Пираты с реки Гудзон
Важный разговор
Судовладелец и крупный коммерсант Болдуин Кинли возбужденно вышагивал взад-вперед по своему кабинету. Старик озабоченно качал головой, убеленной благородной сединой, а его голубые глаза мрачно оглядывали окружающее.
Наконец, он остановился у окна, отдернул слегка в сторону тяжелые гардины и взглянул на шумную, заполненную деловито снующими пешеходами главную улицу Нью-Йорка. Перед его домом в этот момент остановилось несколько огромных подвод, и ворота тотчас открылись.
Заработал подъемный кран, и на подводах быстро начали расти целые горы тяжелых ящиков и тюков. Рядом с краном стояли двое служащих с тетрадями в руках, в которых они отмечали число погруженных тюков. Когда подвода наполнялась доверху, ее место занимала следующая; ломовые лошади тянули нагруженные подводы к реке Гудзон, по которой товары доставлялись на баржах до нью-йоркского порта. Там они перегружались на большие океанские пароходы с их высокими мачтами и белыми парусами, что в огромном количестве красовались в просторной нью-йоркской гавани, готовые к отплытию в разные страны.
Старик торжествующе вскинул голову, живо представив себе эту картину – результат его трудов и таланта. Он имел право гордиться, любуясь плодами своей кипучей деятельности, которая помогла ему превратиться из мелкого торговца в могущественного финансиста и судовладельца. Он был одним из тузов в деловом мире Нью-Йорка, и на всей Саут-стрит ему не было равных в финансовом могуществе. Но вот лицо его опять помрачнело, и он отошел от окна.
Мимо его дома внизу по мостовой проехал элегантный кеб. На заднем сиденье восседал ливрейный лакей, внутри экипажа развалился на подушках молодой человек с манерами истинного янки. На его толстом животе покоилась массивная золотая цепь от часов, на полное безбородое лицо падала тень от изящной шляпы-панамы. Человек этот, проезжая мимо дома Кинли, бросил надменный взгляд на окна квартиры финансиста.
Старый джентльмен устало опустился в кресло за письменным столом и озабоченно подпер голову рукой. Он так глубоко погрузился в свои думы, что не расслышал легкого стука в дверь и шагов вошедшего в кабинет лакея. Тот слегка кашлянул, и лишь тогда старик обратил на него внимание:
– В чем дело, Джон?
– Какой-то господин хочет видеть вас, сэр. Он отказался назвать свое имя. Приказал мне именно так и доложить…
– Впустите его!
Сэр Болдуин Кинли говорил громким, энергичным голосом, в котором сразу чувствовалась привычка повелевать. Кинли бросил быстрый взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что его лицо невозмутимо и непроницаемо. Он хотел скрыть одолевавшие его заботы и мрачные мысли от посторонних.
В этот момент послышались твердые шаги, и после лаконичного «войдите», произнесенного хозяином, на пороге комнаты появился незнакомый Кинли господин. Интеллигентное гладко выбритое лицо этого человека свидетельствовало о том, что он наделен недюжинными способностями, а серые пронзительные глаза излучали, казалось, неиссякаемую энергию и проницательность.
Финансист вопросительно взглянул на посетителя.
– Мое имя – Нат Пинкертон. Вы, сэр Кинли, просили меня посетить вас.
Тот, радостно оживившись, поторопился навстречу великому сыщику и протянул ему обе руки:
– Приветствую вас, мистер Пинкертон, в своем доме. Ваше появление снимает с моей души великий груз. Прошу садиться.
Усаживаясь, сыщик скользнул взглядом по внушительной гордой фигуре финансиста, к тому же успел изучить всю обстановку комнаты. Наконец, он вопросительно взглянул на своего собеседника.
– Не знаю, мистер Пинкертон, – начал Болдуин Кинли, – известно ли вам об огромных убытках, понесенных в последнее время моим торговым домом из-за деятельности целой шайки разбойников. Вы, вероятно, слышали уже не раз о подвигах речных пиратов, появившихся на реке Гудзон. По каким-то таинственным причинам сильнее всего от этих типов страдает моя фирма; скажу вам больше, за последние три месяца убытки фирмы достигли миллиона долларов. Если дело пойдет так и впредь, моему всемирно известному дому грозят в ближайшем будущем крупные финансовые затруднения.
Пока старик говорил, Нат Пинкертон вынул из кармана газету и, когда собеседник замолчал, прочел из нее вслух несколько строк, напечатанных мелким шрифтом. Строки эти гласили следующее:
«Прошлой ночью отчаянным пиратам Гудзона вновь удалось завладеть большим грузом шелковых материй, перевозимых фирмой «Болдуин Кинли» на одной из собственных барж в коммерческую гавань. Это уже пятый по счету случай за последние четыре месяца, когда означенная фирма становится жертвой дерзкой шайки. Убыток, понесенный фирмой за указанный выше срок, составляет около миллиона долларов. Пираты привели свой план в исполнение с беспримерной смелостью. Спустя полчаса хода от Хобокен-пирса буксиру, который вел означенную баржу с товарами, перерезал дорогу небольшой паровой катер. Он ловко причалил к самому борту буксира, и на палубу последнего с катера соскочили десятка два-три людей с ружьями, которые моментально справились со шкипером и всей малочисленной командой буксира. Экипаж был связан и помещен в трюм буксира, а груз с баржи был вывезен катером в неизвестном направлении. И сами разбойники, и все похищенные товары как в воду канули. Полицейские катера, число которых увеличено вдвое со времени появления пиратов, не заметили ничего подозрительного. Буксир со связанным экипажем и опустошенной баржей был найден рано утром полицейским катером вблизи Хобокен-пирса».
Нат Пинкертон закончил чтение и задумчиво взглянул на своего визави, а тот лишь сокрушенно вздохнул. Сыщик первым нарушил молчание:
– Сэр Кинли, поскольку вы оказываете мне доверие, желая поручить преследование шайки, то в первую очередь вам необходимо будет рассказать о ваших отношениях, как деловых, так и личных, со всеми людьми, с которыми вам приходится так или иначе соприкасаться. Лишь при этом условии я могу надеяться на успех. Доверьтесь мне полностью – и вы увидите, что не напрасно обратились ко мне за помощью.
