Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина. Раздел второй. Советский Союз, Китай Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина и Америка (В. С. Поликарпов, 2016)

Особенности взаимодействия Советского Союза, Китая Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина и Америки обусловлены процессом модернизации как одного из видов глубочайших изменений человеческой цивилизации. Данный процесс модернизации характеризуется профессором Хэ Чуаньци и его сотрудниками в «Докладе о модернизации в мире и Китае (2001–2010)» следующим образом¹⁸⁷.

Если говорить в широком смысле, то человек появился 2,5 млн лет назад, человеческая цивилизация возникла около 5500 лет назад, а модернизация началась в XVIII в. Необходимо иметь в виду то, что до сих пор не существует общепринятого определения понятий «цивилизация» и «модернизация». Профессор Хэ Чуаньци и его сотрудники определяют цивилизацию как высокую ступень человеческого развития, включающую всю сумму достижений в развитии человека, появившихся после 3500 г. до н. э.; они рассматривают модернизацию как общемировую тенденцию и один из видов коренных изменений в человеческой цивилизации со времени промышленной революции XVIII в. В данном докладе основное внимание уделяется связи между теориями модернизации и процессами развития человеческой цивилизации.

История всемирной модернизации – это часть цивилизационного процесса человечества, и различия в стадиях обоих процессов должны быть соотнесены между собой. На данный момент не достигнуто консенсуса в отношении процесса и стадий всемирной модернизации (рис. 2.1). Во-первых, существуют три точки зрения на то, когда началась всемирная модернизация: 1) отправной точкой явилась научная революция в XVI–XVII вв.; 2) началом была эпоха Просвещения в XVII–XVIII вв.; 3) началом модернизации стали промышленная революция в Англии и французская революция XVIII в. Само слово «модернизация» появилось в XVIII в. (1748–1770 гг.), а ее исследования начались в XX в. В Докладах о модернизации в Китае началом всемирного процесса считается промышленная революция XVIII в., история процесса рассматривается начиная с XVIII в. (1700 г.).

Во-вторых, есть семь различных взглядов на стадиальное членение процесса всемирной модернизации (табл. 2.1). Согласно трем последним из них, имеются две стадии всемирной модернизации (хотя их названия и содержание в разных школах отличаются), и начало вторичной модернизации можно отнести к 1970 г. (информационная и научная революция) (рис. 2.2).

Рис. 2.1. Стадии всемирной модернизации и процесса человеческой цивилизации

Примечание. Стадиальное членение всемирной модернизации и развития человеческой цивилизации основывается на ходе модернизации и развитии цивилизации в странах-лидерах и является относительным. Развитие разных стран и регионов было асинхронным.

Табл. 2.1. Разделение всемирной модернизации на стадии

Процесс всемирной модернизации продолжается около 400 лет, с XVIII по XXI в., и разделение его лишь на две стадии – недостаточно детальное для целей модернизационного исследования. Каждую из стадий для полноты картины надо разделить на небольшие фазы.

В Докладе о модернизации Китая 2005 года выделены шесть волн экономической модернизации, а в Докладе модернизации Китая 2006 года – шесть волн социальной модернизации (табл. 2.2). В целом модернизационный процесс должен включать подготовительный период, первичную модернизацию (переход от аграрного к индустриальному обществу) и вторичную модернизацию (переход от индустриального общества к обществу знаний); обе они включают в себя по три волны (рис. 2.2).

Табл. 2.2. Шесть волн экономической и социальной модернизации

Примечание. Содержание и датировка всех шести волн экономической и социальной модернизации основываются на пути, пройденном странами-лидерами. Описание и датировка пятой и шестой волной являются прогнозом. Модернизация в разных странах и регионах носила асинхронный характер.

Источник: Research Group for China Modernization Strategies, 2006.

Рис. 2.2. Шесть волн процесса всемирной модернизации

Примечание. Содержание и датировка всех шести волн экономической и социальной модернизации основываются на пути, пройденном странами-лидерами. Описание и датировка пятой и шестой волн являются прогнозом. Модернизация в разных странах и регионах носила асинхронный характер.

В-третьих, модернизация одновременно является всемирным трендом и социальным выбором. Кто-то просто принимает ее как данность, а кто-то целенаправленно идет по пути модернизации – и скорость процесса в этих случаях будет неравной. Но и те, кто не могут принять модернизацию и предпочитают сохранять традиционный или существующий уклад жизни, все равно испытают социальные перемены, при этом разрыв в уровнях материальной обеспеченности существования между ними и лидерами цивилизации будет становиться все больше и больше.

