Король моего сердца. Глава 2. На трех холмах (Юлия Вакилова)

Глава 2. На трех холмах

Девушка охотно попятилась бы, если только за ее спиной не находилась жадно оскаленная пасть трясины.

– Ты не можешь говорить серьезно, – она выдавила из себя эти слова и сама же поморщилась, услышав в них нотки подступающей истерики. Словно мало ей было угодить в ловушку болота, оказаться на волосок от гибели и быть спасенной незнакомцем. Ко всему прочему ее спаситель оказался умалишенным!

– Пожалуй, да, – неожиданно легко согласился мужчина. Недоверчиво вскинув на него взгляд, девушка, как и ожидала, поймала отголосок насмешки, мелькнувшей в изгибе губ. – Я уверен, леди не захочет прибегать к помощи моего холодного приятеля и предпочтет раздеться самостоятельно.

– Да ты хоть представляешь, кто я такая? – она постаралась придать голосу уверенности, которую на деле совсем не ощущала. – Если мой отец узнает…

– Совершенно неважно, кто ваш отец, – мужчина с нажимом перебил ее, и голос его звучал твердо. – Сейчас здесь только мы с вами. И ради вашей же безопасности я говорю раздеваться. Немедленно.

Холодность, прозвучавшая в мужском голосе, заставила ее поверить – он действительно говорил серьезно.

Во дворце Эллери за глаза нередко называли особой взбалмошной и капризной, – она сама прекрасно знала это и старалась соответствовать сложившейся репутации. Но в критических ситуациях, когда для привычной маски избалованной принцессы не оставалось места, девушка могла рассуждать трезво и без лишних эмоций. Сейчас наступил как раз такой момент – осознав, что клинок в руках ее собеседника отнюдь не является игрушкой, и угроза воина очень даже реальна, девушка побледнела и призадумалась. Всю свою жизнь она находилась в окружении людей, рожденных, чтобы ей прислуживать. А сейчас… Стоящий впереди человек был опасен, и сопротивление ему могло к самым непредсказуемым последствиям. Поэтому каким бы всеобъемлющим ни было чувство гордости королевской дочери, смириться с обстоятельствами было единственным выходом, пришедшим ей на ум в данный момент.

Чтобы потянуть время, Эллери нарочито медленным движением коснулась отяжелевшего от воды ворота плаща, словно собираясь его снять. В голове, тем временем, мелькали отчаянные, почти обреченные мысли – что можно было сейчас предпринять, чтобы избежать позорной участи.

Мужчина, казалось, видел все ее торопливые размышления, и вид смешавшейся перед ним девушки доставлял ему нескрываемое удовольствие. Быть может, он хотел добиться, чтобы она начала рыдать и умолять о снисхождении? Может, целью его и было просто заставить ее унизиться?

Что ж, в таком случае она не даст ему повода торжествовать.

Призвав на помощь всю свою выдержку, Эллери принялась раздеваться, глядя прямо в темные глаза воина. Плотные змейки шнуровки лифа платья никак не желали поддаваться усилиям тонких пальцев, крайне неохотно покидая узкие отверстия в ткани.

Закушенные девичьи губы подрагивали от подкатывающих рыданий, но королевская дочь упрямо продолжала цепляться за крохи гордости, что оставались единственным препятствием на пути потока слез, комом собравшихся в горле.

Ее мучитель продолжал стоять напротив, все такой же холодный и невозмутимый, и от безысходности ситуации, от того, что она была вынуждена делать, движения принцессы становились все быстрее и судорожнее. Под конец она уже просто рвала на себе ткань, не заботясь о сохранности платья – предчувствуя, что оно ей больше не понадобится.

Последний шнурок покинул свое гнездо – и мокрое платье бесформенной массой осело к ее ногам.

Тонкая ткань нижней рубашки не могла служить защитой ни от сощуренного взгляда, ни от дуновения холодного воздуха. Ощутив кожей неприветливый ветер, Эллери нашла в себе силы отстраненно удивиться одному его присутствию в этой мертвой долине.

Наконец, заключительная преграда оказалась повержена. Смятая рубашка полетела вниз, на землю, к уже распростертому платью, и волна мурашек прокатилась по обнаженному телу девушки, покрыв крупной дрожью кожу и заставив напрячься крохотные бусины груди.

Нагая, беззащитная, Эллери выпрямилась перед мужчиной, до боли сжав пальцы в кулак, чтобы побороть инстинктивное желание прикрыться, свернуться в комок от внимательных изучающих темных глаз. Вместо этого она взглянула на воина с вызовом во взгляде.

