Глава 5
Распрощавшись с Долорес, Эстель загрустила. Чувствуя на душе тоску, сеньорита задумавшись смотрела в окно и, в пол уха слушала весёлый щебет Лусии, которую, наконец, вернули хозяйке. Эстель было жаль расставаться с графиней, с которой они за последние дни особенно сдружились. Гордая сеньора оказалась совсем не такой заносчивой и самолюбивой, какой она казалась Эстель вначале. Девушка поняла – под высокомерной маской графини скрывается добрая душа. Просто бедная Долорес, опасаясь, что её ранят, так защищала себя, а её неразборчивость в связях объяснялась поиском любви, которой женщина не получила от мужа. И вот Долорес ушла, а она всё ещё оставалась на корабле, и пленница неожиданно почувствовала беспокойство, а вдруг отец опоздает? Или не сможет найти нужной суммы? Зная, насколько дорога до Алжира опасна, Эстель старательно гнала от себя самую страшную мысль, что с отцом могло случиться несчастье и от боязни потерять единственно близкого ей человека к глазам дочери подкрадывались слёзы. А что тогда станет с ней? Её совсем некому будет защитить, – понимала она.
Тут сеньорита подумала о капитане. После бунта команды, она видела его только мельком и слышала его голос. Похоже, пират потерял к ней всякий интерес, предположила Эстель и не удивлялась. Она помнила, как Корбо говорил, что его любовь – это море, ну ещё корабль, который для моряка дороже всего. От этой мысли у девушки обижено щемило сердце, и она старалась не думать о пирате, и злилась на себя, когда понимала, что вновь вспоминает его. Теперь дни, проведённые с капитаном, казались Эстель каким-то затмением сознания или сном, и она отчаянно надеялась, обязательно забыть всё, что с ней произошло на пиратском корабле, когда она вернётся домой. «Домой… – грустно подумала она, – До дома ещё так далеко… А если Корбо не дождётся отца? Он продаст меня на невольничьем рынке?» – тревожно вздрогнуло сердце пленницы, и она поняла, что произнесла это предположение вслух, поскольку Лусия заверещала:
– Думаете, сеньор Бернардо не привезёт выкупа? – озабочено проговорила служанка, и недолго думая добавила, – С другой стороны, мне, простой девушке, какая разница, где прислуживать? Лишь бы хозяин был добрый, – вздохнула она, – Да и вам сеньорита, не стоит расстраиваться. Порой мужья в Испании держат жен и дочерей в таком же заточении, как мавры в своих гаремах.
Эстель только удивлённо взглянула на Лусию, поражаясь с какой быстротой служанка готова принять новые обстоятельства жизни. И подумав, девушка поняла резонность слов служанки: длительное пребывание земель Испании во владении арабов наложило отпечаток на уклад и обычаи страны, в том числе и на отношение к женщинам. Но почему же её душа продолжает томиться от мысли, что капитан может продать её? – терзалась сеньорита. Вдруг Эстель поняла, это будет означать, что она действительно ничего не значит для него, она обычная пленница, за которую можно сорвать хороший куш, она просто товар, она добыча. И именно это понимание изводило бедняжку.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился капитан.
– Соберите необходимые вещи, вы сходите на берег, – спокойно, но твёрдо сообщил Корбо женщинам.
– Вы намерены продать нас? – похолодела Эстель, и её сердце испугано взметнулось, – Подождите немного! Отец обязательно приедет за мной! – взмолилась она.
– Не волнуйтесь, сеньорита, я не собираюсь вас выставлять на невольничьем рынке. По крайней мере пока, – хмыкнул пират. – Просто корабль отправляется в док на ремонт, и вы не можете оставаться здесь. Поживёте в доме моего знакомого, пока ваш отец не явится за вами, чего я жду не меньше вашего, – холодно усмехнулся Корбо.
Испанки быстро собрались. Матросы вынесли вещи и погрузили в небольшую повозку, туда же сели и Эстель со служанкой. Фигурку Эстель облегало салатовое шёлковое платье, золотистые локоны обрамляли её прекрасное личико, и Тэо, взглянув на девушку, почувствовал, как внутри у него опять что-то дрогнуло, мужчина нахмурился и спешно отвёл глаза. «Скорей бы твой отец забрал тебя», – недовольно подумал пират, чувствуя, что злиться скорее на себя, чем на отца Эстель. Он вскочил в повозку, и возница, щёлкнув кнутом заставил лошадь трогаться с места. Повозка осторожно пробиралась по узким улицам города. Для сеньориты, никогда не покидающей земель Нового света, в чужой стране было всё интересно. Эстель с любопытством осматривалась и, разглядывая местные диковины, с детской непосредственностью выражала восторг. Увидев верблюдов, девушка широко открыла глаза и засмеялась: – таких удивительных животных ей ещё не доводилось встречать. Потом её внимание привлекли проходившие мимо женщины, укутанные с головы до ног в тёмные материи. Хотя испанские дамы тоже носили вуали, как отголосок владений мавров, но ткани не были столь плотными и испанки делали это исключительно кокетливо. Затем Эстель поразили разносчики с блюдами и кувшинами на головах. Она не понимала каким образом они так быстро передвигаются, при этом умудряются ничего не уронить и ухитряются не пролить ни капли содержимого. Глаза сеньориты светились, и она не замечала, что прохожие с не меньшим интересом рассматривают её. Один разносчик, засмотревшись на необыкновенную девушку, столкнулся с торговцем, шедшим навстречу, и оба рассыпав свою поклажу, начали истошно ругаться. Корбо продолжал хмурится, не понимая, что его больше раздражает, то что Эстель привлекает к себе внимание, либо то, что он сам не в силах оторвать от неё глаз. Не выдержав, капитан остановил повозку, открыл сундук, достал из него шарф из вуали и накинул на голову, пленницы, прикрывая её лицо.
