Вы здесь

Корпорация «Исполнение желаний». Глава 8. Клуб «Поло-Гранд» (Вероника Мелан, 2012)

Глава 8

Клуб «Поло-Гранд»

Я их не просто недолюбливала. Скорее я испытывала стойкую неприязнь к этим холеным «оунерам» в шикарной одежде, с золотыми часами, причесанным и зализанным, как павлины. Тщательно протирая стаканы рядом со стойкой бара, я осторожно наблюдала за обеденным залом и частью игровой комнаты, из которой доносились мужские голоса и иногда приглушенный смех.

Как только я протру стаканы, в них сразу нальют первоклассные спиртные напитки, которые эти так называемые «владельцы» будут потягивать в течение вечера, наслаждаясь прелестями жизни, в то время как их работники будут надрывать спины и плечи, пытаясь заработать очередной балл.

К своим теперешним ощущениям я пришла не сразу, а после многих часов работы в закрытом мужском клубе с названием «Поло-Гранд». Шла вторая неделя с того самого дня, когда Янка предложила мне новую работу. Приняли меня сразу, практически без вопросов, лишь критически оглядели внешность, после чего сказали веское «да». С тех самых пор я проводила часы в шикарно обставленном помещении с кучей кожи и бархата, вечно затянутом сигарным дымом, лишь только под вечер возвращаясь в квартиру на «Бэль-Оук».

– Давай, заканчивай там со стаканами. Клиенты ждут, – обронил бармен и отошел, чтобы принять список новых заказов от официантки.

– Уже заканчиваю, – ответила я, протерла последний стакан и поставила его на стойку. В ожидании, когда напитки будут обновлены, и их можно будет нести в игровой зал, я поправила коротенькую юбку стандартной униформы клуба и расправила прикрепленный к темной, поблескивающей в темноте блузке шелковый бант. Не иначе, как для привлечения мужского внимания.

Каждое утро идя на работу, я смотрела на нищету и обветшание Тали извне, видела голодные лица и стертые руки простых смертных, бредущих на ненавистную работу, чтобы обеспечить себя куском хлеба, а приходя сюда, видела сытые, откормленные лица обеспеченных, нежащихся в благоустроенной атмосфере клуба владельцев. Каждый день этот контраст заставлял меня переживать сотни противоречивых эмоций, как расшатывая нервы, так и укрепляя внутреннюю самодисциплину. Я должна была улыбаться искренней радушной улыбкой на каждое невпопад брошенное слово, каждую не имеющую смысла фразу, говорить «Да, сэр», «Конечно, сэр», «Чем еще я могу помочь, сэр?»

– Все, у тебя на подносе бренди «Чароки», коньяк «Виель Жубли», два пива, текила, ликер и самбука. Не перепутай кому что! – предупредил бармен. – Все это к столику номер четыре.

– Угу, – кивнула я, и, размышляя из чего сделана эта самая самбука, засеменила в игровой зал. За это время я уже научилась отличать спиртное по оттенкам. Перепутать заказы клиентов здесь считалось вопиющим невежеством. За работу платили не много, но и не мало – пять баллов в день. Плюс иногда прямо на браслет кое-что подкидывали сами клиенты. По моим подсчетам выходило, что при затратах на еду и прочие необходимые для жизни вещи, мне понадобится примерно год или около того, чтобы оказаться на свободе. Не так уж и плохо, при сравнимых перспективах застрять здесь на всю оставшуюся жизнь, как у многих других узников Тали.

– Ваши напитки, – улыбаясь, произнесла я, аккуратно расставляя стаканы возле мужчин, играющих в покер. Они едва ли обращали на меня внимание, потому как на столе только что появился «ривер», открывающий пятую, самую важную карту партии.

– Черт бы тебя подрал, Бренен! – произнес немолодой лысеющий мужчина в темном пиджаке своему соседу. – Ты все деньги вечера уже заграбастал.

Бренен, пузатый толстяк с черными усами, лишь самодовольно улыбнулся.

– Карта мне сегодня идет, что правда, то правда.

