Глава 2
Почерк мастера
Денни не был уверен, что игра развлечет его. Ему не понравились соперники. В клубах он привык видеть яркую публику, которую, само собой, тщательно фильтровала охрана на входе. А здесь что? Колхозники какие-то и лошки.
Дело тоже было не слишком крутым в его представлении. Денни ожидал, что его отправят раскрывать международный заговор, избавляться от террористов, спасать мисс Вселенную, на худой конец. А вместо этого ему нужно заниматься убийством какого-то бомжары.
Да не убийством даже, а самоубийством. Полиция на это дело махнула рукой – и не зря. Кому нужен старый алкаш? Был он когда-то профессором, и что с того? Все эти полуинтеллигенты опускаются еще ниже, чем клубные наркоманы – так Денни видел ситуацию.
Когда же замаячила перспектива тащиться куда-то в задницу Земли, – а под эту категорию Денни подгонял все, что находилось за МКАДом, – он всерьез подумывал отказаться. Но взыграла гордость: получается, что он хуже других? Алексей Тронов был единственным, кого Денни более-менее уважал в этой шайке. Если известный всей планете психолог выбрал именно это дело, что-то здесь должно быть.
Только из-за него Денни и включился в расследование. Для себя он решил, что быстренько разберется с этим делом, покажет лохам их место, а потом вернется к привычной жизни.
Тупость его соперников сказалась уже в том, что они все ломанули в этот потерянный городишко. А вот Денни с отъездом не спешил. Он один сразу увидел, за какую деталь можно зацепиться.
Татуировка.
Он в таких вещах разбирался, поэтому сразу подметил, что татуировка на трупе – работа мастера. Это не какой-нибудь бывший зэк иголочкой наколол. И материалы дорогие, и краска современная.
А кто стал бы делать такую татуировку грязному бомжу? Даже если у деда имелись деньги, его бы на порог приличного тату-салона не пустили. Да и потом, татуировщики такого уровня не будут соглашаться на все подряд только потому, что кто-то платит. Насобирал дед мелочи у церкви – это еще не повод его трогать. Тут работа тонкая, а у бездомного какая угодно болячка может быть.
Сама татуировка очень странная и непривычно крупная, это тоже стороннему человеку не объяснишь. У Денни оставалось две версии. Первая – Антон Доронин мог быть знаком с татуировщиком еще в своей первой, профессорской, жизни. Притом это должно было быть близкое знакомство, если мастер согласился на такую просьбу. Второй вариант – Доронин не давал согласия на татуировку, ее кто-то сделал в шутку.
Правду сказать, второй сценарий казался Денни не слишком вероятным. Дорогая какая-то шутка, не слишком гигиеничная и не очень смешная. Разрабатывать как приоритетную следовало именно первую версию – с дружбой Доронина и татуировщика.
Хотя и здесь Денни решил зайти с обратной стороны. Собирать данные на знакомых погибшего – дело нудное, кропотливое, он такое не любил. Куда проще обработать фотографию трупа на компьютере, чтобы видна была только наколка. С этим фото он и отправился в один из известных ему клубов.
Здесь любителей татушек хватало. Некоторые покрыли свое тело таким обилием рисунков, что хоть голым по городу гуляй – никто не заметит. Они это делали не ради забавы, в отличие от малолеток, которые в последнее время повадились ляжки совами украшать. Для здешнего контингента татуировка была искусством, в котором каждый разбирался на экспертном уровне.
На это Денни и делал ставку, когда подходил к барной стойке. Его интересовали не скучающие красотки, подбирающие любого, кто готов заплатить за коктейль, а брутального вида барменша, на руках которой причудливо свивались цветы и змеи.
Женщина заметила его издалека, улыбнулась, причем вполне искренне: Денни был из тех клиентов, кто всегда расплачивался за выпивку вовремя и не скупился на чаевые. Надо же, как повернулось – теперь эти чаевые оказались предварительной инвестицией.
– Привет, сладкий, – подмигнула ему барменша. – Тебе как обычно?
– Нет, я сегодня непьющий.
– И ты тоже? – поразилась она. – Что, кризис не щадит?
– Кому кризис, а кому мать родная, – фыркнул Денни. – Я при деньгах, если ты об этом. Но у меня сейчас дело есть, так что я не расслабляюсь. Я по этому поводу к тебе и пришел.
– Ко мне ты будешь приходить только вот по этому поводу. – Она указала на бутылки.
– Не в этот раз. Давай притворимся, что я разбил бутылку. Я ее честно оплачу, а пока торгуемся о цене, ты мне ответишь на один вопрос.
Дело казалось ему простым донельзя, а барменша продолжала коситься с подозрением. Это его раздражало, и сдерживался он только потому, что она действительно могла помочь. Иначе бы он на эту овцу и минуты драгоценного времени не потратил.
