Красавицы и кубки. 4 глава (Евгения Букреева)

«– Если я еще не мушкетер, – произнес он на пороге дома де Тревиля, обращаясь к своим новым друзьям, – я все же могу уже считать себя принятым в ученики, не правда ли?»

д«Артаньян

А. Дюма «Три мушкетера»

Я ошарашено поспешила за ними, на ходу прихватив сумку с Ольгиного стола. Сотрудники потрясенно провожали нашу группу недоуменным молчанием, Видимо, голос Рошам Флюровны долетал из кабинета начальницы, так что все были в курсе, что произошел некий скандал. В полном молчании мы доехали на лифте до третьего этажа, и разместились за столиком в уютном баре. – Виски. Двойной, – выпалила Анастасия официанту, возникшему перед нами так неожиданно, словно он материализовался из воздуха. – И мне, – поддержала Арина. И все трое выжидающе уставились на меня. – И мне, – пискнула я. Не могу сказать, что в Ульяновске я часто посещала бары, а уж в Москве то это и вовсе был мой дебют. Бог его знает, что нужно пить в этих барах, поэтому я решила не выделяться и заказать то же, что и остальные, несмотря на то, что виски я пробовала всего один раз, на выпускном вечере в школе. Родители до сих пор не могут забыть репризу на тему: «Пьяную Дашу выгрузили у двери, после чего она заблевала половину квартиры, а потом уснула в туалете в обнимку с унитазом»

То есть, чтобы окончательно утвердить за собой славу шибанутой, мне недоставало только повторить эту репризу на бис прямо здесь и сейчас.

Виски принесли немедленно. У меня сложилось впечатление, что как только официант заметил моих спутниц у входа, он без промедления метнулся и наполнил стаканы «живительной влагой».

– А теперь, колись! – скомандовала Арина мне, закуривая. – Публика жаждет знать секрет фокуса.

– Какого фокуса? – спросила я, осторожно делая глоток из принесенного стакана. Гадость редкая!

– Ну как же! Того самого, что отправил в нокаут нашу обожаемую Рошам! – пояснила Арина.

– Да, будь добра, Даш, объясни нам, как человек, не отличающий страховую премию от страховой суммы, на достаточно сложный вопрос выдает дословную цитату из Правил страхования? – поинтересовалась Анастасия.

– Это было единственное, что я знала. Почему-то зациклилась на этой фразе, и все. Без понятия, о чем там вообще шла речь, – смущенно ответила я.

Нет, конечно, мне хотелось сказать что-то вроде: «фигня вопрос, вы, что, думали, я совсем тупая?», но после провала экзамена, учиненного мне Ариной, это прозвучало бы совсем неправдоподобно.

Арина покатилась со смеху, чуть не поперхнувшись виски. – То есть, я правильно понимаю, что на любой вопрос, заданный Рошам, ты бы ответила этой фразой? – уточнила Анастасия, с интересом глядя на меня

– А что мне было делать? Я вообще не поняла, о чем меня спросили, – честно покаялась я.

– Пипец, Даш! Это просто – пять баллов! Я никогда не видела, чтобы Флюровна улепетывала столь стремительно! Насть, предлагаю написать благодарственную петицию Ильину с ходатайством о повышении нашей героине зарплаты процентов на десять! За спасение репутации нашего Управления! – Арина торжественно подняла свой бокал, и мы чокнулись.

– Не надо оваций! – после нескольких глотков алкоголя я почувствовала прилив смелости и отважилась на шутку, – Только мне надо идти, наверное, завтра вы же продолжите свои издевательства, а я так ничего и не знаю. Пойду учить. Сколько я должна? – и я попыталась встать.

Арина и Анастасия переглянулись. – Ладно, Даш, – произнесла Анастасия после их молчаливого диалога. – Ты уж нас, извини, мы вели себя, прямо скажем, паскудно. Перегнули чуток

– Нечего было хамить на лестнице, – буркнула Арина, но тут же добавила, – Ладно, проехали, не держи зла. Мы вовсе не такие стервы, какими кажемся. Разве что чуть-чуть.

Я так и замерла, едва оторвавшись от стула. Мне сниться?

– Да садись, ты, не отсвечивай, – сказала Анастасия и сделала знак официанту. – Предлагаю за знакомство!

Официант, кажется, никуда не уходил. Видимо темп, с которым подруги заказывали выпивку, был ему хорошо знаком. Он даже не уточнил, чего и сколько нам надо, просто сбегал к барной стойке и принес заранее приготовленные «дринки».

Мы снова чокнулись и выпили. Мир обретал гармонию. – То есть, мне не надо готовиться? – вконец осмелела я.

– Ну, почему, надо. Но мы ж не звери. Постепенно войдешь в курс дела, Арина поможет, если что.

– Не дрейфь, – поддакнула Арина, – Прорвемся. И не таких обучали. А у тебя уже в активе победа над вражеским Департаментом! Так сказать, боевое крещение прошла.

– По морде бы тебя, Арин, за такое крещение, – беззлобно отозвалась Анастасия. Виски явно улучшил ее настроение. – Смотри, допрыгаемся, они нас по стенке размажут, а потом будут долго отплясывать на наших костях.

– А из какого они Управления? И почему оно вражеское? – задала я вопрос, терзавший меня последние несколько часов.

