Глава 5
Рога для машины
В девять часов утра оперативное совещание в кабинете у начальника отделения научно-исследовательского института началось с сенсационного сообщения. Два сотрудника отделения, два ведущих специалиста с обширной научной тематикой Ярыгин и Усков собираются на три летних месяца покинуть институт, и на весьма выгодных условиях отправиться в экспедицию, и не куда-нибудь, а в пустыню ловить змей.
Такую информацию начальнику отделения в полушутливой форме, поглядывая в сторону своих коллег, подкинул начальник отдела электроники Потайчук Александр Андреевич. Сегодня ему как никогда нужно было отвлечь внимание начальства от насущных дел своего отдела. Честно говоря, с планом в отделе обстояло неважнецки. И дабы сгладить независящие от него шероховатости, Александр Андреевич нередко прибегал к подобного рода хитростям, превращая ответственное совещание в «клуб по интересам».
Два начальника отделов, девять начальников секторов, сидевшие в мягких кожаных диванах напротив начальника отделения повернули, головы и внимательно посмотрели на своего молодого коллегу, чьи подчиненные собирались в пустыню. Он лишь недавно защитил ученую степень и соответственно получил высокую должность начальника отдела нестандартного оборудования. Ему как новичку в обществе старожилов кабинетных баталий досталось место у самой двери.
– Как же так, Николай Валерьевич? – начальник отделения Василий Степанович Балашов, высокий, степенный, скуластый, поднял очки на лоб, удивленно округлил глаза и пристально оглядел подчиненных.
Николай Валерьевич бледный, засаленный кандидат наук, от неожиданности сжался в кресле. В своем дальнем углу, под лучами только что, будто на заказ, заглянувшего в комнату солнца, он оказался словно танцовщица на подиуме, впервые выступающая перед жадной до зрелищ публикой. Из-под толстых линз очков его голубые нервные глаза ловили каждое движение начальника. А руки непроизвольно стали теребить лацканы пиджака. Василий Степанович выпятил вперед нижнюю губу, неодобрительно потряс головой, отчего очки со лба съехали и упали на кончик носа. Он еще несколько минут задумчиво сидел, собираясь с мыслями, и, наконец, выдавил:
– Так у нас весь институт поедет змей ловить.
– Да, надо сказать, условия хорошие. Сто процентов зарплаты сохраняется, плюс каждая голова змеи сто рублей. А в пустыне змей о-го-го…, – Александр Андреевич условия изложил экспромтом, дабы развить тему. Проверять-то все равно никто не будет, а начальник отделения через пять минут обо всем забудет.
На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Смеяться или плакать? Пахать – пахали, картофель убирали, птичники строили, вот змей еще не ловили. В свете решения продовольственной программы все вполне правдоподобно.
Вероятность поездки специалистов в пустыню ни у кого не вызывала сомнений. Ярыгин и Усков работали в одном секторе, ведущими инженерами. Золотых рук мастера: в свободное от работы время ремонтировали автомобили. В тоже время имели написанные статьи, утвержденные НИИ авиационного приборостроения авторские свидетельства и заявки на изобретения. Правда, последние заявки явно противоречили ученой этике, и несколько смазывали общее солидное впечатление об авторах.
Дабы, пополнить копилку плановых ежемесячных заявок отделения на авторские изобретения Витя Ярыгин предложил легкой промышленности выпускать, по предложенным им эскизам, носки-перчатки в количестве не менее 1 миллиона штук. Прилагался также расчет годовой экономической эффективности, которая по самым скромным подсчетам должна была составить 500 тысяч рублей. При этом окупаемость затрат два месяца. В графе преимущества перед аналогами было написано: 1. Продукция гигиенична, утрачивается необходимость в закупке импортных лекарств, от грибковых заболеваний ног. 2. После первого этапа носки (либо по усмотрению владельца) предлагается напалечники носков отрезать, что позволит увеличить срок носки носков в два, а то и в три раза.