В плане нашей проблематики существенным является то обстоятельство, согласно которому в доиндустриальный период (XI–XVIII вв.) «совокупный экономический потенциал (ВВП) крупных стран Запада увеличился весьма значительно – более чем в 15 раз», тогда как «в Китае этот показатель вырос в 3,5–4 раза, в Индии – вдвое, а на Ближнем Востоке он, возможно, сократился примерно на ¹/₃…»¹⁸⁸ Это значит, что Китай отставал в темпах модернизационного развития от Запада, также и императорская Россия отставала в силу своего архаического характера политической системы по темпам модернизации по сравнению с развитыми странами мира (Западная Европа и Соединенные Штаты Америки).

Действительно, развивающаяся российская цивилизация исторически и генетически является своеобразной ветвью европейской цивилизации¹⁸⁹. Она по целому ряду основных характеристик и совпадает с европейской цивилизацией, и отличается от нее. Одно из существенных различий между российской цивилизацией и западной ветвью европейской цивилизации заключается в темпах модернизации: первая отставала от второй. Это объясняется, прежде всего, тем, что Российская империя со своей цивилизацией была «архаической Европой» (как и юг Италии).

Модернизация – это сложные трансформации, которые претерпевали европейские социумы на пути от «отсталости» к «современности»: исходной точкой этого процесса служит традиционное аграрное общество, конечным пунктом является современное урбанизированное и индустриализированное общество. Ряд европейских обществ стал модернизированным в XIX столетии, тогда как Российская империя начала модернизироваться только в первое десятилетие XX века¹⁹⁰. Российская империя находилась на экономической периферии капиталистической миросистемы, обеспечивая ее центр сырьевыми ресурсами, хотя не всегда она была военной и политической периферией. Поэтому Российской империи пришлось догонять Европу, причем эта догоняющая модернизация осуществлялась скачками. В общем, своеобразие траектории развития Российской империи оказалось таким, что она в итоге рухнула. Ее крах объясняется тем, что она не смогла осуществить принципы проекта Просвещения, не сумела реализовать задачи модернизации страны, что и привело к Февральской и Октябрьской революциям 1917 г. Только пришедший ей на смену Советский Союз по-иному, чем центр капиталистической миросистемы, осуществил принципы проекта Просвещения, предложив свой альтернативный вариант¹⁹¹. Крах Российской империи в этом смысле представляет собой катастрофу, однако эта катастрофа как скачок (морфогенез)¹⁹² – изменение формы государственного устройства (от империи к республике) – дала возможность России осуществить аутентичный вариант модернизации, который институционально и идейно был адаптирован к ее культурно-историческим и природно-климатическим условиям. Иными словами, катастрофа Российской империи в 1917 г. – это фундаментальный кризис, представляющий собой время неограниченных возможностей, когда все становится возможным. Партия большевиков сумела использовать эти неограниченные возможности, когда трансформировала «периферийную Российскую империю» в «советский Модерн» – фактически альтернативный центр капиталистической миросистемы.

В данном случае используется уникальный, аутентичный характер России как евразийской цивилизации, каковой она стала в течение 1550 по 1660 гг. Она обладает следующими четырьмя характерными особенностями, а именно: Россия в определенной степени освоила достижения и ценности цивилизации Запада, сохранив свое своеобразие; России как цивилизационной системе присуща значительная динамика амплитуды автоколебаний маятникового типа, что влечет за собой ее статус как своего рода «экспериментального полигона» истории, на котором апробируются нередко противоположные по своему смыслу теории и социально-экономические проекты; в России при всей ее противоречивости доминируют духовные, а не материальные ценности, что объясняет ее необыкновенную цивилизационную живучесть, гибкость и адаптивную способность в условиях перманентно изменяющейся враждебной среды; Россия представляет собой многоконфессиональную и политэтническую цивилизацию, способную воспринимать содержание и ценности цивилизаций Востока, Юга и Запада¹⁹³. Если обобщить результаты исторического пути России как восточнославянской, а потом и евразийской цивилизации более чем за тысячелетний период, то основы ее самобытности, аутентичности таковы. «Это уникальная система ценностей и способность усваивать черты Востока, Юга и Запада. Это умение, синхронизируясь с общеисторическим ритмом, брать на себя тяжелую миссию поиска и экспериментального освоения новых путей исторического развития – концепция “Третьего Рима”, прорыв Петра I, духовное лидерство в XIX веке, социалистический эксперимент в XX веке. За такое подвижничество России приходилось платить дорого, но это не снижало потенциал ее активности»¹⁹⁴.

