Петр I
Трудно назвать в русской истории другого Государя, правление которого оценивалось бы настолько по-разному, порой с диаметрально противоположных позиций. Однако и почитатели, и хулители сходятся в том, что Петр I был самым заметным и влиятельным государственным деятелем своего времени, причем не только в русских пределах. Никто не считал его случайным баловнем судьбы, который бессознательно употреблял власть, доставшуюся ему, или же слепо подчинялся обстоятельствам. Деяния его настолько изменили русскую жизнь, что сделали невозможным прежний путь, ведущий Россию в тупик, к полной самоизоляции.
Будущий реформатор, последний царь и первый император был очень долгожданным ребенком для своего отца. Дети Алексея Михайловича от первого брака не отличались крепким здоровьем, особенно сыновья. Царь еще не думал о своей смерти, а уже троих из них не было на свете. Да и двое оставшихся не слишком подходили на роль правителя великой державы. Один – по слабости физической, другой – по умственной.
Алексей Михайлович женился во второй раз. У царицы родился первенец, нареченный Петром. Для Алексея Михайловича это был четырнадцатый ребенок, но радости Государя не было предела.
Первый год жизни маленького царевича прошел при матери, потом его отдали мамкам да нянькам. Но безмятежное детство закончилось скоро. Когда Петру пошел четвертый год, отец его умер.
Милославские, снова набравшие силу, первым делом именем царя Федора при поддержке его сестер и теток запретили Наталье Кирилловне покидать Преображенское. Там царица спустя два года похоронила младшую дочь.
Патриарх Иоаким воспользовался удобным моментом. В пылу борьбы с иностранным засильем и латинянами он отстранил от воспитания царских детей Симеона Полоцкого. К малолетнему Петру взамен многоопытного педагога приставили двух дьяков. Более грамотных людей среди тех, кто пользовался его доверием, почему-то не нашлось. Следствием этого стало то, что до конца жизни Петр писал с ошибками, а прочие пробелы в своем образовании ему пришлось латать еще много лет.
Петру шел лишь десятый год, когда московский престол снова опустел. Патриарх Иоаким, самое авторитетное лицо в государстве после царя, обратился к боярам с речью, призывая их сделать выбор.
Формально, как старший по возрасту, престол должен был занять царевич Иван. Но он оказался слаб здоровьем, умом и глазами. Его избрание означало бы, что власть фактически будет в других руках все время его правления. Никто не сомневался в том, что править станет царевна Софья. Ум и решительность третьей дочери Алексея Михайловича и Марии Милославской были хорошо известны.
Петр был еще мал, но крепок здоровьем. Он уже выказывал изрядные способности и живость ума. Впрочем, ему тоже требовалась опека, но всего лишь на несколько лет.
Большинство бояр и служилых людей высказались за Петра, исходя из простой логики. Мол, Иван все равно долго не проживет. Не сейчас, так потом, но Петр все равно станет царем. Еще вопрос, простит ли он тех, кто сейчас примет другую сторону. Однако Софья сдаваться не собиралась. Она получила прекрасное образование, знала, что могут себе позволить принцессы и королевы в Европе, и втайне мечтала о троне. Обычно, говоря о Софье, мало кто задумывается, что ей в тот момент было двадцать пять лет. Она не собиралась провести остаток жизни в монастырской келье. Впрочем, Софья готова была променять власть видимую на реальную. Ее вполне устроила бы роль регентши при слабоумном Иване. Софья понимала, что вряд ли ей удастся стать первой царицей, правящей по-настоящему.
У Софьи оставался лишь один способ переломить ход событий в свою пользу. Поднять бунт!.. Сила, способная пойти за ее посулами, нашлась. Это были стрельцы. В прежние царствования они привыкли к своему особому положению, но даже тогда, будучи под крепкой рукой, решались недовольно ворчать. Слова Софьи упали на подготовленную почву.
Волнения в стрелецких полках, поднявшиеся после избиения неугодных командиров, нарастали, подогреваемые слухами, распространяемыми среди стрельцов.
И гром грянул. 15 мая 1682 года пронесся крик, что Нарышкины задушили царевича Ивана. Стрельцы с оружием бросились ко дворцу. Зверея на бегу, эти защитники отечества ворвались в открытые ворота, убивали или просто затаптывали всех на своем пути. В первые же часы бунта погибли десятки людей. В том числе глава Стрелецкого приказа Михаил Долгорукий, пытавшийся остановить толпу, Артамон Матвеев, всего четыре дня назад вернувшийся в Москву и заслонивший собой Петра, брат царицы Натальи Афанасий Нарышкин, князь Григорий Ромодановский с сыном…
Мясорубка продолжалась три дня, пока к своим убийцам не вышел Иван Нарышкин. Стрельцы считали, что именно он покушался на жизнь царевича Ивана. По всей Москве шли погромы.