– Вы вселяете в меня надежды на благополучный исход этого дела, мистер Пинкертон, – горячо ответил растерянный коммерсант. – Спрашивайте меня обо всем, что посчитаете нужным, – и вы получите обстоятельный ответ на каждый заданный вами вопрос.
При последних словах Кинли взгляд Пинкертона обратился на красную портьеру, находившуюся в противоположном конце комнаты. Ему показалось, будто она слегка шевельнулась.
Одним прыжком сыщик очутился перед портьерой и быстрым движением руки отдернул ее в сторону. Там ничего подозрительного не оказалось, но Пинкертон успел заметить, что дверь, которая была за портьерой, закрылась как раз в тот момент, когда он отдернул материю. Он вернулся на свое место и пояснил:
– Мне показалось, что кто-то подслушивает за этой портьерой, а поскольку мое посещение должно сохраняться в тайне, то я решил немедленно убедиться в том, скрывался там кто-нибудь или нет.
– Дверь эта ведет в комнату моего клерка, который выше всяких подозрений. Он сам вне себя от гнева и целыми днями только и обдумывает, как бы изловить шайку разбойников. В своих опасениях он даже дошел до того, что заподозрил моего шкипера в соучастии с преступниками. Я рассчитал прежнего и нанял нового, что, к сожалению, не помогло, поскольку разбойникам после этой замены стало везти еще больше.
Сыщик многозначительно улыбнулся при этих словах:
– Вы лично нанимали нового шкипера?
– Нет. Делами подобного рода всегда заведует мой клерк.
– Есть ли у вас, сэр, враги, которые могли бы быть заинтересованы в вашем разорении?
Коммерсант подумал с минуту и ответил:
– Я не могу припомнить ни одного случая, который дал бы мне основание предположить, что у меня есть враги
– А как у вас обстоят дела с рабочими, сэр? Быть может, ответ на этот вопрос покажется вам затруднительным в некотором отношении, тем не менее я прошу об откровенности. Не относитесь ли вы слишком строго к вашим людям и не платите ли вы им слишком маленькое жалованье? Не было ли случаев, что рабочих несправедливо увольняли?
– Я со своими рабочими обхожусь гуманно и плачу им высокое жалованье. Я не могу также припомнить ни одного случая несправедливого или беспричинного увольнения. Мой рабочий персонал состоит большей частью из старых служащих, пополняемых, конечно, все время новыми, ибо обороты моей фирмы растут с каждым днем.
Наступило короткое молчание, во время которого Болдуин Кинли задумчиво посмотрел на портрет, стоявший на письменном столе. При этом лицо его смягчилось, на нем отразилась нежность. На фотографии была изображена красивая стройная девушка, удивительно похожая на коммерсанта.
Сыщик проследил за взглядом хозяина дома и спросил:
– Это ваша дочь?
– Да, сэр, это моя единственная дочь.
– Она замужем?
– Нет!
Это «нет» прозвучало удивительно жестко и резко, и сыщик инстинктивно почувствовал, что своим вопросом задел, видимо, еще не зажившую рану старого финансиста.
– Три месяца тому назад объявился претендент на ее руку, я отказал ему, и этот отказ причинил и в будущем еще причинит мне немало убытков.
Пинкертон насторожился:
– Кто же этот претендент?
– Один из моих конкурентов, Фред Кронвелл. Его бизнес, правда, вдвое меньше моего; в связи с тем, что у него нет собственных пароходов, он отправлял все свои товары на моих судах. После моего отказа он стал фрахтовать корабли других компаний; это обстоятельство явилось для меня чувствительным ударом. В довершение ко всему примерно в то же время я начал терпеть огромные убытки из-за нападений пиратов Гудзона. И что самое удивительное, этим рыцарям легкой наживы попали в руки как раз самые дорогие грузы, тогда как менее ценные остались нетронутыми. Очевидно, тут дело не обошлось без измены со стороны кого-либо из моих служащих.
– Кто еще, кроме вас, знал, какой товар находился в тех или иных ящиках?
– Только мой клерк, мистер Эдвард Браун, если не считать шкиперов тех судов, на которые был назначен соответствующий груз.
– Когда вам предстоит новая отправка большой партии ценного груза?
– На днях, мистер Пинкертон, – озабоченно ответил коммерсант. – Но, принимая во внимание все происшедшее, я сомневаюсь в успехе этой отгрузки и подумываю, что разумнее всего будет отказаться от нее.
– Не могли бы вы распределить груз по судам так, чтобы никто, даже ваш клерк, мистер Эдвард Браун, ничего об этом не знал? Или, что будет еще лучше, заменить груз на малоценный, причем так, чтобы об этом знали лишь вы да я, а ваш клерк думал бы, что ценность груза осталась прежней.
Коммерсант ответил несколько запальчиво:
– Конечно, я могу устроить это, мистер Пинкертон, хотя, должен сказать, никогда не простил бы себе такого обращения с человеком, который пользовался до сих пор моим безусловным доверием и в поведении которого я не заметил ничего, что заставило бы меня раскаяться в этом доверии.
– Ваши взгляды вполне достойны такого честного человека, как вы, сэр Кинли. Но таким поступком вы вовсе не выкажете своего недоверия молодому человеку. Этим вы лишь избавитесь раз и навсегда от всех сомнений, и впредь у вас не будет повода отказывать ему в доверии, а кроме того, вы впоследствии всегда будете иметь возможность вознаградить его, удвоив степень своего доверия. Разве я не прав?
Кинли кивнул, наполовину убежденный словами сыщика:
– Хорошо! Если вы непременно на этом настаиваете, я готов последовать вашим указаниям.
– Прекрасно, сэр Кинли, вы не раскаетесь в этом. Теперь я изложу вам свой план, но прежде всего попрошу сообщить мне точный срок ближайшей отправки груза.
– Послезавтра, мистер Пинкертон.