Ведь России пришлось платить весьма дорогую цену за ее активность, которая выражалась как чередование цивилизационных взлетов и катастроф: после того, как Киевская Русь начала вхождение в осевое время (культурный сдвиг в разных регионах планеты, когда появились Лао-цзы и Конфуций в Китае, Будда в Индии, философы в Древней Греции, пророки в Израиле), которое было прервано татаро-монгольским завоеванием, Смутное время, возникновение императорской России, начавшей осваивать достижения второго осевого времени (это европейский Ренессанс с его гуманизмом, наукой и свободой), распад Российской империи и Гражданская война, синтез доосевого, первого осевого и второго осевого времени в сталинскую эпоху, чтобы выработать свое глобальное осевое время, распад Советского Союза и евразийской цивилизации в 90-е гг. XX века¹⁹⁵.

Необходимо отметить, что Европа до середины XX столетия развивалась по логике первого осевого времени, что было связано с ее колониальными завоеваниями, и до сих пор продолжает осуществлять проект второго осевого времени. «История России представляет собой уникальный пример того, как попытки интеграции во “вторую ось” могут сочетаться с установкой на автономное рядом с ней существование и даже выстраивание осей собственных, тоже претендующих на глобальность. Своеобразие России просматривается и в том, что она, никогда не будучи колонией Запада, по проложенной им дороге всегда начинала двигаться добровольно, соединяя в этом движении заимствованные принципы второго осевого времени с принципами первого и, что наиболее существенно, с консервированием наследия доосевой культуры»¹⁹⁶. В этой череде цивилизационных взлетов и катастроф последние две катастрофы были вызваны Февральской и Октябрьской революциями (последняя считается крупным британским историком Э. Хофсбаумом осевым событием «Короткого двадцатого века») и «номенклатурной революцией» 1991 г., положившей конец существованию Советского Союза.

Стремление Советского Союза выработать свое глобальное осевое время и осуществить его на практике было характерным для эпохи борьбы Западного и Красного проектов за доминирование в мире. Ведь Красный проект начал осуществляться планировщиком Советского Союза (в самом начале В. Лениным, затем И. Сталиным) после победы Октябрьской революции 1917 г. Именно Красный проект сыграл громадную роль в истории человечества, затронув и интересы Запада и его планировщика. Отечественный социолог и логик А. Зиновьев перечисляет основные причины, согласно которым болезненно воспринимались и переживались Западом осуществление Красного (Советского) проекта.

«Во-первых, Россия осуществила прорыв в мировом эволюционном процессе, открыв новое направление социальной эволюции, качественно отличное от западного. На этом пути Россия добилась колоссальных успехов. Она нашла решение самых фундаментальных проблем, в принципе неразрешимых в рамках западного пути. Она стала реальным коммунистическим конкурентом западному варианту эволюции человечества.

Во-вторых, опыт коммунистической России стал заразительным образцом для многочисленных народов планеты. А в результате победы над Германией в войне 1940–1945 гг. Советский Союз навязал свой социальный строй странам Восточной Европы и колоссально усилил свое влияние в мире. Коммунизм стал стремительно распространяться по планете. Соответственно стали сокращаться возможности Запада в отношении колонизации планеты в своих интересах. Над Западом вообще нависла угроза быть загнанным в свои национальные границы, что было равносильно его упадку и даже исторической гибели.

В-третьих, Советский Союз стал превращаться во вторую сверхдержаву планеты с огромным и все растущим военным потенциалом. Угроза военного разгрома Запада и победа мирового коммунизма стала выглядеть вполне реальной. Западные люди не один десяток лет жили в страхе перед Советским Союзом (перед “русскими”!).

