Космоолухи: рядом. Том 1. Отпусти (О. Н. Громыко, 2017)

Отпусти

Импульсивные решения обычно либо самые верные, либо самые идиотские, и это был второй вариант. Ночь, бессонница, одиночество… Он ворочался до четырех утра, а потом внезапно взял и отправил сообщение едва знакомому человеку. А тот взял и сразу же перезвонил – у них, оказывается, сейчас день, и да-да, он немедленно свяжется с Кирой Гибульской и все организует!

Спать расхотелось окончательно.

«Третий шанс» только вчера вернулся из долгого рейса, экипаж наслаждался заслуженным отпуском и запросто мог послать владельца судна читать трудовое законодательство, но отношения между ними были не столько деловыми, сколько дружескими.

– Не, мне, конечно, не сложно быстренько смотаться на Землю и обратно… – печально соврал поднятый ни свет ни заря Козырь, пилот и одновременно капитан судна. – Но ты уверен, что тебе самому нужно туда лететь? Давай ты по картинкам выберешь, а мы с Марьяной за ней сгоняем.

– Нет, – решительно возразил он, – я должен обязательно увидеть ее вживую, поговорить, заглянуть в глаза…

– Да ладно тебе, – ухмыльнулся Козырь. – Вот Хрущак даже женился по инфранету, и ничего, нормально живут, уже трех детишек настрогали. Хотя при первой встрече его, конечно, чуть кондрашка не хватила…

– Все будет в порядке, космические перелеты мне врачи не запрещали. – «Просто категорически не рекомендовали». – Заодно и развеюсь, давно со станции не выбирался.

Естественно, ни черта не получилось в порядке. Несмотря на все старания пилота, корабль не мог полностью избежать перегрузок – терпимых для здорового человека, но изломанное тело мстило за каждый гиперпространственный скачок болью в остатках позвоночника, тошнотой и долго не проходящей слабостью.

Он старательно делал вид, что ничего не происходит, команда – что ничего не замечает. Полетели, кстати, все: и Марьяна, навигатор, и техник, и врач с таким багажом, словно одолжил у коллег половину станционного медблока. Решили, видимо, что это изощренный способ самоубийства, и твердо вознамерились ему помешать – хотя на самом деле он уже давно прошел этот этап и поклялся, что больше никогда. Но если б только себе – может, и не сдержался бы…

– Отдай мне нож, чертова кукла!

– Программа защиты хозяина является приоритетной.

– Отдай. Мне. Нож, – цедит он сквозь зубы. – Это приказ!

Помедлив, она протягивает ему кулак, как ножны, из которых торчит черная пластиковая рукоятка. Он раздраженно хватается за нее – и рукоятка остается у него в руке.

Она разжимает окровавленную ладонь, в ней – мелкое керамическое крошево.

– Техническая ошибка, – невозмутимо сообщает она. – К сожалению, данный предмет необратимо поврежден.

Со временем лихорадочное возбуждение начало ослабевать, к концу пути сменившись привычной апатией, которую он скрывал тщательнее, чем физическое недомогание: нет ничего противнее безнадежно больного брюзги, вокруг которого как ни скачи – все не то. Поневоле начнешь желать, чтоб он поскорее сдох и не мучил себя и других.

На пороге Центра реабилитации он окончательно раскаялся в своем дурацком поступке и чуть не повернул обратно, так и не коснувшись двери, но отступить сейчас означало подвести множество хороших людей, искренне старавшихся ему помочь.

Его встретила черноволосая улыбчивая девушка с карими миндалевидными глазами и такой нежной персиковой кожей, словно сама была киборгом модели Irien.

– Я – Мэй Ким, ваш проводник по Центру! – звонко и радостно представилась она, сверкая белоснежной улыбкой. – Если, конечно, Стивен Хантер – это вы.

– Я, – усмехнулся он в ответ: а что, к вам часто прилетают инопланетные гости в инвалидных креслах? – Но лучше просто Стрелок.

Глава ОЗК, Кира Гибульская, с которой созванивался его знакомый, сейчас находилась в отъезде, на какой-то межпланетной конференции.

– Я ее первая заместительница, – гордо сообщила Мэй.

– По связям с общественностью? – предположил Стрелок, легко представив эту эффектную девушку в окружении журналистов.

Польщенная, Мэй тем не менее прыснула со смеху.

– Нет, по Центру. С общественностью я общаться не умею, мне ее сразу убить хочется – такие иногда идиоты попадаются!

– Довольно необычное заявление от психолога.

Мэй покаянно развела руками:

– В том-то и беда – там сплошные диагнозы, а лечить или хотя бы озвучивать их мне не разрешают. Ну да бог с ними, вы же, наверное, устали с дороги? Хотите чаю? Кофе? У нас в Центре неплохая столовая, там сегодня очень вкусный плов.

– Нет, спасибо. Может, давайте сразу к делу? – вежливо попросил он. – Извините, я немного нервничаю, так что чай лучше потом.

Мэй понимающе кивнула:

– Хорошо, тогда пойдемте в мой кабинет. Я буду приглашать девочек по очереди – поговорите, присмотритесь друг к другу.

Киборгов было шесть – все DEX-6, в возрасте от пяти до девяти лет. Три русые разных оттенков, две брюнетки и блондинка. Самая молоденькая застеснялась, спряталась за процессор. Старшая, с выбритыми висками, десятком тонких сережек-колечек в каждом ухе и одной широкой – в нижней губе смотрела на человека с насмешливым вызовом; впрочем, скоро выяснилось, что это ассистентка Мэй и она не отдается – «точнее, я сама не рекомендую вам со мной связываться!». Зато, по словам психолога, в качестве «мостика» между людьми и киборгами Трикси была незаменима.

Стрелок честно здоровался, улыбался, задавал вопросы, как на собеседовании с обычной сиделкой… Пока не понял, что подсознательно ищет Белку: да, приятная девушка, но не тот цвет волос… не те глаза… не такой голос… А если вдруг найдет ее – точного клона, ведь киборгов выпускали партиями по десятку штук, – то тем более откажется, сразу же. Ведь это все равно будет не Белка, и постоянно видеть ее рядом с собой, зная, что та, другая, мертва, еще больнее…

Мэй наблюдала за своими подопечными с материнской гордостью, и Стрелок внезапно понял, что она старше, чем кажется, – ближе к тридцати, а то и к сорока. И намного умнее и серьезнее, чем можно подумать, глядя на круглое смешливое личико. Стрелок присматривался к киборгам, Мэй присматривалась к Стрелку.

Ему стало мучительно стыдно – и перед ней, и перед киборгами, и перед организовавшими эту встречу друзьями, которых он напрасно побеспокоил. Зачем он сюда приперся?! Белку все равно не вернуть.

– Спасибо, они все просто замечательные, – со всей возможной искренностью сказал он, кое-как доведя это нелепое собеседование до конца. – Но мне надо подумать.

– Конечно, думайте, – охотно поддержала его Мэй. – Это очень ответственное решение, его нельзя принимать впопыхах.

Если она и разочаровалась в госте, то не подала виду.

– Хотите осмотреть Центр? Могу провести для вас небольшую экскурсию.

– Мм… Да, это было бы очень интересно.

И уж точно лучше, чем немедленно удрать, окончательно выставив себя идиотом.

К его облегчению, когда они вышли из кабинета, девушек за дверью не оказалось. Или разбежались сразу, или – подслушав вердикт. А может, решили, что им такого «счастья» тоже не надо – они же свободные киборги, он их не покупать прилетел, а взять, официально выражаясь, на практику по социализации.

На первый взгляд Центр напоминал помесь научного института, интерната, больницы и дурдома. На второй Стрелок начал склоняться к последнему. К его спутнице то и дело с ликующими воплями подбегали какие-то странные личности, требуя то подпись на счет-фактуре, то срочно позвонить неведомому Анатолию, то при первой возможности подойти в пятый кабинет, то конфетку (психолог достала из кармана и дала, еще и похвалила). С ходу понять, кто из них киборг и какой, удавалось далеко не сразу. Мэй рассказала, что в Центре есть и «нормальные», неразумные киборги, в основном «шестерки» и «семерки» – контрольная группа и одновременно персонал.

Стрелок зацепился взглядом за знакомое лицо – у приоткрытой двери лаборатории стояла та девушка-киборг с серьгами, Трикси, приятельски болтая с щуплым парнем в медицинском халате такого вида, будто в нем только что разделали свежий труп. Циркулярной пилой. Трикси лукаво подмигнула Стрелку, парень при виде нахмурившейся Мэй смутился и юркнул в лабораторию.

Стрелок вслед за своей провожатой проехал по длинному коридору, послушно заглянул в несколько дверей – «это Павел Григорьевич, один из наших лучших психологов, работает с новичком», «в том крыле здания у нас медчасть с операционной и реанимацией, вчера как раз привезли очень сильно поломанного мальчика, сейчас дружно держим за него кулаки», «а вон там столовая, точно не хотите?» – и наконец очутился в неожиданно тихой просторной комнате с мягким, слегка пружинящим напольным покрытием – и ногам приятно, и сидеть удобно. Наверное. Потому что инвалидному креслу оно, напротив, не понравилось, скорость движения снизилась. На полу вразброс стоял десяток столов, с терминалами и без, лежало несколько разноцветных матов и кресел-мешков, но ощущения беспорядка не было, уютно и практично. Три стены были выкрашены в разные оттенки кремового, четвертую полностью занимали встроенные ящики, каждый пронумерован, а некоторые даже с рисунками, как в детском саду.

– Это наша главная игровая комната, – сообщила Мэй. – Днем тут тихо, но после шести часов все желающие могут прийти сюда и заняться чем угодно. Не только киборги, но и люди – некоторые наши сотрудники живут при Центре или иногда остаются ночевать, так что по вечерам тут шумно и весело, приходится принудительно разгонять гоп-компанию после полуночи. Для киборгов-то это детское время, а вот людям с утра на работу, не успевают выспаться.

Игровой комната, похоже, была не всегда – к ней примыкал бокс-изолятор из бронированного стекла, разделенный на три секции. Две из них приспособили для хранения не уместившихся в ящиках вещей и игрушек, в третьей, запертой, лицом к стене стоял абсолютно голый светловолосый парень. То есть киборг.

Мэй укоризненно охнула.

– Кай!

Киборг четко, как по команде, развернулся к стеклу. Стандартно-правильное расслабленное лицо, серые кукольные глаза – точь-в-точь манекен в витрине, даже нагота выглядит совершенно естественно.

– Кай, ну что опять за фокусы? – с усталым вздохом поинтересовалась психолог и, поскольку реакции не последовало, уточнила вопрос: – Зачем ты разделся?

– Температурный режим помещения не требует дополнительного утепления тела, – отчеканил киборг, тупо глядя Мэй в лицо.

Психолог снова вздохнула и голосом, преисполненным бесконечного терпения, приказала-попросила:

– Оденься, пожалуйста.

Киборг подошел к валяющимся на полу вещам – нижнему белью и голубой больничной пижаме – и принялся неуклюже, словно впервые их видит, напяливать на себя. Штаны оказались разорваны в поясе, и, когда Кай, натянув их, разжимал руки, штаны тут же спадали. Киборг с каменным лицом наклонялся, подтягивал их, отпускал – и, кажется, мог заниматься этим до скончания энергии.

– Кай!

Киборг выпрямился и замер. Штаны упали.

– Хватит. Отдай.

Мэй выдвинула один из ящиков и вытащила оттуда аккуратно сложенные штаны. Стрелок ожидал, что она воспользуется ящиком для передач, но женщина по-простому открыла дверь изолятора и протянула руку. Киборг послушно вложил в нее рваные штаны и взял новые.

– Надень их и погуляй по комнате. Выходить нельзя. Влезать на мебель нельзя. Опрокидывать предметы нельзя, – монотонно, словно надиктовывая программный код, перечислила психолог.

– Новенький? – понимающе спросил Стрелок.

– Если бы! – Мэй изучила рваные штаны, поняла, что починке они не подлежат, и ее потянуло выговориться: – Кай у нас уже полгода, но единственное, чего мы за это время добились, – он перестал кидаться на людей. Понял, что за убийство его запрут тут навсегда или вообще ликвидируют, а это противоречит его планам. Но общаться с нами Кай по-прежнему не желает и хватается за любой повод обойти или переврать приказ. Разумеется, мы занимаемся с Каем по три-четыре часа в день, выводим на прогулку, пытаемся достучаться… но все бесполезно. Вот и приходится в остальное время держать его в изоляторе, чтобы не навредил себе или другим.

– Вы бы ему туда хоть колоду карт положили, что ли!

Стрелок подумал, что в пустой стеклянной коробке три на три метра любой за полгода с ума сошел бы. Даже подушки на койке нет, просто возвышение в изголовье.

– Мы пытались увлечь Кая хоть чем-нибудь – игры, фильмы, книги, рисование, конструкторы, – но он все игнорирует или портит. Можно, конечно, приказать ему смотреть в вирт-окно или раскладывать пасьянс, но тогда это будет делать программа, а сам он замкнется еще больше.

– Неужели его совсем ничего не интересует?

– Кай хочет только одного – вернуться к хозяину. И, кажется, вбил себе в голову, что чем хуже он будет себя вести, тем быстрее мы его отдадим. – Мэй с досадой и состраданием наблюдала за «гуляющим» киборгом. – Вот только хозяин сам попросил нас «поскорее забрать этого монстра, а то страшно с ним в одном доме находиться».

– Неудивительно, – пробормотал Стрелок, глядя, как Кай «буксует» у стола, – рывок вправо, рывок влево, не-а, никак не обойти!

– Да нет, у него Кай не дурил. Просто стал прокалываться по мелочи – загулялся с собаками на лишних полчаса, ляпнул что-то слишком человеческое, печеньку стащил… Вот хозяин его и сдал от греха подальше.

– Сволочь, – искренне сказал Стрелок.

– Сволочь, – печально подтвердила Мэй. – Но Кай этого, увы, не понимает. Это мы – сволочи, которые украли его у любимого хозяина. Приехали, перехватили управление, обездвижили и помешали выполнить последний приказ.

– Какой?

– Умереть. Кай отказался идти с нами, хозяин запаниковал и… – Психолог махнула рукой. – в общем, откачать-то мы его откачали, но на этом наши успехи и закончились… Кай, ну кончай спектакль! Не сбоит твоя программа ориентирования в пространстве, не ври!

Киборг, словно не услышав, продолжал сражаться с «непреодолимым препятствием».

Мэй безнадежно покачала головой и уточнила приказ:

– Кай, развернись на девяносто градусов влево и пройди два метра вперед.

Киборг выпутался из стола и продолжил бессмысленное кружение по комнате, нигде не задерживаясь и ни на что не обращая внимания.

– И так – полгода?

Психолог кивнула:

– Иногда бывают моменты просветления… точнее, отупения, когда Кай подчиняется процессору и работает как исправная машина. Но в любой момент может взбрыкнуть и что-нибудь выкинуть, вот как сейчас. Да иди уже на место, несчастье! Не волнуйся, тебя этот человек точно не возьмет! Кай только притворяется глухим и слепым, – пояснила Мэй Стрелку. – Мы не раз ловили его на том, что он подслушивает чужие разговоры и использует полученную информацию.

