Тузла – коса или остров?
Вопросы права
14 октября 2003 года с парламентской трибуны Верховной Рады Украины председатель пограничной службы Украины Николай Литвин докладывая о ситуации, сложившейся в связи с работами по восстановлению с российской стороны Керченского пролива косы Тузлы защитной дамбы, заявил:
– Чтобы ни у кого не возникло сомнения в украинской принадлежности острова Тузла, на нем установлены атрибуты суверенитета Украины.
Для подтверждения серьезности притязаний на «Украинском острове Тузла» был установлен Государственный флаг Украины.
Однако сомнения в правомерности притязаний Украины на эту российскую территорию остаются. И они не беспочвенны. Достаточно обратить внимание на то, как украинские политики судорожно цепляется за термины, упорно называя российскую косу Тузлу украинским островом «Тузла».
В свете всех событий осени 2003 года, которые нашему читателю, вероятно, достаточно известны по многочисленным публикациям и передачам центральных каналов телевидения, речь идет о проведении восстановительных работ и строительстве в Керченском проливе в районе Таманского мыса Тузла защитной дамбы. Было заявлено, что эти работы должны были предотвратить дальнейшее разрушение таманского полуострова и тузлинской косы.
Со стороны Украины последовала более чем болезненная реакция. Болезненная реакция – на грани истерики, бряцания оружием, угрозы применения силы, шантажа намерениями обратиться в ООН, ОБСЕ или вступить в НАТО, призвать Америку защитить Украину путем высадки американских морских пехотинцев на спорной территории.
Все это заставляет более пристально взглянуть на аргументы сторон и правовые аспекты притязаний Украины. И первый же беспристрастный взгляд на эту проблему с точки зрения морского международного права заставляет обратить внимание на множество интересных фактов, которые, с одной стороны, показывают разный подход России и Украины к этой проблеме. С другой стороны, более отчетливо видны причинно-следственные связи расхождения позиций сторон и причины разницы взглядов на проблему, что обуславливается различием интересов.
Начать нужно с терминов. С чем мы имеем дело? С косой или островом?
Российская сторона считает косу – косой. Как написано в Советском энциклопедическом словаре, косой является низкая и узкая намывная полоса суши, причлененная одним концом к берегу, а другим выступающая в сторону моря (реки, озера.)
Словарь русского языка С. И. Ожегова еще более конкретен: « Коса – полуостров в виде узкой полосы земли, отмели».
Таким образом, тузлинская коса – это естественное продолжение Таманского полуострова, так же как и коса Чушка, где находится российский порт Кавказ. Между ними Таманский залив. С севера Таманский полуостров омывает Азовское море, с юга – Черное море, а с запада – Керченский пролив.
Так было до 1997 года, пока Украина не решила назвать тузлинскую косу островом Тузла и не заявила территориальных претензий на эту часть кубанской территории.
Однако и это было не сразу. Вначале украинская сторона настойчиво называла эту часть суши островом «Коса Тузла». Теперь только островом «Тузла» – и никак иначе.
Казалось бы, речь идет только о безобидных терминах, которые особого значения не имею. Однако это совершенно не так. И вот почему.
Основополагающим правовым документом Международного морского права является Конвенция ООН по морскому праву 1982 года, где правовой режим косы как особого участка суши не определен.
Иначе дело обстоит с островом. Часть VII Конвенции ООН по морскому праву 1982 года посвящена вопросу правового режима островов. В части 2 статьи 121 Конвенции по морскому праву 1982 года сказано, что: «…территориальное море, прилежащая зона, исключительная экономическая зона и континентальный шельф острова определяются в соответствии с положениями настоящей Конвенции, применимыми к другим сухопутным территориям».
Таким образом, считая российскую косу украинским островом, Украина претендует фактически на то, что часть Керченского пролива, находящегося между Крымом и Тузлой, могут иметь, в соответствии с нормами международного морского права, особый правовой режим, необходимый Украине для определения своего территориального моря, прилежащей зоны и континентального шельфа. Причем с учетом своих особых экономических, политических, геополитических интересов и притязаний. (Например: притязания на российскую косу Тузла дали Украине в 1997 году 5 млн. долларов в год, в 2000 году – 15 млн. долларов, а за восемь месяцев 2003 года уже принесли 170 млн. американских долларов).
Что это означает на практике? Для России, с точки зрения международного морского права, это значит, что промежуток водного пространства в Керченском проливе между Тузлой и Крымским полуостровом имеет правовой режим внутренних морских вод Украины, устанавливаемый законодательством прибрежного государства, которое осуществляет над этим пространством полный суверенитет. В частности, судоходство и рыболовство во внутренних морских водах регулируется исключительно законами и правилами прибрежных государств.