– Что-то ты непонятное мутишь, Дэн.
– Это ты непонятное мутишь, когда тебя коктейли со скидками продавать заставляют. А я всегда чист, как слеза младенца.
– Вот эта чистота и напрягает. Ладно, задавай свой вопрос. Но сразу предупреждаю: если криминал какой, ты хоть сто бутылок купи, а я в это лезть не буду!
Он в ответ только фыркнул. Надо же, какие громкие слова – и от кого? От человека, который закрывает глаза на продажу спайсов в клубе. Но накалять обстановку сейчас было себе во вред, и он просто протянул ей фото.
– «Она все еще жива», – прочитала барменша. – Что за бред? Что это?
– Татуха.
– Если только переводка! Кто такое будет набивать?
– Ты мне скажи. Я только вижу, что это хороший мастер делал, но я-то профан в этих делах, считай. Я надеялся, что ты мне подскажешь, кто такое мог сделать.
– А это не шутка? – подозрительно скосилась она. – Не фотошоп какой? Зачем тебе это?
Денни только закатил глаза. Достал из кармана смятую купюру и положил на барную стойку.
– Это тебе за разбитую бутылку.
– Чудак ты все-таки… Но и тот, кто это набивал, тоже чудак. С хорошей рукой. Я бы сказала, что это или Вовик Аверченко, или Шамахин, или Сенька Шубин, или Кустов Валера. Но это из тех, кого я знаю.
– Это ты по надписи определила? – полюбопытствовал Денни, записывая имена.
– По точности исполнения. По надписи твоей фиг определишь. Такой бред в шутку никто набивать не станет, видно же, что на полтела. Не скажешь, где ты это взял?
– Не могу – долг зовет! Но чтобы совесть твоя была чиста, знай: это не криминал, а творческое увлечение.
Судя по выражению лица, барменша ему не поверила, но и вопросы больше не задавала. Она торопливо спрятала деньги под прилавок и вернулась к клиентам, а Денни поспешил покинуть клуб.
Естественно, приставать ко всем мастерам, расспрашивая, не татуировал ли кто из них бомжа, Денни не собирался. Ему в этом городе еще жить, тут репутация важнее. Следующий кусочек пазла требовалось выкупить.
Он подумывал о том, чтобы взять деньги у Степана, но быстро отказался от этой идеи. Троновскому ассистенту придется объяснять, что и как, а Денни не хотелось светить свою версию раньше срока. Да и острой проблемы с финансами, в отличие от придурковатых конкурентов, у него не было.
Конечно, он мог бы и сам заняться сбором данных – узнать имена всех, кто учился у Доронина, было не так уж сложно. Но это снова означало нудную работу, которую Денни терпеть не мог. Поэтому задачу он, как любил выражаться его отец, делегировал, причем за разумную плату – а уже утром следующего дня получил на электронный адрес полный список имен.
По крайней мере, Денни надеялся, что список полный – там больше тысячи человек набралось. Даже на то, чтобы прочитать это, несколько часов уйдет. К счастью, прогрессивное человечество давно избавлено от такой необходимости автоматическим поиском.
Он знал, что его затея может ни к чему не привести. Но когда компьютер желтым цветом выделил нужное имя, потрясения Денни не испытал. Он давно свыкся с мыслью, что Денис Карпатов не ошибается.
У покойного профессора учился Арсений Шубин, личность в тату-кругах известная. Такой человек ни за что бы не согласился работать с вонючим бомжом, хоть ему двойной гонорар предложи. Должна быть другая причина, более личная, что ли…
И эта причина вполне могла стать ключом к расследованию.
Найти Шубина не составило труда: он продолжал работать в салоне в самом центре Москвы. Сложнее оказалось добиться встречи, желающих сделать тату именно у этого мастера было больше чем достаточно. В кабинет Шубина Денни попал только ближе к вечеру.
Хотя тот не выглядел уставшим. Похоже, Арсений Шубин относился к тем, у кого день начинался в полдень, а заканчивался глубокой ночью.
– Что делаем? – поинтересовался он, бросив быстрый взгляд на клиента.
– Говорим!
– Не понял.
– Говорим об Антоне Ильиче Доронине, – уточнил Денни.
Ему показалось, или татуировщик на самом деле вздрогнул? Движение было настолько незначительным, что уверенности у Денни не было.
Ответил Шубин невозмутимо:
– Не знаю такого. И вообще, это не исповедальня, это тату-салон. Здесь набивают татуировки молча.
– Тогда предлагаю чуть освежить вашу рутину. Представим, что ты мне набил татуировку, и я заплачу за это по вашим расценкам. Вот за такую, большую.
Денни бросил на стол фотографии убитого Доронина. На этот раз он не церемонился, принес не только обработанные снимки, но и те жуткие, из морга.
Шубин некоторое время разглядывал фотографии, но понять, о чем он думает, было невозможно. Наконец он презрительно отодвинул их от себя.
