Глава 15. ОБАЛДУЙСКАЯ ЖИЗНЬ ТОРОПЫЖКИ
Торопыжка довольно скоро освоил роль стража порядка так хорошо, что даже внешне стал походить на самого настоящего обалдуя. Он научился грозно хмурить брови, поправился, постепенно привык к ежедневной муштре и, маршируя вокруг спортивного стадиончика возле общежития или тренируясь на надувных куклах, как тыкать эшкой в лоб недисциплинированным коротышкам, заставил себя относиться ко всему этому, как к утренней зарядке.
В сущности, ему обалдуйская жизнь даже чем-то нравилась. Вместе с другими обалдуями он регулярно бил баклуши, играл в домино и в лото, ходил в столовую, где наедался до отвала или слонялся по городу, охраняя порядок.
Иногда Торопыжке приходилось выезжать на так называемые операции по борьбе с лунными беспорядками. Здесь самое главное было вовремя попасть в шеренгу, вовремя повернуться и ни в коем случае не путаться при командах «Налево» и «Направо». Для этого Торопыжка нарисовал на ладошках буквы «Л» и «П», и первое время всё украдкой подглядывал, где лево, а где право, ну а потом и вовсе привык. Ему даже выдали персональную эшку, строго-настрого предупредив, что терять её ни в коем случае нельзя, однако Торопыжка никогда её не пускал в ход, предпочитая в острых ситуациях находиться в сторонке.
По воскресеньям он повадился ходить в кино, где после сеанса коротышки в беленьких чепчиках и накрахмаленных передничках раздавали шоколадное мороженое. Там сначала что-то рассказывали с маленькой сцены, потом гасили свет, и на тёмном экране появлялась красивая разноцветная надпись: «ВСЕЗНАЙФИЛЬМ».
В кино показывали разных животных, какие-то непомерные грядки с лунными растениями, разнообразные постройки, заводы, машины, станки, выступления каких-то знаменитых коротышек и прочую ерунду. Всё это было интересно, но совершенно непонятно. Правда, в течение всего сеанса какая-то коротышка всё время объясняла в микрофон, о чём фильм, но хотя и говорила она красиво, Торопыжка всё равно ничего не понимал. Единственное, что было понятно – это то, что всё, что показывают в кино, это какие-то очень славные достижения.
В одной комнате с Торопыжкой жил довольно угрюмый, как показалось ему вначале, обалдуй. Сначала он всё время молчал, но потом как-то признался, что зовут его Уголёк. Раззнакомившись, они стали пить утренний чай с сахаром, и Уголёк ни с того ни с сего разоткровенничался:
– Какая же всё-таки у меня жизнь неуклюжая! Вот если бы дослужиться до оболтуса! Там хоть жизнь как жизнь, все вежливые и приятные, разговаривает красиво, одеколоном пахнут, ботиночки блестят… А тут мало того, что не вылезаешь из обалдуйской формы, так ещё вручат тебе эшку и делай, что хочешь. Я, дружище, честно тебе скажу: не люблю я этой дурацкой колотушкой коротышек в лоб тыкать. Жалко мне их, понимаешь?
– Конечно, жалко… – поёжился Торопыжка, вспомнив, как ему когда-то пришлось испытать это на себе. – А почему же ты на другую работу не попросишься?
– На какую? Я, брат, на всяких работах побывал. При общественной бахче поработал, – Уголек стал загибать пальцы. – Шахтёром побыл, даже в дворниках походил. При серьёзном министерстве, а ты как думал, да! Везде, брат, жизни никакой. Вылезешь из шахты черномазый, голодный, все от тебя шарахаются. Или, вот, в овощепроизводстве у уважаемого Клопса…
– У кого, у кого? – оживился Торопыжка, услышав знакомое имя.
– Да у Клопса! Чтоб ему… – насупился Уголек. – Раньше, ещё до Великого Поворота, он ведь барином был, господином, а сейчас пожалуйте, начальник овощепроизводства, уважаемый Клопс. А ведь как был он самоличным хозяином, так и остался, только ещё злее стал! Как натравит своих собак – так и радуется, так и радуется! Эх… – Уголек вздохнул.