– Есть у нас Департамент развития продаж. В нем несколько Управлений, и Флюровна – начальник управления страхования имущества и ответственности.

– Да плевать мне на Рошам! Пусть несет все, что вздумается! – и тут же нелогично продолжила, – А ты заметила, что она теперь эту Вареньку, новую Мишкину любовницу, все время ко мне таскает. Думает, что меня это злит! Сука!

– Так, Насть, успокойся! Твои прошлые отношения с Дибенко – это их единственный козырь, вот они и используют его при каждом удобном случае.

– Хрен им, а не козырь! Черт, у меня виски кончилось!

Я поспешно допила свой стакан. Почему-то мне казалось, что отставать не прилично. Судя по одобрительному взгляду, которым удостоила мой пустой стакан Анастасия, я шла по правильному пути. Хотя, этот правильный путь, боюсь, угрожал завести меня куда-то не туда, а именно, к неминуемому алкогольному опьянению.

Официант снова повторил трюк с заменой пустых стаканов на полные, причем, на Арину с Анастасией он поглядел с большим уважением и даже где-то с обожанием. «Наверное, они тут частые гости, и делают выручку всему заведению» – догадалась я.

– Нет, Насть, согласись, так мы еще ни разу Флюровну на место не ставили! – продолжала веселиться Арина, и, подмигнув мне, добавила: – И все благодаря Даше! Давай за тебя! Тостуемый пьет до дна.

– Спасибо. Тостующий, кстати, тоже – ответила я. – Да, теперь у нас есть секретное оружие, – скептически отозвалась Анастасия, прикуривая длинную и тонкую сигарету от блестящей зажигалки. – Дарья Танеева – суперпрофессионал, истребитель зарвавшихся продавцов

– А что? – хихикнула Арина, – Теперь Рошам будет от нашей Дашки, как черт от ладана шарахаться.

– Теперь у нашей Дашки, – возразила Анастасия, – Будет влиятельный и злобный враг, который приложит все старания, чтобы выпереть из компании свидетеля своего позора.

– Кишка у нее тонка, нашу Дашку вышибить, – безмятежно улыбнулась Арина и снова подмигнула мне.

От обращения «наша Дашка» я млела и плавилась, как пломбир на тридцатиградусной жаре.

– Да уж, – усмехнулась Анастасия, – Теперь придется взять ее под свое крыло. Нет, ну надо же, одной фразой, и в дамки! Даша, у тебя талант! Ты далеко пойдешь!

– Девчонки, я предлагаю выпить за…, – Арина неожиданно осеклась на половине предложения и тревожно посмотрела на Настю. – Настя, только спокойно. Там, Дибенко. Он идет сюда.

– Черт! – выругалась Настя и обернулась в сторону входа. Я проследила ее взгляд.

К нам приближался мужчина. Нет, не мужчина, а идеал с обложки журнала «FHM» – высокий широкоплечий блондин с твердым подбородком в стильном костюме, сидевшем на нем безупречно. Думаю, живи он в Германии во времена третьего рейха, Гитлер бы выбрал его образ для наглядной пропаганды высшей арийской расы. За ним семенила давешняя знакомая девушка Варя, сияющая от счастья как лампочка Ильича в колхозе «Светлый путь».

– Анастасия, звезда моя, – поприветствовал он Настю, приблизившись к столику. Его улыбка просто била наповал. Я выпучилась на него, невольно почувствовав желание пойти за ним на край света. – Прекрасно выглядишь!

– Отличный костюм, – вежливо ответила Настя. Она успела взять себя в руки и в доброжелательности не уступала блондину.

– Привет, Арина, слышал, у тебя новая машина, – продолжал расточать патоку представитель высшей арийской расы, – Поздравляю.

– Спасибо, Миш, – ответила Арина, тоже расплываясь в ослепительной улыбке. – А как ты сам? Как дела? Слышала, вы заключили крупный договор, обскакав «Росингос».

– Только благодаря тарифу, который вы мне оперативно согласовали. Спасибо, девочки, с вами всегда было приятно работать, – ни тени иронии в его голосе я не заметила.

– Ну что ты, Миш, мы всегда рады помочь! Свои же люди! Правда, твоя Рошам почему-то осталась не совсем довольна, как нам показалось. Правда, Насть?

– Да, ты уж поговори с ней, боюсь, она неправильно нас поняла. Наше управление очень хорошо к ней относится.

– А это, как я понимаю, ваша новая сотрудница? – обратил на меня внимание Дибенко. – Та самая знаменитая Дарья Танеева.

– Та самая, – согласилась Настя, – Очень талантливая девочка. – И она тоже принимала участие в обсуждении нашего договора?

– И внесла неоценимый вклад в его успешное согласование, – хихикнула Арина.

– Да, я уже наслышан, – заверил Михаил и окинул меня одновременно оценивающим и раздевающим взглядом. Я с трудом дождалась, когда он, наконец, переключится с меня на кого-нибудь другого. Его взгляд был холоден и расчетлив, и, несмотря на всю его внешнюю привлекательность, у меня возникли ассоциации с ядовитой змеей. Морок, вызванный его улыбкой, прошел, на край света за ним мне уже больше не хотелось.

– Ну что ж, приятно было познакомиться. Не буду вам мешать отмечать удачный трудовой день. Кстати, Насть, – он наклонился к ней, словно пытаясь загипнотизировать взглядом. – Тебе не кажется, что в последнее время, ты стала пить больше, чем обычно?

– Не кажется, – отрезала Анастасия, – Твои осведомители тебя неверно информируют.

– Да, брось, Насть, какие осведомители? О чем ты? – он ухмыльнулся и медленно окинул взглядом наш стол, на котором стояли уже почти пустые стаканы из-под виски, – Рабочий день еще не закончен, а ты уже тут, употребляешь крепкие спиртные напитки.

– А ты, видимо, сюда минералку пить пришел, – ничуть не смутившись, ответила Анастасия.

– Стоп! Настя! Пошли на первый этаж, в «Стейк-Хаус», – решительно произнесла Арина, потянувшись за кошельком.

– Еще чего! Я не собираюсь от него бегать! – возразила Анастасия.

– Ага! Ты собираешься надраться в стельку на его глазах. Хочешь, чтоб он всем рассказывал, что ты спиваешься от неразделенной любви к нему?

Анастасия поникла и опустила глаза. – Даша, быстро, уходим, – Арина бросила на стол купюру и потащила к выходу Настю. Я рысью бросилась следом

Официант разочарованно провожал нас взглядом. Судя по печально-задумчивому выражению глаз, он подсчитывал упущенную прибыль.

В «Стейк-Хаусе» мы заняли угловой стол и вытащили сигареты. – Бутылку, – потребовала Настя, – Не хочу, чтобы этот хлыщ в униформе официанта бегал туда и сюда со стаканами. Бесит. – Вообще-то я за рулем, – запаздало опомнилась я. – Я тоже, – утешила меня Арина, – Да, еще колы, и закусь какую организуйте, мясную нарезочку, там, овощи, – обратилась она к новому официанту. Судя по обрадованной физиономии гарсона, здесь их тоже хорошо знали

– И это… – замялась я, почувствовав ужас от внезапно посетившей меня мысли, – У меня, наверное, с собой не очень много денег, так что я, наверное, пойду…

– Я что, спрашивала у тебя деньги? – грозно сказала Анастасия. – Сиди уже. Что за желание все время куда-то свалить? В конце концов, рабочий день еще не закончен, так что считай это своим заданием. И вообще, я что, уже и угостить никого не могу?

– Ну, понесло, – хихикнула Арина, и обратилась ко мне, заметив, что я несколько ошарашена выпадом начальницы: – Настя хочет сказать, что за блестяще проведенную операцию, мы просто обязаны угостить тебя. Понятно? Так что, расслабься и получай удовольствие.

Я тут же воспряла духом, честно говоря, после выпитого виски внутри образовалась такая волшебная легкость, что очень хотелось продолжать. Напряжение, не отпускавшее меня уже два дня, постепенно стало отступать. Все мои проблемы стали казаться какими-то игрушечными и несерьезными.

– Где виски? – возмутилась Анастасия. – Этот халдей передвигается, словно у него протезы вместо ног.

– Настя, если ты будешь гнать в таком темпе, то сопьешься, причем, заметь, не из-за меня, а из-за этого козла Дибенко. Нельзя же так реагировать, ей богу, уже почти год прошел.

– Заботливый, сука! – не слыша Арину, пробормотала Настя, нервно затягиваясь.

– Все, забудь! – А этот Дибенко, что, Ваш бывший муж, Анастасия Александровна? – осмелилась поинтересоваться я. Та оторвалась от созерцания огонька сигареты и уставилась на меня

– Анастасия Александровна? Язык сломаешь, – фыркнула она, – Можешь называть меня Настей, по крайней мере, здесь и сейчас.

– Да уж, обойдемся без этикета и корпоративной этики, – поддержала Арина, – Можно выпить на брудершафт. Кстати, вот и виски.

И мы выпили на брудершафт. Потом выпили за процветание компании, за нас, женщин, за мир во всем мире, и, кажется, за что-то еще.

Потом принесли закуску. Потом мы снова выпили под закуску, и за то, чтобы у нас все было

Я не отставала от своих новых приятельниц. Нет, не поймите меня превратно, я человек совсем не жадный, и мой темп употребления алкоголя, при котором невозможно сосчитать стаканы из-за скорости процесса, не был продиктован тем, что мне дали понять «пей, все оплачено». Просто мне было очень хорошо, наверное, впервые после того, как я посетила ту печальноизвестную заправку в Коломне. А потому, хотелось продлить и усилить это блаженное состояние.

Алкоголь на всех действует по-разному. Кто-то напивается и заваливается спать, кого-то тянет на подвиги и приключения, а кого-то на долгие и нудные философские диспуты.

Анастасия пила много, в ее действиях четко прослеживалось маниакальное желание надраться до бесчувствия. Именно она и задавала достаточно жесткий темп нашему алкоголическому марафону. Но самое удивительное, напиться у нее, похоже, не очень получалось. По-крайней мере, выглядела она трезвее всех. Только мрачнела на глазах и с каждой новой дозой становилась все более похожа на мраморную статую, символизирующую скорбь по безвинно павшим. Ее комментарии были едки и язвительны, позитив отсутствовал напрочь.

