Глава 4. Никогда не сдавайся!
Семьдесят лет назад в эти же дни в последний раз в ходе Великой Отечественной войны полностью развалился советский фронт на центральном участке. Уже состоялось тройное окружение советских войск под Брянском и Вязьмой. Вместе с сентябрьским окружением Юго-Западного фронта, общие потери составили около полутора миллионов человек. Только пленными под Киевом было потеряно свыше 620 тысяч. Под Брянском и Вязьмой общие потери оценивались в 632 тысячи. Кадровая Красная Армия была практически полностью уничтожена, в боевых частях почти не осталось танков, дорога на Москву была открыта, и до столицы оставалось около двухсот километров. Это при том, что на пике успехов (летом) германские танковые соединения проходили до 45 километров в день.
Мог тогда кто-нибудь с уверенностью заявить, что СССР выстоит? Тем более, что в мае-июне 1940 года куда более слабый еще вермахт в ходе одной короткой кампании разгромил первоклассную французскую армию (свыше ста дивизий), английский экспедиционный корпус (более 12 дивизий), бельгийскую армию (22 дивизии) и голландскую армию (12 дивизий) и заставил Францию подписать перемирие по форме и безоговорочную капитуляцию по содержанию.
Исход той войны мы знаем.
Сегодня положение русской Украины сложное, но не критическое. Да, потеряно очень много времени. Да, «мы долго молча отступали». Да, сегодня украинский политический класс продолжает играть в глупые игры, не понимая, как близко мы все находимся от края пропасти. Да, мы неорганизованны, у нас не мобилизованы финансы, нет политической структуры, на которую можно было бы опереться, нами проиграно информационное пространство. Да, внутри нашего лагеря масса противоречий. Да, нас часто предавали те политические силы, которые вроде бы брали на себя обязательство отстаивать наши интересы. Да, словосочетание «профессиональный русский» давно уже является синонимом смешного политического маргинала, пытающегося худо-бедно прокормиться на эксплуатации русской идеи и не внушающего ни доверия, ни сочувствия, ни уважения.
Но значит ли это, что «пропало все» и мы можем лишь рефлектировать, справедливо ожидая, что дальше будет только хуже?
Не выигрывает тот, кто не сражается. Тот, кто сражается, иногда тоже проигрывает. В любой борьбе минимум два участника, а побеждает максимум один. Но отказ от борьбы означает признание своего поражения, без попытки что-либо изменить. Если мы заранее согласны с тем, что ничего не можем, то с нами не надо договариваться даже об условиях мирного соглашения. Нам их можно просто навязать. Устраивает нас это? Меня нет.
Как мне представляется, сегодня наше положение не так уж и плохо, как может показаться.
Дискредитирована вся политическая элита Украины. Но, слава богу, даже наши оппоненты признают, что Янукович и Партия регионов в последние полтора года реализовывали, в основном, «украинскую идею». Некоторые утверждают, что они делали это даже лучше, чем Ющенко-Тимошенко. Таким образом, от Кравчука, до Януковича власть и оппозиция постоянно представляли лишь варианты украинской идеи. И ни один из этих вариантов не оказался жизнеспособным. Дискредитирована именно украинская идея. Русскую никто еще даже не пытался реализовать.
Сегодня в запасе у украинствующих остался только Тягныбок. Весьма сомнительная радость, с точки зрения их «демократичности», «приверженности» примату прав человека и их «европейских перспектив». К тому же «Свобода» и Тягныбок, даже с точки зрения невзыскательного «патриота», которого не беспокоит тождество социал-национализма и национал-социализма, хоть и не в такой степени, как БЮТ, ПР, КПУ, НУНС, но все же дискредитированы, как пребыванием во власти (пусть и на местном уровне), так и слухами об их сотрудничестве с властью.
С моей точки зрения, сегодня вопрос заключается в том, примет ли власть нашу точку зрения, изменит ли она свою позицию перед угрозой социального взрыва, на порог которого поставила страну безумная политика четырех президентов, или она рискнет и дальше завинчивать крышку, рассчитывая, что как-нибудь само «рассосется».
