32. Никита берётся за ум
От размышлений безрадостных отвлёк больного приход отрока шалопаистого, коий ровесником Малашки оказался и братом родным притеснительницы ея. Стал Никита жаловаться Роджеру на долю свою тяжкую. Совсем задолбал несчастного наставник придурочный французский Жан Батист.
– Бедняжка! – посочувствовал Роджер. – Совсем уел тебя педагог сей!
– Ох, уел!
– вздохнул отрок.
Услышав каламбур сей невольный, Малашка чуть заметно дёрнулась, но тут же себя в руки взяла.
Британец же расейскоговорящий застыл на несколько секунд, пытаясь эмоции сдержать, но не удалась попытка сия. Хорошо хоть, что за сии секунды сообразил он, что смеяться потребно тихо, дабы внимание Наташи не привлекать.
«БОльшая часть населения расейского, – помыслил он сквозь тихий хохот, – произносит два слова сии слитно. И токмо Никита догадался, то бишь произнёс раздельно! Воистину, люди, чувства юмора лишённые, юморить способны, коли ляпнут не подумав! … Али коли чужие острОты повторят.»
Успокоившись, пояснил Роджер отроку удивлённому:
– Не обращай внимания. Вспомнилась мне игра слов непереводимая.
При сем и Роджер, и Малашка помыслили: «Не переводимая на языки забугорные!»
– Видать, величаешь ты наставника своего «жабой»? – предположил иностранец.
– Точно! Похож на жабу сию! – возрадовался отрок. – А-а! Малашка сие поведала.
Покачала служанка главой отрицательно.
– Странно! – удивился отрок. – Девка сия обманывать не разумеет. Но ты, Роджер, сие проведал. Откуда?
Обычно в те годы (да и в последующие также!) принято было на вопрос «откуда?» отвечать (якобы остроумно) «от верблюда!». Роджер не стал отвечать так не токмо из вежливости, но и из неприятия рифм нечётких (что, кстати, и Малашке было свойственно!). В созданном им ранее опусе
«хулиганка Люда
плевала на верблюда!»
(умолчим об ответной реакции сего животного!) рифма была чёткой, но ко слову «откуда» не относящейся. Современники автора (особливо те, кто аки он в Израиле проживают) могут позволить себе на тот же вопрос «откуда?» ответить «от Ликуда!». Но Роджер Смит себе такого позволить не мог, ибо партия Ликуд была основана токмо чрез 262 года опосля беседы его с Никитой Самохваловым. Посему ответил он без затей:
– «Жаба» – суть сокращение от «ЖАн БАтист»!
(Автор является поклонником программ «Орёл и решка» и «Жанна, пожени!» вообще и очаровательной ЖАнны БАдоевой в частности. А посему просит читателей не величать сию очаровашку той же кличкой земноводной!)
Засмеялся отрок, а Роджер уточнил:
– Возможно, твой Жан Батист и не жаба, но уж точно не Мольер!
– Уж лучше бы он был маляр! – воскликнул Никита.
Улыбнулся Роджер, однако не стал собеседника в невежестве обвинять. Но тот к чести своей сам неладное почуял и вопросительно на Малашку взглянул.
– Француз Жан Батист Мольер прославился в некой сфере деятельности, – догадалась девица смышлёная, но пока недостаточно эрудированная, – токмо преуспел он явно не в искусстве малярном.
– Деятель сей – великий создатель комедий гениальных, – молвил Роджер, – коий преставился, когда царю вашему Петру Алексеичу годик стукнул.
А батюшка твой Василий Никитич, – молвила Малашка Никите, – в мир сей заместо Мольера сего явился!
(Вычислил быстро математик аглицкий, что купцу Самохвалову лишь 38 лет, хоть и выглядит куда старше! И ещё помыслил он, что судя по чувству юмора, не купец, а именно Малашка явилась, хоть и не сразу на смену комедиографу знаменитому!)
– Вообще-то, «Мольер» суть «псевдоним», что на древнем греческом языке означает «ложное имя». (Автор трепливый считает, что слово сие ныне расшифровать можно аки «самозванец, выдающий себя за Нестора Ивановича Махно»! Можно-то можно, токмо нужно ли?!) Настоящее же имя, то бишь на языке том же «автоним» у Мольера сего (а точнее не стокмо имя, скокмо фамилия сего Жана Батиста) суть ПоклЕн.
– «Не полк»! – радостно воскликнула Малашка.
Роджер засмеялся и добавил:
– Не токмо «не полк», но даже и «не клоп»!
Рассмеялась Малашка тоже и пояснила отроку недоумевающему:
– Коли во слове «Поклен» поменять буквицы местами, то выйдет слово, то бишь сочетание слов «Не клоп», мистером Смитом предложенное.
– А заодно и твоё, Малашка, «Не полк»! – добавил Роджер.
Глянула служанка на барина младого моргающего и что-либо понять пытающегося, засим изрекла:
– Вижу, не веришь ты нам, Никита!
