Глава 2
Повара расстарались вовсю. Видимо, присутствие на ужине короля взбудоражило их больше, чем можно было предположить. Но раз уж так получилось, что это был мой первый нормальный прием пищи за весь день, не считая тая[18] с пирожными, перехваченными еще утром, в обиде я не была. К тому же, отдавая дань кулинарным изыскам, имела полное право не вести беседу с женихом. Хотя и в противном случае никто бы меня не укорил – разговоры за столом скорее поощрялись, дабы не создавать атмосферы скуки и уныния.
Папа, абсолютно не таясь, усадил нас с Ирвином рядом, да еще и подальше от себя и его величества – даже дальше, чем сестер. Впрочем, они бы в любом случае не остались без внимания, потому как их развлекать взялся сам принц. Если бы не артефакт, едва ли мне удалось бы сдержать удивление от того, как слегка хлыщеватый и самовлюбленный Истар с мальчишеской улыбкой показывает фокусы двум девчонкам, используя при этом воду из графина. Адели даже тихо попискивала от восторга, а Мадлен молчала лишь потому, что не имела возможности присоединиться к сестре. Отец и король о чем-то неслышно беседовали, судя по их лицам, разговор был приятным. И лишь на нашем краю стола царила тишина.
Первое время я еще ожидала, что Ирвин соизволит предложить тему – хоть ради того, чтобы соблюсти приличия. Но, очевидно, на них лайду Аратэру было наплевать. Он уделял все внимание содержимому своей тарелки и вид при этом имел на редкость скучающий. Я же его, судя по всему, и вовсе не волновала. Хотя отмечала я это совершенно без обиды или возмущения – скорее как факт, что жених ни разу не повернул в мою сторону головы. Наверное, по его стандартам красоты я и впрямь не представляла ничего интересного.
Впрочем, короля подобная ситуация не устраивала. Несколько раз он бросал на племянника взгляды, которые я интерпретировала как предупреждающие, а затем, не добившись ровным счетом никакой реакции, перешел на вербальное общение.
– Ирвин, помнится, ты выражал желание поближе познакомиться с архитектурой дома лайда Навастира, – на полном серьезе, словно не осознавая, сколь странным выглядит такое предположение, произнес его величество.
Возможно, мне показалось, но Ирвин едва не поперхнулся содержимым собственного бокала. Наверняка для него тоже стало откровением, что он является ценителем архитектурных стилей. Особенно если учесть, что дом наш относительно новый и ничего сверхъестественного в нем не было.
– Думаю, лайди Илгерта не откажется провести для тебя экскурсию, – продолжил меж тем король, будто кто-то еще, кроме девочек, мог не догадаться о подтексте его слов.
Я, уже некоторое время развлекавшая себя тем, что перемещала по тарелке стручки фасоли, буквально кожей почувствовала взгляд отца. И не нужно было сильно напрягаться, чтобы понять, чего он хочет.
– С удовольствием, ваше величество. Надеюсь, лайд Ирвин останется доволен. – Улыбка вышла не слишком искренняя, зато соотносимая с ситуацией. – Ваша светлость?
Его светлость изволил встать со стула и помочь подняться мне, не проронив при этом ни слова. Правда, и мимикой он отношения к происходящему тоже не выражал, что уже радовало. Со всем своим спокойствием я бы это снесла, а вот король – вряд ли. Он снова поглядел на племянника не самым ласковым взглядом. Что ж, еще один штрих в общую картину моих домыслов – в семье Аратэров все не так гладко, как раньше.
Проводили нас такими взглядами, словно мы шли уже под венец, а не на ненужную никому прогулку по коридорам и залам просторного особняка. Но возражать никто и не подумал. Ирвин даже предложил мне руку, которую я благосклонно приняла, думая при этом, что зря отказалась от высоких шпилек. Сейчас мысль о том, чтобы окончательно сравняться с ним в росте, выглядела на диво заманчивой. Может, хотя бы тогда он обратил внимание на факт моего существования?
– И с чего вы желаете начать экскурсию? – поинтересовалась я, стоило дверям закрыться за нашими спинами. – Парк, библиотека, картинная галерея?
Признаться, на его месте меня бы мало-мальски заинтересовала лишь последняя. Потому что не стоило особого труда догадаться – несмотря на все старания наших садовников, перещеголять королевский парк было сложно. Да и домашняя библиотека наверняка была меньше, пусть и специфичнее дворцовой – большую ее часть составляли книги, так или иначе связанные с магией. В галерее же, под которую было отведено целое крыло второго этажа, определенно было на что взглянуть. Наша семья, как я уже говорила, насчитывала более двадцати поколений аристократов и отличалась плодовитостью, так что осмотр галереи мог занять продолжительное время. Как раз достаточное, чтобы ужин закончился, а его величеству с родственниками пришла пора отбывать домой.
– Как насчет вашей спальни? – ничего не выбирая из перечисленного, предложил вдруг Ирвин. И впервые за вечер на его лице появилось подобие такой мерзко-самодовольной улыбки, что скорее бы подошла его кузену.
Что ж, это был второй раз, когда я ошиблась в будущем женихе и его моральных качествах. И это было прискорбно, хотя полностью осознать свое отношение к этому открытию смогу позже, сняв артефакт. Пока же…
Не знаю уж, какой реакции ждал Ирвин, но, судя по выражению плохо скрываемого удивления, явно не того, что я продолжу неспешную прогулку, даже не попытавшись вырвать у него руки или выразить возмущения.
– Через полчаса вас устроит?
– Почему через полчаса? – окончательно опешил он, останавливаясь и вынуждая меня сделать то же самое.
– Полагаю, этого времени будет достаточно, чтобы подняться в кабинет отца и подписать договор. В таком случае у меня уже не будет оснований отказать вам в желании посетить мою спальню.
Действительно, договор был составлен таким образом, что фактически мы считались бы супругами с момента, как только каждый из нас поставит свою подпись. Брачная же церемония в таком случае была лишь красивым жестом. Для того, чтобы запись внесли в храмовую книгу, не требовалось даже нашего присутствия.
– Оснований? – Когда я начала думать, что Ирвин онемел от такого предложения, он наконец уточнил: – Или желания?
