Вы здесь

Красная пирамида. 4. Родственное похищение (Рик Риордан, 2010)

4. Родственное похищение

Сейди

Обожаю праздники в кругу семьи. Уютная обстановка. Вокруг камина развешаны гирлянды. На столе все готово для чаепития. И тут же – инспектор Скотленд-Ярда, готовый тебя арестовать.

Картер примостился на диване, держа в руках рабочий рюкзак отца. Удивительно, как это его не отобрали полицейские. Там вполне могли быть улики или еще что-нибудь подобное, но инспектор как будто в упор не видел этот рюкзак.

Вид у Картера был жуткий. То есть хуже, чем обычно. По правде говоря, мой братец никогда не учился в нормальной школе, а одевается как маленький профессор: брюки цвета хаки, рубашка с пристегивающимся воротником и кожаные ботинки. Вообще-то он довольно симпатичный. Высокий, худощавый, и волосы ничего, если их причесать. Глаза у него отцовские. Когда мои подружки Лиз и Эмма увидели его снимок, то назвали Картера «клевым парнем». Здесь, как говорят взрослые, надо ввести поправочный коэффициент. Во-первых, он мой брат, а во-вторых – у этих девчонок не все в порядке с мозгами. Картер говорил мне, что на раскопках он часто ходит в каком-нибудь рванье. Показать бы такой снимочек Лиз с Эммой и послушать, что они тогда скажут.

[Чего уставился, Картер? Пора бы знать, что для женщин одежда значит очень много.]

Я понимала, каково сейчас брату. Я видела отца дважды в год, а он – постоянно. Случившееся подействовало на него сильнее, чем на меня.

Картер сидел на диване не один. По обе стороны от него восседали заметно нервничающие дед и бабушка. На столике стоял большой фарфоровый чайник, чашки, блюдо с печеньем, но к угощению никто не притрагивался. Старший инспектор Уильямс приказал мне сесть на стул. Сам он с важным видом расхаживал перед камином. У дверей стояли еще двое полицейских: та самая тетка и здоровенный лоб, который тоскливо поглядывал на печенье.

– Мистер и миссис Фауст. Как ни прискорбно, но ваши внуки отказываются сотрудничать со следствием, – сообщил инспектор Уильямс.

Бабушка теребила складки платья. Трудно поверить, что она – мать нашей мамы. Бабушка похожа… ну, на что-то вроде сухой бесцветной палки. А наша мама была всегда яркой и жизнерадостной.

– Они еще дети, – дребезжащим голосом произнесла бабушка. – Разве можно их в чем-то обвинять?

– Инспектор, да это просто смешно, – подхватил дед. – Они не несут ответственности.

Когда-то дедушка играл в регби. Наверное, в то время он выглядел получше. Мясистые руки были мускулистее, а под рубашкой не выпирал живот. У него глубоко посаженные глаза, будто кто-то загнал их туда ударами кулака (правда, несколько лет назад отец заехал ему по лицу, но это уже другая история). Вид у деда жутковатый, и обычно люди, заприметив его, сворачивают в сторону. Но инспектор Уильямс, наверное, встречал типов и пострашнее.

– Мистер Фауст, представляете, с какими заголовками выйдут утренние газеты? «Нападение на Британский музей. Розеттский камень уничтожен». Ваш зять…

– Бывший зять, – поправил дед.

– Как вам будет угодно. Так вот, он либо погиб при взрыве, либо скрылся, и в этом случае…

– Он не скрылся! – выкрикнула я.

– Нам необходимо знать, где он сейчас, – продолжал инспектор. – Единственные свидетели случившегося – ваши внуки, а они отказываются говорить правду.

– Мы сказали вам правду, – возразил Картер. – Отец не умер и не сбежал. Он не смог выбраться из саркофага и погрузился под пол.

Инспектор посмотрел на деда. «Теперь убедились?» – говорил его взгляд. Затем Уильямс повернулся к Картеру.

– Молодой человек, ваш отец совершил уголовное преступление и исчез. А вас с сестрой оставил расхлебывать последствия.

– Неправда! – дрожащим от ярости голосом выкрикнула я.

