Глава 12
Небольшой отряд – пяток татарских лучников под предводительством Юлдуса, лыжник Вейко, севший на этот раз в седло, Бурцев и его спутники – едва-едва успели выйти из деревни. Перевалили небольшую гряду с редкими чахлыми и кривонькими березками, когда опять началось… Тишину леса вновь нарушил зловещий гул.
«Мессер» возвращается? Нет, звук иной – глухой какой-то, надсадный, с металлической лязгцой… Татарские всадники, наученные горьким опытом, заранее сползли с седел, привязали коней к березкам и испугано всматривались в небо. Да только не там шприт глазами Юлдус со товарищами. Бурцев тоже спешился, вытащил из седельной сумки бинокль фон Берберга, вернулся к пройденному невысокому холмику, залег на вершине…
Все верно! Не вверх пялиться надо, а ниже. Туда, где уже пришел в движение молодой ельник. Где многотонная махина подминала под себя хрупкие деревца, где сыпался от тяжелого рокота мотора снег с хвойных лап. Где выползал из леса новый дракон, новая змеюка в крестах.
Танк!
Бурцев сплюнул. Ну, конечно! Если в прошлом у немцев появились люфтваффе, почему бы не забросить туда и панцерваффе? Цайткоманда действовала по всем правилам военной науки. Сначала авианалет, теперь вот добивающий танковый удар. А за танком…
Бронированная машина припечатывала снег, оставляя позади глубокую колею. Следом тарахтели два мотоцикла с колясками. Гитлеровцы в эсэсовской форме с сосредоточенными лицами тряслись по примятому гусеницами бездорожью. На груди мотоциклистов болтались «шмайсеры». Над люльками торчали в турелях пулеметные стволы.
Ну, точно, как в старом добром кино про фашистов! Вот только замыкали процессию не эсэсовцы и не солдаты Вермахта. Полусотня закованных в броню орденских братьев с оруженосцами ехала в арьергарде. Непривычные к новому походному порядку рыцарские кони воротили морды от вонючих выхлопов, но, повинуясь острым шпорам наездников, все же покорно шли по пробитой колее. Тяжелые подкованные копыта дробили и затаптывали следы мотоциклетных шин и гусеничных траков.
Блин! Так сразу и не скажешь, что смотрится более дико: танк с мотоциклетками на фоне средневековых рыцарей, или ливонская конница, плетущаяся в хвосте моторизированной цайткоманды. Впрочем, одно общее сходство у этой бредовой ударной единицы, несомненно, имелось. Кресты: черные тевтонские на белых плащах и щитах. И черные фашистские, с белой окантовкой, на танковой броне и мотоциклетных колясках. Да, ребята все-таки нашли друг друга… Сквозь тьму веков дотянулись, сцепились крестами. Союзнички, мля!
Рядом скрипнул снег – к Бурцеву подползали остальные. Осторожно поднимали головы над невысокой грядой, смотрели, разевали рты.
Танк приближался к деревне. Все понятно: пилот «Мессершмитта» сообщил по рации об обнаруженном скоплении противника и попросил разобраться. Вот и рвется в драку бронированная махина. Прет напролом – через кусты, деревья и сугробы, оставив далеко позади «группу поддержки». А чего бояться танку в тринадцатом веке? Не копий же и мечей, в самом деле? Такой машине даже стрелять сейчас не нужно – намотает, нафиг, любого противника на гусеницы вместе с кольчужкой – и дело с концом!
Танк ревел, танк приближался.
– Сихер![8] – возбужденно прошептал Юлдус – Алтасты![9] Качабыз![10]
– Смок?[11] – голос Освальда дрожал. – Странно, вообще-то, раньше драконов я представлял себе иначе.
Бурцев молча изучал вражескую бронемашину. Любопытный экземпляр. Для тяжелого «Тигра» маловат и легковат. Да и для средней «Пантеры» тоже. Хотя некоторое сходство с «Пантерой» все же имеется. Только попроворней этот «малыш» будет и маневренней. И скорость у него повыше. Помнится, фон Берберг рассказывал о разведывательном танке серии «Лухс» – «Рысь», найденном немцами под развалинами Взгужевежи. Уж не это ли самое чудо откопают фашики на польской земле семь веков спустя? Похоже на то…
Бурцев смотрел. Танк ехал. Большие опорные катки, расположенные в шахматном порядке. Широкие гусеницы, обеспечивающие неплохую проходимость. Дополнительные баки с горючим. Высокий корпус, небольшая приплюснутая башенка, антенна над люком, короткоствольное орудие. Калибр невелик – два сантиметра. Ну, и пулемет, разумеется. Вес – тонн десять, может быть, немного больше. В общем, категория легких танков. Правда, «легкость» для подобных машин – понятие относительное. Особенно здесь. Особенно сейчас.
