6. Пак
Жил-был на свете бедный юноша, по имени Пак. У него не было ни отца, ни матери, ни родных. Жил он тем, что срезал серпом высокую болотную траву, растущую у озера, и продавал ее на топливо. Он давал траву, а ему давали немного чумизы. Однажды, когда Пак срезал траву, выбежал к нему из чащи олень и сказал человеческим голосом:
– Спрячь меня, Пак, – за мной гонится охотник!
– Куда я тебя спрячу? – сказал Пак.
– Спрячь меня в этом стоге травы, который ты накосил.
Пак спрятал оленя, прикрыв его и его рога травою. Скоро сюда прибежал и охотник и грозно спросил Пака:
– Где олень?
Пак его нисколько не испугался и в свою очередь спросил охотника:
– Олень, что такое олень?
Охотник не стал больше и разговаривать с человеком, который никогда не видел и не знает, что такое олень, а побежал дальше.
– Ну, спасибо тебе, – сказал олень, – постараюсь и я тебе услужить! Тебе минуло сегодня как раз шестнадцать лет, ты совершеннолетний, а потому пора подумать и о женитьбе. Кстати, сегодня же в это озеро, всегда раз в год, спускаются восемь небожительниц, чтобы купаться в нем. Укройся в кусты и смотри, какая тебе больше всех понравится, – той юбку возьми и спрячь и, помни, не отдавай ей юбку назад, несмотря на все ее просьбы, раньше того, как у вас будут трое детей! Помни еще одно: если я тебе зачем-нибудь понадоблюсь, только крикни меня, до трех раз: «Олень, зову тебя!»
Сказав это, олень скрылся в лесу, а обрадованный Пак спрятался в кусты. И была пора, потому что, только он успел укрыться, как восемь прекрасных девушек, в белых одеждах, спускались к озеру. Спустившись, они разделись и стали купаться, играя между собой в прозрачных водах озера.
Пак выбрал себе самую младшую и осторожно спрятал ее юбку. Сейчас же после этого одна из девушек тревожно сказала:
– Как будто человек тут близко – лучше улетим отсюда!
И все девушки сейчас же бросились к берегу, оделись и исчезли в облаках. Только восьмая осталась, нигде не находя свою юбку. Тогда показался из-за кустов Пак и сказал ей:
– Юбку твою я взял, потому что я полюбил тебя и хочу, чтобы ты была моей женою, если ты согласна?
Она была согласна, потому что Пак был тоже красив и нравился ей, но она попросила назад свою юбку. Пак не дал, и они стали мужем и женой.
Когда пришла ночь, жена спросила у мужа:
– А где же твой дом?
– Мой дом? Вот мой дом, – и он показал на камыши, на озеро. – Крыша моя – голубое небо. Стены – эти горы, а ущелье это – мое окно.
И Пак подвел ее к ущелью, в котором, как в панораме, все в ковровых уборах, уходили вдаль все горы Кореи.
– Дом хорош, – сказала жена, – но, когда идет дождь, твоя крыша протекает?
– Так, – ответил Пак, – но, когда он проходит, платье мое просыхает, и я греюсь у огня великого солнца!
– Дом хорош, – повторила молодая жена, – но не совсем.
Разговаривая таким образом, они заснули прямо на поляне, а на другой день Пак, счастливый, проснулся в большой, богатой фанзе. Он встал и вышел на двор и здесь увидел, что фанза его покрыта черепицей; большой двор с постройками; амбар, полный чумизой и рисом, а под навесом стоял огромный корейский бык и лениво жевал кукурузные зерна.
– Это тебе мой свадебный подарок! – сказала жена и на всякий случай спросила: – Не отдашь ли мне теперь мою белую юбку?
– Нет, нет, моя милая жена, – ответил он, – не отдам.
И стали они жить весело и счастливо.