– Вы что не видите? Здесь не пристало так выставлять себя! – проворчал он.
Эстель растерялась, но не стала спорить. Дальше испанка следовала накрытая вуалью, словно канарейка в клетке, и старалась более сдержано выказывать интерес к окружающим её непривычным вещам. Вскоре повозка остановилась у шикарного особняка. Из дома высыпали слуги, и низко кланяясь с величайшим почтением, как и подобает приветствовать знатных господ, провели гостей в дом. Хозяин вышел в просторный холл, радушно встречая друга. Человек, одетый в богатые восточные одежды улыбнулся гостям, и Эстель с подозрением взглянув на капитана проговорила:
– Вы же говорили, что он француз, – забеспокоилась она.
– Неужели вы думаете, я обманул вас, чтобы заманить сюда? – усмехнулся Корбо, и уточнил. – Я бы не стал себя так утруждать. Поверьте, он чистокровный француз, – подтвердил пират. – Только принял веру османов и перенял местные обычаи. Это нормально если хочешь добиться успеха и признания в чужой стране, – объяснил капитан и обратился к приятелю. – Рауль, сеньорита не верит, что ты француз, – улыбнулся Тэо, – и решила, что я решил продать её в дом алжирскому бею.
Раис галантно поклонился, как это принято при дворе Людовика, правда, в таком костюме это выглядело несколько комично, но мужчина не смущаясь обратился к гостье:
– Сеньорита это чистейшая правда, – заверил он. – Я Рауль де Броссе уроженец Парижа, только теперь меня зовут Ильхами. Разрешите поцеловать вашу руку, – вежливо попросил дворянин, Эстель благосклонно улыбнулась и протянула ладошку, мужчина коснулся губами её пальчиков и не выпуская руки произнёс. – Ну а насчёт дома, капитан прав. Я могу только мечтать, чтобы такое прелестное создание, как вы украсило моё скромное жилище, – излишне поскромничал хозяин.
– Скажи лучше твой гарем, – насмешливо уточнил Корбо и Ильхами недовольно взглянув на друга, повёл гостей по своим владениям.
Не скрывая восхищения от утончённой красоты испанской пленницы, раис осыпал гостью витиеватыми комплиментами. Эстель смущалась от избытка внимания со стороны господина, но Илхами не унимался, ему нравилось наблюдать, как девушка смущённо отводит глаза и краснеет. Корбо со злой усмешкой, наблюдал за приятелем, но не мешал тому рассыпаться в любезностях, а Ильхами между тем завёл гостей в комнату:
– Сеньорита, эти покои приготовили для вас, – сообщил он и с удовлетворением отметил удивление, смешанное с восхищением в глазах аристократки. – Надеюсь, вам здесь понравится. Если что-то понадобится, только скажите, и любой ваш каприз будет исполнен, – улыбнулся раис.
Явно поражаясь богатством убранства помещения Эстель огляделась. Стены выложенные из белого камня были украшены мозаикой из смальты6. Через цветные стёкла, вставленные в решётки окон искусно вырезанные в белом камне, проникал мягкий таинственный свет. Свод потолка поддерживали белоснежные колоны, словно кружевом полотном покрытые тонким орнаментом. Огромный мягкий ковёр, в котором утопали ноги, раскинулся на мраморном полу цветочным лугом, а низкие диваны, обтянутые золотыми тканями, были заваленные яркими шёлковыми и парчовыми подушками, призывая отдохнуть на них. На низком столике гордо возвышался серебряный кувшин, рядом с ним стояли такие же бокалы и великолепное блюдо, на котором томно возлежали свежие фрукты, светящиеся изнутри спелостью. Эстель с Лусией замерли, девушкам показалось, что они оказались в сказке тысячи и одной ночи, но самое приятное, что поразило испанок, в комнате было прохладно и не было той изнуряющей жары, которая царила на улице. Эстель присела на подушки и почувствовав прохладу парчи, улыбнулась. Ильхами заметив, что покои понравилась гостье, произнёс:
– Одно ваше слово, сеньорита и вы сможете, стать владелицей всего этого навсегда, – улыбнулся раис.