Будучи истинной дочерью своего отца, девушка скорее умерла, нежели позволила бы чужаку увидеть свои слезы.

Во всей этой ситуации – помимо откровенной ее унизительности, конечно, – присутствовало нечто, заставляющее Эллери ощущать смутную неправильность испытываемых ею чувств. Что-то было во всем этом – в том, как она стояла нагая перед мужчиной, позволяя его беззастенчивому взору бесстыдно гулять по девичьему телу, в то время как сам воин находился перед ней наглухо завернувшийся в длинный плащ, не оставляющий ни кусочка открытой кожи. Что-то запретное и противоречивое, прежде незнакомое, и в то же время крайне отличающееся от стыда или смущения.

Томительно текли мгновения, воин не предпринимал никаких попыток придвинуться к ней, и Эллери позволила на миг ослабить тугую пружину напряжения, владевшего телом.

Но ей пришлось пожалеть об этом – в тот самый миг, когда стоящий напротив мужчина неторопливо и как-то даже лениво расстегнул у горла большую фибулу с изображенной на ней головой дракона. Высвобожденные полы ткани торжествующе затрепетали на ветру.

Когда мужчина, полностью избавившись от плаща, сделал шаг к ней, Эллери все-таки не выдержала – трусливо прикрыла глаза, до последнего отказываясь признавать поражение.

Но вместо грубого прикосновения или удара – всего, что она успела себе напредставлять, девушка вдруг ощутила, как на ее плечи ложится шероховатая ткань, укрывая тело.

Вздрогнув от неожиданности, принцесса в неверии распахнула зеленые глаза, в немом вопросе уставившись на собеседника, впервые получив возможность рассмотреть его лицо так близко. Его черты не могли похвастаться тонкостью или изящностью. Нет, напротив, он был красив сильной, истинно мужской красотой. Легкая щетина на смуглой коже ничуть не портила мужчину, над темными глазами вразлет шли густые брови, губы – неожиданно полные и чувственные, – были сжаты.

– Нам пора, – коротко произнес он вместо всяких объяснений и подобрал останки платья у ног опешившей девушки. Окинув ее внимательным взглядом, чуть насмешливо добавил, отворачиваясь: – Разве что леди прониклась симпатией к этому месту и не желает возвращаться?

Пропустив мимо ушей очередную колкость, она растерянно запахнула полы плаща, все еще силясь понять, что только что случилось. И чего не случилось.

– Постой, – это слово полетело в спину ее спасителя. Он остановился, но не обернулся. – Что все это было? Ты хотел надо мной посмеяться?

– Все, что есть в этой долине, – отравлено, – по-прежнему не оборачиваясь, бросил он. – В том числе и болотная жижа.

Она с ужасом услышала его слова и точно дожидаясь этих слов, тело разом вдруг начало чесаться и зудеть.

А в следующий миг вместе с озарением нахлынула и ярость.

– Так почему ты не сказал мне этого сразу? Зачем нужно было устраивать весь этот спектакль?

Вместо ответа на миг он обернулся. На смуглом лице ослепительно сверкнула и погасла широкая улыбка, после чего мужчина спокойно продолжил движение. Это произошло так стремительно, что обескураженная девушка замешкалась, гадая, а не привиделось ли ей.

«Осел!» – всю дорогу бесновалась принцесса, то и дело морщась от болезненных ощущений – босые ступни остро ощущали неровную поверхность болотистых земель, каждый их камешек, каждый острый сучок, и как жалела сейчас девушка, что её конь от испуга не стал дожидаться свою невезучую наездницу.

Эллери мысленно осыпала своего проводника проклятиями, посылая тому в спину гневные взгляды. Они, впрочем, нисколько не мешали мужчине. Лишенная плаща широкая спина, обтянутая простой льняной рубашкой с серебристо-черной тесьмой по краям, выглядела весьма и весьма внушительно. Возможно, девушка даже могла бы найти объект своих невольных рассматриваний привлекательным – конечно же, спину, а уж точно не самого нахала и наглеца! – встреться они при других обстоятельствах.

Но единственным чувством, сейчас обуревавшим королевскую дочь, был гнев.

Впрочем, довольно скоро он сменился раскаянием – стоило увидеть лицо нянюшки, на котором отчетливо виднелся отпечаток недавних переживаний. С самого детства Эллери не переносила одного даже вида чужих страданий, поэтому часто брала на себя вину за проделки и порой не совсем невинные шалости друзей. Дочери короля прощалось куда большее, нежели ее менее родовитым соратникам по играм.