Арина, напротив, говорила много и громко. Причем скупая реакция со стороны Насти ее, видимо, совсем не смущала, она была из тех, кто вполне довольствуется собой, не слишком обращая внимание на мнение окружающих.

Что касается меня, то небывалая доза алкоголя для моего организма сначала прошла не замеченной. Помимо подозрительно покачивающихся предметов вокруг меня и неестественной эйфории от происходящего, казалось, ничего страшного не происходило. Ровно до тех пор, пока я не решила пойти в туалет.

Туалет, как и полагается в приличном заведении, был надежно спрятан в лабиринтах коридоров и подсобных помещений, и путь мой был долог и труден, как путешествие еврейского народа в Ханаанскую землю через Синайскую пустыню. Несмотря на то, что услужливый официант дал мне достаточно четкое описание местонахождения вожделенного сортира, а Арина даже пыталась на салфетке изобразить что-то вроде маршрутной карты, больше напоминавшую схему движения общественного транспорта в мегаполисе, туалет находиться не желал. А природа требовала свое с каждой минутой все настойчивее, и настойчивее.

Наконец, когда я уже стала задумываться над тем, чтобы справить свои естественные потребности в каком-нибудь укромном уголке этого лабиринта, мне встретился некий сотрудник этого ресторана, здоровья ему и благополучия! Видимо, я была первая из посетителей, забредшей в эти дальние закоулки здания, ничем другим его удивления я объяснить не могу. Этот благословенный служащий и довел меня до пункта назначения.

Наверное, именно так чувствовал себя мой младший брат, когда проходил очередной уровень компьютерной бродилки, по крайне мере, мне захотелось издать точно такой же вопль, которым он оглашал нашу квартиру, решив очередной квест. Стремительно я пронеслась мимо огромных зеркал с позолоченными светильниками, освещающими сверкающую сантехнику, даже не рассмотрев невиданною мною доселе в общественных туалетах роскошь. С триумфом победителя я ворвалась в спасительную кабинку и, ткнув в какую-то странную кнопку, успешно заблокировала дверь.

Следующие несколько минут были минутами полной нирваны. Но за удовольствия надо платить. И, к сожалению, не всегда деньгами. Эта незатейливая истина обрушилась на меня, когда я расслабилась, свято уверовав, что все худшее уже позади. Оказалось, что все только начиналось

Вообще-то, два предыдущих дня закалили мою психику до необычайного, и к перманентным выкрутасам судьбы я попривыкла, и даже стала относиться как-то обыденно, как к уютным домашним тапочкам. Поэтому понимание того, что управление данным унитазом – не для идиотов, не слишком подпортило мне настроение. Может, конечно, москвичи и оканчивают двухнедельные курсы на тему «Использование крутой сантехники в условиях, максимально приближенных к апокалипсису», но я пока еще москвичкой себя не осознала, а потому решила действовать по-старинке, то есть методом тыка.

Метод тыка себя оправдал только в случае поиска смыва – нужная хрень нашлась, сантехника заработала, заполняя унитаз чистой водой, а меня заслуженной гордостью за проявленную смекалку.

«Не совсем еще пьяная» – обрадовалась я и шагнула в неизвестное. А неизвестное оказалось совсем рядом, буквально в полуметре.

Курсы по управлению смывом унитазов, так, фигня, я сдала бы их экстерном. Но, видимо, москвичей перед допуском в общественные места готовят основательно. Потому что следующий ребус назывался «Попади на волю, если сможешь» и методом тыка не решался. Ибо тыкать особо было нечего.

После исполнения ритуального танца шаманов крайнего севера вокруг неподдающейся кнопки, в надежде, что великие туалетные духи сжалятся надо мной и вызволят из заточения, я устала, и вернулась на исходную позицию, то есть на сидение унитаза. Великие туалетные духи были или слишком жестоки, или занимались своими великими туалетными делами, так как эффекта мои пляски не возымели.

Мне оставалось только думать и тупить на дверь. Думать в тот момент у меня получалось с трудом, а вот тупить – прекрасно! Добросовестно протупив минут пять, я поняла, что эффект от тупления ничем не отличается от шаманских танцев. Дверь по-прежнему не открывалась.

«Если меня не пускают в дверь, то я лезу в окно» – внезапно осенило меня. Окон, правда в кабинке не наблюдалось, зато между дверью и полом я заметила отверстие, сантиметров этак двадцать высотой. Почему-то мне показалось, что этого достаточно, видимо принятое виски напрочь отбило у меня чувство габаритов собственного тела, и я возомнила себя узником Освенцима. Ибо только узник Освенцима смог бы попасть на свободу столь экстравагантным способом.

Если бы в этот момент кто-то захотел бы посетить туалет, то несказанно бы удивился. Вид ноги, рвущейся наружу из запертой кабинки, нельзя даже при желании назвать заурядным зрелищем. Нога пролезала ровно до того места, где их (в смысле, ног) становилось двое. Две ноги сразу не пролезали.

Посокрушавшись над непреодолимым препятствием и посочувствовав гимнастам, я хотела было успокоиться, но тут мой мозг, изрядно взбодренный ударной дозой спиртного, выдал следующую умную мысль.

«Если пролезет голова, то пролезет и все остальное, Даша, запихивай голову под дверь и будет тебе счастье, и свобода нас встретит радостно у входа! А также виски и компания новых друзей!»

