Глава 14. В КАТАЛАЖКЕ ОХРАНЫ И БЕЗОПАСНОСТИ ЛУННЫХ ДЕЛ
Грузовичок мчался по раскисшей осенней дороге, во все стороны брызгаясь грязью, которая вылетала из-под колёс. Мимо проносились поля. Бедного Торопыжку так подбрасывало на ухабах, что ему казалось, что из него сейчас выпрыгнут все его голодные внутренности. Коротышки в зелёных панамках и костюмчиках, казалось, нисколько не замечали тряски. На душе у Торопыжки было очень тяжело. Незнайка исчез, и теперь Торопыжке совершенно не на кого было положиться.
Чтобы как-то отвлечься от ужасных мыслей и неприятных ощущений, он начал рассматривать молчаливых свирепых коротышек. У всех были жёсткие коротко подстриженные волосы, маленькие красноватые глазки, лишённые определённого выражения, густые брови, тяжёлые челюсти и красные мясистые руки. На панамках и нарукавных повязках у них были вышиты странные буквы: ОБЛД.
– А что такое ОБЛД? – спросил он у того, кто сидел к нему ближе всех.
– Ма-а-алчать! – рявкнул в ответ коротышка.
Торопыжка втянул голову в плечи и пригорюнился. В кулаке у сердитого коротышки был зажат и вовсе непонятный предмет с нарисованными на нём буквами: ЭШК.
– А что означают эти буковки? – совсем робко, и даже заискивающе спросил снова Торопыжка.
– Молчать!!!
Торопыжке стало совсем неуютно, однако он набрался храбрости и, заикаясь от холода, снова спросил:
– И-извините, что я вам н-надоедаю, но п-понимаете… Вы тут всё время к-кричите… Мы ведь ничего такого не делали, чтобы на нас так к-кричать, и ещё я хотел всё-таки спросить, к-куда вы дели Н-незнайку?
Свирепый коротышка воззрился на него так, как будто Торопыжка ошпарил его кипятком. Но в этот раз он не стал орать, а вдруг ни с того ни с сего ткнул странным предметом с надписью ЭШК прямо в лоб Торопыжке. У того посыпались из глаз искры, он моментально отключился и сполз на пол.
Очнулся Торопыжка в совершенно другом месте. С трудом открыв глаза, он повертел и потряс головой, которая была как чугунная, и стал озираться по сторонам. Находился он в небольшой комнате. Вокруг были одни только серые стены. Ни окон, ни дверей нигде видно не было. Откуда-то сверху лился яркий жёсткий свет.
Торопыжка лежал на железной койке. Вокруг стояли такие же койки, а на них, свернувшись калачиками, лежали незнакомые коротышки. Над ними во все стороны вращалась какая-то непонятная штуковина, напоминающая крошечный телевизор, висящий под потолком на тонком металлическом тросе. Ощущение возникало такое, будто на спящих коротышек смотрел огромный бдительный глаз.
Вдруг раздался пронзительный звонок. Коротышки моментально повскакивали с коек, перепугано протирая глаза, и начали быстренько натягивать на себя что попало. Пронзительный звонок прозвучал ещё раз. Одна из стен вдруг отъехала в сторону, и в образовавшийся проём ворвались те же коротышки в зелёных костюмчиках, которые привезли Торопыжку в это непонятное заведение.
– Встать! Построиться! Равняйсь! Смир-рно! По порядку ра-а-ас-считайсь! – скомандовал один.
Коротышки послушно выстроились в шеренгу и стали выкрикивать, поворачивая головы друг к другу:
– Первый! Второй! Третий! Четвёртый!..
Когда очередь дошла до Торопыжки, он совершенно растерялся и замолчал, не зная, какой номер ему выкрикнуть и куда надо поворачивать голову, так как он в шеренге был последним.
– Шестнадцатый! – прошипел коротышка, который числился пятнадцатым номером, но Торопыжка растерялся ещё больше и по-прежнему молчал.