Петр на всю жизнь запомнил эти страшные дни. Он никогда не забывал, как боярин Матвеев летел на поднятые копья, как рвали в клочья Долгорукого…
Благодаря Петру I Россия закрепилась на Балтийском побережье (Н. Ф. Добровольский «Здесь будет город заложен», 1880)
А. Н. Бенуа «Петр I на прогулке в Летнем саду», 1910
Потом было то, смысл чего он постиг далеко не сразу. Чтобы остановить бунт, Софья распорядилась выдать каждому стрельцу по десять рублей, огромные по тем временам деньги. Им выплатили жалованье, у кого оно было задержано, да еще разрешили торговать имуществом убитых и изгнанных людей.
Угрожая новым бунтом, стрельцы продавили сначала объявление Ивана еще одним царем, причем старшим, а потом и такое желанное для Софьи регентство над братьями «в силу их малолетства». В Москве поставили памятный столп с именами убитых бояр и князей, да еще и с перечнем их злодеяний. Себе же убийцы выторговали похвальные грамоты с печатями – ни больше ни меньше! Было указано, чтобы никто не смел называть их изменниками и преступниками.
Кремль, заполненный стрельцами, становился все более опасным местом. В середине августа вся царская семья во главе с Софьей – Иван, Петр, царевны и обе вдовствующие царицы – покинула его под предлогом участия в крестном ходе и перебралась в Троице-Сергиев монастырь. Он был хорошо укреплен, и занять его так же легко, как и Кремль, у стрельцов бы не вышло.
Царевна Софья Алексеевна в Новодевичьем монастыре (И. Е. Репин, 1879)
Князь Иван Хованский, возглавивший их, отправился на переговоры с Софьей, не ожидая от нее никакого подвоха. Но с царевной он не увиделся. В пути он заночевал, был схвачен царевыми стольниками и казнен после скорого суда. Софья торопилась не зря. Если бы Хованский заговорил, то ненавистный монашеский постриг показался бы ей самым желанным исходом.
Стрельцы, оставшиеся без сильного лидера, быстро растеряли свой кураж и пошли на попятную. Они даже признали свою вину в майских событиях. Памятный столп был снесен. Думный дьяк Федор Шакловитый, назначенный на место Хованского, быстро и жестко навел порядок в полках. Впрочем, как сказали бы сейчас, он обошелся без излишнего насилия, вешал лишь явных зачинщиков. Софья обещала стрельцам прощение.
В начале ноября 1682 года царская семья покинула монастырь и вернулась в Кремль. Но не вся. Наталья Кирилловна побоялась ехать туда, где господствовали ее враги Милославские. Вместе с Петром и дочерью Натальей она обосновалась в Преображенском, к вящему удовольствию Софьи. Бунт угас. Наступило затишье. На долгие семь лет.
Царь Петр изредка появлялся в Кремле, отбывая тягостные для него официальные мероприятия. В остальное же время юный царь оказался предоставлен сам себе. Он целые дни проводил в потехах, окруженный сверстниками. «Петров полк» поначалу насчитывал всего полсотни человек. Эти забавы рано или поздно должны были вылиться во что-то большее, чем просто веселое времяпрепровождение. Не тот человек был Петр!
Через год с небольшим после страшных событий, приключившихся в Кремле, Петр праздновал день рождения. Капитан Зоммер, один из многих немцев, нашедших свою судьбу в России, устроил для царя «огневую потеху». В его честь палили самые настоящие пушки. В этот день бездумные игрища с мальчишками закончились. Восхищенный Петр засыпал капитана вопросами об артиллерии и о военном деле вообще.
Их общение не закончилось этим разговором. Вскоре у Петра появилось множество знакомых из числа офицеров-иноземцев, не только артиллеристов. Видя его искренний интерес и отсутствие в нем спеси, бывалые вояки подробно излагали ему, какой должна быть современная регулярная армия и что нужно делать, чтобы русское войско стало таким.