Я не могла поверить, что отец намеренно отдал нас с Картером на растерзание полиции. Но то, что он шесть лет назад оставил меня на попечение маминых родителей… для меня это и сейчас оставалось болезненным воспоминанием.

– Дорогая, успокойся, – прошелестела бабушка. – Инспектор всего лишь занимается своей работой.

– Отвратительно занимается! – сказала я.

– Давайте выпьем чаю, – предложила бабушка.

– Нет! – завопили мы с Картером.

Потом мне стало жалко бабушку. Она вся поникла.

– Мы можем предъявить вам обвинение, – сказал инспектор, глядя на меня. – Можем и предъявим…

Он застыл на месте и странно заморгал, забыв, что хотел сказать.

– Инспектор, что с вами? – удивился дед.

– А?.. Что?.. – сонным голосом произнес инспектор Уильямс.

Он вынул из кармана синюю книжечку и бросил Картеру. Это был американский паспорт.

– Вы подлежите депортации, – объявил ему инспектор. – В течение двадцати четырех часов вы обязаны покинуть страну. Если нам потребуется снова вас допросить, мы это сделаем при посредничестве ФБР.

У Картера отвисла челюсть. Он взглянул на меня. Я поняла: такого поворота событий мой братец не ожидал. Мы думали: еще немного, и Уильямс арестует нас обоих. И вдруг, ни с того ни с сего – депортация Картера! Полицейские возле двери изумленно переглянулись.

– Сэр, вы уверены… – начала тетка.

– Да, Линли. Вы оба можете идти.

Полицейские переминались с ноги на ногу. Тогда инспектор нетерпеливо махнул рукой, и они ушли, закрыв дверь.

– Послушайте, мистер Уильямс, – сказал Картер. – Мой отец исчез в Англии, а вы заставляете меня покидать страну?

– Давайте называть вещи своими именами, молодой человек. Ваш отец либо мертв, либо ударился в бега. При таком раскладе вещей депортация – самый гуманный выбор. Все уже оговорено.

– С кем? – спросил дед. – Кто распорядился о депортации?

На лице инспектора вновь появилось непонятное выражение.

– Кто распорядился?.. Компетентные органы. Поверьте, это лучше, чем тюрьма.

Картер был настолько ошарашен, что утратил способность говорить. Я даже не успела его пожалеть, как услышала от инспектора Уильямса:

– Вас, мисс, это тоже касается.

Это было равнозначно удару кувалдой по голове.

– Вы меня… высылаете? Но я здесь живу!

– У вас американское гражданство. При сложившихся обстоятельствах вам лучше всего вернуться домой.

Я тупо смотрела на инспектора. Кроме этой квартиры, у меня не было никакого другого дома. Здесь у меня своя комната. Школа, подруги, да и вообще все у меня находилось здесь.

– Мне некуда ехать, – сказала я.

– Инспектор, это несправедливо, – дрожащим голосом вступилась за меня бабушка. – Просто невероятно, чтобы…

– У вас будет время проститься с внуками, – перебил ее инспектор.

Он наморщил лоб, будто сам удивлялся своим действиям.

– Мне… мне пора.

Как будто его кто-то удерживал! Инспектор Уильямс подошел к двери, открыл ее, и тут я едва не свалилась со стула. На пороге стоял Амос. Не знаю, где он оставил свое длиннополое пальто. Сейчас он был лишь в костюме. Еще я заметила золотые бусинки, вплетенные в его косичку.

Я думала, инспектор насторожится, раскроет рот от удивления или хотя бы что-то скажет. Ничего подобного! Он, словно не замечая Амоса, пошел прямо к входной двери, а оттуда – в промозглый холод лондонского вечера.

Амос вошел в гостиную и прикрыл за собой дверь. При его появлении дед и бабушка вскочили с дивана.

– Ах, это ты? – рявкнул дед. – Как же я раньше не догадался? Будь я помоложе, сейчас превратил бы тебя в фарш.

– Добрый вечер, мистер и миссис Фауст, – любезным тоном сказал Амос.

Он озабоченно скользнул взглядом по нам с Картером, будто наша дальнейшая судьба ложилась на его широкие плечи.

– Нам надо поговорить.