– Да ты никак блефовал! Нет у тебя двух пар на руках! – не унимался первый.

– Блефовать не запрещено. Не сбрасывал бы ты карты, так был бы сейчас в плюсе. Эй, девушка, где мой коньяк?

Последняя фраза относилась ко мне, и я быстро поставила рядом с ним низкий стакан с янтарной жидкостью, не забыв перед этим положить на зеленый бархат стола белоснежную салфетку.

– Вот, сэр. Пожалуйста.

– За победу! – тут же возвестил удачливый усач и пригубил коньяк. Остальные не слишком оживленно поддержали тост. Вероятно, «победа» этим вечером улыбалась далеко не всем играющим.

Расставив пиво, текилу и самбуку, я несколько замешкалась, пытаясь отыскать глазами того, кому принадлежал бренди. Мужчин за столом было восемь, а напитков на моем подносе семь, значит, кому-то из оставшихся двух принадлежит последний стакан. Но кому? Я растеряно застыла.

– Раздумываешь, не выпить ли мой бренди самой? – раздался слева спокойный низкий голос. Я тут же повернулась и встретилась глазами с его обладателем. Короткие, но красиво подстриженные, сильно выгоревшие на солнце волосы, темная от загара кожа и светлые, холодного серого оттенка глаза под темными бровями.

– Нет, сэр. Вот ваш бренди. – пролепетала я, поспешно выставляя на стол последний стакан. – Простите за нерасторопность.

Раскаяния, сквозившего в моем голосе, я не чувствовала совершенно, но искусно имитировала лепет, чтобы не вызвать гнев кого-то из посетителей. Мне было все равно, жди они своих заказов хоть до следующей весны, но вот выйти из Тали когда-нибудь хотелось бы. Поэтому я лишь приторно-вежливо осведомилась «не желает ли мистер чего-либо еще», однако «мистер», будто почувствовал наигранность моего тона, лишь холодно и молча созерцал мою вопрошающую физиономию. После чего, наконец, ответил, что пока ничего не желает.

Я кивнула, отошла от стола и вздохнула с облегчением. Какие у последнего клиента неприятные глаза все-таки. Не хватало еще жалоб на мое поведение. Придется в следующий раз изображать более правдоподобное радушие.

В следующую минуту я уже откинула неприятные мысли и отправилась к другим столикам, чтобы принять новые заказы.


– Ну что, как ты? – подбежала ко мне Янка, одетая в такую же, как и я униформу с эмблемой клуба на короткой юбке.

– Да, нормально, – ответила я, пытаясь размять уставшие от беготни на высоких каблуках ноги. – Устала только.

– Ничего. Через час уже домой. Я как раз к Роджеру поднимусь, а потом дождусь тебя в раздевалке.

– Ладно, – ответила я, тоскливо поглядывая на часы и нехотя завидуя Янке. Ей-то последний час не стаканы разносить и пепельницы менять, а заниматься любовными утехами на кожаном диване в кабинете с владельцем этого заведения. Однако вспомнив Роджера, я тут же перестала завидовать. Меня никогда не привлекали сухощавые, начинающие лысеть мужчины. Тем более высокомерные и с гонором. Хотя Янка, возможно, сделала очень правильный выбор, который может обеспечить ей билет на экспресс «Тали – Свобода».

Прошло уже сорок минут, а я все носилась между столами, ожидая, когда же меня подменит ночная смена.

«Еще двадцать минут, всего двадцать минут и я буду сидеть в автобусе, а потом стоять под освежающим душем. Уже совсем скоро».

Мужчин в зале прибывало. Скорее всего, многие из них, закончив с делами, спешили опрокинуть стаканчик-другой в компании себе подобных. На мой браслет потихоньку капали чаевые от начинающих хмелеть клиентов, особенно тех, кому фартило в «Блэкджек» или другие карточные забавы, что медленно, но верно поднимало мое настроение. По всему выходило, что сегодня я впервые унесу домой восемь, а то и десять баллов!