Вытерпев не по-старчески крепкие объятия няни, Эллери наконец-то осуществила страстное желание поскорее отмыть кожу от потеков ядовитой – если верить словам наемника – жижи.

Норку удалось отыскать редкий в этих местах сравнительно чистый источник – на самом деле вода в нем была мутно-серого цвета, но это была действительно обычная дождевая вода, а не болотная грязь.

Морщась от холода и омерзения, девушка обтерла тело куском смоченной в воде ткани, пока на коже не осталось ни единого грязного развода. Понадобилась помощь няни, когда дело дошло до спины и волос, и в итоге общими усилиями спустя час Эллери стояла мокрая, замерзшая, но относительно чистая.

Удостоверившись, что она не пропустила ни единого участка, девушка потянулась к платью и сапогам, что успела для нее достать Ниньи из собранных наспех вещей, захваченных с собой из дворца. Облачившись в сухие вещи, девушка блаженно улыбнулась, пальцы привычным жестом потянулись к груди, но вместо успокаивающей прохлады украшения ухватили пустоту.

Она потеряла медальон!

Поспешно оглядев все вокруг, Эллери не смогла найти ничего – ни цепочки, ни самого кулона. Значит, потеряла она их во время скачки, и отыскать пропажу уже было невозможно.

Как будто недостаточно было происшествий для одного дня!

Глухо простонав от крайне неприятного открытия, девушка принялась неохотно обуваться, все еще переживая потерю.

Этот медальон был с ней почти с самого рождения, и Эллери трудно было представить себя без него. Закончив переодеваться, девушка накинула на плечи широченный плащ Норка, который тот любезно одолжил своей госпоже. Плащ ее спасителя был безнадежно испорчен – вся внутренняя подкладка пропиталась болотной водой.

Обойдя карету, послужившую ей своеобразной ширмой, девушка вышла к ожидавшим ее спутникам. К недовольному удивлению Эллери, рядом с няней стоял виновник ее раздосадованного состояния: ее спаситель (или мучитель?) о чем-то весьма благодушно беседовал со старой женщиной. На его лице раз или два даже успела мелькнуть слабая улыбка – ровно до того момента, пока он не увидел вышедшую девушку. Тотчас же на его лицо вернулось прежнее непроницаемое выражение.

Проворчав себе под нос, девушка обратила внимание на прежде незамеченную деталь – перед ногами наемника дымился небольшой костер, в котором догорали остатки ее платья.

Молча забрав у подошедшей девушки завернутый в ком плащ, мужчина небрежно зашвырнул его в пламя.

Завидев ее нахмурившиеся брови, он снисходительно, как показалось Эллери, пояснил:

– Нельзя ничего оставлять или забирать с собой.

Вместо ответа она лишь недовольно поджала губы, все еще пребывая в растрепанных чувствах после устроенного им спектакля. Потеря любимого украшения тоже не добавила настроения.

Как оказалось, на них напал волк. Что само по себе уже было странно, так как последних волков истребили еще задолго до рождения девушки. Кроме того еще удивительнее было то, как зверь сумел выжить в этих местах.

Но огромная мохнатая шкура со спутанной шерстью действительно принадлежала волку. Бросив быстрый взгляд в сторону убитого животного, девушка едва уловимо поморщилась и отвернулась.

Из всего каравана она оказалась не единственной, кого понесла лошадь, – но остальные бедолаги отделались ушибами и легким испугом. Больше всех, конечно, не посчастливилось Эллери – но здесь очень своевременно на «сцене» появился таинственный незнакомец, с блеском сыгравший роль спасителя.

Обо всем этом девушке пришлось поведать многочисленным страждущим, собравшимся вокруг и желающим знать все подробности чудесного избавления из недр топи. Стараясь не сильно расписывать подвиги наемника, Эллери кратко пересказала суть дела, разумеется, умолчав о последовавшей сцене раздевания.

Наконец, всеобщее возбуждение и азарт схлынули, и мало-помалу большинство путников разбрелись по своим местам, готовясь продолжить путь. К огромному облегчению девушки выяснилось, что самую узкую часть тропы они уже преодолели, так что теперь можно было вернуться в свои экипажи.

