О правозащитной сущности Кота
Пришли с Фунтиком с прогулки. Первый снежок – то да се. Говорят, это именно то время, когда зайцы выходят к яблоням. На свидание. Ну и кору погрызть. Пошли проверить. Встретили три одиноких тоскующих яблони. И ни одного зайца. Уже и яблоням зайцев не хватает. Куда мир катится…
Встретила рассерженная домоправительница. Булькала кипящим самоваром: «Этот ваш Кот…»
Я приготовился к худшему. Она ж новые сапоги купила. Неужели Кот успел обмыть… С него станется.
Оказывается, нет. С надрывом оскорбленной нравственности она заявила, что видела его на помойке. Таскается там.
Я не стал ее огорчать тем, что не так давно встретил его у армянского ресторана. А перед этим у винного магазина. Но вроде был трезв.
И он, и я… Просто встретились два одиночества. Случайно.
– Там отравленные крысы… – кипела она.
– Вот именно, – тут же встрял Кот, – отравленные. Жестоко и несправедливо. А я просто навещал больных. Хотел поддержать в трудную минуту. Выразить сочувствие. Доброе слово – и крысе приятно.
Обвинил нас в жестокосердии. Дескать, не европейцы мы. Толерантности в нас нет. Применяются токсические химические средства. Без всякого намека на гуманность. Почему не были развернуты гуманитарные коридоры?
Я усмотрел в этом демагогию правозащитников. Значит, что-то скрывает… Спросил в лоб – о разбитом пузырьке с валерьянкой. Не было ли это запрограммированным террористическим актом? С его стороны? И при его участии?
Кот заявил, что в этом деле слишком много подозреваемых. И дед, и домоправительница. Любят вылакать стопочку. Меня он тоже не исключает. А он-то и лизнул два раза, чтобы в себя прийти от тяжелых помоечных впечатлений.
Я не стал правдоискательствовать. Это не с моим Котом. Он способен на полное самоотречение. Станет правозащитником. Начнет направлять помоечных крыс-иммигрантов в мой гараж. И станет мой гараж ЕвроДомом. А крысы все-таки отравленные…
Что я – толерантный европеец, что ли? Пусть их там навещает. Мы с Фунтиком ему даже красный крест нарисуем. На ухе.
Чем дама объемнее и весомее – тем она сентиментальнее и впечатлительнее.
Это я сужу по своей Домоправительнице. Иногда я ее теряю – она не приходит на работу. Сидит дома и льет слезы. После просмотра очередного сериала. Но… не всякий гений выжмет слезу из моей Фрекен.
Выбивают из рабочего графика мелодрамы. Те, где мужья удирают из семьи. Печальный опыт. Все ее четыре мужа в свое время тоже порскнули из ячейки общества как тараканы. И только один ушел достойно – сгорел от водки. Остальные разбрелись по чужим коварным бабам.
Поэтому я ее понимаю. И щажу ее чувства. Но ранимость натуры – неискоренима. И доверчивая открытость. Сегодня мне не удалось предотвратить извержение Везувия. Оно случилось.
Начиналось все погожим слякотным днем. Светило как-то неправильно солнце. Завывал ветер. Именно в такую погоду наша Фрекен решила проредить клубнику.
Хотя Кот ее предупреждал. И Фунтик тоже…
Из почвы как раз у кустика клубники высовывался мягкий ржаво-коричневый корешок. По всем параметрам – совершенно не нужный для клубники.
Поэтому он подлежал удалению. И наша дама его выдернула…
Лучше бы это был бикфордов шнур. Или другой какой шнур, привязанный к небольшой бомбе. Урона для нас было бы меньше.
Это оказался – хвост. Крысиный. Он выдернулся вместе с хозяйкой. Почившей какое-то время назад. То есть это была – эксгумация.
Усопшая крыса вряд ли ожидала при жизни, что по ней будут так печалиться после смерти: рыдания до судорог, слезы, вопли, пузырек корвалола… Ей бы это польстило.
Но нам такой взрыв горя как-то не показался.
– Мы ее теряем, – просигнализировал мне Кот.
Мне пришлось остаток рабочего дня душевно объяснять нашей даме, что никто против нее зла не имеет. Просто так сошлись звезды.
Грета поймала крысу. Побежала к бабке обменять ее на куриную ножку. Но опоздала – дед уже все съел. Тогда она подарила крысу Фунтику (не пропадать же добру).
Фунтик решил, что если грамотно высадить крысу на грядку – то и урожай будет соответствующий. Крысиный куст… или дерево. С хорошими спелыми крысами. По весне.
И всего-то. И что из этого делать трагедию? Вот что значит – впечатлительность натуры. Худеть ее, что ли, заставить.