Глава 4
Плаванье продолжалось. После не состоявшегося бунта, капитан заходил в свою каюту только спать, даже ел вместе с командой, Эстель к себе, как и обещал, не приглашал и целыми днями либо находился на мостике делая измерения и корректируя курс, либо следил за работой вахтовых и команды, проверяя и контролируя всё на свете. Наверное, на корабле не осталось ни одного места, куда бы Корбо не сунул нос и не сделал замечания. Даже спустился в самый нижний трюм, где плескалась зловонная жижа, регулярно просачивающаяся через борт, и отругал за нерасторопность матросов, откачивающих её. Через три дня команда, отходившая ко сну, угрюмо молчала и растеряно переглядывалась. У кого под глазом светился синяк, у кого исчез зуб или распухла губа. Форест устроившись в гамаке, злорадно наблюдал за притихшими моряками. Первый не выдержал Кловис и проговорил.
– Наш-то словно взбесился! За любую провинность орет, а проштрафишься чуть более, сразу в морду или наказание, какое установит. И главное понимаю, всё по закону! Но всё равно обидно, – посетовал щуплый пират.
– Насколько я помню, вы этого и хотели? – ехидно спросил Форест, – Вам не нравилось, когда капитан к вам относился по-человечески, а теперь чем не довольны? Получите, чего заслужили, – хихикнул мастер парусов.
– Да. И чего нам не хватало? – согласился Санчес, – Ну подумаешь, развлекался с девчонкой, – пожал плечами парень и команда разом печально вздохнула.
– Чего на него нашло? Словно дьявол в него вселился, – проворчал Лорент, потирая скулу: – сегодня Корбо обнаружил отсыревший порох и главному канониру не поздоровилось.
– Вы лишили его радости, – печально ответил Форест, – Отобрали любимую игрушку, – пояснил он.
– Всё равно мы скоро должны отдать её. – возразил Нихель.
– Тогда бы вы были не виноваты, – сообщил мастер парусов, – Вы же знаете, насколько Корбо не любит, когда его заставляют делать, что-либо против его воли. Чего было лезть? Потешился бы капитан ещё несколько дней… Что вам жалко, что ли? Позавидовали чужому счастью… – с укором произнёс Форест, и парни согласились, действительно зачем послушались этого Понса?
– Остаётся терпеть и ждать, когда он успокоится… Не может же он вечно злиться? – проговорил Кловис.
– Когда девчонка покинет корабль, тогда видать и успокоится, – предположил Санчес.
– Я же говорил – Русалка! – прогудел большой Джо и печальный вздох мужчины прошелестел по кубрику, подхваченный остальными моряками.
Ещё немного поболтав о скором прибытии в порт, команда мирно захрапела, завтра мужчин ждал новый беспокойный день. Капитан между тем продолжал ворочаться в постели, несмотря на усталость, он опять не мог уснуть. Оставшись в каюте один, пират, пытался отогнать мысли о Эстель, но образ синеглазой русалки вновь и вновь посещал мужчину, и он чувствовал себя голодным львом, от которого прячут добычу. Корбо буквально чуял манящий запах, исходящий из-за перегородки, но получить желаемое не мог, и злобное раздражение охватывало его душу. Порой, капитану как зверю хотелось расцарапать проклятую стену, за которой находилась девушка, и он начинал ненавидеть и себя, и Эстель, и всю свою команду. Когда мужчина наконец засыпал коварная сеньорита забиралась к нему в постель и лаская поцелуями, тревожила пирата своим гибким телом. Он стискивал девушку в объятиях, но лукавая русалка неожиданно исчезала, а проснувшись, капитан обнаруживал в руках скомканную подушку и даже, как-то швырнул ею о стену, разозлившись на себя. Чувствуя, как злость вновь вскипает в нём, готовая разорвать изнутри, Корбо вставал, ощущая непреодолимое желание выплеснуть её на кого-либо и стремясь исполнить такую потребность, лазил по кораблю, выискивая повод выпустить пар.