– Оснований, – пришлось подтвердить, предлагая ему самому догадаться – желания я не буду иметь в любом случае.
Еще несколько секунд молчания, словно он на самом деле раздумывал, принимать ли мое предложение, а затем едва заметно мотнул головой.
– Хорошо, пусть будет галерея. Надо же познакомиться с предками будущей супруги. Хоть посмотрю, у всех ли такие лица отмороженные. – Последнее он добавил почти неслышно, так что это заявление я предпочла проигнорировать. Надо же, лицо мое ему не понравилось. Сами-то давно в зеркало смотрелись, ваша светлость?
Температура в помещении была благоприятна для картин, но не для меня в тонком платье без рукавов. Едва войдя, я направилась в левый угол, по пути активируя светильники и приближаясь к некоему подобию сейфа, открыть который мог только носитель крови Таури. Хотя ничего секретного или слишком дорогого в нем не было – только широкие фигурные браслеты. Совсем как те, что раньше использовались при заключении брака.
Именно это не преминул отметить и Ирвин, когда я протянула ему один браслет, второй защелкнув на своем запястье.
– Разве кто-то еще использует эту архаику? – взяв предложенное из моих рук, но не спеша «оковываться», приподнял он брови. – Кажется, уже несколько поколений назад решено, что кольца удобнее.
– В особенности тем, что их куда проще снять и не афишировать семейное положение в забеге по столичным борделям, не так ли? – Браслеты запаивались магически, и снять их можно было только после развода или смерти супруга. – Не отвечайте, это был риторический вопрос. Надевайте, не бойтесь. Я точно так же, как и вы, не жажду связывать себя узами брака раньше, чем того требуют обстоятельства. Браслет лишь создает комфортную температуру и влажность для тела. Здесь, как вы, должно быть, заметили, прохладно.
Видимо, такое объяснение показалось ему разумным, так что в следующую секунду металл защелкнулся на запястье лайда, а затем исчез под рукавом камзола. Сам же Ирвин продолжал смотреть на меня, не спеша переходить к более приятным для глаза картинам.
– Лайди Илгерта, если вам так неприятен наш брак, отчего вы на него согласились?
– Лайд Ирвин, – в тон ему, то есть весьма язвительно, отозвалась я, – а с чего вы взяли, что он мне неприятен? Безразличен. По большому счету это слово лучше описывает ситуацию. И уж не вам объяснять, что это было не то предложение, от которого можно отказаться.
– Разве лайд Навастир настолько не любит своих дочерей, что выдает их замуж насильно?! – А возмущение-то в голосе какое не наигранное. Я почти поверила, ей-боги.
Интересно, а лицемерие входит в список обязательных предметов при дворе или специально для Ирвина факультатив устроили?
– Лайд Навастир любит дочерей, и они платят ему тем же. И на многое готовы ради него. Так что этот брак… Не так уж сложно потерпеть какие-то пять лет, вы не находите?
– Так что же, спустя пять лет вы потребуете развода? – Формулировка про терпение ему явно не понравилась, но ее мне спустили.
– И ни днем позже, – призналась я. – У меня есть планы на жизнь, и долгий счастливый брак в них не входит.
– А что входит, позвольте поинтересоваться?
Я задумалась на несколько секунд. Конечно, ничего криминального в моих желаниях не было, но стоило ли их озвучивать именно этому человеку? Не найдя аргументов против, решила рискнуть.
– Собственная мастерская и изготовление артефактов на заказ. Плюс магазин готовых изделий из тех, что наиболее популярны – здоровье, удача, привлекательность для противоположного пола.
– И чем же вам в таком случае помешает муж?
– Отец никогда не контролировал мою жизнь больше, чем того требовала забота. А привычка, знаете ли, вторая натура. Едва ли найдется мужчина, способный действовать аналогично и не требовать от меня заниматься домом. Предпочитаю просиживать дни, а иногда и ночи за работой. – И, чувствуя себя неуютно от некстати прорвавшейся чрезмерной искренности, поспешила сменить тему: – А теперь давайте перейдем к цели нашего визита.
Спорить лайд Ирвин и не подумал.
Портреты висели по восхождению поколения от младшей к старшей. То есть первой с картины улыбалась Адели, за ней Мадлен, следом Рейлин, Лизандра, Кларамей… У каждого полотна мы останавливались буквально на полминуты, и лишь дойдя до моего изображения, Ирвин застрял надолго. В чем-то я его даже понимала – я сегодняшняя и на портрете казались совершенно разными девушками. Художник, чьей кисти принадлежали портреты всех сестер, а также отца и тетушки, был просто даром богов, не иначе. Он не заставлял никого часами сидеть в каком-нибудь неуютном, но крайне красивом, претенциозном кресле, держа вымученную улыбку. Мартин Борель предпочитал работать там, где было удобно позирующему. Отец, например, был запечатлен в кабинете с бумагами в руках и спокойным взглядом куда-то вверх – словно его успели поймать в момент задумчивости. А высокая и статная Дениза – следующая после меня по старшинству – с мечом в руках и одетая в брючный костюм, который предпочитала самым роскошным платьям. Ее брачному договору, к слову, было три года, но с мужем они жили душа в душу и разводиться не планировали.
Меня же… Я как сейчас помнила тот день, когда Мартин усадил меня за стол в мастерской и велел заниматься своими делами, не обращая на него внимания. Как будто это было легко сделать, когда на тебя пристально смотрит потрясающе привлекательный мужчина на какой-то десяток лет старше. Я смущалась, краснела и никак не могла расслабиться. Промучившись около часа, художник вдруг спросил, нельзя ли придумать какой-нибудь амулет или артефакт, чтобы его кисти всегда можно было найти. Дескать, он вечно теряет их, а потом ищет. Я загорелась идеей, придумала пару вариантов ее воплощения и погрузилась в работу, совершенно забыв о том, что в комнате находится еще кто-то. А Мартин тоже принялся за работу – цели своей он добился.
– Надо же, а вы умеете улыбаться, – прервал воспоминания голос жениха, все еще не сводящего глаз с портрета. – Никогда бы не подумал.