Статья 2 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года определяет правовой статус территориального моря, воздушного пространства над территориальным морем, а также его дна и недр. Согласно этой статье, суверенитет Украины распространяется за пределы ее сухопутной границы и внутренних вод на примыкающий морской пояс, который называется украинским территориальным морем. Указанный суверенитет распространяется на воздушное пространство над территориальным морем, равно как на его дно и недра. При этом государство само вправе устанавливать ширину своего территориального моря, но не более 12 морских миль, отмеряемых от исходной линии.
Статья 8 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года определяет статус внутренних вод государства, которыми являются воды, расположенные в сторону берега от исходной линии территориального моря и составляющие часть внутренних вод государства. Таким образом, часть морского пространства в Керченском проливе автоматически становится внутренними водами Украины, где действует украинское национальное законодательство.
Признание российской косы Тузла украинским островом практически без всяких политических эмоций и спекуляций предоставляет правовые возможности Украине на этом участке Керченского пролива претендовать на придание данной части пролива правового статуса территориального моря Украины и ее внутренних вод.
При этом Россия придерживается договоренности февраля 1998 года между президентами Борисом Ельциным и Леонидом Кучмой о том, что Азовское море – это внутренне море Украины и России, находится в общем пользовании России и Украины, поэтому контроль за навигацией тоже осуществляется совместными усилиями. Керченский пролив – неотъемлемая часть единой Азовско-Керченской акватории, а следовательно, и Керченский пролив находится в совместном пользовании. Украина, соглашаясь с необходимостью сохранения статуса Азовского моря как внутреннего моря России и Украины, продолжает настаивать на разграничении в Азовском море с целью определения пределов своего суверенитета.
Претензии Украины на Тузлу на практике означают притязания на распространение своего суверенитета на весь Керченский пролив. Значит, для России придание Азовскому морю и Керченскому поливу статуса внутренних вод сути проблемы не меняет.
Не меняет, так как внутренние воды Украины, согласно части 1 статьи 8 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, в любом случае после установления государственной границы в Керченском проливе и Азовском море предоставят Украине возможность воспользоваться правом определения своего территориального моря, воздушного пространства над территориальным морем, порядка пользования дном и недрами.
И в качестве следующего шага, рано или поздно непременно установит свой суверенитет над территориальным морем, определит часть Азовского моря и весь Керченский пролив как свои внутренние воды, как внутренние воды Украины.
Часть 2 статьи 8 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года на первый взгляд оставляет для России определенные шансы сохранить в этом районе свои геополитические и экономические интересы. В этой части Конвенции указывается, что когда установление прямой исходной линии для определения границ территориального моря приводит к включению во внутренние воды районов, которые до того не рассматривались как таковые, в таких водах применяется право мирного прохода.
Кроме того, если берега двух государств расположены один против другого или примыкают друг к другу, ни то, ни другое государство не имеют права, если только между ними не заключено соглашение об ином, распространять свое территориальное море за срединную линию, проведенную таким образом, что каждая ее точка является равностоящей от ближайших точек исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря каждого государства. (Ст. 15 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года.)
Оговорка в данной статье о том, что вышеуказанное положение не применяется, если в силу исторически сложившихся правовых оснований или иных особых обстоятельств необходимо разграничить территориальные моря двух государств иным образом, сегодня вряд ли приемлема для Украины. По причинам, как политического, так и экономического характера. Да и зачем Украине это делать, если в данном вопросе Россия пока занимает весьма странную позицию, совершая одну внешнеполитическую ошибку за другой?
И вряд ли для российского государства есть разница, по какой причине это происходит – умышленно или по причине равнодушия, безразличия или недостаточной компетенции. Эти ошибки обходятся уже сегодня весьма дорого. Завтра это будет стоить еще дороже.
Сегодня Украина после серии дипломатических и политических промахов России в отстаивании своих государственных интересов вряд ли пойдет на то, чтобы отказаться от того, что ей досталось практически даром.
Факты, которые признаются даже украинской стороной, упрямо говорят о том, что настоящего времени на Украине нет ни одного подлинного документа, подтверждающего правовой статус Тузлы, как украинской территории, подтверждающего притязания Украины на российскую косу Тузла.
Все это не только по причине того, что все решения по косе Тузле принимались в РСФСР и, естественно, на Украину не распространялись. А значит, отсутствуют. Дело в том, что и правовые основы перечисления, согласования в данном вопросе, мягко говоря, не просто спорны, а вопиюще не имеют ничего общего с правом. И тем более с международным правом.
