Глава 12
Переезд
Муса раздражался, глядя вокруг. Бескрайняя каменистая пустыня, дрожащий грязно-оранжевый воздух над ней, запахи незнакомых трав и цветов, воскресших короткой весной. Хозяин же соколиной охоты чувствовал себя как рыба в воде, вернее, как ящерица в песке. Чеченцу порядком надоело местное гостеприимство, выражавшееся в бесконечных поездках на виллы шейхов, хваставших богатством и влиянием. «Чирьи гнойные, – вздыхал про себя, – с толстыми кошельками».
Таскавший его по кофепитиям и ужинам куратор демонстрировал «русскую обезьяну» за деньги, большие деньги. Их собирали по приказу Бен Султана. Именно от кукловода исходили импульсы, на которые ориентировалась катарская спецслужба. Карательная машина сама по себе не имела серьезного влияния за пределами Ближнего Востока, её проводником во внешний мир являлась Саудовская Аравия.
Куропаток найти не удалось, и, в конце концов, балобан схватил летящего голубя, а арабы, сами и запустившие живую приманку, разразились восхищенными криками. Сокольничий принял хищную птицу на кожаную перчатку, напялил ей клобучок на голову. Солнце заметно поднялось над зазубренной линией горизонта, и охотники поспешили рассесться по кондиционированным внедорожникам. Муса пристегнулся – хозяева так гоняли по долинам и холмам, что дух захватывало.
– Видел, как она его ударила? Только пух полетел.
– Так это самка? – чеченец сильно улучшил свой арабский за прошедшие недели.
– Разумеется, самка в полтора раза крупнее самца, может взять добычу крупнее. Кстати, твоя соотечественница.
– Неужели с Кавказа?
– С Байкала, там браконьеры отлавливают для нас. Но это же в России, значит, рядом с Кавказом.
Муса даже не поморщился от подобного представления о российской географии – уже привык к безграмотности и безаппеляционности хозяев. Кроме брезгливости они у него ничего не вызывали, совсем не походили на его закаленных боями и невзгодами бойцов. Темное в нем закипало, но пар наружу не выходил. Ему еще надо окрепнуть физически и тогда…
Водитель трехосного «гелендвагена» подивился возникшей тишине и оглянулся на пассажиров. Куратор глазами указал на кавказца – тот, казалось, улетел в другое пространство и время, уставившись прямо перед собой и ничего не видя. На белоснежной коже сидения, по обе стороны от его лица и на уровне ладоней, виднелись многочисленные точки и пятнышки желтовато-розового цвета. Врач бы сразу понял: серозная жидкость, сочащаяся из ранок на неприкрытых одеждой участках тела. Шейх-мультимиллионер брезгливо отвернулся: «Уедут, велю обивку почистить или лучше поменять». С отвращением вспомнил, как встречая гостя, жал его руку и прикладывался щекой. «Мерзость, русская мерзость!». И втопил газ шестиколесного зверя, мотор 5.5 литра взревел, ускорение прижало седоков к спинкам.
Чеченец ерзал на узкой – наследие военного происхождения машины – задней скамейке, хватаясь за подлокотник. Вырвавшийся вперед, более легкий «лексус» выбросил из-под колес щебенку. Камень с пушечным грохотом ударил в ветровое стекло. Муса залег, как при артобстреле, а куратор лишь визжал от удовольствия. Выждав спокойный момент, повелитель вездехода повернулся к «струсившему русскому»: «Не бойся, стекла бронированные!». Лидер террористов мог бы многое поведать на сей счет, но промолчал. «Безопасно им живется за американским щитом и в бронеавтомобилях! Им бы в нашем джихаде поучаствовать, попрятаться от спецназа ФСБ».
Так и мчались в покрытом 18-каратным золотом авто ручной работы: финансист, куратор и исполнитель чужой воли. Еще им неизвестной и от того как бы несуществующей. Каждый полагал, что свободен в своих действиях, что важнее и сильнее остальных. И все ошибались, ибо их свобода, пусть и мнимая, исчезала с каждой минутой полета невидимой им серебряной птички в далеком небе – самолета директора национальной разведки, направляющегося в Эр-Риад.
