Крайний Эдем. Сказания ТерриТории. Глава первая. Неара (Сергей Емельянов)

Неара вздрогнула от неожиданности, когда перед её носом постучали остриём меча. Она так увлеклась разглядыванием барельефа на расколотых каменных обломках, валявшихся на полу, что не заметила, как около неё появилась стражница. Девушка вскочила с пыльных камней, потушила свечу и поторопилась собрать свои вещи. Стражница убрала меч в ножны, кивнула головой, указывая направление, и грозно скомандовала:

– Марш к себе в комнату! Сколько можно тебя здесь вылавливать?

– Но я же ничего плохого не делаю… – обиженно пролепетала Неара, отряхиваясь от пыли.

– Сколько можно… с самого детства… – заворчала стражница. – Ходи… Лови её по всяким развалинам…

Неара хотела возразить стражнице, но в комнату вошла начальница Стражи Храма.

Миа укоризненно посмотрела на девушку, мол сама виновата, нечего было попадаться.

– Миа…

– Ещё раз увижу, – Миа резко перебила Неару, – доложу жрице! Она-то тебя вмиг отповадит шастать где попало…

Неара покорно опустила голову, показывая, что согласна с предъявляемыми к ней претензиями. Хотя сейчас Миа была строгой и рассерженной, на самом деле она всегда разрешала бывать в этой дальней части Храма. Начальница симпатизировала девушке, но из-за распоряжения Жрицы никого не пускать в старые части Храма, ей приходилось играть роль верной исполнительницы законов. Жрица негативно относилась к тому, что кто-то интересовался прошлым этого места. Но… в этом закрытом крыле огромного храмового комплекса скрывалась трагическая судьба некогда проживавшего здесь народа, из которого Неара осталась одна. А потому Миа, жалея девушку, давала ей возможность бывать здесь и искать хоть какие-то сведения о её родственниках.

Чтобы не вызывать лишних подозрений у своих подчиненных Миа, как и все, стала отчитывать Неару:

– Пререкаться будешь у зеркала… Упрямая девчонка… Марш в свою келью! – она грубо толкнула Неару и та побежала вдоль по коридору в северное крыло Храма.

Стражница, которая застала Неару врасплох, проводила взглядом девушку и сказала Миа:

– Госпожа! Тебе бы следовало жёстче относиться к этой чужеземке! Слишком вольно она здесь себя стала чувствовать! Я тебе уже давно говорю, она чего-то здесь ищет…

Миа грозно взглянула на стражницу и умерила её пыл:

– Успокойся! Ничего плохого она тут не наделает. Она же ещё молодая! Ей всё интересно… Любопытно… Чего тут непонятного-то? Да и вообще, хоть какая-то радость у неё должна быть! Пускай копается…

– Рыться в камнях? Во-от радости-то! Никому не интересно, а ей интересно?

– Ты думаешь, жрица зря её при себе держит? Умная эта девчонка и необычная… Кто знает, кем она станет, когда вырастет….

– … Слишком высокого ты о ней мнения! Её участь либо жертвенник, либо будет у какого-нибудь богатея на побегушках…

– Всё! Успокойся! – прервала Миа стражницу. – Иди на пост!

Стражница фыркнула, но послушно ушла. А Миа немного задержалась. Слова стражницы о жертвеннике напомнили ей о ежегодном празднике, который должен был пройти через несколько недель. Это кровавое жертвоприношение главной богине Муна-Ке не нравилось Миа из-за того, что в жертву избирали достигших совершеннолетия девушек. А Неаре в этом году исполнилось шестнадцать. Хотя в жертву её, по-всей видимости, не отдадут, слишком уж важную роль она выполняла в Храме, но такая возможность не исключалась. Это немного беспокоило начальницу.

Чем занималась Неара в этом полуразрушенном зале самого запущенного крыла огромного храмового комплекса? Она давно догадалась, что она не Синиянка, ведь даже её внешность в корне отличалась от остальных жителей. И родилась она, скорее всего, где-то в другом месте и, судя по сохранившимся рисункам в развалинах, этот народ когда-то здесь жил.