Усков предложил медицинской промышленности изготавливать универсальное кресло-лавку, позволяющее процедуру очистки кишечника, то есть клизму, проводить десяти пациентам одновременно. Расчетный экономический эффект при запуске в серию 5 тысяч экземпляров составлял 10 тысяч рублей, окупаемость 12 месяцев. Цель изобретения: сокращение времени процедуры, и организация рабочего времени медперсонала.
Начальник отделения вызвал одного, затем другого шутника, пожурил и заявки оставил себе на память…
– Да.
Василий Степанович неодобрительно сжал губы.
– Николай Валерьевич, выясните, все, что касается отъезда, и проведите беседу, – на слове «беседу» он сделал ударение на последнем слоге. И после некоторого раздумья добавил: – А то мы так без специалистов останемся.
После того, как Александр Григорьевич Кридин услышал данную информацию, лицо его невообразимо вытянулось, отчего заметно поглупело. Он очень внимательно слушал Анатолия Андреевича, тщательно перерабатывал данную информацию, и прикидывал, какая же может быть производительность, то есть, сколько змей можно поймать за день? Кридин еще даже не представлял себе, насколько это сложно, но цифра 100 первой высветилась в голове. После того, как он в уме перемножил 100х100, цифра вознаграждения, для советского инженера получилась не реальная. При таком раскладе можно всю жизнь змей ловить. Никто бы тогда не работал. Поэтому, чтобы приблизиться к реальности пришлось один нолик в уме убрать. Тысяча рублей в день… – Александр Григорьевич задохнулся, как от недостатка воздуха. А еще реальнее: одну змею – до обеда, другую после – если уж совсем будет жарко. Двести рублей в день, шесть тысяч в месяц плюс сто пятьдесят рублей средне сдельной зарплаты. За три месяца без малого девятнадцать тысяч рублей заработка. Александр Григорьевич посмотрел на своего начальника отдела – блатного алкоголика, который, опаздывая на совещание, втиснулся и сел рядом с ним. «Да пропади ты здесь пропадом», – подумал Кридин и поморщился от сшибающего в нос винного перегара. У него учащенно билось сердце от внезапно появившихся перспектив. Вот это цифра… Конечно, надо отдать долги. В первую очередь тестю с тещей… Хотя все, что они давали – давали в первую очередь своей дочери и на безбедное существование бабушки. Доброй и отзывчивой, но не в меру любопытной и всегда с особым мнением – бабы Яги… Поэтому хрен вам. И всем остальным… Купить… Что купить? Тут не только на новую машину и кооперативную квартиру. Здесь и на мебель, и на дачу хватит сполна…
– Александр Григорьевич, как у Вас обстоит дело с договором? – Василий Степанович посмотрел поверх очков.
От неожиданности Кридин вздрогнул:
– Заключаем, Василь Степанович. Заключаем…
– Что значит заключаем?
– Протокол разногласий пришел, Василий Степанович. Новый договор готовить будем, – отчеканивал заранее заготовленные слова Кридин. Ни о каких производственных делах он думать уже не хотел, не хотел тратить время на это ежедневное, бесполезное, рутинное мероприятие. Его разум целиком и полностью захватила новая идея, сулящая небывалую прибыль, высокий уровень жизни, а значит иное мироощущение и соответственную житейскую философию.
Кто из нас к этому не стремится, даже не думая о последствиях?