Ко всем неприятным событиям этого дня прибавилось еще одно маленькое открытие: что крайне не понравилось сейчас девушке, так это выражение глаз Ниньи. Уж больно тепло поглядывала старая нянька, обычно настороженно относящаяся ко всем чужакам, на высокого мужчину, вероятно, безоговорочно записав того в герои сегодняшнего дня.

Оставив без внимания, что так оно и было на самом деле, девушка, отвернувшись, прошествовала к карете, с неслышным вздохом облегчения устраиваясь на привычном жестком сиденье, что всего пару дней назад казалось таким неудобным.

Остаток путешествия в сравнении с первой частью пролетел незаметно. Утомленная всеми свалившимися на ее голову несчастьями, принцесса задремала – а когда открыла глаза, на горизонте уже возвышались серые стены города.

Их встретила такая привычная шумная неразбериха на узких улочках: громкие крики торговцев, ругань кучеров и запах нечистот. Знакомая атмосфера городской жизни заставила девушку расслабиться: наконец-то томительное путешествие подходит к концу! Остался последний рывок – и скоро она сможет увидеть своего избранника.

Однако окончание столь долго тянущегося дня знаменовало еще одно событие. С удовольствием покинув опостылевшую карету, девушка обнаружила неприятный сюрприз.

– Что он здесь делает? – она с нажимом спросила старую няньку, метнув холодный взгляд в сторону застывшего с невозмутимым видом наемника, держащегося на расстоянии у кареты, но, несомненно, ожидающего именно их.

Та окинула воспитанницу задумчивым взглядом.

– Тебе понадобится его помощь, Лери.

Девушка задохнулась от возмущения.

– Его помощь? Мне? Да уже завтра я встречусь с Майином – и дальше у меня будет свой личный защитник.

– Вот именно, что завтра, – твердо проговорила нянька. – А до этого момента нам еще нужно дожить. Сама видишь, в этих краях опасно путешествовать без защиты.

– Но почему именно он? – она в отчаянии попыталась еще раз воззвать к Ниньи, но та сделала вид, что не услышала обращенных к ней слов.

– Эллери, – женщина нечасто звала воспитанницу полным именем, поэтому девушка сразу приуныла, готовясь к серьезному разговору. – Я не стала спорить с тобой или пытаться образумить, когда ты затеяла эту поездку. Хотя, видит Бог, у меня были возражения – и не одно. Поэтому теперь я настаиваю, чтобы оставшийся отрезок пути мы проделали под защитой опытного воина.

– Мы даже не знаем, насколько он хорошо обращается с оружием, – для видимости попыталась возразить девушка, но без особой надежды – по глазам собеседницы заранее был ясен итог любых споров.

– Иди, – вместо ответа старая женщина неожиданно подтолкнула воспитанницу к наемнику.

– Зачем? – возмущенно зашипела Эллери, сопротивляясь.

– Он сказал, что договариваться будет только с тобой.

– Это еще почему? – распахнула глаза принцесса, и тут же недовольно нахмурилась.

– Ну, ты ведь еще не успела поблагодарить его за спасение? – в проницательных глазах Ниньи мелькнули и погасли смешинки. – А теперь иди.

Неохотно приблизившись, девушка вздохнула, беря себя в руки и, насколько могла, благожелательно обратилась к мужчине.

– У меня не было возможности поблагодарить тебя, – начала она, стараясь не встречаться взглядом с мужчиной.

– Я весь во внимании, – сдержанно отозвался он, от тона его голоса все попытки сдержаться растаяли как дым.

– И я не собираюсь этого делать, – моментально вспыхнула девушка. – Довольно и того зрелища, что тебе довелось увидеть! Немало мужчин мечтало оказаться на твоем месте.

– Неужели? – понизив голос, нарочито заинтересованно проговорил он. – А я вот что-то не припомню ничего запоминающегося. Может, все дело в моей рассеянности? – он с притворным сожалением покачал головой. – Наверное, нам стоит повторить то небольшое представление, уж тогда-то я непременно все в деталях рассмотрю и запомню.

– Ты опять надо мной смеешься! – принцесса не сдержала возмущенный крик, после чего силой заставила себя успокоиться, напоминая себе, что ее собеседник, похоже, – просто шут, и не стоит воспринимать его всерьез. – Я хочу, чтобы ты сопровождал меня.

Она ожидала новой порции насмешек, но мужчина совершенно по-деловому осведомился, надевая привычную маску невозмутимости.

– Сопровождал? И куда же?