Улыбнувшись собственным мыслям, я решила сегодня вечером еще раз поблагодарить Янку за предоставленную возможность здесь работать.

– Девушка, мне еще водку со льдом и колу.

– Да-да! Конечно! – я быстро царапала карандашом в блокноте, стараясь расслышать утопавшие в общем гомоне просьбы клиентов.

– А мне ликер обновите, пожалуйста.

– Будет сделано.

– Не забудьте сахаром ободок обмазать!

– Сахаром, конечно.

– И лимона дольку.

– Лимон. Записала.

Мне казалось, что натянутая на мое лицо улыбка так и останется на ночь. И никакой отдых не поможет. Я быстро отнесла заказ бармену и оставила листок прикрепленным к стойке. Чтобы не получить упрек от менеджера за то, что стою без дела у бара (пусть даже дожидаюсь напитков, его это мало волновало), я решила пройтись к дальним столам у стены. Хотя это была территория обслуживания другой девушки, мы безмолвно ценили любую посильную помощь, особенно в часы пик, поэтому частенько курсировали зоны друг друга, не оставляя никого без внимания.

Стоило мне приблизиться к центральным столам, как я боковым зрением уловила, что кто-то поднял руку и щелкнул пальцами. Я изумленно повернула голову (неужто кто-то таким жестом подзывает официанток?) и встретилась взглядом с уже знакомым мне господином. Ну конечно, столик номер четыре – белая рубашка, золотая цепочка, серые глаза. Кто же еще может так нахально подзывать обслуживающий персонал, как ни этот? Между тем, мужчина, видя мой недоуменный вид, медленно поднял руку и еще раз щелкнул пальцами.

«Ублюдок», – прошипела я про себя, улыбнулась во весь рот и поспешила прямо к нему.

– Чего желаете? – пропела я, желая со всего маху пнуть его в колено.

– Принесите мне сигару.

– Какую желаете, сэр?

– «Хабарра» номер четыре.

Я быстро открыла блокнот и кратко записала его пожелание.

– Кончик вам обрезать или оставить?

Голоса играющих в покер мужчин тут же стихли, на несколько секунд над столом повисла тишина, а потом раздался громкий дружный гогот. Спустя мгновенье я осознала, что он вызван ничем иным, как произнесенным словом «кончик».

– Ой!.. – я залилась краской и прикрыла рот ладошкой. Мужчина, попросивший сигару, укоризненно смотрел на меня.

– Халк, она тебе сейчас отрежет что-нибудь! – хохотал усатый.

– Нет, ты слышал, Моррис, что она ему предложила?..

– Да у него в обрезку не пролезет, слишком толстый, – срываясь на визг, ответил Моррис.

Я всем сердцем желала, чтобы мужчины прекратили смех. Мало того, что они заставляли меня сгорать от стыда, так и еще и этого Халка выставляли в неприглядном свете. А уж этого он мне, судя по заледеневшему взгляду, прощать не собирался.

– Я не хотела, мистер… – едва слышно попыталась оправдаться я. – Честно. Я совсем не это имела в виду.

– Дай сюда руку.

Я нехотя протянула ему трясущееся запястье.

– Я не это имела в виду… – пропищала я, все еще надеясь на спасенье, но в эту секунду тихо пикнул мой браслет.

Почти сразу же хохот за столом стих.

– Сколько ты у нее снял? Бал? Полтора? – послышались возбужденные вопросы с разных концов стола.

– Ставлю сто баксов, что он снял у нее все два! – тут же выложил на кон в центр стола купюру усатый.

– Да, ну! – возразил тот, кого звали Моррис. – Два, это вряд ли! Балл, не больше.

– Говорю тебе два! Ты его не знаешь!

Ставка тут же возросла до трехсот долларов, на стол с разных концов посыпались купюры.

– Халк, признавайся, сколько снял у нее!

– Пять, – неспешно постукивая зажигалкой, ответил Халк. Взгляд его не отрывался от моего лица.

«Пять?! – выкрикнула я внутри, сжимаясь от негодования. – Пять баллов?!»

