Глава 7
Проснувшись утром, Корбо взглянул на прекрасную испанку, тяжело вздохнул и вновь принялся казнить себя за мягкотелость, упрямо не желая сдаваться чувству, по его мнению, неподобающему для пирата. Он встал, оделся и вышел, не сказав девушке ни слова, будто накануне ничего не происходило. «Ты же обещал команде, что больше не прикоснёшься к ней! – ругал себя капитан. – Слабак! Тряпка! Правильно говорили парни, скоро ты сам напялишь юбку». Корбо скрылся за дверью и Эстель осталась одна. В растерянности уставившись на дверь, она вспоминала ночь и страстные объятия Тэо, и та холодность, с которой он ушел, обидела девушку. Её сердце застонало: – Да, она для него только трофей, – с горечью поняла пленница и заплакала.
Покинув свои покои, Корбо прошёл в зал, где его уже ждал Илхами. Раис пристально взглянул на приятеля и проговорил:
– Что же ты сразу не сказал, что не хочешь продавать её потому, что она твоя наложница? Я бы не был столь настойчив, – укоризненно поинтересовался он.
– Неужели тебе этого не доложили? – зло усмехнулся Тэо, – Всё рассказали, а это нет?
Мужчины сели завтракать и завели разговор о текущих делах. Корбо, видел приятеля подмывает расспросить о пленнице, но он не собирался обсуждать свои отношения с девушкой и, почувствовав его настроение, Илхами не стал затрагивать щекотливой темы.
После завтрака капитан отправился в город, его команда оставалась не укомплектованной, и пират рассчитывал пополнить её ряды. В порту в поисках работы шаталось немало разношёрстной публики. Здесь можно было встретить не только турок и арабов, но и представителей других народов, заброшенных в Алжир волей судьбы. Но Тэо отправился на невольничий рынок и с любопытством осматриваясь по сторонам, пересекал торговый квартал, где теснились многочисленные лавочки. Красочное буйство товара радовало взгляд, поднимало настроение и создавало атмосферу праздника. Внимание капитана привлекла мелодичная музыка и, повернувшись на звук, Корбо увидел торговца, держащего в руках музыкальную шкатулку, пират заинтересовался и подошёл. Шкатулка представляла собой небольшой ларчик красного дерева, изыскано инкрустированный перламутром. Негоциант открыл крышку. На внутренней стороне было закреплено зеркало и на его фоне, на подставке в виде круглого камня, под мелодичную музыку медленно вращалась русалочка с золотистыми волосами, синими глазами и зелёным хвостом. Тэо невольно улыбнулся и вспомнил растерянные глаза Эстель, когда он поспешно покинул её. Разглядывая безделицу, капитану вдруг стало совестно за то, как холодно он утром расстался с ней и, подумав, решил, что девушке должен понравиться такой подарок и купил шкатулку. Расплатившись, капитан, зажав под мышкой ларчик, направился дальше, продолжая размышлять о пленнице. Сладкие воспоминания минувшей ночи захватили его, отдаваясь радостным трепетом в груди. Сердце мужчины расплывалось в счастливой истоме, от осознания того насколько испанка была податлива его желанию, но пират начал убеждать себя, что, с её стороны это была простая чувственность, которую он разбудил в ней, а завтра Эстель так же страстно ответит своему Альваро, когда гранд будет обнимать её. Представив свою русалку в чужих руках, Корбо сердито нахмурился, а сердце, которое до этого блаженно пело, неожиданно болезненно вздрогнуло и застонало. От одной мысли, что девушка может быть так же нежна с другим мужчиной, в его душе зашевелилась ревность. «А если не отдавать её? Оставить себе, раз уж меня так тянет к ней», – мелькнула шальная идея в голове пирата, и тут же разум язвительно вернул его на землю.
– И что дальше? Куда ты приведёшь её? На Тортугу? В жалкий домишко, где она будет неделями, а то и месяцами безропотно ждать твоего возвращения? И кем она будет? Наложницей? Любовницей? Женой? – от последнего вопроса разум просто истерично расхохотался. – Гордая аристократка! Думаешь, она об этом мечтала? С чего ты взял, что она согласится стать твоей женой? Знатная леди – жена безродного пирата?! Не смеши! – издевался над капитаном разум. – Её отец скорее повеситься, чем согласиться на такое, а против его воли она не пойдёт…
«Да и по своей воле тоже…», – мрачно подумал Корбо. Сердце Тэо печально вздрогнуло и робко предложило:
– Может привезти её во Францию? Теперь ты вроде, как корсар. Одэлон обещал, король дарует тебе грамоту, и ты уже не будешь считаться разбойником.