– А что это за Великий Поворот такой? – поинтересовался коротышка.
– Ты что?! – уставился на него Уголёк. – Я тут тебе душу изливаю, а ты надо мной издеваешься?!
– Я пошутил, – на всякий случай скромно сказал Торопыжка и шумно отхлебнул чай из кружки. – А дворником как ты очутился?
– А в дворники меня мой бывший приятель устроил, Колосок. Была у него такая история: собрал он деньги со всех бедных коротышек, которые на Клопса работали. Тогда ещё деньги были, сантики и фертинги, а не талончики. Ну вот, собрал у кого по сантику, у кого по пять, и повёз в город. Рассказывал, мол, там есть контора такая, Общество Гигантских Растений называется. Ты им деньги, а они тебе – семена всяких овощей и фруктов, да не простых, а величиной с дом. Целый год, говорит, одним арбузом, или например, тыквой, питаться можно! В общем, выходит так, что наврал с три короба. Потом об этих гигантских растениях целый год говорили-говорили, обещали-обещали, да так и забыли. Ни денег, ни овощей. Так этот Колосок теперь где-то в главных министрах заседает. По овощам и фруктам. Увидел я его как-то, помоги, мол, говорю. А он мне: иди в дворники работать. Я и пошёл. Да на третий день метла у меня сломалась. Прихожу я в учреждение, говорю, мол, Колоска мне позовите. Они как раскудахтались! Да кто ты такой, спрашивают, откуда взялся?! Я и говорю, мол, в грядках вместе копались когда-то мы с вашим министром, вот кто я такой. Как выбежал он, как замахал на меня руками! Кричит, проваливай отсюда, здесь не про твою честь, деревенщина! Ну я и бросил всё. В обалдуи подался. Здесь хоть посытнее, да и деревенщиной никто не обзывает.
– Ну, а с овощами как же? С гигантскими? – с надеждой спросил Торопыжка.
– А что с ними? Да сказки всё это. Не бывает таких овощей.
– Бывает, – упрямо прошептал Торопыжка. – Я сам, лично их видел. И кушал.
– Врёшь! Где? – недоверчиво уставился на него Уголек.
– На Земле, – ляпнул Торопыжка, запоздало спохватываясь, что нагородил лишнего. – Только чур, я тебе этого не говорил.
Уголек смутился:
– Как скажешь. Я ничего такого и не слышал.
Коротышки молча допили чай. Вдруг в общежитие завыла сирена и металлический голос из большого динамика в коридоре скомандовал: «Внимание! Боевая тревога! Лунные беспорядки! Немедленно построиться!»
Уголек с Торопыжкой схватили свои эшки, натянули панамки и побежали к выходу, где уже стоял зелёный грузовичок. Загрузившись, отряд обалдуев вскоре оказался на противоположной окраине города, возле большой бурой конусообразной горы, которую Уголек, показав на неё пальцем, назвал странным словом «террикон».
– А почему эта гора называется – террикон? – полюбопытствовал Торопыжка.
– А это особенная гора. Она не сама по себе возникает, а её коротышки строят, когда в шахте копаются. Уголь ведь находится глубоко под землёй. Когда коротышки роют яму, чтобы добраться до угля, они выкидывают землю и всякие камушки наружу. Чем глубже шахта, тем больше земли приходится выбрасывать на поверхность. Вот рядом и возникает сначала кучка, потом маленькая горка, потом небольшая гора, ну а потом огромный террикон.
Торопыжка ничего не понял, но на переспросы времени не было. Обалдуи повыскакивали из кузова, выстроились в ряд и стали ждать команды.
На улице заметно похолодало. Вокруг было пыльно и грязно. Повсюду валялся мусор, старая никому не нужная рухлядь и битое стекло, пахло гарью и печёной картошкой. Недалеко от террикона ютились почерневшие, наполовину вросшие в землю хибарки. На небольшой площадке сгрудилась кучка чумазых коротышек, которые держали в руках транспаранты с лозунгами: «Хоть лицо у нас черно хотим кушать всё равно! Даёшь талоны сверхурочно!» – и тому подобное. Торопыжка никогда не видел таких странных коротышек. Особенно поразило его то, что глаза у них были как будто подведены чёрным карандашом.