Не склонный к долгим размышлениям, царь просто позвал с собой своих новых знакомых. Детская игра в войну начала превращаться в подобие реального «курса молодого бойца». Ближе к зиме Петр объявил о наборе взрослых добровольцев в свой «потешный полк», поименованный по названию села Преображенским. Первым, как известно, записался сорокалетний Сергей Бухвостов, служивший в царских конюшнях. Первый солдат новой армии охранял Петра в сражениях, был тяжело ранен и стал майором артиллерии. Впрочем, тогда же в полку появился и Александр Меншиков, взлетевший куда выше.
Но это было потом, а пока Софья и ее окружение, глядя на действия Петра, лишь снисходительно усмехались. Пусть мальчонка играется, лишь бы под ногами не мешался.
Следующий 1684 год был отмечен возведением «потешной крепости» Прешбург на берегу Яузы возле Преображенского. Создавали ее иноземные инженеры-фортификаторы. Петр успевал не только общаться с ними, но и лично участвовать в строительстве. Он копал рвы, носил бревна, махал топором. Никто в Москве не придавал этому значения, а зря! Крепость, между прочим, предназначалась не для игр в снежки. Меняясь местами, отряды преображенцев, одетых в новые мундиры, то решительно штурмовали, то методично осаждали ее, потом сами оборонялись, засев внутри. Так потешный полк начинал свое превращение в нешуточное воинское формирование.
Петр сам служил в Преображенском полку рядовым, примеряя на себя тяготы солдатской доли. При этом он успевал вникать во все вопросы с обмундированием, вооружением, снабжением и обучением рекрутов. Эта служба позволяла ему узнать все детали сложного военного механизма. Она закаляла его, ускоряла процесс взросления. Петр теперь не только выглядел не по годам развитым физически. Он уже и мыслил, как взрослый мужчина.
В 1685 году для правительницы Софьи прозвучал первый тревожный звонок. По Москве под барабанный бой прошли нестройные колонны юнцов в мундирах иноземного кроя. В нескладном барабанщике жители столицы с изумлением, а то и с ужасом узнавали младшего царя.
Морскому делу Петр учился в Голландии (А. Шторк «Показательный бой на реке Эй в честь Петра I», XVIII в.)
Еще через год у потешных появилась своя артиллерия. Чуть погодя Петр начал создавать еще один полк, названный Семеновским.
Между своих военных дел юный царь отыскал в Измайлове брошенное суденышко явно не русской постройки. Он выяснил, что это английский бот, употребляемый при больших кораблях и способный ходить под парусом даже против ветра, в отличие от традиционных русских судов и лодок. Петр распорядился найти человека, способного починить бот и показать его в действии.
Как оказалось, в Москве жил голландец Карстен Брант, один из тех мастеров-иноземцев, которые некогда строили в Астрахани корабль «Орел». Брант был корабельным плотником, однако имел и навыки судовождения. Голландец, перебивавшийся в Москве обычной плотницкой работой, рад был и сам вернуться к любимому делу. Он починил бот, поставил на нем мачту, паруса и продемонстрировал царю, как им можно управлять.
Всерьез плавать на нем в окрестностях Преображенского было негде, но Петр не отступился, слишком уж загоревшись новым увлечением. Он выяснил, что Плещеево озеро в Переяславле-Залесском достаточно глубоко и широко для судоводительских экзерсисов, съездил туда и твердо решил заложить здесь верфь. Вскоре в устье реки Трубеж, впадавшей в озеро, уже стучали топоры. Молодой царь месяцами пропадал здесь вместе с Брантом. Так началось русское кораблестроение. Новая потеха требовала знания арифметики и геометрии. Петр снова усердно учился, попутно осваивая астрономические и корабельные инструменты и приспособления.
Вдовствующая царица Наталья Кирилловна пребывала в смятении. То обстоятельство, что новое увлечение сына связано с водой, пугало ее больше военных игрищ с пушечной стрельбой. Она не страшилась так даже Немецкой слободы, расположенной рядом с Преображенским, где Петр бывал слишком уж часто. Мать не придумала ничего лучше, как женить Петра, достигшего совершеннолетия. Она искренне верила, что сын остепенится и бросит свои глупые затеи.
Выбор царицы после некоторых размышлений пал на Евдокию Лопухину, красивую девушку, принадлежавшую к старинному московскому роду, скромную, тихую, религиозную. Увы, она не получила серьезного образования, да и умом не блистала. Своему будущему мужу эта особа не подходила совершенно, но этого не понимали ни мать царя, ни ее будущая родня. Мнение невесты не интересовало никого, Петру же было все равно. Его голову занимали будущие армия и флот.
Свадьба состоялась в конце января 1689 года. Какое-то время молодой царь вел себя прилично, в соответствии с новым статусом семейного человека. Мать не могла нарадоваться, Лопухины ходили с гордо поднятыми головами. Но очень скоро Петр снова уехал на Плещеево озеро.
Софья почувствовала, как над ней сгущаются тучи. Одно дело – править страной, ссылаясь на малолетство всеми признанного царя, и совсем другое – когда он уже женился. Ведь на Руси такой мужчина считался полностью дееспособным. Иван, правда, завел семью еще за пять лет до этого, но «старший царь» не проявлял никакого интереса к делам государственным. Он был полностью занят своей частной жизнью. Его жена, царица Прасковья, как раз ждала первенца.
При Иване Софья могла бы оставаться фактической правительницей неограниченно долго, но не таков был Петр. Появляясь в Москве, «младший царь» все чаще интересовался делами государства. При этом он задавал все более неудобные вопросы.
Положение Софьи осложняло то, что оба похода на крымских татар, возглавляемые ее любимцем князем Василием Голицыным, кончились полным провалом, и скрыть это не удалось. Собственно, после второго неудачного похода Софья охладела к своему фавориту, и его место занял Шакловитый.
Первой женой Петра I по выбору матери стала скромная, религиозная Евдокия Лопухина, принадлежавшая к старинному московскому роду
В. А. Серов «Петр I на псовой охоте», 1902
В июле того же 1689 года произошло первое открытое столкновение. Во время крестного хода в праздник Казанской иконы Божьей матери Петр потребовал от Софьи покинуть процессию. По традиции женщины не должны были в ней участвовать. Сестра вместо этого взяла образ Богоматери в руки и пошла вслед за крестами и хоругвями. Разъяренный Петр покинул праздник, не желая превращать его в балаган.
Софья не собиралась сидеть и дожидаться, когда Петр потребует от нее освободить трон. Да и ее ближайшие подручные – Шакловитый и Голицын – тоже не были настроены отдавать власть без боя. Знал об этом и Петр. В ночь на 8 августа в Преображенском появились двое стрельцов, которые сообщили, что Шакловитый замыслил убить Петра и его мать, Наталью Кирилловну. Петр сразу поверил им.
Неизвестно, насколько это было правдой. Шакловитый возвысился стремительно, поэтому завистников у него хватало. Некоторые историки полагают, что враги Федора несколько сгустили краски. Верно то, что накануне днем Шакловитый действительно начал стягивать стрельцов к Кремлю под предлогом сопровождения Софьи на богомолье в Донской монастырь. Среди них тут же пошли слухи, что на деле Петр замыслил захватить Кремль и убить сестру. После чего начальник Стрелецкого приказа заговорил уже о нападении на Преображенское «в наказание за злоумышление» и даже приказал выслать к селу наблюдателей на тот случай, если царь куда-то уедет.
Петр хорошо помнил события семилетней давности. Без долгих сборов он бежал из Преображенского в тот самый Троице-Сергиев монастырь, где прежде скрывались от взбунтовавшихся стрельцов Софья и вся царская семья. Укрыться там ему подсказал Борис Голицын, двоюродный брат князя Василия. Он не просто выбрал сторону Петра, но и стал одним из его ближайших советников. Вместе с царем ночью Преображенское покинули лишь несколько приближенных. На следующий день в монастырь прибыли мать, сестра и жена Петра.
Друг Петра I Франц Лефорт прошел карьерную лестницу от простого офицера до адмирала (грав. П. Шенка, 1698)
Чуть позже у стен монастыря объявился Франц Лефорт, причем не один, а с сильным отрядом. За это, точнее сказать, за то, что он поступил так первым из офицеров-иноземцев, Петр впоследствии произвел его в генералы. Примеру Лефорта последовали и другие офицеры из «немцев». Чуть позже в монастырь пришел стрелецкий Сухарев полк, вставший на сторону Государя.
Сторонники Софьи к стенам монастыря почему-то не спешили. Через три дня к Петру пришли оба его потешных полка вместе со всей артиллерией и огневыми припасами. 16 августа Петр разослал по стрелецким полкам приказ отправить в Троицу командиров и по десятку рядовых. Шакловитому в этот раз удалось удержать стрельцов, но 27 августа от Петра снова пришел приказ. Теперь уже всем войскам велено было идти к нему.