– Забери это. Ты не в себе, парень.
– Очень даже в себе. У меня есть сведения, что татуировку этому деду делал ты.
Блефовать ему было не впервой – эта тактика в глазах Денни оправдывала себя не хуже, чем подкуп. Вот только на Шубина его уверенность не произвела никакого впечатления.
– Никогда его не видел.
– Да ты у него учился!
– Я не узнаю людей, у которых учился, в состоянии трупа, – пожал плечами татуировщик. – Если скажешь, кто это, я пошлю цветы на похороны. А теперь вали отсюда, пока я тебя не вышвырнул.
– Это Антон Доронин, я тебе уже сказал. То, что ты у него учился, легко доказать!
– С каких пор учиться у профессора – это преступление?
– Я не говорил, что он профессор, – ухмыльнулся Денни.
– Хоть о чем-то ты умолчал! Я не шучу: не выйдешь сам – вышвырну, и пускать тебя сюда больше не будут.
К отказам Денни не привык, тем более к таким агрессивным. Правда, и в подобных делах он раньше не участвовал, так что сейчас оказался в совершенно незнакомой ситуации. Он злился из-за того, что его авторитет здесь ничего не значил. Он не знал, как общаться с людьми, которым от него ничего не нужно – и которым он ничего не мог дать.
А самое обидное, что Денни ведь чувствовал: он на правильном пути! Шубин врал уверенно, но его глаза сказали больше, чем слова. Он определенно узнал Доронина, и татуировку эту тоже сделал он. Раз он пытается это скрыть, значит, причина очень серьезная.
Денни нужны были эти сведения, однако татуировщик всем своим видом давал понять, что беседы не будет.
– Иди отсюда! – Шубин встал и направился к Денни. Он был значительно крупнее, и Денни пришлось попятиться. – Выбирай, тебя в дверь выкидывать или в окно?
Продолжать разговор было бесполезно. Значит, нужно использовать кого-то, чтобы выудить у этого типа информацию.
Все это было полной противоположностью тому, чем он занимался раньше. Дамир не мог сказать, что ему это нравится, но определенная логика здесь явно имелась. Если предыдущую жизнь вернуть нельзя, нужно с головой погружаться в новую и не оглядываться.
Первый шаг к этому сделан, это Дамир понял, оказавшись в том самом городе. Вовсе не глухое село, кстати, а вполне развитый областной центр. Настоящих высотных зданий здесь не было, но девятиэтажек хватало, а застройка в три-четыре этажа и вовсе преобладала. А вот частных домов было совсем мало, и ни один из них не выглядел деревенским.
С одной стороны, хорошо, что Тронов не отправил их в какую-то глухомань. С другой – нового человека в деревне нельзя не заметить, не то что в городе. Даже если Доронин жил на этих улицах в последние годы, кто его запомнил? Кто на него вообще обратил внимание?
В любом случае Дамир не собирался бродить по городу с фотографией и опрашивать прохожих. Само тело интересовало его гораздо больше.
Он уже узнал, что оно до сих пор в морге. У Доронина не было семьи, о его смерти нигде не писали, поэтому желающих забрать его не нашлось даже среди бывших друзей и коллег. С человеческой точки зрения это было неправильно, но расследованию помогало. Дамир знал, что долго труп в морге не задержится, со дня на день его должны захоронить, поэтому следовало торопиться.
Труп бездомного он не считал большим сокровищем, достойным охраны, – вряд ли в этом городке знали, кем раньше был покойный. Дамир не сомневался, что получить разрешение на осмотр тела будет просто. И – ошибся.
Рослый санитар стал на его пути как скала.
– Нельзя никому туда соваться! Что за дебильная идея – на мертвяков смотреть?
– Я знал этого человека при жизни, – спокойно произнес Дамир. – И хотел бы с ним попрощаться.
– Не положено! Хотите попрощаться – вперед, к начальству, пусть дают разрешение и сопровождают. А я не пущу.
– Но почему?
– С чего я вообще должен пускать? Пришел, сказал, что хочешь на трупяк посмотреть, – дальше что? Это не проходной двор, нечего сюда на экскурсии ходить.
Тут уже бесполезно было уточнять, что в проходной двор с экскурсиями не ходят. У Дамира появилась проблема посерьезнее, чем искусство перепалки.
Понятно, что санитар не был никаким блюстителем закона и хранителем местных порядков. Он то и дело выразительно поглядывал на Дамира и демонстративно опускал руку в карман. Намек был и бревну понятен.
Вот только денег у Дамира с собой не было. Свои он не взял, у Степана тоже ничего не просил. Знал, что можно, но ему подобное и в голову не пришло.
Вообще, когда он выходил из отеля, ситуация казалась ему очевидной. Пришел, поговорил с коллегой, осмотрел труп, ушел. Может, это и было несколько наивно, но он сам так жил – помогал другим врачам, не принимал не то что взяток, даже цветов от пациентов.