– А чего это они красятся, как клоуны? – шёпотом спросил он.
– Ты что, никто из них вовсе и не красится! Это у них от угольной пыли. Так въелась – никаким мылом не смоешь! – ответил Уголек.
– Ну и ну, – пробормотал про себя Торопыжка. – Вот тебе и прянички с крендельками! Вот тебе и лунная жизнь!
– Внимание! Эшки нагото-о-ове! – прозвучала команда.
– Эй, Торопыжка! – шепнул Уголек. – Я же бывший шахтёр, своих колотушкой в лоб никак не могу!
– Я тоже… – растерялся Торопыжка и беспомощно огляделся.
Обалдуи явно робели. И недаром, так как вид у чумазых коротышек был неприступный, и по всему было видно, что коротышки эти серьёзные, не то, что какие-то мелкие нарушители лунных порядков.
– Приступить к выполнению! Вперёд! – скомандовал главный обалдуй отряда.
Но едва шеренга двинулась с места, в обалдуев полетели увесистые камни.
– Вперёд, кому сказал!!! – завизжал главный, но тут на отряд обрушился самый настоящий град из камней.
Обалдуи отступили. Однако с каждой атакой камней становилось всё меньше. Наконец, когда прозвучала очередная команда, а обалдуи заметно приуныли, из толпы, сгрудившейся на площадке, в сторону обалдуев полетел один-единственный камень, который плюхнулся прямо у ног Торопыжки.
– Вперёд! – срывающимся голосом опять скомандовал главный.
Обалдуи встрепенулись. Но не тут-то было! Коротышки вдруг ощетинились, закричали: «А ну-ка бей их, братцы! В шею их!» и, побросав свои транспаранты прямо на землю, сами побежали в сторону обалдуев, размахивая во все стороны кто кочергой, кто лопатой, а кто и вовсе просто дюжим кулаком.
– Ну всё, надо сматываться, – злорадно улыбаясь, сказал Уголек. – Сейчас бить будут! Таких тумаков надают, я-то нашего брата хорошо знаю! Никакие эшки не помогут!
Обалдуи бросились врассыпную. Белозубый чернолицый коротышка, пробегая мимо стоящего с разинутым ртом Торопыжки, съездил его ладошкой по уху и выдернул эшку у него из-за пояса.
– Бежим! А то так надают по кумполу, на всё жизнь запомнишь! – дёрнул его за рукав Уголек, и коротышки побежали, куда глаза глядят.
– Стой! Давай сюда, – потянул Уголек Торопыжку в маленькую подворотню. – Снимай форму! Всё равно догонят, я нашего брата знаю! – и, не дав Торопыжке даже секунды на размышление, стащил с него панамку.
Коротышки моментально разделись до трусиков и спрятали свёрток с одеждой у большого угольного ящика. Но тут во дворе снова послышались крики:
– Вон там посмотри, туда побежали двое!
– Бежим! – шепнул Уголек, и коротышки, как были, почти голышом, пустились наутёк и бежали до тех пор, пока звуки погони позади не стихли.
Проскользнув в какой-то дворик, Торопыжка с Угольком спрятались за мусорный бак. Недалеко от них на бельевой верёвке, натянутой между окнами домов, сушилась чья-то одежда.
– А, была не была, выхода всё равно нет, – махнул рукой Уголек и стал натягивать на себя всё, что попалось под руку. А под руку ему попалась оранжевая жилетка, пёстрый вязаный шарф с красными помпонами и короткие жёлтые штанишки в ярко-синих горохах. В сочетании с грубыми обалдуйскими ботинками всё это выглядело настолько дико, что какая– то случайно выглянувшая в окно рыжая взлохмаченная коротышка испуганно вскрикнула и больше из окна не высовывалась ни разу.
Конец ознакомительного фрагмента.