Глава 10
– Ты обещал нам райские кущи, Ник! – сердито сплюнул себе под ноги худощавый молодой человек лет двадцати пяти, – Мол, надёргаем, по быстрому, редкостей, и смоемся, прежде чем нас засечёт патруль… – он с раздражением пнул одну из ближайших пустых металлических клеток сложенных рядом штабелем. – Я, кажется, был бы рад уже и чёрту лысому!
– Я не обещал… – меланхолично пережёвывая жвачку, отозвался рыжеволосый мужчина с вытянутым лошадиным лицом, оглядывая ближайшие заросли невысокого кустарника. – Я лишь предположил, что на планете – заповеднике, с классом опасности 18, там, где тебя гарантированно не сожрут, но есть кислород и леса, могут обитать редкие дорогие зверушки. Я не виноват, что ты, Барк, из тех редкостных болванов, которые не могут найти даже фигу в своём кармане. – он бросил быстрый взгляд на свою добычу: дюжину разноцветных птиц, мечущихся по ближайшей клетке, и удовлетворённо ухмыльнулся. – Для начала не так уж и плохо! – тотчас, неуловимым движением вскинув карабин, слёту подстрелил вспорхнувшую мелкую пташку с ярко красным оперением.
– Дарек, стой! – дважды хлопнул ладонью по кабине, призывая водителя остановиться, и высоким кожаным ботинком ткнул в ногу парнишки лет восемнадцати, сидевшего напротив.
– Шмыга! Слетай!
– Почему всегда я? – уныло пробормотал молодой человек лет восемнадцати, сноровисто перемахивая через борт и подбирая птицу. – Разве нет правила: каждый несёт свой груз и свою добычу?
– Разве нет правила, – в тон ему ехидно проканючил Ник, – Мелюзге сидеть дома и пить молочко из бутылочки? Скажи спасибо, что тебя согласились взять!
– Вам хорошо заплатили, – почти беззвучно возразил молодой человек, подавая трофей.
– Чёрт. Сдохла. – рыжий повертел в руках подстреленную птицу, которой дротик, по случайности, вонзился прямо в горло. – Хочешь? – язвительно предложил он, бросая тушку на колени Баркли.
– Да чтоб ты также сдох! – сердито отмахнулся тот, вышвыривая птицу через плечо, с досадой косясь на звонко щебечущую добычу Ника. – И сам ты идиот! Нащёлкал мелочушки… она не окупит даже посадку! Тупая, пустая, депрессивная планетка. Если бы в этом лесу было хоть что-то стоящее, «Поиск» засёк бы его в два счёта. Мы попусту тратим время, лучше бы летели на Гриффон!
– Ник прав, – почти не разжимая губ, процедил коротко стриженный, седой мужчина лет сорока пяти, сидевший спиной к кабине. Заложив в настройку приёмника показывать только крупные объекты, он теперь методично ощупывающий лучом био-локатора ближайшие заросли. – Глупо было бы пройти мимо и не заглянуть сюда. К тому же на Гриффоне ты подскакивал бы от каждого щелчка «Поиска» и скоро бы сам взвыл, что хочешь к маме. Гриффон планета серьёзная… – и замолчал на полуслове, заметив на экране яркую светящуюся точку. Исподлобья взглянул в сторону, указанную прибором и снисходительно ткнул пальцем в небо, чуть выше деревьев.
– Вон она! Похоже, опять та птица. – и тотчас предупреждающе погрозил спутникам пальцем. – Моя!
– Везунчик ты чиф… – протянул Баркли, нетерпеливо барабаня пальцами по краю борта. – Прикормлено тут у вас что ли?
– М-м! Ещё одно движение засёк, на сто двадцать метров …– пробормотал старший, с недоумением вглядываясь в экран прибора. – Какой странный… с эхом! – он резко встал, перевёл взгляд на лес, до которого было чуть больше сотни шагов, и торопливо пододвинул к левому глазу маленький экран 4D дисплея, считывая данные компьютера по массе, весу, удалению, скорости объекта.
– Кошка! – он прищёлкнул языком от удовольствия. – Кредиток на пятьсот! Отменный экземпляр!
– Двухголовая? – съязвил Баркли.
– Конечно же нет.
– Тогда что с сигналом? Ты сказал «с эхом»?
Командир замысловато выругался, с силой постучал по «Поиску», пытаясь избавиться от помех, но сигнал упорно оставался таким, как если бы зверь вышедший из леса и имел две головы, думающих немного вразнобой.
– Может это всадник на лошади, или… хо-хо-хо… блоха на собаке! – предположил рыжий, так же пристально, через компьютерный прицел вглядываясь в диковинную зверюшку. – Двухголовый дракон??? – деланно испугался он, оглядываясь на самого младшего. – Готовься, Шмыга! Сейчас чиф подстрелит это, а кому потом за ним бежать?
– За кошку, пятьсот? – Баркли ревниво вгляделся в когуара вышедшего на солнечный свет – М-м-м, действительно, классная штучка! А мех то, мех… Прямо играет на солнце! На рынке в Тортее, кошечка в половину меньше этой, стоила шестьсот! Один мой друг так мастерски готовит кошек к продаже, что покупатели устраивают драчки между собой! Полировка когтей, мелирование шерсти, атропин для увеличения зрачков…
– А у меня есть хороший скорняк… на тот случай, если охота не заладится… – угрюмо добавил рыжий Ник. – Черное сейчас в моде, богатые стервы будут визжать при виде густого шелковистого меха. Да и с перевозкой шкуры гораздо меньше проблем…
А кошку, тем временем, словно бы и вовсе не беспокоил лязгающий гусеницами по гальке вездеход. Выйдя на опушку леса, она остановилась, хитро сощурилась в сторону охотников и лениво потерлась боком о сухую корягу. При этом мех ее в лучах солнца заиграл золотыми отблесками, словно россыпь драгоценных камней.
– Моя красавица… Не пуганная… – нежно промурлыкал старший из охотников, ловя блестящий бок в перекрестье прицела. – Погоди немного, сейчас будем баиньки… – палец мягко потянул спусковой крючок карабина, но кошка вдруг отпрыгнула в сторону, вильнула за деревья и большими прыжками помчалась по краю лощины прочь. Толстые частые деревья, загородившие её, помешали вести прицельную стрельбу.
– Жми на газ, Дарек! – залупил кулаками по кабине Ник, в нетерпении подпрыгивая на месте. – Не упусти!
Вездеход рванул следом, прошёл юзом по осыпи из мелких камней, поднимая кучу брызг преодолел широкий ручей и подпрыгнув на ухабе шумно плюхнулся в густую зелень у кромки леса.
– Держи ровнее! – сердито выкрикнул старший, безуспешно пытаясь поймать кошку в прицел. Но множество камней, попадавших под гусеницы вездехода, так сильно раскачивали машину, что сделать это никак не удавалось.
Стараясь держаться от преследователей на расстоянии в сто шагов, когуар, то дразня их показывался на открытом пространстве, то прятался за чередой толстых стволов, не давая возможности вести прицельную стрельбу. Страха, как такового, у кошки по-прежнему не было, её беспокоило лишь то, что эта часть леса была ей мало знакома. Она предполагала, что лощина, по которой чужакам без сомнения удобнее было бы передвигаться чем через лес, со временем приведёт их от предгорья к морю. Оттуда до ловушек было совсем недалеко, но кошка никак не могла сообразить, сможет ли самоходная повозка чужаков преодолеть последнее препятствие в виде густо поросшего молодыми деревьями леса.
Изредка над головой когуара слышался шорох крыльев. Делая в небе путаные финты и зигзаги, Харэй вновь и вновь оказывался рядом, успевая подбодрить хищника короткими фразами.
Вещего, конечно же, заметили и на вездеходе.
– Чиф! – взмолился Баркли, дёргая старшего за карман маскировочной куртки. – Ну, отдай, ну отдай мне птицу! Ты же не сможешь вести сразу обоих! Упустишь её…
– Заткнись. Птица, как видишь, идёт по следу кошки, и никуда от меня не денется. Когда я уложу кошку, и птица надумает попировать, я сниму и её.
– Может это кошка охотится за птицей? – робко встрял в разговор старших молоденький стажёр. – Вон! Видите? Птица опять летит впереди…
– Чушь. – отрезал старший. – Кошка не станет охотиться за тем, что ей не по зубам. Такая крупная хищная птица – не её добыча! Зверь видимо ранен, а учуяв запах крови падальщик уже не оставит её в покое. – старший прислушался к прорезавшимся звукам в наушниках, пододвинул к губам микрофон.