– Шестнадцатый! – крикнул вместо него сосед по шеренге и, на секунду повернувшись, сделал страшные глаза, прошептав при этом: – Ты что?! Из-за тебя обалдуи заставят нас до вечера подъём репетировать!
– Что реп-петировать? – не понял Торопыжка, но коротышка уже отвернулся и вытянулся по струнке, так как в комнату вошёл ещё один в зелёном костюме и рявкнул:
– Камера, стройсь! Первый на выход! Пятый на выход! Тринадцатый на выход! Пятнадцатый и шестнадцатый на выход! Остальные по местам!
Все понуро разбрелись по местам, а коротышка с командным голосом продолжал выкрикивать:
– Первый! Пятый! Тринадцатый! На прогулку! Пятнадцатый и шестнадцатый за мной!
Торопыжка и его сосед по шеренге вышли следом за крикливым коротышкой в коридор, долго шли прямо, потом повернули направо, затем налево и вниз, а затем ещё раз налево и вверх по лестнице. Торопыжка окончательно запутался во всех этих поворотах, лестницах, коридорах и коридорчиках. Наконец, их втолкнули в тёмную каморку и захлопнули за ними железную дверь.
– И чего это нас сюда запихнули? – спросил Торопыжка.
– На расследование, наверное, – ответил тот, кто был в шеренге пятнадцатым.
– А как это – на расследование?
– Что, в первый раз, что ли, в каталажке? Разбираться с нами будут. Спрашивать, кто да что. А то ещё и так бывает: соберётся целая компания обалдуев, и как начнут тебе дурацкие вопросы задавать только отвечать успевай. А потом пошепчутся-пошепчутся и решат, что с тобой делать.
– А что со мной можно сделать? – с опаской прошептал Торопыжка. – Да всё, что угодно! – тут коротышка перешёл на шёпот. – Даже к оболтусам, а потом в инкубатор могут отправить, но это если только признаёт тебя особо вредным коротышкой.
– А что это за инкубатор такой? И кто такие, простите, оболтусы?
– Да ты, друг, я вижу, совсем бестолковый, ты что, с Луны, что ли, свалился?
– Да не с Луны я свалился, а с Земли прилетел! – затараторил Торопыжка. – За гигантскими семенами, а то у нас на Земле всякая всячина творится, все коротышки на лунной почве свихнулись, никакого порядка, понимаешь, а все кричат катастрофа, катастрофа, есть стало нечего, и всякое такое! А тут всё выворот-нашиворот, прилетаем, а нас, видишь ли, раз! И под замок, и ружьём всякие грубияны тычут, и ругаются, и вообще какие-то странные коротышки, чуть что молчать! Чуть что бац! По лбу, а потом, понимаешь, просыпаешься непонятно где, а тебе подъём! Стройся! Равняйся! Считайся! Ничего, понимаешь, не понятно, все кричат и никто никому ничего объяснить не желает, поди разберись, что к чему… А главное никаких гигантских овощей тебе, никаких нормальных фруктов. Кошмар!
Помолчав некоторое время, коротышка сказал шёпотом:
– Эй, а зовут-то тебя как?
– Торопыжка…
– А меня Козлик. Слушай, Торопыжка, ты, я вижу, никогда с обалдуями дела не имел…
– А кто такие обалдуи? – перебил его Торопыжка.
– Обалдуи это такие коротышки, которые должны обеспечивать Охрану и Безопасность Лунных Дел. ОБЛД, короче говоря, по-ихнему. А по-нашему обалдуи они и есть обалдуи, только и знают эшками своими в лоб тыкать.
– А что такое эшки? А это штука такая, ЭШК – электрошоковая колотушка по-ихнему.
– А-а понимающе протянул Торопыжка и потрогал свой лоб пальцем. – Теперь понятно. А что же теперь делать?
– Делать ничего не нужно. Главное не делать и не говорить того, за что они тебя к оболтусам могут отправить, а оттуда прямиком в инкубатор, и доказывай потом, что ты ничего такого не совершал. А так скажешь, что ошибка, мол, вышла, исправлюсь, мол, как все дисциплинированные коротышки делают. Скажи, что больше не будешь! Может, и отпустят с миром.
