Глава 3
Друг и благожелатель
– Ваш клиент снова пришел, – сказала Элси Бранд, обращаясь к Берте Кул.
– Белдер?
– Да.
– Пусть убирается к черту. Нельзя же постоянно наведываться в офис. Я только вчера сделала Нанли свое предложение. Дайте же человеку время подумать. Белдер приходил вчера, чтобы получить отчет. Теперь он снова здесь… Пусть убирается к черту. Я пойду и скажу ему, где находится выход.
Берта отодвинула кресло-качалку, большими шагами пересекла кабинет, распахнула дверь в приемную и бросила:
– Доброе утро.
Белдер вскочил на ноги.
– Доброе утро, миссис Кул. Я хотел поговорить с вами. Я…
– Послушайте-ка, – прервала его Берта. – Вы снесли яйцо. Я его высиживаю. Вы не можете заставить птенца вылупиться раньше, если будете давить своим весом.
– Понимаю, – сказал Белдер, – но…
– Вы ведете себя точно так же, как ведут себя девять из десяти клиентов, – сердито оборвала Берта. – Перво-наперво вы пришли сюда, потому что были чем-то обеспокоены. Вы думали, что я смогу помочь вам. Потом вы вернулись домой, принялись обо всем думать, снова забеспокоились и пришли облегчить душу, в очередной раз поговорить обо всем, что вас тревожит. Вам бы не пришло в голову прийти к врачу, получить рецепт, а потом снова появиться в кабинете врача для того, чтобы ждать там, пока вам не станет легче. Мое время дорого. У меня нет…
– Но это совсем другое, – сказал Белдер.
– Вы хотите сказать, что у вас что-то новое?
– Да.
– Что же?
– Неприятность. И не маленькая.
Берта отступила в сторону.
– Это другое дело. Входите.
Белдер принялся рыться во внутреннем кармане пальто еще до того, как Берта закрыла дверь. Он достал помятый лист бумаги, по-видимому письмо, и протянул его Берте.
– Взгляните вот на это письмо.
– Оно прислано вам?
– Моей жене.
Берта не разворачивала письма, держа его короткими пухлыми пальцами, пока ее блестящие глаза внимательно рассматривали Белдера.
– Где вы его получили?
– Я нашел его в столовой на полу.
– Когда?
– Примерно полтора часа назад.
– Почему вы так волнуетесь?
– Вы узнаете, когда прочтете.
– А вы читали?
– Да.
– Оно адресовано вашей жене?
– Не притворяйтесь непонятливой. Покажите мне такого мужа, который бы при подобных обстоятельствах, найдя на полу письмо, не поинтересовался его содержанием. Большинство не признали бы за собой такого греха, но все так делают.
– Оно пришло по почте? – спросила Берта.
– Да.
– Где же конверт?
– Не знаю. Конверта не было.
– Тогда откуда вам известно, что оно прислано по почте?
– Прочтите – и вы убедитесь в этом сами.
Несколько секунд Берта колебалась, потом развернула листок бумаги.
Послание было напечатано на машинке – оно прямо и просто переходило к сути дела:
«Моя дорогая миссис Белдер!
Возможно, в мои намерения не входило посылать вам письмо, но, как бы то ни было, я его напишу и, когда я выйду на улицу в обеденный перерыв, брошу его либо в почтовый ящик, либо в бачок для мусора. Сейчас, когда я пишу его, строки сами льются из моей груди.
Вероятно, вы никогда не узнаете причину, по которой я проявляю к вам такой интерес. Полагаю, миссис Белдер, что вам придется доверять мне и считать своим неизвестным другом.
Вам не понравится то, что я хочу вам рассказать, но для вас же будет лучше узнать все, чем продолжать оставаться в блаженном неведении.
Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что, несмотря на то что работа по дому – занятие очень сложное, вы смогли нанять чрезвычайно привлекательную прислугу? Задумывались ли вы над тем, почему Салли проявляла такое страстное желание работать у вас, несмотря на то что в других местах заработная плата намного выше? И почему, как вы думаете, она пришла искать работу прежде всего к вам? А замечали ли вы, что она – секретарша высокой квалификации? Возможно, вы не знали, что она получила первую премию за машинопись и стенографию в профессиональном колледже несколько лет назад. После этого она занималась торговлей – получала жалованье за демонстрацию пищевых продуктов даже большее, чем за работу секретаря, – и теперь эта привлекательная молодая женщина появилась в вашем доме… в качестве горничной!
Почему?
Может быть, потому, что существуют причины, из-за которых она готова выполнять у вас, казалось бы, такую непривлекательную, лакейскую работу?
Возможно, вам было бы лучше спросить об этом Салли, но спросите так, будто вы уже знаете ответ. Не спрашивайте так, словно вы сомневаетесь или только имеете подозрения; просто скажите ей, чтобы она чистосердечно во всем призналась.
Думаю, вы будете удивлены.
На этот раз, миссис Белдер, это все, но если обстоятельства повернутся в благоприятную сторону, то, возможно, я смогу рассказать вам больше.
Может быть, я даже позвоню вам в среду около одиннадцати часов утра, чтобы узнать, состоялся ли ваш разговор с Салли и что вы выяснили. И если вы побеседовали с Салли и хотите довериться мне, было бы неплохо, чтобы ваша машина ждала перед домом, готовая отвезти вас к месту нашей встречи.
Без сомнения, вам странно, что совершенно неизвестный человек проявляет к вам такое участие, но, несмотря на то что мы с вами никогда не встречались, ваши проблемы значат для меня очень много.
Вы были бы удивлены, узнав, что вызвало мое появление на сцене. Возможно, когда-нибудь я смогу рассказать вам об этом. Видите ли, есть причины, заставляющие меня проявлять к вам такой большой интерес».
Письмо было подписано: «Неизвестный друг и благожелатель».
Берта взглянула на Белдера поверх очков.
– Что вы на это скажете? – спросила она.
– Миссис Кул, клянусь вам всеми святыми, что…
– Приберегите свои клятвы для вашей жены, – посоветовала она. – Расскажите мне все без литературных оформлений. И оставьте ваши уверения в искренности.
– Говорю вам, миссис Кул, что это подлая, лживая инсинуация, это…
– Что за инсинуация? – спросила Берта.
– Что эта горничная влюблена в меня, или я влюблен в нее, и что она пошла на работу, чтобы быть со мной рядом!
– Она красива?
– Да.
– Вы разговаривали с ней по поводу письма?
– Нет. Я ее не нашел.
– Почему?
– Ее нет дома. Я не знаю, где она. Вчера вечером она была, а теперь ее нет.
– А ваша жена знает, где она?
– Я ее не спрашивал. У нее отдельная комната, и она поздно встает. Я думал, что мне лучше было бы поговорить с вами, прежде чем что-либо сообщать ей.
– Как зовут горничную?
– Салли.
– Я спрашиваю ее фамилию.
– Хоть убейте меня, миссис Кул, не могу вам сказать. Что-то вроде Бегоннер или Брегнер. С того момента, как я поднял письмо, я пытался вспомнить, какая же у нее фамилия. И так и не вспомнил.
– Давно она находится в вашем доме?
– Пару месяцев.
– Вы знали ее до того, как она пришла к вам?
– Конечно нет.
– Что вы сделали, когда нашли это письмо?
– Я прочел его, потом вышел из столовой и направился прямо в комнату горничной.
– Вы постучали в дверь. И открыли ее?
– Да.
– И там никого не оказалось?
– Никого. Но постель была смята.
– И что потом?
– Потом я пошел в кухню, осмотрел весь дом. Я нигде не мог ее найти.
– Сегодня у нее выходной?
– Нет.
– Вы думаете, она знает об этом письме?
– Понятия не имею. Боюсь, что моя жена прочла письмо и, по совету автора, пошла прямо к ней. А Салли взорвалась и в ярости ушла. Знаете ли, в наши дни горничная не обязана мириться с подобными вещами.
– И вы это мне рассказываете! – с чувством произнесла Берта.
– Что нам теперь делать? – спросил Белдер. – Мы должны что-то предпринять.
– Это еще зачем?
– Чтобы все выяснить.
– Возможно, Салли все уже выяснила, – сказала Берта. – Может быть, ваша жена выяснила с ней отношения, поняла, что ошиблась и…
– Боюсь, вы не знаете мою жену, – сказал Белдер. – Если что-то вызвало ее подозрения, пройдет много времени, прежде чем эти подозрения исчезнут. Чем больше вы объясняете, тем хуже становится. Только после многочисленных повторений она начинает вам верить. Она необыкновенно подозрительная женщина. Даже такая ничтожная вещь, как это письмо, может свести ее с ума. Мы на протяжении многих недель не сможем говорить ни о чем другом, кроме этого.
– Даже если ушла Салли?
– Конечно. Это только мое предположение, что она ушла.
Берта взглянула на часы.
– Сейчас начало одиннадцатого. Вы думаете, что телефонный разговор состоится?
– Возможно. Она сказала мне вчера днем, что я могу взять машину до одиннадцати часов и что я должен поставить ее перед домом точно к одиннадцати и проверить, достаточно ли в баке бензина.
– И вы хотите, чтобы я что-то в связи с этим предприняла?
– Да.
– Что?
– Я хочу выследить человека, написавшего это письмо.
Глаза Берты сузились.
– Вы хотите, чтобы я поймала этого негодяя?
– Да.
– Давайте поговорим о письме, – сказала Берта. – Кто, по-вашему, мог написать его?
– Не знаю.
Резкое движение Берты заставило заскрипеть ее кресло-качалку.
– Как вы думаете, была ли это ваша теща?
– О чем вы?
– Об авторе письма.
Лицо Белдера передернулось.
– Конечно! Это Тереза Голдринг! Какой же я был дурак, когда начал метаться, как только поднял это письмо! Она всегда меня ненавидела. Она выбрала время, чтобы попытать счастья и нанести удар ниже пояса. Можете себе представить, в каком затруднительном положении я бы оказался, если бы ей удалось расстроить наши отношения с женой.
