Глава 3
Палаццо Веккьо сиял, словно вернулись времена Медичи. Ничто не могло умерить это вызывающее, великолепное сияние. Чарити в нетерпении высунулась из окна кареты, чем вызвала добродушное порицание от отца.
– Милая, не надо так суетиться, иначе высокомерные французишки решат, что я тебя в первый раз вывез в свет.
– Ах, папа, можно подумать, что кто-то способен предположить такую глупость о Мартине Эверетте!
– Кто знает этих вконец офранцузившихся итальянцев!
Чарити не стала спорить с отцом, но и не вернулась на место, продолжая всматриваться вдаль.
– Если мы будем продвигаться все так же медленно, то можем пропустить самое интересное.
– Не пропустим.
Чарити вздохнула и все же вернулась на место. Сиденье кареты, обитое лучшей итальянской кожей, тихо скрипнуло. Чарити поправила сползший с плеч палантин из сибирских соболей и скромно сложила руки на коленях. Белое, белое, снова белое… Чарити уже ненавидела этот цвет. Дома, в Дорсете, можно было надевать любые цвета, никто бы и глазом не моргнул; континентальные европейцы же оказались настолько привержены правилам и традициям, что Чарити пришлось отправить обратно в Англию свой сундук и закупить в Париже огромное количество белых платьев: шелк, бумазея, бархат, муслин… И все, до последней ниточки, белоснежное. Нельзя сказать, что этот цвет совсем ей не шел: Чарити, хоть и блондинка, имела здоровый, чуть золотистый оттенок кожи, яркие синие глаза и нежно-розовые губы, не нуждающиеся в помаде. Четкие черты лица, плавная линия плеч, высокая грудь – в общем, можно сказать, что нынешние моды ей вполне к лицу, но вот бесконечное белое, предписанное незамужним девушкам…
Сегодняшнее платье было из гладкого шелка с отделкой из искусно вырезанных из бархата роз и больших настоящих жемчужин. Еще более крупный жемчуг сверкал в волосах; пара десятков шпилек, удерживающих длинные волосы цвета льна, заканчивались безупречными овальными жемчужинами. Вот еще одно, что отличает ее от континентальных девушек: волосы.
Чарити поправила прядь волос, спускающуюся из прически на плечо, и снова выглянула в окно. На сей раз увиденное ее обрадовало.
– О, папа, вон там карета Черутти. И Фризоны уже здесь. И Месса.
Мартин Эверетт пожал плечами:
– Надо думать, что на прием свеженазначенного Бонапартом короля приедут все влиятельные лица. – Перечисленные Чарити семьи принадлежали к цвету флорентийского общества, они были банкирами.
– Папа, сейчас все короли в Европе назначаются Бонапартом, Людовик I – не исключение.
– Ну, милая, пока что еще не все. И это радует, иначе наш семейный бизнес мог бы сильно пострадать.
Чарити снова поправила непокорно сползающие соболя.
– Да, я помню, что ты тут по делу, но ведь ты обещал показать мне всю Флоренцию! Микеланджело, Вазари, Гирландайо! Брунелески! Донателло!
– Чарити, милая, ты уже объехала весь город со своими подружками. Что ты еще хочешь?
– Я хочу все! Да каждый завалящий юноша в Англии едет после Оксфорда или Кембриджа в путешествие по Европе! Любой из этих оболтусов может увидеть все это своими глазами!
– Будь уверена, милая, они заняты в путешествии совсем другим.
– А чем? – встрепенулась Чарити. – Чем можно заниматься в Италии, кроме как восхищаться титанами Возрождения?
– Гм… – Лорд Мартин поморщился. – Не думаю, что это тема для разговора между отцом и дочерью.
– Папа! Можно подумать, налоговая система или залоговые векселя – это самая обычная тема для семейных разговоров! – фыркнула Чарити.
– Э-м-м… Мы уже, кажется, приехали.
Действительно, карета остановилась, и ливрейный лакей распахнул дверцу, помогая гостям выйти.
Палаццо Веккьо блистал. Внутри – еще ярче, чем снаружи. Чарити затаила дыхание. Хотя она действительно уже провела во Флоренции больше месяца и успела посетить почти все достопримечательности, в палаццо Веккьо она пока что не была ни разу.
Старинное здание казалось Чарити настоящей драгоценностью. Какие только имена оно не сменило на своем веку! Этот дом назывался Новым дворцом и Палаццо дела Синьория – когда правители коммуны во Флоренции объявили себя синьорами, – и Палаццо Дукале – резиденцией герцога, и лишь после этого, кажется, в шестнадцатом веке, когда герцог предпочел переехать в палаццо Питти, стал называться Старым дворцом – палаццо Веккьо. Это безупречное творение Арнольфо ди Камбио по-прежнему поражало своим величием.
– Какой интересный казус, – прошептал на ухо дочери лорд Эверетт, пока они стояли на лестнице в толпе гостей, ожидая, пока назовут их имена и представят новому королю. – Людовик Бурбон, принявший корону из рук Бонапарта, празднует свое воцарение в зале Пятисот, где заседало Народное Собрание.
– Папа, я отлично знаю историю. И сейчас я просто не хочу об этом думать.
Зал Пятисот, ярко освещенный тысячами свечей, ослеплял. Бесценные фрески, повествующие о славной истории Флоренции, казались совершенно живыми, а великолепный мраморный пол сверкал, словно водная гладь в тихое утро. Ровно напротив входа восседал разряженный, как петух, Людовик I Бурбон. Двадцатисемилетний правитель только что придуманного королевства Этрурия, брошенного ему под ноги, как кость собаке; женатый на своей кузине Марии-Луизе, дочери Карла IV, которому, можно сказать, духовно наследовал – в основном, в отсутствии духа, – этот молодой человек не производил особого впечатления. Несмотря на ухищрения придворных куаферов, его соломенно-рыжие волосы торчали в разные стороны, а выражение вытянутого лица (вялый подбородок, пухлые губы, крупный нос и глаза чуть навыкате) было растерянным. Людовик не блистал умом и никогда ничем особенным не выделялся. И тем не менее сегодня он стал хозяином праздника – самого большого праздника Флоренции.
Глядя на короля, Чарити не могла не улыбнуться.
– Папа, а еще пикантней то, что получил он свою корону из рук человека, участвовшего в свержении его родственников с престола Франции.
– Не будем уж вспоминать о святотатственной казни, – пробормотал лорд Эверетт.
– Да, не будем о грустном. – Чарити осмотрелась. – Ты видишь того, ради встречи с кем ты здесь?
– Пока нет.
– А я вижу Сесили. Проводи меня к ней.
Сесили Месса, дочь банкира Джироламо Месса, с искренней радостью приветствовала подругу. Черноволосая, маленького роста, юркая и живая, она напоминала лесного эльфа. И белый цвет шел ей даже больше, чем Чарити, подчеркивая броскую, слегка резковатую красоту итальянки.
– Чудесно выглядишь, – улыбнулась Чарити.
– А ты вообще сказочно хороша, – вернула комплимент Сесили. – Пойдем, Мария и Лидия устроились поближе к освежающим напиткам. Скоро здесь будет так жарко, что придется бежать во внутренний дворик.
– Туда, где «Давид»?
– Кто такой Давид?
– Сесили! «Давид» работы Микеланджело.
– Ах, этот «Давид»!
Чарити позволила увлечь себя в сторону галереи, выводящей во внутренний дворик. Там, у балюстрады, уютно устроились Мария Фризон и Лидия Черутти. Все защебетали, расположились поудобнее, похвалили наряды друг друга и перешли к волнующей всех теме.
– Чарити, ты уже его видела?
– Нет. Отец сказал, что встреча назначена на приеме в палаццо Веккьо.
– О, так он будет здесь!
– Вероятно, – пожала плечами Чарити. – Ему очень нужно встретиться с моим отцом.
– Ах уж эти монархи, – хихикнула Лидия. – Мне кажется, эта история вечна: король, банкир, переговоры…
– В Англии это не так. – Чарити попробовала лимонад и осталась довольна. – Содержать короля – обязанность подданных.
– О, не будем о скучном, – обмахнулась веером Мария. – Я хочу увидеть принца. Немедленно.
– Тебе недостаточно короля? – Чарити посмотрела в сторону тронного возвышения. Людовик вяло принимал поздравления и казался не слишком здоровым. Ходили слухи, что плотью он слабоват и вряд ли долго протянет.
– Да кому вообще нужен король во Флоренции, – пожала плечами Сесили.
– Можно подумать, в этом принце есть что-то, чего нет в других монархах. – Лидия потрогала указательным пальчиком свою пухлую розовую нижнюю губку и вздохнула. – Хотя ходят слухи…
– О, слухи всегда ходят, – Мария томно закатила глаза. – Фасинадо, райский остров, где царит мир и покой, где правят справедливые короли, а подданные верны и благородны…
– Если принять во внимание, что творилось и творится в Европе, то Фасинадо действительно можно считать островом мира и покоя, – заметила Чарити. – Уже более тысячи лет там правит одна династия, Домингос. Там никогда не было войн, беспорядков или эпидемий. И, честно говоря, короли там правят, а не просто сидят на троне. И подданные – верно служат, а не рубят королям голову. До последнего времени у Фасинадо не было ни финансовых, ни политических проблем. Положение надежной гавани на пересечении торговых путей, неприступный форт, сильная армия, мудрый король…
– Судя по тому, что принц Рамиро приехал во Флоренцию, – по последнему пункту ты ошибаешься, Чарити. – Лидия подозвала лакея и потребовала еще лимонада.
