страшно, если Мотяшова забыли. Он и сам не рассчитывал остаться в литературе.

Сказать по правде, мне Генрих Вениаминович Сапгир нравился только как детский поэт. Вот его «Весёлая азбука»:

Сапгир выпустил очень много детских книжек. Я знал, что он пишет взрослые вещи. Но те, которые я читал в самиздате, мне не нравились. К примеру, стихотворение «Вдох и выдох»:

По-моему, к поэзии такие вещи имеют отношения весьма приблизительные. Знаю, что Сапгира называют классиком авангарда. Но для чего написано авангардное стихотворение «Формы»? Что я, как читатель, должен из него вынести? Ах, никто никому ничего не должен? Нет, братцы, так не пойдёт: искусство – штука духовная. Так для чего это стихотворение:

Какое чувство оно вызывает? Любопытство. Мало для искусства!

Он умер 7 октября 1999 года. Родился 20 ноября 1928-го. И вот после смерти так и сыпятся на читателя подобные тексты! А жаль. У Сапгира, повторяю, есть очень хорошие детские стихи.

Эдгар По, современник Пушкина, считается пионером во многих жанрах. Его первый напечатанный рассказ «Метценгерштейн» был ощутимым вкладом в развитие жанра готики, который в будущем По особенно развил в рассказе «Маска Красной Смерти». Первый премированный рассказ «Рукопись, найденная в бутылке», обогатил жанр фантастической литературы. Рассказ «Убийство на улице Морг» принёс его автору мировую славу родоначальника детективного жанра. А рассказ «Тайна Мари Роже», в основе которого лежало реальное событие – убийство, помимо своей художественной ценности, продемонстрировал великую сыщицкую интуицию По, который занялся в рассказе собственным расследованием реальных событий и смог указать на убийцу. Следствие подтвердило правоту писателя.

Рассказ «Золотой жук» раскрыл талант По-криптографа. Это после него вспыхнула мода на профессию шифровальщика, на изобретение сложных и запутанных шрифтов.

По, проживший 40 лет (умер 7 октября 1849 года, родился 19 января 1809-го), написал множество произведений замечательной прозы. Но не только.

Мало кому известный журнал «Сазерн литерери мессенджер» менее чем за два года завоевал всеобщее признание из-за критических статей, которые регулярно печатал в нём По. Его безупречный вкус, огромная эрудиция, великолепное чувство слова заставляли читателей начинать чтение журнала с его статей. Их пафос – писать только правду о данном произведении, только то, что чувствовал критик По.

Ясно, что он нажил себе немало врагов, которые пытались отвечать ему, высмеивать его, обвинять в антипатриотизме, с каким он уничтожает новейшие американские ценности. Но это были негодные попытки. По умел быть язвительным. Умел нащупывать самую суть порочности критикуемой им литературы и писать об этой порочности:

«…Гордость, рождённая чересчур поспешно присвоенным правом на литературную свободу, всё больше усиливает в нас склонность к громогласному самовосхвалению. С самонадеянной и бессмысленной заносчивостью мы отбрасываем всякое почтение к зарубежным образцам. Упоённые ребяческим тщеславием, мы забываем, что театром, на котором разыгрывается литературное действие, является весь мир, и сколько есть мочи кричим о необходимости поощрять отечественные таланты, – в слепоте своей воображая, что достигнем цели, без разбору превознося и хорошее, и посредственное, и просто плохое, – но не даём себе труда подумать о том, что так называемое «поощрение», при подобном его понимании, на деле превращается в свою противоположность. Одним словом, нимало не стыдясь многих позорных литературных провалов, причина которым – наши собственные непомерные претензии и ложный патриотизм, и нимало не сожалея о том, что все эти нелепости – нашей домашней выделки, мы упрямо цепляемся за изначально порочную идею и, таким образом, – как ни смешон сей парадокс, – часто восхищаемся глупой книгой лишь потому, что в глупости её столько истинно американского».

Великий прозаик и великий критик, Эдгар По был и великим поэтом.

Он начинал со стихов. Из них составлены первые его книги. Но, в отличие от многих прозаиков, оставивших стихи, писал их всю жизнь, добиваясь невероятных успехов. Его «Ворон», «Улюлюм», «Аннабель-ли» вошли в классику мировой поэзии. Его считали своим предшественником русские символисты. Недаром Бальмонт перевёл почти все стихи По. Недаром их переводил Брюсов. Недаром к одному из своих стихотворений Блок взял эпиграф из «Ворона»: «Ночь без той, зовут кого / Светлым именем: Ленора». Эдгар По». А в самом стихотворении дал собеседнику оспорить мечту героя о том, что «в старости – возврат и юности, и жара…»: «Она всё та ж: Линор безумного Эдгара. Возрата нет».

Пора сказать о жизни Эдгара По, рано потерявшего родителей, не поладившего с отчимом, прошедшего службу в армии, из которой еле вырвался, много раз бравшегося редактировать печатные издания на пару с кем-нибудь и всякий раз ссорившегося с напарником. По был женат не один раз. Последняя жена умерла у него на руках. Он её оплакал в прекрасных стихах. Но, оставшись один, предался многолетнему своему пороку – пьянству, которое, конечно, приблизило его смерть.

Диву даёшься, оглядывая его многочисленное литературное наследство: как при такой жизни он успевал писать. И не просто писать, а писать гениально.

Из его стихотворений особенно популярен в России «Ворон». Его переводили многие поэты. Оно о вороне, который на все вопросы героя отвечает у По: «Nevermore» («никогда» по-английски). Мережковский, Бальмонт, Брюсов заставляли ворона, каркая, произносить вовсе не каркающее русское слово: «никогда», из-за чего пропадала правдоподобность оригинала: звукопись слова «nevermore» приближено к вороньему карканью, а слово «никогда» никакого карканья не передразнивает – в нём нет необходимого для этого «р». Так продолжалось немало времени, пока не появился перевод Василия Павловича Бетаки, приблизившийся к оригиналу. Из него я и процитирую кусочек: