Вы здесь

Кошка среди голубей. Глава 4. Возвращение из путешествия (Агата Кристи, 1959)

Глава 4

Возвращение из путешествия

I

– Подумать только! – раздраженно воскликнула миссис Сатклифф, выглянув из окна гостиницы. – Не понимаю, почему всегда идет дождь, когда возвращаешься в Англию. Из-за него все выглядит таким мрачным.

– Я думаю, приятно вернуться домой, – сказала Дженнифер. – Слышать на улицах, как все говорят по-английски! И мы теперь сможем выпить по-настоящему хорошего чая. С хлебом с маслом, с джемом и правильными кексами.

– Я бы хотела, чтобы ты не была столь ограниченной, дорогая, – сказала миссис Сатклифф. – Какой смысл было возить тебя за границу, на побережье Персидского залива, если ты говоришь, что предпочла бы остаться дома?

– Я была вовсе не против того, чтобы поехать за границу на пару месяцев, – возразила Дженнифер. – Я только сказала, что рада вернуться домой.

– А теперь не мешай мне, пожалуйста, дай убедиться, что нам доставили весь багаж. Мне кажется – и у меня такое впечатление со времен войны, – что сейчас люди стали ужасно нечестными. Уверена, если бы я не следила за нашими вещами, тот человек в Тилбери удрал бы с моей зеленой сумкой на молнии. И еще один человек бродил возле наших вещей… Я потом видела его в поезде. Знаешь, я думаю, эти воришки встречают корабли, и стоит пассажирам растеряться или заболеть морской болезнью, они уносят их чемоданы.

– Ох, всегда ты всех подозреваешь, мама, – сказала Дженнифер. – Ты думаешь, что все, кого ты встречаешь, – жулики.

– Большинство из них, – мрачно подтвердила миссис Сатклифф.

– Только не англичане, – заявила Дженнифер.

– Это еще хуже, – сказала мать. – Ничего другого и не ждешь от арабов и иностранцев, но в Англии теряешь бдительность, и это облегчает задачу нечестным людям. А сейчас дай мне пересчитать места… Вот большой зеленый чемодан, и черный, и два маленьких коричневых чемодана, и сумка на молнии, и клюшки для гольфа, и ракетки, и портплед, и брезентовый саквояж… а где зеленая сумка? А, вот она. И жестяная коробка, которую мы там купили, чтобы уложить все лишние вещи – да, раз, два, три, четыре, пять, шесть… все на месте. Все четырнадцать мест здесь.

– Можно теперь выпить чаю? – спросила Дженнифер.

– Чаю? Но сейчас только три часа.

– Я ужасно проголодалась.

– Хорошо, хорошо. Ты можешь спуститься и заказать чай одна? Я действительно чувствую, что должна отдохнуть, а потом я распакую те вещи, которые нам понадобятся сегодня на ночь. Очень плохо, что твой отец не смог нас встретить. Зачем ему понадобилось устраивать это важное собрание директоров в Ньюкасле-апон-Тайн, я просто представить себе не могу. Кажется, жена и дочь у него должны быть на первом месте. Особенно после того, как он не видел нас три месяца… Ты уверена, что сама справишься?

– Господи, мамочка, – ответила Дженнифер, – сколько, по-твоему, мне лет? Дай мне, пожалуйста, денег. У меня совсем нет английских денег.

Она взяла купюру в десять шиллингов у матери и вышла с недовольным видом.

Телефон у кровати зазвонил. Миссис Сатклифф подошла к нему и взяла трубку.

– Алло… Да. Да, говорит миссис Сатклифф…

Раздался стук в дверь. Миссис Сатклифф сказала в трубку: «Подождите минутку», положила ее и пошла к двери. Там стоял молодой человек в темном комбинезоне с маленьким ящичком инструментов.

– Электрик, – коротко произнес он. – Освещение в номере плохо работает. Меня послали его починить.

– О… ладно.

Она отступили назад. Электрик вошел.

– Где ванная?

– Вон там, возле второй спальни.

Она снова вернулась к телефону.

– Извините меня… Что вы говорили?

– Меня зовут Дерек О’Коннор. Не могу ли я подняться к вам в номер, миссис Сатклифф? Это насчет вашего брата.

– Боба? Есть новости о нем?

– Боюсь, что так.

– О… О, понимаю… Да, поднимайтесь. Четвертый этаж, номер триста десять.

Женщина села на кровать. Она уже знала, какой будет эта новость.

Вскоре раздался стук в дверь. Она открыла ее и впустила молодого человека, который пожал ей руку с подобающе печальным видом.

– Вы из Министерства иностранных дел?

– Мое имя Дерек О’Коннор. Мой шеф послал меня – по-видимому, больше некому было сообщить вам об этом.

– Прошу вас, скажите мне, – попросила миссис Сатклифф. – Он погиб. Это так?

– Да, это так, миссис Сатклифф. Он летел на самолете из Рамата вместе с принцем Али Юсуфом, и они разбились в горах.

– Почему я не слышала… почему никто не сообщил мне на борт корабля по телеграфу?

– Что-то стало более или менее определенно известно только несколько дней назад. Мы только знали, что самолет пропал, вот и всё. Однако при данных обстоятельствах еще сохранялась надежда. Но теперь нашли обломки разбившегося самолета… Я уверен, вы будете рады узнать, что смерть вашего брата была мгновенной.

– Принц тоже погиб?

– Да.

– Я совсем не удивлена, – сказала миссис Сатклифф. Голос ее немного дрожал, но она полностью владела собой. – Я знала, что Боб умрет молодым. Он всегда был отчаянным, знаете ли… вечно летал на новых самолетах, пробовал новые фигуры пилотажа… Я в последние четыре года почти его не видела. А, ладно… ведь человека невозможно изменить, правда?

– Да, – согласился посетитель. – Боюсь, невозможно.

– Генри всегда говорил, что он разобьется рано или поздно, – продолжала миссис Сатклифф; кажется, она получала некое грустное удовлетворение от точности пророчества своего мужа. Слеза покатилась по ее щеке, и женщина огляделась в поисках носового платка. – Это потрясение для меня, – сказала она.

– Я понимаю вас, и мне очень жаль.

– Конечно, Боб не мог убежать, – сказала миссис Сатклифф. – Ведь он согласился работать пилотом принца. Я бы не хотела, чтобы он просто вышел из игры. А он был хорошим летчиком. Уверена, если он врезался в гору, это была не его вина.

– Нет, – согласился О’Коннор, – это была не его вина, несомненно. Единственной надеждой на спасение для принца было лететь, несмотря ни на что. Это был опасный полет, и он закончился плохо.

Миссис Сатклифф кивнула.

– Я понимаю, – ответила она. – Спасибо, что пришли и сообщили мне.

– Есть еще кое-что, – сказал О’Коннор, – о чем я должен у вас спросить. Ваш брат доверил вам что-нибудь, чтобы вы доставили это в Англию?

– Доверил мне? – переспросила миссис Сатклифф. – Что вы имеете в виду?

– Он вам дал какой-нибудь… пакет, маленький сверток, чтобы вы привезли его сюда и отдали кому-нибудь в Англии?

Она с удивлением покачала головой.

– Нет. Почему вы думаете, что он мне что-то дал?

– Был один очень важный пакет, который, как мы думаем, ваш брат мог передать кому-то, чтобы его доставили домой. Он заходил к вам в отель в тот день, я имею в виду день начала революции.

– Я знаю. Он оставил записку. Но в ней ничего не было, только какая-то глупость насчет игры в теннис или в гольф на следующий день. Наверное, когда Боб писал эту записку, он не мог знать, что ему придется улететь с принцем в тот же день.

– Это все, что там было сказано?

– В записке? Да.

– Вы сохранили ее, миссис Сатклифф?

– Сохранила ли я записку, которую он мне оставил? Нет, конечно. Она была совершенно обычной. Я ее порвала и выбросила. Зачем мне было ее хранить?

– Незачем, – ответил О’Коннор. – Мне просто пришел в голову один вопрос…

– Какой вопрос? – сердито спросила миссис Сатклифф.

– Не было ли в этом письме скрыто какое-то другое сообщение? В конце концов, – он улыбнулся, – существует такая вещь, как невидимые чернила, знаете ли.

– Невидимые чернила! – с отвращением воскликнула миссис Сатклифф. – Вы имеете в виду те, что используют в шпионских историях?

– Да, боюсь, я имел в виду именно это, – извиняющимся тоном признался О’Коннор.

– Какой идиотизм, – возмутилась миссис Сатклифф. – Я уверена, что Боб никогда бы не использовал невидимые чернила. Зачем ему это? Он был милым, разумным, прозаичным человеком… – Слеза опять скатилась по ее щеке. – Ох, господи, где моя сумочка? Мне нужен носовой платок. Наверное, я оставила ее в другой комнате.

– Я вам ее принесу, – предложил О’Коннор.

Он прошел в соседнюю комнату и резко остановился, увидев молодого человека в комбинезоне, склонившегося над чемоданом. Тот выпрямился и посмотрел на него с испуганным видом.

– Электрик, – поспешно произнес молодой человек. – Здесь не в порядке освещение.

О’Коннор щелкнул выключателем.

– Мне кажется, оно в полном порядке, – вежливо заметил он.

– Наверное, меня по ошибке послали не в тот номер, – сказал электрик.

Он схватил свои инструменты и быстро выскочил в коридор через другую дверь.

О’Коннор нахмурился, взял сумочку с туалетного столика и отнес ее миссис Сатклифф.

– Извините, – сказал он и взял телефонную трубку. – Говорят из номера триста десять. Вы посылали сюда электрика проверить освещение в этом номере? Да… Да, я подожду.

Дерек подождал.

– Нет? Я так и думал. Нет, все в порядке.

Он положил трубку, повернулся к миссис Сатклифф и сказал:

– Все лампы здесь в полном порядке. И администрация не посылала сюда электрика.

– Тогда что здесь делал этот человек? Это был вор?

– Возможно.

Миссис Сатклифф поспешно заглянула в сумочку.

– Из сумочки он ничего не взял. Деньги на месте.

– Вы уверены, миссис Сатклифф, совершенно уверены, что ваш брат ничего не давал вам, чтобы вы отвезли это домой, уложив вместе со своими вещами?

– Совершенно уверена, – ответила миссис Сатклифф.

– Или вашей дочери – ведь у вас есть дочь?

– Да. Она внизу, пьет чай.

– Не мог ли ваш брат что-то дать ей?

– Нет, я уверена, что не мог.

– Есть еще одна возможность, – сказал О’Коннор. – Он мог спрятать что-то в вашем багаже, среди ваших вещей в тот день, пока ждал вас в вашем номере.

– Но зачем Бобу делать подобные вещи? Это звучит просто абсурдно.

– Это не так абсурдно, как кажется. Возможно, принц Али Юсуф дал кое-что вашему брату, чтобы тот сохранил это для него, а ваш брат решил, что эта вещь будет в большей безопасности среди ваших вещей, чем у него самого.

– Мне это кажется совершенно невероятным, – ответила миссис Сатклифф.

– Скажите, вы не возражаете, если мы поищем?

– Поищем в моем багаже, вы хотите сказать? Распакуем его? – Произнося это слово, миссис Сатклифф просто взвыла.

– Я понимаю, – сказал О’Коннор. – Ужасно просить вас об этом. Но это может оказаться очень важным. Я мог бы помочь, знаете ли, – убедительным тоном продолжал он. – Я часто укладывал вещи моей матери. Она говорила, что я очень хорошо это делаю.

Дерек пустил в ход все обаяние, которое полковник Пайкэвей считал одним из его достоинств.

– Ну, ладно, – сдалась миссис Сатклифф. – Полагаю… Если вы так говорите… то есть если это действительно важно…

– Это может быть очень важно, – заверил ее О’Коннор. – А теперь, – он улыбнулся ей, – давайте начнем?

II

Через три четверти часа Дженнифер вернулась после чаепития. Она оглядела комнату и ахнула от удивления:

– Мамочка, что ты сделала?

– Я распаковала вещи, – сердито ответила миссис Сатклифф. – А теперь мы их снова укладываем. Это мистер О’Коннор. Моя дочь Дженнифер.

– Но зачем ты распаковала чемоданы и теперь снова пакуешь их?

– Не спрашивай у меня зачем, – резко бросила мать. – Кто-то высказал мысль, что твой дядя Боб положил что-то в мои вещи, чтобы я увезла это домой. Полагаю, он тебе ничего не давал, Дженнифер?

– Давал ли мне что-нибудь дядя Боб? Нет. Ты мои вещи тоже распаковывала?

– Мы все распаковали, – весело ответил Дерек О’Коннор, – и ничего не нашли, а теперь опять укладываемся. Думаю, вам следует выпить чаю или чего-нибудь другого, миссис Сатклифф. Можно, я вам закажу? Может, бренди с содовой? – Он двинулся к телефону.

– Я бы не отказалась от хорошей чашечки чая, – согласилась миссис Сатклифф.

– Я пила потрясающий чай, – сказала Дженнифер. – И ела хлеб с маслом, и сандвичи, и кексы, а потом официант принес мне еще сандвичей, потому что я спросила у него, можно ли мне еще, и он принес. Это было здорово.

О’Коннор заказал чай, потом закончил укладывать вещи миссис Сатклифф необыкновенно ловко и аккуратно, чем невольно вызвал ее восхищение.

– По-видимому, ваша мать очень хорошо научила вас укладывать чемоданы, – сказала она.

– О, у меня много полезных талантов, – с улыбкой сообщил О’Коннор.

Его мать уже давно умерла, а искусство паковать и распаковывать вещи он приобрел исключительно на службе у полковника Пайкэвея.

– Я должен предупредить вас еще об одном, миссис Сатклифф. Я бы хотел, чтобы вы вели себя очень осторожно.

– Осторожно? В каком смысле?

– Ну… – О’Коннор не стал уточнять. – Революции – вещь опасная. Имеют много последствий. Вы долго пробудете в Лондоне?

– Завтра мы уезжаем в деревню. Нас повезет мой муж.

– Тогда все в порядке. Но – не рискуйте. Если произойдет хоть что-то необычное, сразу же звоните по номеру девятьсот девяносто девять.

– О-о-о! – с восторгом воскликнула Дженнифер. – Звонить по номеру девятьсот девяносто девять. Мне такого всегда хотелось…

– Не говори глупости, Дженнифер, – одернула ее мать.

III

Выдержки из статьи в местной газете:

Вчера перед судом магистрата предстал человек, которого обвиняют в проникновении в резиденцию мистера Генри Сатклиффа с целью ограбления. Спальню миссис Сатклифф в воскресенье утром подвергли тщательному обыску, устроив в ней настоящий погром, когда члены семьи находились в церкви. Кухонный персонал готовил полуденную трапезу и ничего не слышал. Полицейские арестовали мужчину, когда тот пытался удрать из дома. Очевидно, кто-то его спугнул, и он удрал, ничего не взяв.

Мужчина назвался Эндрю Боллом, без определенного места жительства, и признал свою вину. Он сказал, что является безработным и искал деньги. Драгоценности миссис Сатклифф, за исключением тех нескольких украшений, которые она надела в тот день, хранятся в банке.

– А я тебе говорил, что надо установить запор на стеклянной двери в гостиной, – вот что заявил мистер Сатклифф в семейном кругу.

– Мой дорогой Генри, – ответила миссис Сатклифф, – по-видимому, ты не помнишь, что последние три месяца я провела за границей. И в любом случае, я недавно где-то читала, что, если грабители хотят забраться в дом, они всегда могут это сделать.

Она грустно прибавила, снова заглянув в местную газету:

– Как это красиво и величественно звучит – «кухонный персонал». И так далеко от реальности: старая миссис Эллис, совсем глухая и едва стоящая на ногах, и придурковатая дочь Бардуэллов, которая приходит помогать по утрам в воскресенье…

– Только я не понимаю, – заметила Дженнифер, – как полицейские узнали, что в дом проник грабитель, и приехали как раз вовремя, чтобы его поймать?

– Мне кажется удивительным, что он ничего не взял, – сказала ее мать.

– Ты в этом совершенно уверена, Джоан? – спросил муж. – Сначала ты в этом несколько сомневалась.

Миссис Сатклифф вздохнула с отчаянием.

– Невозможно определить это так сразу. В моей спальне беспорядок – вещи разбросаны повсюду, ящики выдвинуты и перевернуты… Мне пришлось все пересмотреть, пока я убедилась… Хотя сейчас мне пришло в голову, что я не видела своего лучшего шелкового шарфа от «Джекмар».