Пять полков подчинились царскому повелению, проигнорировав запрет Шакловитого. Это означало, что перевес сил был теперь на стороне Петра. Более того, в начале сентября к царю перешла наемная иноземная пехота, которой командовал генерал Патрик Гордон. Бояре и чиновники направлялись в Троицу чуть ли не один за другим, чтобы лично выразить царю свою преданность.
Софья попыталась спасти ситуацию, которая оборачивалась для нее полной катастрофой, и отправила к Петру патриарха Иоакима в надежде, что тот помирит их. Царевна-правительница и не вспомнила, наверное, что накануне бунта именно Иоаким провозглашал Петра царем, а до того резко выступил против планов короновать саму Софью. Прибыв в Троицу, Иоаким тут же объявил, что он на стороне законного Государя и дальше будет держаться того же. Его слова стоили едва ли не дороже всех войск, имевшихся у Петра.
Ощутив за собой силу, 1 сентября Петр потребовал от Софьи выдать Шакловитого и прочих зачинщиков. Софья попыталась приехать в Троицу, но Петр ей не верил и видеть ее не хотел. Царевну перехватили на пути и заточили в Новодевичий монастырь.
Ее любимцу повезло меньше. Шакловитый был схвачен и после пыток обезглавлен. Василия Голицына вместе с семьей выслали далеко на север, в Пинегу, что в Архангельском крае. Вернуться оттуда ему так и не позволили.
Иван V, как официально титуловался «старший царь», отдал власть, что называется, без драки и, наверное, с немалым облегчением. Петр умел быть благодарным. Иван умер 29 января 1696 года, так и не перевалив через тридцатилетний рубеж. До самой смерти он считался соправителем меньшого брата.
Иван V отдал власть брату с немалым облегчением и до самой смерти считался соправителем Петра I (неизв. худ., XVIII в.)
Н. Н. Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе», 1871
Избавившись от властолюбивой сводной сестры, Петр словно охладел к своему царскому титулу. Он продолжал строительство армии и флота. Реальными вопросами внутреннего управления занялась его матушка, Наталья Кирилловна, и ее родственники. Впрочем, эти пять лет ничем особенным народу не запомнились.
Петр тем временем продолжал возиться со своими потешными полками и понемногу строить корабли. Семейная жизнь его совершенно разладилась. Евдокия так и не сумела найти с ним общего языка, несмотря на то что родила ему трех сыновей. Алексея знают все. Александр и Павел умерли во младенчестве и потому известны лишь знатокам истории.
В 1692 году Петр, переоценив крепость своего организма, тяжело заболел и едва не умер. Люди его ближнего круга готовились бежать из России. Но уже на следующий год он побывал в Архангельске и даже совершил свое первое морское путешествие, отчего его любовь к корабельному делу лишь выросла.
В январе 1694 года умерла Наталья Кирилловна. Петр искренне скорбел по любимой матушке, но ее смерть, можно сказать, развязала ему руки. Теперь молодому царю не на кого было оглядываться. Любимая сестра Наталья в дела не вмешивалась, с женой он практически не общался. В апреле царь придумал для своих кораблей флаг из полос белого, синего и красного цветов, тот самый, который позже превратился в государственный символ России.
Петр I в иноземном наряде перед матерью своей царицей Натальей, патриархом Андрианом и учителем Зотовым (Н. В. Неврев, 1903)
В июле 1694 года Петр устроил свою последнюю «Марсову потеху», получившую название Кожуховского похода. Полноценные учения продолжались целый месяц. В них участвовали оба потешных полка, которые, выражаясь современным языком, отрабатывали ведение различных видов боевых действий. По итогам похода Петр счел свои новые войска готовыми к настоящей войне.
Потенциальным противником России оставались турки и крымские татары. Предыдущие цари оставили крымско-черноморский вопрос нерешенным. России нужны были эти южные земли, плодородные и богатые.
Попытавшись учесть просчеты Голицына, Петр избрал целью своего похода не Крым, а турецкую крепость Азов, расположенную намного ближе. Однако взять ее не удалось. Русское войско отступило после трех месяцев осады, но неудача лишь раззадорила царя. Он пришел к выводу, что для доставки войск к Азову нужно создать флот, способный спуститься по Дону. В Воронеже спешно начали строить сперва верфь, а потом и корабли.