Прошло несколько лет. У них уже было двое сыновей, когда однажды жена Пака опять попросила мужа возвратить ей юбку. И Пак согласился, рассуждая, что жена его любит и, наконец, куда же она уйдет теперь от своих детей? И он отдал ей ее юбку. Но, проснувшись на другой день, он увидал только свое озеро! Жена, дети, дом с постройками, всегда полный амбар с хлебом – все это исчезло, как сон. Огорченный Пак вскричал тогда:
– Буду я после этого верить женщинам!
Но это было, конечно, слабое утешение. К его счастью, он тут же вспомнил об олене и громко позвал его, три раза крикнув:
– Олень, зову тебя!
Олень немедля явился перед ним и сказал:
– Лучше было бы для тебя, Пак, если бы ты хорошенько помнил слова мои. Но, так и быть, я помогу тебе. Вот возьми эти три тыквенных зерна, посади их сейчас же, и завтра они вырастут до неба. По ним ты взберешься на небо при условии, если не будешь оглядываться вниз!
Олень исчез, а три зерна на другой день действительно выросли до неба. И Пак полез на небо, но, позабыв опять приказания оленя, посмотрел вниз, и тыквы сразу исчезли, а Пак полетел на землю. Хорошо, что было еще невысоко и он не поломал себе рук и ног. Оставалось одно: опять позвать оленя. Олень явился и на этот раз сердито сказал:
– Однако же ты, Пак, плохо слушаешь приказания! Даю тебе еще три таких же зерна, но помни, это последние, и больше ты меня не увидишь!
Пак посадил опять три тыквенные зерна в землю, а наутро, когда тыквы-деревья опять выросли до неба, Пак полез и вниз больше не оглядывался, пока не добрался до неба.
Взобравшись туда, Пак присел отдохнуть на голубую землю; невдалеке он увидал прекрасную фанзу с обширными пристройками, амбарами, с громадными садами, обнесенными забором. Отдохнув, Пак полез через забор в сад и, к великой радости, увидал там своих двух любимых сыновей. Дети, подбежав к нему, обрадовались, поздоровались и побежали к матери, весело крича ей:
– Отец пришел, отец наш пришел!
Мать не поверила и печально ответила им:
– Как может ваш отец прийти с земли на небо?
Но, увидав мужа, она обрадовалась и сказала:
– Не сердись на меня, ты сам виноват, я любила и люблю тебя по-прежнему, но это была воля отца моего, чтобы я требовала свою юбку, ты же не должен был давать ее.
В это время вышел из фанзы старик; это и был отец жены Пака.
– Вот мой муж, – сказала дочь отцу и подвела мужа к своему отцу.
Старик не очень обрадовался новому зятю.
– Муж-то муж! – ворчал он, – вот он умудрился взобраться на небо; пусть-ка умудрится на землю слезть! Что говорить, ловкий парень! А все-таки дочь мою тебе не увести так просто отсюда назад, на землю. Должен ты будешь сперва угадать мои две да одну загадку моего старшего зятя, вот когда все мои молодцы вернутся с работы у Оконшанте[2]. А чтобы не терять времени, я начну тебя испытывать; вот я спрячусь, а ты отыщи меня.
– Когда выйдешь во двор, – шепнула жена Паку, – увидишь петуха, который роется в навозной куче, – это и будет отец.
Пак вышел на двор, увидел петуха и говорит ему:
– Что вам за охота, тестюшка, рыться в навозе?
Петух преобразился в отца жены и сказал:
– Ну что ж, на этот раз угадал, как-то в другой раз угадаешь?
– Теперь он будет черным жирным боровом, вот там, за этим амбаром, – прошептала жена Паку.
Пак зашел за амбар и говорит черному борову:
– Что вам за охота, тестюшка, свой собственный амбар подрывать?
В то же мгновение боров превратился опять в тестя.
– Хорошо, и на этот раз угадал ты. Как-то справишься со старшим моим зятем!
Скоро пришли мужья и всех остальных семи дочерей старика, который и предложил старшему задать какую-нибудь загадку Паку.