Но пират, вновь прислушался к голосу разума:
– Одна в чужой стране, презираемая высшим обществом за связь с сыном шлюхи? Она через неделю возненавидит тебя. Наверняка сеньорита мечтает о светской жизни, о балах и жизни при дворе.
Тэо помнил, каким презрением была окружена его мать, сможет ли знатная испанка выдержать такое отношение? Он тяжело вздохнул и сам себя одёрнул: – «О чем ты думаешь Корбо? Как ты вообще можешь её куда-то увезти? Если она снова взойдёт на корабль, команда порвёт тебя, – трезво подумал он. – А затем и её», – понимал капитан.
Осознавая безысходность и невозможность исполнения мелькнувшей идеи, пират опять взялся изводить себя. «Ты не можешь противостоять женщине! – возмущался он. – Она взяла над тобой верх! Ты словно податливый воск в её руках! За один взгляд испанки ты забыл себя, свой корабль и команду! Из-за неё ты готов лишиться всего, что с таким трудом смог добиться? И ради чего? Красивых глаз и соблазнительного тела? Мало ли красоток на свете? Встретишь другую и забудешь её!», – убеждал себя Корбо. Сердце попыталось было возразить хозяину, но пират заткнул ему рот и загнал слабое сердце в далёкий угол, чтобы оно не тревожило его и не мешало, и послушное сердце робко замолчало.
За этими размышлениями и спором с самим собой капитан добрался до рынка. На площади стояла толчея и шум, как на самом обычном базаре. Корбо методично обходил ряды, разглядывая несчастных пленников, сам не понимая, чего он здесь надеется найти. Продавцы навязчиво предлагали товар, покупатели придирчиво осматривали его, тщательно проверяя качество и попутно выясняя цену. Все отчаянно торговались и самозабвенно спорили. Каждый хотел получить свою выгоду: – одни продать подороже, другие купить подешевле. И никого в этом месте не тревожила совесть, ни у кого не шевельнулось даже тени осуждения, ни у кого не появилось ни капли жалости, никому не было дела до того, что товаром здесь являлись люди, живые люди с их переживаниями и чувствами. Торговля себе подобными приносила колоссальные доходы, а когда дело касается денег, человек начисто забывает все праведные божьи заповеди и теряет свой облик, превращаясь в ненасытное, хищное существо, каковым и остаётся до сих пор уже не одну тысячу лет. Исчезают народы, поклоняющиеся древним богам, сменяются боги, которым поклоняются народы, а сущность человеческая не меняется. И все боги земли спокойно взирают на алчное творение своё и похоже не стыдятся созданного ими венца вселенной.
Корбо не любил вдаваться в вопросы философии. Ему было чуждо самолюбование философствующей братии, но пирата всегда забавляло, когда власть предержащие, с помощью богословов, искусно оправдывали свои деяния и без зазрения совести грабили, убивали и унижали более слабых, превращая людей в бесправных рабов. И капитан искренне удивлялся, почему разбойников, занимающихся тем же самым, осуждают и казнят, а власть имущих которые совершают это в государственных масштабах, восхваляют до небес и называют великими?
Но от подобных мыслей Тэо отвлекла группа оборванцев, одиноко томящихся под палящим солнцем на окраине рынка. Хотя невольники, покорно опустив головы, терпеливо топтались в пыли, они не выглядели безропотными баранами печально дожидающимся своей участи. Корбо цепко заметил, какие ненавидящие взгляды, бросали мужчины на своего хозяина и на напыщенное сборище торгашей и направился к заинтересовавшим его пленникам. Толстый работорговец в богатом халате бранил надсмотрщика, распекая его за то, что тот плохо следит за товаром, а потом ещё и портит его. Здоровый детина с руками кувалдами оправдывался, что товар гнилой, и лучше было сразу выбросить всех в море, чем терпеть столько хлопот, которые они доставляют. Заметив кровавые следы на спинах рабов, пират догадался, что это надсмотрщик так разукрасил бедолаг и подошёл ближе. Продавец, заметив интерес незнакомца, перестал ругаться, злобно зыркнул на здоровяка и, расплывшись в слащавой улыбке, проворно заспешил к капитану.
– Господин ищет рабов на галеру? – заискивающе заговорил торговец на турецком языке, опытным глазом определив в потенциальном покупателе корсара.