По большому счету, Александр Григорьевич любил свою работу в институте. Она доставляла ему радость. Окрыляла. В основе ее лежала, придуманная им идея, которую он сам же и воплощал. Да, профессия инженера окончательно для него утеряна. И уже никогда не решать ему задач по рационализации технологических процессов, по изобретению новых станков, машин, узлов и механизмов. Он давно мыслил иными категориями, масштабами отрасли, не один год, оттачивая стратегию действий. Он сумел отмести шелуху, снять накипь, добраться до сути вопроса и, манипулируя двумя-тремя критериями, получал многообразие вариантов, из которых во всех случаях выходил победителем. Смысл идеи был прост. Люди чаще и проворнее достают деньги на приобретение самого необходимого. Саша понял это еще два десятка лет тому назад, будучи студентом Автодорожного института. Поэтому, начиная свою трудовую деятельность в НИИ старшим инженером, он первым делом углубился в анализ. Он не поленился, просмотрел все заявки предприятий министерства за последние десять лет, бережно хранимые ведущими инженерами сектора механообработки, и выявил для себя наиболее перспективное направление в работе. Каждая вторая заявка не просто просила, требовала новый агрегатный станок. Саша затаил дыхание – вот где настоящий космодром. Через своего ведущего инженера, которому до пенсии оставалось несколько лет, он добился целевого финансирования и включения в план работы на целый год создание нового агрегатного оборудования.
Научно-исследовательский институт авиационного приборостроения подобными вопросами ранее никогда не занимался. Не имея многолетнего опыта, определенных творческих традиций, браться за создание подобного станка – явная авантюра. Но Саша с этим считаться не хотел, он был одержим идеей, а недостатки надеялся устранить, в ходе работы над станком. После того, как через три года в «металле» был изготовлен опытный образец, который даже не «зашевелился», Саша попросил дополнительное финансирование. Нельзя же оставлять работу незаконченной. Он был настолько убедительным, что с ним устали спорить просто махнули рукой: пусть работает молодой ведущий инженер, энергии много, помучается, со временем остепенится. Но когда агрегатный станок на холостом ходу, без обрабатываемой детали, стал подавать признаки жизни, Александр Григорьевич окончательно вдохновился и попросил выделить финансирование на следующее поколение станков. Доцент Богославский попытался урезонить молодого подающего надежды специалиста:
– Коллега, что вы хотите еще сделать с этой машиной? Колесики приделать или бензобак? Если хотите, можем рога пририсовать…
И доцент демонстративно, ручкой вносил в чертежи свои веселые фантазии. Хотя был он всего на два года старше Кридина и, на тематику своих диссертаций денег не жалел, изготавливал на экспериментальном участке пятое и шестое поколение перспективных установок по очистке масел.
Александр Григорьевич Кридин к такой постановке вопроса был готов, он четко аргументированно изложил информацию о недостатках станка, которые необходимо устранить, и в дополнение приложил «портфель» заказов, присланных со всех уголков страны.
Конечно, и второе поколение станков было далеко от идеала, которого требовали заказчики, но если на его станину положить высоко точную деталь, то можно даже самому поверить, что изготовлена она на агрегатном станке нового поколения производства научно-исследовательского института. В этом-то и состояла главная идея. Представленный на выставке достижений народного хозяйства станок привлек внимание и интерес представителей многих предприятий отрасли. А уж когда специалисты предприятий получали на руки для ознакомления технические характеристики перспективного оборудования, у них просто загорались глаза от близости осуществления вожделенной мечты.
Просчитывая свои ходы, словно в шахматной игре, Кридин не стал отдавать чертежи на изготовление станков заводам, специализирующимся на выпуске подобной продукции. Это был бы самый простой и самый глупый вариант, на который его подталкивало начальство. Нет, он изготовил узлы и механизмы станков по кооперации, а сборку осуществил в стенах института, причем использовал для этого деньги заказчиков. И десять станков стали собственностью института. Он их отправил сначала одному заказчику, и те, не получив желаемого результата, вернули их в институт. Затем бригада слесарей перекрашивала станки свежей краской, и они отправлялись к другому заказчику, чтобы пробыть там ровно столько времени, сколько требовалось местным специалистам, чтобы понять, что им со станками не повезло. Ввязываться в судебные тяжбы за общественную собственность никто не стал. А кто захочет афишировать свою техническую безграмотность? Посидев с Кридиным за круглым столом в теплой компании, специалисты понимали: он хороший парень – и шли ему навстречу, составляли протокол разногласий, который предусматривал для них, хоть какую-то компенсацию в виде остаточной стоимости станков. А для вышестоящих инстанций отказ от станков четко аргументировался уменьшением объема производства в связи с уменьшением заказов.