– Ну да, затворницей в этих четырёх стенах, с решётками на окнах, – опять поддел приятеля Корбо, добавил, – Только ты забываешь, дорогой друг, спросить моего согласия, – недовольно хмыкнул он.
Ильхами виновато взглянул на капитана:
– Прости Тэо, я несколько увлёкся, – признался он и пират вновь усмехнулся.
Мужчины раскланялись и вышли, оставив женщин одних. Как только за ними закрылась дверь, Эстель с удовольствием растянулась на широком диване. Она ощутила насколько приятно оказаться на твёрдой земле, а не болтаться посреди океана на хрупкой посудине. Неожиданно с противоположной стороны открылась дверь, на которую девушка сначала не обратила внимания и оттуда вышли две женщины и увели растерявшуюся Лусию. Эстель осталась одна. Затем зашла молодая девушка с бронзовой кожей и карими миндалевидными глазами:
– Господин Ильхами приставил меня к вам. Меня зовут Фатима, – сообщила девушка, на испанском языке.
– А где моя служанка? – насторожилась Эстель.
– Не беспокойтесь, с нею всё в порядке, о ней позаботятся. Она не знает дома и наших обычаев, поэтому я буду прислуживать вам, – объяснила Фатима. – Госпожа, для вас приготовили баню, желаете после дороги помыться? – покорно склонив голову, спросила девушка.
– Конечно! – обрадовалась Эстель, и служанка повела гостью в специально оборудованные комнаты для купания.
Оказавшись, в турецкой бане, испанка поразилась: – вода лилась из встроенных в стену кранов, и ею можно было обливаться сколько хочешь. Струи были тёплыми, и девушка чувствовала, как с неё вместе с водой сбегает усталость от долгого путешествия в море. Служанка омывала тело девушки, натирая её приятно пахнущими составами, и кожа становилась мягкой и бархатистой, а волосы просто струились и скрипели от чистоты. Никогда ранее Эстель не получала столько удовольствия от купания. Кичащиеся своей культурой европейцы мылись редко, довольствуясь в лучшем случае ванной тёплой воды. Закончив омовение Фатима обтёрла тело госпожи мягкой тканью и накинув лёгкую рубашку провела обратно в комнату, а по дороге вдруг произнесла.
– Я хорошо вас рассмотрела, госпожа. Вы достойны гарема бея, – улыбнулась служанка, по-видимому, её слова должны были порадовать Эстель, поняла сеньорита.
Но девушку совершенно не прельщала перспектива оказаться в золотой клетке с сотней таких же пленниц, как она. Сердце бедняжки вновь охватило волнение: – может капитан, в самом деле, уже продал её? – испугано предположила Эстель.
– Я могу увидеть капитана Корбо? – настороженно поинтересовалась она.
– Нет, госпожа. Капитан вместе с хозяином покинули дом. Они вернутся после обеда. – ответила Фатима, – Отдыхайте. – предложила служанка. – Позже я помогу вам одеться.
Эстель задумалась, не зная радоваться ей тому, что сказала Фатима или пора расстраиваться? Но понимая, что все равно она ни чего изменить не может, девушка растянулась на подушках, почувствовала блаженство от чисто вымытого тела и прохлады ткани и вскоре уснула…
Проснувшись, Эстель заметила разложенное возле неё платье восточного покроя. На её удивлённый взгляд, Фатима сообщила:
– Сегодня вечером вы ужинаете с господином и капитаном Корбо. Вам оказана большая милость, госпожа, – вновь улыбнулась девушка. – Обычно женщин не допускают на встречи мужчин, разве только тех, кто их развлекает, – благодушно пояснила Фатима.
– Но это не моё платье, – показала девушка на наряд.
– Да, это подарок хозяина.
Испанка растерялась, не зная стоит ли принимать подарки от странного француза?
– Вы обидите господина, если откажетесь, – предупредила гостью служанка, видно по лицу сеньориты догадавшись о её сомнениях, и Эстель решила не противиться.
Позже Фатима помогла ей одеться, и сеньорита ощутила, насколько прохладный шёлк приятно касается тела, а покрой платья не сковывает движений: – не то, что корсаж, принятый в Европе. В то же время наряд подчёркивал все формы, делая женщину особенно соблазнительной, что сильно смущало скромницу. Открытая шея и чуть прикрытая грудь, юбка без фижм, облегающая бёдра и что самое ужасное – при движении ткань струилась по ногам, обнажая ступни. Для испанки это было слишком откровенно. Волосы сеньориты Фатима расчесала гребнем, часть собрала на затылке, а остальные оставила свободно спускаться по плечам и спине. Служанка с явным восхищением рассматривала девушку, никогда она ещё не видела столь красивых золотистых волос, светлой нежной кожи и таких синих глаз. Фатима принесла драгоценности, Эстель возмутилась, это уже переходило за рамки гостеприимства, но служанка убедила сеньориту, одеть их на один вечер, не принимая за подарок, и когда были сделаны последние штрихи, Фатима восторженно произнесла:
– Нет, госпожа! Вы достойны гарема самого султана! – добродушно улыбнулась служанка, а у пленницы тревожно задрожало сердце…