Воспоминание о виски и Арине с Анастасией придало мне новых сил, и я отчаянно стала пытаться штурмовать дырку под дверью с помощью головы. И мозг в этом процессе не принимал никакого участия.

Все было тщетно. Голова пролезала, но дальше этого дело не шло.

Я снова призадумалась. Все-таки для дум моя голова приспособлена больше, так как новый гениальный план освобождения не замедлил появиться.

То ли у Задорнова, то ли еще у какого-то юмориста, рассказывалось про посещение советским человеком какой-то капиталистической страны, где он попал в ту же туалетную западню, что и я. Помнится, вышел он из положения с помощью слива. Вроде бы умная сантехника не разблокировала дверь, пока пользователь не удалит из унитаза следы своей жизнедеятельности. Идея показалась мне настолько свежей и остроумной, что я сразу же начала с частотой взбесившегося дятла стучать по ручке слива, наблюдая за зловредной кнопкой. Никаких изменений.

«Наверное, надо сливать и толкать дверь одновременно» – догадалась я, и попыталась воплотить этот абсурд в реальность. Нажимая на кнопку и сливая с шумом воду в унитазе, я ногой (длины рук явно не хватало) пыталась дотянуться до двери и пихнуть ее посильнее. Увы и ах! Тому туристу у Задорнова повезло гораздо больше, видимо ему досталась кабинка не самой последней модели, а вот моя явно относилась к новому поколению и уверенно претендовала на повышенную сложность.

Время шло. Идеи постепенно иссякли. В туалете было тихо, только иногда капала вода из крана. Никто не спешил мне на помощь.

– Какого хрена! – произнесла я вслух, – что, тут кроме меня в туалет никто больше не ходит?

Воображение рисовало мне печальные картины из серии: «а поутру уборщицы нашли ее хладный труп, обреченно притулившийся на сиденье унитаза» и я стала проявлять признаки беспокойства.

– Что, все в памперсах, что ли, сидят? – продолжила я свой монолог. Странно, но звук собственного голоса почему-то оказывал успокоительное и обнадеживающее действие. – Да нет, бред! Не могут они все быть в памперсах… Понаделают тут хренотени вместо старых добрых щеколд и сидят, сами-то не ходят…. Лохов ищут, – и после недолгого размышления добавила: – И ведь находят!

Монолог подошел к концу. Тишина, воцарившаяся после моего выступления, показалась мне такой зловещей и безрадостной, что я решила, что буду петь.

Почему-то репертуар у меня сложился философский и не без патриотизма и пафоса. Сначала я исполнила о наболевшем:

– Я свободен, – надрывалась я, и мой одинокий голос отражался от кафельных стен моей темницы, создавая достаточно сильный акустический эффект, – Словно птица в небесах! Я свободен, я забыл, что значит страх!

На третьей песне, в которой я уже, видимо, прощалась с нормальной жизнью («Прощайте, скалистые горы» – с упоением завывала я) в дверь кабинки постучали.

– Вылазь, концерт окончен! – услышала я голос Арины и чуть не завопила от счастья

– Арина, помоги мне, пожалуйста! – взывала я из заточения. – Дверь, падла, не открывается!

– Так нажми на ручку и выходи, Карузо ты наш. – Так просто? – удивилась я, нажала на ручку и вышла

Восхищение мое от простоты решения задачи было так велико, что я несколько раз закрывалась и открывалась, так сказать, на бис, каждый раз приходя в буйный восторг.

– Давай, иди уже обратно, а то мы с Настей уже стали беспокоиться, – сообщила мне Арина и скрылась за дверью. – И не фиг больше без надзора шляться, а то, как пить дать, пропадешь совсем ни за что ни про что.

Я галопом припустила в бар, где меня ожидало вознаграждение за несправедливое заключение, в виде виски.

Плюхнувшись за свой столик, я мгновенно схватила свой стакан, наполнила его вожделенным напитком, залпом осушила и только потом обратилась к сидящей напротив Насте:

– Блин, ну тут у вас и туалеты! Насилу вырвалась!

– Ммм, – ответила мне совершенно незнакомая тетка, почему-то оказавшаяся на Настином месте.

Трудно сказать, кто больше был удивлен, я или эта тетка, но вид у нее был как у мультяшного ежика, наткнувшегося на лошадь в тумане.

– Ну и долго ты еще чудить будешь? – поинтересовался кто-то за моей спиной. Повернувшись, я увидела Арину, видимо сегодня у нее судьба была такая – спасать меня от всяческих идиотических приключений, – Я же сказала, иди к Насте. Извините ее, пожалуйста, – обратилась она к ошарашено молчащей женщине, – Она только недавно в Москве, плохо ориентируется на местности.

Сказав это, она взяла меня за руку и перевела к соседнему столику, где сидела Настя, с интересом наблюдавшая мой бенефис.

Короче, когда мы собрались домой, уже был глубокий вечер. Наверное, наблюдать за нами, вывалившимися из ресторана на Новый Арбат, было забавно. – Такси, – решительно заявила Настя, выглядевшая самой трезвой. – Хрен тебе, а не такси, – воспротивилась Арина, выглядевшая самой пьяной, – Я свою машину здесь не брошу. – Идиотка, куда тебе за руль? Разобьешься, к чертовой матери, и нас угробишь!