Вот поэтому её интересовало прошлое… Собственное прошлое… Прошлое её народа…

Хотя девочку с самого детства приучали к мысли, что она родом из какого-то гарда в далёком Альянсе, где её спасли от гибели воины Синь, она в это особо не верила. И основания для этого были!

Однажды рядом с Мунной проезжали колонны боевых машин Альянса и Неара видела издали воинов своими собственными глазами. Их вид ужаснул настолько, что она просто отказывалась верить в своё родство с ними. На картинках и изваяниях были изображены совсем другие люди, более похожие на неё, нежели на этих страшных людей. Разве только они были похожи на ещё одних странных людей, которые изредка появлялись среди руин на заднем дворе и за Храмом.

Всё это побуждало девушку искать ответы среди руин и остатков былой славы народа, некогда проживавшего здесь. В целом её изыскания были успешны и, несмотря на то, что эти места были закрыты для посещений, Неара регулярно наведывалась сюда. Опасно было тогда, когда начинались ремонтно-восстановительные работы, но они быстро заканчивались из-за недостатка умелых рабочих рук. Но даже эти работы больше походили на закладывание окон и проемов, ведущих наружу, нежели на восстановление.

«Историческая» ценность этих развалин была поистине велика. Если в отреставрированных залах, комнатах и коридорах были начисто стёрты какие-либо упоминания и изображения прежних владельцев Храма, то в запретной части, ещё оставались свидетельства о них. Конечно, здесь тоже прошлись какие-то изверги, которые жестоко переломали статуи и изваяния, а также огнем и водой испортили картины и изображения на стенах. Но, чем дальше забиралась девушка, тем чаще находилось интересное и почти нетронутое, так как здесь вандалы не особо старались разрушая наследие чуждого им народа.

Неара отличалась от других не только своей любознательностью. Если девушки-синиянки, живущие в центральном здании Храма, были какие-то грустные и запуганные (в чём была заслуга, конечно же, жестокой жрицы Моо), то Неара была всегда жизнерадостна и активна. За этот необычный характер, да и за внешность многие её не любили. В детстве её постоянно обзывали то «пучеглазой», то «бледной поганкой», то придумывали другие обидные эпитеты. Как-то возразить против них Неара не могла, вернее сначала она боролась с этим, но когда поняла, что никто не встаёт на её защиту, то перестала. Да и надеяться на чью-либо помощь ей было просто неоткуда, ведь она была здесь одна – Сияющая Армейская девушка. Доброжелательно к ней относились только её соседка по комнате Сианти и стражница Миа, которые на людях скрывали свою симпатию к Неаре, а наедине были верными подругами.

Мунна – город Великой Матери Муна-Ки был огромным храмовым комплексом, единственной целью которого первоначально было рождение и воспитание детей, а в настоящее время преимущественно соблюдение культа и обрядов. Его стены, дома, дороги – всё было построено из мрамора, гранита и других материалов, которые превращали город в единое монолитное строение. В Мунне не было обычных зданий. Все дома, тем или иным образом, были связаны с отправлением культа. Поклонение Муна-Ке было скурпулёзным, сопровождалось величественными праздниками и зрелищными жертвоприношениями.

А всем этим управляла Всеведущая Жрица Моо. Она-то и превратила некогда опустевший гранитный город в огромный богатейший и влиятельнейший Храм на многие тысячи верст вокруг. Несмотря на то, что Мунна был практически порубежным городом, стоящим вдали от основных дорог, все торговые и паломнические пути, делая большую петлю, сходились сюда, принося городу баснословные богатства. Со жрицей Моо считались даже правители местных гардов-государств, которые извлекали из сотрудничества с ней свою выгоду.

Отличительной особенностью Мунны от других храмов было в количестве мужчин, – здесь их попросту не было. Мужчины были персонами нон грата и их проникновение в Храм каралось смертью.

Все контакты с мужским населением производились в специальных комнатах в стенах Мунны. Собственно дети появлялись у Храмовых рожаниц, после посещений таких комнат.