– Отлично. Этот груз вы отправите под маркировкой «шелк» – такого рода материи, каковая, кажется, является излюбленной добычей речных пиратов, – но при этом так, чтобы ваш клерк не знал, что на самом деле ящики содержат самый дешевый товар. Посоветуйтесь перед этим с ним, как отправить этот груз – под настоящей или фальшивой маркировкой, и согласитесь с тем, что он предложит. Объявите ему, что груз стоит огромных денег. В назначенный вами день вы получите от меня два больших ящика, которые прикажете доставить на борт вместе с прочим грузом, но с величайшей осторожностью, спешу заметить, ибо там будет заключен действительно ценный груз.
Произнося последнюю фразу, сыщик тонко улыбнулся:
– Попросите своих людей, чтобы они как можно бережнее обращались с этими двумя ящиками. Далее, наймите одного нового работника, помощника по погрузке. Можете даже рассчитать кого-нибудь из имеющихся в наличии, если без этого нельзя обойтись. Нового работника я пришлю вам в день отплытия. Вам не нужно его видеть – главное, чтобы вы известили о новом работнике шкипера буксира. Вот, кажется, и все. Да, мне было бы интересно посмотреть на вашего клерка, мистера Эдварда Брауна, а также на неудачливого претендента на руку и сердце вашей дочери, мистера Фреда Кронвелла.
– Это легко устроить. Завтра в своем доме я устраиваю званый вечер, соберется большое общество, мистер Кронвелл находится в числе приглашенных. Несмотря на удар по самолюбию, нанесенный ему моей дочерью, он все-таки появляется у нас периодически и, вероятно, будет здесь и завтра. Мне кажется, что он все еще питает надежду назвать меня когда-нибудь тестем, ничем иным я не могу объяснить тот факт, что он продолжает посещать мои вечера, учитывая существующие между нами натянутые отношения. Тут же вы увидите и моего клерка, поскольку он тоже приглашен на этот вечер.
Пинкертон потер руки:
– Все, я вижу, складывается удивительно удачно, сэр, я попрошу вас отвести мне завтра место возле Фреда Кронвелла. Вы можете представить ему меня как одного из ваших приятелей-дельцов, находящихся проездом в Нью-Йорке.
– Хорошо, мистер Пинкертон.
Собеседники пожали друг другу руки, и Болдуин Кинли после ухода сыщика впервые за последние дни почувствовал себя успокоенным.
Неожиданное приключение
– Мистер Уилкинс из Чикаго, один из моих деловых партнеров, – так сэр Болдуин Кинли на следующий вечер рекомендовал своим гостям пожилого, добродушного на вид джентльмена с седыми волосами и золотым пенсне на носу.
За столом соседом пожилого господина оказался Фред Кронвелл, тот самый человек, который накануне, проезжая мимо дома Кинли, вызвал такую перемену в лице старого коммерсанта.
Фред Кронвелл был типичным янки, до кончиков ногтей. Он презрительным и надменным взором поглядывал на господина из Чикаго. Пожилой господин сначала, казалось, не интересовался ничем, кроме еды. Ловкими, гибкими движениями он разрезал жареного цыпленка и аккуратно отделял мясо от костей.
– Отличное угощение! Не правда ли, мистер Кронвелл?
– Да, сэр, – лаконично ответил тот. Ему был противен этот старикашка.
– И какой гостеприимный хозяин, не так ли, мистер Кронвелл?
– Да, сэр.
Наступила пауза, во время которой пожилой господин с восхищенным видом принялся уплетать курицу.
– Прекрасные люди эти Кинли, не правда ли, мистер Кронвелл?
– Да, сэр.
Новая пауза.
– И чертовски хорошенькая леди, эта мисс Кинли, вы согласны, мистер Кронвелл?
– Да, сэр.
И Фред Кронвелл со злобной миной отвернулся в другую сторону, между тем как пожилой господин все с тем же блаженным видом отирал рот салфеткой.
– Мой друг, сэр Кинли, кажется, потерял всякую охоту к коммерческим операциям из-за этих речных пиратов, мистер Кронвелл. Жаль, я хотел заключить с ним большую сделку с шелковыми материями, а он не соглашается на это ни в какую. Жаль, ужасно жаль, мы оба получили бы хорошие барыши.
Услышав эти слова, мистер Кронвелл полуобернулся к старику и бросил на него испытующий взгляд. Последний между тем вынул из кармана пенсне и поднес его к своим глазам:
– В самом деле, мистер Кронвелл, эта мисс Кинли – восхитительное создание. Когда я смотрю на нее, мне прямо-таки обидно становится, что я уже немолод.
Тут янки, по всей видимости, решил отбросить свою холодность и разговорился со своим пожилым соседом.
Четверть часа они беседовали на пустые темы, а затем вдруг Фред Кронвелл спросил:
– Вы говорили только что о большой сделке с шелком, которую намерены были заключить с сэром Кинли… А не хотите ли вы вступить в сделку со мной?
Мистер Уилкинс улыбнулся.
– Вы, вероятно, не представляете, какое количество материи мне нужно, мистер Кронвелл, иначе вы вряд ли предложили бы мне это. Нет-нет, – улыбаясь, твердил он, когда Кронвелл начал убеждать его в противном.
– Но я прошу вас, мистер Уилкинс, совершенно серьезно прошу сказать, сколько этого товара вам нужно?
Пожилой господин, все еще с сомнением покачивая головой, проговорил:
– Ну, мистер Кронвелл, если вы непременно хотите это знать, мне нужна партия материи на пятьсот тысяч долларов, – теперь вы удовлетворены?
К явному удивлению старика, Фред Кронвелл сухо ответил:
– Я могу, мистер Уилкинс, посодействовать вам в этом.
– Вы серьезно? – выпалил старик. – У вас и в самом имеется такая огромная партия?
– Да, сэр, за последние годы моя фирма настолько расширилась, что я могу вести и такие дела.
– Черт возьми! Вам, я вижу, удивительно повезло, мистер Кронвелл: вы еще так молоды и уже ведете такие большие дела. Вы далеко пойдете! Да, да, молодые коммерсанты нынешних времен далеко опережают нас, дельцов старой школы. А где бы я мог осмотреть ваш товар, мистер Кронвелл? Я буду в Нью-Йорке до послезавтра.
– Товар находится на моих складах, Либерти-стрит, пятьдесят. Зайдите ко мне завтра днем. Мы чудесно обстряпаем это дельце.