Видимо, придется и этот принцип пересмотреть. Но риск есть: день близился к концу, вернуться с деньгами Дамир уже не успел бы. Где гарантия, что завтра тело не увезут отсюда?
А санитар так и не мог поверить, что кто-то способен вот так на голубом глазу требовать услугу за спасибо. Ситуация казалась тупиковой – пока в ней не появился отвлекающий фактор.
Молоденькая брюнетка подскочила к ним со стороны, чуть ли не врезалась в обоих.
– Вот ты где! – Она сердито уставилась на Дамира, подперев кулачками бока. – Ищу по всему городу, ищу, а ты здесь! Снова за старое? Сколько я тебе говорила: это ненормально!
– Я… – начал было Дамир, но осекся.
Он решительно не знал, что сказать. Эту красотку он видел в офисе Тронова, причем дважды: на общем собрании и когда приходил за документами. Лично представлены они не были, он даже имени ее не запомнил. Словом, их отношения никак не подразумевали, что она могла обращаться к нему на «ты» и орать при посторонних.
А девушка и не думала успокаиваться:
– Мы же договаривались, что ты так больше делать не будешь! Вообще, это отпуск, который ты обещал провести со мной! Подчеркиваю: со мной, а не с дохляками своими!
«Она ненормальная», – только и мелькнуло в голове у Дамира.
Она же тем временем повернулась к санитару:
– Он у вас труп просил, да? Да, гражданин патологоанатом?
– Я не патологоанатом, – пробормотал санитар. Судя по виду, он был так же ошеломлен внезапным появлением этой девицы, как и Дамир.
– Нет? А так похожи!
– Вам что нужно?
– Мужа нужно! – решительно объявила она. – Забрать отсюда подальше, пока он дел не натворил. Он просил труп или нет?
– Только посмотреть…
– С посмотреть все и начинается! Это как наркотики: сначала покурить, потом понюхать, а потом и колоться дети начинают!
– Что вы несете?
– Ой, вы не представляете, как тяжело быть женой такого человека, – отмахнулась она. – Он ведь ученый, понимаете? Как доктор Франкенштейн, только не совсем. Эти трупы нужны для сбора информации. Просто жить не может, если на мертвяка не посмотрит!
– Он говорил, что знал погибшего…
– Вы ему не верьте, товарищ. Врет он все! Они все врут, лишь бы свое получить!
– Кто – они? – спросил вконец ошалевший санитар.
– Все. – Она развела руками. – Зависимые эти, или увлеченные… Да не в том суть! Хорошо, что вы его остановили. Выношу вам свою супружескую благодарность! Вы не бойтесь, он вас не побеспокоит больше, а вы очень надежный человек.
Она подалась вперед и порывисто обняла санитара. Тот уже, кажется, ничему не способен был удивиться и стоял перед ней, как истукан. Дамир тоже не пошевелился, только подумал, что если бы он действительно был ее мужем, то таких объятий не приветствовал бы.
Наконец девушка оторвалась от санитара, схватила за руку Дамира и потащила его к воротам.
– Все, мы пойдем! – на ходу сообщила она санитару. – Хорошего вам дня, не скучайте тут.
Ситуация была настолько дурацкой, что Дамир окончательно пришел в себя уже за территорией больницы.
– Вы что себе позволяете? – Он решительно вырвал руку из ее руки.
– У вас такое лицо, будто вы мне сейчас перчатку бросите. Вызов на дуэль, в смысле. Что, жалко, что перчаток нет?
– Девушка, вы здоровы?
– Я, кстати, Алиса. Предлагаю перейти на «ты», все-таки не такая у нас большая разница в возрасте. Может, вообще никакой нет, просто я лучше выгляжу. Тебе вот сколько лет?
– Так, стоп! – Дамир на секунду закрыл глаза, стараясь взять себя в руки. – Начнем сначала. Что происходит?
– Кафе.
– Что – кафе?
– Предлагаю посидеть вон в том кафе. – Она кивнула на заведение через дорогу от больницы. – Нам еще часа два ждать, можно все обсудить.
– Чего мы ждать будем? И вообще откуда это «мы»?!
– Сам просил по порядку, а теперь вопросы лишние задаешь. Пойдем, все расскажу.
Кафе предназначалось главным образом для родственников пациентов, ожидающих вестей о своих близких. Такие люди к интерьеру не слишком требовательны, так что особо изысканным декором заведение похвастать не могло. Простой зал, стены, выкрашенные в неаппетитный голубой цвет, пластиковая мебель. От кофе подозрительно пахло цикорием и жженым сахаром.
Но Дамира все это сейчас интересовало еще меньше, чем родственников пациентов. К счастью, тянуть дальше Алиса не стала.