– Не боись, домчу в лучшем виде. Я вообще-то никогда не пьянею. А потом я оснащена компьютером, точнее тачка моя оснащена компьютером. Короче, кто-то из нас уж точно не промахнется! – заверила нас Арина и угрожающе пошатнулась. На поиски машины ушло минут пятнадцать, Арина постоянно роняла ключи и абсолютно не помнила, куда она поставила свое авто.

– А какая у тебя машина? – поинтересовалась я, с видом знатока.

– Красная, – получила я исчерпывающий ответ. И пока Арина воевала с ключами, я подходила к каждой красной машине, и пыталась эмпирическим путем определить ее принадлежность Арине. Для этого я призывно заглядывала в салон, стараясь не очень шататься, и размахивала зажженной зажигалкой, наверное, надеясь, что меня посетит некое сакральное знание. Как вы понимаете, такой поиск был заранее обречен на провал

– Стоп, дуры! – наконец вышла из задумчивости Настя, – Я вызываю такси!

И она полезла в сумку искать телефон. Следующие десять минут я терпеливо ждала, что найдется быстрее – машина Арины или телефон Анастасии, при этом мой лексикон значительно обогатился разнообразными ругательствами подруг, которые сопровождали ими свой поиск. Искомые предметы нашлись одновременно:

– Вот ты где, сука, – в унисон выкрикнули они, и сразу же стали снова ругаться, что делать – вызывать такси или все-таки ехать.

Честно говоря, мне уже было все равно. Меня тошнило и очень хотелось спать.

Победила сила. Арина затолкнула упирающуюся Анастасию на заднее сидение и закрыла дверь.

– Даш, скорей сюда, пока эта стерва не выбралась. Мы загрузились в машину и Арина резко стартанула так, что я с ужасом вжалась в сидение! Выпитый виски, похоже, вознамерился снова посетить этот мир, и я испуганно замычала

– Не боись! Мастерство не пропьешь! – утешила меня Арина и надавила на газ.

– Уродка безмозглая, – ругалась сзади Анастасия на Арину, – Ты у меня завтра отчет будешь писать для Ильина. Полугодовой.

– Так полугодие вроде не закончилось еще, – удивилась я. – Насрать, – отрезала Анастасия. И обиженно замолчала. – Ты где живешь? – спросила Арина. К моему удивлению, водила она значительно лучше, чем ходила. – На Ленинском проспекте. – Отлично. По пути. Мы на Юго-Западной, в Олимпийской деревне. – Вы вместе, что ли, живете? – удивилась я. – Нет, в одном доме. – Что ты говоришь? – снова обозначилась, было задремавшая на заднем сидении Настя, – Да ты у меня в последнее время столько бываешь, что уже скоро забудешь, в какой квартире живешь на самом деле. – Будешь бухтеть, высажу, – пообещала Арина. – Тогда на работу можешь не приходить, – не осталась в долгу Анастасия

– Ну все, как нажрется, сразу у нее мания величия, – доверительно пожаловалась мне Арина и икнула. – Давай, дом показывай.

Показывать дом я была не в состоянии. Дома казались странно похожими, и мы несколько раз заезжали не туда. Кроме того, в машине я расслабилась, и мне захотелось спать. Найдется мой дом или нет, мне было уже, пожалуй, все равно, я тихонько прикорнула на сидении. Единственное, что мне мешало вырубиться, это то, что Арина рядом настырно требовала назвать ей хотя бы адрес, в противном случае, она грозилась засунуть меня в багажник, и оставить там до утра.

Адрес я ей все-таки пробурчала, но не оттого, что испугалась переночевать в багажнике, а потому, что своими громкими требованиями она мешала мне сосредоточиться на том, чтобы не опозориться окончательно, ибо меня начало подташнивать.

– Приехали, ик! – сообщила Арина и выжидающе уставилась на меня.

Понимая, что мне надо совершить какие-то действия, но с трудом соображая какие именно, я тоже уставилась на Арину. Мы протупили какое-то время, наконец, Арина догадалась, что надо конкретизировать.

– Блин, – выругалась Арина, поняв, что самостоятельно я машину не покину, и полезла вызволять меня снаружи.

Когда она открыла мне путь на волю, я вывалилась на нее, как куль с мукой, и так и зависла, отчаянно цепляясь за Аринины плечи.

Со стороны мы, вероятно, походили на парочку безумно влюбленных, которые не в состоянии расстаться друг с другом ни на минуту.

– Настя, – позвала Арина, отчаявшись оторвать меня от себя, – У нас тут небольшая заминка.

– Мать вашу, – из машины вылезла Настя, покачнулась и ухватилась за дверь. – Что на этот раз?

– Вот, блин, – показала на меня Арина. Блин был вял, пьян и неустойчиво растекался по Арине.

– Что это с ней? – вопрос был риторическим. Не надо было быть Анатолием Вассерманом, чтобы понять, что с ней, то есть со мной приключилась классическая птичья болезнь. Перепел, в смысле перепИл.

– У нее и по трезвому проблемы с опорно-двигательным аппаратом были, а уж после вискаря, все усугубилось, – все-таки решила пояснить Арина, на всякий случай, уж слишком бессмысленное у Насти было выражение лица.