– Прекрасно, мистер Кронвелл! Так выпьем же за наше столь удачно начавшееся знакомство!
Раздался звон бокалов, и, когда общество поднялось из-за стола, оба собеседника были уже приятелями. Восторгу Уилкинса – Ната Пинкертона – не было границ.
– Вот уж не воображал, что он так легко попадется на удочку, – бормотал про себя сыщик.
Пинкертон вышел в соседнюю комнату и, найдя укромный уголок за целым рядом пальм, уселся там. В тот момент, когда он хотел уже встать, послышались голоса и шум шагов. Сыщик узнал дочь хозяина, шагавшую в сопровождении молодого, полного жизни человека с красивым лицом. Общее, довольно приятное, впечатление от его внешности портили лишь бегающие глаза.
– Неужели у вас, мисс Кинли, не найдется для меня ласкового слова?
– Разве я не любезна с вами, мистер Браун? Смею заметить, даже более, чем это приличествует дочери патрона по отношению к клерку.
– Так, значит, вы находите, что уж слишком ласковы ко мне, ничтожному служащему вашего отца? – печально произнес молодой человек.
– Не говорите вздор, – улыбнулась прелестная девушка, – вы нравитесь мне, но это не значит, что скоро будет свадьба, а кроме того, вы знаете, что мой отец никогда не выдаст меня за бедного.
– А если я разбогатею? – спросил молодой человек с загоревшимся взглядом.
– Что ж, попробуйте, – улыбнулась девушка. – Когда у вас будет два миллиона долларов, попросите моей руки еще раз.
– Ловлю вас на слове, мисс, – крикнул Эдвард Браун вслед убегавшей девушке, а затем повернулся и пошел прочь.
– Удивительное стечение обстоятельств, – пробормотал Пинкертон. – Интересно было бы взглянуть на физиономию старого коммерсанта, когда бы он услышал, какие надежды лелеет его клерк.
Время было уже позднее, и Пинкертон решил отправиться домой. Не успел он пройти и сотню шагов, как его обогнал кеб, в котором сидели, к великому его удивлению, клерк мистера Кинли и мистер Фред Кронвелл, увлеченные дружеской беседой.
– Черт возьми, вот так открытие!
К счастью, мимо проезжал другой кеб. Нат Пинкертон вскочил в него и приказал кучеру следовать за первым экипажем, посулив ему хорошие чаевые.
Первый кеб остановился у ворот одного из популярных клубов, в котором, как было известно Пинкертону, в маленьких задних кабинетах до раннего утра велась крупная игра в карты. Сидя в кебе, он снял бороду и парик, приняв, таким образом, свой обыкновенный вид, дабы не быть узнанным при встрече со своим новым знакомым.
Сыщик обошел одну за другой все комнаты, пока не обнаружил наконец искомую парочку, мирно беседовавшую в маленькой игорной комнате. Он прошел мимо них. Посмотрев при этом на клерка, он заметил, что тот будто съежился под его взглядом.
– Неужели этот мошенник подслушал меня вчера из-за портьеры? – пробормотал Пинкертон.
Он постоял некоторое время в соседней комнате, а затем вернулся снова. Фред Кронвелл и Эдвард Браун уже приступили к игре.
– Черт возьми, эта каналья меня таки узнала, – поморщился сыщик, заметив, как оба собеседника переглянулись при его появлении.
Он с равнодушным видом подошел к столу и принялся наблюдать за играющими.
«Довольно дорогое удовольствие для простого клерка, – подумал он. – Держу пари, что мистер Браун и за полгода не заработает столько денег, сколько проиграл здесь за считаные минуты».
Сыщик теперь знал достаточно и потому покинул клуб. Но, видимо, Эдвард Браун действительно узнал Пинкертона, так как тоже немедленно встал из-за стола и вышел вслед за ним. Теперь их роли как бы переменились: наоборот, сыщик превратился в преследуемого.
Пинкертон, глубоко задумавшись, пошел по направлению к реке Гудзон. Браун ни на шаг не отставал от него. Когда он увидел наконец, что Пинкертон свернул на совершенно пустынную улицу, которая другим своим концом упиралась в реку, он коварно улыбнулся и исчез во дворе одного из ближайших домов. Вскоре оттуда появились три какие-то темные личности в одежде матросов и пустились с пьяными криками и песнями по направлению к сыщику.
Последний посторонился, давая им дорогу, как вдруг увидел сверкнувший в руке одного из них нож. Молниеносным движением сыщик схватил нападавшего за кисть руки, в которой тот держал нож, а кулаком другой руки нанес удар между глаз такой страшной силы, что противник полетел на землю.
Но когда Пинкертон захотел отскочить назад, чтобы стать лицом к двум другим негодяям, он почувствовал, что сзади его обхватили две сильные руки. Напрасно он пытался высвободиться из этих объятий – ему приходилось, помимо этого, не сводить глаз с третьего нападающего, который не оставлял попыток ударить его ножом. С поразительной ловкостью отражал Пинкертон ногами удары своего противника. Тогда негодяй, державший его сзади, видя, что таким способом с сыщиком никак не справиться, стал тащить его к реке.
«Ого, эти подлецы, кажется, намерены утопить меня», – подумал Пинкертон и, находясь уже в пяти шагах от реки, сделал отчаянное усилие и оттолкнул от себя обоих нападавших.
Ловким ударом ноги в живот он заставил одного из них со стоном выпустить из рук нож, звонко упавший на мостовую. Освободившись таким же образом и от второго негодяя, Пинкертон мог теперь вступить в единоборство с третьим и покатился тотчас по земле, увлекая и его за собой. Последний был поразительно силен и, как клещами, сжимал сыщика в своих объятиях.
Пинкертону удалось наконец вытащить из кармана револьвер, и в тот момент, когда оба сбитых им с ног и теперь оправившихся негодяя готовы были снова броситься на него с поднятыми кинжалами, прогремел выстрел, и один из них, пораженный пулей, подскочил, а затем рухнул на землю. Другой со страху отбежал в сторону. Сыщик воспользовался этим моментом, напряг все силы и перебросил своего ближайшего противника через перила в реку. Тот еще держался кое-как, уцепившись за сыщика.
– Помоги, Билл, он хочет сбросить меня в воду! – дико взвыл негодяй.