Даже мужчины за столом притихли, удивленно поглядывая на нас. Я же едва сдерживалась, чтобы не броситься на сероглазого с кулаками. Это для этого я целый день провела в этой прокуренной пивной, чтобы вот так потерять дневную зарплату? Потому что сказала всего одно неправильное слово этому павлину? Ну, ошиблась, с кем не бывает. Но пять баллов! Какого черта он о себе возомнил?

Глядя на мои сжавшиеся челюсти, Халк спросил:

– Хочешь сказать мне что-нибудь?

Я едва разлепила губы и, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул, ответила:

– Нет, сэр.

– Тогда почему ты все еще здесь?

Я молчала, стараясь придать мыслям подобие равновесия.

– По-моему, я попросил сигару? Если ее не будет здесь через минуту, я сниму с тебя еще столько же.

Стараясь не смотреть в его лицо, я медленно развернулась и пошла обратно к бару.

За спиной раздалось восхищенное «Ну, ты мужик!»


– Нет, ты можешь себе представить? Он снял с меня пять баллов за какую-то дурацкую оговорку!

– Такое случается, – сочувственно покачала головой Янка. – Приходится быть осторожной.

Мы ехали в полупустом автобусе к Бэль-Оук парку.

– Да кто он вообще такой! Какое он право имел? – не унималась я, расстроенная произошедшим в клубе.

– Ну, право они все имеют. Все эти «оунеры», – последнее слово она выплюнула с откровенной неприязнью. – Тут уж ничего не поделать. Так система устроена. Хорошо хоть не каждый день такое случается.

– Да уж… Целый день коту под хвост!

– Наберешь еще. Я знаю, что обидно. У меня тоже такая фигня случалась несколько раз.

– Да?

– А ты думала!

Автобус тем временем свернул на очередную тихую улочку и миновал супермаркет. Мы поднялись со своих мест и направились к выходу.

– Вот бы ему по харе съездить! Этому Халку.

– Кому? – встрепенулась Янка, спускаясь по ступеням.

Мы вышли на улицу. Уже стемнело, и лишь легкий ветерок доносил откуда-то звуки музыки. Дневная жара спала, на город с сумерками опустилась приятная прохлада.

– Да мужика этого звали Халк.

Янка вдруг звонко и нервно рассмеялась.

– Ну, тебе повезло тогда еще, – она поежилась и поплотнее завернулась в тонкую кофточку. – Это один из самых отъявленных ублюдков в городе. По крайней мере, один из самых жестоких точно.

– Да что ты?

– Ага, он владеет ранчо на окраине города. Настолько истязает людей, что у него каждый месяц один или двое умирают.

– Шутишь!

– Куда там! Остальные хоть как-то заботятся о своих, а этот… Я слышала, у него там условия очень плохие, кормит всех едва только, чтоб выживали.

– А разве его не должны судить за такое обращение?

Мы уже приближались к подъезду. Я едва успела переступить через торчащий из земли прут, неразличимый в темноте.

– Кому судить-то? Судья куплен, зуб даю. А работники всегда и новые придут. Тут с этим проблем нет.

– Вот урод! – выругалась я и шагнула за Янкой в приоткрытую дверь подъезда.

Уже на этаже она повернулась ко мне, одновременно ковыряясь ключом в замке, и предложила.

– Может, пойдем к Роберту сходим? Что дома-то сидеть. Я ему колбасы прихвачу.

– Пойдем, – отозвалась я. – Я тоже чего-нибудь возьму. Только душ сначала приму.

– Ладно, зайди тогда за мной, как пойдешь.

– Угу.

Договорившись, мы разошлись по комнатам.

* * *

С Робертом Янка познакомила меня неделю назад. Им оказался долговязый худосочный парень со второго этажа. Когда мы впервые пришли к нему вместе, меня поразил хаос, царивший в его комнате. Стол и стулья были завалены какими-то детальками, проводками, микросхемами и прочей электронной дребеденью. Как только он понял, что Янка пришла не одна, как тут же принялся сметать все это со стульев и забрасывать в шкаф, одновременно пытаясь накрыть паяльную лампу и микроскоп на столе покрывалом, содранным с кровати.