– Тебе, Малашка, верю, ибо ни разу не обманывала, за что бита бывала не раз!
– А надо, дабы не мне поверил, а себе! Посему возьми лист бумаги, напиши «Поклен» и цифири под буквицами поставь. Засим напиши (обязательно!) «Не клоп» и (желательно) «Не полк». (Оценил граф тактичность девичью, ибо его вариант признала она обязательным, а свой – лишь желательным!) И под буквицами двух последних слов поставь те же цифири, что и под первым словом.
Стал барин юный выполнять указание крепостной служанки сестры своей, аки школяр послушный.
Вдруг посетила главу талантливого учёного мысль гениальная. Понял он, аки сможет сделать Малашку не менее талантливую эрудиткой на основаниях законных, … ну и балбеса Никитку заодно… И возопил он, подобно Архимеду недомытому и Орфею сладкоголосому из версии малашкиной:
– Эврика! … То бишь не обращайте внимания, сие я так…
Вскоре показал Никита листок свой, на коем значилось:
ПОКЛЕНЪ
1234567
НЕ КЛОПЪ
65 34217
НЕ ПОЛКЪ
65 12437
– Вот лихо! – возопил отрок. – Везде цифири от одного до семи! Знать, и впрямь перестановка буквиц сих верна!
И помыслил Роджер восторженный о наставнице добровольной: «Какой талант! Сумела в балбесе пробудить интерес к работе умственной! Педагог великий чешский Ян Амос Коменский отдыхает! А уж наш Джон Локк аглицкий – тем паче!»
– МолодЕц, Никита! – похвалил Роджер. – А перестановка сия именуется словом древним греческим «анаграмма».
– Кабы ни похвала Ваша Никите, мистер Смит, – молвила Малашка, – помыслила бы я, что ошибся ученик наш. Хоть и не разумею я азбуку, но считаю от одного до десяти, а уж до семи – тем паче. Насчитала я во слове «Поклен» токмо шесть буквиц (тут Малашка стала персты свои загибать) – «П», «О», «К», «Л», «Е» и шестая «Н». А середь цифирей никиткиных есть цифирь «семь», да и молвил он «от одного до семи». Откуда здесь семёрка сия великолепная?
«МолодЕц, Малашка! – помыслил Роджер. – Сперва мыслишь, а уж засим веришь, … али не веришь! Даже ошибка твоя в твою пользу глаголит, ибо буквица седьмая неучтённая суть полный маразм, коий давно отменить пора!»
(Пожелание графа аглицкого лишь чрез пару веков осуществили большевики, коии при всех своих мерзостях и преступлениях две вещи толковые сотворили – реформу азбуки и календаря, заменив календарь юлианский, Петром Первым, то бишь тогда ещё царём Петром Алексеевичем в Расее введённый на более точный календарь григорианский!)
Уж хотел было ответить Роджер, но Никита опередил его.
– Откуда? От верблюда!! – молвил он забракованный Роджером и поморщившейся опосля слов его Малашкой трюизм (то бишь истину общеизвестную, банальную и не всегда, кстати, верную!) и захохотал прегромко.
Вновь ворвалась в комнату Наташа:
– Опять тупая Малашка тупит?
– На сей раз, острый Никита острит! – возразил Роджер.
«Остряк» сделал сестре выразительный знак дланью своей, и та вышла с недовольством.
И ответствовал, наконец, Роджер Малашке:
– Буквица «ер», что в конце расположена, не произносится никогда и многие учёные бьются безуспешно над вопросом философским филологическим: а зачем она вообще нужна?!
– Исходя из ответа Вашего, мистер Смит, – рискнула предположить Малашка, – рискну предположить, что буквица сия в начале али в средине слов не токмо не произносится, но и так же не пишется! А посему имя расейское Ерёма, то бишь Еремей вовсе не с сей буквицы «ер» начинается!
– Наконец-то, – усмехнулся Роджер, – Малашка неошибающаяся ошиблась! Причём, дважды!
– Выходит, зря получил я от батюшки подзатыльник, – воскликнул Никита, – когда написал «ер» в начале слова!
– Видать, не зря, коли запомнил! – усмехнулся Роджер. – В начале слова «ер» не ставится-таки никогда, а вот во средине ставится… иногда. К примеру, во слове «съезд».
(Не тот «съезд» имел в виду Роджер, коий «съезд партии», а тот, коий «съезд со главной дороги на второстепенную». )
– Признаю охотно первую ошибку свою, – молвила Малашка, – ибо не считаю признание сие зазорным. А какова же вторая ошибка?
– Имя «Еремей» вовсе не расейское! Произошло от имени древнего иудейского «Ермиягу» из ТАНАХа, означающего «Б-г возвышает». Засим при переделке ТАНАХа в Библию возникло имя «Иеремия», от коего до «Еремея» рукой подать… Конечно, язык расейский великий и могучий! Иногда глаголят, что он правдивый и свободный, но правдивый он разве что у Малашки, а свободным даже для нея не является! Очень мало имён расейских имеют происхождение расейское. Пребывая в имении сем гостеприимном, ни единого имени расейского я не встретил.