– Да, «Эндрю», теперь тебя слышу нормально… Да живы-живы… Пока обратно не собираемся, пасём тут одну пару… До связи. – и обращаясь уже к команде пояснил, – Потеряли нас на радаре и перепугавшись решили, что нас всё-таки съели крокодилы.
– Какие крокодилы? – удивился младший.
– Да было у нас дело, когда крокодил заглотил рацию, а механик потом ругался, что мы непонятно бормочем в эфире … Несварение у зубастого бедняги случилось, вот в его животе и урчало.
Вскоре густой лес сменился чахлым подлеском, лощина постепенно сошла на нет, перейдя в ровное каменистое плато, а ручей, вильнув в сторону, затерялся среди огромных круглых валунов. Словно чёрная река из камней пронеслась здесь когда-то, и у этой «каменной реки» были и берега, из сваленных ровной чередой огромных аспидных глыб, и дно, мощёное большими и маленькими круглыми камнями. Теперь, раскалённые под полуденным солнцем, они больно жгли сбитые подушечки лап когуара, а чёрная шкура зверя, также сильно разогретая, доставляла когуару мучения, заставляя его глухо ворчать. Огромный сухой язык вывалился из пасти набок, вязкая слюна не давала облегчения горлу, а лёгкие буквально горели. Сильнее страха преследования кошку мучила жажда, и когуар шумно втягивал пастью воздух, надеясь уловить хоть какой-то намёк на близкую воду. Только теперь стало понятно значение слов «в глазах потемнело», мир странно сузился до крошечного пространства в два шага, утратил все цвета, оставив лишь множественные оттенки серого.
Над головой зверя, дважды чиркнули по камням металлические дротики. Кошка затравлено оглянулась, торопливо вильнула за ближайшие большие камни. Ещё два или три дротика прошли мимо цели, со звонким стуком упав позади. От понимания, что враг находится на расстоянии выстрела, лапы начали деревенеть, а живот предательски свело.
«Даже маленькой птахе хватает бесстрашия и сил отводить врага от гнезда… Я смогу. Я справлюсь», – убеждала зверя часть сознания Элис. Живо нарисованная воображением человека картина похищенных и сидящих в клетке малышей, и открывшееся второе дыхание придали немного сил.
Оглянулась назад: раскачиваясь из стороны в сторону, повозка хоть и потеряла в скорости, но, прибавив шума и лязга, неотвратимо следовала за зверем, умело лавируя среди каменных завалов. Бросила взгляд вперёд: из-за взгорка открылось близкое море, значит, пора сворачивать вправо. Ловушки должны были находиться теперь не так уж и далеко, за небольшим лесом. Взгляду хищника неожиданно открылся пологий холм, поросший удивительно густой, изумрудной, даже какой-то необыкновенно шелковистой травой. Ноздри учуяли запах воды и кошка, пригнувшись, торопливо пошла на его зов. Маленький родник, бьющий из-под последнего перед холмом камня, наполнив небольшое углубление в земле, вытекал в сторону тонким ручейком. Кошка жадно схватила пастью ледяной воды, от которой перехватило дыхание и заломило зубы, пригнувшись передними лапами, окунулась грудью в прозрачную живительную влагу и, нырнув в высокую зелень травы с наслаждением ощутила, как стремительно расширяется узкий серый мир, вновь впуская в себя буйство красок и запахов. Услышала позади себя громкие крики и шум повозки, и поняла, что с преодолением последней череды огромных валунов у преследователей вышла заминка. У неё неожиданно появилась возможность оглядеться, немного отдышаться и, не давая охотникам себя потерять, принять верное решение…
Только теперь, когда к ней вернулась способность к объёмному цветному видению, а ноздри вновь принялись различать запаховые тона и полутона, она поняла, что днем все выглядит и пахнет совсем не так, как ночью. Словно и не было их вовсе, исчезли неприметные, но очень ароматные растения, уступив место разноцветью крикливо-ярких цветов. Огромные расписные бабочки взлетали перед носом когуара, трепеща на ветру и отбрасывая в стороны радужные блики… медленно, словно опадающие листья, опускались на цветы за спиной зверя. Разноцветные пичужки с испуганным щебетанием взмывали ввысь, животные, названия которым Элис не знала, шарахались в стороны и уже издали, с любопытством, разглядывали неведомого им до селе когуара. Оказалось, что дневная жизнь на этой планете была куда более разнообразна, чем ночная, с которой обычно имела дело хищница.