Более того, навеваются многочисленные подозрения об умышленном заговоре против России. И хотя широко распространенное и модное правило искать во всем сионистский заговор – дело научно малоперспективное, все списать на одно наше российское разгильдяйство вряд ли возможно.
Судите сами. До опубликования, а возможно – и умышленной легализации, информации о передаче кому-либо косы Тузлы в сборнике «Краснодарский край в 1937—1941 гг. Документы и материалы», где в графическом приложении российская коса показана как остров, обведена пунктиром, выделена отдельной схемой и даны пояснения: «Остров Средняя Коса (Тузла), переданный Крымской АССР из состава Краснодарского края 7.1. 1941.», Украина тогда своих претензий на косу Тузла не предъявляла.
А после выхода этого фолианта местного коммунистического творчества Украина вдруг заявила, что считавшийся потерянным для нее остров «Коса Тузла» может приносить огромные деньги. И тут же все началось.
А ведь приведенный текст из данной книги ничем более, чем фальсификацией истории и подтасовкой терминов и фактов, не является. Ни в одном документе о передаче территории РСФСР Украине речь не ведется. В подлиннике документа, на который ссылаются фальсификаторы, речь идет о намерениях и использован весьма спорный правовой термин «перечисление». А дальше – сплошное умолчание и выдуманное графическое доказательство факта, что само по себе уже является фальсификацией и документов, и истории.
Плюс к тому многолетнее стыдливое нежелание показать эту территорию на картах Краснодарского края, на которых воспитывалось нынешнее поколение кубанцев. Словно кто-то пытался скрыть свое предательство и нарушение законов. А, как известно, для общественности очень часто того, чего не видно, и не существует.
Однако это только лирическое отступление. Казалось бы, пока Украина не провела свои исходные линии в Керченском проливе с использованием Тузлы для определения границ своего территориального моря и не определяла в проливе свои внутренние воды, Россия сохраняет определенные права на пользование Керченским проливом, но это только теоретически.
В случае утраты Россией косы Тузла не только де-факто, но и де-юре, автоматически будут действовать статьи 17—32 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. В частности, в статье 21 данной Конвенции, «Законы и правила прибрежного государства, относящиеся к мирному проходу» сказано, что прибрежное государство может принимать законы и правила, относящиеся к мирному проходу через территориальное море в отношении следующих вопросов:
1. Безопасности судоходства и регулирования движения судов;
2. Защиты навигационных средств и оборудования, а также других сооружений и установок;
3. Защиты кабелей и трубопроводов;
4. Сохранения живых ресурсов моря;
5. Предотвращения нарушения рыболовных законов и правил прибрежного государства;
6. Сохранения окружающей среды;
7. Морские научные исследования и гидрографические съемки;
8. Предотвращение нарушения таможенных, фискальных, иммиграционных или санитарных законов и правил.
В соответствии со статьей 22 Конвенции Украина получит право установить в Керченском проливе и Азовском море морские коридоры и схемы разделения движения. А в соответствии со статьей 25 Конвенции Украина сможет приостановить право мирного прохода в Керченском проливе и Азовском море в определенных районах своего территориального моря в удобное для себя время и по причинам, известным только ей одной.
Украина отлично понимает, что с точки зрения потребностей современного мореплавания Керченский пролив судоходен только теоретически. Основное движение в проливе осуществляется через судоходный Керчь-Еникальский канал, который проходит вблизи Крымского побережья, и находится полностью под управлением Украины.
Однако, прежде чем рассмотреть правовой статус существующего канала или возможного строительства другого канала в Керченском проливе, нельзя не обратить внимания на то, что в статье 34 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года указано, что «Режим прохода через проливы, используемые для международного судоходства, <…>, не затрагивает в других отношениях ни правового статуса вод, образующих такие проливы, ни осуществления государствами, граничащими с проливами, их суверенитета или юрисдикции над такими водами, воздушным пространством над ними, их дном и недрами», и, более того, в статье 35 Конвенции говорится, что часть Конвенции, посвященная проливам, не затрагивает любых районов внутренних вод в пределах пролива.
Не приемлема для российской стороны и оговорка с) статьи 35 Конвенции, в которой сказано, что данная часть конвенции о правовом статусе вод, образующих проливы, используемые для международного судоходства, не затрагивает «правового режима проливов, проход в которых регулируется в целом или частично давно существующими и находящимися в силе международными конвенциями, которые относятся специально к таким проливам». При этом данная проблема требует отдельного исследования.