– Боб! Успокойся! Она своя, своя! – заорала Янка, глядя на растерянно мигающего из-за толстых линз очков Роберта, в трясущихся руках которого была охапка микросхем, очередную порцию которых тот хотел запихнуть в шкаф.

Через пять минут его, наконец, удалось успокоить, и он уселся с нами на диван, принявшись жадно поглощать принесенный Янкой хлеб с сыром.

Как оказалось, Роберт когда-то учился на радио-электронщика, провел в стенах института без малого четыре года. На своем факультете считался одним из лучших, подающим большие надежды, студентом. Пока однажды не примостил в одном из банкоматов схему, считывающую пин-коды с кредитных карт, после чего был пойман и отправлен на исправление в Тали. К тому времени он уже жил один, имел грандиозные планы устроиться после института в «Дайджест Электрик», жениться на красотке Энн с параллельного факультета по финансовому менеджменту (о чем Энн, как я поняла из разговора, и не подозревала), купить новое спортивное авто и жить припеваючи. Однако изворотливый пытливый ум Боба жаждал опробовать себя в новых и новых сферах, что однажды и привело к содеянному им криминалу.

Как признался сам Боб, дожевывая последний бутерброд, машину ему тогда хотелось получить побыстрее, так как Энн привлекали дорогие игрушки, а с помощью одной лишь внешности шансов, как он сам понимал, было маловато. Тогда-то он и решил подзаработать не совсем честным путем. Эта ошибка стоила ему и института, и перспективной карьеры в будущем, и, конечно же, Энн.

Оказавшись в Тали, Роберт поначалу еще пытался отыскать место по профессии, но потерпев фиаско, опустил руки и запил.

О последнем, сидя тем же вечером на диване собственной квартиры, поведала мне Янка.

– Он неплохой парень. И, похоже, очень талантливый. Только вот мозги у него набекрень и силы воли никакой.

– А вся эта электроника? Как он ее вообще здесь достал? У него даже компьютер есть на столе, – спросила я ее, вспоминая комнату Боба.

– Да он когда получал очередной балл, шел на рынок и все это покупал. Говорил, что хочет собрать схему, которая позволит начислять баллы на браслет. Он вообще шибанулся на этой идее, день и ночь сидит что-то паяет, жрать не жрет, работать не работает. Ну, не помирать же его оставлять? Вот и кормлю иногда.

Я не знала, связывают ли Янку и Боба какие-то еще отношения помимо дружбы, но лезть в чужую душу не стала. Пусть даже и так, что с того? Боб показался мне милым, но совершенно неприспособленным к жизни подростком. Большим мальчишкой. Ясные голубые глаза, торчащие в сторону вихры и куча терминов, выливающихся из его рта беспрерывным потоком.

– Ты думаешь, это возможно? – спросила я ее тогда. – Собрать такую схему?

– Да кто его знает? Он уже долго бьется. Может, чего и сварганит.

– Опасно это. А если его заметут? Не зря же он пытался все спрятать, когда меня увидел.

– Опасно, – кивнула Янка и вздохнула. – Но вдруг соберет? Прикинь, мы тогда за день эту тысячу накрутим каждому! Р-р-р-аз! И все! Мне кажется, пусть мается, чем черт ни шутит.

– Да уж… – глубокомысленно изрекла я, пытаясь представить почти невозможную, но страстно желаемую картинку. Всего один день – и на свободе…

– Ты ж его не сдашь? – в голосе Янки прозвучала тревога. Не иначе как она действительно надеялась, что микросхему сделать возможно. А может, просто испытывала неведомые мне теплые чувства к этому ясноглазому худосочному гению.

– Да кому сдавать-то? Смеешься что ли…

* * *

Через пятнадцать минут, чувствуя себя посвежевшей после душа, я постучалась к Янке.

– Ну что, идем?

– Ага!