В-четвертых, в самих странах западного мира под влиянием советского (“русского”) коммунизма усиливалась тенденция к усвоению целого ряда черт коммунизма. Отмечу, наконец, тот факт, что Советский Союз (Россия в первую очередь) за поразительно короткое (с исторической точки зрения) время развил колоссальный интеллектуальный и творческий потенциал, который напугал Запад не меньше, чем потенциал военный»¹⁹⁷. Более того, планировщик Советского Союза создал не только принципиально новую, советскую цивилизацию, но и сформировал «сверхобщество», которое перенял у него Запад. В наше время именно это глобальное сверхобщество Запада, согласно А. Зиновьеву, практически управляет миром, а не какая-то немногочисленная группа могущественных и богатых людей¹⁹⁸. Оно включает в себя денежный механизм управления западным миром, мощные вооруженные силы, политический аппарат, секретные службы и масс-медиа. Это дает ему возможности распоряжаться всеми ресурсами «национальных государств» Запада, побуждая к этому их системы власти и управления. Предпосылки формирования данного глобального сверхобщества Запада имелись в первую половину XX столетия, когда значительно изменялся облик мира.

Все дело состоит в том, что именно эта эпоха, согласно интерпретации европейской истории XX столетия Европы итальянского ученого А. Грациози, – это эпоха 1905–1956 гг. со всеми ее грандиозными сдвигами и катаклизмами¹⁹⁹. Одним из таких грандиозных сдвигов является Октябрьская революция 1917 г., когда начал осуществляться Красный проект, протекавший в весьма жестких и суровых условиях, потому что это было продиктовано сложившимися историческими реалиями и фундаментальными изменениями стратегической ситуации. После Первой мировой войны планировщики цивилизаций Запада и Советского Союза (затем и планировщик Китая в лице Чан Кайши и Мао Цзэдуна) столкнулись с необходимостью военно-политического управления государствами, что привело к рождению понятия военно-политической стратегии. «Сущность этого процесса – отмечает Е.Ф. Морозов, – в тотализации войны. До последней трети XIX в. войны были строго конвенциональными, они велись вооруженными силами государств, а общество участвовало в них опосредованно – уплатой налогов, военными поставками и, со времен Французской революции, – поставками рекрутов. Фридрих II говаривал, что в идеале его подданные даже не должны знать, что их король воюет. Но уже во франко-прусской войне 1870–1871 гг. пораженный мир увидел всеобщее ополчение, заменившее (в меру своего невеликого профессионализма) разгромленные кадровые вооруженные силы, массовое партизанское движение, репрессии против мирного населения и другие новации. В последующих конфликтах также отмечалось втягивание обществ в военные действия и по итогам Первой мировой войны стало ясно, что в войне теперь участвует весь народ и вся социальная структура государств»²⁰⁰. В связи с этим становится ясным, что принципиально невозможно получить какой-то полезный эффект от передачи многообразной государственной деятельности по управлению страной в ведение военного командования, предназначенного и подготовленного для руководства одной из узких областей этой сверхсложной системы. Вот почему в гениальной работе Свечина «Стратегия» дается изложение вопросов тотальной мобилизации государства и общества наряду с предложениями по военно-политическому управлению войной.

Вполне закономерно, что в странах Запада и Советском Союзе (Китае, который вел войну с Японией, тоже) происходит милитаризация высших органов государственного управления. «Только политик-диктатор мог управлять одновременно всем хозяйством государства и его вооруженными силами. Совершенно не случайно верховными главнокомандующими СССР и Германии были Иосиф Сталин и Адольф Гитлер. А если у кого-то в этом месте появится соблазн списать данное явление на проклятый тоталитаризм, мы посоветуем ознакомиться с полным списком должностей Уинстона Черчилля во время войны – достаточно, чтобы понять его положение в Англии как такого же военного диктатора. И все они осуществляли именно военно-политическую стратегию, концентрируя все силы своих народов для выполнения основной на тот момент задачи – победы в войне»²⁰¹.

В тех исторических условиях И. Сталин стремился найти оптимальную стратегию для Советского Союза и определить пути сохранения его стратегического суверенитета под прессом внешних и внутренних возмущений, негативно воздействовавших на страну. Для этого ему пришлось решить ряд ключевых задач, применив при этом неклассические стратегии, чтобы осуществить невозможное. В этом случае «Сталин действовал – и в этом его громадная заслуга! – не как политик, а как своего рода супер-топ-менеджер. Как руководитель огромной корпорации, которую любой ценой надо вывести из глубочайшего кризиса. Можно утверждать с полным основанием: с технологической точки зрения Сталин делал безошибочные вещи»²⁰². Не случайно в современной американской научной литературе по управлению экономикой сталинский Советский Союз квалифицируется как гигантская сверхкорпорация. Интересно то, что благодаря управленческому гению И. Сталина Советский Союз не только сумел выжить в жесточайших условиях, но и стать могущественнейшей державой²⁰³.