Психолог заперла за Каем дверь и двинулась к выходу из комнаты, но быстро заметила, что гость отстал, задержавшись у бокса.

– Почему бы и нет? – пробормотал Стрелок, пощипывая подбородок. – Знаете, а Кай, пожалуй, вполне мне подходит!

Мэй неуверенно усмехнулась, потом сообразила, что гость не шутит, и категорично возразила:

– Это исключено, мы не можем отдать такого киборга…

Психолог смутилась и сделала вид, что это законченная фраза.

– Инвалиду? – спокойно продолжил Стрелок. – Верно. Но вы же сами сказали – Кай неопасен, а если все-таки попытается напасть на человека, то его и здоровый не удержит.

– Нет, я имела в виду совсем не это… то есть не совсем это, хотя это тоже… – сбивчиво запротестовала Мэй. – Просто мои девочки достаточно социализированы, чтобы выполнять работу по дому без помощи программ, а Кая принудительная переустановка с DEX’а на Mary сильно дезориентирует и, боюсь, вызовет еще более активный протест.

– Не надо ничего менять, – уверенно возразил Стрелок, – достаточно стандартной программы самообучения. Я вполне способен сам себя обслуживать, помощь необходима мне только в некоторых моментах – помочь вымыться, достать предмет с высокой полки или подать упавшую на пол вещь. С этим он ведь справится? Уборкой и стиркой занимается домработница, она приходит раз в неделю, ем я в станционном баре или покупаю полуфабрикаты, которые надо только разогреть. Мне нужна не сиделка, а компаньон.

– Да, но… Вы же видите, какой он! – Мэй кивнула на Кая, который, вернувшись в бокс, занял прежнюю позицию – лицом к стене, спиной к людям. – Это не компаньон, а обуза, ему нужен постоянный контроль, даже ночью!

– Насчет этого точно можете не беспокоиться. – Стрелок криво усмехнулся. – Свободного времени у меня хоть отбавляй, как и бессонных ночей.

«Знаешь, Стрелок, ты кого угодно можешь если не убедить, то задолбать!» – однажды в сердцах бросила Валерия.

Сложно сказать, кто задолбал ОЗК сильнее – Стрелок или Кай, но через два часа созвонов, споров и согласований бумаги об опекунстве были подписаны. Пока временном, с трехмесячным испытательным сроком, и лицо Мэй продолжало выражать крайний скепсис относительно успеха этой затеи. Но Кира недвусмысленно распорядилась: «Это наш человек, отдавайте. Мы здесь все равно проиграли».

Пока Кая готовили к передаче, водили в медблок, тестировали и вписывали в программу нового «хозяина», Мэй полоскала мозги самому Стрелку, проводя подробнейший инструктаж, не иначе как в надежде, что тот одумается:

– У Кая установлена система DEX-6 версии RK-1, мы ставим ее всем новичкам. Она управляет киборгом и вынуждает его подчиняться хозяину, но дает бо́льшую свободу воли в выборе путей решения задачи, чем программы «DEX-компани». Короткие точные команды типа «стой», «брось», «дай» Кай выполнит беспрекословно, а вот с «положи вон там» уже могут возникнуть проблемы – конкретное «там» не указано, а система слежения за хозяйским пальцем «сбойнула», потому что этот паршивец в момент наведения дернул головой. Когда Кай в ударе, он может даже сопротивляться имплантатам – недолго и малоэффективно, но для какой-нибудь пакости хватит. Одно хорошо – Кай не станет гадить исподтишка и сваливать вину на кого-то другого. Он всегда «сбоит» демонстративно, чтобы вы видели: этот киборг бракованный и работает из рук вон плохо. «DEX-компани» за такое утилизировала, но нас Кай не боится и знает, что за его фокусы ему ничего не будет – кроме человеческого недовольства, чего он и добивается.

– Так ведь хозяин именно потому от него и отказался, – не понял Стрелок. – Где логика?

– Тут, боюсь, мы сами виноваты, – смущенно призналась Мэй. – Один из наших лаборантов как-то в шутку припугнул при Кае другого киборга: «Будешь плохо себя вести – вернем хозяину», и тот действительно испугался. Я, конечно, потом отвела «юмориста» в сторонку и отчитала, но Кай успел сделать выводы. Он ведь на самом деле умница, очень внимательный, изобретательный… и упорный, чем сам загнал себя в тупик.

– Но зачем он притворяется сломанным киборгом, если такой умный и смелый? Бунтовал бы уже как человек, ругался, требовал его отпустить…

– Он не притворяется. Кай совсем маленький, из последней партии «шестерок». Он только недавно осознал себя как киборга и рассчитывает модель поведения, исходя из этого. Хозяину не понравилось, что Кай начал очеловечиваться – и Кай осознанно подавил в себе это. Когда он попал к нам, то сперва, на стрессе, еще выдавал эмоциональную реакцию, а потом понял, что именно этого мы от него и добиваемся, и если добьемся, то точно его не отдадим. Теперь стоит день-деньской лицом к стенке – откуда тут возьмется психическое развитие? Только деградация… – Мэй покачала головой и почти жалобно спросила: – Не передумали?

Стрелок ободряюще улыбнулся:

– Не волнуйтесь. У меня он стоять не будет.

На время перелета Кая уложили в транспортировочный модуль – решили, что так будет лучше для всех. И киборгу спокойнее, и экипажу, а то мало ли что Кай сумеет отмочить в тесной, нашпигованной приборами рубке.

– Будто гроб с графом Дракулой везем, э? – пошутил Козырь, оглядываясь из пилотского кресла.

Кажется, экипаж «Третьего шанса» до последнего сомневался, что Стрелок доведет задуманное до конца, а такого конца и вовсе никто не ожидал!

– Точно, – с невеселой усмешкой согласился Стрелок.

Чувство острой неправильности происходящего исчезло, но сомнения остались. Уже, правда, по другому поводу: справится ли он с «восставшим из гроба вампиром»? Или это решение было еще глупее предыдущего? Или он себя просто накручивает?

– А чего мужик? Я думал, ты на девушку договорился.

– А какая разница?

– Ну… – Козырь хотел сказать, что сиделка-красотка куда приятнее глазу, но спохватился, что друг на нее, поди, только смотреть и может, и устыдился. – Верно, никакой.

Стрелок потер ноющий лоб. Надломанная застежка широкого браслета, совмещающего в себе видеофон, станционную рацию и медицинский контроллер, в который раз расстегнулась, и аппарат удачно свалился на колени.

Марьяна неодобрительно покачала головой и предложила:

– Давай мы с ребятами тебе на день рождения новый коммуникатор подарим?

– Дарите, – легко согласился Стрелок.

Аппарат и помимо застежки все чаще барахлил, еще возьмет да откажет или слетит по закону подлости в самый ответственный момент.

Козырь повеселел, даже начал что-то насвистывать. Прошлый день рождения Стрелок зажал, это было спустя всего два месяца после смерти Белки, не хотелось даже никого видеть, не то что праздновать; да и Козырь еще паршиво себя чувствовал, только из больницы выписался. А раньше всегда в баре отмечали, всей станцией, почти традицией стало… В этом году надо будет заглянуть туда хоть на полчасика, чтоб не огорчать ребят.

Козырь снова оглянулся, уже на Стрелка.

– Стрелок, нам пора готовиться к прыжку, – виновато сообщил он. – Ты бы того… ну…

– Да, конечно. – Изображать сверхчеловека уже не было нужды. – Сейчас приму таблетки и лягу.

Даже стоя вдоль стены, транспортировочный модуль занимал уйму места. Сперва Стрелок хотел разбудить Кая еще на борту, пусть своим ходом до квартиры идет, а модуль оставить на «Третьем шансе» и вернуть в ОЗК при первой же возможности, но Мэй выразительно приподняла брови и сказала: «Ничего, нам не к спеху, пусть лучше он у вас месяц-другой постоит». Мол, не спешите выбрасывать коробочку от техники, если что – в ней же и сдадите…

Сейчас Стрелок был благодарен Мэй, хоть и по другому поводу. По прилету он чувствовал себя такой развалиной, что сутки отлеживался. Охотно бы и еще денек отдохнул, но внезапно поймал себя на том, что неосознанно оттягивает побудку киборга, прикидываясь более слабым и разбитым, чем был на самом деле. Это еще что за ерунда?! Тоже мне эмчеэсовец! Вызвался, нет, даже настоял, чтобы его взяли добровольцем, бодро добежал до горящего дома – и трусливо затоптался на входе!

Модуль пискнул, сообщая об успешном завершении расконсервации, и Кай в тот же миг открыл глаза. Они блеснули и сразу потухли – хозяин, да не тот.

Крепления разъехались, крышка модуля сдвинулась, и киборг навытяжку встал перед Стрелком, глядя на него сверху вниз, как памятник на докучливого зеваку, а то и на голубя.

– Система готова к работе.

На Стрелка накатило муторное, до головокружения, дежавю.

– Система готова к работе.

Он непонимающе смотрит то на ЭТО, то на сотрудницу социальной службы, немолодую и уже столько повидавшую, что усталое равнодушие не покидает ее лица, даже когда оно протокольно улыбается. Но по сравнению со своей спутницей она прямо-таки воплощение жизненной энергии.

– Вы что там в своей богадельне, совсем с ума сошли?! Кого вы мне притащили?!

– Это полагающаяся вам по закону киберсиделка, – мягко говорит социальная работница. – Модели Mary или любой другой, поддерживающей базовую программу ухода за больным.

Это явно не Mary. И уж точно не Irien. Те должны с ходу вызывать симпатию или хотя бы ничего не вызывать.

– Если она вам не нравится… – размеренно продолжает женщина.

– Да, она мне не нравится! – раздраженно перебивает он, зная, что не прав и ведет себя отвратительно, но семь операций подряд, месяц абсолютной неподвижности и напрочь перечеркнутая жизнь испортят характер кому угодно.

– …то через год вы можете подать заявку о замене ее на другой экземпляр из той же ценовой категории, – неумолимо заканчивает социальная работница. – Но, честно говоря, не советую. Это еще не худший вариант. Да, внешность у нее не модельная, зато она сильная и практически исправная. Уверяю, вы к ней привыкнете.

Стрелок на несколько секунд закрыл глаза, выравнивая дыхание.

– Здравствуй, Кай!

Кай продолжал тупо таращиться на хозяина. Программу имитации личности разумным киборгам в ОЗК принципиально не ставили, пусть настоящую личность нарабатывают, а индивидуальные настройки владельца сбросили к нулю, прописали только образ и имя нового хозяина.

– Ты меня помнишь?

Кай слегка расширил зрачки.

– Идентификация успешно завершена. Вы – Стивен Хантер, мой основной хозяин.

– Все мои друзья знают меня под именем Стрелок. Называй меня так, пожалуйста.

– Информация сохранена.

Стрелок не стал его поправлять, «обучать» нормальной человеческой речи. Кай и так прекрасно ее знал, просто не желал пользоваться. Я киборг, ясно?! Если хотите слышать от меня свои любимые жаргонные словечки, то ухлопайте несколько часов, чтобы заново вбить их в программу!

– Хорошо. Вот твоя одежда, одевайся.

Кай послушно натянул белье и комбез с эмблемой ОЗК вместо привычной «DEX-компани». За пределами Центра киборги по-прежнему обязаны были носить либо ту, либо эту, и киберзащитники сейчас активно боролись за отмену этого унизительного закона. Впрочем, тут, на станции, никто не будет следить за его выполнением.

Кай выполнил приказ, выпрямился и снова замер.

Он рассматривает ее со смешанным чувством брезгливости и… страха. Никогда не боялся киборгов, что за чушь?! Даже посмеивался над теми, кто боится. Но, как оказалось, боевой киборг уместен в бою, а не в углу десятиметровой комнаты, откуда неотрывно пялится на тебя стеклянными глазами, ожидая приказа. Кукла с пустым невыразительным лицом, которое даже раскрасить забыли: тонкие неяркие губы, выгоревшие брови и ресницы, почти не выделяющиеся на коже, и – почему-то самое отталкивающее – трехмиллиметровый «ежик» таких же волос, искрящихся в искусственном свете, как синтетические.

Он еще не знал, какой красавицей она станет, когда они отрастут.

Кая, напротив, не помешало бы подстричь – еще немного, и волосы начнут лезть в глаза. Но пока не лезли, и Стрелок решил, что это терпит. Пусть сперва пообвыкнет. Белка забавно стригла и хозяина, и сама себя: щелк-щелк обычными ножницами, даже без зеркала, быстро-быстро от виска к виску, со стороны кажется – корнает абы как, а выходило аккуратнее, чем в парикмахерской.

Стрелок представил, что выйдет у бунтующего Кая, и иронично хмыкнул.

– Это помещение – мой дом, теперь ты тоже будешь здесь жить. Покидать его пределы без моего разрешения запрещено.

– Информация сохранена.

Кибертехнологи не рекомендовали ни кормить, ни активно эксплуатировать киборгов за час до и после гибернации. С DEX’ами, правда, мало кто церемонился – поднял, заправил, и сразу в бой, но Стрелок честно оставил Кая в покое. Пусть приходит в себя и осматривается.

Наблюдая, как киборг сосредоточенно сканирует помещение, Стрелок тоже посмотрел на свою берлогу новым взглядом.

Квартира состояла из единственной комнаты, обустроенной с учетом особенностей жильца: широкие проемы раздвижных дверей, ведущие в кухню и совмещенный санузел, мобильные тумбы, приземистые, не выше полутора метров, шкафчики и, напротив, слегка завышенные столы без ящиков и варочная поверхность без духовки, чтобы под них могла заехать коляска. В стратегически важных местах – над кроватью Стрелка, унитазом и сиденьем в открытой душевой кабине – к стенам прикреплены вертикальные и горизонтальные поручни. На краю длинного рабочего стола с терминалом жизнерадостно светился, притягивая взгляд с порога, сорокалитровый аквариум с парой гурами, едва видневшихся сквозь водорослевые кущи. «Пора бы уже снова его прополоть», – отметил Стрелок. Раньше этим занималась Белка, ей нравилось играть с рыбьим домом – каждый раз иначе расставлять камушки и коряжки, рассаживать тщательно отобранные растения… Стрелок просто выдирал первый подвернувшийся под руку ком, и все. Гурами терпеливо сносили и экстремальную прополку, и нерегулярную кормежку, и долив воды прямо из-под крана.

Вторая кровать была поуже, без поручней, и вчера Стрелок впервые позволил приходящей домработнице ее перестелить и освободить прикроватную тумбочку. Бережно сложил все вещи в коробку и спрятал в один из шкафчиков.

Теперь эта пустота и чистота больно резали глаз.

Закончив со сканированием, Кай снова оцепенел. Ушел за процессор или его просто мутит? У людей после гибернации такое частенько случается.

– Хочешь лечь?

– Техническая необходимость в изменении положения тела отсутствует.

– Ладно, как знаешь.