В мае 1696 года флотилия, везущая сорокатысячную армию, начала движение к Азову. На этот раз осада велась по всем правилам военной науки, и в середине июля город сдался. Но царь понимал, что турки не смирятся с потерей Азова и нужно готовиться к новой войне.
Для удержания русских завоеваний требовался настоящий флот – десятки кораблей. Для этого нужны были немалые деньги, которых в казне не имелось. Но Петр нашел выход. Он привлек к строительству кораблей все материально обеспеченное население государства: крупных землевладельцев, как духовных, так и светских, всех прочих помещиков и торговых людей. Самые богатые должны были сами строить корабли, один на каждые 10 тысяч дворов крепостных крестьян. Более мелкие объединялись в кум-панства. Каждое из них должно было построить и снарядить корабль за свой счет. Мелкопоместные дворяне обязаны были внести «полтинные деньги» – по 50 копеек с каждого крестьянского двора, принадлежавшего им.
Понятное дело, что мастеров в русских землях не было. Петр позаботился и о том, чтобы их пригласить. В течение двух лет все запланированные корабли были построены, но Государь оставался недоволен. Он понимал, что Россия не может зависеть от иностранцев настолько сильно и постоянно.
Из этого он сделал простой и очевидный вывод: у России должны быть свои мастера. Их нет? Значит, надо учить, посылать молодых и способных людей в европейские страны. Пусть они не просто ума набираются у иноземцев. Для этого тех к нам позвать можно, да и нужно. Уроженцы России должны видеть, какой может быть жизнь.
Еще Петру нужны были союзники в неизбежной новой войне с султаном. Посему, помимо того что в Европу отправлялись учиться молодые дворяне, туда выехало и Великое посольство. Петр находился при посольстве неофициально, хотя почти ни для кого не было секретом, кто таков на самом деле урядник Петр Михайлов.
Эта первая зарубежная поездка не была для него увеселительной прогулкой. Государь изучал военное дело во всем его многообразии (фортификация, артиллерия и др.), посещал научные учреждения, заводы и верфи, даже сам участвовал в строительстве кораблей. Ученые и военные, общавшиеся с ним, дружно отмечали его живой ум и способность к восприятию новых знаний.
Но Петр подходил к европейскому опыту весьма прагматично. Его интересовали только технические достижения да некоторые бытовые усовершенствования.
Великое посольство проложило свой путь через германские княжества, Голландию, где Петр задержался на целых четыре месяца, работая на верфи, Англию, Австрию. Люди Петра везде вербовали мастеров, закупали оружие новых образцов и научное оборудование.
Увы, основной цели послам достичь не удалось. План Петра втянуть европейцев в войну с Османской империей оказался не ко времени. Испанский король, не имевший наследников, тяжело болел, и вся Европа готовилась драться за его трон.
Впрочем, урядник Петр Михайлов сумел сделать из складывавшейся геополитической ситуации правильные выводы. Грядущая европейская свара не позволяла облегчить решение «южного вопроса», зато упрощала дела на севере. Иначе говоря, появлялся шанс отодвинуть границу России до балтийских берегов.
Посольство должно было побывать еще в Венеции и Риме, но встретиться с папой римским русскому царю было не суждено. В июле 1698 года посольство находилось в Вене, где безуспешно пыталось отговорить австрийцев от мира с турками и выторговать себе Керчь. Из России вдруг пришла весть о новом стрелецком бунте, а следом – и о его успешном подавлении.
Оставленный на Москве князь-кесарь Федор Ромодановский оправдал доверие Государя. Его брат и племянник были растерзаны во время прошлого бунта, поэтому идея становиться на сторону стрельцов не приходила ему в голову. Число убитых во время подавления бунта никто не считал. В ходе расследования было казнено около 800 человек.
25 августа Петр вернулся в Москву. Следствие возобновилось и продолжалось до весны следующего года. На плаху отправилось еще несколько сотен человек. Это был жестокий и кровавый ответ на стрелецкий бунт, но Петр слишком хорошо помнил, чем прежде платили бунтовщики за прощение. Софью, которая вполне могла снова оказаться на троне, если бы стрельцы победили, постригли в монахини.
Инокиней в ту же осень стала и царица Евдокия. Она тоже ввязалась в подготовку бунта. Женщина надеялась, что в случае успеха ее сын, царевич Алексей, займет трон. Родственники Евдокии были удалены из столицы.