– Нас всех поселили в один отель, если ты заметил. Я сразу стала наблюдать, кто чем занят. Остальные слонялись с растерянным видом, читали что-то, в компьютеры втыкали, один ты уверенно куда-то направился. Я решила, что ты знаешь, что нужно делать.
– И стала преследовать меня?
– Ага, – без тени смущения подтвердила она. – И не зря. Когда ты пошел в сторону больницы, я поняла, что ты попытаешься осмотреть тело, ты же врач. Отличная идея! Раз Тронов поручил нам это дело, значит, он сомневается, что это было самоубийство, и я решила….
– Включи тормоза, – остановил ее Дамир. – Как ты узнала, что я врач?
– Нам ведь раздали информацию о каждом, забыл? Я в целом предпочитаю играть по правилам. – Она достала из сумочки камеру и продемонстрировала ему: – Дневник вот веду, как Тронов просил.
– В информации, которую нам раздали, фото нет. Как ты узнала, что врач – это я?
– Так, давай только без расовых обид, но твои глаза как бы намекают, что Дамир – это ты. Мама была узбечкой, я права?
Ее бесцеремонность поражала. Если бы в ее интонациях было хоть немного снобизма или иронии, Дамир был бы оскорблен. Но она говорила об этом как о данности, не требующей никакой эмоциональной реакции.
Он мог бы возмутиться и уйти прямо сейчас. И все же Дамир вынужден был признать, что Алиса сумела заинтриговать его. И не только своей наглостью.
– Моя мать была узбечкой. Как ты поняла, что не оба родителя?
– Внешность у тебя необычная. Разрез глаз определенно восточный, но комплекция скорее европейская.
– Хорошо, но почему мать, а не отец?
– Дамир Александрович Корнеев, – фыркнула Алиса. – Ладно, скажем так, это был выстрел вслепую!
Вот теперь она иронизировала, хотя и это не было оскорбительно. Чувствовалось, что это ее манера общаться, только и всего. А умение быть собой Дамир ценил даже больше, чем вежливость.
– Так, с моей родословной мы разобрались. Вернемся к твоему преследованию.
– Как тебе будет угодно. Мне стало ясно, что ты попытаешься добраться до тела. Но кто же знал, что это будет так нелепо.
– Раньше профессиональная солидарность меня не подводила, – проворчал Дамир. – Это же всего лишь труп, за которым никто не пришел, – не понимаю, почему он уперся.
– Сначала, я так полагаю, он ждал от тебя денег, а потом обиделся, что ты их ему не дал. Короче, когда стало ясно, что сейчас он тебя пошлет далеко и надолго, я решила вмешаться.
– Зачем? На исход это никак не повлияло, мы все равно не в морге.
– И слава богу, – поежилась Алиса. – Я туда не тороплюсь.
– Ты знаешь, о чем я.
– Знаю. Но тело мы все-таки осмотрим.
Она достала из кармана связку ключей и положила ее перед Дамиром. Ключи были разного размера, определенно не новые и ничем не примечательные. Ему потребовалось около минуты, чтобы догадаться, чьи они.
– Как ты умудрилась? – присвистнул он.
– Ловкость рук, – подмигнула Алиса. – У меня вообще много талантов, которые позорят мою профессию. Поэтому я их и не афиширую.
Тот справочник, что дал им Тронов, Дамир и не читал толком. Ему это было неинтересно, он не собирался ни с кем сотрудничать. Он понятия не имел, кем работает Алиса.
– Ты что, хочешь, чтобы мы туда забрались? – только и спросил он.
– А ты как думал? Войти через главную дверь у тебя не получилось, значит, будем пробовать мои методы. Да не бойся ты, ничего не будет. Сто процентов этот бугай не сообразит, что это я забрала ключи, и шум поднимать не станет. Воспользуется запасными.
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда, что от него уже попахивало портвешком, отсюда и отсутствие гостеприимства в разговоре с тобой. Если он будет жаловаться, что остался без ключей, причина всем покажется очевидной. Так что сейчас лучшее время влезть туда.
По большому счету она была права, но это не делало ситуацию более законной. Соглашаясь на расследование, Дамир и предположить не мог, что придется вести себя так.
А с другой стороны, что ему терять?
– Соглашайся быстрее, – поторопила Алиса. – Если ты деньгами не хочешь делиться, сделаем все просто. Заберемся туда, узнаем, что можем, а дальше будем действовать самостоятельно. Пока что это сотрудничество необходимо нам обоим. Ты без меня не проберешься внутрь, а мне без тебя и пробираться смысла нет: я ничего не пойму.
– Справедливо, – признал Дамир. – Тогда так и сделаем, но не больше. Я не рад, что ты за мной следила.
Ожидать от нее раскаяния было бесполезно: Алиса и бровью не повела.