Стрелок подъехал к рабочему столу, активировал терминал и стал просматривать последние новостные сводки станции, изредка поглядывая то в аквариум, то на киборга. Приказа именно стоять не было, Кай вполне мог лечь под предлогом экономии энергии, но Белка как-то проговорилась, что, стоя при людях, чувствует себя более уверенно. Значит, и Кая лучше не принуждать.

Стрелок уже дочитывал новости, когда ему позвонил будто почуявший это владелец станции, полный и одышливый Ираклий, пыхтящий даже во время простого разговора. Жена неоднократно пыталась посадить его на диету и тренажеры, но в итоге пришла к выводу, что лучше толстый и добрый муж, чем голодный, усталый и злой.

– Ну как ты, нормально слетал? – Ираклий вгляделся в лицо Стрелка с беспокойством не только за его благополучие, но и за свое. – Привез чего хотел?

– Да, – не стал вдаваться в подробности Стрелок. Что-то он точно привез, и сейчас оно наверняка подслушивает! – А вы тут как без меня?

– Слушай, я тебя вчера не стал дергать, подумал – ты же, наверное, устал с дороги, – засуетился Ираклий, получив завуалированное разрешение перейти к делу. – Но у нас тут проблемы с одним из арендаторов, Тимуром, помнишь, он и в прошлый раз хотел странного, но ты с ним тогда как-то договорился… Может, подъедешь в командный центр, а?

Никакой официальной должности на станции Стрелок не занимал и не собирался, на житье ему с избытком хватало пособия по инвалидности и доходов с «Третьего шанса». С Ираклием они были знакомы давно, Стрелок всегда прилетал за неделю до Карнавальских гонок и задерживался, чтобы помочь с их организацией. Собственно, он же подкинул Ираклию эту идею и обеспечил первых участников, пустив слух по приятелям. А когда окончательно осел на станции, то так незаметно втянулся во все ее дела и заботы, что опомнился уже правой рукой ее владельца. Ираклий был удачливым дельцом, зато Стрелок умел говорить с людьми, в том числе с самим Ираклием, когда тот слишком увлекался погоней за выгодой. В итоге станция приносила стабильный доход и была на хорошем счету у космических дальнобойщиков. Ну и об оплате за квартиру Ираклий, разумеется, даже не заикался.

– Хорошо, где-то через час, устроит? А то мы еще не завтракали.

– Конечно! – вымученно соврал Ираклий.

Бедняга и так, видимо, совершил подвиг, дождавшись «приличных» для звонка десяти часов утра.

Стрелок закончил разговор и повернулся к киборгу:

– Кай, как ты себя чувствуешь?

– Все системы в норме.

– Хорошо, давай тогда поедим и сходим прогуляемся. Покажу тебе станцию.

Стрелок вытащил из морозилки два брикета замороженного гуляша, открыл посудный шкаф и непонимающе уставился на пустые полки. Ах да, перед отлетом на Землю он как раз заполнил посудомойку и включил ее! Вчера же ему было так паршиво, что, кроме сладкого чая и галет, в желудок ничего не лезло.

– Кай, иди сюда!

Разгрузить посудомойку может даже самый тупой киборг, если показать ему, что куда ставить. Стрелок любил порядок и выстроил тарелки-кружки ровными стопками-рядами, а столовые приборы разложил точно по ячейкам.

– Вот так всегда и будешь делать, ясно? Иди теперь нарежь хлеб, вот этим ножом на вон той доске, а я разогрею еду.

– Приказ принят к исполнению.

Когда Стрелок с дымящимися тарелками подъехал к столу, на разделочной доске громоздилась гора кубиков размером пять на пять миллиметров. Уж нарезал так нарезал, не поленился!

– А знаешь, так даже удобнее, – пошутил Стрелок, бросая в рот сразу несколько штук. – Не надо постоянно ломоть в руке держать, и вкус как-то ярче.

Кай не ответил. Ему велели есть, и он ел.

Белка берет конфету, с сосредоточенным видом разворачивает фантик, съедает ее и возвращается к возне с аквариумом.

– Эй, – спохватывается он, – ты что, съела ее только потому, что я тебе это приказал?

Белка мокрыми пальцами убирает со лба прядку волос. Прядка тоже становится мокрой, темной.

– Конфета была вкусная, – уклончиво говорит она.

Прежде он не задумывался, насколько сильно ее контролирует. Подай рубашку, перестели постель, налей воды, пожалуйста… Для человека это просьба, для киборга – приказ. Даже если киборг не прочь его выполнить, не выполнить – невозможно.

– Вот что, давай так: с этого момента ты будешь выполнять мои приказы только после их двойного повтора. Это приказ. Ясно?

Белка смотрит на него и молчит. Типовое выражение лица номер шесть.

– А где «приказ принят к исполнению»? – не выдерживает он.

Она еще немного затягивает паузу, потом лукаво улыбается:

– А где повтор приказа?

С Каем такой номер не пройдет – киборг якобы не может хотеть есть, он просто восполняет уровень энергии при необходимости. В остальных же случаях двойной приказ только даст ему фору, позволив сделать вдвое больше ошибок.

Значит, придется в первую очередь контролировать себя, каждое слово.

– Ты, кажется, любишь печенье? – Стрелок вскрыл купленную специально для киборга коробку и показал ему, сколько там разных сортов: и шоколадное, и с орешками, и обсыпанное сахаром. – Можешь брать какое угодно и сколько нужно. В общем, любую еду в этой квартире.

– Информация сохранена. – Кай едва взглянул на лакомство.

– Что, пока не хочешь? – Стрелок демонстративно поставил открытую коробку на тумбочку возле кровати киборга и отъехал от нее. – Ну, тогда пошли нагуливать аппетит!

Во время гонок орбитальная станция напоминала растревоженный улей, но в остальное время была пустынна и казалась огромной, пешком из конца в конец аж полчаса идти придется. На ней постоянно жило около пятидесяти человек – владельцы и обслуживающий персонал гасилки, бара, складов, нескольких магазинчиков и медблока, кое-кто с семьями. Примерно столько же наезжало от случая к случаю: навестить друзей, передохнуть между рейсами, спрятаться от кредиторов. Местечко не сказать чтоб бойкое, скорее даже захолустное, но для такого количества людей работы хватало – за день через станцию проходило от двух до десяти кораблей.

Гравикресло могло двигаться со скоростью до шести километров в час, но Стрелок обычно не разгонялся выше трех – так комфортное всего и для него, и для идущего рядом собеседника. Каю же что скорость, что хозяин в роли собеседника были до фонаря. Точнее, до более современной световой панели в потолке. Киборг сосредоточенно крутил головой по сторонам, но делал это исключительно по велению программы, нигде не задерживая взгляд дольше положенного.

В переходе между секторами D и E шли ремонтные работы, пол был кусками раскурочен и устлан вытащенными из дыр кабелями. Из-под него глухо доносились злые потусторонние голоса и возня – у монтажников что-то не ладилось. Стрелок машинально активировал антиграв, позволявший креслу приподняться до полуметра над поверхностью, преодолеть порог или подняться по лестнице. Существовали и более навороченные, полностью «летучие» кресла, но для перемещения по ровному полу станции старые добрые колеса подходили лучше всего – если движок вдруг откажет, кресло не рухнет на пол мертвым грузом и можно катить его вручную.

– Подкожные микродатчики, – постучав себя по лбу, пояснил Стрелок, хотя Кай ничего не спрашивал. – Считывают нейроволны и передают их на блок управления креслом. Работают по той же технологии, на глюкозе, что и твои имплантаты, а учитывая количество стержней и нейропротезов, которыми нашпигован мой позвоночник, меня тоже вполне можно считать киборгом.

Из поперечного коридора внезапно вылетел обшарпанный футбольный мяч, громко врезался в потолок и отскочил прямо Стрелку в голову.

Стрелок в последний момент ловко его поймал и, завидев боязливо выглядывающих из-за угла ребятишек, с нарочито грозным видом подкинул трофей на ладони. За углом так же фальшиво завизжали от страха, захохотали, а затем вытолкнули на заклание растрепанную черноволосую кареглазую девчонку в крутом пацанском комбинезоне.

– Дядя Стрелок, мы нечаянно! – пропищала она, скорчив умильную рожицу. – Отдайте мячик, пожалуйста!

– Вот я вас сейчас тоже нечаянно! – страшным голосом пообещал Стрелок и, притворившись, будто целится на поражение, кинул мяч обратно.

Девчонка с писком метнулась за угол, но тут же снова выскочила и схватила мяч, пока он еще куда-нибудь не ускакал.

– Спасибо!

– Лиза, папа на станции? – вдогонку окликнул ее Стрелок.

– Ага! Позвать его?

– Нет, мне не срочно, просто поболтать. Потом как-нибудь пересечемся.

Стрелок все еще с улыбкой повернулся к Каю, и она медленно угасла.

– Эй, ты опять это сделала!

– Угроза хозяйской безопасности. Перехват потенциально опасного объекта.

– Ну да, вдруг там внутри бомба окажется!

– Сканирование завершено. Взрывоопасных устройств не обнаружено.

– Слушай, так нечестно, ты же прекрасно знаешь, что мне нравится его ловить!

Белка, дразнясь, раскручивает мяч на кончике пальца:

– Мне тоже!

Кай даже не попытался предотвратить «угрозу». Видимо, счел ее несущественной, хотя будь хозяин не столь расторопным – обзавелся бы синяком под глазом.

– Эх ты, боевой киборг! – шутливо упрекнул Стрелок. – Ты почему хозяина от диких мячей не спасаешь?

– Список потенциально опасных объектов уточнен, – тусклым голосом сообщил Кай.

– Ладно, пошли дальше, – вздохнул Стрелок.

Он и не ожидал, что Кай так сразу оттает, но все равно было слегка обидно. Стрелок любил эту станцию и ее жителей, даже безотносительно Карнавальских гонок – хотя они его с ней и сроднили. Он не пропустил ни одни, а в этом году были юбилейные, десятые.

И вторые без Белки.

– Мы можем отложить отлет на сколько понадобится.

Гонки закончились три недели назад, но Белка знает, как тяжело ему далась дорога на Карнавал. Десять месяцев после травмы, два из которых были адом, а пять – тяжелейшей, мучительнейшей реабилитацией из лежачего инвалида в сидячего… Все друзья в один голос сказали, что он чокнутый: чудом выжил – и собирается переться на захолустную станцию, чтобы посмотреть какие-то гонки!

Но он так и не пожалел о своем решении и откладывал возвращение на Землю вовсе не из-за плохого самочувствия. На станции ему даже стало лучше, легче – здешняя гравитация на семь процентов ниже земной.

– Хотя я бы тоже хотела остаться, – неожиданно добавляет Белка. – Тут хорошо. Спокойно.

– А тебе не будет скучно?

– Мне? – непонимающе хмурится списанный армейский киборг.

Он напоминает ей о шумных городских улицах, торговых центрах, парке, голубом небе, весенних грозах и зимних сугробах. Белка слушает так, словно он не искушает ее, а запугивает. И уверенно заключает:

– Нет. Мне не будет скучно.

Каю, наверное, этого все-таки будет не хватать. Его списали после первого же боя, смухлевав с документами, по которым киборгу якобы оторвало ногу, и чудесным образом регенерировавший DEX-6 перекочевал на интендантскую дачу, а потом, через третьи руки, к некоему преуспевающему бизнесмену. Короткое военное прошлое Кай не помнил, осознал себя уже в роли дворецкого-охранника-посыльного, неотъемлемой части дома. Выгуливал хозяйских доберманов, охранял вместе с ними коттедж и приусадебный участок, сопровождал бизнесмена в деловых разъездах и присматривал за порядком во время банкетов. В общем, вел насыщенную и одновременно спокойную жизнь, из которой его выдернули сперва в стеклянную банку, а теперь в железную коробку.

Стрелок вспомнил, с какими чувствами смотрел в окно первое время после травмы. Потом это прошло, как и обида на судьбу. Он ведь знал, на что шел, и, если бы получил возможность переиграть тот день, провел бы его точно так же – несколько часов эвакуировал бы людей с гибнущего в потоках лавы континента, а в последнюю ходку запрыгнул с напарницей в рубку поврежденного стихией транспортника, чтобы попытаться спасти еще хотя бы пятьсот человек. Вопреки ожиданиям более малодушных пилотов корабль взлетел и даже дотянул до базы, а там – грохнулся при посадке, когда они уже поверили, что везунчики… Вытаскивали их уже другие спасатели, но двадцать погибших – это все-таки не пятьсот, а значит, все было сделано правильно. Поменяться пилотскими креслами с Валеркой? Он никогда бы себе этого не простил. Нет, единственное, что, возможно, стоило бы изменить, – в последний момент отстегнуть ремни безопасности, подыгрывая смерти. Потому что игры с ней, увы, не всегда кончаются смертью…

А потом прошло и это. Ведь тогда не было бы Белки и ее трех с половиной лет счастливой, как он надеялся, жизни.

Доехав до командного центра, Стрелок быстро вправил мозги и «странному» Тимуру, и Ираклию. Ведь вроде оба умные взрослые люди, а спокойно договориться не могут, обязательно срываются на скандал с родовыми проклятиями! Стрелок действовал на спорщиков как холодный душ, сам удивляясь такому эффекту. Ничего же особенного не сказал, просто четко разложил все по полочкам, но его, в отличие друг от друга, выслушали и услышали. Один сбавил, другой накинул, и договор продлили еще на год.

– Золотой ты наш человек! – растроганно запыхтел Ираклий, когда арендатор вышел из кабинета. – Что бы мы без тебя делали!

Стрелок смущенно отмахнулся. Ираклий, Тимур и прочие обитатели станции знали его и до, и после аварии – почти не изменившимся, уверенным в себе и своих словах, отзывчивым, честным, стойким, ничуть не сломленным. Его прилет на гонки в инвалидном кресле встретили овацией, его ставили в пример всем нытикам и слюнтяям, жалующимся на жизнь, и те мгновенно затыкались, а бывает, и что-то в ней меняли.

Только Белка знала, что было между.

– Прекрати!!! Все, на сегодня хватит!

Она остановилась – приказ есть приказ – и в отместку «включила киборга»:

– Предупреждение: перерыв в реабилитационных тренировках негативно отразится на вашем здоровье. Выполнение данного комплекса упражнений способствует регенерации нервной ткани, а также ее интеграции с нейроимплантатами и предотвращает атрофию мышц.

– Да нет у меня уже здоровья и больше никогда не будет. – Он заставляет себя сбавить тон. – Все бесполезно. Невыполнимый приказ, понимаешь?!

Белка продолжает сердиться, но теперь это хотя бы видно.

– Твой прогресс со вчерашнего дня составил ноль целых семь тысячных процента.

– Вот видишь!

– Вижу, – соглашается она. – Он есть.

Семь тысячных, одиннадцать сотых, пять десятых… чем дальше, тем быстрее и легче. А может, он просто захотел жить – если не ради себя, то ради Белки. Выкупить ее у социальной службы удалось только через полгода, за двойную цену и через влиятельных знакомых, «а то не положено». К тому времени Стрелок уже мог сидеть в кресле. Лечащий врач был очень доволен и, чего греха таить, удивлен таким прогрессом, а на последнем осмотре начал даже поговаривать об установке экзоскелета, хотя раньше категорически отрицал такую возможность, чтобы напрасно не обнадеживать пациента.