Пинкертон быстро обернулся, чтобы пригрозить своему третьему противнику револьвером, но в этот момент кто-то сильно толкнул его, и он полетел вниз головой в реку вместе со своей жертвой.
Сверху над водой кто-то наклонился и стал прислушиваться. Но в реке раздался лишь короткий всплеск, и затем все стихло. Тотчас в воду полетело еще одно тело, и послышался звук быстро удалявшихся шагов.
Четверть часа спустя несколько ниже по течению реки из воды вылез какой-то человек. Он с улыбкой отряхнулся и бросился бежать по направлению к более людным улицам.
«Ловко задумано, джентльмены, – подумал он, садясь в кеб, – что и говорить. А все-таки завтра господа Кронвелл и Браун очутятся за решеткой, и Нью-Йорк будет освобожден от владычества речных пиратов».
Пираты за работой
На пристани, принадлежавшей торговому дому сэра Кинли, загружали последние ящики и тюки на баржи, и шкипер буксира уже дал приказ развести пары.
Пробило одиннадцать часов ночи. Нельзя было терять ни минуты. Судну предстояло семичасовое плавание – все товары еще необходимо было вывезти и погрузить на пароход к полудню следующего дня: в этот час пароход должен был выйти в море.
– Команда, на шпиль! – крикнул шкипер.
Шпиль заработал, и якорь был поднят. Машины пришли в движение, и огромная черная масса буксира отделилась от берега. Под командой шкипера находились десять человек, рассредоточенных на пароходе и баржах. Ввиду последних нападений все они были вооружены револьверами.
В день отплытия, после полудня, в их число был принят новичок. Он выглядел настоящей «смоленой курткой», с зажатой в зубах коротенькой трубкой. Шкипер недоверчиво поглядел на вновь прибывшего, но тот спокойно выдержал его взгляд и работал потом за двоих.
– Боб Шиллинг, отправляйтесь на самую дальнюю баржу, – сказал ему шкипер, когда буксир с гружеными баржами уже готовился отчалить от пристани.
– Так я и знал, – сквозь зубы пробормотал на это Боб Руланд, испытанный помощник Пинкертона, – что ты меня туда откомандируешь. Ну погодите, вы у нас еще попляшете сегодня.
Оказавшись на условленном месте, молодой человек оглянулся, затем приблизился к двум большим ящикам, сел между ними и слегка постучал по стенке одного из них пальцем, повторив условный сигнал трижды:
– Вы слушаете, начальник?
– Да, Боб. Рядом никого нет? – раздался приглушенный голос из глубины ящика.
– Никого, меня отослали на самую последнюю баржу. Очевидно, шкипер в сговоре с шайкой.
– Согласен с тобой. Моррисон здесь?
– Рядом с вами, начальник, – я сижу как раз между двумя вашими ящиками, – ответил Боб.
– О пиратах еще ничего не слышно?
– Пока нет. Сейчас мы плывем по середине реки. Выше по течению видны два полицейских катера, которые снуют неподалеку от нашего каравана. Впрочем, виноват, теперь я вижу, что довольно далеко позади нас идет небольшой пароход! Он держит курс прямо на наш караван! Это, очевидно, пираты! Они идут полным ходом!
– Где мы теперь находимся, Боб?
– Недалеко от Джерси-Сити. Хобокен скоро останется позади.
– Видны ли еще полицейские катера?
– Нет, уже не видны, теперь вообще мало что можно разглядеть: луна скрылась за тучами, и вся река погрузилась в кромешную темноту.
– В любом случае ты, Боб, сдайся в плен вместе с остальными, чтобы увидеть, кто из экипажа в сговоре с пиратами, понял?
– Понял. Пароход находится теперь не более чем в пятистах метрах от нашей баржи, и если… Но тише – сюда кто-то идет.
По борту баржи пробирались двое матросов из экипажа. Заметив Боба Руланда, они остановились и спустились к нему. Казалось, они хотели поболтать с ним.
– Темная ночка сегодня, приятель, не правда ли? – спросил один из них у помощника Пинкертона.
– Еще бы! В самый раз для речных пиратов, – ответил тот.
– Если бы они знали, какой товар мы везем, давно уже гнались бы за нами, – усмехнулся матрос. – Эй, кто тут еще есть? – спросил он вдруг и прислушался.
– Кому же тут быть, кроме нас? – проворчал Боб.
После непродолжительного молчания первый матрос огляделся по сторонам и заговорил снова:
– Скажи-ка, приятель, с кем это ты только что беседовал, перед тем как мы к тебе подошли?
Боб Руланд опешил от неожиданности. Оба матроса придвинулись теперь к нему почти вплотную и уставились на него злобными взглядами. Помощник Пинкертона одновременно с этим заметил, что один из них, тот, что стоял ближе, характерным движением сунул руку под куртку.
Этого Бобу было достаточно. Прежде чем противники успели на него наброситься, молодой сыщик спокойно поднялся с места, положил свою трубку на один из ящиков и резким движением нанес одному из матросов сильнейший удар кулаком в висок, которого от него, по всей видимости, никак не ожидали. Тот как подкошенный свалился на палубу, выронив при этом кинжал, что доказало Бобу, что он не ошибся в своих предположениях.
Между вторым матросом и Бобом завязалась отчаянная борьба. Оба, кряхтя, сжимали друг друга в объятиях. Наконец Боб высоко поднял врага над собой и ударил его головой о борт баржи.
Впереди, должно быть, почуяли что-то неладное, поскольку Боб разглядел, как третий человек с фонарем в руках перебрался на последнюю баржу и уже приближался к месту схватки. Пока он еще не мог заметить молодого сыщика, последний поспешно, но крайне осторожно спустил за борт тела обоих матросов. Через две минуты перед Бобом, как ни в чем не бывало сидевшим между ящиками и курившим свою трубку, возник человек с фонарем.
– Вам приказано пройти вперед, Шиллинг, – сказал он.
Кивнув и направившись исполнять приказание, Боб заметил, что посланец шкипера остался стоять на прежнем месте и поднес фонарь к одному из ящиков. Когда Боб Руланд взобрался на буксир, к нему подошел шкипер.