Наконец фрегат подошёл к северу африканского континента. Благополучно минуя Гибралтарский пролив «Поцелуй Фортуны» благоразумно жался к берегам владений османской империи не желая встречаться с испанцами. Корбо достал из тайника грамоту, полученную у знакомого раиса4 французского происхождения, которая сообщала о принадлежности судна к флотилии османов и над кораблём взвился штандарт турецкого корсара. Не желая вызывать лишних вопросов, Тэо переоделся в одежду, которую предпочитали османские моряки. Единственно капитан не изменил любимому цвету и гордо возвышался на мостике в шароварах и рубахе грозным чёрным изваянием, а загорелая кожа, борода и красная феска на голове только добавляла французу вид турецкого подданного. Команде тоже был отдан приказ переодеться, и пираты, скинув оборванные штаны и рубахи, щеголяли по палубе в шароварах. Неподалеку прошли незнакомые корабли, но Корбо не волновался, ни в «Поцелуе Фортуны», ни в его в капитане ни кто бы не нашёл ни чего французского, а проплывающие мимо парусники, как и его фрегат явно следовали к порту Касба5 служившему базой османским пиратам.
При появлении на горизонте побережья, настроение команды определённо улучшилось, парни жаждали развлечений, мечтая скорее спуститься на берег. Местные шлюхи славились исключительной искушённостью в ремесле, а вино ценилось за вкус и крепость. Хотя и первое, и второе было под запретом в мусульманской стране, но кто может помешать наслаждаться порочным, когда на кону стоят большие деньги?
Фрегат обошёл огромный мол, защищающий порт от шторма, построенный ещё корсаром Барбаросса в прошлом XVI веке. Вернее, строили его тысячи христианских рабов, пленённые османами, но восхищение и слава обычно достаётся могущественным властелинам, а не несчастным строителям, усеявшим своими костями величественные, а зачастую просто тщеславные сооружения сильных мира сего.
«Поцелуй Фортуны» разразился приветственным пушечным залпом, красиво вошёл в гавань и сделав искусный манёвр, бросил якорь у причала, где расположилось несколько десятков судов. Рядом с изящным фрегатом соседствовали галеры – гребные и парусные, полутора мачтовые галиоты, двухмачтовые бригантины, а также парусно-гребные трёхмачтовое шебеки с косыми парусами, пинассы, тартаны и множество других более мелких судёнышек и лодок.
Вместе с Корбо в порт зашли галеры средиземноморских корсаров, за которыми согласно обычаю, понуро приспустив флаги следовали захваченные суда. Парусные пленники знали о своей участи: – и люди и товары всё пойдёт на продажу. Возвестив об удаче, торжествующей пушечной пальбой, корабли пришвартовались, готовые побыстрее освободиться от грузов. Любая пиратская добыча приносила доход, и на ней богатели беи, раисы и их компаньоны и в этом они ничуть не уступали европейцам. Даже если это не золото и серебро, а самые обычные средиземноморские грузы – хлопок, ткани, сахар, зерно или продукты питания – всё обогащало корсаров. Все получали свою долю от добычи, только гребцы – рабы не считались людьми и не получали ничего, кроме миски похлёбки и свистящего кнута.
Французские флибустьеры облегчённо вздохнули, наконец, они достигли цели своего пути. Корбо к этому времени поостыл и меньше тиранил команду, но недавний инцидент всё же оставил неприятный осадок на душе капитана. Мысли об Эстель пират старательно отгонял, убеждая себя, что всё это пустое и не нужное ему. Правда сердце несмело пыталось возразить хозяину, но Корбо не позволял ему высказаться против, решив, что как только получит выкуп и избавится от девушки, сразу забудет о ней, как и она о нём.