Бунт, в котором оказалась замешана и царица, был жестоко подавлен (В. И. Суриков «Утро стрелецкой казни», 1881)
М. М. Иванов «Петр I на реке Пруте», 1804
Находясь под впечатлением от увиденного в Европе, Петр решил начать грандиозную модернизацию страны. Чтобы ускорить принятие народом своих нововведений, сперва он взялся устранять внешние отличия русской жизни от европейской. Царь самолично срезал боярам бороды, пожалев лишь двух стариков – Стрешнева и Черкасского. Потом Петр запретил появляться подле себя лицам, одетым не по-европейски. Все войска спешно переодевались в новую форму, ненавистные Петру стрелецкие кафтаны оказались под негласным запретом.
Начало 1699 года ознаменовала подготовка нового похода против турок. В начале марта умер Франц Лефорт, едва ли не самый близкий друг Петра. Выходец из Швейцарии, сумевший найти общий язык с Государем в трудные для него времена, прошедший карьерную лестницу от простого офицера до адмирала, сгорел в считаные дни.
Петр I наблюдает за штурмом крепости Нотебург 11 октября 1702 года (худ. А. Е. Коцебу, 1846)
Петр очень горевал, однако военная машина, запущенная на полные обороты, требовала его присутствия. Он вернулся в Воронеж, где строился новый флот.
Однако Петр Алексеевич понимал, чем чревата для России новая война в отсутствие союзников. Он отправил к султану посольство во главе с Емельяном Украинцевым, думным дьяком Посольского приказа, поставив задачей добиться мира и сохранить Азов. При этом посольство отправлялось не посуху, как обычно. Его должен был доставить в Константинополь новый военный корабль «Крепость». Он стал весьма весомым аргументом в начавшихся переговорах. Султан не мог игнорировать 46 пушек «Крепости», стоящей на якоре напротив его дворца.
Спустя несколько месяцев переговоры завершились подписанием перемирия на тридцать лет. Россия сохраняла за собой Азов, строящийся Таганрог и другие городки на Азовском море.
Между этими делами Петр походя изменил русский календарь. В декабре 1699 года он объявил, что отныне новый год будет наступать не 1 сентября, а 1 января. 7208 год от сотворения мира превратился в привычный нам 1700 год от Рождества Христова. Впрочем, разбежка между юлианским и григорианским стилями летосчисления так и не была устранена вплоть до 1918 года, но это уже другая история. Петр не ограничился переносом начала года. Он повелел праздновать его на европейский манер, с пирами, фейерверками и обязательными нарядными елками.
Отменил Петр и древний обычай совершения браков по воле родителей, без учета мнения жениха и невесты. Видимо, собственный неудачный брак с Евдокией Лопухиной оказал влияние на это его решение.
Он же запретил писать в челобитных имена в самоуничижительной форме («Ивашка» и т. д.). Царь требовал от подданных не внешнего унижения, а подлинной верности.
Получив известие о мире с турками, Петр приступил к подготовке давно задуманной им войны со шведами. Его целью был выход России к Балтийскому морю. В союзе с Россией в эту войну должны были вступить Дания и Саксония вместе с Речью Посполитой. В силу весьма своеобразного польского законодательства и обычая приглашать королей из-за границы, дабы магнаты не перегрызлись, оба трона – саксонский и польский – в тот момент занимал один человек. Это был курфюрст саксонский Фридрих Август I, он же король польский Август II Сильный.
Однако союзники не стали дожидаться, когда русская армия будет готова вступить в войну. Они ввязались в нее сами, посчитав, что легко справятся с молодым шведским королем, до сих пор известным лишь кутежами и прочими безобразиями. Началась Северная война.
Увы, шведская армия не зря считалась одной из лучших в Европе. Карл ХII серией молниеносных побед вынудил Данию выйти из войны раньше, чем в нее вступила Россия. В три приема разобравшись с датчанами, шведы отогнали войска Августа от Риги.
Вступившая в войну русская армия попыталась взять хорошо укрепленную крепость Нарву. Но проблемы со снабжением, осенняя распутица и недостаточная боевая подготовка вкупе с низкой дисциплиной не позволили это сделать. Единственное преимущество перед шведами – людские ресурсы – в этой ситуации роли не играло. Полторы тысячи шведов, засевших в Нарве и Ивангороде, успешно противостояли русской армии, численность которой по разным оценкам составляла от 35 до 40 тысяч человек. Петр, находившийся в войсках весь начальный период Нарвского похода, разочарованный неудачной осадой, уехал в Новгород решать проблемы со снабжением. За командующего он оставил герцога де Круа, присланного Августом. Петр не знал, что выход из войны Дании и отступление войск Августа из-под Риги позволили шведам бросить к Нарве значительные силы.