– Ты очень догадлив, эфенди, – улыбнулся пират, – Тебе есть что предложить? – начал издалека он.
Толстяк сделал знак, и надзиратель вывел из-под навеса семерых крепких мужчин трёх негров, и четверых европейцев. Корбо осмотрел невольников, которые стояли со смирением оскоплённых быков, задал несколько вопросов и понял, что они ничего не смыслят в морском деле, а торговец продолжил разговор:
– Ну как? Посмотри, они полны сил и абсолютно здоровы, – начал расхваливать товар продавец надеясь поднять цену.
– Они мне не подходят, – отрезал капитан. Торговец растерялся, но, не желая терять покупателя, снова многозначительно взглянул на охранника и тот вывел ещё пять человек, но и эти не подходили пирату. Тогда Корбо показал на оборванцев, жарящихся на солнце, – Это тоже твои? – поинтересовался он.
Толстяк растеряно скривился и залепетал:
– Вряд ли господину подойдут такие рабы. Все знают, никто не может обвинить Касима в обмане, вот и страдаю от своей честности, – скорчив печальную мину, вздохнул он. – Разве я могу подсунуть негодный товар? Я не хочу, чтобы господин говорил про меня, что я мошенник, – подобострастно залебезил торговец.
Именно это и произошло недавно, когда толстяку вернули невольников. Он пытался артачиться, но на стороне раиса, которому он сбагрил рабов, была сила, и Касиму пришлось не только вернуть деньги, но ещё и приплатить сверху за издержки господина. «Хорошо ещё отделался! Могли и вовсе побить до полусмерти», – вспоминал толстяк инцидент, и тонко чувствуя людей, понял незнакомец явно не наивный ягнёнок, и лучше с таким не шутить, а вслух добавил:
– Это строптивые рабы. Они плохо исполняли обязанности, – пояснил он, и это было отчасти правдой.
На самом деле мужчины были моряками и сначала их взяли на торговый корабль, но, когда они попытались поднять бунт и захватить судно, их связали и отправили на невольничий рынок, так они и попали к Касиму. Толстяк удачно перепродал моряков на галеру, но и оттуда непокорные рабы попытались убежать и не убили их только потому, что раису, купившему их стало жаль денег, уплаченных за невольников, вот он и решил вернуть своё, да ещё получить компенсацию за тревоги. И вспоминая эту историю Касим сокрушённо вздохнул:
– Собираюсь по дешёвке продать их на рудники, для галер они не годны.
– На каком языке говорят? – поинтересовался Корбо.
– Говорите по-турецки. Они понимают, – сообщил толстяк.
Капитан оглядел рабов, те угрюмо посмотрели на господина.
– Кто из вас знает корабельное дело? – спросил пират.
– Пятеро с корабля Вильгельма III, а семеро служили Его величеству Людовику, – настороженно прищурившись, ответил мужчина, с седеющими длинными волосами.
– Голландцы и французы, – удовлетворённо хмыкнул Корбо.
– Абсолютно верно господин, – насмешливо подтвердил мужчина.
Расспросив сколько времени, парни прослужили на кораблях, какие должности занимали и в каких стычках участвовали, капитан довольно улыбнулся. Пленники не понимали, зачем покупателю такая информация, когда для гребцов на галерах нужна исключительно физическая сила и выносливость, но к величайшему удивлению и невольников и торговца, Корбо заявил, что берёт всех.
– Вы хорошо подумали, уважаемый? – беспокойно засуетился Касим. – Я призываю в свидетели всех вокруг, – обратился он к другим работорговцам. – Я предупреждал господина! Это плохие рабы! Пусть потом не заставляет меня вернуть деньги! – воскликнул толстяк, не веря своему счастью, что может разом избавиться от негодного товара.
– Не беспокойся, эфенди, этого не будет, – усмехнулся пират.
Правда, капитану всё равно пришлось поторговаться. Догадавшись, что почему-то покупателю нужны именно эти невольники хитрый Касим попытался задрать цену, но не на того напал, пират умел вести дискуссию и при этом быть убедительным. Расплатившись, Корбо приказал рабам идти за ним. Толстяк любезно предоставил господину двух надсмотрщиков, и моряки с изумлением посматривая на капитана и настороженно переглядываясь, побрели за новым хозяином, оглашая дорогу звоном цепей. Заметив красноречивые взгляды пленников Корбо предупредил:
– Даже не думайте нападать на меня. Головы будут целее, – уточнил пират, чем снова озадачил невольников: – как он заметил и догадался о их намерениях? – размышляли они.