Согласно нормам международного права, в проливах действует и используется право транзитного прохода. Транзитный проход представляет собой осуществление свободы судоходства и полета единственно с целью непрерывного и быстрого транзита через пролив между одной частью открытого моря или исключительной экономической зоной и другой частью открытого моря или исключительной экономической зоной.
Однако требование о непрерывном и быстром проходе не исключает поход через пролив для целей входа или возвращения из государства, граничащего с проливом, при соблюдении условий входа в такое государство (статья 39 Конвенции 1982 г.).
Однако эти правила не применяются, если пролив образуется островом государства, граничащего с проливом, и его континентальной частью, если в сторону моря от острова имеются столь же удобные с точки зрения навигационных и гидрографических условий пути в открытое море или в исключительной экономической зоне (часть 1 статьи 38 Конвенции ООН по морскому праву 1992 года).
Строго говоря, если согласиться с утверждением Украинской стороны о принадлежности ей острова Тузлы, то естественные условия судоходства в проливе между косой и Украиной и между косой и Таманским полуостровом практически аналогичны. Тем более что речь идет об искусственной промоине в основании косы, которая практически находится под российским суверенитетом.
Если учесть, что глубина искусственной промоины на косе примерно 3,5 метра, а российские фарватеры №50 и 52, на которые часто ссылаются те, кто не желает понять серьезность проблемы, позволяют проходить каботажным судам с проходной осадкой только до 3 метров, то серьезность проблемы становится намного очевидней. Не зря украинская сторона в качестве первых мер по противодействию разрешения этой проблемы пригнала технику для углубления промоины.
Однако, как уже говорилось раньше, речь идет на практике не о судоходстве в Керченском проливе как таковом, а о конкретном судоходстве путем эксплуатации Керчь-Еникальского канала (проходная осадка судов до 8 метров), являющемся, наверное, одним из самых древних в истории мореплавания.
Канал полностью находится под контролем Украины, управляется Керченским морским портом. Только недавно с целью научного обоснования эксплуатации канала Черноморниипроектом был разработан паспорт Керчь-Еникальского канала.
Однако Украина считает нецелесообразным производить реконструкцию данного канала для прохода крупнотоннажных судов, которые, по их мнению, лишь эпизодически проходят через канал. А это сильно снижает привлекательность таких российских портов, как порт Кавказ и недавно получивший статус международного порта Темрюк.
Более того, стоимость прохода по Керчь-Еникальскому каналу, рассчитанная по ставкам Украины, в два раза превышает стоимость прохождения судов по российским фарватерам №50 и 52.
Не редки претензии Украины по использованию украинских вод российскими судами в Керченском проливе.
На сегодня количество судовых проходов в интересах России в Керченском проливе выросло с 60 до 85%, и эта тенденция нарастает. При этом нередки случаи, когда и российская, и украинская стороны выставляют счета за проводку одного и того же судна.
Все это заставляет Россию обратить свой взор на поиски альтернативных проходов через Керченский пролив. Для этого параллельно Керчь-Еникальскому каналу реконструируются фарватер №50 и фарватер №52.
Если оба фарватера полностью и находятся под юрисдикцией и суверенитетом России, то в промежутке более чем в 10 морских миль проход оказывается возможным только и исключительно во внутренних водах Украины. Со всеми вытекающими отсюда последствиями для российской стороны и ее экономики.
И все потому, что таманская коса Тузла мало того, что считается Украиной украинской, но и оспаривается ее статус как косы и ей усиленно навязывается статус острова.
Именно на основании изложенного вряд ли можно считать выполнившей задачу патриотического воспитания, статью Александра Демченко «Тузла – маленький ключ большого пролива» в газете «Вольная Кубань» от 18 октября 2003 года под рубрикой «Рубежи Родины». И вcе из-за карты, где российская коса Тузла изображена в качестве украинского острова Тузла. Сама карта взята с одного из украинских сайтов, например, www.podrobnosti.ua/opinion/2003/10/10/81855.html, которая иллюстрирует, к примеру, антироссийские материалы от 10.10.2003 года, в которых сказано: «Председатель аналитического совета Украинской народной партии Александр Мосиюк заявляет, что сообщения, поступающие из Керченского пролива, свидетельствуют об активной подготовке россиян к захвату Украинского острова Тузла».
При этом на украинском прототипе имеется поясняющая надпись: «Здесь насыпают четырехкилометровую косу, которая воссоединит остров с Россией».
В свою очередь этот проукраинский концептуальный подход к проблеме в достаточной степени наглядно показан на украинских картах, издающихся министерством обороны Украины.
Конец ознакомительного фрагмента.