В данном случае заслуживает внимания реконструкция стратегического замысла И. Сталина, получившего воплощение в великой «Красной империи», сверхдержаве XX в. «Мы постараемся объективно и очень коротко рассказать, – пишут М. Калашников и С. Кугушев, – …какие главные задачи решал и решил Сталин, что было стержнем его программы. Почему цена за строительство империи была столь высока и, наконец, оправданна ли она в исторической перспективе или нет? Был ли другой путь, были ли другие возможности для выживания русской цивилизации? Для продления ее существования, для воскрешения и явления себя миру во всем величии, блеске и великолепии могущества, благоденствия и духовности?

Итак, Сталину было необходимо на что-то опереться. И опора у него нашлась только одна – тот блистающий, манящий и по-прежнему прекрасный, особенно для молодежи, идеал новой реальности завтрашнего мира – мира, в котором главными станут труд и творчество. Мира созидания, мира, в котором нет места эксплуатации. Мира, где каждый может получить то, что он заработал. Мира, где за счет труда, творчества, раскрытия духовных способностей человека, за счет совершенно другого настроения людей и эффективной организации хозяйства будет достигнут неизмеримо более высокий, чем в старом мире, уровень развития. Возникнет сверхновый мир, где желания человека будут разумны, в котором духовность возьмет верх над материальным, а ответственность перед коллективом перевесит эгоизм. Мир, где все понимают: чтобы наступило счастливое завтра, сегодня надо терпеть лишения, трудиться. Если надо, то придется быть готовым к лишениям и жертвам…

Сталин искренне верил в возможность мира без эксплуатации, свободного от неуверенности в завтрашнем дне, от “оскотинивания людей”. И, как бы ни кощунственно это звучало для многих, Сталин и его соратники действительно старались воплотить новую реальность, где будут господствовать труд, добро и справедливость.

И нельзя сказать, что у них ничего не получилось. Получилось многое, хотя далеко не все. И не только из-за ошибок. Главной причиной неудач стала метрика текущей реальности, не желавшая уступать своего места. Она сопротивлялась титаническим усилиям сталинцев, трансформировала их новый мир, привносила в него чужеродные черты. Из-за хронической и трагической нехватки времени в ход шли совсем не изощренные и предельно эффективные в нормальных условиях психоисторические технологии, а самые экстремальные методы. Это когда оправданно все – лишь бы не случилось непоправимого.

Таким образом, ничего, кроме мечты, у Сталина вначале не было. Ничего, кроме притягательной, манящей и возможной реальности, реальности нового мира, ворота которого открыла революция. Ворота, в которые так и не вошла Советская Россия в 1920-е гг.

Для того чтобы страна и народ выжили, чтобы сохранилась русская цивилизация, Сталин видел только один путь – перевести цивилизационную матрицу в национальный проект. То есть нужно переложить основополагающие ценности, идеалы, устойчивые стереотипы индивидуального и коллективного поведения на язык политики, хозяйства и повседневной социальной жизни. Если говорить совсем просто, главной задачей, которую поставил перед собой Сталин (причем, как представляется, абсолютно осознанно), была материализация новой реальности. Обретшая плоть и кровь мечта должна была стать главной мировой реальностью, определяющей историю мира, его динамику, его будущее на долгие десятилетия, а то и столетия вперед.

Чтобы справиться с этой беспрецедентной, не имеющей аналогов в истории развитых обществ, проблемой, Сталину предстояло решить семь ключевых задач.

Во-первых – мироустроительную.

Во-вторых – инфраструктурную.

В-третьих – хозяйственную.

В-четвертых – политическую.

В-пятых – социальную.

В-шестых – культурную.

В-седьмых – священную, сакральную.

Каждая из этих задач могла сломать спину даже сказочному богатырю. Каждая бросит в дрожь любого современного политика. А Красному императору пришлось решать их все, да не последовательно, а одновременно! Сразу, все вместе. Во всей их сложности и противоречивости. И ему удалось совершить невозможное»²⁰⁴. Это невозможное было осуществлено на практике именно в рамках самой российской цивилизации, которая по своему происхождению была невозможной (об этом шла речь выше).