Спустили трап, и большинство членов команды отправилось в город. Оставшись на фрегате, капитан отдавал последние распоряжения, но вскоре заметил, спешащих к кораблю людей, среди которых узнал мужа Долорес, графа дель Кастильо. Оказывается, судья уже успел прибыть в порт, и второй день томился в ожидании парусника пиратов. Фердинанд со своим помощником, с опаской посматривая на разбойников, важно поприветствовал капитана и Корбо сошёл к господам на берег. За сеньором поднесли тяжёлый ларец и поставили перед пиратом. Капитан приказал открыть сундук, и взору парней предстало золото. Довольно хмыкнув, Тэо сделал знак и тут же два матроса, забрали ларец и занесли его на корабль. Вскоре вывели Долорес.
Услышав, что муж уже ждёт её, графиня тепло попрощалась с Эстель.
– Не переживай, девочка, твой отец скоро заберёт тебя, – взглянув в испуганные глаза девушки, утешала сеньора, – Скоро мы встретимся и будем со смехом вспоминать наши приключения, – заверила Эстель женщина и вышла из каюты.
За графиней вышли её компаньонка и служанки. Испанки гордо проследовали к трапу и взглянув на своих матросов, Корбо заметил на физиономиях разбойников, некоторое сожаление, парней вполне устраивало наличие женщин на судне. Долорес вальяжно подошла к капитану и попрощалась, не забыв состроить глазки.
– Думаю, сеньора мы больше не встретимся с вами, – улыбнулся он, – Желаю на этот раз без приключений добраться до Испании.
– И я надеюсь на это, – мило улыбнулась графиня, ничуть не стесняясь своего мужа.
– На то, что мы не встретимся или на то что вы спокойно доберётесь до Испании? – продолжил игру капитан.
– И на то, и на другое, – кокетливо хмыкнула она.
Женщина грациозно прошла по трапу, подошла к мужу, и жеманно подставила щёку для поцелуя. Фердинанд чмокнул жену и рассыпался в восторженных приветствиях. Подхватив руку сеньоры, граф повёл Долорес вдоль причала, периодически поднося её руку к губам. Со стороны казалось, что встретились горячо любящие супруги, безумно скучавшие друг о друге в разлуке. Корбо проводил пару взглядом. Аристократы поднялись на небольшое двухмачтовое, и похоже, исключительно проворное судно под названием «Летучий». Некоторое время капитан ожидал появления барона дель Маркоса, но сеньор так и не показался, и капитан догадался, по-видимому, муж Долорес и отец Эстель в Испании расстались, а потому дона Бернардо нет на корабле судьи. «Похоже барона стоит ждать чуть позже» – подумал пират, понимая, не такая это простая задача найти корабль, отважившийся отвести испанца в сердце корсарского царства. Но Корбо не переживал, фрегату предстояло задержаться в порту для очистки днища и починки небольших неисправностей, а потому время ещё было.
Вечером каждый член команды получил долю от выкупа за графиню и, чувствуя в карманах тяжесть золотых монет, пираты, на все лады расхваливали капитана. На каком рынке можно ещё так выгодно продать женщину? – одобрительно переговаривались они.
На следующее утро Корбо направился в дом Рауля де Броссе или как его называли в Алжире – Илхами. Капитан решил повидаться со старым приятелем и лично отнести раису причитающуюся ему долю, как ни как «Поцелуй Фортуны» зашёл в порт под его покровительством.
В поисках богатств, земли Северной Африки давно облюбовали средиземноморские проходимцы всех мастей, кроме того сюда стремились и европейские авантюристы, а потому во владениях османов можно было встретить и голландцев, и англичан, и французов, и датчан и много кого ещё. Частенько раисами и их компаньонами становились иностранцы, которые с легкостью отказывались от своей религии, соглашаясь на обрезание, и эта измена своей вере ничуть не тяготила бывших хрестьян. Рауль давно осел в землях османов. Француз владел многими языками, чем и привлёк турецкого бея и многочисленных торговцев города Касба, а потому де Броссе хорошо устроился в корсарском порту. Подзаработав немного деньжат, француз купил корабль и направился в море грабить соседей и их суда. Предприятие оказалось исключительно прибыльным. Вскоре Рауль принял ислам, без которого невозможно было сделаться респектабельным раисом и построил на свои деньги новые корабли. Оснастив суда, де Броссе подобрал команду, и барыши Илхами начали многократно преумножаться. Когда-то и Корбо ходил под началом Рауля, когда капитаном на пиратском судне был его отец. Если сначала де Броссе сам водил корсаров в походы, то вскоре оброс имуществом, обленился, растолстел и стал нанимать капитанов, которые возглавляли набеги. Но позже пленившись сказочными богатствами Нового Света, французские пираты ушли в Антильское море. Правда тогда флибустьеры преподнесли своё решение Раулю довольно изящно, заверяя переметнувшегося француза, что не подобает благочестивым католикам, каковыми они являются, ходить под началом османов.
И вот теперь Корбо уверено шагал по извилистым улицам Касбы, типичного арабского города с домами похожими один на другой. Вдоль пересекающихся дорог теснились поставленные в ряд белые кубики, на глухих фасадах которых иногда красовались крохотные зарешеченные окошечки. На улице царило оживление, но на пирата никто не обращал внимания, вид капитана не вызывал интереса у местного населения. Вокруг слышались возгласы и разговоры на арабском, берберском, еврейском, мозабитском, турецком, а также на французском и прочих европейских языках, но весь этот шум перекрывал постоянный звон невольничьих цепей. Одетые в лохмотья, немытые люди понуро брели на работу, и каждый раб держал в руке или нес на плече тяжелую полутораметровую цепь, которая заканчивалась железным браслетом, охватывающим лодыжку, многие несчастные волочили цепь за собой, а некоторые были закованы в ошейник из дерева и железа, который снимался только на время работы. Корбо слышал, что хрестьянских невольников в Касбе насчитывалось около тридцати тысяч, и теперь пират мог убедиться в истинности подобных слухов.
Каждое утро рабов выводили из подземелий, где они спали в подвешенных один над другим гамаках, и каторжане беспросветно трудились до самой вечерней зари. С наступлением темноты жизнь в городе прекращалась, освещения на улицах не было, а то бы, наверное, невольников заставляли работать круглые сутки. Капитан с сожалением посмотрел на бедолаг: – «Лучше быстро умереть, прихватив с собой хоть одного из тюремщиков, чем влачить такую жизнь», – нахмурившись, подумал вольный авантюрист и свернул в проулок.
Через некоторое время Тэо оказался на площади, где находился крупнейший невольничий рынок Бадестан, который действовал несколько дней в неделю. Торговля шла полным ходом. Здесь продавали мужчин для сельскохозяйственных работ и гребцов на галеры раисов. Детей, даже самых маленьких, без всякой жалости отрывали от матерей и отправляли на сравнительно легкие работы, самих женщин предлагали в качестве прислуги. Обычно это были взрослые или не очень привлекательные женщины. Молодых и красивых на невольничьем рынке не было, поставщики гаремов не скупились и отбирали девушек ещё на перевалочном пункте, кстати, красивые юноши ценились не меньше. Корбо не задерживался возле торговцев людьми, которые расхваливали свой товар, а покупатели, ощупывали мышцы, осматривали зубы и требовали от продавца:
– Пусть откроет рот. Он поднимет вот этот тюк? Так вот, эти двое пусть подерутся, кто победит того и возьму.
Продираясь сквозь горланящую толпу в здание местной тюрьмы, капитан надеялся встретить там Рауля. К площади как раз подошла колонна новых пленников, которую провели через весь город. Несчастных загоняли в подземные тюрьмы, и там приступал к делу переводчик, который выяснял имя, страну, род занятий и финансовое положение пленника. Особенно тщательно выявляли моряков и врачей. Так же, как и красивые девушки, хорошие специалисты обычно не попадали на невольничий рынок, поскольку прямо здесь моряков отбирали раисы и вербовали на пиратские суда, где мореплаватели могли даже сделать карьеру и дослужиться до капитанской должности, если соглашались на обрезание и принимали веру.
