3
Кранит проклинал тот миг, когда вызвался освободить девчонку. И уже в который раз зарекался прикасаться к панадскому жевательному табаку, когда нужно будет принимать решение, браться за очередное поручение или нет.
Парнишка в углу как раз освободился от веревок, когда Кранит втолкнул свою строптивую добычу из шлюза в кабину. Очевидно, Кранит недооценил не только своенравие девчонки, но и способности кориантумского капитана. Он связал Гланиса по рукам и ногам, прежде чем швырнуть его в шлюпку, но тот умудрился выпутаться изо всех узлов. Кранита взяло опасение, что теперь драться придется не только с девчонкой, но и с ее любовником. Второй раз за день.
У Гланиса были длинные каштановые волосы, на затылке собранные в хвост, и аккуратно подстриженная бородка. Одет он был в кожаную форму кориантумской гвардии: длинная куртка землистого цвета с неброскими знаками отличия, узкие штаны и сапоги. Глаза – тревожного светло-голубого оттенка, очень серьезные, почти колючие. Он был слишком хорош собой, чтобы Кранит воспринял его как серьезного противника. Собственная беспечность чуть не довела оружейника до беды, когда он попытался заставить Гланиса покинуть камеру, где оставались шестеро его солдат. Мальчишка дал весьма достойный отпор. В конце концов Кранит врезал ему так, что тот потерял сознание, и отнес парнишку в шлюпку, но схватка с ним отняла много времени – и пока он провозился, баронесса попыталась сбежать самостоятельно.
Иница сняла шлем, но никак не могла подняться на ноги в громоздком скафандре и поползла к Гланису на четвереньках. Он как раз стряхнул последние веревки и бросился ей навстречу поперек тесной кабины. Они обнялись и разом заговорили – все то, что влюбленные говорят в подобные минуты, – а Кранит тем временем раздумывал, не отвесить ли им по подзатыльнику, чтобы они утихомирились и не мешали ему осуществлять финальную часть плана.
Еще собирая сведения на Кориантуме, он заподозрил, что между ними есть тайная связь – и вскоре убедился в своей правоте. Поневоле он задался вопросом, почему отец девчонки отрядил капитана в смертельный рейс – в силу этого обстоятельства или вопреки ему. Но чем больше он узнавал о положении дел при кориантумском дворе, тем вероятнее ему казался третий вариант: барон Зеффрен действительно не имел ни малейшего понятия, какого рода отношения связывают Иницу с Гланисом.
Зеффрен был глупец, к тому же подверженный приступам меланхолии, и давно утратил всякое чувство реальности. Подданные судачили, что за все время своего правления он улыбнулся на публике аж три раза, а просителей к нему пускали, только если те одеты в черное. Большую часть времени барон проводил в мавзолее своих старших братьев – Фаэля и Хадрата, – в часовне без окон, куда не имел доступа никто, кроме него. Там Зеффрен горевал о братьях, а точнее сказать, клял их на чем свет стоит, потому что теперь ему приходилось нести монаршее бремя.
При этом Хадрат пребывал в добром здравии, да и Фаэль, перворожденный из трех братьев, был жив. Семнадцать лет назад Фаэль покинул Кориантум: во главе баронийского флота он отправился в поход против самых опасных пиратов в Марках – против банды, которая вот уже несколько десятков лет промышляла на путях снабжения, связывавших Баронии с Империей. Корабли баронов стерли в порошок, а Фаэль Талантис исчез. Прошли годы, прежде чем он объявился вновь – теперь уже в качестве главаря пиратов.