Подняв морду, кошка изучающее окинула взглядом холм. Только теперь она осознала, что на вершине его находятся величественные каменные развалины. Огромные арки из розового мрамора, выстроились чередой, опоясывая весь холм словно ажурная царская корона. Кое-где арки были совсем нетронуты временем, кое-где частично разрушены, но даже теперь, по прошествии многих сотен лет, они производили ошеломляющее своей мощью и красотой впечатление.
Хищница сильно удивилась увиденному, ей казалось, что все окрестности Арахонии были ею уже давно исследованы, но она никогда раньше не видела этого холма и ни от кого даже не слышала о его существовании! Не забывая держать одно ухо повёрнутым на буксующих преследователей, она настороженно принюхалась к шедшему от развалин запаху. Ветер не принёс определённо враждебных запахов, но навеял до такой степени сильное ощущение чуждости всего строения, что захотелось покинуть это место как можно скорее. Беспричинное чувство тревоги холодком пробежало между лопаток… или это холодила отяжелевшая мокрая шкура? Кошка поёжилась, заворчала, сердясь на себя за непреодолимый, необъяснимый страх возникший в ней, прижав уши, вновь настороженно оглянулась: сильно раскачивающаяся повозка не давала охотникам возможности прицелиться, но каменные россыпи заканчивались сразу перед холмом. Здесь, у подножия странных руин, среди сочной густой травы, камней не было вовсе, кто-то намеренно и аккуратно выбрал их, невольно открывая беспрепятственный проезд для повозки.
Сверху буквально свалился Харэй, прокричал на лету:
– Пригнись! Держись среди травы, огибай холм. Скорее!
Эта поддержка, весьма кстати, вырвала когуара из сетей его нерешительности, дала толчок к действию. Почти стелясь брюхом по земле, когуар устремился вперед, и, хотя колыхание травы и выдавало его путь, оно же и не давало возможности вести прицельный огонь.
Вездеход, уже выбравшийся из каменных россыпей на подошву холма, от чего-то, беспричинно несколько раз глох, под яростные проклятья чужаков, на него, как и на когуара, тоже что-то подействовало, и сдерживая, не давало возможности разогнаться, как будто густая изумрудная трава смогла стать помехой для мощных металлических гусениц! Заметив неладное, и предположив в составе местных грунтов магнитные руды, водитель взял круто влево, уходя с холма в сторону и огибая его по широкой дуге.
Когуар заметил, что чужаки отчего-то замешкались, и смог немного восстановить силы в измученных лапах. На стороне хищника сейчас было то, что во время обращения, разум зверя брал верх над разумом человека: Когуар прекрасно ориентировался в лесу даже в кромешной тьме, легко выслеживал добычу по звуку и по запаху, мог часами карабкаться по деревьям, не боясь ни высоты, ни других хищников. Он мог многое, что не по силам обычному человеку, но вот разумно и логично думать было мучительно сложно. Уголком человеческого сознания когуар пытался понять: что же именно повстречалось на его пути, и каким вообще образом, на необитаемой планете, могли оказаться постройки, подобные этой?
Когуар ещё прибавил шагу, насторожено поглядывая на замшелые стены. От них веяло древностью и давней заброшенностью, но в то же время когуара не оставляло ощущение, что из глубины темных проемов за ним наблюдают, неотступно и безучастно, как мог бы большой зверь наблюдать за ползущей по его лапе букашкой в пору послеобеденного отдыха.
Хищница поежился, руины как будто говорили ей: «Это место не для тебя. Уходи!», и это ощущение грозного предупреждения было столь сильным, что кошка перешла на бег, стараясь поскорее покинуть не гостеприимное место.
А сразу за холмом вновь открылся лес, такой родной и уютный! Когда спасительные ветви деревьев прикрыли спину, когуар еще раз оглянулся. Нет, он не высматривал охотников, звук их ужасной повозки был слышен издалека, ему хотелось еще раз, уже с безопасного расстояния, посмотреть на каменное «не́что», повстречавшееся на его пути. «Словно большой, сильный, уснувший зверь. Властитель холма и окрестностей», – подумал когуар, – «Не беспокой его сон, и он не причинит тебе вреда».
Кошка некоторое время бежала трусцой, с наслаждением ощущая, как в прохладной тени деревьев остывают перегретая шкура и сбитые лапы. Через некоторое время она с удивлением начала узнавать лес: и здесь, и вон там, она бывала сотни раз! Что за колдовство мешали ей раньше открыть странный холм, и почему это охранное наваждение не помешало ей разглядеть его сегодня?
