Глава 3
Возмездие
Бетонный пол медленно окрашивался кровью, капающей из тонких израненных рук, туго перетянутых куском проволоки. Другие руки, жирные и волосатые, держали за волосы, не давая пошевелиться.
Их было пятеро. Двое участвовали, трое ждали своей очереди, мерзко улыбаясь и перешептываясь между собой. Девушку перегнули через грубо сколоченный стол, и тот, кто стоял сзади, насиловал ее жестоко и равнодушно. Рядом со столом валялась окровавленная пустая бутылка с чуть надколотым горлышком.
Тот, что держал девушку за волосы, присел на корточки и рывком запрокинул голову жертвы.
– Как тебе? Нравится?
Девушка не ответила. Слез не осталось, слов тоже. Она лишь не мигая смотрела в глаза своего мучителя. Тот не выдержал и на мгновение отвел взгляд. Но лишь на мгновение, которого ему хватило, чтобы разъяриться.
– Чо вылупилась, сука? – прорычал он. – Я вопрос задал, не слышала?
Мясистый кулак врезался в лицо девушки, но не выбил из жертвы ни крика, ни стона. Лишь еще несколько капель крови упали в большую багровую лужу, скопившуюся под столом.
– Слышь, Пятак, хорош там развлекаться, смена состава, – ударив еще раз, сказал тот, что держал девушку за волосы. – Чо-то мне еще захотелось. Причем опять бутылкой. А то сучка больно борзая попалась – не уважает, на вопросы не отвечает. Надо ее еще поучить маленько, может, поймет что к чему. А вы там чего стоите как просватанные? Кто хочет, может спереди пристроиться. Остатние зубы ей выбивайте, и будет вам безопасный секс, гы-гы.
– Гы-гы, – угодливо подхватила пристяжь смешок сына второго зама. – Ну ты, Чугун, как скажешь, хоть стой, хоть падай. Безопасный секс, это ж надо такое придумать!
Девушка все слышала и молчала. Терпеть… Только это ей и оставалось… Терпеть унижение, нереальную боль, дальнейшие издевательства нелюдей. И потом жить с этим, ловя на себе презрительные, осуждающие взгляды – если, конечно, Чугун и его прихлебатели оставят ее в живых. Она не хотела умирать, но в то же время безмолвно звала смерть. Звала, моля об избавлении от этого ужаса, в который ее швырнули чудовища, по какой-то нелепой ошибке называемые людьми…
И избавление пришло. Иногда молитвы достигают ушей кого-то, кто следит за чужими судьбами. Особенно – безмолвные молитвы, которые порой намного сильнее заунывно озвученных просьб.
Внезапно подручный Чугуна, по приказу хозяина взявший девушку за волосы и уже расстегнувший ширинку, охнул и разжал хватку. На подбородок девушки хлынула горячая кровь… Не ее кровь. Кусок вонючей плоти, мгновение назад болтающийся перед лицом жертвы, плюхнулся в кровавую лужу, сокращаясь, словно умирающая гусеница.
Невидимый в полутьме клинок прошелестел еще раз, и оскопленный насильник осел на землю, булькая рассеченным горлом…
Догадка Иона насчет бетонного завода оказалась верной – хохот ублюдков стаббер услышал сразу же, как вошел в здание. Их даже искать не пришлось. Банда Чугуна, подогретая самогоном и распаленная похотью, не особо и скрывалась. Ну что ж, тем хуже для них.
– Мля, он Жука завалил!
Вопль одного из телохранителей Чугуна привел в чувство остальных, оцепеневших от столь быстрой и эффективной расправы. Время разборок на кулаках кончилось, настала пора серьезного боя, цена которому – жизнь. Пристяжь сына второго зама, да и сам Чугун поняли это моментально и, выхватив из ножен тесаки, попытались взять стаббера в кольцо.
– Неплохо, – хмыкнул Ион и тут же нанес ближайшему мордовороту стремительный удар каблуком в колено.