Разница между стоимостью станков и их остаточной стоимостью составляла прибыль, от которой и начислялась премия работникам института. Поначалу руководство и коллеги по работе как будто бы не хотели иметь ничего общего с заработанными не честным путем деньгами. Но голод не тетка, а денег много не бывает, и кто от них, когда отказывался. К тому же можно в данном случае быть не сведущим, благо есть ответственный человек.
Александр Григорьевич прекрасно это понимал, от того-то и обидно ему было в двойне, что начальство так жестоко с ним обошлось. Он сам уже стал ощущать усталость от гонки за потенциальным заказчиком, от постоянного лавирования в щепетильных ситуациях, от груза ответственности, из-за которого при нежелательном повороте судьбы можно оказаться в местах не столь отдаленных.
Но разве он хотя бы на один день останавливал работы по совершенствованию агрегатного оборудования? Не привлекал к этой работе все новых и новых специалистов? Не внедрял в металл последние идеи? А откуда он должен взять на это деньги? Все почему-то считают, что советский изобретатель должен работать за идею и питаться святым духом, что его творческая мысль ничего не стоит. Это ведь идиотизм, принятый за аксиому всем обществом. Не обедняет наша промышленность, если выделит немного средств на научные изыскания, которые проводятся для ее же развития. Конструкторы и технологи, наладчики и электрики изо дня в день трудятся над доработкой станков. Чертят и изготавливают комплектующие, которые должны обеспечить требуемые параметры. Конечно, суперточные шпиндельные головки можно купить у заводов монополистов за рубежом. Но Кридин в этом ракурсе вопрос не рассматривал. С какого перепуга он будет обеспечивать работой иностранных рабочих и специалистов, в то время когда наша наука и производство сами нуждаются в финансировании. Да, честно говоря, и денег таких никто ему не даст.
Обидно… Обидно за то, что государство по достоинству не оценивает труд инженера, и ему приходиться искать заработок на стороне. Как будто – это не профессиональная работа, а хобби. Но какое отношение со стороны общества – такие и результаты.
Вернувшись с совещания, Кридин опустился в кресло, посмотрел на лежащие перед ним бумаги и поморщился: нужно было просмотреть ряд договоров, составить протоколы разногласий, определиться со сроками выполнения работ. А это не так просто, если учитывать, что станков десять, а заявок сто. Станки не успевали, при всех скрупулезно сделанных расчетах, точно в срок прибывать от одного заказчика к другому. Был случай, когда один промышленный гигант, заплатив всю сумму разом, с внедрением станков в производство не спешил и, может быть, даже об их существовании забыл бы, если б Александр Григорьевич не напомнил. Вот уж где пришлось поволноваться. Естественно, деньги, полученные за внедрение станков, быстро перераспределили в жирные премии сотрудникам, которые терпеливо стали ждать следующего поощрения, как чего-то само собой разумеющегося. Но Александр Григорьевич знал, как, впрочем, и все остальные, что сначала станки после рекламации должны вернуться в институт, пройти профилактику, затем отправиться к новому заказчику, и только после этого можно рассчитывать на авансовый платеж. Как же пожалел Кридин в тот момент, что нет у него больше станков, что все вырученные деньги он не вкладывал в развитие своего дела – в изготовление станков, а рассовывал по карманам. При этом в свое оправдание он указывал в сторону начальства:
– Можно с ними, что-нибудь серьезное затевать? Или дела серьезные делать?