Какой бы выбор власть ни сделала, нам необходимо объединяться, организовываться и заявлять о себе.
Во-первых, для того, чтобы украинская власть, которая привыкла уважать только силу, прислушалась к нам, необходимо, чтобы она видела нашу силу. Иначе у нее не будет стимула договариваться.
Во-вторых, если власть все же решит и дальше жить по принципу «после нас хоть потоп», то когда наступит «после них», организованными должны быть не только радикальные националисты. Должен быть противовес тягныбоковщине, иначе Виктор Андреевич действительно покажется интеллектуалом, демократом и даже русофилом.
Хоть чучелком, хоть тушкой, но если мы хотим быть услышанными надо говорить, и говорить громко.
Мы не можем сегодня позволить себе роскошь игнорировать любую антинационалистическую силу, любой русский проект на Украине. Каким бы маргинальным он не казался, какие бы противоречия между нами не возникали. За последние два десятилетия русская идея была настолько бесперспективна с точки зрения политического роста, что в стране просто нет авторитетных политиков, способных объединить под своим омофором подавляющее большинство русскоориентированных избирателей, политиков, под программой которых все подпишутся не потому, что все с ней согласны, а потому, что никто не рискнет выступить против признанного авторитета.
Мы должны потратить несколько драгоценных месяцев (надеюсь, что не больше полутора-двух), чтобы в условиях отсутствия признанного лидера, без дисциплинирующей (вспомните «майдан») внешней финансовой и организационной поддержки, фактически на энтузиазме неравнодушных, попытаться создать хотя бы фундамент широкого общественного движения.
Мы не имеем права никого отталкивать, кроме совсем уж одиозных и дискредитированных личностей. Мы должны выписать максимально гибкую программу, по возможности учитывающую зачастую противоречивые взгляды и интересы наших потенциальных союзников. Мы должны исходить из того, что нам предоставляется, возможно, последний шанс остановить галицизацию русской Украины, обратить вспять процесс создания «четырехсоттысячелетнего» этноса «трипольских укров» и вернуться к истокам – в лоно русской государственности.
Количество русских государств, форма государственного устройства, взгляды на историю, отношение к действующим политикам – проблемы сегодня второстепенные. Наша главная задача – победить украинский национализм. Спорить о нюансах можно после победы. Какая сегодня разница, правы ли англичане, считающие поворотным моментом во Второй мировой войне свою победу под Эль Аламейном, американцы, называющие таковым битву за атолл Мидуэй (или сражение на острове Гуадалканал) или русские, справедливо отмечающие, что становой хребет сухопутных сил Гитлера был сломан под Сталинградом и Курском. Главное, что войну выиграли, а дальше «каждый кулик свое болото хвалит».
Сегодня мы все равно не сможем предсказать, чьи именно взгляды окажутся наиболее востребованными и актуальными завтра или послезавтра. К тому же существует нормальная процедура – выборы: представление программ, голосование народа и мандат доверия той или иной политической силе.
Можно, конечно, сказать, что этот механизм дискредитирован украинскими политиками, регулярно цинично дезавуирующими свои предвыборные обещания на второй день после прихода к власти. Но, если мы заранее считаем себя такими же, то тогда действительно не имеет смысла бороться – то, что можно было построить в рамках проекта «Украина», уже построено. Если же мы собираемся играть по правилам, то система быстро восстановит доверие. Это как валюта: стоит ей пару месяцев повести себя нормально, предсказуемо – и народ начинает ей верить. Достаточно допустить пару неожиданных обвалов – и доверие потеряно.
Короче. Мы только начинаем. Хочется все сделать быстро. Но быстро – не всегда качественно. Надо советоваться, не спешить, искать точки соприкосновения и сближения позиций, в конечном итоге просто определять людей, способных работать и выдвигать лидеров, пользующихся доверием.
Не надо делить прошлое, с пеной у рта споря, кто лучше (хуже) Николай II, Сталин или Горбачев (Ельцин, Путин и т. д.). Необходимо смотреть в будущее и не сдаваться раньше, чем тебя победили.