– Это недалеко отсюда – всего полдня пути, – небрежно пояснила девушка. Ее собеседник продолжал ждать пояснений, поэтому она сдалась и торопливо проговорила, отводя взгляд в сторону. – Церковь на трех холмах.

– Старая церковь? – задумчиво повторил вслед за ней мужчина. – Интересно… Любопытное место для посещений. Что ж, мой путь все равно пролегает рядом, поэтому я, может, и соглашусь. Пять золотых, – без перехода отрывисто проговорил он, испытующе глядя на девушку.

– Что? – она вновь не сдержала возмущения. – Да ты не воин, а какой-то обдирала! Тут дел-то на десяток медных монет, не больше!

– Ваше право, – невозмутимо пожал плечами мужчина и отвернулся, демонстрируя, что разговор окончен.

Девушка обернулась – Ниньи стояла в отдалении, внимательно наблюдая за ними.

– Хорошо, – со вздохом проговорила Эллери, признавая поражение. – Ты получишь деньги. Жди нас утром в таверне, отправимся на рассвете.

Не удостоив ее ответом, мужчина развернулся и спустя пару мгновений скрылся из виду.

А девушка развернулась к ожидающей ее Ниньи и хмуро кивнула головой в знак того, что желание няни исполнено.

Однако следующим же утром новый знакомый был настроен куда менее благодушно.

Как и было обговорено, утром, к моменту, когда Эллери спустилась в большой зал, он уже ждал ее. В самом скверном расположении духа.

– Вы ни о чем не хотите мне рассказать? – вместо приветствия поинтересовался он, когда она присела за стол рядом с ним. Сегодня на нем красовался новый плащ с пушистым лисьим мехом на плечах. На мгновение девушку вдруг посетило безотчетное желание провести рукой, проверяя мягкость рыжей шкурки, но ледяной взгляд темных глаз моментально привел ее обратно в чувство.

– Ума не приложу, что я могла бы тебе поведать, – беспечно отозвалась принцесса, пытаясь глазами отыскать служанку, деловито снующую между столами.

– К примеру, о том, какова цель нашего путешествия, – скучающим тоном проговорил мужчина. – Или же рассказать, от кого вы бежите, и кто вас преследует.

– С чего ты взял, что я от кого-то бегу? – за небрежным фырканьем она постаралась скрыть настороженность.

– Исключительно интуиция, – холодно улыбнулся он. – А также тот наверняка не стоящий вашего внимания факт, что сегодняшним утром стражникам поступил приказ задерживать всех путешественников, кто хотя бы отдаленно напоминает троих путников.

– И кого же? – упавшим голосом переспросила принцесса, уже догадываясь, каков будет ответ.

– Старую женщину, высокого рослого детину со шрамом через всю левую щеку, – лениво перечислял он, длинными пальцами барабаня по неровной деревянной поверхности. – А, главное, – путешествующую вместе с ними молодую рыжеволосую девицу.

Обвиняющий взгляд мужчины скользнул по выбившейся из прически медного цвета пряди. Эллери торопливо заправила ее за ухо и призадумалась.

У нее были опасения полагать, что отец не поверит, что она действительно решила посетить подругу, – особенно учитывая, что Эллери гостила у нее совсем недавно. Однако она до последнего надеялась, что ищейки отца спохватятся слишком поздно для того чтобы что-либо можно было исправить. Горько было думать, что ее надежды не оправдались.

– Ну, так что? – поторопил ее мужчина.

– Что ты желаешь от меня услышать? – исподлобья посмотрела на него принцесса.

– Правду, – коротко произнес он. – Кто вы. И от кого вы бежите.

– Я – дочь весьма знатного вельможи, – туманно произнесла Эллери, почти не покривив душой.– Отец подобрал мне супруга, однако я не хочу выходить замуж за старика.

– Извечная проблема всех молодых особ, – хмыкнул воин, но в глубине темных глаз мелькнуло странное, совсем не подходящее ему выражение. Прежде чем девушка сумела понять, что оно ей напомнило, он продолжил: – И вместо того, чтобы исполнить родительскую волю, вы решили сбежать с возлюбленным? Какой избитый сюжет.

– Тебя это совершенно не касается, – холодно проговорила девушка. – Все, что от тебя требуется, – это сопроводить меня и моих спутников до старой церкви.

Он насмешливо выгнул бровь, но оставил эти слова без внимания. Вместо этого перевел взгляд куда-то за спину девушки и поднялся, уступая место подошедшей старой женщине, под руку сопровождаемой Норком.