Ободранная процессия подошла к порту, рабы угрюмо разглядывали галеры, скучающие у причала, стараясь угадать на которой из них им предстоит коротать свои дни, но к изумлению моряков, они миновали причал и последовали дальше, и только когда увидели доки, парни догадались, что корабль находится на ремонте. Господин остановился возле великолепного фрегата, под названием «Поцелуй Фортуны», на котором полным ходом шла работа по очистке днища, и засмотрелся на корабль, а пленники, предположив, что им придётся выполнять грязную работу на ремонте судна, поплелись к соседней галере.
– Куда это вы направились? – усмехнувшись, спросил господин, мужчины остановились и непонимающе взглянули на него, – Вот наш корабль, – кивнул Корбо на фрегат.
– Господин, но это не галера! На этом корабле гребцы не нужны! – удивились они.
– Вы абсолютно верно подметили, мне не нужны гребцы. Мне нужны надёжные и знающие моряки.
– Мы не собираемся менять веру, – гордо ответил за всех седоволосый, полагая, что корсар собирает людей для набегов, но в команду могли принять исключительно мусульман.
– И не надо, – усмехнулся Корбо, – Мне абсолютно плевать какой вы веры, католики, протестанты или ещё кто, – мужчины удивлённо посмотрели на него, а капитан приказал надсмотрщикам снять цепи.
Верзила, вылупив глаза, пытался убедить господина этого не делать, но Корбо был твёрд и надзиратели, пожав плечами подчинились. В конце концов, какая им разница свои деньги они получили, а дальше новый хозяин пусть сам разбирается со своим приобретением, тем более его предупреждали и это слышало пол рынка. Когда цепи сняли, и надсмотрщики удалились, пленники продолжали стоять перед капитаном в нерешительности.
– И вы не боитесь, что мы убежим? – озадачено спросил седоволосый.
– И куда вы надумали бежать? – поинтересовался пират, ухмыльнувшись, пленники озадачено молчали, – Думаю, это будет крайне глупо с вашей стороны, когда есть возможность вернуться на родину на моём корабле.
– Кто вы господин? Вы не турок, я сразу понял по вашему разговору, – проговорил седоволосый. – Вы араб?
– Неужели у меня такое плохое произношение? – нахмурился Корбо.
– Нет, говорите вы хорошо, но акцент всё же есть.
– А ты откуда так хорошо знаешь язык? – поинтересовался капитан.
– Мой отец был наёмником, – пояснил моряк, – и в одном из набегов взял турчанку, она и стала моей матерью, – пожал плечами он.
– Интересные подробности, – улыбнулся Корбо, – Как тебя звать? – поинтересовался он.
– Андрис Янсен, – ответил мужчина.
– Андрис, может твоя мать знала и испанский? – спросил Корбо по-испански, лица мужчин сначала выразили удивление, а потом их глаза заискрились недобрым блеском.
– Так вы испанец господин? – зло прищурился Андрис. – Какое коварство судьбы. Сначала испанцы уничтожили наш корабль и продали в рабство маврам, а теперь испанец выкупил нас у мавров, – усмехнулся он. – И что такого вы сделали на родине, сеньор? Что вынудило вас предать и соотечественников, и веру? Что заставило разбойничать вместе с османами? – презрительно спросил седоволосый.
– Да, твой испанский совсем никуда не годится, – проговорил Корбо и неожиданно перешёл на французский, чем совсем привёл в замешательство пленников. – Ты ошибаешься, Андрис. Я не предавал ни страну, ни веру. И здесь я нахожусь исключительно по деловым соображениям. Правда, насчёт разбоя ты угадал, – улыбнулся пират. – Только разбойничаю я больше в Антильском море. А сейчас планирую получить от короля Людовика разрешение заниматься тем же самым, но под флагом его величества. Я капитан Корбо, – представился Тэо, убедившись, что надсмотрщики удались на достаточное расстояние, и не могут его услышать. Капитан не решился открываться раньше, не желая испытывать судьбу и проверять, как отнесутся местные власти к тому, что к ним забрёл пират не их веры. – Эти цепи оставьте себе на память, – показал Корбо на кандалы. – Я готов принять вас в свою команду, если вы готовы подписать наш устав. Никого неволить не стану. Кто не желает служить под моим началом может сойти в порту во Франции, куда мы вскоре планируем направиться. Только на корабле придётся поработать, оплачивая тем самым свой проезд домой, – усмехнулся капитан. – А теперь я познакомлю вас с моей командой. Парни помогут вам разместиться и покормят. Думаю, и одежонкой поделятся, – осмотрев плачевный вид моряков, добавил он. – Надеюсь отплыть через неделю, другую. Тогда и сообщите своё решение.