Хотя понимал, что вина в данном случае его. Поэтому в спешном порядке думал как выправлять положение. Была создана бригада из трех слесарей, инженера и техника, и отправлена на завод для «сервисного» бесплатного внедрения станков в производство. Никакие доводы руководства промышленного гиганта типа: мы все сделаем сами, зачем тратиться на дорогу, и тому подобное – в расчет не шли. Бригада быстро развернула работы по внедрению оборудования и в течение месяца «доказывала» нерадивым хозяевам, что станки не пригодны к работе, и нужно их отправлять в институт на доработку. По-видимому, поначалу доводы, были не слишком убедительны, (Кридин чуть было не отчаялся) и заводчане с ухмылкой «обнадежили» слесарей: «Это мы и сами в состоянии доделать».
Но молодец Петрович, догадался и остановил с помощью отвертки и ключа на десять движение всех шпиндельных головок.
Этот случай, почему-то всегда приходил на память, когда в делах что-то не клеилось, им овладевало чувство досады и сознание того, что труд его не рентабельный, и та премия, которую ему выплачивают, должна быть на порядок выше. Наконец Кридин углубился в анализ присланного договора, просмотрел протокол разногласий и недовольно покачал головой: заказчик просил уменьшения объемов финансирования ровно наполовину. Александр Григорьевич ждал уменьшения, но рассчитывал, что оно составит одну треть от объема договора. Такое уменьшение было запланировано: заказчику взамен предлагался компромиссный вариант в виде увеличения авансовой стоимости всего договора. «Учитывая человеческий фактор», коллектив выигрывал тысяч двадцать, и на этом работа с заказчиком заканчивалась.
Александр Григорьевич неуверенно вывел на листке бумаги цифру десять, подумал и приплюсовал еще пять. Итого 65 тысяч рублей. Он еще некоторое время рассматривал новую цифру, довольный своим решением, потом перевел взгляд на женщин, полюбовался поочередно каждой, затем вспомнил, что теперь он не хозяин этих денег, не начальник для очаровательных сотрудниц – и сосредоточил все мысли на новом перспективном предложении по отлову змей.
Организаторским талантом Бог его не обидел. Вот только Александр Григорьевич, как ему казалось, распознал его слишком поздно. Хотя прекрасно понимал, что в производстве организаторский талант это, прежде всего, жизненный опыт и житейская мудрость, которые приходят к человеку с годами.
Кридин был уверен: человеческая сущность по большому счету примитивна. Безусловные рефлексы, естественные инстинкты, данные нам в наследство, плюс алчность и завистливость – это и есть главные движущие рычаги в поисках счастья. Верно манипулируя ими, всегда можно добиться нужного результата.
Но в тоже время, Кридин хорошо усвоил, что потребности присущие человеку, распределены далеко не в равных пропорциях. Одному дышать свежим воздухом – уже счастье земное, другому при всем кажущемся благополучии жизнь не в радость. Одному и денег не надо – он с утра до вечера будет работать, а другого золотом осыпь – с дивана не поднимешь. Поэтому у каждого свой стиль жизни.
В институте с подобными недостатками Кридин мог мириться. Не он ведь, в конце концов, работников нанимает на работу. Но когда дело касалось неурочных, аккордных работ, Александр Григорьевич был непоколебим. Моральные уроды, лодыри и прочие могли не волноваться. Александр Григорьевич предпочитал общество единомышленников и трудяг. Причем одно и другое в человеке должно было присутствовать в обязательном порядке.
Вот взять, например, Чаплыгина, вроде грамотный специалист, работяга. Но что можно от него ожидать в случае расхождений во мнении? Другому человеку трудно себе представить, а Кридин в голове быстро выстраивал логическую цепочку от предательства до кляуз во все имеющиеся инстанции. Поэтому как ни умолял Чаплыгин приобщить его к общему прибыльному делу, как слезно ни клялся в дружбе на веки вечные, Кридин на уговоры не поддавался. Потому что на своем горьком жизненном опыте осознал – человеческую сущность переделать нельзя.