Послышался хруст разбитой коленной чашечки. Громила весом под сто кило сделал шаг и тяжело рухнул, выронив свое оружие. Короткий укол «Легионом» под ухо довершил дело. Хороший боевой нож не нуждается в больших усилиях, когда нужно завершить неприятную, но необходимую работу.
Двое оставшихся бросились одновременно, занося для удара тяжелые и широкие тесаки.
«А все-таки хорошо, что в зоне запрещено открытое ношение огнестрелов», – подумал Ион, скользящим движением уходя в сторону и нанося удар ножом под занесенную руку.
«Легион» вошел в плоть, словно в слежавшуюся подушку. Опасное это дело, подмышки в бою подставлять. В левую ударят – сердце проткнут, в правую – рука плетью повиснет и дыра в легком образуется, несовместимая с жизнью. Правда, умирать придется не быстро, захлебываясь собственной кровью. Как сейчас, например.
Последний телохранитель оказался сообразительнее мертвых и умирающих товарищей. Он отпрыгнул в сторону и выхватил из-за пазухи «макаров» – такие по мере надобности производились по древним чертежам до сих пор на одном из трех заводов. Вот тебе и запрет на ношение огнестрельного оружия внутри зоны для лиц, не несущих охрану внутреннего периметра!
До мордоворота было метров пять, и это очень плохо. Судя по тому, как он выхватил оружие, тренировался, гад, долго и упорно. Даже если попытаться метнуть нож, пристрелит на замахе…
Поэтому Ион швырнул «Легион», совершенно для этого не предназначенный, «безобороткой», когда нож летит, словно стрела, сорвавшаяся с тетивы. Способ непростой и не очень удобный, когда тебе приходится одновременно уходить в перекат, чтобы не попасть под пулю.
Но у стаббера получилось. Когда делаешь хорошее дело, обычно оно получается. Даже если это убийство.
Тяжелый «Легион» вошел в глазницу глубоко, на две трети широкого клинка, развалив скулу и отбросив к стене обладателя «макарова». Ион технично вышел из переката, всерьез опасаясь почувствовать на себе сталь, рассекающую беззащитное тело, – именно сейчас у Чугуна была секунда для того, чтобы подскочить и рубануть наотмашь безоружного врага, находящегося в крайне неудобном положении.
Но удара не последовало.
Вместо того, чтобы вступить в бой, Чугун убегал, поскуливая от ужаса, – изменения в первоначальном сценарии его совершенно не устраивали.
– Ну, падаль!!!
Не теряя времени, Ион подскочил к трупу, выдернул «Легион» из развороченной хари и бросился следом за сыном второго зама.
Он догнал бы насильника за считаные секунды – но внезапно вынужден был прекратить преследование. В свете факела, прикрепленного к стене, блеснул длинный клинок, и Иону пришлось серьезно извернуться, чтобы не попасть под удар.
«Похоже, Чугун разочаровался в своих прежних телохранителях и нанял хорошего специалиста. Такого, который не разделяет увлечений работодателя и предпочитает работать в одиночку, оставаться в тени», – промелькнуло в голове стаббера.
– Хороший финт, – раздалось из темноты.
Из-за колонны на свет вышел жилистый парень среднего роста.
Ничего примечательного – потертая кожаная куртка, штаны из того же материала, в меру убитые берцы. Разве что вся морда и шея в шрамах, да в каждой руке по мечу средней длины. То, как парень держит их, Иону сразу не понравилось. Это не бараны Чугуна, умеющие только девок мучить да слабых прессовать. Это профессиональный наемник, скорее всего, разорившийся маркитант, решивший, что мечами он заработает больше, чем торговлей. Судя по тому, как он двигался, скорее всего, так и было – хорошие бойцы всегда в цене. А этот был явно из лучших.