– Даш, – Настя наклонилась ко мне, при этом накренившись настолько, что стало очевидно – мы все в той или иной мере потенциальные пациенты Диккуля. – Ты это… ходить можешь?

Ходить я не могла, разве что на четвереньках, о чем и сообщила своей начальнице, полностью подтвердив Аринин диагноз.

– Не, на четвереньках – не комильфо, – постановила Настя после недолгого раздумья. – Придется транспортировать.

Транспортировать меня надлежало на второй этаж. Мы, как греки, исполняющие народный танец «Сиртаки», обняли друг друга за плечи, причем я оказалась посередине, и медленно побрели в сторону дома. Ритм Сиртаки выглядел причудливо, ибо все участники греческого трио выступали на каблуках, и потеря равновесия одного из танцоров угрожала опрокинуть весь коллектив.

Несмотря на трудности, нам отчего-то было крайне весело, и я даже затянула совсем не греческую песню «Напилася я пьяна, не дойду я до дома», радостно подхваченную Анастасией. Арину, которая в силу своих габаритов, вынуждена была практически тащить нас двоих на себе, наш вокальный порыв не вдохновил.

Оказавшись перед квартирой, мы остановились и прекратили петь, закончив куплет задорным взвизгом.

– У тебя кто-то там есть? – поинтересовалась Анастасия, с опаской поглядывая на дверь.

– Угу, хозяйка. – Не, хозяйка нам не нужна, – заявила Арина. – Насть, ты хочешь встречаться с хозяйкой?

Та заверила, что вполне обойдется без знакомства с этой во всех отношениях достойной женщиной.

– Тогда предлагаю уйти по-английски, – Арина придала моему телу устойчивое положение, – Даша, вот дверь, там кровать. Сейчас дверь откроется, и ты дуй прямо в койку. Советую в дебаты с хозяйкой не вступать. До завтра.

И Арина нажала на звонок. Дверь почему-то покачивалась, словно я плыла на корабле по штормящему океану. Сзади меня послышался топот и глупое хихиканье, потом до меня донесся грохот, потом хихиканье переросло в дикое ржание.

Когда ржание окончательно затихло, я оказалась в полной тишине и темноте. Почему-то это пришлось мне не по душе, и если с темнотой я сделать ничего не могла, то с тишиной я решила бороться уже проверенным и хорошо зарекомендовавшим себя «туалетным способом». То есть, я решила петь.

– Ночь и тишина, данная на век, – с чувством начала я, но звук открывающейся двери меня сбил.

Свет, выплеснувшийся из квартиры, буквально ослепил меня, и я, щурясь, как извлеченный из норы крот, выдала следующую вокальную партию:

Тем временем, глаза мои попривыкли к свету, крот прозрел, и я увидела, что из дверного проема на меня кто-то удивленно смотрит. Но вместо ожидаемой хозяйки – женщины шарообразной и внушительной – передо мной предстал совсем другой персонаж. Молодой человек, встречавший меня на пороге квартиры, был совсем не шарообразен, а напротив, высок, строен и мускулист. Удивляясь, как низенькой и полненькой Розе Моисеевне удалось замаскироваться под такого красавчика, я продолжала стоять, держась руками за косяк, потеря опоры явно грозила катастрофой.

– Привет! – произнесло воплощение Розы Моисеевны и улыбнулось. От неожиданности я подпрыгнула, сцепление моих пальцев с дверным косяком ослабло, и неведомая сила потащила меня в квартиру. Контуры незнакомца обрели ясность и четкость и стали стремительно приближаться. В следующую секунду я уже лежала на этих контурах, оказавшимися вполне материальными. Сами контуры, в свою очередь, лежали на полу. Вблизи они наконец-то материализовались окончательно, и я с восторгом узнала воплощение моей девичьей мечты – красивый, двадцатипятилетний парень, с бездонными карими глазами!

– Счастье вдруг, в тишине постучалось в двери, – услышала я свой голос. И я с ужасом поняла, что остановиться петь у меня не получается. В панической попытке реабилитироваться перед мужчиной моей мечты, я приложила все усилия вырваться из этого порочного песенного круга и выдала:

– Привет! … Дождливо этим летом! – не сдавался раз и, похоже, навсегда запрограммированный мозг.

– Вы, наверное, Даша? – произнес незнакомец, расплываясь в очаровательной и слегка задорной улыбке, и мне тут же захотелось провести всю ночь здесь, на пороге квартиры, в коридоре, вместе с ним

– Я? Наверное, скорее всего… – не слишком уверенно ответила я, и, заметив его изумленный взгляд, уточнила, – в смысле, да, Даша. И тут же поняла, что сморозила очередную глупость. Хотя представляться какой-то Дадашей – все-таки лучше, чем распевать уместные, и не очень строчки из песен.

– Наверное? – переспросил он. И прыснул от смеха. – Ну да, я Даша, – наконец самоидентифицировалась я. – А я – Костя. Даша, если вы не против, то давайте как-нибудь поднимемся с пола. Не могу сказать, что мне неприятно вот так с вами лежать, но, мне кажется, что стоя нам будет значительно удобнее знакомиться

Из всего, произнесенного Костей, кроме его имени, до меня дошло только то, что он собирается со мной знакомиться, и я возликовала.