Людей он выбирал скрупулезно и непреклонно. Прежде всего, своих единомышленников, которые доверяют тебе свою судьбу, свою жизнь и всегда уверены, что ты их не подведешь ни при каких обстоятельствах.
Такой коллектив у Кридина был. Он сложился не сразу, через призму проб и ошибок, пройдя естественный отбор в полевых условиях.
После отчаянного призыва партии: «На помощь деревне!» и опубликования «Продовольственной программы» Кридин безошибочно почувствовал запах денег. Необходимо было теперь только найти сокровищницу и протоптать к ее недрам тропинку. В одночасье это не делается. Здесь требуется фундаментальный подход, с кропотливой изыскательской работой, приобретением необходимых связей и опыта. Кридин предпочитал осваивать все одновременно в процессе проведения работ. Каждый год он стал принимать участие в битве за урожай, выбрав полем сражения подшефный совхоз «Путь Ильича». То строил курятники, то художественно оформлял деревенский клуб и даже пытался сесть за комбайн и трактор. Да разве он сам мог упомнить все свои новаторские идеи!
Совхоз находился в сорока километрах от города. Ни в правофланговых, ни среди отстающих предприятий области не числился, так жил как все на дотациях государства.
Техника!
На ремонте и на полях
Скотина!
На тонких ногах
Народ!
От безделья пьет…
Ворует…
И плачет, что плохо живет.
В общем, для предприимчивого человека не паханое поле.
Саша одним из первых от института поехал помогать селу. Сначала на прополку лука и сбор урожая яблок. Затем после теплого знакомства с руководителями низшего звена заключил договора по поставке запасных частей на сельскохозяйственную технику, которые делал в стенах института. Ну, а уже с прошествием нескольких лет, после знакомства с председателем совхоза, открылись двери во многие, не решенные проблемы хозяйства. И Александр Григорьевич по возможности их решал, и все его устраивало. Зарплата в институте сохранялась, работа спорилась, и люди попадались все больше душевные. Один был недостаток – не те масштабы. Ну, выдерет он из этого совхоза сотню-другую рублей в месяц. На двадцать посидят с председателем в ресторане, поговорят за жизнь. Машину-то новую на эти деньги не купишь. Вот, может быть, новое мероприятие по отлову змей решит проблему. Приятные перспективы явственно отобразились в сознании, и Кридин расплылся в улыбке от обилия нахлынувших чувств. А если там же на месте организовать заготовительное производство для фармацевтической промышленности, плюс полуфабрикаты из съедобных змей через Внешторг для столовых Северной Кореи, а еще змеиную чешую для галантерейных фабрик. Прибыль увеличится еще минимум втрое…
Все-таки как устроена жизнь и сам человек. Нужно только трудиться, отбросив лень; поставить перед собой цель – и судьба сама укажет тебе верный путь.
Кридин подумал, что справку, как обычно, поможет получить ему жена, без особых проблем. В профсоюзе через Маргариту Федоровну он добьется положительного решения для отправки бригады по отлову змей по предложенным им спискам. Марго, в прошлом «боевая» студенческая подруга, не подведет. Когда-то она начинала трудовую деятельность рядовым инженером на тампонажной фабрике. После отданных на благо государства трех лет отработки перешла работать в научно-исследовательский институт. В институте нашла свой круг общения среди тех, кто в выборе профессии ориентировался, прежде всего, на получение высшего образования, не важно какого. Маргарита всегда оставалась добрым, отзывчивым человеком. Это по достоинству оценили коллеги по работе и поручили ей ответственный пост в профсоюзной организации института. В большом коллективе советских интеллигентов угодить всем довольно сложно, но Марго это удавалось. Она всю душу отдавала трудящимся массам.
Александр Григорьевич глубоко вздохнул, отыскивая в своей памяти приятные картинки воспоминаний. Но тут же их отогнал. В душе нетерпеливо гремел звук пионерского горна, трубившего общий сбор.