Оглушительно лязгнула последняя железная дверь – вышедшего принял в объятья солнечный Краснодар. «И как только тюремщикам в голову не приходит поставить резиновые прокладки», – мог бы удивиться кабардинец, переживавший приступ кислородного опьянения после душной камеры. Только мысли роились совсем иные, важные, жизненные. Он слил «пассажира» и «Торгаша», иными словами, стал информатором. Бандиты об этом не знали, зато менты в курсе его показаний против следачки. Шансов в этом городе больше не было, следовало слинять и подальше. Чекисты предложили несколько вариантов, и он никак не мог выбрать правильный. Предстояло начать с чистого листа, перевезти семью, найти жилье и работу. На первое время обещали помощь, затем предстояло внедряться в тамошнее подполье, разрабатывать тех, на кого укажут. Хреновый вариант, однако, только на таких условиях ФСБ прикрыла дело о подброшенных наркотиках и перевела его из взяткодателя в свидетели. Поежившись от холодного ветра, бомбила побрел домой.
У подъезда маячила тачка с затемненными по кругу стеклами. Вылезли двое, одного таксист узнал.
– Рады видеть тебя на воле, брат. Поедем с нами, отметим.
– Мне бы зайти, переодеться, – кабардинец невольно оглянулся в поисках обещанного чекистами прикрытия: НИКОГО!
– Быстренько сгоняем к «Торгашу» и все дела.
– Лады, – обреченно согласился новоявленный агент антитеррора.
Ехали, и правда, знакомой дорогой, а не в лесопосадки, где братва имела привычку закапывать жертвы. В доме ждала накрытая поляна. Обнялись, выпили, закусили, выпили и еще выпили. Дагестанец выпытывал подробности ареста и допросов. Детально и без спешки. В конечном итоге откинулся в кресле.
– Хоп! Правильно сделал, брат. Слил следачку, вывел чекеров на гаишников, подбросивших героин. Ай, молодца! Пусть друг другу глотки рвут. Только тебе здесь житья не будет, надо искать новую берлогу.
Бомбила возблагодарил Аллаха! Вслух, а мысленно того капитана, что его инструктировал. Прав фээсбэшник оказался, хитрый сука!
– Куда же мне теперь? Где и как жить? Посоветуй, уважаемый. Чекисты предлагают защиту, как свидетелю обвинения, но оно мне надо? И потом это в Кабардино-Балкарии. Там работы не найду.
– От защиты не отказывайся, пригодится, если менты прижмут. А затеряться лучше самому. Дам тебе адресок в Волгограде, там племянники бизнес ведут на центральном рынке. Помогут. Завтра и отваливай.
– Спасибо огромное! Только тачку мне не вернули.
– Забудь. Денег дам на первое время, а на месте одолжат на колеса. Потом отработаешь.
В ржавой «газели» старший лейтенант ударил ладонь в ладонь младшего. Агент действовал по инструкции, «Торгаш» заглотил легенду. Качество звука удовлетворительное, можно докладывать наверх. Оперативник подтолкнул локтем напарницу: «Давай, звони – твоя очередь радовать начальство». Девушка улыбнулась и, уже не столь критически взглянула на коллегу по «прослушке»: «И вовсе не хам, оказывается». При таком раскладе конец смены казался не столь далеким, а её течение – менее скучным.
Через час руководитель отдела вызвал капитана, что раскрутил кабардинца. Вручил погоны с майорскими звездами: «Пока неофициально, скоро жди приказа. Квартиру тебе дадут, видимо, в Волгограде. Переезжает твой подопечный, и тебя переводим. Масть пошла, так держать. Только не трепись: ребята начнут завидовать, разговоры пойдут». Позже в Москву ушла шифровка.
…Во исполнение плана дополнительных мероприятий по делу о бегстве «Зверя» управлением ФСБ осуществлена вербовка спецагента «Смирнова» из числа пособников террористического подполья, за которыми установлено плотное наблюдение.
Компрометирующие материалы на агента задокументированы надлежащим образом и позволяют длительное время контролировать его поведение. С учетом привязанности объекта к семье имеется также моральная основа для долговременного сотрудничества. Возраст и биография позволяют рассматривать его в качестве перспективного помощника, способного при нашем содействии приобрести авторитет среди террористических и криминальных элементов соответствующей этнической принадлежности.
В соответствии с Вашими указаниями приняты меры по глубокому внедрению агента в круг лиц, подозреваемых в причастности к выводу «Зверя» за рубеж. По их каналу «Смирнов» выезжает в Волгоград. Перед ним поставлена задача установления нужных контактов, а также их изучения и разработки. Легенда и условия связи отработаны.
Операция проводится с соблюдением повышенных мер секретности.