– Прости, мамочка. Это я виновата. Его унесло ветром в Средиземном море. Я его у тебя одолжила. Я собиралась тебе сказать, но забыла.

– Дженнифер, сколько раз я просила тебя не брать мои вещи без разрешения?

– Можно мне еще немного пудинга? – спросила Дженнифер, меняя тему.

– Конечно. В самом деле, у миссис Эллис чудесная, легкая рука. Ее блюда стоят тех усилий, которые приходится тратить, чтобы до нее докричаться. Но я очень надеюсь, что в школе тебя не будут считать слишком жадной. Мидоубэнк – не совсем обычное заведение, имей в виду.

– Я не уверена, что мне так уж хочется поехать в Мидоубэнк, – сказала Дженнифер. – Я знала одну девочку, у которой там училась кузина, и она говорила, что там ужасно. Они все время учат тебя садиться в «Роллс-Ройс» и выходить из него, и как себя вести, если поедешь на прием к королеве…

– Хватит, Дженнифер, – оборвала ее миссис Сатклифф. – Ты не можешь оценить, как тебе несказанно повезло, что тебя приняли в Мидоубэнк. Мисс Булстроуд не всех девочек принимает, могу тебе сказать. Тебя взяли только благодаря высокому положению отца и влиянию тети Розамонд. Тебе исключительно повезло. И если, – прибавила миссис Сатклифф, – тебя когда-нибудь пригласят на прием к королеве, тебе не помешает знать, как себя вести.

– О, ладно, – ответила Дженнифер. – Мне кажется, королеве часто приходится приглашать людей, которые не умеют себя вести: африканских вождей, и жокеев, и шейхов…

– У африканских вождей самые изысканные манеры, – заметил ее отец, который недавно вернулся из короткой деловой поездки в Гану.

– Как и у арабских шейхов, – прибавила миссис Сатклифф. – Они очень аристократичны.

– Ты помнишь тот пир у шейха, куда мы ходили? – спросила Дженнифер. – И как он вырвал глаз у овцы и дал тебе, а дядя Боб толкнул тебя локтем, чтобы ты не поднимала шума и съела его? Я хочу сказать, что, если бы шейх проделал это с жареным барашком в Букингемском дворце, королева была бы в шоке, правда?

– Хватит, Дженнифер, – сказала мать и закрыла эту тему.

IV

Когда не имеющего определенного места жительства Эндрю Болла приговорили к трем месяцам тюрьмы за взлом и проникновение, Дерек О’Коннор, скромно сидевший в заднем ряду зала суда, позвонил по некоему номеру.

– У этого парня ничего не оказалось, когда мы его взяли, – сообщил он. – Мы дали ему достаточно много времени.

– Кто он такой? Мы его знаем?

– Один из людей Геккона, думаю. Мелкий воришка. Они его нанимают для подобных дел. Не слишком умный, но, говорят, работает тщательно.

– И он принял приговор с покорностью ягненка? – На другом конце провода полковник Пайкэвей при этих словах усмехнулся.

– Да. Безупречный образ глупого парня, сбившегося с пути истинного. Вы бы никогда не связали его с крупными фигурами. В этом его достоинство, конечно.

– И он ничего не нашел, – задумчиво произнес полковник Пайкэвей. – И ты ничего не нашел. Очень похоже, что и находить нечего, правда? По-видимому, наша идея о том, что Ролинсон спрятал эти штуки в вещах сестры, была ошибочной.

– Похоже, другим в голову пришла та же идея.

– Это почти очевидно… Может быть, они хотели, чтобы мы проглотили эту наживку?

– Может быть. Другие варианты есть?

– Масса вариантов. Эти штуки все еще могут находиться в Рамате. Лежат, спрятанные, где-нибудь в отеле «Ритц Савой». Или Ролинсон передал их кому-нибудь по дороге на аэродром. Или что-то есть в том намеке мистера Робинсона… Ими могла завладеть женщина. Или они все время были у миссис Сатклифф, но сама она об этом не подозревала и выбросила их за борт в Красное море вместе с какой-то вещью, которая ей уже не нужна… И возможно, – задумчиво прибавил он, – все это к лучшему.

– О, бросьте, сэр, они так дорого стоят…

– Жизнь человека тоже дорого стоит, – ответил полковник Пайкэвей.