– Боб Шиллинг, отправляйтесь в трюм и принесите оттуда канат.
Новичок повиновался. Не успел он спуститься и до середины трапа, как услышал, что над его головой кто-то с адским хохотом захлопнул люк. Он быстро поднялся назад по трапу и изо всей силы ударил по люку кулаком.
– Желаю вам весело провести там время, господин шпион, – послышался голос шкипера. – Вас выпустят, когда пираты захватят пароход.
«Увидим», – подумал Боб и спустился вниз по трапу.
Внутри было дьявольски темно, и когда молодой сыщик зажег спичку, то увидел, что трюм наполнен старыми досками. Боб сел и начал думать, что бы ему предпринять. Положение казалось критическим, поскольку шкипер считал его шпионом и сам, очевидно, был в сговоре с пиратами. Руланду казалось даже, что весь экипаж перешел на сторону шайки. Когда же шкипер узнает, что из его команды пропало двое людей, то подозрения его относительно новичка еще более усилятся, возможно даже, что его убьют. Следовательно, единственным путем к спасению было бегство.
Молодой человек подошел к маленькому иллюминатору в борту и высунул в него голову. Но протиснуть плечи оказалось совершенно невозможно. Шкипер наверху дал громкий свисток, и тотчас вслед за этим Боб услышал второй свисток, точно эхо первого.
«А это сигнал для пиратов», – подумал Боб. Высунувшись в иллюминатор еще раз, он действительно разглядел в темноте ночи вблизи от буксира силуэт другого, более крупного судна.
Буксир получил вдруг сильный толчок, затем на палубе послышался топот ног, и раздались отрывистые слова команды. Постепенно шум наверху умолк, встреченный пароход проплыл вперед и следовал теперь во главе каравана, как смог заметить Боб, словно указывая ему путь. Приблизительно через полчаса пароход остановился, и вдруг все ожило.
Молодой сыщик разглядел из иллюминатора, что место для остановки было выбрано весьма удачно, он наблюдал, как пираты, точно гномы, быстро и сноровисто работали в темноте, выгружая тяжелые тюки и ящики на берег. Он не имел возможности определить, что это была за местность.
Насколько он смог рассмотреть, на берегу стоял маленький, небрежно сколоченный домик, в который пираты стаскивали свою добычу. Кроме этого домика, на берегу виднелись еще какие-то странные сооружения.
Вдруг Боба осенило. Ну да, конечно, все правильно, эти строения – старинные, ныне заброшенные укрепления манхэттенского форта. Следовало отдать должное пиратам – лучшего места для хранения краденых товаров нельзя было найти нигде.
Теперь молодому сыщику следовало позаботиться о собственном спасении. Попытаться выбраться через люк было бы совершенным безрассудством: там его встретили бы пираты, и в таком количестве, что вступать с ними в схватку было бы безумием. Если бы удалось увеличить отверстие иллюминатора настолько, чтобы можно было в него пролезть, Боб еще мог бы спастись. Он просто-напросто проплыл бы немного вниз по течению и где-нибудь выбрался бы на берег.
Он поспешно вынул из кармана нож, который всегда носил с собой, и принялся ковырять им доски, составлявшие обшивку баржи. Работа была нелегкой, и пот лил с него градом, тем не менее дело потихоньку продвигалось вперед. Ему уже почти удалось настолько расширить иллюминатор, чтобы можно было попробовать кое-как пролезть через него, как вдруг люк над его головой открылся, и на трапе показался незнакомец, а из-за его спины щетинился десяток ружейных стволов. Лицо мужчины было скрыто маской, в руке он держал наизготовку револьвер.
– Скажите, кто вы такой? – спросил он. – И кто вас сюда послал?
Боб в ответ промолчал, тогда ему было приказано следовать наверх. На палубе незадачливый разведчик увидел группу человек в двадцать пять. Они были вооружены и направили на него дула своих орудий.
Весь экипаж буксира подчинялся шайке – теперь Боб убедился в этом окончательно. Среди этих людей выделялся еще один незнакомец, он, как и первый, тоже был в маске.
– Вас обвиняют в шпионаже, Боб Шиллинг, – вновь обратился к нему первый неизвестный. – Вы признаете себя виновным?
– Если вы называете шпионажем выслеживание преступников, то я могу ответить на ваш вопрос утвердительно, – бесстрашно произнес Боб.
– Во время сегодняшнего рейса пропали двое членов экипажа буксира. На том месте, где один матрос с последней баржи встретил вас, было обнаружено большое кровавое пятно. Вы убили их?
– Во всяком случае я позволил себе защищаться от этих двух джентльменов, поскольку в противном случае лежал бы теперь сам на дне Гудзона.
– По чьему приказанию вы действовали?
Боб подумал, а потом ответил решительно:
– Я вам не скажу!
Вполне можно было допустить, что пираты разделаются с ним не раньше, чем выпытают имя его хозяина или начальника, – таким образом он мог выиграть какое-то время.
– Свяжите его и отведите на пароход, – приказал атаман.
Боба связали и препроводили на пиратское судно. Там его запрятали в трюм и приставили для охраны вооруженного караульного. Незадачливый арестант мирно заснул и проснулся, лишь когда его сильно встряхнули за плечо. Он встал и поднялся на палубу согласно приказанию часового. К величайшему своему удивлению, молодой сыщик обнаружил, что опять наступила ночь, – получалось, что он проспал целый день.
По небу плыл месяц, освещавший все то же здание, в котором хранились похищенные товары. Пираты, окружавшие задержанного, мрачно поглядывали на него. Когда появились, наконец, двое незнакомцев в масках, вся компания потянулась на берег. Ворота в заборе, окружавшем это сооружение, открылись и затем снова закрылись. Боб с напряжением ждал, что произойдет дальше, поскольку помещение, в котором они оказались, было пусто, насколько он мог разглядеть при свете фонаря.
Он недолго пребывал в недоумении. Открылся люк в полу, и пираты начали по одному спускаться в него. Пленника оставили пока наверху. Он снова принялся помышлять о бегстве, попытался было освободиться от веревок, но безрезультатно. Через полчаса снова появились двое пиратов, которые приказали ему следовать за ними вниз.