Совершить невозможное И. Сталину удалось и в силу того, что его деятельность как стратега исходила из вполне определенной политической философии. Она была сформулирована им еще на заре его революционной деятельности в работе «Анархизм или социализм», опубликованной в конце 1906 – начале 1907 гг. Вот что он писал: «Краеугольный камень анархизма – личность, освобождение которой, по его мнению, является главным условием освобождения массы, коллектива. По мнению анархизма, освобождение массы невозможно до тех пор, пока не освободится личность, ввиду чего его лозунг: “Всё для личности”. Краеугольным же камнем марксизма является масса, освобождение которой, по его мнению, является главным условием освобождения личности. То есть, по мнению марксизма, освобождение личности невозможно до тех пор, пока не освободится масса, ввиду чего его лозунг: “Всё для массы”. Ясно, что здесь мы имеем два принципа, отрицающие друг друга, а не только тактические разногласия»²⁰⁵.

Из данного фрагмента текста следует, что И. Сталин отнюдь не был нигилистом в вопросах прав личности, более того, он выступает последовательным сторонником кардинального решения данной проблемы посредством освобождения не отдельной личности, взятой самой по себе, а личности как части коллектива, как составной части массы людей. Понятно, что в его политической философии права личности он ставил на второй план по отношению к правам массы. «И это была не просто абстрактная теоретическая установка, – пишет Н.И. Капченко, – а глубокое убеждение. И это убеждение трансформировалось в целостную систему государственных и политических действий в период власти Сталина. Такова, на мой взгляд, сущность его позиции по данному вопросу. Здесь недопустимы упрощения. Можно соглашаться или не соглашаться со сталинской постановкой вопроса о правах личности. Но нельзя голословно отрицать того простого факта, что и его трактовка данной проблемы имеет свои положительные черты. Думается, что в наше время, когда господствующей идеологией стараются всеми способами сделать воинствующий либерализм с его неизменным приоритетом отдельной личности над коллективом, сталинская постановка вопроса приобретает особую актуальность и даже злободневность»²⁰⁶.

Обычно возражают, что это теоретический вопрос, тогда как на практике реальная жизнь народов в Советском Союзе отмечена массовыми нарушениями прав как отдельно взятой человеческой личности, так и целых народов. Однако для этого имеются вполне определенные конкретно-исторические причины, причем перед нами уже другая, политическая плоскость проблемы, которая требует своего основательного и конкретного рассмотрения, учета исторических причин и обстановки, государственной и политической мотивации и т. д.

Наряду с этим необходимо иметь в виду то существенное обстоятельство, согласно которому Советскому Союзу как гигантской сверхкорпорации для успешного социально-экономического функционирования требовался наряду с коллективизмом индивидуализм. Проведенные в 1995 г. исследования показывают, что высокопроизводительные корпорации проявляют признаки высокой дифференциации и высочайшей интеграции. «Этот факт служит объяснением модели органического роста и указывает на растущую необходимость синтеза индивидуализма и коллективизма в контексте все более сложных, дифференцированных и взаимозависимых обществ»²⁰⁷. Другими словами, значительный социально-экономический эффект достигается благодаря интеграции ценностей индивидуализма и коллективизма, взаимодополняющих друг друга²⁰⁸.

Как стратег и прагматик И. Сталин это прекрасно осознавал, что на практике выражалось в отсутствии уравнительной оплаты труда, в поощрении творческого труда. Сталинское общество было весьма сложным и высокодифференцированным, что объясняет наличие у него немалого числа эффективных черт. «Во-первых, при Сталине государство целенаправленно делало элитой людей – творцов имперской мощи, тех, кого Сен-Симон веком ранее называл индустриалами. Опытные инженеры, конструкторы, летчики, врачи, профессура и ученые, не говоря уж о старших офицерах и генералитете, получали большие зарплаты, лучшее жилье, доступ к благам жизни. Их доходы в несколько раз превосходили средний уровень. При Сталине профессура, как и при царе, держала домашнюю прислугу и нянь для своих детей. Все это станет немыслимым при Хрущеве и Брежневе, когда индустриалам урежут заработки и втиснут их в типовые, убогие квартиры, и когда заработок водителя троллейбуса превзойдет зарплату врача, станет равным доходам доктора наук. Кстати, и боевым пилотам платили за сбитых немцев…

Совершенно четко выдерживался принцип: чем больше квалификация – тем больше заработок. У людей был стимул учиться. Инженер жил богаче рабочего. Это после Сталина слово “инженер” станет ругательством, синонимом бедного и несчастного. Расслоен был и рабочий класс, причем квалифицированные рабочие составляли своеобразную аристократию, выделяясь из основной массы своими получками. Индустриалы и квалифицированные рабочие служили опорой Сталину, обеспечивая высочайшие темпы роста русской экономики. Сталин не боялся выдвигать на руководящие посты молодых да энергичных.

