«А у нас сегодня Грета родила вчера котят…»
Папаша Фунтик в счастье.
Разбудил меня громким лаем. Глаза горят, хвост – стрелой. Говорит, что даже и не надеялся – сразу на четверых. Но все один к одному – как огурчики. Озаботился безопасностью. Прихватил за тапок Домоправительницу – от нее можно ждать всяких каверз.
Вот и сейчас – ходит, орет по телефону – дескать, надо ж так – все как один – вылитый Кот. От нибелунгов – только улыбка нибелунгского кота…
Фунтик оскорбился – зачем она так? Из вредности? Ему сам Кот с утра сказал:
– Видишь, все четверо вылитый ты… И голова, и четыре лапы, и хвост. Ни в жизнь не отличишь.
Я подтвердил. Все четверо – вылитый Фунтик. Из мужской солидарности. С Котом. Кот, кстати, куда-то слинял. За забор.
Ведь если бы не было таких искренних преданных Фунтиков, как тяжела была бы жизнь милых дам.
Вот и Фрекен Бок солидарно вздохнула:
– Мой муж (который от водки сгорел) был тоже добрейшей души человек. Как Фунтик. Тоже был уверен, что дочка узкоглазенькая его…
Странная семейка…
Папа Вильгельм подходит к коробке со страшно недовольной мордой. Когда Грета покидает гнездо – подпитаться, освежиться… Когда никто не видит проявления крайне слабых отеческих чувств. Засовывает мощную лапу и начинает ворошить приплод.
Рожа перекашивается презрительно: «Да-а-а… Мои ли?.. Ну, масть некоторых схожа…»
Переворачивая котят, рассматривает. Потом отходит, разваливается на полу, нервничает – оно мне надо?..
Тут же влетает Фунт. Хватает за холку, валтузит по полу Вилю возмущенно:
– Рожа твоя крокодилья… Всё на меня теперь? Мне воспитывать, заботиться? Бонвиван чёртов!
Вильгельм мученически заводит глаза, артистично очень играет на публику:
– Нет, люди добрые, посмотрите – почто попреки? Ну, народились – и ладно. Вон вас сколько – заботьтесь. Не переломитесь… У меня ж другие дела…
Вскакивает и опрометью несется на волю. Фунтик гонит его до забора. А уже оттуда, с верхотуры, лицедей Вильгельм срывает маски… Взгляд яростный: «Ладно, швабра грязная… Встретимся „коло сараю у семь часов“… Начищу рожу твою неумытую, пока эти… Двуногие не видят…»
Фунт летит назад стрелой. Теперь получается – он ПАПА… Так и есть – забота его о Грете, опека котят просто ошеломляют. Он их вылизывает. Попутно и Грету. Водит ее к миске – давайте, мамаша, подкрепитесь.
Когда какой-нибудь детеныш заваливается за спину Грете, Фунт торопливо, носом его выковыривает и подпихивает мамаше к теплому подбрюшью: «Этого вот еще покормите. Квелый какой-то…»
Уставать стал очень – сплошные хлопоты. А на этого «папашу позорного» надежды никакой. Виля гордо считает, что мавр сделал свое дело – мавр свободен как птичка…
Ничего… Выкормим, вырастим. Тяжело вздохнув, Фунтик отпадает на диване в сон. Но очень чуткий – вдруг деткам что понадобится? Тем более один из них – Фунт в миниатюре. Такой же черный. Самый любимый.