Коротко пересказав помрачневшей няньке утренние новости, Эллери замолчала.

Оглядев всех присутствующих за столом, наемник четко и веско озвучил вердикт:

– Нам нужно разделиться.

Три пары изумленных глаз уставились на него.

– Это исключено!

– Я никуда без них не поеду!

– Мы не можем отпустить Эллери одну!

Три фразы, произнесенные в унисон, заставили мужчину пожать плечами:

– Иначе покинуть город не выйдет. Единственная возможность сделать это – выехать разными путями и встретиться после в определенном месте.

– И как ты представляешь себе это? – скептически произнес Норк, вступая в обсуждение.

– Вы покинете город через Северные ворота, мы с госпожой, – он бросил насмешливый взгляд на насупившуюся Эллери. – Через Южные. Обогнем город и встретимся на западном склоне, после чего вместе направимся к Трем Холмам.

– А почему бы тебе в таком случае не сопровождать меня? – сощурилась няня. – Тогда Норк отправился бы с Эллери.

– Возможен и такой вариант, – легко согласился наемник. – Только вот нужно учесть, что охота объявлена именно за ней, а не за вами. Поэтому если с любой подходящей под описание рыжеволосой девушкой будет находиться кто-то из вас – это значит неминуемо нарваться на проверку.

– Он прав, – со вздохом вынуждена была признать принцесса.

– И все равно на душе неспокойно, – качая головой, медленно произнесла нянька. – Как бы не случилось беды.

Спустя час девушка против воли вновь и вновь вспоминала эти слова Ниньи, стараясь подавить в себе нарастающую панику.

Они с наемником находились в толпе у Южных ворот, ожидая своей очереди. Стражники особо внимательно осматривали всех въезжающих. Желающим покинуть город внимания уделялось куда меньше, но Эллери все равно стало не по себе, когда приземистый страж с усталым выражением лица посмотрел на нее. Девушка выдавила вымученную улыбку, но она осталась незамеченной. Темные пряди, обрамлявшие девичье лицо, на пару мгновений задержали на себе его взгляд, после чего он кивнул, пропуская принцессу к уже освободившемуся наемнику, поджидающему ее впереди.

Ощущая небывалую эйфорию, принцесса пришлось самой себе признать, что это стоило того, чтобы позволить обмазать свои красивые локоны подозрительной на вид вязкой темной массой, живо всколыхнувшей недавние воспоминания о болотистой топи. Впрочем, откуда наемник раздобыл эту гадость, она благоразумно спрашивать не стала. Да и не было возможности для этого – стоило им удалиться от города, как он направил своего жеребца вперед, не особо, кажется, интересуясь, успевает ли за ним Эллери на своей невысокой смирной лошадке.

Девушка слегка потрепала животное по густой гриве, впрочем, не забывая крепко держать поводья – уж был слишком свеж в памяти предыдущий печальный опыт сумасшедшей скачки.

Яркий солнечный шар на ослепительно чистом небосклоне порождал легкое чувство тревоги – слишком стремительно мчались минуты, неумолимо приближая час встречи, в то время как расстояние сокращалось с куда меньшей скоростью.

Эллери рассчитывала наверстать упущенное после встречи со своими спутниками, однако в ее планы вмешалось новое препятствие.

В условленном месте они прождали больше часа, пока даже упрямо насупившейся девушке не пришлось признать – кто-то или что-то задержало их спутников.

Когда она со вздохом поведала спутнику о своих мыслях, в ответ он произнес лишь одно слово.

– Карета.

– Что с ней? – непонимающе нахмурилась девушка.

– Ваша карета, – мрачно пояснил он, озвучивая предмет своих недавних размышлений. – Она принадлежала вашему отцу? Я не заметил герба на дверце, но, похоже, ее могли узнать.

– Да, это одна из отцовских, – растерянно подтвердила принцесса. – Но использовалась она для хозяйственных нужд, ее бы не потеряли в первую очередь, поэтому мой выбор и пал на нее. Ты хочешь сказать, что их могли обнаружить благодаря ей? – запоздалое озарение настигло Эллери.

– Если это так, – задумался воин. – То тогда недолго осталось гадать – они наверняка догадаются, что то был обманный маневр, и их настоящая цель покинула город. А, значит, надо ждать погони.

Девушка округлила глаза.

– А как они поймут, по какой именно дороге следует двигаться?

– Скорее всего, погоня будет по всем направлениям, – предположил мужчина, внезапно прищурившись и глядя за спину девушки. Обернувшись, Эллери увидела далеко позади несколько быстро приближающихся точек.