– Если бы не следила, твои сегодняшние приключения закончились бы очень быстро. Ладно, пойдем, думаю, уже можно.
На городок опускались вялые летние сумерки. Людей у больницы стало меньше, многие машины уже отъехали, а уличные фонари еще не зажглись. Пробраться на огороженную территорию не составило труда.
В морг имелся отдельный вход. Многие пациенты, вероятно, и не знали, для чего предназначалась эта пристройка. В Москве Дамир привык к другим масштабам, но от такого места их ждать не приходилось.
Естественно, никакой охраны здесь не было. По привычке он оглядывался, выискивая огоньки видеокамер, но быстро сообразил, что это бессмысленно. Откуда среди этих обшарпанных стен такое чудо техники, как видеокамера? Да и зачем?
И все равно он шел осторожно, прислушиваясь к каждому звуку. Алиса – нет. Она двигалась вполне уверенно, разве что свет включать запретила, подсвечивая путь им обоим мобильным телефоном.
– Это чтобы с улицы не заметили, – прошептала она. – Не в меру внимательный сторож может найтись всегда. Ирония судьбы, знаешь ли.
Зато в самом морге необходимость в такой осторожности отпала. Здесь не было окон, слабое верхнее освещение придавало всему какой-то ирреальный оттенок. На Дамира это не произвело никакого впечатления, а вот Алиса занервничала.
– Жуть какая! Давай покончим с этим побыстрее и уйдем.
– Я уже начал думать, что ты ничего не боишься, – хмыкнул он.
– Я и не боюсь. Но мне неуютно.
Долго искать труп не пришлось, тел здесь хранилось немного. Не потому, что в городке никто не умирал, а потому, что нормальные семьи забирали родных домой, чтобы проститься с ними. Только таким бедолагам, как Доронин, приходилось ждать своей участи на железном столе.
Дамиру было над чем задуматься, он ведь, по сути, и сам жил так, как бывший профессор. Кто знает, может, и ему через пару лет доведется вот так лежать…
– Хватит бросать на него жалостливые взгляды! – Алиса прервала ход его мысли очень кстати. – Ты зря расслабился: если нас здесь застукают, мы окажемся в камере, а расследование продолжат другие.
– Можешь помолчать хоть немного?
– Могу.
– Вот и займись этим.
Когда он приступил к осмотру, она не только замолчала, но и подалась в сторону. Тело было не в лучшем состоянии: подводили условия. Труп требовалось захоронить немедленно, так что и здесь Алиса права – с осмотром нельзя было затягивать. Завтра тела в морге быть не должно, это по всем инструкциям неправильно.
Дамира картина не смущала, ему всяких мертвецов доводилось наблюдать, особенно в студенчестве. Он только радовался тому, что прихватил с собой перчатки и маску.
Полноценное вскрытие трупа бомжа, естественно, никто не проводил. Кому это нужно, если причина смерти очевидна? Задачу Дамира это усложняло, однако он не отступал. С этим телом что-то было не так, и это что-то он должен был найти. И нашел.
– И как? – напомнила о себе Алиса. – Стоит мне замолчать, как ты забываешь обо мне.
– Забудешь о тебе, как же… Из всех тел здесь ты – самое активное.
– Дурацкая шутка. Лучше скажи, умник, обнаружил ты что-нибудь интересное или нет?
– Не без того. Судя по повреждениям на шее, это действительно было самоубийство. Других травм на теле нет, так что нет и оснований подозревать иное. Татуировка нанесена примерно за месяц до смерти, кожа вокруг нее успела восстановиться. Татуировка хорошего качества, хотя сам господин Доронин вел жизнь далеко не профессорскую.
– В смысле?
– Да хоть на руки посмотри. – Дамир указал на пальцы покойного, хотя не был уверен, что Алиса рискнет взглянуть на них. – Грязь плотно въелась под кожу, ногти обломаны. Под ногтями следы земли и песка, а в волосах я нашел хвою. Это уже интересно.
– Чем же?
– Насколько я помню, возле дороги, где обнаружили труп, хвойных деревьев не было. Значит, Доронин или побывал перед смертью там, где они есть, или жил в лесу. Лес – хорошее место для самоубийства.
– Не знаю, я в этом не разбираюсь, – повела она плечами.
– А это и не вопрос был. Если он хотел повеситься, почему не сделал это там? Зачем тащиться на свалку у дороги?
– Не знаю. Социальный протест?
– Не поздновато протестовать тому, кто так опустился? Человек стыдливый скорее укрыл бы свое тело от посторонних глаз, а не на свалку себя выбросил. Думаю, место в этой истории выбрано не случайно. Да и наш профессор вел совсем уж непонятную жизнь.
– По татухе понял?
– Не только. Вот по этому тоже.
На этот раз Алиса подошла ближе и смогла рассмотреть крупный выпуклый шрам на предплечье Доронина.
– Это что?