Капитан отвёл бывших невольников к своему экипажу. Пираты радушно приняли бедолаг и позднее все вместе направились в ближайший кабак отметить счастливое освобождение соплеменников, а заодно послушать историю пленников. Корбо не сомневался, после совместного возлияния они вольются новобранцами в команду «Поцелуя Фортуны» и отработают своё освобождение с троицей. Для полной комплектации экипажа Тэо не хватало человек десять, но у него оставалось достаточно времени, чтобы решить эту проблему.
Вполне довольный собой капитан возвращался в дом приятеля, но взглянув на шкатулку, которую купил на рынке, снова невольно вспомнил об Эстель. Мужчина с досадой нахмурился и тяжело вздохнул, но неожиданно ему на память пришла история семилетней давности. Они тогда стояли в порту Марселя, и Тэо пылко увлёкся одной молодой вдовушкой. Отдавшись горячей страсти, парень проводил с девушкой все ночи напролёт и безумно переживал, страшась разлуки с красоткой. Корбо вспомнил, как отец успокаивал его и убеждал, что он быстро остынет, когда женщина останется за горизонтом. Молодой человек не верил, ему казалось, он не сможет забыть такое манящее тело и неизбежное расставание с возлюбленной тревожило его. Но каково же было удивление Тэо, когда, как и говорил отец, покидая берег, он ощутил, что мысли о вдовушке начали таять, превращаясь в тонкую, невесомую ничего не значащую дымку. Так буйные волны, грозно накатываясь на камни, неожиданно разбиваются в мельчайшую хлипкую пыль, теряя всю свою неистовую силу. И чем дальше становилась земля, тем меньше его тревожили воспоминания о случайной подруге.
Вспомнив давно забытый случай Корбо заметно взбодрился и подумал: – возможно, и на этот раз не стоит так себя терзать, и как только испанка исчезнет из его жизни, он неминуемо забудет её. Эта мысль обрадовала капитана и примирила с самим собой. В следующую секунду он с лёгкостью нашёл оправдание себе, рассудив, что давал слово команде не прикасаться к пленнице на корабле, а что он делает на суше, никого не волнует. Сердце пирата, получившее неожиданное послабление, радостно запело, понимая, ничто не мешает ему этой ночью обнимать желанную женщину и наслаждаться ею. И уже совершенно умиротворённый, Корбо зашёл в дом и направился в крыло, где находились покои Эстель. Неожиданно слуги преградили мужчине дорогу. Пират нахмурился, чувствуя, как раздражение заполняет грудь, но тут заметил Рауля и возмутился:
– Что за дела? Почему они меня не пропускают?
– Корбо, там находится женская половина, – снисходительно объяснил хозяин и улыбнулся, – Посторонним мужчинам нельзя туда заходить.
– Меня не интересуют твои женщины, – недовольно, произнёс Тэо. – Я хочу видеть свою заложницу, или ты решил, что теперь она твоя пленница? – зло сощурился пират.
«Я уже понял, что тебя не интересуют мои женщины», – усмехнувшись, подумал Илхами, но заметив, как напряжённо смокнулись челюсти капитана и гневно задрожали ноздри, раис решил не дразнить приятеля и не сориться с ним:
– Что ты, Корбо! Прости, – миролюбиво ответил он, – Я не забыл, сколько отчаянных голов ты снёс, отстаивая свою добычу. – улыбнулся Илхами и сделал знак своим людям, – Пропустите его. – приказал господин и те покорно расступились.
– Ты совсем турком стал, – уже успокоившись, фыркнул на ходу пират и направился по галерее к комнате Эстель.
Переступив порог, Корбо увидел девушку. Пристроившись на подушках, Эстель задумчиво перебирала пальцами струны лютни, и сердце капитана вновь взволновано задрожало. Девушка подняла на мужчину свои огромные глаза, и Тэо заметил в них печаль.