– Надо же, а вы умеете говорить комплименты. Или это был не он? – Обычно язвить не входило в мои привычки, но право слово! Ирвин находился в нашем доме уже около двух часов, но и слова приятного не сказал. Терпение терпением, но его поведение начинало угнетать. Надеюсь, после свадьбы он будет уделять больше времени работе. В противном случае с подвеской на шее придется сродниться окончательно, чтобы не разбить о голову обожаемого супруга какую-нибудь вазу и не вызвать скандала. Так и представляю заголовки в газетах: «Драка в семье племянника короля и дочери придворного мага: пылкость влюбленных или политические интриги?» Столь популярное среди населения столицы, сколь и скандальное издание «Окна столицы» очень уж любило создавать шум буквально на пустом месте. Что говорить о том, чего и раздувать не требовалось, – добавь только пару догадок.
– У вас потрясающая улыбка, – верно трактовал вопрос Ирвин и отвернулся от меня нарисованной ко мне во плоти. – Надеюсь когда-нибудь увидеть ее наяву.
В голове крутилось «надейтесь» и «я подарю вам ее на свадьбу», но решила не вредничать, коль уж сам Ирвин решил сделать маленький шаг навстречу. И проговорила, глядя ему в глаза:
– Время покажет.
– Время покажет… – эхом отозвался жених и перешел к следующему портрету.
К тому моменту, когда мы вернулись в столовую, там уже никого не было, что неудивительно – под конец устала даже я, знавшая всех родственников наперечет по именам, что уж говорить об Ирвине. Наверняка он запутался уже при перечислении прадедов и прабабок. Убиравшая со стола Милара на вопрос, где все, ответила, что девочки разошлись по спальням, а отец велел передать – он с его величеством и его высочеством ждут нас в кабинете.
– Ну вот, зря вы не согласились подписать договор, когда я предлагала. Теперь будем делать это под чутким контролем, – вновь ведя жениха по коридору, констатировала я.
– И упустил бы шанс увидеть несколько сотен портретов вашей семьи? Ну что вы, как я мог. Кстати, сколько их точно?
– Что-то около пятисот, кажется. Математика никогда меня не привлекала, – пожала я плечами, подходя к кабинету и берясь за ручку. – Ну что, готовы ввязаться в пятилетнюю кабалу?
– С вами, лайди, хоть на эшафот!
– Сплюньте! – нервно посоветовала я. В свете размышлений о заговоре его предложение выглядело отнюдь не шуточным. – При таком раскладе лучше уж в спальню, право слово…
Лайд Аратэр за моей спиной ощутимо скрипнул зубами, но я уже распахивала дверь.
– А вот и новобрачные! – с несвойственным ему энтузиазмом поприветствовал нас отец, из чего я сделала вывод, что поданным в начале ужина шатэ мужчины не ограничились.
– Навастир, не торопи события, – откликнулся столь же благодушно настроенный и, надо сказать, изрядно покрасневший король, удобно расположившийся на диване, – и детей не смущай.
«Дети» переглянулись, и во взгляде Ирвина я почти наяву увидела отражение собственного желания закатить глаза.
– Так не тороплю, – доставая из верхнего ящика стола две стопки бумаг, явно приготовленные загодя, согласился папа. – Сейчас вот подпишут и будут новобрачными, какая уж тут спешка? Держите, дети. – И он подвинул бумаги к противоположному краю стола. Туда, где с самого утра стояли два кресла.
Я готовилась к этому моменту с сознательного возраста. И никогда не была подвержена романтическим мечтаниям о принце. Хотя что о нем мечтать? Вот он сидит на диване рядом с венценосным родственником и выглядит скорее заинтересованным своими ногтями, чем происходящим. Я никогда даже не задумывалась о том, чтобы пойти против воли отца. Так, боги, почему же сейчас все казалось таким неправильным и неправдоподобным и так хотелось сбежать?! Подальше от бумаги, в которой расписана моя жизнь на ближайшие пять лет, от жениха, которому до меня дела нет, и от непонятных планов отца и короля…
Очередная благодарность артефакту (иначе не знаю, хватило ли бы мне выдержки), украдкой сделанный глубокий вздох – и я шагнула к одному из кресел, краем глаза заметив, как Ирвин опускается во второе. Нового в тексте было мало. Большую часть я выучила чуть ли не назубок еще с тех пор, как замуж выходила Беренис. Мне тогда было девятнадцать, и я стребовала с папы образец договора, чтобы изучить его условия – хотелось заранее знать, чего ждать.
Основные положения, имущественные обязательства и прочее я пробежала мельком, отметив сумму содержания, превышающую ту, что перечислял на мой счет отец, почти в десять раз. А ведь он никогда не скупился! Даже при условии крайнего транжирства, чего за собой я не замечала, деньги на открытие мастерской у меня определенно будут. Впрочем, корыстной я тоже не была. А вот личные права и обязанности интересовали куда больше, и я читала их значительно внимательнее в поисках внесенных изменений. Наверняка второй наследник трона воспользовался своим положением и вытребовал себе несколько послаблений.
Отличие в этом параграфе от предусмотренного стандартным договором, который подписывали мои сестры, было всего одно. Я с совершенно искренним удивлением, прорвавшимся даже сквозь пелену спокойствия, в третий раз перечитывала пункт, согласно которому в случае измены брак мог быть расторгнут по желанию одной из сторон. Независимо от того, сколько времени прошло с момента его заключения. Немыслимо! Я подняла глаза на Ирвина, пытаясь понять, что могло сподвигнуть его на такое условие. Потому как в изначальном варианте речь шла только о супруге. Именно она должна была хранить верность, в противном случае при разводе все денежное содержание за время брака возвращалось мужу. Обычно супруг такими требованиями скован не был.
И вот человек, который явно не заинтересован ни во мне, ни в браке, почти в лицо высказавший, что считает меня отмороженной, добровольно обрекает себя на почти пять лет воздержания? Ведь после зачатия ребенка я имею полное право отказать ему в посещении своих покоев до родов, а также в течение полугода после них.
– Гера, что-то не так? – заметил мой ошарашенный взгляд папа.
– Нет, все… все так, – откашлявшись, подтвердила я. Ирвин так и не оторвался от чтения, словно ничего вокруг не видел и не слышал.