– Это след очень серьезной раны. Думаю, рубленой.
– Его что, топором жахнули?
– Похоже на то. Шрам довольно странный… Могу предположить, что Доронин получил эту рану лет десять назад. Тогда он работал в вузе и никуда уезжать не собирался. Тут подозрительно еще и то, что если бы рану обработали должным образом в больнице, шрам получился бы более аккуратным. Но ее, похоже, зашивали не в клинике, отсюда деформация рубца. Проще говоря, он рисковал потерять руку и не мог не знать об этом, но к хорошему врачу все равно не пошел.
– Значит, у него были причины скрывать эту травму, – вслух размышляла Алиса. – Пусть и с риском потерять руку.
– Именно так.
– Вот тебе и тихий профессор, влюбленный в науку!
Больше ничего подозрительного Дамир не нашел, но и этого было немало. Получается, секреты у профессора Доронина появились задолго до того, как он просто исчез из одной жизни и начал другую.
Тронов оказался прав: в этом деле не все так просто, как кажется.
Из морга они выбрались без приключений. Жизнь провинциальной больницы была далека от мира Джеймса Бонда и друзей Оушена, поэтому никто здесь и предположить не мог, что посторонним вздумается ночью проникнуть в морг. В этом плане расчет Алисы был верен.
Все равно расслабиться Дамир смог только за воротами.
– Так что, – поинтересовалась Алиса, – разбегаемся?
– Не самый разумный вариант, – отозвался Дамир. – Наши совместные усилия более продуктивны, они помогут сэкономить время. Вот что – я согласен разделить гонорар поровну, если мы продолжим работать вместе.
– Погоди, погоди. – Она торопливо достала из сумки камеру. – Теперь повтори!
Ему пришлось повторить, чтобы она могла заснять его предложение. Сам Дамир о видеодневнике все время забывал, хотя и понимал, что это важно.
– Ты прав, – наконец согласилась она, – вдвоем нам будет проще. Какие предложения?
– Я попытаюсь найти лес, в котором бывал Доронин. Думаю, он там жил или часто наведывался – перед смертью человек заходит в дорогие ему места. А ты отправляйся в Москву и поговори с его коллегами и знакомыми. Нужно выяснить, знали ли они о травме десятилетней давности. Рука наверняка заживала долго, и хоть что-то окружающие должны были заметить. Мне интересно, как он им это объяснил.
– Так точно. – Она насмешливо приложила руку ко лбу, будто по-военному отдавая честь. – Вот я сразу поняла, что от тебя будет толк.
– Я просто выбираю выгодное сотрудничество. Это не означает, что ты мне нравишься.
– А я, блин, уже замуж за тебя собралась! – Красотка закатила глаза. – Расслабься, доктор, никто на тебя не покушается. Я хочу выиграть этот раунд, мне нужны деньги. Но сама я это сделать не смогу, поэтому лучше поделюсь с тобой, чем вообще ничего не добьюсь. Такое объяснение устраивает?
– Более-менее.
– Вот и славно. Тогда будем на связи, а я мчусь в столицу!
Адаму было удобно и уютно одному. В тишине. В покое. Даже если рядом были люди, он старался отгородиться от них – сесть за дальний столик, отойти за угол, да хоть капюшон на лицо надвинуть. Необходимость с кем-то общаться для него всегда была мукой.
Стремление к абсолютному одиночеству и привело его в этот безумный проект. Ему нужны были деньги. Если у тебя есть деньги, ты можешь жить на хуторе один, заказывать все необходимое по Интернету, оплачивать банковской картой и вообще никого не видеть. Для Адама именно с этого начиналось счастье.
Он прекрасно знал, что окружающие от него тоже не в восторге. Зрелище он собой являл не самое приятное: высокий, худой, бледный, постоянно небритый. Речь у него была специфической, словно его рот постоянно был набит, и это не добавляло другим желания общаться с ним. Их пренебрежение злило Адама, и он с еще большим упорством стремился провести черту между собой и миром.
Он не был уверен, что у него получится раскрыть это преступление самостоятельно, но и прыгать выше головы не собирался. Пока он собирал все данные, какие мог, в Интернете и общаться с кем-либо никак не планировал.
К несчастью, общение нашло его само. И хотя он занял крайний столик в гостиничном кафе, отгородившись от прохода букетом искусственных цветов, его все равно засекли. На стул с другой стороны плюхнулась перекачанная рыжая бабища, которую он видел на общем собрании.
В принципе она не была такой уж крупной – среднего роста и довольно худосочная. Но ее рельефные мышцы необъяснимо раздражали Адама, а страшноватая физиономия окончательно портила настроение.
А вот она к нему явно никакой неприязни не испытывала. Она счастливо улыбнулась ему, продемонстрировав белоснежные зубы.
– Здравствуйте! Как хорошо, что вы здесь.