Храм долгое время был главным поставщиком детей, которых вынашивали служительницы культа. Мальчиков сразу же отдавали в соседний гард, а вот девочек воспитывали здесь. Все, кто рос в окружении Храма, считали, что детей даёт Муна-Ка как благословение за верное служение. Но в эту «сказку» Неара не больно-то и верила, так как довольно быстро раскусила зависимость появления беременных после посещения этих комнат. Да и Миа позднее рассказала ей о том откуда берутся дети и для чего они здесь. Правда, Неаре было непонятно, почему все верят, что без веления Муна-Ки родить невозможно. Единственным аргументом в пользу этого был тот факт, что дети Синьцев, живущих за пределами Храма, были слабыми и часто умирали в раннем детском возрасте и ещё чаще при рождении. И именно в Храме удавалось выправлять демографическую ситуацию. Каким образом это происходило Неара не знала, но факт оставался фактом, в Храме дети выживали почти все.

Со временем рождаемость упала, но статус Храма по-прежнему оставался важнейшим в регионе. Неару и многих других служительниц Храма это обстоятельство не радовало, ведь они были последним поколением храмовых детей, из которых всё чаще стали отбирать девушек на ежегодное жертвоприношение.

С самого раннего детства Сияющая девочка проявляла неординарные способности. Она была умна, любопытна и безстрашна. Сначала она скрывала свои отличия от остальных, чтобы меньше привлекать к себе внимания, но когда её с подружкой совсем изолировали от остальных воспитанниц, в этом уже не было необходимости. Никого из стражниц не волновали её странности и тем более успехи, которые проистекали из них.

Одной из самых странных особенностей Неары были её ночные посиделки, которые поначалу до того страшили Сианти, что она однажды даже попросилась у жрицы переехать в другую комнату. Но жрица, учитывая её роль в жизни Неары, отказала ей. Сианти оставалось лишь свыкнутся с этим и не испытывать шок при виде подруги, которая сидит до полуночи, а то и больше и ни на что не реагирует, словно находясь в каком-то трансе.

А началось всё с того, что Неара обнаружила очень интересное явление: если не спать день-два, то когда от усталости свалишься и уснёшь, то сны обретают совсем другое содержание. Обычные сны всегда были полны бытовых событий, произошедших накануне, а после длительного бодрствования, они становились более явственными и, самое главное, управляемыми.

Сначала девушку это забавляло, но когда она стала исследовать свои путешествия внутри головы, то стала относится к этому явлению более серьёзно. Неара, с каждым таким путешествием, набиралась опыта и, сама того не подозревая, строила своё внутреннее сознание. Её первое большое открытие произошло, когда она поняла как попадать в состояние такого необычного сна без долгого неспания. Она просто сосредотачивалась, вспоминала ощущения, которые обычно сопровождают вход в сон и сразу же попадала туда.

А вот второе открытие произошло случайно.

Во время своих «раскопок» Неара находила самые разные вещицы, которые она незаметно приносила в свою комнату и складывала их за большим шкафом. Это были: красивые камни, золотые и серебряные украшения, прозрачные разноцветные стеклышки, какие-то непонятные фигурки и, самое главное, картинки на тонких полотнах, которые были самым ценным, что можно было найти в руинах.

И вот однажды, до жрицы донесли, что Неара упорно ходит в Южную часть дворца Храма. Моо, решив наказать дерзкую девчонку, приказала стражницам, перевернуть всю её комнату и забрать все находки. Так они и сделали! Всё, что девушка собирала на протяжении двух лет, было схвачено и куда-то унесено. Здесь даже Миа не помогла. Слишком зла была на тот момент жрица, что было рискованно ей перечить.

Так Неара лишилась своей ценной коллекции, но… не надолго! Войдя в очередной свой сон, она обнаружила, что всё, что у ней забрали, по-прежнему оставалось здесь, в её тайном убежище! Если в реальности этих вещей уже не было, то там они продолжали существовать! Это навело Неару на мысль, что можно расширить свой внутренний Свет до размеров дворца. С этого момента она перестала приносить находки к себе в комнату. Она просто запоминала их и переносила получившийся образ в сон.

А позднее, когда в её голове уже выстраивалась примерная картина того, что произошло с ней и её родными, Неаре пришла ещё одна оригинальная идея! Она стала по крупицам своих детских воспоминаний восстанавливать своё прошлое. Всё, что ей удавалось вспомнить она тщательно встраивала в новую модель сна, которая с каждым разом становилась всё красивей и красивей.