– Тогда подписывай. – И ко мне подвинули инкрустированный перламутром писарь.
Руки, к счастью, не дрожали, когда я ставила на последней странице договора подпись – Илгерта Навастири Таури. С этого момента лайдис Илгерта Аратэр…
Утром меня разбудило начавшее подпрыгивать на тумбочке эхо, с не слишком приятным стуком бившееся о дерево. Поначалу еще была надежда, что неизвестный стучащий вспомнит о совести и отстанет хотя бы еще на час, но спустя минуту она умерла, оставив вместо себя желание мстить. Пришлось на ощупь ловить подвеску и отвечать на стук.
– Слушаю?! – получилось хрипло и возмущенно.
– Гера, это правда? Скажи мне, что это правда! – Голос сестры, напротив, буквально звенел от энтузиазма, и бодрствовала она явно не пару минут, а как минимум пару часов.
– И тебе светлого утра, Лиза. Да, это правда, – подтвердила я, садясь на кровати и отбрасывая назад растрепавшиеся за ночь волосы. – А о чем речь?
– Гера! – взвыла Лизандра, заставляя поморщиться. Да, сестренка даже обычный свой голос контролировать не всегда может, что уж о мыслеречи говорить. – Все утренние издания пестрят сообщением, что ты выходишь замуж за Ирвина Аратэра! Почему ты не сказала?!
– Боги, Лиза, да я сама только вчера утром об этом узнала. А вечером договор подписали. Когда я, по-твоему, должна была вам сообщить?! – не менее эмоционально откликнулась я. – И вообще – да, я выхожу замуж. И что с того? Ты ведь прекрасно знаешь всю подоплеку этого брака.
– Но это же Аратэ-э-эр…
– И что-о-о? – передразнила я сестру. – Вот веришь – мне от этого ни холодно ни жарко. Тем более он сам оказался форменным индюком. Игнорировал меня почти весь вечер, слова доброго от него не услышала, да к тому же считает меня странной.
– Я тоже тебя иногда считаю странной, – хмыкнули на том конце эхо, – тебе в мужья достался такой красавчик, а ты нос воротишь. Я бы теряться точно не стала. Не принц, конечно, но тоже весьма, весьма достойный экземпляр.
– Намекну папе, что ты жаждешь замуж за принца, – погрозила я.
– Намекни, – мурлыкнула Лиза. – Неужели он не потерпит каких-то шесть лет ради меня?
Я закатила глаза, пользуясь тем, что сестра этого не видит. Пожалуй, Лизандра в свои девятнадцать обладала той хваткой, которой не было ни у одной из старших, и у меня в том числе. Зная, что ей ни с кем нельзя заводить серьезных романов, она тем не менее умудрялась крутить парнями так, что зависть брала. И, что немаловажно, ни один не был против такого отношения. Думаю, попроси сестренка звезду с неба, и единственный вопрос, который ей зададут, – какую именно.
– Лучше бы об учебе думала. У тебя выпускной класс и поступление в академию в приоритете, а не мысли о женихах.
– Вот поэтому я думаю не о своих женихах, а о твоем. Так когда свадьба? Я успею сшить платье?
– Свадьба через неделю. Его величество сказал, что за это время успеют все приготовить. Как ты понимаешь, скромным семейным застольем дело не ограничится, полагаю, дворцовые слуги уже все в мыле.
– Кому нужно это скромное застолье? – Я почти наяву увидела, как Лиза махнула рукой. – Свадьба во дворце – это же мечта любой девушки!
– Не любой.
– Любой нормальной девушки, – язвительно исправилась она. – Это тебе, заучке, ничего не нужно. Были бы заказы да расходники для твоих поделок.
– Лиза, у нас разные приоритеты. И пока я уважаю твои, будь добра, уважай и мои. А если ты постучала, чтобы высказать…
– Ладно, прости-прости, я больше не буду, – уловив смену моего настроения, быстро проговорила она. – Тогда увидимся в выходные?
– Увидимся в выходные, – согласилась я. – Я буду в белом и с улыбкой счастливой дурочки на лице. Как думаешь, получится?
– Тебе придется долго тренироваться! – захохотала сестра и отключилась, как всегда, не прощаясь.
Несколько минут после воцарения тишины я еще пыталась устроиться удобнее и продолжить сон, но потом осознала тщетность попыток. В голову сразу полезли мысли, напоминая окончание вчерашнего вечера. Особенно тот момент, когда я, почти затаив дыхание, наблюдала за Ирвином. Он вдумчиво и скрупулезно изучал текст договора, и мне вдруг начало казаться, что вот сейчас, еще секунда – и он разорвет стопку бумаги напополам. И скажет, что не хочет этого брака и меня в качестве жены тоже не хочет. И тогда отец найдет другого – более приветливого и дружелюбного – мужчину, а королевскому племяннику подберут какую-нибудь дурочку, которая станет ему улыбаться и без возражений проводить экскурсии в собственной спальне по первому требованию.
Но мечты оказались мечтами, и Аратэр, дойдя до последней страницы, высвободил из моих рук писарь, который я машинально стискивала пальцами, и поставил размашистую подпись, ставшую окончательным крестом на моей свободной жизни.
Благо у его величества и отца не хватило лицемерия начать нас поздравлять – они оба понимали, праздником это событие ни я, ни Ирвин не считаем.
Король почти сразу переключился на деловой тон и объявил, что торжественная церемония назначена на предпоследний выходной следующей недели. Главный дворцовый распорядитель предупрежден и ждет меня завтра после обеда, чтобы определиться с пожеланиями, любые мои распоряжения будут выполнены, а если я еще не выбрала фасон платья, то каталоги лучших салонов столицы будут доставлены, а мастерицы готовы приступить к пошиву хоть сейчас. Я лишь кивала, не пытаясь вставить и слова. И даже не сообщила, что платье у меня уже давно есть – висит, прикрытое заклинаниями против пыли и изменения цвета, в дальнем углу гардеробной. И хотя модель существенно отличалась от образцов столичной моды, я собиралась надеть именно его.