– Я не имею права говорить о делах отца. Но мне Фасинадо действительно кажется чудесным местом – исходя из того, что я о нем слышала.
– Я бы сказала, сказочным. Мало кто из светских людей там бывал, местные не привечают бездельников. Иногда мне кажется, что время на Фасинадо остановилось еще тысячу лет назад. Чего только стоит их система наследования… – Мария тряхнула коротко подстриженными кудряшками, и Чарити в который уже раз позавидовала этой европейской моде. Конечно, совершенно не хочется думать о том, откуда она пошла, такая прическа, которую циничные французы называли «а-ля виктим», прическа жертвы, но преимущества стрижки перед длинными волосами в условиях теплого и даже жаркого климата были очевидны.
– Может быть, благодаря этой системе наследования династия Домингос так долго и продержалась, – заметила Чарити. – Гораздо разумнее выбирать королем достойнейшего из королевской фамилии, чем передавать власть по праву первородства.
– Говорят, там и женщина может наследовать, – округлила глаза Мария.
– Все отпрыски королевской семьи воспитываются одинаково, ведь любой или любая может стать монархом.
– Не вижу, что в этом такого. Ведь мы все унаследуем состояние наших отцов. – Лидия, дочь богатейшего во всей Италии человека, не привыкла задумываться ни о чем. Ее-то будущее было ясным и счастливым.
– Унаследуем, да. Но мы никогда не будем распоряжаться наследством. Нас выдадут замуж… – Голос Чарити звучал серьезно, несмотря на то, что губы улыбались.
– Мой отец сказал, что позволит мне выбрать самой. – Мария Фризон мило хихикнула. – Надеюсь, он одобрит любое мое решение.
– Будь уверена, неправильно выбрать тебе просто не позволят, – заявила благоразумная Сесили.
– Вы хотя бы унаследуете все состояние ваших отцов, а мне придется разделить его с незнакомцем. Майорат переходит только по мужской линии, так что какой-то дальний кузен, которого я ни разу в жизни не видела, сможет выгнать меня из моего родного дома, едва отец перейдет в лучший мир. – Чарити не хотела переводить разговор на столь серьезные материи, но это вырвалось само.
– Какой кошмар! – в один голос воскликнули флорентийки.
– Английское салическое право, ничего не поделаешь. И, скажу больше, если отец умрет раньше, чем я выйду замуж, моим опекуном вполне может оказаться этот самый кузен.
– Как все запутано, – вздохнула Мария. – Если отец умрет, то моим состоянием будет заниматься назначенный им управляющий, моими матримониальными проблемами – моя мать… А не какой-то кузен-незнакомец.
– Кажется, мы отдалились от темы, – вмешалась Сесили. – Так где же прекрасный островной принц?
– Ты уверена, что он прекрасный? – не смогла удержаться Чарити. – Наш вот совсем не прекрасен. А если говорить о присутствующих…
Все понимающе покосились в сторону трона. Нет, особо привлекательным Людовика I определенно нельзя было назвать!
– Говорят, Рамиро молод, силен, хорош собой, умен и благороден, – не удержалась от восхищенного вздоха Лидия. – Может быть, он ищет невесту?
– О, так вот ты о чем, – рассмеялась Сесили. – Члены королевской семьи Домингос никогда не женились на чужестранках. Исключая парочку испанских принцесс, но это почти что не считается. И случилось всего два раза.
– А кроме этого, они всегда женились по любви! – возразила Лидия. – А это дает надежду.
– Мечтаешь стать королевой? – Чарити все больше и больше увлекалась этим разговором и начинала задумываться о принце Рамиро. Какой он? Действительно ли умен, красив и молод? Или это просто ореол власти, который украсит любого? Стать принцессой – это ли не мечта любой маленькой девочки?
Хотя Чарити давно уже не была маленькой девочкой, рассказы отца о Фасинадо всегда ее волновали. Лорд Эверетт неоднократно посещал остров в прошлом и был искренне в него влюблен. Казалось, удивительное маленькое королевство очаровало его настолько, что он позабыл о своих деловых интересах. Долг семьи Домингос перед банком лорда Эверетта все рос, а отец совершенно не собирался требовать деньги назад, давая отсрочку за отсрочкой. Сколько Чарити себя помнила, образ острова Фасинадо всегда сопровождал ее, вплетался в сны, отец рассказывал ей истории о далеком средиземноморском королевстве, как сказки на ночь. Что такого в этом острове, что даже отца заставляло становиться романтичным?