Та схватила пакет с какой-то снедью, и мы отправились к Бобу.

– Привет, лапусик! – радостно проворковала Янка, когда Роберт открыл дверь. – Мы тебе еды принесли.

– Спасибо, проходите. Я только немного занят, – едва взглянув, что лежит в пакете, Боб тут же отправился обратно к столу, где были разложены какие-то измерительные приборы. – Вы не поверите, но я почти закончил!

– Что закончил? – спросили мы одновременно, облепив его с обеих сторон.

К моему удивлению я обнаружила, что браслет Боба вовсе не покоился на его запястье, как это было обычно, а был прикреплен к какой-то планке на столе. Одна из частей браслета была аккуратно снята и отложена в сторону, открывая микроскопические электронные части внутри.

– Как ты это сделал? – выдохнула я.

– Что? – Боб растерянно мигнул. – А-а-а, это? Да я давно уже научился его снимать. Только вот понять не мог, как работает приемник сигналов.

– Ни фига, ты гений! – Янка потрепала Роберта по вихрастой голове. – Ну-ка, давай сначала садись, поешь, а заодно и расскажешь, что ты там выяснил.

Мы порезали для него колбасу и сыр, я открыла захваченное печенье. Боб откуда-то достал начатую бутылку водки и радостно помахал ей в воздухе.

– Самое то, чтобы отметить, девоньки!

– Что отметить-то? – смеялись мы. – Поделись сначала.

Роберт налил почти полстакана, залпом влил его в себя, запихнул в рот колбасу и принялся радостно махать руками.

– Я разгадал, как он работает! – возбужденно жуя, начал он.

– Колбаса-то вывалится, – Засмеялась Янка. – Прожуй сначала.

– Кто «он»? – спросила я.

– Приемник сигналов, – Боба не сдерживали даже выпадающие изо рта крошки. – Я понял, что чтобы начислить балл, браслет любого «оунера» передает шифрованный код браслету, на который этот балл должен упасть. Этот код сообщает сколько именно должно быть прибавлено и от кого исходит запрос.

– Вот это да!

– Круто!

– Вот именно! – Боб нервно провел пятерней по взъерошенным волосам и даже снял очки, отчего его голубые глаза сделались большими и беззащитными. – Если я смогу получить несколько кодов и расшифровать их, то смогу начислить баллы на браслет. Столько, сколько хочу!

– Ну, так в чем же дело? – заголосила Янка. – Давай, расшифровывай!

– Да, Яночка, кодов-то у меня еще нет. Я тут вот что подумал, если кто-то из вас сможет пронести с собой в клуб передатчик, который будет сканировать браслеты «оунеров» в тот момент, когда они начисляют чаевые, то я смогу их считать и расшифровать потом. Не гениально ли? Я даже датчик уже собрал!

Вместо счастливых хлопков в ладоши, в комнате вдруг повисла тишина.

– Боб, – сказала я осторожно, – но это же риск. Что если нас застукают с этим датчиком? Конец нам тогда придет.

– Да нет же! – Роберт горячо затряс головой. – Сам датчик абсолютно не опасен. Он ничего не делает, никаких операций с браслетами, он всего лишь читает коды. Засечь его просто невозможно.

Я продолжала молчать. Риск не входил в мои планы, пусть даже за такую замечательную идею, как надуть все браслеты Тали. Янка, как я заметила, тоже не особенно рвалась быть в рядах бета-тестеров.

– Почему бы тебе просто не выйти на улицу и не стукнуть в челюсть полицейского? Он с тебя снимает десяток-другой, зато у тебя будет код! – предложила свой нехитрый, но вполне рабочий, по моему мнению, вариант Янка.

– Не-е-е… Так не пойдет. Проблемы здесь две. Во-первых, коды на прибавку баллов отличаются от кодов снятия, а во-вторых, мне нужно больше кодов. Не один и даже не два. Ведь когда я начну начислять, общая система, которая следит за статистикой начисления, наверняка вычислит подвох, если добавить слишком много от одного «оунера», поэтому, чем их больше, тем лучше.