Через два дня шведские войска в сильный снегопад атаковали русский лагерь. Разгром был полный. Тысячи погибших, сотни пленных, богатые трофеи. С честью поле боя смогли покинуть лишь Преображенский и Семеновский полки, прикрывшие при этом отход части армии. Кстати, солдаты этих полков вплоть до 1740 года носили красные чулки в память о том, что под Нарвой они дрались «по колено в крови».
Громкая победа шведов существенно испортила репутацию России в Европе. Карл был уверен в том, что если русские и смогут оправиться от разгрома, то очень нескоро. Они уж точно больше не рискнут связываться с его армией. Он развернул войска и бросился вдогонку за отступающим Августом.
Но пока шведский король гонялся за польским, Петр не терял времени. Взамен разгромленных полков спешно формировались и обучались новые, исключительно по европейскому образцу, отливались пушки и ядра, закупались ружья.
Польский король Станислав Лещинский, ставленник шведов (худ. Ж. Жирарде, XVIII в.),
Всего через год с небольшим после разгрома под Нарвой русские войска вернулись к балтийским берегам. Прежние ошибки были учтены. В декабре 1701 года при Эрестфере в Лифляндии корпус Шереметева нанес поражение шведам под командованием Шлиппенбаха. В июле 1702 года они снова столкнулись при Гуммельсгофе в Ливонии, и шведы опять были биты. В октябре пала крепость Нотебург. Спустя несколько месяцев русские войска взяли Ниеншанц в устье Невы. (Ныне это район Большой Охты.) В мае 1703 года Петр Алексеевич повелел заложить город вблизи Ниеншанца и назвал его Санкт-Петербургом. Карл ХII лишь отмахивался от своих генералов, сообщавших ему об успехах русских. Однако через четыре года войска Петра снова пришли к Нарве, и на этот раз крепость пала. Россия закрепилась на Балтийском побережье.
Примерно в это же время произошла перемена в личной жизни русского царя. Он встретил женщину, которой суждено было стать его спутницей на всю оставшуюся жизнь. Хотя сам Петр этого никак не предполагал.
В стране, несмотря на войну, продолжались перемены. Государь без устали сеял семена просвещения. В Москве открылись математическая и навигацкая школы. Еще в феврале 1700 года Петр Алексеевич выдал привилегию голландцу Иоганну Тессингу на основание русской типографии в Амстердаме.
Сам Тессинг был не силен в этих делах, но на него работал Илья Копиевич (Копиевский), выходец с территории современной Брестской области, белорус, проще говоря. За время своей недолгой работы на Тессинга Копиевич подготовил для печати немало книг. Рассорившись с голландцем, он основал свою типографию, где издал русскую и латинскую грамматику, собственный перевод голландского учебника по мореплаванию, русско-немецко-латинский разговорник, им самим составленные на русском языке «Введение во всякую историю» и такой же вводный учебник по арифметике, кроме того басни Эзопа на двух языках – русском и латинском – одновременно. Но главным достижением Копиевича нужно считать создание латинизированного русского шрифта, который значительно упрощал процесс книгопечатания. По большому счету мы пользуемся им до сих пор.
В 1706 году Карл ХII загнал-таки Августа в угол. В январе шведский корпус разбил вдвое превосходивший его саксонский. В результате русские силы под командованием фельдмаршала Огильви так и не дождались помощи союзников и вынуждены были уходить от шведов к Киеву. В июле Карл, выбравшийся из полесских болот, вторгся в Саксонию.
Своя корона Августу была дороже. Он легко отказался от польского трона, признал королем Станислава Лещинского, поставленного шведами, и пообещал Карлу разорвать союз с Россией. Труднее было согласиться на контрибуцию, оплатить содержание шведской армии в Саксонии, хотя Август справился и с этим.
Но открыто признаться в своем предательстве курфюрст не смог. Битва при польском городе Калише случилась всего через две недели после подписания им сепаратного мира. Его саксонцы и поляки из Сандомирской конфедерации, продолжавшие считать Августа своим королем, присоединились к семнадцатитысячному русскому корпусу под командованием Меншикова. Союзники атаковали восьмитысячный шведский корпус Мардефельда, действовавший вместе с двадцатитысячной армией поляков, сторонников Лещинского.
Конец ознакомительного фрагмента.