Но потом стало ни до экзоскелета, ни до осмотров. Да и тренировки он забросил.

Стрелку пришлось задержаться в командном центре еще на пару часов – обсуждали с Ираклием, стоит ли связываться с «Пекарней Пита», жаждущей открыть на станции филиал, и прикидывали, во что встанет замена регенератора воды и стоит ли вообще его менять, он старый и маломощный, но худо-бедно работает, а в период гонок, когда нагрузка на систему жизнеобеспечения возрастает на порядок, все равно придется арендовать дополнительный.

Кай все это время простоял в углу слева от двери симметрично фикусу справа. Ираклий поглядывал на киборга с одобрением (он тоже давно мечтал завести себе DEX’а, для статуса и устрашения таких вот Тимуров), а когда Стрелок уже собрался уезжать, искренне пожелал:

– Надеюсь, с этим кибером тебе повезет больше!

– Мне и с тем очень повезло, – сухо возразил Стрелок.

Перед сном Стрелок подъехал к плите, включил вытяжку и вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет.

– Ты опять стал много курить.

– Брось, это всего третья за день! То есть пятая… Ну ладно, шестая… или седьмая! Эй, не смотри на меня так, вредина! Последняя это сегодня, последняя! И только до половины!

Кай внезапно, впервые за день, проявил хоть какой-то проблеск интереса к происходящему вокруг него: подался навстречу улизнувшему от вытяжки клубу дыма, жадно раздул ноздри.

– Что, твой прошлый хозяин тоже курил? – догадался Стрелок.

Киборг мгновенно закуклился:

– Данная информация отсутствует.

«Ну хотя бы курить при нем будет не стыдно», – подумал Стрелок, и курить сразу расхотелось, сигарета стала горькой и противной. Он тщательно растер ее в пепельнице и поехал в санузел, позвав с собой Кая. Нет, не ради помощи – сейчас Стрелок вполне мог обслуживать себя сам, по крайней мере, целый год худо-бедно справлялся. С помощником, конечно, безопаснее, комфортнее и намного быстрее, но это смотря какой помощник. Каю Стрелок, чего греха таить, пока не слишком доверял.

Так что он просто проконтролировал, чтобы Кай почистил зубы пастой, а не кремом для рук, и не встал под душ в комбинезоне.

– Все, теперь можно идти спать.

Киборг никак на это не отреагировал, и пришлось переформулировать:

– Кай, ложись в постель и отдыхай.

Киборг подошел… к модулю, быстро и четко разделся, лег и закрыл крышку. Все, я тут уже нагостился, пора и честь знать!

– Нет, Кай! – Стрелок едва успел подъехать и отменить автоматический запуск консервации. – Теперь твоя постель – вон та кровать. Ты должен спать только на ней.

Киборг послушно, хоть и не столь резво, выбрался из модуля и перелег на кровать – ноги на подушке, голова в изножье.

«Старайтесь не слишком его зажимать, – предупреждала Мэй. – Не больше необходимого. У Кая должна оставаться свобода выбора хотя бы в мелочах, иначе он либо вконец отупеет, либо начнет сопротивляться имплантатам, а это очень больно и вызывает микрокровоизлияния в мышцах».

– Кай, лежать на подушке головой удобнее, чем ногами, – мягко заметил Стрелок.

– Информация сохранена, – равнодушно сообщил киборг, не двигаясь с места – приказа изменить позу не было.

«Ладно, – решил Стрелок, – спи как хочешь. Пять раз назло мне так ляжешь, потом поймешь, что хозяину все равно, а самому неудобно, и «случайно» развернешься в нужную сторону».

Вообще же, за исключением мелких ошибок и подчеркнуто машинных ответов, Кай вел себя на удивление прилично. Может, дело не в определенном человеке, а в Центре, где хозяина как такового у Кая не было – право управления имели все сотрудники, и киборга это тревожило и раздражало? Уж лучше не идеальный, зато единственный командир, чем все подряд. Стрелок на это и надеялся, когда забирал Кая. Один на один договориться проще, проверено.

Стрелок заметил на лице Кая что-то странное, насторожился и подъехал ближе. А, это всего лишь обрывок красной нитки, прилипший к щеке и издали похожий на длинную царапину! Стрелок протянул руку, чтобы его снять, но Кай, не меняя выражения лица, отвернулся к стене. Плавное движение не выглядело ни испуганным, ни раздраженным – программа самосохранения, уклонение от столкновения с неодушевленным предметом.

– Вот, значит, кем ты меня считаешь… – с сожалением пробормотал Стрелок.

Нитку он все-таки снял, скатал в комочек и щелчком отправил в угол.

– Спокойной ночи, Кай.

Киборг молча закрыл глаза.

Этой ночью Стрелок спал, как всегда, плохо и урывками, дергаясь от каждого шороха, но они существовали только в его воображении. Кай смирно лежал на кровати, как и положено исправному киборгу. Даже позу ни разу за ночь не сменил, или просто не удалось подловить.

С утра сразу навалилась работа, чему Стрелок был только рад. Пришло письмо от бывшего начальника с просьбой написать очередную статью для инфосайта МЧС, поделиться опытом с молодой сменой. Ираклий переслал счет от подрядчика за ремонт шлюза, сопроводив его импульсивным комментарием, который Стрелку предстояло перевести на дипломатичное: «Не вкралась ли в ваши многомудрые расчеты прискорбная ошибка, о высокочтимый потомок шоаррской лисы?» Заглянули в гости несколько жителей станции – кто по делу, кто просто проведать друга, кто поглазеть на нового киборга. Последней, уже после полудня, явилась юная застенчивая Синь О и, пряча глаза, вручила Стрелку белую махровую хризантему в горшке. Благодарила, что помог ее непутевому брату, по молодости и глупости связавшемуся с дурной компанией, предлагала в комплект к цветку свою жизнь и вечную преданность.

От довеска Стрелок решительно отказался, хризантему расхвалил и взял, хотя совершенно не разбирался в цветах. Но для Синь О было очень важно, чтобы он принял ее подарок, и ушла она счастливая.

Стрелок понюхал хризантему, пожал плечами – трава травой! – и поставил горшок на край стола.

– Кай, надевай кроссовки. Сходим пообедаем.

Сегодня в поведении киборга наметились сдвиги, но Стрелка они не радовали. За утро Кай совершил больше ошибок, чем за весь вчерашний день, причем чем дальше, тем чаще «глючил». Может, скучно стало? Хозяин сидит на одном месте, читает и пишет что-то неинтересное, выйти нельзя, поиграть не с чем (вернее, упрямство не позволяет), вот и остается только выеживаться.

– Кай, поменяй кроссовки местами.

Киборг на миг задумался и поставил ноги накрест.

– Нет, сними кроссовки и надень левую на левую ногу, а правую – на правую.

Пока Кай изгалялся над обувью и хозяином, Стрелок насыпал гурами щепотку корма и полюбовался, как они, прижав к брюшку нитевидные плавники, наперегонки продираются сквозь водоросли и склевывают с поверхности воды разноцветные хлопья. Прополоть, обязательно прополоть! Сегодня же!

Между гонками бар «Сытый гонщик» превращался из злачного логова в обычное кафе с салфеточками на столах, центр культурной жизни станции. Здесь отмечали все мало-мальски торжественные события, назначали встречи, делились новостями, признавались в любви, звали замуж и однажды даже родили, благо станционный врач как раз ужинал за соседним столиком. На время гонок хозяин бара нанимал дополнительный персонал, но в межсезонье здесь оставались только одна официантка, распорядитель, уборщик-амебоид и повар, он же вышибала – когда Щедрый Майк выскакивал из кухни с мясницким тесаком в руке, пьяному буяну сразу становилось ясно, из кого сделан бифштекс, мягкостью которого клиент столь опрометчиво остался недоволен.

Стрелок был завсегдатаем «Сытого гонщика» – почти ежедневно ходил туда обедать, а порой и ужинать. Готовить он не умел и не любил, к тому же это было поводом выбраться из своей берлоги, а значит – умыться, побриться, одеться и вообще встряхнуться. Вот и сейчас он уверенно направил кресло к любимому, самому дальнему столику, из-за которого виден весь зал и сцена. На столике всегда стояла табличка «зарезервирован», хотя Стрелок никогда об этом не просил, а если во время наплыва посетителей за столик и пускали другого любимого клиента, то после его ухода снова так переставляли стулья, чтобы обеспечить подъезд и место для кресла.

– Ой, Стрелок, дорогой, привет! А мы тебя еще вчера ждали!

Распорядителя звали Юнни, и вел он себя так, будто его пол не вызывал никаких сомнений, а значит, спрашивать о нем глупо и неприлично. Длинные светлые волосы обрамляли изящное треугольное лицо с миндалевидными зелеными глазами, ни грудь, ни зад не выпирали, что с учетом общей тонкокостной худобы неудивительно. Носил Юнни только брюки, говорил о себе в мужском роде (что не редкость среди брутальных космолетчиц или девушек, выросших в некоторых инопланетных колониях), однако если к нему обращались в женском, не поправлял, а любовников (обоих полов) выбирал так тщательно, что те уходили от него озадаченные, но отнюдь не разочарованные, на расспросы любопытных только смущенно и загадочно ухмыляясь. Даже Тед Гризли не раскололся, хотя обычно любил прихвастнуть своими успехами на постельном фронте.

– Добрый день, Юнни! – Стрелок обменялся с ним рукопожатиями. – Вчера не получилось, извини. А что, я пропустил что-то интересное?

Юнни мелодично рассмеялся, показав мелкие жемчужные зубы:

– Нет, мы просто по тебе соскучились! Как слетал, успешно?

Стрелок кивнул на Кая – мол, сам смотри.

– Какой милый мальчик! – искренне восхитился Юнни. Для DEX’а, изначально не заточенного под гражданского телохранителя, Кай действительно выглядел довольно симпатичным, неудивительно, что из всей поступившей в военную часть партии интендант спер именно его. – А как его зовут?

– Кай.

Киборг повернул голову к хозяину, будто тот его окликнул.

– Садись! – Стрелок указал Каю на соседний стул. – Юнни, что у вас сегодня посъедобнее?

– На первое или свежий суп-харчо, или кислые щи – своим мы честно говорим, что позавчерашние, но так даже вкуснее. На второе есть фирменное мясо по-карнавальски, внезапно не подгорело, но лучше возьми куриные котлеты в морковке, пальчики оближешь. И через пятнадцать минут творожный штрудель будет, пахнет просто божественно!

– Хорошо, давай тогда щи и котлеты, – не стал спорить Стрелок. – Кай, а ты что хочешь?

– Уточните вопрос или переформулируйте.

Киборг продолжал в упор смотреть сквозь хозяина. «Ты знаешь, что я хочу! Я слышал, Мэй тебе говорила!»

Стрелок снова повернулся к Юнни и бодро «перевел»:

– Значит, то же самое и штрудель с чаем. Ах да, еще кофе для меня!

– Хорошо. – Юнни недоуменно поглядел на киборга, потом на его хозяина, но ничего не сказал, передал заказ на кухню и ушел встречать следующего клиента.

Стрелок уже доедал первое, а Кай второе, когда под столик заполз амебоид, трудолюбиво всасывающий с пола крошки и грязь, – первое переварится, второе спрессуется в твердый комок и будет выплюнуто в утилизатор. Уборщик ловко орудовал ложноножками между ботинками и колесами клиентов, но Стрелок все-таки вежливо сдал назад, чтобы ему было удобнее.

– Кай, приподними ноги.

Шарах!

Подбитый стол отлетел на несколько метров, стоявшие на нем тарелки – еще дальше. Проходившая по залу официантка еле успела увернуться, незнакомая пожилая пара с гасившегося на станции катера, которую Юнни только-только усадил за столик, испуганно вскочила с мест, остальные посетители перестали есть и напряглись. В дверях кухни возник Щедрый Майк с пресловутом тесаком и с порога заорал: «НУ?!», вконец напугав залетных гостей, – они скомканно извинились и поспешили убраться. С акустикой только не подрассчитали. «Я же тебе говорила, что это не приличное заведение, а какая-то пивнуха!» – донесло коридорное эхо.

Стрелок как дурак остался сидеть перед пустым местом с ложкой в руке и в облитой щами рубашке.

– Простите, я неточно сформулировал приказ, – громко сказал он. – Мой киборг немного… перестарался.

– Ничего страшного. – Юнни, за годы работы в баре видавший и не такое, перевернул лежащий вверх ножками столик, принес и поставил на место. – Слушай, а ты точно уверен, что он разумный?

Стрелок посмотрел на Кая, продолжавшего с каменным лицом держать ноги, задранные чуть ли не вертикально.

– Уверен.

Разумный – да, а вот умный ли – под большим вопросом.

Стрелок велел Каю опустить ноги и с досадой глянул на рыже-белый шлепок штруделя, который уже радостно обволакивал амебоид.

– Повторить ваш заказ? – участливо предложил Юнни.

– Только кофе, пожалуйста. – Стрелка покинул и без того невеликий аппетит, а Кай сам виноват, что остался без сладкого.

Собственно, кофе тоже было лишним, но сбежать из бара сразу после конфуза означало только усугубить его.

На обратном пути из-за угла снова вылетел мяч.

Стрелок подозревал, что тот удирает от юной футболистки вовсе не случайно, и уже приготовился его ловить, но Кай внезапно скакнул вперед и с блеском исправил вчерашнюю ошибку: атаковал «потенциальную угрозу» и уничтожил, глубоко всадив пальцы в мяч и одним движением порвав его напополам.

Нутро у мяча оказалось прорезиненное, розовое, как у выпотрошенной рыбы.

После пораженной тишины кто-то из детей горько заплакал, остальные боязливо зашушукались, и только Лиза восхищенно прошептала:

– Ого, круто! А папин волейбольный он тоже так может?

– Думаю, да, – с вымученной улыбкой подтвердил Стрелок.

– Я принесу?

– Нет! – торопливо возразил Стрелок, а то Лиза уже была на низком старте, и поспешил взять инициативу в свои руки: – Энди, это твой мяч был? Извини, пожалуйста, мой киборг еще совсем маленький и очень испугался твоего мяча, он же так неожиданно на нас набросился. Я даже сам немножко испугался. Кстати, а тебе сколько лет? Шесть? Ого! Такому большому парню уже пора играть в настоящий футбол! Вот что, давай прямо сейчас сходим в магазин и купим тебе новый мяч… И всем по мороженому!

Щедрые откупные мигом высушили слезы потерпевшего, и ребятня, окружив кресло, торжественно потопала в магазин, шумно обсуждая преимущество пломбира в шоколаде против сливочного с изюмом, и наоборот.

– Киборги стерильны, – неожиданно говорит Белка, глядя вслед Лизе, только что радостно сообщившей, что у нее скоро будет второй братик. – Я не могу ни зачать, ни выносить ребенка. Раньше меня это только радовало, а сейчас… Они так счастливы. Мне нравятся дети. Наверное, иметь своих действительно здорово.