Тот факт, что Сияющая девушка временами вспоминала некоторые фрагменты из раннего детства и сподвиг её на старательные поиски хоть каких-то сведений о своём прошлом. Каждая вещь, каждый образ складно встраивался в её Свет и помогал пробуждать воспоминания. И она всё упорнее продолжала свои изыскания и дальнейшее обустройство внутреннего сознания, которое становилось для неё не только местом для мечтаний, средством уйти от скучной и ненавистной повседневности Храма, но и пробудить своё истинное Я и узнать своё предназначение.

Таким образом Неара создала свой невидимый, но невероятный и, самое главное, интересный Свет, который помог ей не столько скоротать время, сколько подвести её к правильному решению!

Однажды, её упорство, в поисках хоть каких-то зацепок о своём прошлом, вознаградилось!

В одно из посещений запретной части Храма, Неара нашла в куче какого-то мусора блестящую шапочку, изготовленную из мелких металлических колечек, скреплённых между собою. Назначение этой шапочки было непонятным, потому что для защиты головы от меча или огнестрела она не годилась, так как была очень хрупкая и легко разрывалась. Красотой она тоже не блистала, да и для тепла, по всей видимости, не годилась. Но Неара, всё-таки, забрала её с собою. Её любопытство просто не позволило ей бросить такую необычную и странную вещицу.

Аккуратно соединив разорванные колечки между собою, она восстановила шапочку и хранила её у себя как драгоценность.

Однажды, когда Неара осталась одна в комнате, она надела её, села у своей кровати и стала разбирать свою новую коллекцию ценных находок.

Был вечер, вот-вот должна была придти Сианти с вечерней службы в Храме. Неара, рассматривая разные предметы, обычно представляла для чего они или для кого, если дело касалось какого-то украшения. И вот, сортируя находки по степени важности, она прилегла и, помечтав немного,… уснула прямо на полу.

Сначала ей снились обрывки детских воспоминаний, перемешанные с красочными фантазиями, которые она сама себе воображала. Затем она очутилась в каком-то городе необычайной красоты и изящества. Он чем-то напоминал Мунну, но был ярок и наполнен улыбающимися людьми, которые что-то праздновали.

Этот необычайный сон переходил из одного в другой, как будто перенося её из одного времени в другое. И наконец, она попала в место, до боли знакомое и чем-то даже узнаваемое среди теперешних коридоров в Храме. Этот эпизод из своей жизни она когда-то помнила, но, взрослея, забыла, а сейчас, во сне, Неара, словно заново пережила события далёких дней. Это событие напрямую касалось её появления в Храмовом городе Мунна:

«Неара, маленькая малышка, бежит вдоль длинного коридора, освещённого ярким светом Ра через большие широкие окна-арки. Она одета в лёгкое белоснежное платьице, в руках у неё какой-то деревянный предмет, а навстречу ей, словно из туманной дымки, возникает её мама, светлая, улыбающаяся и приветливая. Она хватает малышку и строго, но по-доброму говорит ей:

– Ц-ари, малышка моя, я же просила тебя посидеть в своей комнате. Где твоя сестрёнка?

– Мамочка… Я боюсь злых людей! – пролепетала Неара (Ц-ари – её настоящее имя, данное родителями), – Софи плачет…

В глазах Эвигеи, матери Неары, почувствовалась тревога, которую она попыталась тщательно скрыть от дочери в улыбке. Девушка взяла дочь на руки и торопливо отнесла в детские покои. Строго-настрого наказав ей присматривать за сестрёнкой, которая была чуть младше, мама вышла из комнаты.

Заплаканная Софи побежала за мамой. Девушка обернулась взяла дочь на руки и крепко обняла. Видно было, что она вот-вот разрыдается, но по какой-то причине сдерживается. Немного подержав притихшую малышку, Эвигея откуда-то достала необычную вещицу, которая на секунду отвлекла внимание Софи и поставила её на пол.