– И что ты предлагаешь?

– Кто-то из вас должен взять датчик и поносить его несколько дней. Я буду получать с него радиосигналы, которые попробую расшифровать.

– Я не хочу рисковать, – тут же отказалась я, мотая головой. – Давай, Янка, ты, если хочешь.

– Да я-то хочу, вот только я почти не работаю в зале, ты же знаешь. Поэтому я за год их не соберу. А вот тебе хорошие чаевые подкидывают каждый день.

Роберт перевел на меня взгляд полный надежды.

– Нет, так дело не пойдет. А вдруг они узнают, что у меня такой датчик? С меня шкуру будут спускать медленно и долго! – упиралась я, чувствуя растущую тревогу.

– Я обещаю, что они не найдут датчик, – серьезно сказал Роберт. – Он микроскопический. Излучение от него настолько мизерное, что ни один существующий детектор его не уловит. Я проверял много раз.

– Давай лучше, ты Ян, – я вновь посмотрела на соседку, – мне страшновато.

– Я бы одела его. Честно. Но я почти все время возле Роджера кручусь, он меня в зал отпускает только по мелким поручениям. А баллы мне накручивает только раз в неделю, по субботам. Так что если я чего и получу, то только один код и то не скоро.

Я чувствовала противную нервозность, стоило представить, что я принесу с собой в клуб какую-то электронную штуку. Пусть даже они ее не найдут, но от одной мысли делалось неуютно.

– Знаете, ребята, я подумаю, – ответила я, наконец, – только ничего не обещаю.

– Шерин, – Боб все еще пытался меня переубедить, даже когда мы уже стояли у двери, собираясь уходить, – ты пойми еще одну вещь. Если почувствуешь неладное, просто выкинь датчик в любую урну. Он ничего не записывает внутрь, если его расковыряют, то обнаружат, что он пуст. Он ведь просто передает информацию, но не хранит ее. Они и не поймут, что именно он передавал. Поэтому на тебя никаких подозрений не падет.

– Хорошо бы, если так.

Удивленные и несколько разнервничавшиеся открытием Боба, мы покинули его комнату. Я чувствовала, что Янке хотелось, чтобы я взяла датчик, но давить она не решалась. Что ж, достаточно мудро с ее стороны, потому что ни к каким выводам я пока не пришла, а давление могло переломить мое решение в обратную от желаемой для нее сторону.

– Ладно, до завтра, Шерин. Зайду за тобой утром, – только и сказала она перед тем, как скользнуть в комнату.

– Хорошо.

Я вошла в темную прихожую и щелкнула выключателем. Пока чайник грел воду, я рассматривала черные силуэты гор и раздумывала над словами Боба. Что если он и правда может надурить браслет? Возможно ли будет отсюда выйти, не поплатившись? Ведь если, как он говорит, использовать по-немножко от каждого, тогда есть шанс, что все будет казаться более чем вероятным, не так ли?

Я вздохнула, жалея, что нет никого, кто мог бы дать ответ на этот вопрос. Мне казалось, что на одном моем плече сидит ангел, призывающий жить совестью и честью, а на другом бес, открывающий скрипучие ворота Зоны 33 и выпускающий меня на свободу.

Все так же мучаясь поиском правильного решения, я молча выпила чай, сполоснула кружку и забралась под тонкое одеяло, предварительно погасив свет. Квартира, как старинный сосуд, наполнилась тягучей бесконечной тишиной. Лишь через тонкую шторку белесо и одиноко светила луна. Я зябко поежилась и обняла себя за плечи. Нет, холод был не снаружи. Отчего-то холодно стало внутри. Я с грустью подумала, что ужасно соскучилась по мужскому надежному плечу, к которому можно было бы прижаться, поведать сомнения и надежды, рассказать о радостях и бедах, спросить совета, а, может быть, просто согреться. И не нужно никаких слов. Лишь бы был кто-нибудь рядом.

Я смахнула набежавшую на глаза слезу уголком подушки и через какое-то время провалилась в сон.