Вот факт, с которым трудно спорить: сталинский период стал временем самого быстрого научно-технического прогресса в России. Это время – самое золотое для изобретателей и разработчиков сложных технологий. При Сталине мы разрабатываем свои, самобытные компьютеры, развиваем ядерную промышленность, электронику, авиастроение, ракетотехнику.

И это – итог именно социальной инженерии Красного императора. Едва только появилась возможность, Сталин не стеснялся платить много. Были случаи, когда на заводах объявляли конкурс рационализаторских предложений и победителям платили большие деньги. Такой прием был применен, когда нужно было облегчить боевые серийные самолеты и когда премия платилась за каждый килограмм. Работяги старались вовсю – и задача была выполнена. Одновременно при Сталине существовала практика присвоения научных званий конструкторам по итогам научно-технических работ, то есть в науку открывали путь практикам, а не начетчикам или бумажным “творцам”»²⁰⁹.

Именно благодаря управленческой деятельности Сталина-стратега была создана научно-техническая мощь Советского Союза, которая обеспечила ему статус сверхдержавы во второй половине ХХ столетия. Творческим трудом ученых, инженеров, изобретателей Советский Союз получил возможность длительное время держать в своих руках половину мира. Их вдохновенный труд заставил союзника И. Сталина по антигитлеровской коалиции У. Черчилля подвести итоги управления И. Сталиным возрожденной им из пепла великой державой: «Сталин – жестокий диктатор, который принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой». На огромном документальном материале В. Хозиков показал, как научные достижения дали возможность государству, которое до Второй мировой войны лишь догоняло лидеров научно-технического прогресса – Соединенные Штаты Америки, Великобританию, Германию, Италию, – соперничать с ведущими державами планеты по техническому совершенству²¹⁰.

Теперь же, в начале XXI столетия, Китай фактически воспроизводит стратегию И. Сталина в развитии своего научно-технического потенциала. Достаточно привести положение дел в Китае с разработками в области нейрокомпьютеров, широкое распространение которых во всем мире определяется, прежде всего, развитием высоких технологий. В Китае уделяется большое внимание государственной поддержке работ в области нейрокомпьютеров, он активно сотрудничает с развитыми странами, в нем функционирует секция Международного общества по нейронным сетям²¹¹. В Китае опубликовано более 10 тысяч работ в области нейрокомпьютеров, тогда как в России многие направления применения нейрокомпьютеров находятся в «нулевом состоянии». Это касается применения нейрокомпьютеров в нейроуправлении, авиации, космической технике, энергетике, химической промышленности, связи, биометрии и многих других направлениях. Немаловажным является и то, что Китай сейчас господствует в мире суперкомпьютеров: система Tianhe-2 Китайского национального университета оборонных технологий показала вдвое большее быстродействие, чем занявший 2-е место суперкомпьютер Titan Окриджской национальной лаборатории Министерства энергетики США²¹². Таким образом, Китай подготовился к начавшемуся вхождению индустрии ИТ в четвертую эпоху своего развития, что влечет за собой глобальные изменения. Аналогичная ситуация сложилась с исследованиями в области нанотехнологии, которая невиданными темпами разрабатывается в развитых странах Запада, и других областях новейших технологий.

Стратегическую деятельность И. Сталина невозможно представить без геополитики, в рамках которой он показал себя геополитиком глобального масштаба, что дало ему возможность управлять мировой историей. «Больше того, со значительной долей уверенности можно сказать, – подчеркивает Н.И. Капченко, – что по масштабности и глубине проникновения в геополитические аспекты мировой политики и международных отношений ему не было равных среди государственных деятелей своего времени. Он не только на равных “разыгрывал геополитические карты” с такими корифеями западного мира, как Черчилль, Рузвельт, де Голль, но и зачастую превосходил их в понимании геополитических проблем и перспектив их развития»²¹³. Геополитическая стратегия И. Сталина вырабатывалась и осуществлялась в жестких условиях тогдашнего довоенного мира, когда сущность национальной стратегии Великобритании, Германии, Италии, Японии и других развитых стран состояла в борьбе «не на жизнь, на смерть за сырье, рынки, территории, а также за свое экономическое и государственное существование»²¹⁴. Вполне естественно, что И. Сталиным была выработана геополитическая стратегия Советского Союза на основе четко сформулированной цели и ресурсной базы, а также точного анализа политической обстановки в мире. Данная стратегия полностью соответствовала основным критериям геополитики, которым должен отвечать тот или иной планировщик цивилизации, государственный и политический деятель²¹⁵.