Но последней новостью, так сказать, «контрольным выпадом», стало известие, что на следующий день после свадьбы мы с супругом отправимся в арл его родителей. Официально – в шелковый альков[19], неофициально… Очередная оправдавшаяся догадка не несла за собой ничего хорошего.
Когда я уходила из отцовского кабинета, мужчины еще оставались там, перейдя к обсуждению «неженских дел, наверняка мне неинтересных», как снисходительно было объявлено женихом, не соизволившим даже поцеловать руку на прощание. Индюк надутый. Как есть – индюк.
Промучившись еще минут пятнадцать, я поднялась с кровати и отправилась в ванную, искренне пожелав Лизандре, чтобы сегодня каждый из преподавателей посчитал своим долгом спросить ее. Пожалуй, это была бы лучшая месть прервавшей мой сон сестре.
После завтрака, пока Азира занималась прической и макияжем, я раздумывала, как попасть по дворец. Поездку на доминге[20] отец едва ли одобрил бы, потому что идаско[21] привлечет слишком много внимания. Да и до уверенности Денизы мне далеко, чтобы комфортно чувствовать себя в таком наряде среди дам в роскошных платьях. Можно было, конечно, постучать самому папе, но отвлекать его от дел не хотелось. Зато была Венейна – старшая из моих сестер, чей второй супруг занимал должность начальника дворцовой стражи, и имевшая, кроме прочего, один огромный плюс – умение создавать порталы. Одна из немногих в нашей семье.
Как только мой вид в зеркале стал соответствовать тому, с которым не стыдно было появиться при дворе, я постучалась к сестре, надеясь, что она не занята.
– Светлого дня, лайдис Аратэр, – поприветствовала меня давно повзрослевшая, но отнюдь не серьезная и чопорная, а напротив – не упускавшая возможности пошутить сестренка. – Как тебе в новом статусе?
– Нейни, и ты туда же? – почти простонала я. Да уж, если «радостную» весть успели осветить в газетах, не стоило и надеяться, что кто-то из моих родных не в курсе. – За что мне такое наказание?
– Ты про мужа?
– Я про семью, которая не может посочувствовать, а только издевается…
– Гера, милая, тебе завидует половина незамужних девушек нашей страны, а ты считаешь, что достойна лишь сочувствия? Это же второй наследник трона, а не овцепас из богами забытой деревеньки, ну в самом-то деле.
– Да вы что, сговорились все? Вы с ним общались вообще? Он же сухарь форменный, как я с ним жить буду?! – Видимо, заблокированные вчера эмоции сегодня проявились вдвойне. – «Лайди Илгерта, надо же, вы умеете улыбаться!», «Лайди Илгерта, не желаете ли показать мне свою спальню?», «Лайди Илгерта, это мужские разговоры, они будут вам не интересны», – передразнила я Ирвина.
На том конце эхо раздался смех.
– Ну, вот видишь, ты уже неравнодушна к нему. Глядишь, стерпится – слюбится. А если серьезно… Гера, Ирвин хороший парень. Просто не делай выводов по одной-единственной встрече. Ты не думала, что для него точно так же, как и для тебя, этот брак – навязанная воля свыше? Так почему он должен быть рад жене, сколь бы чудесной она ни была? А зная тебя, уж извини, ты его тоже явно не милой улыбкой встречала.
Тут спорить не о чем. Венейна, хоть и была старше на пятнадцать лет, да и виделись мы в последнее время не так часто, характер мой знала хорошо.
– И что мне теперь, вечно ему улыбаться? – постепенно успокаиваясь, но не желая признавать собственных ошибок так скоро, поинтересовалась я. – Тогда он меня за блаженную примет.
– Необязательно. Даже пытаться подружиться необязательно, если не хочешь. Просто не становись сразу его врагом. Поверь, ничего хорошего, кроме мучений, такой брак не принесет.
– И почему ты так хорошо все раскладываешь по полочкам и даешь советы? – вздохнула я уже спокойно.
– Потому что я старше, умнее и уже прошла через то, что тебе только предстоит. Так что собирайся, я скоро за тобой заскочу. Королевский распорядитель тебя уже ждет. – Она как-то странно усмехнулась, словно зная что-то, чего пока не знала я.
– Да я уже…
– О, тогда иду.
В следующую секунду старшенькая шагнула сквозь рамку портала, открывшегося прямо в моих покоях.
– Откуда ты узнала, что я здесь? – обозревая ее прическу, представлявшую собой нечто очень и очень сложное, поинтересовалась я.
Нейни слегка пожала плечами.
– Просто предположила. Ты готова? Тогда пойдем. – И, подхватив под руку, Венейна затащила меня в не успевший погаснуть портал.
Нельзя сказать, что во дворце я чувствовала себя, как дома, но зал, в котором мы оказались, был знаком – самый большой, светлый и просторный. Именно здесь проводились все балы, а также крупные празднования по таким поводам, как коронация, дни рождения членов королевской семьи или… их свадьбы.
– Уже есть идеи, каким бы ты хотела видеть убранство зала?
Пока я оглядывалась по сторонам, сестра что-то шепнула караулившему у дверей лакею, и тот вышел, оставляя нас наедине.
– Ни малейших, – призналась я. – Да и не так уж мне все это интересно. Как украсят, так украсят. Пусть сам решает. Где он, кстати?
– Кто?
– Ну… распорядитель? Ты же сказала, что он меня ждет.
Нейни издала еще один смешок и развела руки в стороны, разве что не покрутившись вокруг своей оси.
– Перед тобой.
– Подожди, ты…
– Новый королевский распорядитель Венейна Дебиоль к вашим услугам, лайдис Аратэр.
– Обалдеть, – честно призналась я. – И когда?..
– О, вот тут самое интересное. – Сестра сощурилась от удовольствия, как большая кошка. – Я ведь давно была помощником старого распорядителя, и он вроде бы всегда оставался доволен моей работой. Но когда вчера нас вызвал король и сказал, что этим проектом буду заниматься я, а Алан – у меня на подхвате, тот встал в позу. Заявил, что никогда баба не будет им командовать.
Я оглядела сестру, в свои сорок выглядевшую разве что чуть старше меня, и скептически переспросила:
– Баба? Так и сказал?