Когда на следующий день клерк Эдвард Браун ворвался в кабинет сэра Кинли и сообщил ему о новом нападении речных разбойников, то был сильно удивлен несвойственным старику спокойствием, с которым тот отнесся к печальному рассказу. Клерк побледнел, поймав пронзительный взгляд хозяина, направленный на него в упор.
Слегка дрогнувшим голосом Браун сообщил своему шефу подробности нападения, которые узнал со слов экипажа:
– Вчера, поздним вечером, отправившись в путь за час до полуночи, они беспрепятственно добрались до того места, где буксир был найден сегодня полицейским катером. Тут вдруг из одной бухты вылетел большой пароход, подошел вплотную к буксиру, и на палубу последнего высадились около пятидесяти вооруженных бандитов, потребовавших, чтобы шкипер выдал груз. В этих условиях сопротивление было бессмысленным – команда лишь пострадала бы напрасно, а потому экипаж сдался без боя, был связан и доставлен на берег, где его стерегли несколько человек из шайки. Груз затем был вывезен разбойниками в неизвестном направлении, поскольку никто из членов экипажа не присутствовал при этой перегрузке. Спустя четыре часа, перед рассветом, пираты покинули буксир, который потом был обнаружен речным полицейским патрулем. Двое из команды буксира, попытавшиеся было оказать сопротивление, были убиты и выброшены за борт.
Когда клерк закончил свой рассказ, то добавил, что отныне гавань будет патрулировать военное судно. Затем шеф отпустил его, как-то странно поглядев на клерка при расставании. Болдуин Кинли все больше убеждался в правильности предположений и действий Пинкертона и сильно рассчитывал на его помощь.
Среди пиратов
– Вылезай же, Моррисон! Ты что, заснул, что ли? – крикнул Пинкертон, выбираясь из своего ящика.
– Я не могу поднять крышку, – послышался жалобный ответ из соседнего ящика.
– Погоди, сейчас я тебе помогу. Черт возьми, до чего жарко в этом проклятом склепе.
Сыщик поставил на палубу потайной фонарь и начал отдирать крышку соседнего ящика при помощи молотка и клещей.
– Ну, выходи, Лазарь, – смеясь, сказал он, когда Моррисон выполз наконец из своего убежища, весь мокрый от пота.
Подкрепившись немного, оба принялись за изучение места своего заключения. Это было огромное каменное здание без окон и дверей. Стены его были выложены из больших каменных кубов. Вместо крыши наверху виднелось большое четырехугольное отверстие, перекрытое трапом.
– Выбраться отсюда через эту дыру положительно невозможно, Моррисон, – заметил Нат Пинкертон. – Имеешь ли ты представление о том, где мы находимся?
Тот ответил отрицательно.
– Я полагаю, что это здание – одно из укреплений старых фортов Нью-Йорка неподалеку от Манхэттена, для чего бы иначе стали строить такие солидные стены? Смотри-ка, я, кажется, прав – вон наверху в стенах виднеются амбразуры.
– А что стало с Бобом, начальник? – озабоченно спросил Моррисон. – Надеюсь, он в безопасности?
Сыщик пожал плечами:
– Об этом мы узнаем завтра ночью, когда вся банда здесь соберется.
Моррисон вытащил из своего ящика два небольших бочонка, вслед за этим наглухо заколотил крышки на обоих ящиках. Оба невольных арестанта начали обход помещения, как вдруг, пройдя шагов сто, в ужасе остановились.
Моррисон поднял фонарь кверху и осветил столб, врытый глубоко в землю. Почва вокруг столба была насквозь пропитана кровью, а рядом валялись толстые веревки.
– Знаешь, что это такое, друг мой? – спросил своего помощника сыщик.
– Нет, но догадываюсь, – ответил тот.
– Это столб пыток пиратов Гудзона, возле которого они пытают до смерти своих жертв, а также изменников из своей среды.
Оба двинулись дальше, но, так и не отыскав выход, вернулись в конце концов на прежнее место.
– У нас еще есть в запасе десять часов до нового появления этих мерзавцев. Устроимся же поудобнее.
Выбрав подходящее место, закрытое со всех сторон, оба узника улеглись и заснули. Спустя несколько часов Пинкертон вдруг уселся на своем ложе, прислушался и осторожно толкнул своего помощника.
– Ты слышишь, Моррисон, – пираты возвращаются!
– Как же, начальник, слышу.
– Смотри наверх, видишь, трап приподнимается.
В образовавшийся проем по веревочной лестнице спустилось человек двадцать пять с ружьями и фонарями в руках. Оружие они сложили около лестницы, а затем вся банда направилась к столбу пыток. Они остановились напротив него, образовав полукруг, в центре которого находились двое незнакомцев в масках.
– Черт возьми! – воскликнул вполголоса Пинкертон. – Провалиться мне сквозь землю, если эти два подлеца в масках – не господа Браун и Кронвелл!
Но вот наступила тишина, и один из облаченных в маску трижды топнул ногой по полу. Затем он заговорил:
– Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить различные инциденты, имевшие место за последние дни и вызвавшие у нас недовольство и недоверие. Мы достигли того, что все теперь боятся речных пиратов, и можем гордиться своими успехами. К сожалению, в последнее время среди нас начали попадаться шпионы и предатели, которые, впрочем, не избежали наказания – они были приговорены к смерти у столба пыток. Но, несмотря на все принимаемые нами меры предосторожности, к нам все-таки присосалось несколько новых шпионов, одного из которых удалось поймать во время вчерашней экспедиции. Как с ним теперь следует поступить?
– Он должен умереть! – пронеслось в толпе.
– Хорошо, я ожидал такого приговора, – сказал оратор и повернулся к двум ближайшим пиратам: – Приведите сюда шпиона!
Те немедленно направились к лестнице, поднялись наверх и тотчас вернулись обратно с человеком, чьи руки были связаны за спиной.
– Смотри, Моррисон! Да ведь это Боб! Ну, потерпи, мой милый, тебе недолго придется находиться в столь неприятном положении, – пробормотал Пинкертон.
Оратор обратился ко вновь прибывшему:
– Не угодно ли вам будет назвать свое имя, а также сообщить, каким образом вы напали на наш след? Или прикажете прибегнуть к пытке, чтобы вы охотнее начали говорить?