– «Никита»! – возопил Никита.
– Имя сие в переводе со древнего греческого языка означает «победитель».
Глянул отрок на девку крепостную, и молвила Малашка:
– Имя моё «Маланья» с того же языка, что и твоё, переводится аки «тёмная». Потому так назвал меня батюшка, ибо предвидел, что будут почитать меня дурой тёмной!
– По мне, так обе сеструхи мои, – усмехнулся отрок смышлёный, – суть дуры не намного более светлые! Неужто и их имена не расейские?
– «Глафира» на всё том же языке греков древних означает «стройная», что стану сестрицы твоей соответствует вполне! – ответствовал Роджер. – «Наталья» же происходит от языка древних… на сей раз не греков, а римлян, то бишь от латыни. На языке сем «наталис» означает «родная». Тем паче, тебе, Никита, она суть родная-таки сестра.
– А что же означает имя родителя моего?
– В переводе опять-таки со древнего греческого языка «базилевс», переделанный в «Василия» означает «царственный». Точнее, «монарший», ибо слово «царь» возникло опосля от фамилии Цезаря, коему так и не суждено было стать царём!
– А что же означает имя родителя малашкиного, – вопросил Никита, – то бишь «Прохор»?
Растерялся Роджер, ответа не ведающий, ибо не хотел пред барином юным некомпетентность свою являть. Но тут Малашка чуть заметно кивнула ему. И молвил чуть было ни опозорившийся эрудит аглицкий:
– Вопрос сей столь прост, что даже Малашка ответ ведает!
– Проще нЕкуда! – подтвердила служанка. – «Прохор» в переводе с языка эллинов означает «тот, кто пред хОром».
– А «эллины» суть надоевшие за день нынешний «древние греки», – уточнил Роджер, – ибо жили они в Элладе. Так ранее именовалась Древняя Греция.
– Жаль, мистер Смит, – молвил Никита, – что не ведаете Вы язык жабий!
Поняла, естественно, Малашка «глубину» юмора барского и съюморила в ответ:
– А мы, Никита, обучим его! «Ква-ква» – вот и весь лексикон языка сего!
Открыл отрок рот и привычно заморгал очами. Наставник молодёжи рассмеялся:
– Не обижайся на Малашку, Никита, ибо на твою шутку ответила она своей. Ведает дева сия прекрасно, что имел ты в виду язык Жана Батиста, то бишь французский.
– А сделала вид, что не ведает! – молвил отрок. – То бишь обманула!
– Пошутила, – пояснил Роджер. – А шутка тем ото лжи отличается, что лгут ради выгоды личной. Малашка же от шуток своих имеет токмо подзатыльники.
– Не токмо! – возразил резонно Никита. – Ещё и симпатичный синяк под оком!
– Язык же французский ведаю, – продолжил Роджер, – и коли пожелаешь,…
– Желаю! Обучите меня ему так, дабы жаба французская не квакала на меня!
– Рад я, Никита, что хочешь ты заниматься. А вот сможешь ли? Мнится мне, что ныне стокмо знаний ты уже усвоил, что для новых во главе твоей места не осталось! Пущай они утрясутся, и место для новых появится. Посему приходи опосля обеда, коли почуешь, что глава твоя отдохнула.
(Рекомендует автор читателям уважаемым тоже прислушаться к совету интеллектуала аглицкого. Тем паче, текст читаемый подобен клетчатке, то бишь полезен, однако переваривается со трудом… Тем и полезен! Лучшим же отдыхом перемена рода занятий является. Можно на упражнения физические переключиться, но можно и на умственные, токмо другие! Автор, ко примеру, любит расслабляться с некой Дамирой! Дева сия Малашке подобна, то бишь хоть и не красавица, но умница! И не след завидовать автору, ибо Дамиры сей на всех хватит. Но вовсе не ввиду шлюхастости ея! «Дамира» суть шашечная программа, имеющаяся в интернете.)
Опосля обеда явился Никита отдохнувший. Поднялась Малашка и молвила:
– Буду я во своей комнате. Опосля занятий ваших позови меня, Никита, к мистеру Смиту.
– Оставайся с нами! – предложил демократичный барин.
– Неужли порадует тебя, коли мистер Смит будет замечания тебе делать при мне?
– Ступай!
Чрез час явилась Малашка к больному. Тот пребывал в гордом одиночестве. Продолжила дева вязание своё, а Роджер отметил мысленно: «Не стала жаловаться на шалопая Никитку, коий наверняка не счёл нужным оповестить ея об окончании занятий со мной, ибо далеко не сразу опосля занятий наших явилась она! … Да и я сплоховал! Мог бы напомнить ученику своему заглянуть к Малашке!»
Впоследствии убедился Роджер, что хоть и противопоказана свобода народу расейскому, но лишь один вид свободы ценит он – свободу от обязательств!