– Ты бы не рыпался, стаббер, – произнес мечник, непринужденно положив оба клинка себе на плечи. – Пойми правильно. Мне деньги до зарезу нужны, а у Чугуна их море. Так что не дам я тебе свою корову зарезать, которую еще доить и доить. Драться с тобой мне неинтересно, от удара ты красиво ушел, думаю, и машешься красиво. Но если вынудишь, несмотря на все твои выкрутасы, придется тебя завалить. Работа есть работа.
– Жаль, что ты выбрал для себя не ту работу, – произнес Ион. – А не боишься, что потом по рисунку удара тебя вычислят? Не так уж много народу в Зоне Трех заводов обоерукие.
– Это ты на папу своего, что ли, намекаешь, сын Директора? – усмехнулся наемник. – Или на своих дружков-стабберов, которые непременно найдут и отомстят?
Ион нахмурился. Мечник слишком хорошо осведомлен. Не любил стаббер прикрываться статусом отца, и уж тем более привык решать свои проблемы внутри Зоны Трех заводов, не прибегая к помощи товарищей по оружию. Но наемник умело кольнул по больному, это ему в зачет. Выведенный из равновесия противник – это уже наполовину побежденный.
– Так вот учти. Пыток я не боюсь, а кровь вообще обожаю, так что пугать меня не надо, – продолжил наемник, проведя при этом лезвием меча по скуле. Открылся небольшой разрез, из которого вытекло несколько темных капель. Наемник слизнул их, не дав скатиться на подбородок, и причмокнул от удовольствия. Теперь понятно, почему его Чугун к себе взял. Рыбак рыбака видит издалека. Этот мечник тоже больной на всю голову, только по-другому, нежели его шеф. И болезнь эта лечится только одним способом.
Не дожидаясь продолжения монолога, Ион сорвал со стены факел и швырнул его в шрамированную рожу.
Не ожидавший такого поворота, наемник рефлекторно махнул мечом – и попал. Разрубленный факел упал на бетонный пол и погас, рассыпавшись на тысячу искр. Стало темно, лишь в крошечные окошки под крышей еле-еле пробивался свет луны, толку от которого было немного. Даже силуэта противника не разглядеть, одна сплошная чернота, словно густой деготь до самой крыши наполнившая пространство огромного цеха.
Но что-то разглядывать в кромешной тьме Ион и не собирался. Напротив, стаббер закрыл глаза и весь обратился в слух, отчетливо представляя себе ранее виденный цех – колонны, подпиравшие потолок, какие-то центрифуги с трубами, отходящими от них, металлические шкафы с датчиками, бухты кабелей на полу… Предназначение всего этого оборудования стаббера сроду не интересовало, не на то учился. Сейчас же интерес проснулся, правда, с единственной целью – не вписаться в один из громоздких агрегатов и не грохнуться на пол, зацепив ногой какой-нибудь кабель. И по возможности двигаться бесшумно меж всех этих препятствий, ловя малейший шорох.
– Неплохо, стаббер, – раздался голос справа. – Ну что, поиграем в прятки?
Слева что-то грохнуло, но Ион не отреагировал. Противник швырнул какую-то железяку с двойной целью: попадет в стаббера – хорошо. Не попадет – тоже неплохо. Авось противник кинется на звук, решив, что это враг за что-то зацепился и грохнулся на бетон. Кинется – и выдаст себя.
Но не прокатило. Опыта ночного боя Иону было не занимать. Специально тренировался с товарищами, иначе в первом же подземном тоннеле потолочники на фарш разделают. Потому тихие, почти неслышные шаги мечника, крадущегося в темноте, стаббер различил. И легкое позвякивание металла о металл тоже. Вследствие чего, не открывая глаз, картинку себе нарисовал воображаемую, как этот тип пытается выбраться из темного цеха, нащупывая путь своими мечами.
Жалко было хорошего бойца, из него мог бы получиться неплохой стаббер. Но каждый человек сам выбирает себе путь. Так что выбора у Иона не было.
Стаббер присел и, оттолкнувшись обеими ногами, длинно и неслышно прыгнул вперед, занося «Легион» для невидимого удара.
Похоже, в последний момент мечник что-то почувствовал, разворачиваясь навстречу невидимой опасности.