– А, может, это они и есть, – медленно проговорил мужчина. – Этой дорогой пользуются нечасто, так что случайные путники тут редкость. Ждать Ниньи с Норком, боюсь, уже нет смысла. Поэтому надо продолжать путь.

– Мы же не можем их бросить! – поразилась Эллери.

– Мы не можем ничем сейчас им помочь, – возразил собеседник. – А госпоже, как я понял, было очень важно не опоздать? Между тем мы уже и так не успеваем к полудню, – добавил он невыразительно, вновь устремляя взгляд на далекие фигуры всадников.

Смирившись, девушка отошла к неторопливо жующей траву лошади и принялась отвязывать поводья.

– Надеюсь, леди умеет ездить верхом, – мужской голос окликнул ее спустя миг.

– Ты же сам видел, что я недурно держусь в седле, – напомнила она о вчерашнем дне.

– Держитесь – вполне, – согласился мужчина. – А вот умеете ли по-настоящему ездить? Сейчас и узнаем.

Это была самая безумная гонка в ее жизни.

Очень скоро девушке пришлось постигнуть нехитрый смысл вопроса собеседника. Ибо мчаться с такой бешеной скоростью ей не приходилось еще никогда. Эллери даже показалось, что скачка вчерашнего дня, когда ее нес перепуганный конь, и в сравнение не шла с тем, что происходило сейчас.

Вскоре стало ясно, что точки на горизонте, превратившиеся в четырех всадников, и не думали куда-то сворачивать или отставать – по всей видимости, наемник оказался прав – эти люди целенаправленно двигались по их следам.

Даже скорость, с которой принцесса со своим спутником пытались оторваться от погони, не спасала – преследующие упрямо сокращали расстояние, становясь все ближе и ближе. Очевидно, наемник пришел к такому же выводу, когда на очередной развилке он вдруг резко повернул направо. Девушка в последний момент последовала его примеру.

Полоса дороги становилась все уже и заброшеннее, а деревья вокруг – все чаще и гуще. Бедные лошади, измотанные бешеным ритмом скачки, двигались все медленнее. Приходилось то и дело уворачиваться от коварных веток, что лезли прямо в лицо, и изрядно сбавить скорость, двигаясь узкими лесными тропками, где узловатые корни деревьев так и норовили поймать в свою ловушку случайных путников.

Они петляли и блуждали в непролазной зеленой чаще, девушка давно уже потеряла счет времени и расстоянию, поэтому когда перед ними внезапно возник простор, залитый солнечным светом, в первый момент она ослепла от яркого сияния.

С глухим стоном спешившись, принцесса обессиленно опустилась прямиком на траву, не заботясь о платье. Тело было настроено категорически против любых попыток принять вертикальное положение, и Эллери тихо порадовалась отсутствию рядом придворных и даже, самую малость, – старой Ниньи. Которая точно бы не одобрила такое поведение девушки и непременно заставила бы ее подняться, невзирая на все мольбы об усталости.

Закрыв глаза, она услышала глухой звук приземления, свидетельствовавший, что ее спутник тоже покинул седло.

Она открыла глаза в тот самый момент, когда он блаженно потянулся, осматриваясь.

– Оторвались! – весело констатировал он. – Теперь до наступления ночи нас им точно не догнать.

Широкая улыбка довольства осветила смуглое лицо.

Глаза горели огнем после быстрой скачки, на высоких скулах расцвел румянец, широкая грудь часто вздымалась после быстрой скачки.

И при свете ярких лучей, вдруг расцветивших взгляд, девушка изумленно обнаружила, что глаза у ее спутника отнюдь не черные, как ей казалось все это время, а нестерпимо, невозможно, дурманяще синие. Такие яркие и сияющие, что впору было задаться вопросом, где были ее собственные глаза, коли Эллери заметила это только сейчас.

Поймав на себе ее потрясенный взгляд, мужчина враз поскучнел.

– Что опять не так? – поинтересовался он без особого интереса.

Она разочарованно отвернулась и принялась подниматься, оставив без внимания его реплику.

Для вида долго и тщательно отряхивая платье, – а на самом деле, собираясь с мыслями, – девушка, наконец, взяла себя в руки и поинтересовалась ровным голосом:

– Сколько еще нам осталось?

Он помедлил с ответом, и от этой заминки в душе девушки проснулась тревога.