Как бы там ни было, Чарити вдруг поняла, что предстоящее появление принца Рамиро волнует не только ее подруг, но и всех вокруг. Казалось, люди не замечают сидящего на троне Людовика, занятые своими делами, разговорами и сплетнями, однако все время от времени посматривали на лестницу, словно ожидая кого-то. Кого? Принца Рамиро. Интересно, не обидно ли Людовику или ему все равно?
Казалось, притяжение сказочного острова действует не только на юных дев. Может быть, это и есть притягательность старины? Очарование настоящей власти? Тайна, манящая и интригующая?
Чарити извинилась перед подругами, поднялась и вышла во внутренний дворик – ей захотелось на несколько минут остаться если не в одиночестве, то в окружении не слишком уж большого количества людей. Здесь почти никого не было, только «Давид» и парочка влюбленных за колонной. Уже стемнело, яркие южные звезды заглядывали в колодец окруженного галереями двора, отражались в фонтане. Было очень тепло, несмотря на то, что март едва перевалил за середину. В Англии еще, наверное, снег лежит, и уж точно нет такого неба, как здесь. Почти полная луна выглянула из-за черепичной кровли, но ее света было достаточно, чтобы превратить ночь в призрачную сказку.
Чарити подошла к фонтану, прикоснулась к теплой воде и повернулась к воротам, выходящим в сторону Понте Веккьо. Они приоткрылись, пропуская кого-то внутрь, и снова закрылись. Кто-то хочет попасть на прием незамеченным? Но зачем? Чарити отступила в тень фонтана. Двое высоких мужчин прошли под арками дворика, о чем-то тихо переговариваясь. Один из них что-то сказал, и второй быстро удалился в сторону зала Пятисот. Чарити не знала, стоит ли выдавать свое присутствие, парочка влюбленных уже успела исчезнуть, и она осталась в темном дворике с незнакомцем наедине. Он всмотрелся в тень у фонтана, словно заметив девушку. Неужели кто-то способен видеть в темноте? Впрочем, на ней белое платье, и она в нем может быть похожа на привидение. Решив, что не стоит прятаться по углам, Чарити вышла из тени и, стараясь выглядеть спокойной, пошла к выходу из дворика.
– Доброго вечера, синьорина. – Голос незнакомца был тихим и ровным, но Чарити показалось, что в нем прозвучала странная напряженность.
– И вам весело провести время, – не задумываясь, ответила девушка на итальянском, ведь именно на этом языке обратился к ней странный гость.
– Вы англичанка. – Это было утверждение, а не вопрос. Чарити немного удивилась. Однако у нее не было причин задерживаться.
– Простите, но мне нужно вернуться в зал.
– Да, конечно, извините, я забылся, – негромко произнес мужчина. – Иногда так сложно помнить обо всех этих условностях.
– Простите, но мне действительно пора.
Он вежливо поклонился. Отблеск луны утонул в его глазах, словно в омуте. Лицо его казалось маской, сотканной из теней и лунного света – и не разглядеть, каков он на самом деле. Чарити поежилась. Странный человек. Странный и даже пугающий.
Подружки все еще оставались там, где она их оставила, но уже собирались переместиться поближе к музыке, скоро должны были начаться танцы.
– И где же принц? – Мария в нетерпении захлопнула веер.
– Вероятно, он задерживается, – Чарити пожала плечами.
– Или вообще решил не посещать это двусмысленное празднование двусмысленной коронации. Может, его честь и репутация от этого пострадают. Или он просто дождется, пока Людовик уйдет перед началом танцев, и появится только тогда.
– Он придет, – Чарити точно знала. Принц должен встретиться здесь с ее отцом, а эта встреча нужна семье Домингос как воздух.
Девушки вошли в зал, когда раздались первые аккорды музыки. Молодые люди мгновенно окружили их, приглашая на танец, и вскоре пары заскользили по полированному мрамору. Чарити нигде не видела отца, и это было странно.
Все ждали принца. Каждый раз, когда в дверях показывалась очередная группка гостей, все присутствовавшие разом поворачивали головы, словно гуси при приближении птичницы. Роскошный бальный зал палаццо Веккьо был украшен цветами и живым плющом; свечи расставлены так умело, что словно бы наступил солнечный вечер в волшебном лесу; и мерещилось, вокруг – нимфы и сатиры. Каким чудесным все это показалось бы в иной день! Но теперь эффект пропадал, сглаживался, иная сказка владела гостями – и Чарити поворачивала голову вместе со всеми, ожидая. Даже присутствие Людовика померкло, тем более что, просидев еще четверть часа с кислым выражением лица, новоявленный король удалился. Музыканты терзали струны и клавиши, мелодии сменяли одна другую…
Внезапно музыка умолкла. Все замерли.