– Так и сказал. А король ответил, что бабы – они в деревне. И если господин бывший королевский распорядитель так хочет ими командовать, его величество не видит основания такому желанию мешать. И отправил Алана собирать вещи.
– Обалдеть! – вновь повторила я. – А ты?
– А что – я? Сидела в шоке. А потом его величество повернулся ко мне и посоветовал приступать к должности прямо сейчас. Дескать, времени у меня будет мало, а я же не хочу, чтобы на свадьбе моей сестры были какие-то накладки. Так что, Гера, считай, что твой брак послужил моему карьерному росту.
Да, вот так история…
– Ну что ж, тогда, госпожа распорядительница, давайте приступать. Мне совсем не хочется, чтобы ваш первый проект оказался провальным только из-за того, что невеста понятия не имеет, чего хочет.
– Это не проблема! – пообещала Нейни, едва не брызжущая энтузиазмом. – Рауль, несите каталоги!
Сбежавший чуть раньше лакей вновь заглянул в зал, убедился, что звали именно его, и только потом вошел в сопровождении еще трех парней с коробками и альбомами в руках.
– Ну, начнем, – указывая, куда сгрузить принесенное, сестра взяла меня под руку. – Обещаю, тебе понравится!
Следующая неделя прошла в таком темпе, что даже безумная обстановка в академии во время сессий рядом не стояла. Как-то так оказалось, что нужна я стала буквально всем и каждому, причем желательно – одновременно. Эхо разрывалось от стука, на столе каждый вечер обнаруживался ворох писем, рассортированный заботливой Азирой, а некоторые дальние знакомые и приятельницы вообще являлись в гости без приглашения или предупреждения. Но таких слуги информировали, что хозяев дома нет, в ближайшее время не будет и принимать их, к величайшему сожалению, некому. Впрочем, ложью это не было – почти все время, за вычетом сна, я проводила во дворце.
А на третий день, немного привыкнув к ажиотажу, я вдруг осознала, что Нейни была права – мне действительно понравилось. Как ни лги другим, что вовсе не нужна мне вся эта суета, себя-то не обманешь. А внутренний голос твердил, что если уж свадьбе быть, так по высшему разряду. И требовалось приниматься за работу.
И я принималась. Конечно, основную часть выполняли совсем другие люди, и я давалась диву, как сестре удается контролировать и координировать всех сразу, но были вещи, которые действительно зависели только от меня. Например, приглашения астэт-арлам и их семьям подписывать полагалось исключительно собственноручно, хотя лишь единицы из них знали мой почерк. А еще нужно было выбирать цвета тканей для портьер, драпировок, скатертей и салфеток, цветы для украшения зала и свадебного кортежа, утверждать состав теней[22] невесты… А главный повар? Совершенно пассивный с первого взгляда мужчина едва ли ни хвостом за мной ходил с просьбами попробовать то или иное блюдо для главного стола. И если поначалу я была вовсе не против незапланированных перекусов, то вскоре начала сомневаться, влезу ли с такими темпами в приготовленное платье.
– Гера! – Бертран, личный помощник отца, окликнул меня в тот момент, когда я вдумчиво вглядывалась в два по виду совершенно идентичных образца ткани. Нейни, вручившая их мне, так вовсе не считала и велела выбрать один, наиболее подходящий для обивки постамента, на который будут складываться подарки гостей. – Лайд Навастир просил зайти к нему, когда у тебя будет время.
– Светлого дня, Берт. Смотри, тебе какой больше нравится? – Я подняла оба образца на уровень глаз, держа их как носовые платочки.
В течение нескольких секунд он повторял мой опыт с гипнотизированием ткани, а затем поднял взгляд на меня.
– А разве они не одинаковые?
– Нейни уверяет, что совершенно разные, – вздохнула я, откладывая их в сторону. – Ладно, скажу, что доверяю ее вкусу. Проводишь к папе?
Бертран молча предложил мне руку и, лишь дождавшись, пока мы выйдем в коридор, а поблизости не будет никого постороннего, тихо поинтересовался:
– Как продвигается подготовка? С ума еще не сошла?
Берт знал, о чем говорил. Его собственное семейное положение изменилось чуть больше полугода назад, так что все ужасы предсвадебной суеты были еще свежи в памяти. И я говорю ужасы, потому что так оно и было. Лилиан – его супруга – моим безразличием к деталям не обладала, так что все вокруг доводились буквально до белого каления, пока она добивалась идеального соответствия всех и вся картинке в ее голове. На месте Бертрана я бы сбежала где-то между истерикой о «недостаточно алых» розах и заявлением, что глаза у куклы, традиционно преподносимой женихом матери невесты, должны быть серо-голубыми, как у самой Лили, а не просто голубыми.
– Пока нет, но уже где-то на пути. Вот скажи, неужели кому-то будет важно, какого оттенка платья теней – лазурного или морской волны? Они же выглядят совершенно одинаково! Или сколько цветов в букете невесты. Вот кто их считать будет? И вообще это нечестно, что я тут мучаюсь, а жених где-то прохлаждается. Это и его свадьба тоже.
– Кажется, добрая часть женского населения дворца с тобой бы поспорила. Они бы душу продали за то, чтобы оказаться на твоем месте.
– С большим удовольствием это место уступила бы, – тихо призналась я, оглядываясь по сторонам. – Вместе с женихом и всей этой суматохой на пустом месте.
– Ну, извини, ты теперь королевская родственница. Без суматохи не обойтись. Просто не нервничай и учись видеть плюсы. А теперь иди, отец тебя ждет. – И Берт аккуратно подтолкнул меня к двери, учтиво ее распахнув.
Миновав приемную со столом, за которым обычно сидел сам Бертран, я постучалась в еще одну дверь, чтобы войти после резкого папиного «Да!».
– К тебе можно? – остановившись на пороге, поинтересовалась я. Когда он был в таком настроении, я чувствовала себя неуютно.
– Гера? – Кажется, закопавшийся в очередных бумагах папа совершенно забыл, что сам просил меня зайти. По крайней мере, голос у него звучал удивленно. – Да, проходи.