– Капитан? Кормчий? Пушкарь? Плотник? – спрашивал переводчик и отбирал нужных людей.
Те пленники, которые не имели необходимых раисам знаний, и за которых не могли дать выкуп, ждала участь каторжников. Одно время несчастные надеялись, что их выкупит какой-нибудь религиозный орден, и порой рассчитывая на это, старались снизить для себя сумму выкупа и жаловались на плохое здоровье или бедность. С другой стороны, если раба покупали за хорошую цену, то к нему и относились лучше, как к доброй лошади или ценной утвари.
Корбо прошёл мимо щёголей в европейской одежде. Это были королевские чиновники, которые присутствовали при сортировке живого товара. Капитан остановился, заслышав французскую речь и по разговору понял, что французский консул пытается договорится о возвращения без выкупа пленников и пленниц, имеющих во Франции влиятельных родственников. В зависимости от текущей политической конъюнктуры европейцам иногда удавалось освободить сограждан, но Корбо знал, что молодых и красивых без выкупа из пиратского плена не отдавали никогда. Слушая спор, капитан усмехнулся, мавры всегда стояли перед дилеммой: либо пойти навстречу требованиям консулов за те или иные дипломатические уступки, либо сорвать крупный куш, а потому прежде чем начать торговаться работорговцы всегда тщательно выясняли ранг пленников по одежде, ухоженным рукам и бумагам, найденным при них.
Так и не обнаружив здесь Рауля, Корбо миновал рынок, прошел по узкой улочке, и свернул в богатый квартал Фахс, где возвышались окруженные садами великолепные особняки раисов, а далее за садами раскинулись огромные поливные огороды, гранадских мавров, которые кормили сто пятидесяти тысячное население Касбы. Благодаря успехам морского разбоя город бурно развивался и превосходил численностью население Рима, Венеции или Палермо.
Отыскав нужный дом, капитан постучал. Ему открыл человек в ярком халате, Корбо сообщил, кто он и слуга низко поклонившись, впустил гостя внутрь. Рауль, черноволосый человек лет тридцати семи, с несколько располневшим лицом и орлиным носом, своей внешностью, вполне походил на турка или араба. Илхами встретил Тэо Эмери, как старого друга и усадил на парчовые и шёлковые подушки в комнате, оформленной с восточной роскошью. Стены зала поражали витиеватой росписью, полы застеленные мягкими коврами, поглощали шаги услужливых слуг, но из мебели в комнате находились лишь низкие столики, полки и ширмы из красного дерева искусной резьбы. Гостеприимный хозяин угощал капитана со всей щедростью местных обычаев.
– Ты смотрю, совсем мусульманином стал, – засмеялся капитан, пробуя яства и разглядывая хозяина, облачённого в восточные одеяния.
– Знаешь, Корбо, я скажу в обычаях мусульман есть много того, что стоило бы перенять европейцам, – дымя кальяном и вальяжно развалившись на подушках загадочно ответил раис.
– Подозреваю, прежде всего, тебе нравится отношения с женщинами, – догадался капитан, провожая взглядом полуобнажённую наложницу, которая только что принесла кушанья, и покорно поклонившись с видом глубочайшего почтения, посеменила к выходу. Илхами поймал любопытный взгляд капитана и ответил:
– Да, смею признать эта сторона местных законов, меняя особенно прельщает, – самодовольно согласился мужчина, – Не вижу ни чего плохого, в том, что ты можешь официально иметь несколько жён, бесчисленное количество рабынь и наложниц и не скрывать свои любовные связи, – слащаво улыбнулся раис и выпустил новую порцию дыма.
– И я вижу, тебя не смущает, что женщина в данном случае является просто вещью, которую продают и покупают, – осуждающе усмехнулся пират.