Берта с хмурым видом изучала письмо.
Белдер продолжал:
– Какая была бы радость для Терезы, если бы она смогла настроить жену против меня, и какие возможности это бы перед ней открыло!.. Да, миссис Кул, вы вникаете в самую суть вещей. Я перевел все мое состояние на имя жены. Она подтвердила то же самое. Суд нашел, что это было правильным. А теперь, если она сможет завершить этот процесс и оставить за собой все состояние, я буду бессилен.
– Но она же не станет переводить все на имя своей матери, не так ли? – спросила Берта.
– Не все, конечно, но…
– Какие отношения у вашей жены с Карлоттой? – спросила Берта, переворачивая смятый листок бумаги, который она держала в руке.
– У них прекрасные отношения, если не считать последнего времени, когда Карлотта усиленно думает над тем, почему же ей не хотят сказать, кто ее родители. Она считает себя уже достаточно взрослой для того, чтобы выбирать, что ей делать. Она, конечно, примирилась с мыслью, что никогда не узнает, кто ее отец, но надеется найти свою мать. Карлотта испорченная, ленивая девчонка.
– Ее мать жива?
– Думаю, что да. Это и есть камень преткновения. Насколько я понимаю, ее мать приложила все усилия для того, чтобы узнать, где находится дочь. С первого взгляда не кажется, что у Терезы может быть сильная хватка, но не допустите ошибку – она безжалостный, жестокий противник, который не остановится ни перед чем. Насколько я понимаю, она воздвигнет препятствия на пути той женщины, какие только сможет.
– Какой женщины?
– Матери.
– Надо полагать, что Тереза Голдринг не спускает с нее глаз?
– Я тоже так думаю.
– И как она это делает?
– Наверно, с помощью детективов. Тереза очень осторожна.
– У нее есть деньги?
– Есть кое-что. И, поверьте мне, она хочет, чтобы их было больше.
– Как ей достались эти деньги?
– По страховке, полученной после смерти мужа.
– И много?
– Около двадцати тысяч. Вместо того чтобы вложить деньги в надежное предприятие и жить на проценты, Тереза хвасталась ими, покупала себе все, что хотела, заботилась о том, чтобы быть хорошо одетой и привлекательной. Я думаю, что она все еще представляет для мужчин интерес. Она…
– Сколько ей лет?
– Кажется, сорок восемь.
– Многие женщины пускаются в романтические приключения после того, как им перевалило за сорок, – заметила Берта.
– Конечно, миссис Кул, но это женщины, которые ведут себя искренне; те, которые не пытаются казаться чем-то таким, чем они вовсе не являются. Они с чутким сердцем, понимающие вас… Вам нужно увидеть Терезу, чтобы понять меня. Ей уже сорок восемь, а она вбила себе в голову, что выглядит на тридцать два. У нее все еще великолепная фигура… я бы сказал, для нее. Она сбрасывает вес, но… Ой, да ну ее к черту! Меня тошнит, когда я о ней говорю, – поспешно сказал Белдер.
– Все равно вы будете о ней говорить. Мы должны выяснить, каким образом она связана с этим письмом. У нее где-то должно быть подставное лицо.
– Почему вы так решили?
– Когда вашей жене звонят по телефону, то голос человека, который с ней говорит, должен быть ей незнаком. И тот, с кем она встречается, должен быть ей незнаком. Друг мог бы позвонить и сказать: «Привет, Мейбл. Можешь потом меня не цитировать, но твой муж снова принялся распутничать!» А мать вряд ли могла бы позвонить ей и, попытавшись изменить свой голос, сказать: «Миссис Белдер, мы с вами не знакомы, но я…» Вы меня понимаете?
– Понимаю, – отозвался Белдер.
– Следовательно, – заключила Берта, – у вашей тещи есть подставное лицо, кого ваша жена не знает, который звонит и говорит: «Миссис Белдер, я тот, кто написал вам письмо. Вы не хотели бы побеседовать со мной?.. Правда, я не могу прийти к вам домой по вполне объективным причинам, но если вы согласитесь со мной встретиться, то…» Понимаете?
– Да.
Берта устало поднялась с кресла.
– Думаю, нам надо последить за вашей женой, выяснить, с кем она встречается и что связывает этого человека с миссис Голдринг… Черт, кажется, это будет поденная работа.
– Когда вы все это сделаете, мы сможем пойти к моей жене и показать ей, что ее мать…
– Не будьте таким глупым, – прервала его Берта. – Миссис Голдринг скажет, что мы лжем, и заставит свою дочь поверить ей. Нет, в этом случае мы не пойдем к миссис Белдер.
Белдер с сомнением произнес:
– Тереза может оказаться чрезвычайно крепким орешком.
Берта негодующе взглянула на него.
– Господи, молодой человек! Если вы думаете, что ваша теща – крепкий орешек, подождите и увидите, как работаю я. Она просто любитель. А мне платят за то, чтобы я была этим крепким орешком.