– Многие люди тоже стерильны или просто не хотят рожать, – смущенно говорит он, сам понимая, что это далеко не одно и то же. – Но всегда можно усыновить сироту, клонировать одного из родителей или заказать в репродуктивном центре общего малыша, предварительно подправив генетический материал.

– Я знаю, – Белка продолжает задумчиво смотреть в опустевший коридор, – но мне почему-то хочется сделать ребенка самой, почувствовать его в себе с самого начала. Это глупо, да?

– Нет. – Он накрывает ее ладонь своей и уверенно говорит: – Глупо этого не хотеть.

Энди выбрал самый крутой, из витрины, мяч, мечту и зависть всех станционных ребятишек, и Стрелок беспрекословно оплатил и его, и четыре порции пломбира плюс три – сливочного.

Кай тоже получил мороженое и равнодушно съел его в несколько укусов вместе с биоразлагаемой упаковкой.

Дети сочли это очень смешным, Стрелок – не очень.

Благодаря программе самообучения эффективность работы киборга в новом для него месте со временем повышается, но с Каем все происходило с точностью до наоборот. Видимо, сперва киборг пытался разобраться, куда и к кому попал, и осторожничал. Потом понял, что это не перевалочная станция, а конечная, и стал показывать зубы.

Ребятня не спешила разбегаться, толпилась вокруг Стрелка и Кая.

– А как его зовут? А сколько ему годиков? А можно я его своим фантиком покормлю? А давайте он с нами в футбол поиграет, только скажите ему, чтоб больше мяч не рвал!

Стрелок кое-как отшутился-отговорился, что, мол, как-нибудь в другой раз, а сейчас им уже пора домой. Если Кай сегодня настолько не в духе, то и без рванья может так засадить мячом в стену (и хорошо, если в стену!), что либо мяч лопнет, либо стена вогнется.

Остаток дня Кай вел себя более-менее прилично, но идти в бар на ужин Стрелок не рискнул, разогрел готовые пайки. Внимательно понаблюдал за жующим киборгом, пытаясь заметить хоть какие-то признаки того, нравится ему эта еда или нет, и снова намекнул на печенье. Кай снова проигнорировал.

Странно.

Стрелок знал, что из-за особенностей «конструкции» киборги падки на сладкое, даже когда полностью сыты. Минус один процент энергии – уже повод пополнить запас, если подвернулась такая возможность, хотя целенаправленно искать еду киборг начинает только при дефиците свыше двадцати процентов.

Белка вроде бы просто проходит мимо стола, быстро и не глядя на него. Стрелок готов поклясться, что она даже не шевельнула рукой, но…

– Эй!

– Мм? – невинно отзывается она, оборачиваясь. Левая щека забавно оттопырена, как у хомячка.

– Попа не слипнется?!

– Мм!

– Как ты это делаешь?

– Фто? – Белка запихивает в рот второй кусочек сахара. Когда она его стянула, он тоже не заметил.

Поэтому печеньица Стрелок коварно пересчитал, но к концу второго дня все они были на месте. Кай ел нормально – для человека, а сладости стояли в качестве необходимого киборгу доппайка. Может, прежний хозяин вызвал ОЗК именно после кражи печенья и Кая от него теперь воротит?

Перед сном Стрелок совершил кулинарный подвиг – сварил какао. Глупо, конечно, думать, что у всех киборгов одинаковые вкусы, но вдруг Каю тоже понравится?

Стрелок попробовал напиток и одобрительно поморщился: у человека от такого количества сахара не то что попа – горло слипнется! Угощать Кая не стал, просто «забыл» кастрюльку на плите. Отличная приманка для вредного киборга, который неподкупно игнорирует предлагаемые ему лакомства, но наверняка не устоит перед соблазном «объесть» хозяина.

Утром коробка с печеньем так и стояла нетронутой. Какао затянуло, как плесенью, плотной серо-коричневой пленкой.

Зато от хризантемы остался только горшок и куча земли, вываленной на кухонный стол.

Стрелок сперва не понял, что это означает, потом не поверил.

Кай дождался честных двадцати процентов дефицита энергии и получил карт-бланш на активный поиск еды.

– Ты что, сожрал цветок вместе с корнями?!

– Пищевая ценность объектов являлась достаточной для отнесения их к категории «еда».

– А у печенья с какао – недостаточной?!

– В соответствии с полученным приказом был произведен случайный выбор из пищевых объектов, находящихся в помещении.

Стрелок краем глаза выцепил еще одно несоответствие привычной обстановке, круто, на пределе возможности, развернул кресло…

Нет, не показалось.

В аквариуме клубилась поднятая со дна и непрерывно взбиваемая аэратором муть. Кай съел все растения и оттуда. И рыбок. И, кажется, даже улиток, ни одной не видно, хотя обычно по стеклу чертова прорва ползала.

Киборг пристально смотрел на хозяина: «Ну? Ты уже понял, что я тебе совсем-совсем не подхожу, правда?»

– Ну вот зачем, а? – тоскливо спросил Стрелок. – Ладно траву, но рыб-то за что? Они же живые были, такие же, как мы с тобой! Их нельзя есть!

– Информация сохранена, – бесстрастно сообщил Кай.

Стрелок мрачно прикинул: может, запретить ему вставать ночью с кровати? Так ведь как пить дать надует в постель, найдя повод для «аварийного сброса отходов»! Можно, конечно, и это запретить – но вдруг Каю на самом деле понадобится в туалет? Или захочется пить? Стрелок слишком хорошо знал, что значит быть прикованным к кровати. Да, это всего на семь-восемь часов в сутки, но киборги спят вдвое меньше.

Белка сидит за кухонным столом, подперев щеку ладонью, и, приоткрыв рот, как маленькая впечатлительная девочка, смотрит какой-то сериал. Без звука – она транслирует его себе напрямую, чтобы не мешать спящему человеку, но картинку предпочитает внешнюю, развернутую и объемную. Как окошко в другой мир.

В мягком свечении вирт-экрана ее волосы кажутся серебряными.

Он пару минут любуется ею и снова закрывает глаза.

Ладно, оставим это на самый крайний случай.

Стрелок не цеплялся за вещи, память должны хранить не они, а люди. Но когда он подъехал к аквариуму и щелкнул кнопками подсветки и аэратора, то почувствовал себя врачом, отключающим умершего пациента от медицинских приборов. Сердце болезненно екнуло, в комнате разом стало как-то серо и тоскливо. Словно и впрямь кто-то умер. Только что.

– Кай, одевайся. Позавтракаем в баре.

Хрен оказался не слаще редьки, Стрелок даже подумал, не дать ли задний ход, пока Юнни его не заметил, но было поздно. Юнни заметил Кая, умудрявшегося выделяться в любой толпе благодаря не столько комплекции армейского киборга, сколько нарочито кукольной осанке и походке. А значит, и его хозяин где-то рядом.

К большим компаниям, тем более если это компания веселых шумных космолетчиков, Стрелок относился благодушно, хоть и предпочитал сидеть чуть в стороне, наблюдая за людьми, как за языками пламени в камине, источающем тепло и уют.

А вот пропаганду, особенно религиозную, терпеть не мог.

– …оглянитесь, и вы поймете, что наш мир катится в бездну! – экзальтированно взывал с подставки для голограмм вполне, увы, материальный тип в белом плаще с веревочной опояской, и его голос, проходя сквозь микрофон с усилителем, превращался из певучего в гротескно завывающий. – По-кай-тесь, пока не поздно!

– Да я вообще-то уже, – пробормотал Стрелок, косясь на Кая. Тот притворялся паинькой – устал за ночь или усыплял бдительность? – Давно он вещает?

– Минут десять, – не порадовал его Юнни. – Как раз во вкус вошел.

– Откуда он вообще взялся?

– С «Моисея», очередной корабль религиозных переселенцев. Но, похоже, у них там многовато свободных мест, вот и решили добрать паствы по дороге.

Часть народу увязалась за проповедником с корабля, а станционные жители были рады любому развлечению, даже столь сомнительному, поэтому в баре пустовал только неприкосновенный столик в дальнем углу. Стрелок вздохнул, но все-таки поехал к нему – вдоль стенки, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Проповедник продолжал вдохновенно клеймить современное общество, озабоченное погоней за материальным, а не духовным богатством. Определить по этой стандартной агитке, чьих последователей занесло на станцию, Стрелок не смог – с распространением человечества по космосу религии дробились и множились, как амебы, начиная тут же сражаться друг с другом за звание истинной. Ни один из существующих культов тебя не устраивает? Собирай единомышленников и основывай идеальную общину на другой планете!

Проповедник упоенно изображал прямую связь с демиургом, но, как оказалось, бдительно отслеживал реакцию слушателей и прекрасно видел, что происходит в зале.

– Род человеческий хиреет и вымирает! Вместо живых людей мы окружаем себя бездушными куклами, предаваясь с ними блуду и прочим порокам! Наши зачатые без тел и взращенные без любви дети вырастают в мужчин, не похожих на мужчин, и женщин, не похожих на женщин, становясь примером для следующего, еще более деградирующего поколения!

«А вот это уже обидно!»

Некоторые слушатели (в том числе, к досаде Стрелка, жители станции) одобрительно кивали и что-то бормотали под нос. Кое-кто оглянулся на Кая и Юнни, взгляды были боязливые и неприязненные.

– Может, выкинуть его отсюда к такой-то матери? – негромко предложил Стрелок.

– Успеем, – меланхолично возразил Юнни. – Этот тип нам неплохую кассу делает. Для мессии он слишком нудный, к тому же призывает не убивать, а драпать.

Стрелок кивнул. В общем-то да, если на станции есть люди, которые разделяют подобные взгляды, то пусть лучше улетают в прекрасный новый мир.

Нет, все-таки хорошо, что он приехал в бар. Такие вещи надо держать под контролем и в случае чего давить в зародыше. Вот только Кай… Толпа уже накручена против «иных», и если киборг что-нибудь выкинет, это может послужить детонатором. От местных Стрелок подлянки не ждал, и хотя далеко не все жители станции были ангелами, со знакомыми чертями договориться тоже несложно. А вот религиозные фанатики в первых рядах представляли реальную угрозу, особенно несколько рослых мужчин звероватого вида. Но и гнать их пока не за что, а вступать в спор с этим болтуном – только лить воду на его мельницу и затягивать пребывание сектантов на станции.

– Принеси мне, пожалуйста, кофе с тостами, а Каю – комплексный завтрак, чай и какой-нибудь цветок.

– Что?!

– Извини, оговорился. Какой-нибудь десерт.

– Хорошо.

Во время наплыва посетителей Юнни обычно брал на себя часть обязанностей официантки, но тут решил «не оскорблять чужие религиозные чувства» и, обслужив Стрелка, вернулся к дверям. А остальные пусть ждут своей очереди, раз такие праведные!

На соседний стул внезапно, как майский жук на голову во время весеннего лёта, шлепнулся Хрущак, станционный техник, на время гонок превращавшийся в бойкого букмекера.

– Привет! Моя старшенькая сказала, ты меня искал?

– Да, надо бы кое-что обсудить, но под этого крикуна неудобно. Давай лучше вечером, часиков в семь, здесь же?

Хрущак кивнул, оглядел зал и пощипал свои знаменитые роскошные усы, что означало крайнюю степень неодобрения.

– Мои тоже сюда рвались, но я не пустил – не люблю эту сектантскую публику. Ты из-за нее такой мрачный?

– Нет. У меня рыбки сдохли, – со вздохом признался Стрелок.

Хрущак сдавленно хохотнул, затем проникся важностью утраты и доверительно сообщил:

– А у моей Лизки, наоборот, столько их расплодилось, что уже не знаем, куда девать. Она новый аквариум, побольше, на день рождения просит, но до него три месяца, эти кильки нас раньше из дому выживут! Хочешь, отсыплем тебе?

Стрелок заколебался, но все-таки кивнул. Это лучше, чем постоянно возвращаться взглядом к пустому аквариуму – или к месту, где тот стоял.

– Буду очень благодарен.

– Айн момент!

Хрущак жил неподалеку от бара и, метнувшись туда-сюда, торжествующе приволок трехлитровую пластиковую бутыль с широким горлом, до половины заполненную желтоватой водой. Рыбки оказались меченосцами, красными и зелеными с черными хвостиками. После гурами они выглядели непривычно маленькими и узкими, зато их было много, штук тридцать, размером от ногтя до мизинца.

– Вот и отличненько, – гудел Хрущак, крайне довольный решением сразу двух проблем. – И тебе веселее, и у нас минус три банки на столе.

– А Лиза не обидится?

– Я сказал, что для тебя, она обрадовалась, сама отобрала. Да их через месяц столько же наплодится, там прям конвейер, как в «DEX-компани»! Ой, извини…

Стрелок отмахнулся – мол, ерунда, хоть Хрущак и успел заметить, как на миг исказилось его лицо.

Белка стоит сбоку от окна и завороженно, как на змею, смотрит на медленно летящий по улице черно-белый флайер:

– Они узнают, что я бракованная, и заберут меня.

– Не узнают. И не заберут. Обещаю.

Это было одной из причин переезда на станцию.

Но их нашли и там.

– Передай Лизе мое огромное спасибо!

Надо будет обязательно купить малышке коробку конфет и поблагодарить лично.

Юнни оказался прав: проповедник выдохся и стал повторяться, а заскучавшие слушатели – отвлекаться и дозаказывать кто кофе, кто пиво.

В принципе можно уже ехать домой, Стрелок даже подозвал официантку и расплатился, но проповедник не пожелал так легко сдаваться. Он внезапно умолк, будто к чему-то прислушиваясь, поднял вверх указательный палец, привлекая утраченное было внимание, и прочувственно поинтересовался:

– Как вы думаете, почему Господь привел меня именно на эту, крохотную и затерянную в космической глуши станцию?

Ответ последовал незамедлительно, причем с крайне неожиданной стороны.

Станцию тряхануло так, что с некоторых столов попадала посуда, в следующий миг погас свет, и в наступившей темноте и тишине, пока никто еще не успел заорать и завизжать от ужаса, из дальнего угла бара раздался четкий, спокойный и насмешливый голос:

– Видимо, чтобы пришибить с наименьшим ущербом для человечества!

Паника трансформировалась в истерический смех, и тут же снова включился свет – обычный, без аварийного зарева. Попадала, как оказалось, не только посуда, и смущенные люди спешили подняться с пола, потирая ушибленные места.

Стрелок невозмутимо поднес к лицу руку с коммуникатором, в последний момент успев прижать ладонью коварно распавшуюся застежку. Станционная связь работала, внешняя – нет.

– Зури, что там у вас?

– …ный метеор! – Голос у диспетчера был скорее злой, чем испуганный. – Несся так быстро, что пробил систему защиты и раздолбал к чертям собачьим наш транслятор!

– Серьезные повреждения есть?

– Разгерметизация двенадцатого отсека пятого сектора, автоматика уже перекрыла, ребята надевают скафандры и лезут на обшивку смотреть.

«Пятый сектор – это самый дальний от центра», – прикинул Стрелок. Там резервные склады, которые заполняются только во время гонок. Повезло.