– Кто бы говорил! – засмеялся Илхами. – Лучше расскажи, что там за история с испанскими благородными дамами, которых ты продаёшь за сумасшедшие деньги прямо с корабля? Если женщины настолько хороши, может я куплю их у тебя? – заинтересованно проговорил он.
– Что за чёрт! – нахмурился капитан, – Не успел я спуститься на берег, а ты уже всё знаешь? Кто тебе доложил? Мои парни сразу начали трепать языками по всем кабакам? – зло поинтересовался Корбо.
– Да, такие вещи распространяются быстро, – спокойно усмехнулся раис.
– А зачем тебе знатная невольница? – не понимал капитан.
– Подарю её шейху… – пожал плечами Илхами, – Местные ценят европейских женщин, для них это экзотика, – по-деловому рассудил приятель, – А взамен получу его благосклонность, определённые послабления и выгодные контракты.
– Думаю, тебе придётся искать другие подарки, – хмыкнул пират, – Эти слишком дороги для тебя, – надменно ответил Корбо. – Тем более одну из знатных дам вчера уже забрали.
– Но вторая-то осталась, – вкрадчиво произнёс раис, – И почему ты думаешь, что она мне не по карману? Сколько за женщину выложил покупатель?
– Почти десять тысяч золотых луидоров или двести тысяч серебряных ливров, – с высока взглянув на собеседника, ответил Тэо, – Кстати, вот твоя доля за твою протекцию, – произнёс капитан и выложил увесистый мешочек.
– Это кто ж столько отвалил? – искренне удивился раис и взяв в руку кошелёк удовлетворённо оценил его вес.
– Её муж, – невозмутимо ответил пират.
– Да, Корбо, должен согласиться, ты провернул хорошую сделку, – с уважением в голосе проговорил Илхами, – А вторая? На неё тоже есть покупатель? – хитро прищурился раис.
– За вторую должен заплатить отец сеньориты, – сообщил капитан.
– Так, вторая ещё девушка! – догадался Рауль и глаза мужчины алчно загорелись, но Тэо не стал разубеждать приятеля. – А если он не принесёт выкуп? Говорят, тогда ты предложишь её представителям гаремов? – поинтересовался он, – И за сколько ты планируешь её продать? – заинтересованно взглянул на пирата Илхами.
– Он принесёт, – уверенно ответил Корбо, – Отец не оставит свою дочь. Просто барон задерживается. Не так просто добраться до Алжира. Кстати ещё и поэтому я пришёл к тебе. Мне нужно где-то устроить девушку пока будут ремонтировать мой корабль.
– Она может пожить у меня, – улыбнувшись, ответил раис. – Тем более я мечтал увидеть сеньориту, которую называют русалкой, – добавил мужчина и Корбо неприятно зацепил озорной огонёк в глазах приятеля. Догадавшись, что хитрецу известно гораздо большее пират нахмурился, и Илхами будто в подтверждение его мысли проговорил, – Интересно посмотреть на женщину заставившую капитана Корбо защищая её честь отправить на тот свет четверых своих лучших бойцов.
– Ну не такие они и лучшие, раз я смог скормить их рыбам, – недовольно буркнул Тэо.
– Не беспокойся Корбо, девушке в моём доме ничего не угрожает, – заметив сомнения в глазах пирата, заверил раис, – Она будет моей гостьей. Впрочем, я готов предоставить кров и тебе мой друг. Так ты сам сможешь убедиться в сохранности своего сокровища, – засмеялся французский мусульманин.
Мужчины подняли бокалы в знак того, что договорились, и хозяин сразу дал распоряжение слугам подготовить комнаты для господина Эмери и знатной гостьи. Капитан и раис ещё немного поболтали и Корбо поинтересовался, не сможет ли бывший соотечественник помочь найти для его корабля, какой груз, до Франции, объяснив, что желает и дальше изображать из себя мирное торговое судно пока не встретится с графом де Тюреном. Раис пообещал помочь, и пират поспешил обратно на корабль.