– Очень приятно, – я попыталась изобразить на лице соблазнительную улыбку.

Костя снова прыснул, видимо улыбка вышла какой угодно, но не соблазнительной, что было вполне закономерно, учитывая мою координацию. Тело слушаться меня перестало, и не только лицевые мышцы, но и все конечности, казалось, зажили своей, отличной от туловища, жизнью. Мои сумбурные телодвижения напоминали дерганье новорожденного парнокопытного, который едва вывалившись из материнской утробы, пытается взять под контроль свои ноги. Так что надежда была только на моего рыцаря. Совместными усилиями мы не сразу, но добились определенного успеха – из положения лежа мы плавно перетекли в положение сидя и остановились, перевести дух.

Увлеченные нашей странной камасутрой, мы не заметили появления моей хозяйки. Я то вообще забыла о ее существовании, поэтому при виде появившейся в поле зрения этой колоритной женщины я пережила некоторое потрясение.

Но видимо еще более страшное потрясение пережила Роза Моисеевна, выйдя в прихожую, и увидев меня, копошащуюся на полу вместе с Костей. Думаю, что заподозрила она самое непристойное, потому что наша квартира огласилась чудовищным визгом. Когда визг достиг апогея, я поняла, что надо исправлять ситуацию. К этому делу я подошла без выдумки, туалетный креатив истощил мой мозг, попытавшись решить проблему стандартным детсадовским способом, то есть извиниться.

– Я это… того самого… извиняюсь, – заплетающимся языком сообщила я собравшимся, – Что-то я упала, как-то…

То, что я «упала как-то», Розе Моисеевне было понятно сразу и без моих пояснений, а вот то, что я пьяна, ей стало очевидно только после моей речи.

– Костя, сыночка, таки эта девица напилась! – заверещала Роза Моисеевна. – Это ж как так можно было надраться, я вас спрашиваю! Разве ж это прилично, такой молодой девушке, и так срамиться!

– Подожди, мама! – Костя пришел в себя и теперь старался придать нашим телам вертикальное положение, что, учитывая мои опорно-двигательные проблемы, представлялось задачей сложной, почти достойной подвига античного героя.

Звание античного героя Костя, на мой взгляд, заслужил. Во-первых, ему удалось поставить меня на ноги и встать самому, а во-вторых, он сразу же кинулся на мою защиту

– Мам, ну чего ты кричишь? Ничего же страшного не произошло! Даша, вам помочь?

Я энергично закивала, античные герои на дороге не валяются, так что брать в оборот их требовалось немедленно. Отметя тот непреложный факт, что античным героям полагаются по штату античные героини, которые порхают, как мотыльки, и употребляют исключительно нектар и амброзию, а не грохаются на каждом шагу с грацией отожравшегося слона после передоза алкоголя, я повисла на плече моего спасителя, вознамерившись не отпускать его от себя никогда.

– Нет, вы только посмотрите на нее! – продолжала возмущаться Роза Моисеевна, недовольная тем, что Костя встал на мою защиту, – А с виду такая милая и скромная девушка! Я тут не притон содержу, чтобы каждый алкоголик заявлялся и пугал таки приличных жителей.

– Не смотрите вы так, сквозь прищуренный глаз, – снова полезли из меня песни.

Роза Моисеевна тяжело задышала, и мне даже показалось, что от напряжения у нее из ушей повалил пар. Костя, надо отдать ему должное, попытался сделать все возможное, чтобы этот вулкан снова не начал свое извержение.

– Мама, успокойся. Сейчас я помогу Даше дойти до комнаты, и никаких проблем больше не будет. Ей просто нужно поспать.

И мы, провожаемые недовольным ворчанием Розы Моисеевны, прошествовали по коридору в мою комнату, где Костя положил меня на кровать, и даже накрыл пледом.

– Ты извини маму, она, в принципе, неплохая, просто своеобразная. К ней надо привыкнуть.

Я с обожанием смотрела на своего избавителя. Ради него я готова была привыкнуть к чему угодно, не то, что к «своеобразной» Розе Моисеевне. Почему-то мне захотелось немедленно ему покаяться и оправдаться:

– Я виновата, – начала я, но мой песенный марафон снова прорвался сквозь пробудившийся было здравый смысл. – Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что… – тут, слава богу, у меня хватило ума остановиться.

Глаза Кости откровенно смеялись, и это делало его таким обаятельным, что у меня перехватило дыхание.

– Перестань, – утешил он меня, – с кем не бывает. Может, чаю хочешь?

Не знаю, хотела ли я чаю, или нет, но из рук Кости я готова была принять стрихнин и закусить цианистым калием. Поэтому я энергично закивала, не отводя от него загипнотизированного взгляда.

Костя ободряюще мне улыбнулся, встал и пошел за чаем

Оставшись одна, я сразу опустила голову на подушку. В голове было восхитительно пусто, и надо всей этой пустотой витал образ моего нового знакомого.

– Дороги любви у нас нелегки, – тихо выдохнула я.

На этой трогательной ноте силы мои подошли к концу, и более ничего не помню. Хотя, с большой долей вероятности могу утверждать, что я заснула сразу, и вполне благообразно проспала до утра, так и не дождавшись чая.