– Переживаешь, почему до сих пор нет твоего отца? – участливо взглянув на пленницу, предположил он. Эстель не ответила и грустно опустила голову, словно соглашаясь, хотя причина её тоски была не в отце, а в нём самом. – Не грусти, он обязательно за тобой приедет, – ласково сказал капитан и печально вздохнул, ощущая, как неприятно кольнуло его грудь. Он подошёл к девушке, сел рядом, улыбнулся и протянул шкатулку, – Смотри, что я тебе принёс.
С любопытством взглянув на капитана, Эстель взяла ларчик, открыла и оттуда полилась нежная мелодия, а русалка, отражаясь в зеркале закружилась в незамысловатом танце. У девушки по-детски радостно засияли глаза, и она улыбнулась.
– Она похожа на тебя, – тихо произнёс Корбо. – Такая-же красивая и хрупкая, – добавил он и нежно погладил по её волосам, откровенно любуясь пленницей.
Эстель с досадой почувствовала, как её душа безвольно затрепетала от одного ласкового взгляда и тёплого прикосновения капитана. Только утром, обидевшись на его холодность, аристократка давала себе слово, что будет тверда и не позволит больше пирату прикасаться к себе, но вот он рядом, вновь такой внимательный и нежный и она с отчаяньем чувствовала, как её сердце тает. А когда Корбо поцеловал её, она безропотно потянулась к нему… Но тут в комнату вошла Фатима и растеряно остановилась на пороге. Заметив служанку, мужчина нехотя выпустил Эстель из объятий и встал:
– Сеньорита, я, пожалуй, пойду. Я и так нарушил местные приличия, явившись на женскую половину, – улыбнулся он, – Встретимся за ужином, – пообещал Тэо и вышел.
Проводив капитана взглядом, девушка вновь открыла шкатулку и, слушая музыку, любовалась маленькой русалкой. Она счастливо улыбнулась, такой знак внимания со стороны пирата тронул Эстель, и она тут же забыла свои обиды.
Вечер прошёл, как и предыдущий, за непринуждённой беседой, а закончив приятную трапезу, Корбо без стеснения увёл девушку к себе, хотя и заметил в глазах хозяина некоторую досаду. В эту ночь капитана не сбивал с ног бурный поток. Тэо овладел пленницей осознано, наслаждаясь каждым мгновением, с упоением слушая её взволнованное дыхание и сладкую музыку тихих стонов. Пират был счастлив, чувствуя, как испанка отвечает и тянется к нему. Убедив себя, что когда придёт срок он легко откажется от пленницы, Корбо больше не изводил себя и не ругал за слабость, а просто наслаждался жизнью. Ночь была упоительной, и они долго дарили друг другу нежные поцелуи и наслаждались земным чувственным блаженством.
Положив голову на плечо капитану, девушка взволновано думала, что же такое с ней происходит? Сердце в груди аристократки тоскливо томилось и отчаянно рвалось к пирату, готовое закричать, как оно безумно любит его. Но терзаемая сомнениями, Эстель молчала: – не пристало девушке первой признаваться в любви мужчине, во все времена такое считалось бесстыдным. Тем более бедняжку страшило, как отнесётся лихой пират к её чувству? Вдруг просто посмеётся и растопчет её нежное и ранимое сердце. Она вздохнула. Испытывая мучительные метания души, её разум безжалостно добавлял яда в девичью душу, убеждая, что эта любовь не может принести ей счастья. Отец никогда не согласится отдать дочь замуж за безродного пирата. А она не решиться пойти наперекор ему, понимая, что подобный поступок может просто убить его. Да и в любом случае общество не примет этот брак, ни в Испании, ни в какой другой стране… Они будут изгоями для всех. Хуже того, Корбо и вовсе вне закона, и в любой момент его могут просто казнить.
Но тут из своей норы выползла самодовольная гордость и презрительно захихикала, измываясь над несчастной влюблённой: – «О чём ты думаешь?! С чего ты вообще взяла, что он собирается на тебе жениться? – зло потешалась она, – Кажется, он совершенно четко сказал: – ему не нужна жена! И ты ему не нужна! Ты для него добыча! Наложница! Игрушка для услады тела, с которой он скоро наиграется и продаст, если не отцу, так своему французскому мавру!» – безжалостно жалила гордость, и от этой мысли Эстель захотелось разрыдаться. Она еле сдержалась, и украдкой утерев набежавшую слезу, высвободилась из рук капитана и отвернулась. «Какая же я дура! – терзала себя Эстель, – Как я могла влюбиться в пирата?» – утирала слёзы девушка пока, наконец, не уснула.