Непосредственное руководство внедрением предлагаем возложить на старшего оперуполномоченного…, завербовавшего источника. Он отбыл по новому месту службы. В качестве поощрения просим досрочно присвоить ему звание майора.
Ответ пришел быстро.
…Отмечаем результативную работу по «Зверю». Поддерживаем ваше предложение о досрочном присвоении очередного звания старшему оперуполномоченному …
Необходимо продолжить усилия по полному раскрытию круга лиц, причастных к отъезду «Зверя». Спланируйте и доложите комплекс мероприятий по «Торгашу», конечной целью которых должен стать выход на его связи из числа террористов в Краснодаре и других регионах.
…Опираясь на сообщенные «Смирновым» данные, установлен маршрут движения грузовика, в котором «Зверя» доставили с Северного Кавказа. По соображениям конспирации сочтено нецелесообразным проводить разработку этого канала по месту регистрации автомобиля. Приказываю вам задействовать технические средства для обнаружения тайника в данной автомашине, не вступая в оперативный контакт с водителем.
Пожилая лошадь косила круглые томные глаза на мальчика. Она повидала множество седоков, а такой мелкий подошел к ней впервые. Точнее, его принесла на руках мать, которая и сама не знала, как приближаться к липициану. Берейтор совал морковку в руки женщине, мол, угости животное, а та шарахалась, как черт от ладана. Парнишка вообще впал в ступор и вцепился в мамашу почище детеныша макаки. Правда, потертому кожаному «дивану» не до аналогий: внимание сосредоточено на сканировании местности в поисках важных предметов – вкусной еды, страшной обертки от конфет и т. п. или важных существ – соседей по конюшне, конюхов. Малыши не интересовали как класс. Если не садились на широкую прогнутую временем спину кобылы.
Марк собрался с силами и заорал от ужаса. Лошадь отпрянула. Виктория отшатнулась. Поручение младшей сестры, занятой фланированием по Москве, и раньше воспринималось как бред, а нынче выглядело издевательством: «Научи ребенка верховой езде, пусть приобщается к элитарным видам спорта». «Трехлетний всадник! Чушь! – бурлило в голове суррогатной матери. – Сама Ленка пусть влезет на громадное чудище!» И уже подойдя к ожидавшему «мерсу», погладила по голове, успокаивая сынишку: «Скажем мамке, что берейтор отказался тебя взять в ученики из-за возраста. Ладно?» Мальчуган смышлено кивнул, пусть и не понял новое слово.
Директор национальной разведки или ДНР, как его кратко именовали, ненавидел длительные зарубежные поездки – увы, неизбежный элемент его деятельности. Приходилось совмещать встречи в разных странах, совершая перелеты по миру. Комфортабельный «боинг» серой правительственной раскраски вылетел с авиабазы Эндрюс три дня назад, уже побывал в Великобритании и направлялся через Саудовскую Аравию в Японию. Хорошо хоть на борту имелась спальня и ванная. Еда, безусловно, никакая, что вместе с jetlag напрягало. Опыт заставлял независимо от времени суток действовать автоматически: взлет – двойной виски плюс салат – сон (сколько удастся) – душ – кофе – работа с документами (если полет длительный) – посадка.
– Добро пожаловать, сэр! – посол и резидент произнесли хором («Репетировали, что ли?»). – Желаете в посольство или в резиденцию Бен Султана? Он ожидает вас.
– Посольство. Пусть туда подъедет.
Кавалькада черных «кадиллаков» с летного поля выехала на шоссе и устремилась в столицу. ДНР не питал симпатии к внедорожникам «эскалейд», считая их атрибутом рэперов и крутых бандитов. Но безопаснее чувствовал себя внутри бронекапсулы на колесах. Официально такая машина должна была выдержать выстрел из ручного гранатомета, но директор читал слишком много оперсводок, чтобы знать: защитит максимум от очередей из «Калашникова».
В нынешний бурный век это лучше, чем ничего. Тем более в Эр-Риаде, под спокойным фасадом которого скрываются мощные внутренние противоречия и конфликты с соседями. Недаром во главе и в хвосте колонны шли БТРы местной полиции. «Сколько еще продержится королевство?» – и ДНР горячо возжелал, чтобы саудитская «мина замедленного действия» не рванула, пока он занимает свой пост. Когда она жахнет, Ближний и Средний Восток изменятся кардинально. Чего никому не хочется, во всяком случае, в Вашингтоне, во всяком случае, пока. Опыт войн в Ираке и Сирии не настраивал на оптимистический лад.