Броня на вид приличная, но не супер – рассчитана на выживание после попаданий бронебойных снарядов малого и среднего калибра. Так ведь и бить из крупнокалиберных орудий по танку в тринадцатом столетии некому, а стрелы и ядра катапульт ему – что комариные укусы. Зато вот движок – мощнее не нужно. И скорость обеспечит, и по бездорожью протащит. И ходовая часть надежная. Вооружение, правда, у «Рыси» не столь впечатляющее, как у более тяжелых «кошачьих» собратьев из фашистских панцерваффе. Однако для нужд цайткоманды большего, наверное, и не требуется. Даже при штурме замков и городов. Пробить брешь в стене или высадить ворота в крепости, до сих пор не нюхавшей пороха можно и скорострельной 20-милиметровкой, а 7,92-мм пулемет запросто выкосит со стен всех защитников. Кроме того, при необходимости сам танк можно использовать в качестве тарана.
Что, по-видимому, и намеревался сейчас продемонстрировать экипаж «Рыси». До Моосты оставалось совсем ничего, а танкисты не сделали еще ни единого выстрела. Небось, предвкушают свою излюбленную забаву – давить по живому гусеничными траками.
И ведь есть, есть кого давить-то! Бурцев громко и витиевато выругался. Десяток всадников выезжал за частокол – на обширную пустошь перед эстонской деревенькой. Нет, они и не думали спасаться бегством. Они готовились принять бой… Бой с танком! Безумству храбрых, короче, поем мы… Он крякнул от досады. Траурные марши петь придется. Ибо после подобных кавалерийских наскоков на бронированные машины не выживают.
– Сумасшедшие!
– Храбрецы! – возразил ему Освальд. – У этих русских рыцарей душа истинных шляхтичей!
– Да на что они рассчитывают, эти «храбрецы»?!
– Ясно же, как божий день, Вацлав: хотят напасть на дракона, пока он не взлетел. Хотят защитить деревню и уберечь своих раненных от лютой смерти.
Невероятно! Воины, что совсем недавно в панике разбегались от атакующего «Мессершмитта», теперь демонстрируют чудеса бессмысленного героизма. Устыдились былого страха? Или, быть может, прав Освальд: все дело в том, что неведомый противник на этот раз движется по земле и от того кажется более уязвимым, чем в воздухе. Возникает иллюзия, будто «дракона» можно достать в рукопашной схватке. Наслушались, видать, наивные дружинники Домаша сказок о славных победах былинных богатырей над погаными змеями. Теперь сказочки те боком выйдут!
Безумцы уже послали коней в галоп. Теперь точно никого не остановить! Впереди во весь опор несутся, Домаш с Кербетом. Русский воевода удерживает раненой левой рукой круглый щит и поводья. В здоровой правой – древко копья. За спиной огнем реет алый плащ. Отчаянный черкес мчит навстречу танку с непокрытой перевязанной головой. Не пожелал джигит ни на что менять пробитый пулей шлем-танж и жаждет джигит реванша. Сабля в руке Кербета так и пляшет, блестит на солнце маленький, будто игрушечный, щит.
За воеводой и горцем следовали отборные дружинники. Не израненные, уцелевшие при налете «Мессершмитта». Ровно столько бойцов, сколько оставалось еще лошадей в отряде Домаша. Все сейчас под седлом – все до единой. На глазах животных – шоры. Уши закрыты плотными тканевыми колпачками. Чтобы не пугались «драконьего» вида и рыка, надо полагать. Чтоб не чувствовали ничего, кроме шпор, терзающих бока и жесткой узды, рвущей пасть. Чтобы резвее переставляли копыта. Чтоб неслись вперед и только вперед. Скакать по плотному насту было удобно. И в свой последний бой этот десяток всадников вступал как на парад.
На конях – расшитые попоны и блестящие стальные налобники. За спинами дружинников – червленые плащи. Сияла дорогая броня. Словно она могла защитить от пуль и снарядов… Над небольшой группкой развевался стяг с изображением святого лика. Полотнище трепетало на ветру – Бурцев так и не разобрал, на покровительство какого небожителя рассчитывали бойцы.