– Чего не буду?
– А ничего не будешь. И главное не признавайся ни в чём! Мол, случайно поблизости оказался и всё тут. Но самое-самое главное, – тут Козлик зашептал Торопыжке прямо в ухо. – Ни про Землю, ни про гигантские овощи ничего не говори, а говори, что, мол, на работу хотел наняться, поэтому и слонялся там, где тебя схватили. – Погоди, так ведь всё не так было! Это ж выходят самые настоящие враки! – обескуражено возразил Торопыжка.
– Какой же ты, братец, непонятливый! Делай, что я тебе говорю, потом спасибо скажешь! Будут предлагать что-нибудь – соглашайся, а там уже посмотришь, что к чему. Главное не спорь! И никаких вопросов не задавай! А расскажешь, как было на самом деле – упекут, куда тебе и не снилось!
Тут дверь лязгнула и приоткрылась.
– Эй, ты, номер шестнадцатый! А ну-ка выходи.
Козлик легонько подтолкнул Торопыжку к выходу и на прощанье прошептал:
– Ну, ни пуха, ни пера!
Торопыжка хотел было спросить, при чём тут какие-то непонятные перья и пух, и кто, всё-таки, такие эти таинственные оболтусы, но упитанный обалдуй грубо схватил его за шкирку и вытащил в коридор, после чего дверь с грохотом захлопнулась.
А через минуту Торопыжку втолкнули в мрачноватую комнату, где вся мебель состояла из двух расшатанных стульев и обшарпанного письменного стола. Под самым потолком горела тусклая лампа, освещая грязно-зелёные стены, окрашенные масляной краской. На столе возвышалась целая гора картонных папок с бумагами. В углу сиротливо ютился маленький умывальник с железной раковиной, в которую капала вода. За столом виднелась чья-то остроконечная стриженая макушка.
– Задержанный, ваше имя? – послышался из-за бумажной горы унылый голос.
– Т-торопыжка, – заикаясь, представился тот.
– В каталажке впервые?
– Ага, – заволновался Торопыжка и, не давая опомниться обладателю невесёлого голоса, на одном дыхании выложил всё, чему его научил Козлик.
– Так-так-так, – задумчиво проговорил голос, и из-за вороха бумаг выглянуло скучное лицо с грустными выцветшими глазами. – Так ты говоришь, не будешь больше?
– Ага, – кивнул Торопыжка и покраснел.
– Говоришь, хочешь работать?
– Ну да, – торопливо согласился он и покраснел ещё больше.
– Коротышка-то ты безвредный вроде, да только непонятный. А для непонятного коротышки подыскать работу не так-то просто. А ты, поди, и делать-то ничего толком не умеешь?
– Угу, понурился Торопыжка.
– Вот я и говорю, айда к нам, лунные порядки охранять. У нас и общежитие есть, и талончиков на еду дают сколько надо. Ну как, согласен?
– Согласен прошептал Торопыжка и опустил голову. Ему очень хотелось спросить, что такое талончики, но на всякий случай вопросов он задавать не стал.
– Вот и хорошо. Вот и поладили, – устало вздохнул грустный обалдуй и стал что-то писать. – Вот тебе направление в общежитие, вот удостоверение, что ты у нас работаешь. А теперь тебя отведут на склад, ты там получишь форму. Всё. Расследование закончено. Свободен. Следующий!
Так Торопыжка стал обалдуем. Его нарядили в зелёный обалдуйский костюмчик с нашивкой ОБЛД, выдали форменную панамку, привели в большой длинный каменный дом с маленькими окошками, показали ему железную кровать с блестящими металлическими набалдашниками на спинке, табурет, на котором Торопыжка должен был сидеть, тумбочку, в которую он мог класть свои вещи, вручили горчично-зелёное шерстяное одеяло, постель и несколько маленьких разноцветных бумажек. На голубой бумажке было написано ЗАВТРАК, на зелёной ОБЕД, на розовой УЖИН. После этого Торопыжку оставили в покое и он наконец-то заснул, блаженно растянувшись на своей кровати.