Амос вел себя как дома. Он плюхнулся на диван, налил себе чаю. Потом взял с блюда печенье и принялся жевать. Должна сказать, что печенье у бабушки всегда получается жестким. Недолго и зуб сломать.

Дед побагровел. Я боялась, что его хватит удар. Он зашел за спинку дивана и поднял руки, явно намереваясь стукнуть гостя. Тот спокойно жевал, прихлебывая чай.

– Садитесь, ребята, – сказал он нам.

Удивительное дело. Казалось, все мы только и ждали его приказа. Даже дед опустил руки и уселся рядом с Амосом, брезгливо косясь на него.

Амос потягивал чай и смотрел на меня. Понятное дело, я ему не понравилась. Не думаю, чтобы я выглядела таким уж страшилищем, хотя, конечно, после музея вид у меня был не самый лучший. Потом Амос взглянул на Картера и хмыкнул.

– Жуткое время, – произнес он. – Но другого выхода нет. Детям придется поехать со мной.

– Вот еще! – заявила я. – Я никуда не поеду с незнакомым человеком, у которого на лице печенье!

На самом деле на лице Амоса прилепилось лишь несколько крошек. Он даже не удосужился их смахнуть.

– Вообще-то мы с тобой знакомы, Сейди, – сказал он. – Неужели не помнишь?

Ну откуда у него такой знакомый тон? Мне даже стало неловко, что я не могу его вспомнить. Я посмотрела на Картера и поняла, что он тоже не помнит этого человека.

– Нет, Амос, – еще более дрожащим голосом возразила бабушка. – Ты не можешь забрать Сейди. У нас есть договоренность.

– Сегодня Джулиус ее нарушил, – сказал Амос. – После случившегося Сейди не может оставаться у вас. Это небезопасно.

– А с какой стати мы должны ехать с вами? – взвился Картер. – Вы чуть не подрались с нашим отцом!

Амос покосился на отцовский рюкзак. Картер по-прежнему не выпускал его из рук.

– Вижу, рюкзак у тебя. Хорошо. Он тебе понадобится. А что касается драк, у нас с твоим отцом их хватало. Если помнишь, Картер, я пытался отговорить Джулиуса от поспешных действий. Послушайся он меня, сейчас все было бы по-другому.

Я не понимала, о чем он говорит, но дед понял.

– Я по горло сыт Джулиусом, тобой и вашими предрассудками! Мы больше ничего знать не желаем!

Наша гостиная выходила на задний дворик. Сквозь стеклянные двери сверкали огни на этом и другом берегах Темзы. Вечером вид намного привлекательнее, чем днем. Не бросается в глаза обшарпанность окружающих домов.

– Предрассудки? – переспросил Амос. – Но почему-то вы обосновались на восточном берегу Темзы.

Дед опять побагровел, на этот раз еще сильнее.

– Это была идея Руби. Она хотела нас защитить. Увы, дочь во многом ошибалась. Лучший пример – то, что она верила Джулиусу и тебе!

Амос невозмутимо слушал. От него исходил непонятный запах. Каких-то старинных благовоний. Я вспомнила, что примерно так пахло в индийских магазинчиках на Ковент-Гарден.

Амос спокойно допил чай.

– Миссис Фауст. Вы и ваш муж прекрасно знаете, что началось. И полиция – далеко не первый номер в списке ваших тревог.

Бабушка громко сглотнула.

– Ты… ты изменил сознание инспектора Уильямса? Заставил его принять решение о депортации Сейди?

– Либо это, либо их обоих арестовали бы, невзирая на возраст, – ответил Амос.

– Что-что? Вы изменили сознание инспектора? Как? – удивилась я, забыв про все остальное.

Амос пожал плечами.

– Это временно. Если мы за ближайший час не доберемся до Нью-Йорка, инспектор Уильямс задумается о причинах своего решения.

– За час из Лондона в Нью-Йорк не добраться, – сказал Картер и недоверчиво рассмеялся. – Даже на самом быстром самолете.

– Ты прав, – согласился Амос. – На самолете не добраться.

Он повернулся к бабушке, словно наш отъезд с ним был делом решенным.