Этот кабинет был разве что слегка больше домашнего, но куда менее уютным. Точнее, излишне претенциозным. Когда-то я спросила, почему папа не велит все переделать под себя, а он ответил, что место для комфортной работы у него уже есть, а это предназначено для работы продуктивной. Это формально отец состоял в должности придворного мага. На самом же деле круг его прав, а также, что важнее, обязанностей был гораздо шире. Фактически именно он являлся главным советником короля, что подразумевало – ни одна из государственных сфер не могла остаться без его внимания.
Еще некоторое время папа что-то стремительно набрасывал на бумаге, нумеруя один за другим пункты, и лишь затем отложил лист на край стола. Потом уставился на меня, словно пытаясь разглядеть нечто, взгляду неподвластное.
– Знаешь… – наконец произнес он, – ты так похожа на мать. Смотрю – и не вижу ни одной своей черты.
Это был первый раз, когда он заговорил о подобном. Даже в детстве, когда я не могла понять, почему у всех девочек есть мамы, а у нас с сестрами – нет, объясняла все тетушка Силета. И вот папа сам поднял эту тему. Почему? Почему именно сейчас? Зачем бередить то, что отболело и зажило давным-давно? И чего он ждал от меня? Может быть, вопроса, кто она? Или кем была в его жизни? Так это лишь его дело, не мое.
– Так, может, я не твоя дочь? – поинтересовалась я. – Ты же не проверял.
Папа усмехнулся, словно я сказала что-то смешное. И качнул головой.
– Моя, Гера, моя. Мне не нужны проверки, я знаю это. Я сказал не для того, чтобы обидеть тебя. Скорее предупредить.
– Предупредить? Я… не понимаю.
– На свадьбу съедутся представители королевских семей других стран. И я не хочу, чтобы для тебя стало шоком, когда вы увидитесь.
– Ты шутишь? – подавшись вперед, переспросила я. – Пожалуйста, скажи, что ты шутишь!
– Меньше всего мне хотелось, чтобы ты вообще когда-то пересеклась с Аюми. Но кто двадцать шесть лет назад мог предугадать, что младшая дочь королевы сама взойдет на трон при трех-то старших братьях?
Сказанное никак не укладывалось в голове. Теоретически существующая мать вдруг обрела плоть и имя, что само по себе было удивительным. Но то, кем она оказалась в итоге, было удивительно вдвойне.
– Прости, пожалуйста, за вопрос, но… как тебя угораздило? – Надеюсь, ситуация позволяла мне задать его. – Это ведь принцесса! А тут – внебрачная дочь, да еще и от подданного другой страны.
– Никто вообще не должен был узнать о твоем существовании. Я сделал для этого все возможное. У самой Аюми пассивный дар, но в ее семье поколениями рождались сильные маги. Так что она была хорошим вариантом. А сумма отступных давала гарантии, что информация не всплывет.
Глаза зачесались скорее всего от усталости, но я сдержала желание потереть их, помня о макияже. Вот так придуманная когда-то давным-давно история, что моя мама принцесса, заточенная колдуном в высокой башне где-то на краю мира, поэтому никто не может ее отыскать, оказалась не так уж далека от истины. Правда, прошла коррективы временем и реальностью.
– Отказные документы в порядке?
– Что ты имеешь в виду? – Кажется, моя реакция не совпадала с той, которую представлял себе отец.
– У королевы Шинтая двое детей – сын и дочь, – припомнила я, – но они оба младше меня. Поэтому я и спрашиваю, в порядке ли документы. Она ведь официально отказалась от меня, так?
– Так, – согласился отец, ожидая продолжения.
– Тогда все хорошо.
– Я подумал… если ты захочешь познакомиться с ней, я не буду против, – непривычно мягко проговорил папа спустя некоторое время.
– Зачем? – Я внешне спокойно пожала плечами, не чувствуя и малой доли этого спокойствия на самом деле. – Какая разница, кто меня выносил или родил – королева или повариха. Зайни Силета – вот кто моя настоящая мама. Это она заботилась обо мне, вытирала слезы и воспитывала настоящей лайди. И никакие факты этого не изменят.
– Я никогда не был горд тобой так, как сейчас, – признал папа, и это чувство на самом деле звучало в его голосе.
– Спасибо, что рассказал, – вместо ответа поблагодарила я. – Боюсь, такая встреча действительно могла оказаться слишком шокирующей. Но теперь я готова. Все будет в порядке, обещаю.
– Никому не говори. – Переживший секунды высшего напряжения отец усмехнулся. – Но когда я решал, рассказывать тебе или нет, меня меньше всего беспокоило – будет ли скандал или нет. Я волновался о том, каково при этом будет тебе. И хотел сделать хотя бы то, что от меня зависит. Я и так слишком многого вас лишил. Не думай, что я не осознаю этого.
– Но дал нам гораздо больше, – возразила я. – И поверь, ни одна из нас не желала бы отца лучше.
Папа молча кивнул, явно удовлетворенный услышанным.
Признаться, я думала, что разговор по душам закончен и сейчас меня вежливо уведомят, что нужно возвращаться к делам. Вместо этого отец по эхо приказал подать тай прямо в кабинет и принялся освобождать стол, бессистемно на первый взгляд складывая документы в стопки.
Кажется, всегда на моей памяти он выглядел так же, как сейчас. С морщинками на лице, сединой в волосах и совсем молодыми глазами, ярко-синими до нереальности. Такие разве что у дроу встретишь, ведь, по легендам, именно драгоценные камни – сапфиры, изумруды и рубины – использовала Демиург при создании своих любимых детей. Но папа был чистокровным человеком. Как и все его дочери, кроме Гвендолин. У четвертой по старшинству Гвен были способности, а также характер огненной демоницы. Не знаю, как Аддария свела папу с представительницей этой расы, но шанса он не упустил.
На самом деле о нашей семье ходила несметная уйма сплетен. И самая популярная из них – папа был проклят. Иначе, говорили сплетники, почему у него столько дочерей, но нет ни одного сына? Другие предполагали, что наследник конечно же существует, просто это нигде не афишируется. И приписывали этот статус то Бертрану, которого папа забрал буквально с улицы, то Мартину, надолго поселившемуся в нашем доме, пока писал портреты. Кто-то даже высказал мнение, что Ирвин Аратэр вовсе даже не племянник короля, а внебрачный сын Навастира Таури, которому его величество дал свою фамилию то ли в благодарность за папину службу, то ли в каких-то крайне засекреченных целях. Причем мне больше всего нравился именно эпитет «внебрачный». Как будто хоть одна из нас была рождена в браке.