Но сделал он это недостаточно быстро.
Широкий клинок ножа рассек кадык, пищевод и один из шейных позвонков, мгновенно лишив тело подвижности.
Снесенный Ионом, наемник рухнул навзничь, мечи выпали из безвольных пальцев. Умирающий попытался что-то сказать, но из располовиненной трахеи вырвалось лишь кровавое бульканье.
– Ты проиграл, – сказал стаббер, выдергивая нож так, чтобы на выходе лезвие вскрыло сонную артерию. – Это твой последний шрам. Мне правда жаль, что ты выбрал для себя не ту работу.
Настало время подвести итоги.
Охрана сына второго зама перебита, но сам Чугун удрал и теперь скрывается где-то на территории Зоны Трех заводов. Ничего, дальше Стены не убежит.
Теперь девушка…
Свет фонарика в руке Иона высветил ее фигурку, трясущуюся на бетонном полу. Ион скрипнул зубами. Стабберу не раз приходилось видеть изуродованные тела, но то были тела воинов. Каждый из них знал, что может ждать бойца на выбранном пути, помимо воинской славы, радости битвы и эйфории победы.
Здесь же – совсем другое дело. Мало того, что эта девушка не была готова к подобному испытанию. Страшные раны, как физические, так и душевные, она получила не в схватке за свою жизнь. Для зверей, называющих себя людьми, она была просто безжизненным и безответным куском мяса на разделочном столе. Что может быть страшнее?
Под светом фонаря девушка попыталась закрыть глаза связанными руками. Проволока впилась в запястья, и несчастная застонала от новой боли. Остатки разорванной одежды почти не прикрывали ее окровавленное тело, помимо подсохшей бурой корки покрытое ссадинами, синяками и порезами.
Ион до крови закусил губу. Его личный счет к сыну второго зама вырос до невообразимых размеров.
Мультитул – полезное изобретение прошлого, особенно для таких случаев. Свой стаббер нашел в старом бункере, на шее шамана дампов, обильно смазанный жиром руконога. Ходячая мумия ценила старинный многофункциональный предмет, и было за что. Не будь его, пришлось бы долго распутывать проволоку, мучая и без того измученную девчонку. А так миниатюрные кусачки справились с задачей менее чем за минуту.
Перебинтовав израненные руки девушки, Ион снял с себя камуфлированную куртку и набросил ее на плечи девушки.
– Потерпи, теперь все будет хорошо, – сказал он, сам не очень-то веря в свои слова.
– Теперь уже… хорошо не будет… – глухо произнесла несчастная. – Никогда не будет…
«А ведь она права, – с горечью подумал стаббер. – Тело заживет, но душа – вряд ли. Страшное слово – непоправимое. Поэтому остается только одно. Сделать все, чтобы это не повторилось. Найти Чугуна и вырезать его из этой жизни, как злокачественную опухоль. И я убью эту тварь. Найду и убью, чего бы мне это ни стоило».
Два электроцикла остановились перед гостеприимно распахнутыми воротами Петровского замка.
– Ждали, значит, – хмыкнул водитель головной машины. – Увидели, что подъезжаем, и открыли ворота… Если вообще закрывали.
– Обижаешь, – надул губы охранник, сидящий справа на пассажирском сиденье. – Чтоб наши – и не закрыли? Что ж они, совсем без мозгов? Мало ли какая пакость полезет?
– Знаешь, Эрл, если все такие предусмотрительные, то почему нас никто не встречает? Где внешняя охрана? Что-то не нравится мне все это…
– Да успокойся ты! Вон, смотри, наши уже вперед разведку выслали. Сейчас парни узнают, в чем дело, и дадут кому надо звездюлей за излишнее гостеприимство. А твое дело не замечания по поводу внешней охраны отпускать, а баранку крутить.
– Это да, – согласился водитель. – Только случись чего из-за раздолбайства некоторых, замечания уже некому отпускать будет.
Конец ознакомительного фрагмента.