– Миссис Фауст, у Картера и Сейди сейчас есть только одно безопасное место, и вы это знаете. Они отправятся в мой бруклинский дом. Там я сумею их защитить.

– У вас что, целый дом в Бруклине? – удивился Картер.

– Семейное наследие. Там вы оба будете в безопасности.

– Но отец…

– Сейчас вы ему ничем не поможете, – вздохнул Амос. – Прости, Картер, но это так. Потом я тебе все объясню. Поверь, ваш отец согласился бы со мной. А теперь нам нужно двигаться. Сейчас я единственный, кто у вас есть.

Ну и самоуверенный тип этот Амос! Картер посмотрел на деда с бабушкой и угрюмо кивнул. Он понимал, что они не оставят его у себя. Картер всегда напоминал им нашего отца. Я тоже не понимала, почему тогда дед с бабушкой не взяли нас обоих. Но что теперь об этом говорить?

– У Картера своя голова на плечах, – сказала я. – А я живу здесь и никуда уезжать не собираюсь. Да еще с незнакомым человеком. С какой это радости?

Я посмотрела на бабушку, думая, что она вступится за меня. Однако бабушка разглядывала узор кружев на скатерти, будто ничего интереснее не видела.

– Дед, ну скажи ему…

Но и дед прятал от меня глаза. Он повернулся к Амосу и спросил:

– Ты сумеешь вывезти их из страны?

– Погодите! – заорала я.

Амос встал и смахнул с пиджака крошки. Он подошел к стеклянным дверям и стал смотреть на реку и огни.

– Вскоре полиция опять наведается к вам. Говорите им что угодно. Нас они не найдут.

– Так это что… похищение? – одеревеневшим языком промямлила я. – Картер, и ты согласен?

Картер встал и закинул на плечо отцовский рюкзак. Он был готов отправиться с Амосом. Наверное, не хотел задерживаться у деда с бабушкой.

– На чем вы собрались ехать в Нью-Йорк? – спросил он Амоса. – Если не на самолете, остается только ракета.

– Нет, – покачал головой Амос.

Пальцем он нарисовал на запотевшем стекле… несколько иероглифов.




– Лодка, – сказала я и спохватилась.

Откуда я это знаю?

Амос уставился на меня поверх своих круглых очков.

– Как тебе удалось…

– Правая картинка похожа на лодку, – не задумываясь, выдала я. – Но не на лодке же вы поплывете. Это смешно.

– Смотри! – крикнул мне Картер.

Я прижалась носом к стеклу. Возле пристани на волнах покачивалась лодка. Не современная, какие плавают по Темзе. Это была египетская тростниковая лодка с двумя пылающими факелами на носу и большим рулем. Возле руля темнела фигура в пальто и шляпе. Наверное, Амос отдал рулевому свои пальто и шляпу, чтобы тот не мерз.

Признаюсь честно: я потеряла дар речи.

– На ней мы и поплывем в Бруклин, – сказал мне Картер.

– Ребята, пора, – поторопил нас Амос.

Я подбежала к бабушке.

– Бабуля, ну скажи ему!

– Дорогая, это делается для твоего же блага, – каким-то не своим голосом ответила мне бабушка и смахнула со щеки слезу. – И возьми с собой Маффин.

– Верно, – спохватился Амос. – Кошку нельзя здесь оставлять.

Он подошел к лестнице. Маффин словно ждала этого приглашения. Она, как метеор, пронеслась по ступенькам и прыгнула мне на руки. Такого с нею еще не случалось.

Я понимала, что выбора у меня нет. Но тогда должны быть хотя бы объяснения.

– Кто вы? – спросила я Амоса. – Мы не можем отправиться в Нью-Йорк с незнакомым человеком.

– Почему же с незнакомым? – улыбнулся Амос. – Я – ваш родственник.

И вдруг я вспомнила. Я однажды видела его улыбающееся лицо и слышала его слова: «С днем рождения, Сейди». Далекое воспоминание, вдруг поднявшееся из глубин памяти.

– Дядя Амос? – неуверенно спросила я.

– Да, Сейди. Я – брат Джулиуса. А теперь идем. Нам предстоит долгий путь.