– Ясно. Я сейчас тоже подъеду, гляну.

Стрелок без лишней суеты допил последний глоток кофе, окликнул Кая, и кресло неспешно покатилось к выходу из бара.

За спиной плавно нарастал шум – облегченные смешки, преувеличенно громкие и бодрые голоса.

Если даже полупарализованный инвалид не торопится уползти от опасности, а едет на нее глядеть, то остальным тем более бояться нечего.

Нагнетенная проповедником предапокалиптичная атмосфера развеялась без следа, по сравнению с реальной и благополучно миновавшей угрозой стала казаться глупостью, нелепым наваждением. Да и сам «пророк» как-то сник, слез с подставки и заспешил на свой корабль, пока Господь не подобрал камушек потяжелее. Паства послушно потянулась следом. Не вся – за одним столиком осталась девушка, уже не смеющаяся, а рыдающая в ладони, за другим – двое парней, растерянно лупающих глазами. Затем один из них выразительно махнул рукой и пошел к барной стойке за выпивкой.

Стрелок подумал, что надо бы все-таки разузнать имя их демиурга. В такого и уверовать не стыдно.

Шлюз двенадцатого отсека окаймляла красная светящаяся полоса, видимая еще от входа в одиннадцатый. Она то разгоралась до максимума, то снова гасла, в безлюдье длинного широкого коридора производя такое зловещее впечатление, что Стрелок поежился. Впрочем, сюда и в обычное время захаживали только станционные обходчики да играющие в отважных космических первопроходцев дети, а ремонтники сейчас возятся с дыркой в наружной обшивке.

Стрелку здесь делать тоже было по большому счету нечего, приехал просто чтобы успокоить народ и успокоиться самому, – действительно, пострадал только один отсек, а не полстанции отвалилось.

Ах ты ж черт! Бутыль с рыбками так и осталась на столе в баре, а возвращаться туда не хотелось, надо ехать в командный центр.

Стрелок с сомнением посмотрел на Кая. Пожалуй, если четко оговорить условия – не открывать бутыль, не бросать, не трясти, нигде не задерживаться, то киборг вполне справится с этим заданием. Уж чего проще-то, взять предмет и принести!

– Кай, иди…

– Весело сегодня денек начинается, ашшш?

Голос был синтезированный, из транслятора, шипение – натуральное, и оба такие внезапные, что Стрелок подскочил бы в кресле, если б мог.

Белка резко умолкает, поворачивает голову, и он уже по ее приклеенной улыбке понимает – к ним приближается чужак. Нехороший чужак.

Стрелок тоже смотрит в ту сторону и нахмуривается.

– Извини, – негромко говорит он.

Надо было все-таки сразу ехать домой, как предлагала, даже упрашивала Белка, а не делать крюк через парк. Но уж больно хороший, погожий весенний вечер выдался – после поганой зимы и еще более кошмарной осени.

– Извини, – эхом откликается она.

– За что?

Человек видит, что его заметили, ускоряет шаг и, демонстративно выщелкнув лезвие ножа, заступает креслу дорогу:

– Отдавай шмотки, урод!

На Стрелке хорошая, новая куртка, только сегодня купил. И золотое кольцо на пальце, перстень «Братства МЧС», который торжественно вручается на десятилетний юбилей службы. И в лежащей на коленях борсетке наверняка есть чем поживиться, хотя на самом деле ее распирают три шоколадки.

– Не отдам, – просто отвечает Стрелок. – И вообще, не стыдно тебе, молодому здоровому мужику, инвалидов грабить?

Порой, когда человек идет на преступление от безысходности и отчаяния, это срабатывает. Спокойный участливый тон сбивает нападающего с толку, остужая его решимость, а если вслед за этим удастся завязать разговор по душам, возможно, в мире станет меньше не только одним ограбленным, но и одним грабителем. Стрелок как-то пристроил на аэрокартинг к приятелю одного «перспективного паренька», и тот писал в прошлом году, что со второго раза поступил в пилотскую академию…

Но на этот раз Стрелок столкнулся с профессионалом.

Человек скалится, как дикая собака, которая никогда и не была домашней. Острие ножа выписывает затейливые фигуры.

– Че, выше пояса ты тоже ничего не чувствуешь?

На Белке дурацкое форменное платье с белым передником, а все знают, что киборги, предоставляемые социальной службой, – полное барахло. Многозадачная программа медицинской сиделки, установленная на старую модель Mary или DEX’а, поглощает все ресурсы киборга. Да, он по-прежнему должен защищать хозяина любой ценой, но делает это крайне бестолково, стараясь никому не причинить вреда, – скорее сам насадится на нож, чем попытается его выхватить.

Поэтому никто не ожидает, что эта невзрачная кукла, не прекращая улыбаться, без приказа и предупреждения метнется вперед и молниеносно сломает протянутую к хозяину руку о свое колено, а незадачливый грабитель еще долго с содроганием будет вспоминать не столько хруст костей и адскую боль, сколько ту кошмарную улыбку.

– Превышение обороны, – словно в пустоту замечает Стрелок пять минут спустя, заезжая в подъезд.

– Я уже извинилась, – в тон ему отвечает Белка, и улыбка у нее теперь довольная-предовольная.

Кай «не замечал» здоровенного змеелюда, пока тот не подобрался вплотную, да и тогда всего лишь посторонился, уступив незнакомому и потенциально опасному объекту место напротив хозяина. После нападения на мяч Стрелок от греха подальше велел киборгу отключить программу охраны, и Кай наверняка счел это своим великим достижением. Сам киборг бессилен против хозяина, но, если того придушит (или прожжет кислотой) кто-то другой, это решит все проблемы.

– Не то слово, – согласился Стрелок. – Привет, Ташшиас!

Змеелюд пробурчал-прошипел что-то непереводимое. К местным жителям он относился как к неизбежному злу, а на время гонок брал отпуск и уматывал в неизвестном направлении, ожидая, пока станция снова не превратится в упоительно пустынную нору с множеством укромных уголков. Стрелка, впрочем, змеелюд всегда рассматривал с интересом, как забавный казус. На родине Ташшиаса настолько искалеченную особь прикончили бы сразу после вердикта врачей, причем по ее же просьбе. Возиться с паралитиком никто не станет, змеелюды и здоровых-то сородичей едва выносят. Но у хумансов другие обычаи, и это хорошо. У них мирные профессии вроде техника не считаются позорными, а их обладатель – больше ни на что не способным слабаком.

– Ты туда? – Стрелок кивнул на опечатанный шлюз.

– Нет, пока здесь осмотрюсь, пшшшт. Приборы какую-то ерунду выдают, резкое падение мощности и в двенадцатом отсеке, и в этом. Вот, пришел своим языком понюхать. – Ташшиас то и дело высовывал зеленый трепещущий кончик оного, демонстрируя, что это не ошибка транслятора, а видовая особенность.

– Ну, здесь вроде все в порядке. – Стрелок поднял глаза к ярко светящимся потолочным панелям, и те заговорщически ему подмигнули: мол, не выдавай! – М-да…

Тут подоспел и Ираклий – спотыкаясь и пыхтя на весь коридор, словно отмахал двадцатикилометровый марафон. Владелец станции давно мечтал о маленьком аэроскутере для разъездов по своей вотчине, но жена встала стеной, заявив, что тогда следующим этапом автоматизации будет не иначе как тачка для брюха.

– Уф, ты уже тут? – Ираклий посмотрел на кресло почти с завистью.

– Да, мы… – Стрелок непонимающе огляделся. – Кай!!! Твою ж… пробирку!

Киборг послушно выполнил последний «приказ» – пошел вперед по коридору, пока не уткнулся в заблокированный шлюз, где и забуксовал, как в Центре у стола.

– Что он там делает? – изумился Ираклий.

– Дурака валяет, – раздраженно бросил Стрелок и, постыдившись орать на всю станцию, обратился к коммуникатору: – Кай, иди ко мне!

Киборг замер по стойке «смирно»:

– Приказ принят к исполнению. Выполняется поиск указанного объекта.

Вот противный мальчишка! Сканирует глухую дверь перед собой, хотя прекрасно знает, где находится хозяин. А если бы и не знал, проще провести поиск через станционную систему связи, отслеживающую местонахождение всех подключенных к ней устройств. Нет, посылать его куда-то в одиночку еще ни в коем случае нельзя, какое счастье, что Стрелка перебили на полуслове!

– Кай!

На звук хозяйского голоса киборгу пришлось-таки обернуться.

– Объект обнаружен, – «обрадовался» он. – Производится выполнение приказа. Выполняется перемещение левой ноги в пространстве на расстояние семьдесят пять сантиметров. Успешно выполнено. Выполняется перемещение правой ноги в пространстве на расстояние семьдесят пять сантиметров…

– Что это с ним? – еще удивленнее переспросил Ираклий.

– Я же сказал – дурит!

Стрелок в сердцах отключил коммуникатор. Ничего, они никуда не торопятся, и если Кай исхитрился запустить тестовый режим с отслеживанием и озвучкой каждого этапа, то пусть сам теперь с ним и мучается.

– В смысле – глючит?

Стрелок заставил себя успокоиться или хотя бы сделать соответствующий вид.

– В смысле давай по делу. В двенадцатом отсеке хранилось что-нибудь важное?

– Нет, там всего пара ячеек была занята, и то…

– Тшшш! – внезапно перебил Ираклия Ташшиас. – Чуете?

– Что?

Язык змеелюда трепетал, как у разъяренной кобры, но, кажется, техник имел в виду все-таки звук, а не запах. По крайней мере, Стрелок его тоже услышал – странный свист на грани ультразвука, доносящийся откуда-то сверху. Пока они с Ташшиасом водили взглядами, пытаясь обнаружить его источник, система безопасности тоже спохватилась – по отсеку разнеслись завывание сирены и категоричный голос станционного искина:

– Внимание, зарегистрирована утечка воздуха в одиннадцатом отсеке четвертого сектора! Все живые существа, находящиеся в данном отсеке, должны экстренно его покинуть! До аварийной герметизации осталось пятнадцать секунд… четырнадцать… тринадцать…

Существа и так стояли за рамкой шлюза, но на всякий случай отскочили-отъехали от нее еще на несколько метров.

И только Кай продолжал изображать ржавого робота, успев продвинуться вперед всего на несколько метров.

– Кай, беги! – заорал Стрелок, подавшись вперед. – Сдохнешь же, дурень!

Возможно, утечка не столь велика, и киборг сумеет продержаться в запертом отсеке до того, как дыру залатают. Но с той же вероятностью щель может расшириться и в считаные мгновения высосать в космос весь воздух.

До Кая это, видимо, тоже дошло. Ну или программа самосохранения сработала, отменив менее приоритетные задания и погнав киборга к выходу из отсека.

– Девять… Восемь… Семь…

Стремглав пролетев половину коридора, Кай внезапно затормозил, будто нарочно играя с опасностью.

А может, и впрямь нарочно? Если киборг поломается, Стрелок обязан вернуть его в ОЗК, это написано в договоре. Там его починят, как в прошлый раз, и, может, наконец отдадут настоящему хозяину.

– Кай!!!

– Эй! – Ираклий схватил кресло за ручки в спинке и отчаянно уперся ногами, хотя с его весом достаточно было просто их поджать. – Ты-то куда? Да черт с ним, с болваном!

Но киборг, оказывается, заметил еще одну, не менее серьезную угрозу – обшивка правой стены плавно вздулась метровым горбом, а потом лопнула. Из разлома ударила струя раскаленного пара, такая мощная и плотная, что влетевший в нее киборг обварился бы до костей. Когда струя чуть-чуть ослабла и стабилизировалась, Кай поднырнул под нее и уже во всю прыть рванул по коридору.

Починить удается не всех. И если искалеченный человек еще может рассчитывать на любовь и поддержку близких, то инвалид-киборг хозяину точно не нужен.

«Интересно, выжил ли «мальчик», за которого держала кулаки Мэй»?

Мысль мелькнула и пропала. Кай так точно выжил: боком проскочил между смыкающимися створками и сразу перешел с бега на шаг.

– Приказ успешно выполнен, – невозмутимо доложил киборг, остановившись перед хозяином.

Ираклий разжал руки и с трагическим стоном, как самый пострадавший, осел на пол и принялся ругаться на все подряд. Досталось и киборгу, и его такому же безмозглому хозяину, и метеору, и техникам, не сумевшим правильно оценить повреждения от удара, – то ли под наружным слоем обшивки расползлась затейливая трещина, то ли метеоров было два, как и пробитых ими отсеков. Стрелок, напротив, стиснул пальцы на подлокотниках кресла, чтобы не высказаться на первую тему еще похлеще.

И только Ташшиас удовлетворенно потер лапы и объявил:

– Ну, теперь все понятно, шшшу! Вот он где был, пробой, – возле узла охладителя!

Трещину вовремя перехватили и обезвредили, жители станции отделались легким испугом, а ее владелец – легкими убытками, по поводу которых причитал почище авшура. Зато, как философски заметил Стрелок, можно больше не ломать голову, менять ли регенератор воды. Однозначно на следующий год откладывается, новый транслятор куда важнее. Старый же разлетелся вдрызг, даже чинить нечего.

Станция осталась без инфранета и межпланетной связи, и только тут Стрелок спохватился, что так и не позвонил Мэй. Хотелось сообщить ей что-нибудь более оптимистичное, чем просто «долетели», но Кай пока не желал давать для этого повода, а теперь и возможность исчезла. Правда, можно пересылать сообщения с гасящимися на станции кораблями, но скоро их поток уменьшится: весть о сломанном трансляторе разойдется по навигаторским форумам, и многие изменят маршрут – мало ли что еще там сломалось, а попасть в «завис» без связи с миром совсем не хочется. Для станции это дополнительные убытки, так что Ираклий, все еще стеная, немедленно написал письма своим поставщикам и для надежности отправил сразу с тремя кораблями.

Пока Стрелок с Ираклием разгребали свалившиеся на них проблемы, Каю опять пришлось торчать в углу кабинета. В каком именно, хозяин не уточнил, и прервавшиеся на кофе-паузу приятели обнаружили фикус уже лежащим на полу, а Кая – невозмутимо стоящим в горшке на его месте.

– Была занята максимально удобная точка для наблюдения, – доложил он.

Ну да, аж на полметра выше пола, обзор возрос на целых четыре процента!

Стрелок согнал Кая с горшка и указал на соседний угол, в который киборг с готовностью встал лицом к стене.

– Да-да, и хорошенько подумай над своим поведением! – сурово добавил Стрелок, будто именно этого от Кая и ждал. – Извини, Ираклий. Закажи новое растение, я оплачу.

Ираклий представил, как будет выглядеть подобный вопль о помощи («Жизненно необходимы новый транслятор и фикус!!!»), поморщился и выдвинул встречное предложение:

– У меня на примете есть один башковитый парень, хочешь, попрошу его покопаться в твоем кибере? Подправить там чего, программок каких полезных добавить…

Честно признаться, соблазн был велик. С RK-1 Кай напоминал колесо с незатянутыми гайками, которое якобы случайным образом вихляется во все стороны, но слететь все-таки не может. С программой «DEX-компани» он работал бы гораздо лучше… только это была бы программа, а не Кай.