Сверху послышался свистящий шум крыльев. Харэй сделал круг над когуаром и на лету прокричал:
– Ты устала? Уходи в чащу. Я поведу их за собой!
Хищник отрицательно качнул головой, быстро лизнул наколотую подушечку передней лапы и затрусил дальше, высматривая проезжую для повозки дорогу. «Как глупы эти люди, если столько времени без страха и подозрений следуют за мной», – подумала та часть, что была Элис. – «Ведь я с лёгкостью, в миг, могла бы уйти в густую часть леса, не проходимую для их повозки!»
– Почему она такая тупая? – в это же время удивлялся молоденький Дэн, глядя на манёвры чёрной хищницы. – Почему не спрячется от нас в лесу?
– Мозгов мало! – со смехом отозвался Баркли, ловко уворачиваясь от низких веток, хлеставших по кузову. – Где ей проще там и бежит.
– Людей не видела. Не пуганная, – пояснил старший Мак. – Играется с нами! Но это и к лучшему, скоро она выдохнется, и мы легко возьмём её сетью.
– А меня вот что удивляет, – хмурясь проговорил Ник, – Если верить отчетам, то ни чёрных кошек, ни этих странных птиц здесь вовсе не должно водиться. А раз отчёты не верны, то кто знает, на каких ещё, может быть не столь милых зверушек, мы можем здесь натолкнуться? Лес-то становиться всё гуще и серьёзней…
Баркли громко фыркнул, подначивая, ткнул Ника кулаком в бок.
– Похоже, ты не слишком смелый охотник. Боишься, что кошка с вороной приведут нас в ловушку и там съедят??? А может они приведут нас к страшно голодным людоедам, которые нас сожрут живьём? Нет-нет! Сначала они сдерут с нас кожу, чтобы сделать свои праздничные там-тамы, а уж потом устроят пир горой! Ха-ха! Теперь я буду знать, чем пугать тебя ночью!
– Заткнись, Барк! – не на шутку рассердился старший. – Надоел со своей брехнёй! – и бросил через плечо Нику. – Повадки птицы и впрямь необычны. Какая причина может заставить её лететь за этой кошкой столько времени?
– Эта птица не просто странная…– пробормотал Ник, – Вон, смотри, опять!
– Опять что? – заинтересовался младший из охотников.
– Обернулась на нас, расхохоталась, и летит себе дальше, как ни в чём не бывало!
– Расхохоталась? – загоготал Баркли. – Ты разглядел улыбку в сорок два зуба? Ну, ты проныра…успел уже где-то набрать галлюциногенных грибочков!
– И зверь этот не ранен, – продолжил с подозрением цедить сквозь зубы Ник, – Бежит ровно. Следов крови не видно… Пристрели ты её, чиф, да вернёмся обратно! Хорошо сделанное чучело тоже неплохо ценится!
– Чучело? Да сам ты… чучело! – рассердился Марк. – Смотри, кошка споткнулась! Вот еще раз… совсем немного терпения – и я буду чесать у неё за ухом, а она – мурлыкать!
Когуар остановился перевести дух, оглянулся. Бока его вздымались, из пасти вывалился парящий розовый язык. Сощурился недобро на преследователей, коротко рыкнул, обнажая огромные белоснежные клыки.
Марк хлопнул ладонью по кабине, призывая водителя остановиться. Поднял карабин, отыскивая через прицел, среди тёмной зелени, чёрный вздымающийся бок…
Заметив это движение, когуар быстро отступил за ствол толстенного дерева, и юрко метнулся за ветви густого кустарника.
Из окна кабины высунулся бритоголовый водитель, сердито прокричал.
– Батареи садятся! Пора возвращаться! Или попрётесь обратно пешком?
– Ещё пять минут! – яростно отозвался старший. – И я уложу её, к чёртовой матери!
Вездеход рванулся с места, пробуксовал на огромных оголённых корнях векового дерева, стукнув бортом о ствол вписался в поворот, и, круша кустарник, понёсся за кошкой.
«Потерпите, – сощурилась кошка, высматривая по только ей знакомым приметам старую заросшую зеленью тропу. – Осталось немного», – собрав остатки сил, хищница затрусила через чащу.
– Держись! – донеслось с неба, – Я полечу вперёд, предупрежу наших! – шелест крыльев исчез вдали.