Его младший брат Хадрат тоже принимал участие в злосчастном походе, но его корабль попал в первую же засаду и был уничтожен. Хадрат в скафандре несколько дней провел в открытом космосе, где его стали посещать видения. Когда его наконец подобрал корабль Рудной Гильдии, от юнца, покидавшего Кориантум, не осталось и следа – Хадрат стал другим человеком. Он превратился в фанатика, в ярого приверженца культа ТИШИНЫ. Поговаривали, что там, в космосе, он лишился рассудка. Кавдорский дом, заправлявший Рудной Гильдией и также поклонявшийся ТИШИНЕ, придерживался иной точки зрения: когда Хадрата Талантиса привезли в родной мир Кавдоров, отцы семейства уверовали в пророческий смысл его видений. Не прошло и нескольких лет, как Хадрат возвысился до одного из командиров Гильдии, блюстителя порядка в Марках. К его влиянию на Кавдорский дом относились по-разному, и многие утверждали, что именно он, точно искусный кукловод, стоит за многими решениями, определявшими судьбу Рудной Гильдии и Марок. Он так и не простил Фаэлю, что тот бросил его в неудачном походе. Его ненависть к брату была так велика, что он не щадил никого и ничего, стремясь выведать, где находится тайное убежище пиратов. Однако его старания по сей день не увенчались успехом.
Пока двое старших братьев воевали в Марках, дома, на Кориантуме, престол перешел к самому младшему – Зеффрену Талантису, отцу Иницы. Он был слабым правителем, и государственные дела давались ему так же плохо, как воспитание единственной дочери.
Впрочем, подумал Кранит, грех упрекать человека – стоит только посмотреть на эту фурию.
– Гад, сволочь! – крикнула она через плечо, силясь выпутаться из скафандра и преграждая дорогу Гланису, у которого явно руки чесались ударить Кранита. Вконец запутавшись в скафандре, она потеряла равновесие и выругалась не хуже матерого копателя. Ни безволия, ни склонности отца к меланхолии она явно не унаследовала.
Не прошло и минуты, как Кранит и Иница ступили на борт шлюпки, а оружейник уже снял скафандр привычными движениями человека, который проделывал это тысячу раз. Гланис бросился к нему, сжав кулаки, но он тут же вскинул бластер.
– Ни с места, – сказал Кранит, пристраивая палец на курок. – Не забывай: мне нужна только она. Ты – нет.
Гланис смотрел на него с яростью, а Иница за его спиной стряхивала с ног толстые штанины скафандра. Наконец освободившись, она со злобой пнула неуклюжий эласт – наверно, представила себе, что это лицо Кранита.
– Зачем же ты вообще меня сюда притащил? – осведомился Гланис.
– Не время для объяснений, мальчик. Мы торопимся.
Кранит указал на кресло пилота, придвинутое к полукруглой приборной панели. Из трехчастного окна кабины уже ничего не было видно, кроме собора и зияющей пасти ангара. Лес статуй казался пирамидой из людей, с которой постепенно отшелушивался мрак космоса.
– Не пытайся помешать мне, когда я сяду за штурвал. Если мы потеряем еще немного времени, нам даже не придется убивать друг друга – за нас это с радостью сделают другие.
– Я и сам могу управ…
– Гланис, нет! – перебила его Иница. – Он хоть и мерзавец, но знает, что делает.
И после короткой паузы добавила:
– И он спас тебе жизнь.
Лицо Гланиса потемнело.
– Я видел ребят, – сказал он, бросив взгляд в окно кабины. Должно быть, трупы проплывали и мимо шлюпки. – Пока я здесь валялся, паладины их всех перебили. Я должен был им помочь. Я должен был…
– И сейчас болтался бы там вместе с ними, – прервал его Кранит. – А твоя подружка осталась бы один на один со мной. Кому бы от этого стало легче?
– Он прав, – Иница обеими руками обхватила правый кулак Гланиса и мягко разжала его пальцы. – Пусть делает то, ради чего сюда явился.
Тень сомнения промелькнула в ясно-голубом взгляде Гланиса. Не обращая на него внимания, Кранит плюхнулся в кресло пилота. Положив бластер на колени, он принялся двигать рычаги и переключатели на приборной панели. Ряды цифр лихорадочно замелькали над датчиками. Кранит начал расстыковку шлюпки и баркаса, и огоньков зажглось еще больше.
– Надо стартовать как можно скорее! – воскликнул Гланис. Он встал за правым плечом Кранита, Иница – за левым. В кабине было еще два кресла, но оба предпочли стоять.
– Пока рано.