– Что ж хорошего? – пробубнил Адам, поправляя на носу очки.
– Потому что только вы и остались, а все остальные разошлись. Простите, но я не знаю, как вас зовут… Я – Тоня, приятно познакомиться.
– Не взаимно.
Улыбка все еще не сходила с ее лица. Девица или идиотка, или наивна, как малолетний ребенок, раз до сих пор не догадалась, что ей не рады.
– Почему вы такой сердитый? Что-то случилось? Как вас зовут?
– Меня зовут Адамом, и ничего не случилось. Женщина, оставьте меня в покое!
– Не могу, – вздохнула она. – Остальные все куда-то разбрелись, нигде их не найти. А мне нужна помощь.
– С чего вы взяли, что я вам помогу?
– Это касается нашего общего дела, – заявила она и понизила голос, что было совсем уже бессмысленно: кафе с утра пустовало. – Я говорю о расследовании.
– Я догадался, потому что больше нас с вами, к счастью, ничего не объединяет.
Ему никакого дела не было до сотрудничества, которое она могла предложить, он просто хотел, чтобы она убралась отсюда. Но у Тони были другие планы.
– Я кое-что заметила на фотографиях, которые нам дали, – заявила она. – Что-то странное. Просто я не слишком умная…
– Самокритично, – фыркнул Адам.
– Вы меня не так поняли. Всякая там физика-химия – не мой конек, мне лучше с людьми общаться. Это у меня хорошо получается, поэтому я и стала пиар-менеджером. Но одна штука мне с детства отлично дается: я умею подмечать детали. «Найди лишнюю фигуру», «дорисуй недостающий элемент», «угадай пропущенную цифру» – вот такие логические задачки. Я поэтому и прошла тест Алексея Петровича. Сама в шоке была, когда узнала, что этого оказалось достаточно!
– Да уж, не очень строгий отбор.
– И что с того? Раз я прошла тест, значит, должна попытаться. Я сразу решила объединить усилия с кем-то умным. А вы выглядите очень умным!
Она бесила Адама – все как он ожидал. Хотелось послать ее подальше, но голос разума твердил, что не все так просто. Эта рыжая дура действительно прошла тест, а тест этот не был легким, Адам его прекрасно помнил.
Следовательно, способности Тони анализировать детали были не просто выдающимися – феноменальными! На кону пятьдесят тысяч долларов, так почему бы не попробовать?..
– Вы мне поможете? – с надеждой уставилась на него рыжая.
– Могу попробовать.
– Ой, как замечательно!
Она тут же принялась выкладывать перед ним фотографии с места преступления. У Адама был точно такой же набор, и он не видел в них ничего примечательного. Вдвойне любопытно было узнать, что же засекла она.
Тоня ткнула пальцем с чересчур большим ногтем в фотографию трупа.
– Вот!
– Что – вот? Это жертва, смерть которой мы все расследуем.
– Не, я не о нем сейчас. Отблеск на одежде, вот что меня настораживает.
Присмотревшись, по чему она там скребла ногтем, Адам действительно различил солнечные блики на грязной рубахе бомжа. Только он в этом не видел ничего особенного.
– Я обратила внимание, что свалка старая, – тараторила Тоня. – И она у шоссе! Любой предмет там очень быстро покрывается копотью.
– И?
– Блеск означает, что где-то в середине мусорной кучи есть что-то, что отражает солнце. В середине, понимаете?
– Не понимаю!
Ясное дело, Адам уже понял все, он-то дураком не был. Но ее присутствие так раздражало, что хотелось говорить назло.
– Все предметы в середине свалки должны лежать давно, – гнула свое рыжая. – Они сто раз там покрылись грязью и не могут так блестеть. Новый мусор водители бросают наверх, кто будет такую кучу специально разгребать? Нет, если там что и было, его установили специально.
Догадка была откровенно слабой, но это точно больше, чем его собственная версия. Хотя бы потому, что никакой собственной версии у него не было.
– Вы это заметили, поздравляю. При чем здесь я?
– Я не знаю, как быть дальше, – призналась Тоня. – Самое логичное – поехать туда и посмотреть, что там блестит. Но я боюсь. Там же человек повесился! Или вообще убит? А если преступник вернется, меня там застанет? А вдруг есть какой-то предмет – я не уверена, что смогу разгадать его значение. Поэтому мне нужен кто-то, кто умнее меня!
Ее лесть Адама абсолютно не волновала, хотя чувствовалось, что Тоня изо всех сил старается понравиться ему. А ему сейчас другое было важно. Связываться с ней или нет?
Он решил, что нужно попробовать. Да, придется пару часов потерпеть рядом эту идиотку. Но ведь оно того стоит: как только он завершит расследование и получит деньги, он будет избавлен от подобного общества навсегда.
Как знать, может, еще и найдется способ не делиться с ней. Это Адаму пока предстояло продумать.