– Нет, – отрезал Стрелок. – Он меня полностью устраивает.

Встреча с Хрущаком сорвалась, из-за аварии оба оказались заняты до позднего вечера, и Стрелок вспомнил о друге, только увидев бутыль с меченосцами, поджидавшую его на пороге квартиры. Наверное, Юнни принес или кого-то из пробегавшей мимо ребятни попросил, ту же Лизу.

Муть в аквариуме успела осесть, скопилась на дне. Стрелок велел Каю принести синее ведро из санузла (ошибиться невозможно, другого там нет), взял шланг и, не доверив вредному киборгу столь тонкую работу, сам просифонил дно, слив грязь в ведро.

– Отнеси ведро в санузел и вылей воду в унитаз. Потом набери в ведро чистой воды и принеси мне.

Кай взял ведро и ушел. Судя по последовавшим звукам, киборг поднял его высоко над головой, и грязный водопад вылетел из унитаза почти в том же объеме, в котором туда влетел. Вслед за шумом слива послышался ритмичный плеск – Кай горстями черпал воду из унитаза, наполняя ведро.

– Кай! Вылей это обратно и набери воды из крана в душевой кабинке!

Стрелок знал, какими аккуратными могут быть киборги, когда хотят. Кай не хотел. Наполненное вровень с краями, ведро при каждом шаге плевалось водой во все стороны. Стрелок в последний момент догадался потрогать ее пальцем и в тот же миг с оханьем его отдернул: в ведре оказался кипяток.

– Кай! Температура воды для аквариума должна быть двадцать – двадцать пять градусов по Цельсию, не выше и не ниже! Иди вылей эту и принеси новую. И не наливай ведро доверху.

С третей попытки Кай принес то, что у него просили. Примерно с пол-литра на дне ведра.

Стрелок рассудил, что от добра добра не ищут, молча вылил воду в аквариум и снова послал киборга в санузел. И снова. И снова.

Кай с блеском подтвердил, что он упорный.

Когда уровень воды в аквариуме наконец дополз до прежней отметки, Стрелок пересадил туда меченосцев, закрыл крышку, включил свет и аэратор. Побледневшие рыбки испуганно прижались ко дну, но уже через пять минут успокоились, налились цветом и принялась что-то склевывать с камней и коряжки.

– Есть рыбок запрещено, – на всякий случай сурово повторил Стрелок. – Прикасаться к ним, доставать их из аквариума и пить оттуда – тоже!

– Информация сохранена.

Перед сном Стрелок заметил на подушке Кая четкие отпечатки ботинок – не проследил вчера, чтобы киборг разулся! – и, не выдержав, переложил ее на другой конец постели.

Вернувшийся из санузла Кай уверенно лег головой в обратную сторону. А эта штука для ног, вот же, «подписано»! Не на грязь же мне чистыми волосами ложиться!

– Самому-то не надоело?

– Уточните вопрос или переформулируйте.

– Спи уже, бестолочь, – устало переформулировал Стрелок.

Читать Каю нотацию о смирении, совести и любви к рыбкам бессмысленно, в Центре он пропустил мимо ушей сотни куда более профессиональных проповедей. Уйдет за процессор и будет думать о своем, изредка подавая сгенерированные программой реплики, Белка тоже это умела.

Стрелок был уверен, что она смогла бы достучаться до Кая. Именно она, а не «предатели» и «подсадные утки», как этот упрямец воспринимал разумных киборгов Центра.

С появлением Кая черная дыра в душе не только не уменьшилась, но и начала разрастаться.

Теперь Белки не хватало им обоим.

Утром Стрелок безжалостно стер все наброски статьи для инфосайта МЧС и начал писать ее с нуля, про правильные действия персонала во время аварии на орбитальной станции. По горячим следам строчилось легко и быстро, а в соседнем вирт-окне Стрелок якобы для вдохновения запустил бодрый фильм-катастрофу, в котором оные действия по большей части сводились к панической беготне по кругу.

С того места, где стоял Кай, окна с фильмом было не видно. Зато было видно его отражение в стекле аквариума, и Стрелок старался смотреть туда пореже, чтобы не спугнуть киборга скрестившимися взглядами.

Хитрость удалась – по крайней мере, полдня миновало незаметно, без происшествий. После обеда, на который ушли последние пайки из морозилки, Стрелок решил проехаться по станции, выгулять Кая и проветрить собственные мозги, а то из-под пальцев уже полезли монстры вроде «концентрация вакуума» и «выдыхуемый воздух».

– Надо бы рыбок покормить, – в последний момент спохватился он, но тут позвонил Зури, отчитался о ходе ремонтных работ, и в следующий раз Стрелок вспомнил о рыбках уже за порогом квартиры.

Ладно, потерпят до вечера, ничего с ними не сделается – лучше недокормить, чем перекормить.

Когда они вернулись, аквариум заполняла каша из размокшего печенья. В ней кусочками разноцветных цукатов торчали дохлые рыбки. Фильтр молчал, героически пав в битве с таким количеством грязи.

– Кай!!!

И когда только успел?! Стрелок же ни на минуту… ну ладно, как раз примерно на минуту отвернулся, отвлеченный разговором с диспетчером.

Секундное дело – метнуться к аквариуму и высыпать в него все печенье. «Покормил», присвоив хозяйским мыслям вслух статус приказа. А чем именно кормить и в каком количестве, уточнений не было. Киборгу такой коробки хватило бы как раз на один плотный прием пищи.

Вот скотина, запомнил уязвимое место хозяина и при первой же возможности снова безжалостно туда ударил! Не фильм он смотрел, а бедных рыбок гипнотизировал, выжидая удачный момент!

Про скотину Стрелок говорить не стал, но, видимо, очень громко подумал, потому что Кай «ответил» волной глубочайшего удовлетворения, внешне тоже оставаясь бесстрастным. Верните моего настоящего хозяина, дом, сад и доберманчиков, гады!

– Ну хорошо, – с угрозой пробормотал Стрелок. – Да, я на тебя зол! Очень зол, и не собираюсь это скрывать! Но это ничего не меняет! А ну иди опять за ведром!

На этот раз пришлось вычерпывать все содержимое аквариума, иначе протухнет и завоняет. От него и так уже шел специфический, пока не тухлый, но неприятный душок.

Когда Кай нес к унитазу последнюю, самую густую порцию, у ведра оторвалась ручка. Прямо посреди комнаты. Киборг в последний момент сделал судорожное движение, якобы пытаясь предотвратить катастрофу, но на деле мерзкая каша расплеснулась вдвое дальше, чем могла бы. Попало и на рабочий стол, и на хозяйскую постель.

Мыть полы Кай «не умел». Может, и правда не умел, но наверняка же не раз видел! Нет, «данная информация отсутствует», киборг мстительно требовал «загрузить необходимое программное обеспечение» либо «предоставить визуальный образец». В другое время Стрелок показал бы ему пару роликов из инфранета, но на отрезанном от сети терминале такой ерунды не водилось, а вдохновить киборга личным примером тем более не было возможности. Протереть стол Стрелок еще мог, но орудовать тяжелой шваброй – увы.

В итоге Кай частично сгреб жижу на совок и в ведро, частично размазал еще больше, и она засохла на полу тонкой шелушащейся корочкой, издававшей корично-рыбный запах.

Стрелок понял, что теперь тоже долго не сможет есть печенье.

Домработница, пожилая, но крайне энергичная мать одного из техников, обычно приходила по средам, то есть – послезавтра. Стрелок позвонил ей и попросил прийти завтра, лучше с самого утра.

– Что-то случилось? – насторожилась Алла Витальевна. – Я могу и прямо сейчас подскочить.

– Нет-нет, все в порядке! – в данный момент Стрелок был не в состоянии выслушивать охи и ахи доброй, но уж больно эмоциональной старушки. До завтра, может, хотя бы запах выветрится. – Просто нас теперь двое, вот и мусора… немного больше. Да, в десять часов будет в самый раз, спасибо.

Стрелок попытался дописать статью, но сосредоточиться на ней никак не удавалось. Фразы казались тупыми и пафосными. Кофе отдавал рыбой. Пустой аквариум вопиял. Кай в поисках дополнительных калорий попытался вылизать грязное ведро изнутри (на это хозяин не обратил внимания) и, не дотянувшись языком до дна, разломал ведро пополам с оглушительным хлопком (это игнорировать уже не удалось).

Через два часа Стрелок сдался, связался с Ираклием и небрежно поинтересовался, не нужна ли ему помощь или хотя бы компания.

Сегодня Лиза подстерегала их посреди коридора, держа мяч под мышкой, а за спиной девочки толпилась остальная команда. Это было что-то новенькое и крайне подозрительное!

Стрелок напрягся, ожидая, что Лиза начнет расспрашивать его о рыбках, а врать и каяться одинаково стыдно, но девочка с ходу затараторила:

– Дядя Стрелок, а пусть Кай Женькин мяч порвет!

– А то Женька с Ланой вчера не видели и нам не верят! – подхватил кто-то из ребят.

– Говорят, что мяч просто старый был!

– И сам лопнул, а мы его дорвали и все придумали!

– Мы на конфеты поспорили!

Лиза, истинная дочь своего отца, самодовольно помахала собранными в мешочек «ставками».

– Ну, раз у вас все так серьезно… А реветь и новый мяч просить не будете? – строго поинтересовался Стрелок у детворы.

– Не-е-ет!

Стрелок, улыбаясь, повернулся к Каю:

– Похоже, ты у нас теперь местная знаменитость. Ну давай, рви!

Женькин мяч действительно оказался лучше, новее и прочнее (или рвать мячи по приказу было не так интересно), но против стальных пальцев киборга и он не устоял.

Лиза пихнула Лану локтем и торжествующе прошептала:

– Ага, я же тебе говорила, что он клевый!

Восьмилетний Женька хмуро утер нос кулаком, но слово сдержал, не заплакал.

Юная букмекерша раздала друзьям выигранные конфеты и козой заскакала вокруг кресла:

– Ну что, теперь за мороженым?

– Каким еще мороженым?

– Как вчера! Мы обещали не реветь и мяч не просить, а про мороженое уговора не было!

– Ах вы, жулики! – рассмеялся Стрелок, но все-таки развернул кресло к магазину.

При детях Кай вел себя смирно – поди повыделывайся, когда каждый твой «глюк» сопровождается восторженным визгом и просьбами повторить, а хозяин это только поощряет! Киборг обиделся и ушел за процессор, позволяя себя толкать, дергать за комбез и даже обнимать от избытка чувств.

В магазине оказался свежий завоз товара: и мороженого, и всевозможных банок-коробок, и – внезапно! – живой рыбы, кишевшей в прозрачном исцарапанном кубе, как осколки зеленых зеркал. Рыбки были некрупные, с мужскую ладонь, зато жирненькие, каждая на полкило потянет. Среди них затесались три малька размером с палец, головастые и более темные.

Спровадив ребятню, Стрелок поинтересовался у продавца:

– Мишель, что это за рыба?

– Новоземная переливница, – с готовностью сообщил тот. – Возьми, попробуй – хорошая, сочная! И недорогая. Ее к нам в обычных морозильниках везут, без аквариумов и криогеники: она до того живучая, что в жару вместе с водоемом высыхает, а на зиму в лед вмерзает. Кинул в воду – через полчаса набухла-оттаяла и снова хвостом бьет. Живая консерва!

– Сейчас, погоди минутку… – Стрелок подъехал к двери, выглянул – Лизы не видно. – А можно мне вот этих, мелких?

– Зачем? – опешил продавец. – Они ж на один зуб!

– Мне не на зуб, а в аквариум.

– Да они там всех остальных слопают, – продолжал сомневаться Мишель. – Их на родине «водяной саранчой» называют, в каком пруду завелись – вскоре там только они и останутся, даже коряги и прибрежную траву обгрызут!

– То, что надо, – заверил его Стрелок.

Продавец еще немного посокрушался, что поди поймай эту мелочь в такой куче, но все-таки натянул длинные прорезиненные перчатки и взялся за сачок. Основной проблемой оказалось не поймать рыбу, а отбиться от нее: вместо зубов у переливниц были твердые цепкие клювы, и любой опущенный в воду предмет мигом превращался в огромную, азартно трепещущую хвостами гроздь.

Покончив с экстремальной рыбалкой, Мишель принес швабру и в два счета вытер расплесканную вокруг куба воду.

Стрелок легонько пихнул Кая в бок:

– Вот, смотри, как это делается!

– Информация сохранена.

Все, теперь не отвертишься, паршивец!

Эти рыбки ни черта не боялись, с ходу принялись обгрызать со стенок свеженалитого аквариума остатки присохшего печенья и драться за них. Стрелок покрошил им кусок булки и еле успел отдернуть руку: рыбы до середины высунулись из воды, с треском щелкая клювами. Мол, батон – хорошо, а бутерброд с мясом – еще лучше!

«Да, эти не пропадут!» – с удовлетворением заключил Стрелок, но все-таки решил подстраховаться:

– Кай, я запрещаю тебе кормить рыбок, а также приближаться к аквариуму ближе чем на метр!

– Информация сохранена, – не стал оригинальничать киборг.

До «Сытого гонщика» Стрелок с Каем добрались уже перед самым закрытием, и кафе закрыли вместе с ними. Пока официантка с амебоидом неспешно убирали зал, Стрелок сидел за любимым столиком, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Других посетителей в кафе не осталось, Кай мог безопасно выкидывать свои фокусы, но то ли как раз это и расхолаживало, то ли киборгу польстил детский восторг, то ли, напротив, смутило, что его так искренне захвалили за сделанную гадость. Может, теперь начнут ругать за хорошее поведение?.. Так что Кай смирно сидел за столом, не путая ложку с вилкой, как сегодня утром, и не пытаясь есть чайный пакетик, сахар и кипяток по отдельности, как вчера вечером.

– Ты же помнишь, что завтра мы не работаем? – поинтересовался Юнни, раскладывая перед Стрелком столовые приборы. – Поэтому сегодня и до девяти, а не до двенадцати.

Стрелок замялся. Обычно он просматривал ежедневную станционную рассылку перед сном (или вместо), но из-за Кая и аварии…

– Ну конечно, забыл! – всплеснул руками Юнни, все поняв по его лицу. – А продуктами хоть затарился?

– Что, магазины тоже закроются?

Стрелок никогда не делал запасов впрок, следил только за кофе и сигаретами. Всегда же есть бар и ларьки, где можно купить энергетический батончик или пачку чипсов.

– Да, Малхази маякнул, что на нас надвигается санитарная инспекция, надо привести все, что можно, в порядок.

Стрелок понятливо усмехнулся. А что нельзя – замести под коврик, то есть припрятать по соседям. В баре кормили вкусно и недорого, а травили редко и не до смерти, так что это маленькое неудобство вполне можно простить. Жители станции стояли горой за любимое заведение: если инспектора его закроют или впаяют неподъемный штраф, то гигиена, может, и восторжествует, а вот желудки – однозначно нет.