– Чтобы запутать погоню мы свернули в другую сторону, – начал он. – Поэтому удалились несколько западнее, чем следовало.

– Сколько? – упрямо повторила девушка

– Часов пять-шесть, – прямо ответил он. – А, возможно, даже дольше.

Она в ужасе перевела взгляд на небо.

– Мы должны успеть, – скорее себе, нежели собеседнику, прошептала Эллери и бросилась к коню, забыв про усталость.

Но каким бы сильным не было желание девушки, заставить время замедлить ход она, увы, была не в силах.

Сияющий солнечный круг понемногу начал клониться к западу, знаменуя приближение завершения дня.

– Быстрее, быстрее, миленький мой! – Эллери с отчаянием уговаривала уставшего коня бежать быстрее. Животное словно вняло её мольбам и из последних сил ускорилось.

Ветер свистел в ушах, деревья сливались в сплошную размытую полосу зелени, и лишь узкая лента дороги да неуклонно опускающееся солнце – вот единственное, что занимало сейчас принцессу.

Алый багрянец сперва робко и нерешительно коснулся краешка небесной лазури. Не встретив сопротивления, невидимый художник осмелел – его кисть замелькала, разукрашивая небо над головами всадников причудливыми багряными узорами.

Розовый, оранжевый, желтый, пурпурно-алый, – горизонт полыхал и переливался всеми цветами, точно стремясь продемонстрировать случайным путникам богатую палитру красок.

Но принцессе не было дела до развернувшейся красоты. Все, что имело теперь значение – стремительно утекающее время.

Наконец, полоса дороги повернула и вывела всадников прямиком к стоящему на возвышении старому зданию. Когда-то светлые стены потемнели от времени, бурно разросшаяся зелень ощущала себя полноправной хозяйкой этого места. Было заметно, что за садом давно никто не ухаживал.

Но даже несмотря на запустение здание очаровывало изяществом старины, плавностью линий остроугольной крыши с витражным окошком, сверкающим в свете прощальных закатных лучей. Позади строения виднелась ограда кладбища, прилегающего к церкви. В мягко стелящихся по земле сумерках темнели одинокие надгробья.

Проворно спешившись, не дожидаясь помощи мужчины, девушка ничего не видя и не слыша, устремилась к заветной двери.

Наемник неспешно последовал за ней, на ходу оглядывая местность и отмечая детали, которые обделила вниманием Эллери: отсутствие коней или кареты, ожидающих хозяина, темные провалы окон, лишенные света. Сонную тишину, царящую в этом умиротворяющем месте.

Вслух он не произнес ни слова, но во взгляде темных глаз зажглось предчувствие того, что ожидало их за резной деревянной дверью.

Стремительно ворвавшись в темное помещение, девушка застыла на пороге, застигнутая врасплох отсутствием света. И безмятежной, тягучей тишиной, патокой растворенной в воздухе.

– Что привело вас сюда, дети мои?

Сперва раздался удивленный хриплый голос – а после появилась высокая фигура, держащая в руках одиноко горящую свечу.

Эллери огляделась – долговязая фигура священника была единственной, кто находился внутри.

Пустая зала дрожала и трепетала десятком теней, освещаемая слабым светом огонька свечи.

– Он не дождался, – упавшим голосом проговорила Эллери. – Мы опоздали.

– О ком ты говоришь, дочь моя? – недоуменно воззрился на нее пожилой мужчина, наконец, приблизившийся настолько, чтобы она могла разглядеть его лицо. – Вы кого-то ищете?

– Юноша, который был тут днем. Он уже уехал? – она постаралась скрыть свое отчаяние, но судя по жалостливому выражению глаз собеседника, сделать это ей не удалось.

– Не было никакого юноши, – с прежним недоумением, но уже изрядно разбавленным сочувствием, ответил святой отец.

– Не было? – медленно переспросила она, хотя прекрасно услышала все с первого раза. Просто в голове никак не желал укладываться глубинный смысл на первый взгляд незамысловатого ответа.

– Никого, – подтвердил он. – Я был здесь один сегодня. Вы первые, кто нарушил мое одиночество.

– Извините, что потревожили ваш покой, – внезапно в разговор вступил до этого молчавший мужчина, все это время находившийся за спиной девушки. Невесомым движением коснувшись плеч застывшей в ступоре девушки, он подтолкнул ее к двери, одновременно, прощаясь со старым служителем.

Точно зачарованная, она послушно последовала за ним, пока в голове ее пыталась уложиться нехитрая истина.

Он не пришел.