ПРОЕКТ «ЗОЛОТЫЕ МЕМУАРЫ»
– Да что это мы все про меня, да про меня, – спохватилась Изольда. – Тебе, наверное, мои грустноватые эмигрантские байки малоинтересны. Ты ведь и сама поездила, повидала наших за границей. Там, на Западе, как ты догадываешься, все не так замечательно, особенно у эмигрантов, хотя здесь они, то есть мы, рассказываем совсем-совсем другое…
– Да уж, и вправду повидала. А уж послушала… В Венеции, возле площади Сан-Марко, наши эмигрантки-уборщицы награждали друг дружку такими виртуозными матюками, что у венецианского льва хвост колечком завернулся. Стоило ради этого ехать в Италию! – проворчала Инна, разрезая второй блинчик, уже изрядно остывший.
– И правда, соотечественники расползлись по свету, как тараканы, никого теперь русской речью не удивишь, напротив, нынче обслуга везде русский учит, – улыбнулась Изольда и попросила: – Теперь ты, Инночка, расскажи, что привело тебя в Питер в эту промозглую пору. Я знаю, сейчас ты скажешь, что хотела со мной повидаться, это правда, я очень тронута, и все же… Позволь не поверить. Что-то ты, милая, не договариваешь. Про какую Пиковую даму ты по телефону толковала?
Стараясь не увязнуть в подробностях, Инна поведала Изольде про цель своего приезда.
Вообще-то она прибыла в Питер не только ради встречи с любимой тетушкой, эмигрировавшей волею судеб и дочерей несколько лет назад в Германию. Если честно, цель «краткого рабочего визита» Инны была весьма корыстной. Ее давнишний приятель Сергей Бурмистров, обаятельный бездельник и обормот, склонный к разным дурацким авантюрам, которые в лучшем случае заканчивались ничем, а в худшем – полным провалом и денежным крахом, поведал ей за чашечкой кофе про некую пожилую даму из Санкт-Петербурга. Мол, весьма обеспеченная старушенция мечтает издать мемуары, однако, как говорится, ни ухом ни рылом… А точнее, ни пером, ни компьютером – ничем в должной мере не владеет, поэтому ищет «негра». А еще лучше – «негритянку». Цена, как говорится, договорная. Главное, не продешевить, поскольку старушенция весьма богата. Инна насторожилась. Вот это да! Наконец-то Фортуна повернулась к ней лицом, а не своим обычным местом. Удача впервые сама плывет в руки! И главное, работа непыльная и простая до тупости. Сиди себе, слушай вполуха амбициозное бормотание старухи, записывай на диктофон. А потом лепи из ее россказней что-то более или менее удобоваримое, по крайней мере логически связанное. Между тем ответственности никакой: тираж книженции крошечный, предназначен на подарки своим. Главное, чтобы авторше труд понравился. Как говорится, кто заказывает музыку… Впрочем, угодить заказчице мемуаров – дело нехитрое: как можно больше выпячивай ее роль в истории, а значение остальных участников сей старомодной пьесы под названием «Жизнь одной дамы», наоборот, старательно затушевывай. Вот и весь рецепт сомнительного творческого супчика. Видали мы, и не раз, таких богатеньких старушек! Мечтают купить билет в вечность, словно в бизнес-класс авиалайнера, летящего на Канары! Вспоминают эпизоды собственной драгоценной жизни со всеми бесконечными скучнейшими подробностями. Так и подмывает шепнуть: мол, пустые хлопоты, матушка, билет-то в вечность выписывается совсем другим ведомством. Туда ни бойким писакам, ни чиновникам даже самого высокого ранга ходу нет. В небесной канцелярии действительны иные законы и, возможно, другие льготные списки…
И пусть себе такие бабульки заблуждаются как можно чаще – на благо нам, продажным писакам! – цинично решила Инна. Общаться с наивными, преисполненными собственной значимости воспоминателями – сплошное удовольствие. Чай с тортом, сувениры с курортов, машина с водителем, если понадобится. Правда, есть одно но, с лихвой перекрывающее все плюсы. Когда дело доходит до расплаты, все богатенькие буратины без исключения оказываются на удивление скупы. Так что главный закон в деле написания заказных мемуаров прост, как таблица умножения: без аванса – ни строчки. А рукопись – только в обмен на гонорар. Из рук в руки.
В общем, нехитрые мысли вихрем пронеслись в ее голове, включившейся в этом месте со скрипом, как старый комп, и Инна попросила продиктовать телефон и адрес новой питерской «старушки процентщицы». Честно говоря, она не особенно рассчитывала на успех: в культурной столице и своих сочинителей хватает, один Союз писателей Санкт-Петербурга чего стоит! Пушкину с Достоевским и не снился такой корпоративный междусобойчик! Да и Союз журналистов Санкт-Петербурга не сбросишь со счетов! Правда, и заказчиков пафосных мемуаров у продажных питерских сочинителей в последнее время по понятным причинам прибавилось – колесо истории резво покатилось в сторону Северной столицы, сметая вся и всех – от ленивых московитов до горластой ставропольской и напористой уральской публики – на своем пути.
Однако надменный, слегка картавый, как у карикатурных дворян в старых советских фильмах, голос пожилой дамы отозвался в телефонной трубке с неожиданной готовностью:
– Что ж, голубушка, с нетерпением жду вас в субботу, ради такого дела даже готова отложить поездку на уик-энд в загородное имение…
Она так и сказала: не «на дачу», а «в имение», что слегка резануло Иннин демократичный слух. Дама продиктовала адрес на Мойке, и в ближайшую пятницу Инна потащилась поздним вечером на Ленинградский вокзал.