– Имя свое я вам скажу, – ответил Боб Руланд, называя себя, – а относительно того, как я напал на ваш след, это вам сообщит при случае мой начальник, мистер Нат Пинкертон.
– Нат Пинкертон! – в ужасе вскрикнули пираты. – Нат Пинкертон преследует нас! Мы погибли!
Незнакомец в маске яростно топнул ногой об пол, и среди его подчиненных вновь водворилось молчание.
– Уже трое суток прошло с того дня, как стало известно, что нас разыскивает Пинкертон, и я успел предпринять кое-какие меры, чтобы его обезвредить.
– О, хозяин! – подал голос один здоровенный детина, выходя на два шага вперед. – Пинкертона нелегко уничтожить. Скорее случится, что он всех нас усадит на электрический стул. Не так ли, ребята?
– В этом вы совершенно правы! – бесстрашно вставил Боб.
– Молчать! – прогремел глава пиратов.
Матрос, ворча, отошел назад.
– Кроме вопроса о шпионах, требуется еще кое-что обсудить, – продолжал предводитель. – Вы часто выражали свое неудовольствие тем, что мы скрываем свои лица под масками, и не раз предлагали нам их снять. Мы никогда этого не сделаем, поскольку в таком случае окажемся всецело в ваших руках. Довольствуйтесь тем, что именно благодаря нам вы так прославились и получаете богатую добычу. Если вы и впредь будете приставать к нам с подобными требованиями, то мы покинем вас, и вашей шайке придется выбирать нового главаря. Обещайте, что оставите нас в покое, тогда мы по-прежнему будем руководить шайкой и будем делить с вами поровну все опасности.
– Так делите же с нами поровну и добычу, хозяин! – злобно воскликнул тот же детина. – Ведь вы получаете вдвоем половину добычи, а другую нам приходится делить между собой на двадцать пять частей. Черт возьми, если играть, так в открытую, а потому – маски долой! – И разъяренный великан выступил вперед, протянув руку к лицу вождя.
Последний вместе со своим напарником в маске отступил на шаг и моментально выхватил из кармана револьвер. Раздался хлопок выстрела, и пуля просвистела у самого уха гиганта.
– Первого, кто до меня дотронется, убью как собаку! Запомните это!
Средство подействовало: все сразу притихли.
– Говорите, обещаете ли вы оставить меня и моего компаньона в покое? Станете ли вы впредь требовать, чтобы мы сняли маски?
Но, прежде чем бандиты успели ответить, случилось нечто такое, что произвело среди собравшихся пиратов эффект разорвавшейся посреди комнаты бомбы. Пока шли эти переговоры, Пинкертон и Моррисон выскользнули из своей засады и прокрались к веревочной лестнице. Бандиты были настолько увлечены своим спором, что ничего вокруг не замечали.
Тем временем лазутчики быстро собрали все их ружья и связали их вместе. Затем оба сыщика поднялись с захваченным оружием наверх. Моррисон тотчас бросился за полицией, а Пинкертон спустился обратно до середины лестницы и повернулся лицом к пиратам. При последних словах предводителя бандитов с лестницы раздался его могучий голос:
– Пираты реки Гудзон, ни с места! Смотрите, в нескольких шагах от вас на ящике стоят два бочонка. Они наполнены взрывчаткой колоссальной силы. В тот момент, когда хоть один из вас попытается тронуться с места или сделать какое-нибудь подозрительное движение, я выстрелю в бочонки – и вы все взлетите на воздух.
Бандиты осознали всю опасность своего положения.
– Эдвард Браун и Фред Кронвелл, – продолжал Пинкертон, – снимите свои маски! Пусть ваши сообщники видят, с какими благородными джентльменами им пришлось иметь дело.
Двое главарей с перекошенными в бессильной злобе лицами сняли маски. Сыщик не ошибся. Это были именно Браун и Кронвелл.
– Фред Кронвелл, развяжите немедленно руки моему помощнику, – продолжал Пинкертон.
И это приказание сыщика было исполнено. В мгновение ока Боба Руланда освободили, и он спокойно направился к лестнице.
– Лезь через меня, – велел ему Пинкертон, – я хочу сыграть еще одну шутку с этим отребьем.
Когда Боб скрылся наверху, Пинкертон крикнул снова:
– Фред Кронвелл, возьмите один из бочонков, не бойтесь, сам по себе состав не взорвется. Но прежде всего отложите свой револьвер в сторону. И пошевеливайтесь, иначе мой револьвер может невзначай выстрелить.
Кронвелл отложил оружие и приблизился к бочонку.
– Осторожно снимите с бочонка крышку, – продолжал Пинкертон, – а затем скажите громко, что в нем находится.
На этот раз Пинкертон не стал ждать, пока его приказание выполнят, – он быстро взобрался по лестнице наверх, между тем как внизу поднялся страшный шум.
– К оружию, ребята, в бочонках песок! – закричал не своим голосом главарь, бросив бочонок на пол.
Точно тигры, пираты бросились к веревочной лестнице, где должны были стоять их ружья, – и вдруг остановились, словно пораженные молнией: ружья исчезли все до одного! Пинкертон тем временем уже втащил за собой наверх веревочную лестницу, и бандиты оказались в безвыходном положении.
Спустя некоторое время наверху послышались шаги прибывших во главе с Моррисоном полицейских, и раздался голос Пинкертона:
– Предлагаю вам подниматься наверх поодиночке. Первый, кто попытается сопротивляться, будет застрелен на месте.
Пираты безропотно подчинились приказу и принялись карабкаться по лестнице наверх, где их тут же арестовывали и вязали. Наконец, внизу остались лишь Браун и Кронвелл. Они пытались спрятаться, но были быстро обнаружены Пинкертоном и его помощниками и доставлены затем наверх, подобно остальным.
В управлении полиции все были несказанно удивлены, когда великий сыщик доставил разбойничью ватагу на Метбери-стрит. Нью-йоркские газеты пестрели хвалебными гимнами в честь Ната Пинкертона, избавившего Нью-Йорк от речных разбойников и давшего возможность вздохнуть свободно всему коммерческому миру.
Конец ознакомительного фрагмента.