Сейчас они легко могли напасть на него со спины, но Кранит рассчитывал, что им хватит ума не идти на такой риск. Им не удастся вытащить его из кресла достаточно быстро, чтобы вовремя перехватить штурвал. К тому же он сказал чистую правду: ему нужна только баронесса. Взяв с собой еще и Гланиса, он, возможно, совершил ошибку, и у него не дрогнет рука ее исправить, если капитан попытается сорвать все дело.
Но пока что мальчишка беспокоил его меньше всего.
В окно уже не было видно ничего, кроме ворот ангара. Створки титанической переборки разъехались в стороны медленно и тяжеловесно, словно континентальные плиты, и открыли взору огромный зал, который вместил бы добрую сотню космобаркасов. Ангар зиял перед ними, словно гигантская труба, круглая в разрезе, глубиной в несколько километров. Ее бороздчатая поверхность напоминала полый ствол дерева – с той только разницей, что все шероховатости на самом деле были стальными конструкциями. Изогнутые стены ангара перерезали правильные окружности огней, светивших из крошечных люков и окошек. В их сиянии парили десятки кораблей – крейсеров, тяжелых разрушителей и транспортников, – от которых к стенам трубы тянулись тонкие трапы.
Гланис выругался и попытался вырвать у Кранита рычаг управления.
– Нужно делать ноги, пока эта хреновина нас не проглотила!
Кранит оттолкнул его.
– Рано. Еще один такой фортель, парень, и я тебя прикончу.
Он поправил бластер, лежавший на коленях; ему хватило бы секунды, чтобы снести Гланису голову с плеч. Не самое приятное развитие событий, но если окажется, что без этого не обойтись…
– Что все это значит? – осведомилась Иница – скорее с разочарованием, чем с отчаянием. – Если мы окажемся внутри, наружу нам не выбраться.
– Нужно просто дождаться правильного момента.
– Это безумие! – крикнул Гланис.
Кранит перегнулся через приборную панель и взглянул наверх через скошенное окно.
– Они отправили вслед первой шлюпке перехватчики. Все еще верят, что мы в ней.
Перехватчики – истребители-однопилотники, базировавшиеся в соборах, – напоминали каких-то кованых неуклюжих тварей, жуков, скрещенных с кошкой в прыжке. Они были меньше овальной стальной личинки, где засели трое беглецов, но спереди у них имелись две вытянутые руки, которые создавали магнитное поле, позволявшее ловить добычу на лету.
Кранит углядел с полдюжины перехватчиков, вылетевших в космос на плазменных струях. В кабине не было оборудования, которое позволило бы рассчитать их траекторию, но он полагал, что они собираются перехватить шлюпку как раз над атмосферой Нурденмарки. И с удовлетворением подумал, что его план, таким образом, тоже идет по намеченному маршруту.
Космобаркас прополз через ворота ангара. Кранит заметил, что Иница совсем притихла. Возможно, причиной тому был шок, а возможно, внутренняя мощь, о которой он не подозревал. В вакууме она держалась молодцом, однако сейчас в счет шла сила не столько телесная, сколько духовная.
Гланис сделал глубокий вдох.
– Если бы мы к этому времени уже стартовали, – пробормотал он, – нас бы засекли перехватчики, так?
Кранит кивнул.
– Там, снаружи, у нас против них нет ни единого шанса. Рано или поздно нам придется как-то от них избавляться, но в открытом космосе это дохлый номер.
– Объясни, что ты придумал, – потребовала Иница.
– В ангар мы зайдем вместе с баркасом, – Кранит сжал рычаг штурвала чуть крепче. – А из ангара выйдем сами по себе – когда никто не будет этого ждать.
– А как же перехватчики?
– Надеюсь, у меня получится от них отделаться.
– Ты же только что сказал…
– Не в космосе. Есть другой путь.
Вокруг них по стенам ангара бежали световые полосы, звездой сходившиеся где-то в глубине могучей трубы. Собор поглотил их. Искусственная атмосфера завибрировала: ворота закрывались.
– Держитесь крепче! – крикнул Кранит.
Расстыковка швырнула Иницу и Гланиса в кресла, перед которыми они стояли, двигатель взвыл, сопла взвизгнули, и шлюпка пришла в движение.