Тай уже принесли, и папа даже успел разлить его по кружкам, подсластив мою порцию тремя ложками меда. И это было безумно приятно – знать, что он помнит такие мелочи.
– Скажи, а почему Аратэр? – решилась я прервать уютную тишину, царившую в кабинете. – У меня были свои догадки насчет кандидатуры жениха, но предположить, что это будет Ирвин, не хватило ни фантазии, ни самомнения.
– Да, самомнения тебе иногда и впрямь не хватает. – Папа покачал головой и дотянулся до шкафа, извлекая из-за дверцы бутылку с коньяком. Наверное, тай с такой добавкой устраивал его больше. – Тебе стоило бы взять пару уроков у Лизы, видимо, то, что предназначалось вам обеим, досталось ей одной.
– Папа! – Я рассмеялась, едва не расплескав содержимого кружки. – Ты ей, главное, не говори.
– Да, а то она загордится еще больше, – согласился он. – Я отвечу на твой вопрос, но сначала ответь ты. Так за кого, ты думала, я выдам тебя?
– Радаско, – не подумала скрывать я. И уточнила, потому что у Ладамира был вдовый и древний, но вечно бодрящийся отец. – Младший.
– Почему?
Это был уже второй вопрос. Но подоплеку его я понимала. Разумеется, папе были интересны даже не сами выводы – правильные или нет, а то, как я до них дошла. Ну что ж…
– Ты всегда стараешься подбирать тех людей, которых привлечь на свою сторону выгодно для страны. Ладамир состоит в оппозиции, но особых причин на первый взгляд для этого нет. Ну или мне они не известны. К тому же он молод, амбициозен, умен и достаточно одарен в магическом плане. Наши арлы граничат, и если предложить в качестве приданого часть лугов, на которые Радаско давно положили глаз, то едва ли он станет цепляться за мифическую вероятность приблизиться к трону. А ребенок укрепил бы взаимоотношения между родами и получил впоследствии арл, потому как Ладамир единственный наследник отца.
– Говорят, что у матери Радаско был роман с королем. Ребенок, которого она носила и родами которого умерла, был его сыном.
– И это правда? – Если так, то причины выступать против его величества у витте-арла определенно были.
– Нет, – качнул головой отец. – Но кто-то считает, что дыма без огня не бывает. Но ты права – Радаско действительно был бы хорошим вариантом. Возможно, он будет свободен, когда подрастет Клара. Отвечая же на твой вопрос… Гера, я не могу рассказать тебе всего – не потому, что не хочу, а потому что это небезопасно. Даже с этим браком я уже подвергаю тебя опасности, но лучшего варианта в данный момент нет. Сейчас в стране кое-что происходит. И нам приходится прилагать много усилий, чтобы если не предотвратить, то хоть частично контролировать процессы. А сделать это сложно, потому как нельзя быть уверенным, кому можно верить, а кому нет. Поэтому ты нужна мне рядом с Ирвином. Молодая жена старается быть поближе к мужу – это нормально. Постарайся так и делать. Приглядись, кто станет посещать ваш дом, кто из слуг появился в арле незадолго до вашего приезда или появится позже. Я доверяю твоей интуиции, используй ее.
Я тоже доверяла своей интуиции. Вот только не могла согласиться, что Ирвин – заговорщик. А отец сейчас сказал это практически прямым текстом.
– То есть тебе нужна шпионка? – Мысль показалась смешной. На эту роль куда лучше подошли бы Дениза или Лиза, но никак не я. Заучка? Обидные слова сестры были куда ближе к правде, чем мне того хотелось бы. Я не годилась для таких дел.
– Не шпионка. – Папа качнул головой. – Мне нужен человек, мнению которого я смогу доверять и который не станет мне лгать, не важно по какой причине. Ирвин хороший парень, но хоть и воздушник, бывает иногда слишком импульсивен. И чересчур самостоятелен. А ни я, ни Инзор не хотим, чтобы он натворил ошибок. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Да, я понимала. Только что здесь зависело от меня? Что артефактор мог противопоставить стихийнику? Не говоря уже о том, что Ирвин банально сильнее меня физически. Да и как я могу предостеречь от ошибок, если даже не знаю, что он собирается делать. «Ирвин, что бы ты ни планировал, перестань»? Боюсь, этот способ не сработает.
– Если что-то покажется тебе странным, или даже просто будут какие-то нехорошие предчувствия, стучи мне. Лучше нырнуть зря, чем оставить клад лежать под водой, боясь замочить ноги. И, Гера… – Он даже вздохнул как-то странно, словно решаясь, говорить или нет. – Не тяни с детьми.
О боги… Вот такой темы я точно не ожидала! Хотя и осознавала, что дело здесь вовсе не в желании папы поскорее обзавестись внуками – их у него хватало. Значит, было что-то другое, пока непонятное мне.
– Хорошо, я… хм… постараюсь. – Точнее, постараться придется Ирвину, а я лишь пообещаю мысленно не использовать никаких средств, этому противодействующих. Хотя сделать простенький амулетик для меня не составило бы никакого труда.
После этого разговор прекратился как-то сам собой, и тишина стала куда менее уютной. Нам обоим было странно и некомфортно из-за обсуждения этой темы, так что, допив вторую кружку тая, я сослалась на необходимость возвращаться к делам. А папа сделал вид, что мне поверил.
– Платье! – вдруг вспомнила я, уже открыв дверь и почти выйдя из кабинета.
– Платье? – не понял он.
– Да, свадебное. Я же не знала про… Аюми, – произнесла одними губами, хотя в приемной по-прежнему было пусто. – А оно сшито по шинтайской моде.
– Ну и что? – Папа пожал плечами. – Если оно тебе нравится, не вижу проблем.
– Хорошо. Светлого дня, папа.
– Светлого, Гера.