Ц-Ари закрыла дверь на замок и стала развлекать свою сестренку игрушками, разбросанными по полу. Но Софи продолжала плакать. Она отбрасывала игрушки в сторону и капризничала…»

Дальнейшие события Неара помнила лишь как страшный сон: плач, крики, какие-то дикие люди и далекий голос, постоянно напоминающий: «Бегите, бегите!» Всё это перемешалось в её детском умишке до такой степени, что она больше никогда не помнила того ужаса, что когда-то пережила. Лишь в редких кошмарных снах она переживала нечто подобное, а об остальном позаботилось её сознание, которое глубоко запрятало всё негативное, что она испытала в детстве.

Вместе с ужасами, Неара забыла и свою маму с сестрёнкой, а об отце она даже и не догадывалась, так как жила в мужененавистническом обществе, которое совершенно стёрло из её памяти какое-либо упоминание о нём.

После этого случая с шапочкой, Неара не только вспомнила имя своей мамы – Эвигеи, сестры – Софи, но и чаще стали всплывать в снах эпизоды из далекого детства. Правда такие сны больше походили на вымысел, так как были слишком фантастичными и нереальными. Но, тем не менее, эти воспоминания оставляли в её детской головушке только радужные образы, и она всё чаще и чаще желала вернуть это время. Теперь её мечтой стало сбежать из этой тюрьмы и найти своих Родных, чтобы обрести своё потерянное счастье.

Из таких разрозненных воспоминаний, перемешанных с выдумкой и фантазиями и был соткан хрупкий Свет сознания Неары, который она посещала так часто, что ей оттуда даже не хотелось возвращаться. Лишь Сианти и Миа и их дружба, возвращали её в этот злосчастный Храм.

Но, время текло, а мечты о другой жизни постепенно отодвигались на второй план. На первый выходили обычные бытовые отношения, постоянные участия в обрядах и ритуалах.

С обрядами Храма был связан необычный факт, который был для Неары самым важным в её выживании здесь. Несмотря на то, что девочка была из чужого народа, её участие в обрядах было ключевым и обязательным!

Когда приходило время для ежемесячного поклонения Муна-Ке, то Неару заставляли принимать участие в службе совместно с остальными. Перед этим её руки, лицо и шею раскрашивали белилами, облачали в белоснежные одежды и обвешивали золотыми украшениями. Во время обрядов Неара толком ничего не делала, лишь стояла и принимала дары, которые приносили паломники. Судя по тому, что верующие боялись даже смотреть на неё, она поняла, что некие белые боги у них в уважении и почитании, а Муна-Ка представляла собою главное божество, к которому даже приближаться запрещалось. Роль Неары заключалась в том, чтобы быть посредницей между народом и Великой Матерью. Связь Муна-Ки, Неары и какого-то странного белого существа (в которого её облачали) была таинственной и никем не объяснимой.

Из этого возникали вопросы: если в быту её так не любят, если она как кость в горле у стражниц, то почему её приблизили к главной жрице и берегут как зеницу ока, привлекая к богослужению? Это выглядело, по меньшей мере, странно – с одной стороны ненавидят, с другой, (особенно по праздникам), чуть ли не преклоняются перед ней. А рассказывать ей никто не собирался, да и вопросов она не имела права задавать. Даже Миа предпочитала замалчивать эту тему, ссылаясь на слишком молодой возраст Неары, а Сианти сама была не в курсе.

По всей видимости, в этом и была причина изоляции крайних лет девушки. Никто не должен был видеть кто изображает посланницу Муна-Ки и тем более общаться с ней. Единственное непонятное в этом было то, что на место Неары вполне могли поставить кого угодно, замазав лицо белой краской, но почему-то не делали этого. Похоже, что среди Синьцев существовали какие-то негласные традиции, суеверия и страхи, о которых они предпочитали молчать. Единственное объяснение, которое нашла для себя Неара заключалось в том, что она была почти на две головы выше остальных своих сверстников. Даже не каждая взрослая Синиянка могла похвастаться таким высоким ростом, не говоря уж про остальных. Высокий рост в здешних местах был редок и, похоже, был почитаем (взять хотя бы туже Великую Мать – Муна-Ку, рост которой достигал шести метров).