– Ничего страшного, у меня там вроде бы пачка макарон завалялась…

– Макарон?! – Это почему-то привело Юнни в такой ужас, что, пока Стрелок ужинал, ему быстренько собрали «ссобойку»: десяток отбивных, целый пакет булочек с изюмом и пятилитровую кастрюлю с гороховым супом.

– Только сразу поставь ее в холодильник, – несколько раз повторил распорядитель. – Горох – он такой, коварный!

– Обязательно поставлю. – С белой эмалированной кастрюлей на коленях Стрелок чувствовал себя глупо, но доверить ее Каю не рискнул. – Спасибо!

Кресло двинулось с места с непонятной запинкой, Стрелок даже оглянулся, не попало ли что под колеса. Нет, но они крутились все медленнее и медленнее, а у порога вообще встали намертво. Встревоженный Стрелок коснулся сенсорной панели в правом подлокотнике, вызывая вирт-окно с отчетом о состоянии системы. Если пропала связь с нейродатчиками, это полбеды, у кресла есть ручное управление. А вот если вышел из строя сам движок…

Неужели тут не обошлось без Кая? Он знает, что без кресла Стрелок как без ног, и киборг, который не помогает, а только мешает, будет ему совсем не в кассу. В Центре полно куда более эффективных DEX’ов, на одного из которых Кая без проблем обменяют по гарантии. А это важная ступень к победе: вы и сами не смогли меня отладить, и найти мне другого хозяина – тоже. Так верните на место!

Нет, слава неизвестному демиургу, не сломалось, просто аккумулятор разрядился. Встроенный компьютер он еще тянет, а движку мощности уже не хватает.

Стрелок посмотрел на киборга почти с благодарностью:

– Кай, вези кресло домой.

Главная проблема неправильно сформулированных приказов – киборги умудряются выполнять их так быстро, что поправить или отменить зачастую просто не успеваешь.

Второй ошибкой было спасать не себя, а кастрюлю с супом. После напутствий Юнни в подсознании отложилось, что эта штука чертовски важна и надо сохранить ее любой ценой.

В том числе ценой спины.

Боль от удара об пол оказалась настолько сильной, что Стрелок на какое-то время ослеп и оглох. И, видимо, заорал, потому что весь персонал бара сбежался гораздо быстрее, чем на звук падения тела, а спустя каких-то пять минут в «Сытого гонщика» ворвался станционный врач с медсестрой и гравиносилками.

К тому моменту первый, самый лютый приступ боли прошел, и Стрелок попытался приподняться на локтях, но теперь заорал уже доктор, требуя лежать и не двигаться. Пострадавшему вкололи обезболивающее, максимально осторожно переложили на жесткие носилки, зафиксировали и повезли в медблок.

Неописуемые, а главное, такие знакомые ощущения, что лучше б он сдох на месте, чем снова через все это проходить.

Юнни и присоединившиеся к нему Хрущак с Ираклием – новости по станции разлетаются быстро – остались ждать результатов осмотра, нервничая за шестерых, но медсканер не показал ничего ужасного. Ушиб, небольшой отек и гематома, а боль была вызвана избыточной чувствительностью симбиотического спинного мозга, это как в оголенной нервный узел пальцем ткнуть.

– Я же говорил, что все в порядке, не стоило беспокоиться, – смущенно оправдывался Стрелок, но его все равно упаковали в металлопластиковый корсет от шеи до паха, чтобы снизить нагрузку на позвоночник и предотвратить отсроченные последствия удара.

Стрелок не носил такой корсет уже два года и предпочел бы забыть о нем навсегда, но доктор сказал – минимум неделю, а там посмотрим на результаты повторного сканирования. Предложил даже полежать эту неделю в медблоке, но Стрелок категорически отказался.

– А где Кай? – спохватился он.

– Наверное, так и торчит возле бара, – неприязненно скривил губы Юнни. – Ты же крикнул ему: «Стой!» – он и замер.

– Да? – Стрелок этого решительно не помнил. – Подай, пожалуйста, мой коммуникатор. Вон он, на столе возле медсканера. Кай!

Киборг отозвался мгновенно, словно все это время смотрел на коммуникатор и ждал вызова.

– Иди к моей квартире и жди меня у двери.

– Приказ принят к исполнению.

Дойдет? Или придется за ним ехать и снова откуда-то выпутывать?

– Что это вообще было? – потребовал ответа Хрущак. – Юнни сказал, что кибер внезапно взял да и вывалил тебя из кресла.

– Не внезапно. – Стрелок криво усмехнулся. – Я приказал Каю везти кресло домой, а про меня уговора не было.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – ужаснулся Ираклий, а остальные поддержали его нервным гулом. – Он же мог тебя угробить!

– Но не угробил же.

– В следующий раз точно угробит! Или на кого-нибудь другого нападет!

– Он на меня не нападал, я сам виноват, честное слово.

– Что приволок его на мою станцию?

Стрелок так посмотрел на Ираклия, что тот смущенно засопел и сбавил тон:

– Мы же за тебя волнуемся! Ну зачем тебе этот киборг, а? Что ты кому хочешь доказать?

– А я-то тебе зачем? Бери деньги, документы и уходи, до отлета корабля осталось меньше трех часов!

– А ты? – повторяет Белка, словно не услышав его ответа.

– У тебя всю жизнь были хозяева, неужели ты не хочешь наконец стать свободной?

– У меня никогда не было тебя.

Стрелок тряхнул головой.

– Если Кай тебя так напрягает, мы можем уехать с твоей станции.

– Ну чего ты сразу, я же ничего такого не имел в виду, просто так, чисто по-дружески… – совсем стушевался Ираклий. – Ох, что-то у меня от всех этих переживаний сердце прихватило, где там этот док, пусть накапает чего-нибудь успокоительного…

– Извини, я буду стараться, чтобы такое больше не повторилось, – убедительно пообещал Стрелок.

Пока шел медосмотр, кресло подзарядили и даже почистили, отчего Стрелку стало еще более неловко. Хрущак с Юнни помогли другу перебраться в кресло и пошли рядом, провожая до дома, а уже на выезде из медблока их догнала запыхавшаяся медсестра с белой кастрюлей. Суп немного расплескался, но большая часть все-таки уцелела.

Стрелок стоически поблагодарил добрую женщину, надеясь, что мученическое выражение его лица спишут на травму.

Остаток вечера Кай вел себя идеально.

«Испугался, гаденыш!» – злорадно думал Стрелок, куря перед сном на кухне. В отличие от друзей он был уверен, что Кай вовсе не пытался его убить. Просто, как ни смешно это звучит, впервые за время их знакомства действительно сглупил, а не притворился. Вытряхивая хозяина из кресла, Кай рассчитывал, что тот, как любой нормальный человек, выставит вперед руки, а не скорчится вокруг кастрюли, будто это грудной младенец. Руки у Стрелка были сильные, он легко на них подтягивался, перенося тело с кресла и на кресло, а спина, если ее не трогать, вела себя нейтрально, со стороны нипочем не догадаешься, насколько она уязвимая. Так что максимум, чего ожидал Кай, – пары синяков, разлитого супа и вожделенной злости на тупого киборга.

А тут – вопли, паника, сбегающиеся на помощь люди, врачи с носилками, подтверждающие, что все серьезно.

Сам Стрелок полагал, что его запас прочности все-таки побольше, но успокаивать Кая не стал. «Ничего, будет ему урок», – думал он, морщась от уже редких и слабых, но противных приступов боли. Если Кай действительно такой умный и внимательный, как утверждала Мэй, то следующего раза не будет. Слишком рискованно, угробит хозяина, и тогда Каю тоже придет конец.

Стрелок затушил в пепельнице чадящий фильтр и вытащил из пачки новую сигарету.

– Я тебя ненавижу! – попятившись, истерично кричит Белка ему в лицо. – Я вас всех ненавижу!

Она может его убить, но это ничего не изменит. Он и так уже почти мертв, а за ней сразу придут другие.

Он может приказать ей умереть, но так ошарашен, что даже забыл о боли, из-за которой и наорал на «куклу», штатно перестилавшую постель и совсем легонько, но как-то очень неудачно шевельнувшую хозяина.

Они затравленно смотрят друг на друга и ждут, кто первый сорвется и освободит второго от этого бессмысленного мира нормальных людей и киборгов.

Потом он криво улыбается и говорит:

– Знаешь, а такой ты нравишься мне гораздо больше.

Кай не ненавидел людей. Они просто были ему не нужны – кроме одного-единственного человека, которому был не нужен Кай.

И это куда хуже ненависти, которую можно обуздать, перетерпеть, погасить… обратить.

Стоящий рядом Кай внезапно протянул ему пустую ладонь.

– Э? – Стрелок непонимающе посмотрел на киборга, потом повнимательнее пригляделся к его руке – и заметил на коже бледно-розовые пятнышки старых ожогов. – Слушай, ты что, правда хочешь вернуться к прежнему хозяину? К такому хозяину?

Стрелок, стиснув зубы, пришлепнул Каю на ладонь пепельницу и затушил окурок уже в ней. Киборг почти ожидаемо не удержал ее без приказа, пепельница упала и зазвенела по полу, пороша содержимым. Хорошо хоть небьющаяся, металлическая.

– Убирай, – вздохнул Стрелок и вдруг спохватился: а ведь в Центре Кая отформатировали, надеясь, что адаптироваться с нуля ему будет проще. Кай не должен был реагировать на догоревшую до фильтра папиросу – но все-таки протянул руку. Что это – проверка на вшивость? Или попытка извиниться, первый проблеск привязанности, то, что Кай раньше делал для хозяина, а Стрелок спугнул его «неадекватной» реакцией? И как бы отреагировал Кай, если бы Стрелок воспользовался живой пепельницей? Может, это стало бы переломом в их отношениях?

Стрелок понял, что никогда этого не узнает, даже если Кай снова подставит ему ладонь. Потому что он никогда не ткнет окурком в киборга. Потому что, с сигаретой или без, все равно не превратится в прежнего хозяина Кая, как и Кай – в Белку. Новая игра – новые правила, и Каю придется либо принять их, либо… нет, мы еще поборемся!

– Кай, возьми щетку и совок и смети пепел на него. Так ты только руки пачкаешь.

С помощью этих нехитрых приспособлений киборг успешно запачкал не только руки, но и лицо, комбез и пол в радиусе двух метров. Увы, усилия Кая пропали даром: хозяин продолжал медитативно вдыхать и выдыхать дым, одинаково задумчиво глядя на его завихрения и на старания киборга.

Пока Кай был обычным киборгом, к нему относились почти по-человечески. А когда стал очеловечиваться – поспешили от него избавиться. Почему? Разве умный преданный слуга не лучше просто преданного? Вон сколько детей мечтают, чтобы их любимые плюшевые игрушки ожили…

Раньше Стрелок не мог этого понять, а теперь, кажется, догадался.

Потому что «почти» – очень размытое понятие. И, возможно, однажды до Кая это дошло бы.

Ночью Кай воспользовался недовыполненным «убирай» и оттянулся на всю катушку. Протер пыль, смахнув с полок все стоявшие на них безделушки и потоптавшись по ним. Опробовал новые знания и вымыл пол любимой флисовой рубашкой Стрелка, макая ее в аквариум, – ручка у швабры была длинная, приказ не подходить ближе чем на метр Кай не нарушил. Выжимать тряпку? Он DEX, а не Mary, и не обязан знать такие тонкости! Влажность в комнате подскочила настолько, что постельное белье к утру отсырело, а запах прокисшей каши с рыбой усилился в несколько раз.

«Лучше бы спина болела», – мрачно подумал Стрелок, глядя на пузырящуюся в аквариуме пену, которая милосердно скрывала останки третьей и, видимо, последней попытки орыбиться. Выпитая на ночь таблетка анальгетика обладала еще и снотворным эффектом, и хозяйственные хлопоты Кая Стрелка не разбудили, только звонок будильника.

Натрудившись за ночь, киборг таки снизошел до официального доппайка – обгрыз с отбивных яичный кляр и выковырял весь изюм из булочек, как «оптимально соответствующие текущим потребностям системы», а кастрюлю с гороховым супом, из которого выловил только жирную мозговую кость, «забыл» на столе, и тот забродил. Небось прямо грязными руками туда лазил, засранец!

Но главный сюрприз Стрелка ожидал в санузле. Оказалось, была и вторая тряпка, полотенце, кинутое Каем в сток душевой под открытый кран. В сутки на одного жителя станции полагалось не больше ста литров воды, и теперь они все они были на полу санузла, а если бы не технологический уклон к стоку, то разлились бы по всей квартире. В кране интригующе посвистывало, но автоматический счетчик перекрыл трубу до полуночи.

Стрелок не выдержал и наорал на Кая. Что Кай бессовестный паршивый дурак. Что ни Стрелок, ни рыбки не виноваты в том, что Кай бессовестный паршивый дурак, это его личная заслуга. И что им обоим теперь весь день нечего будет пить и жрать, кроме вот этих объедков. Но на «зачем я только тебя взял!» не сорвался ни разу. Вроде бы потому, что очень хотелось.

Киборг слушал его с нейтральным выражением лица, едва заметно скосившись влево. «Допустимая погрешность осанки», казавшаяся издевкой и бесившая еще больше, о чем Кай, похоже, прекрасно знал. Сам подметил или кто-то в Центре неосторожно обмолвился?

Стрелок выдохся, опомнился и с горечью бросил:

– Да-да, такого тебе киберпсихологи точно не говорили. А ну, живо вытащи это оттуда!

– Уточните приказ, – продолжал нарываться на оплеуху Кай, но злость Стрелка внезапно как ветром сдуло. А ведь чем старательнее Кай изображает сбоящего киборга, тем больше похож на человека. Ему приходится искать лазейки в программе и хозяине – его слабости и болевые точки, и постоянно выдумывать что-то новое, еще не запрещенное, развиваясь помимо собственной воли.

Ишь, стоит, с нетерпением ожидая, что ему за это будет. Ага, хозяин потянулся к коммуникатору!

– Алла Витальевна, простите, что снова срываю ваши планы, но, пожалуй, сегодня приходить не надо, мы тут уже сами немного прибрались. Нет, завтра тоже не надо. Давайте ориентировочно в понедельник, я накануне вам позвоню. – Стрелок попрощался с домработницей и ворчливо, но беззлобно обратился к Каю: – Подними полотенце и выжми.

Излишне перекрученное полотенце лопнуло, зато санузел наконец обмелел. Следующие полчаса Стрелок потратил, обучая Кая правильно мыть пол. Занятие скорее развлекательное, нежели продуктивное, и остатки воды по большей части высохли сами собой. Зато Стрелок окончательно успокоился и обдумал сложившуюся ситуацию.

Да, проблема, но не катастрофа. Всегда можно позвонить Ираклию и попросить выдать им дополнительную порцию воды, хотя бы литров двадцать. Стрелку не откажут, даже не спросят, зачем, мало ли какой форс-мажор мог приключиться у инвалида. Да и от голода ему помереть не дадут, стоит намекнуть друзьям – и те натащат домашних разносолов на неделю вперед. Макароны, опять же… ах нет, целая с виду коробка оказалась распакованной и почти пустой, от силы десяток спагеттин по углам жмутся.

Конец ознакомительного фрагмента.