– А вот я пущу стрелу из лука, – сказал старший зять, – а он, Пак, пусть не дозволит ей упасть ни на небо, ни на землю…
– Ничего, справимся, – шепнула жена мужу.
И, как только старший зять выпустил стрелу, жена Пака в то же мгновение обратилась в кречета и подхватила стрелу. Старший зять, видя это, в свою очередь превратился в орла и пустился за кречетом. Видит кречет, что не спастись ему от орла, выпустил стрелу на землю, как раз в том месте, где в это время проходил сын одного предводителя дворянства.
– Ну, все равно, – сказал старший зять, превратившийся опять в человека, – стрела моя упала на землю, и жены мы тебе не отдадим!
– Скажи, что не на землю упала стрела, а попала в затылок сына предводителя дворянства, – шепнула жена Паку.
– Ну, в таком случае, – сказал опять старший зять, – по уговору ты должен стрелу передать мне в руки, а потому иди на землю и принеси ее мне.
– Проси у них лошадь, – шепнула жена. – Когда тебе будут давать красивых лошадей, ты проси маленькую, мохнатую, горбатую – уродца-лошадь; она стоит в заднем стойле.
Так Пак и сделал, несмотря на все насмешки и остроты старика и зятьев, что его выбор пал на такого урода-коня, никому ненужного. А конь-то этот и был конь удивительный: как только Пак сел на него, сейчас же конь спустился легко и спокойно с неба, прямо к дому предводителя дворянства. Там, по случаю смерти сына, все были в глубоком трауре и громко плакали.
– В чем дело? – спросил плачущих Пак.
– Да вот был у нас сынок живой, веселый и здоровый, а вот только что перед тобой упал и лежит мертвый!
Никто из родных не заметил стрелы, потому что она была очень тонка и вся ушла в тело молодого дворянина.
– Ну хорошо, – сказал Пак, – ваш сын не умер, я оживлю его, но для этого уйдите все и оставьте меня одного с ним.
Оставшись, он осторожно вытащил тонкую стрелу, и покойник тотчас же ожил. Поднялась в доме радость и веселье. Пак хотел в тот же день уехать назад на небо, но обрадованные родители не отпускали такого дорогого гостя и три дня пировали с ним. На четвертый день Пак сказал, что ему необходимо ехать; распрощавшись с гостеприимными хозяевами, сел на своего мохнатого коня-уродца и скрылся в облаках.
– Ну, вот твоя стрела, – сказал он старшему зятю.
Делать было нечего, надо было покориться уговору и отпустить Пака с женою на землю. Но все родные стали уговаривать Пака остаться здесь, жить на небе.
– Что тебе делать на земле? – говорили они. – Ни родных, ни друзей у тебя нет там. А здесь, коли останешься с нами, мы пристроим тебя на службу к Оконшанте, и будешь доволен.
Подумал Пак, посоветовался с женою, и порешили они остаться навсегда жить на небе.
В ожидании места Пак ездил пока с женою, которая была на службе у Оконшанте. Они ездили на драконе, и жена его из мраморного флакончика выливала дождь, где он нужен был на земле. Когда они летели над Кореей, Пак, показывая, говорил жене:
– Вот Корея! Это Сеул, а это провинция Пиандо, а вот, смотри, и наше милое озеро! Как оно высохло с тех пор: налей же побольше воды в него из флакона!
Жена исполняла его просьбу, но он просил ее не скупиться. Она лила еще, но Паку все было мало; он отнимал у нее флакон, пока, шутя и играя так, однажды они уронили флакон. Он упал в жерло вулкана, который и потух от того, а в его кратере образовалось озеро Великого Дракона, из которого и потекли с тех пор три реки: Амнока, Туманган и Сунгари. Великий Оконшанте не прогневался на свою любимицу – жену Пака, но он отстранил ее от дела и не дал никакой службы ее мужу.
Он сказал:
– У них довольно и без того дела.
А дело их было – любить друг друга.
Так и до сих пор живут Пак и жена его на небе.