Прежде всего, И. Сталин трезво и объективно оценивал геополитическое положение Советского Союза, видел сильные и слабые стороны этого положения. Он обладал глубоким умом, способным анализировать всю совокупность важнейших факторов мировой политики, и на основе такого анализа вырабатывал стратегию Советского Союза в международной сфере. Другими словами, политический реализм, практически абсолютный прагматизм были присущи Сталину-стратегу. Однако это является необходимым, но недостаточным условием эффективной долговременной геополитической стратегии, ибо ее успешное осуществление в глобальном масштабе предполагает наличие реальных материальных предпосылок в виде соответствующего экономического, военного и политического потенциала. «Именно создание такого потенциала, другими словами, создание материально-технической базы современной промышленности, кооперирование сельского хозяйства, форсированное развитие науки и техники, быстрая и эффективная подготовка целого легиона специалистов в различных отраслях народного хозяйства и многое другое – все это стало стержнем политического курса Сталина после того, как он возглавил Советское государство. Строительство социализма в одной стране, а не курс на мировую революцию, что считалось аксиомой старого большевизма, явилось исходной, качественно новой чертой всей сталинской геополитической стратегии. И последовавшие затем события со всей очевидностью подтвердили правильность этого курса, его обоснованность, реалистичность и безальтернативность»²¹⁶. Именно в этом коренятся фундаментальные принципы всей сталинской геополитической стратегии и ее успешный характер.

В связи с этим следует изложить некоторые моменты деятельности И. Сталина в сфере геополитики, которые дают основание считать его крупнейшим политиком XX века. Как известно, крупнейшие мировые политики при осуществлении своих стратегий могли просчитывать самое большее 10 шагов вперед, тогда как И. Сталин мог просчитывать 40 шагов вперед свои стратегические ходы на мировой шахматной доске. Можно вполне определенно утверждать, что он был высококлассным мастером больших геополитических игр, участниками которых в ХХ столетии были Гитлер, Муссолини, Рузвельт, Черчилль, японский император. Все эти большие геополитические игры своим результатом имели первый и второй переделы мира.

Переделы мира в глобальном масштабе сродни революциям (Великой французской революции 1789 г., Великой Октябрьской революции 1917 г.), которые оказались поворотными моментами в истории человечества. Переделы мира подобны этим революциям по целому ряду параметров – они разрешали не только накопившиеся и обострившиеся противоречия, но и сначала произошли в сознании индивидов. Различие заключается только в том, что для совершения революций требовался кардинальный переворот в сознании масс, тогда как планы переделов мира созревали в тиши кабинетов правителей и их советников, то есть весьма узкого числа лиц. И только потом, через некоторый промежуток времени, планы переделов мира осуществлялись на практике посредством войн. Известно, что первые два передела мира своим финалом имели Первую и Вторую мировые войны, чьи результаты были оформлены соответственно Версальским мирным договором с Германией (1919 г.), Сен-Жерменским мирным договором с Австрией (1919 г.), Нейиским мирным договором с Болгарией (1919 г.), Трианонским мирным договором с Венгрией (1920 г.), Севрским мирным договором с Турцией (1920 г.), Ялтинской конференцией (1945 г.), Сан-Францисской конференцией (1945 г.), Потсдамской конференцией (1945 г.), Нюрнбергским процессом, Токийским процессом.

Первый и второй переделы мира весьма существенно затронули и Россию, кардинально сказались на ее судьбах, что, в свою очередь, по принципу обратной связи, оказало немаловажное влияние на развитие мирового сообщества цивилизаций в XX столетии. Одним из важных следствий первого передела мира является гибель императорской России в результате Февральской и Октябрьской революций и образование Советской России (затем Советского Союза). Воспользовавшись исчезновением Российской империи, Англия, Франция, Италия, США и Япония осуществили интервенцию в Советскую Россию, чтобы изменить свое геополитическое положение путем расчленения нашей страны на части и последующего превращения их в колонии.

Конец ознакомительного фрагмента.