Глава III
Приходя в сознание, испытываешь странное, почти неописуемое ощущение: все видится как будто в полусне. Сопровождается это ощущение усталостью, ни в коей мере, впрочем, не неприятной. Медленно приходя в себя, я услышал голос Питеркина, спрашивавшего о моем самочувствии. Я подумал было, что проспал вахту и меня пошлют на топ[11] мачты в наказание, но, прежде чем я успел поспешно вскочить, мысль ушла, и я почувствовал себя больным. Потом ласковый бриз обдул мою щеку, и я вспомнил о доме, о садике за коттеджем моего отца, роскошных цветах и сладко пахнущей жимолости, которой матушка увила наше крыльцо. Но рев прибоя прогнал эти мысли, и я снова оказался в море, наблюдая за дельфинами и летучими рыбами, и брал на рифы марселя[12] у бурлящегося мыса Горн. Постепенно шум прибоя становился громче и яснее. Я вспомнил, что кораблекрушение унесло меня далеко от родной земли, и, открыв глаза, увидел испуганное лицо Джека, склонившегося надо мной.
– Скажи что-нибудь, Ральф, – нежно прошептал Джек, – тебе лучше теперь?
Я улыбнулся и, глядя вверх, сказал:
– Лучше? Ты о чем, Джек? Я совершенно здоров.
– Тогда что ты притворяешься и нас пугаешь? – сказал Питеркин, улыбаясь сквозь слезы. Бедный мальчик в самом деле думал, что я умираю.
Я приподнялся на локте и, ощупав лоб, обнаружил на нем серьезный порез. Должно быть, я потерял много крови.
– Тихо, тихо, Ральф, – сказал Джек, укладывая меня обратно, – лежи, ты еще не совсем оправился. Смочи губы водой, она прохладная и чистая, как хрусталь. Я принес ее из источника тут неподалеку. Сейчас лучше придержи свой язык! – продолжил он, заметив, что я собираюсь заговорить. – Я все тебе расскажу, но ты не издашь ни звука, пока не отдохнешь как следует.
Медленно приходя в себя, Ральф услышал голос Питеркина, спрашивавшего о его самочувствии.
– Джек, не мешай ему говорить, – сказал Питеркин, который, убедившись, что его опасения ложны и я не умру, занялся постройкой шалаша из ветвей, чтобы загородить меня от ветра, – что, впрочем, было совершенно излишне, поскольку скала, под которой я лежал, полностью закрывала нас от бури.
– Пусть он говорит, Джек, я хочу слышать, что он жив, после того как он целый час лежал твердый и белый, как египетская мумия. Ральф, ты мало того, что чуть не выбил мне зубы и наполовину придушил меня, еще и притворялся мертвым. Очень гадко с твоей стороны!
Пока Питеркин болтал без умолку, я начал понимать, что произошло.
– Наполовину придушил? Что ты имеешь в виду, Питеркин?
– Ты что, позабыл английский язык? Может быть, мне повторить по-французски? Ты что, совсем ничего не помнишь?
– Помню только, как мы бросились в море.
– Хватит, Питеркин, – сказал Джек, – ты волнуешь Ральфа своей болтовней. Я тебе все объясню. Помнишь, как мы втроем спрыгнули с бака[13] в воду? Весло ударило тебя по голове и рассекло бровь, и ты схватил Питеркина за шею, не понимая, что делаешь. И при этом ударил его по губам подзорной трубой, в которую вцепился, как в последнюю надежду.
– Ударил по губам! – вмешался Питеркин. – Скажи лучше – затолкал в глотку. У меня в кишках твоя труба отпечаталась!
– Ну хорошо, пусть так, – продолжил Джек. – Ральф, ты так вцепился в него, что я побоялся, что ты действительно его задушишь. Но он крепко держался за весло, так что я постарался вытолкнуть вас обоих на берег, до которого мы добрались без больших проблем, ведь вода внутри рифа совсем спокойная.
– А капитан и команда, что с ними? – с беспокойством спросил я.
Джек покачал головой.
– Они погибли?
– Надеюсь, что нет, но на то, что они спаслись, шансов мало. Корабль ударился о скалы на краю острова, на который нас выбросило. Шлюпку отнесло в море – и она, к счастью, не перевернулась, хотя хлебнула немало воды. Все люди сумели в нее забраться, но, не успели они взяться за весла, буря вынесла их за скалы, на подветренную сторону острова. Когда мы оказались на земле, я видел, как они пытались доплыть до нас, но у них была только одна пара весел вместо восьми, и ветер дул прямо им в лицо. Потом я увидел, как они устроили что-то вроде паруса. Кажется, это было одеяло. Через полчаса они были уже далеко.
– Вот бедняги, – с грустью прошептал я.
– Но чем больше я думаю об этом, тем сильнее надеюсь, – продолжил Джек более бодрым тоном. – Видишь ли, Ральф, я много читал об этих островах, и знаю, что они буквально тысячами разбросаны по морю. Так что я почти уверен, что наша команда достигла одного из них.
– Я в этом уверен, – серьезно сказал Питеркин, – но что стало с судном, Джек? Я видел, как ты лез на скалы, пока я присматривал за Ральфом. Наш корабль пошел на запчасти?
– Не на запчасти, но ко дну, – ответил Джек. – Я уже говорил, что он ударился о скалы на краю острова и застрял в них носом. Но следующая волна сняла его и отнесла в сторону. Бедняги в шлюпке старались до него доплыть, но корабль быстро наполнился водой и затонул. После этого я видел, что они плывут к нам.
Долго длилось молчание. Я был уверен, что каждый из нас обдумывает сложившееся положение. Что до меня, мои размышления были не из приятных. Я знал, что мы на острове – так сказал Джек. Но я не знал, обитаем ли остров. Если на нем живут люди, то судя по всему, что я слышал о жителях этих островов, нас зажарят живьем и съедят. Если же здесь никто не живет, то мы обречены на голодную смерть. О, если бы корабль только ударился о скалы, было бы намного лучше. Мы могли бы забрать с него провизию и инструменты, которые позволили бы нам выстроить себе жилище, но теперь мы погибли. Эти последние слова я произнес вслух.
– Погибли! – воскликнул Джек, расплываясь в улыбке. – Ты хотел сказать: спасены? Твои размышления пошли по неправильному пути и привели тебя к ложным выводам.
– Знаешь, к каким выводам пришел я? – спросил Питеркин. – Я решил, что это очень здорово, просто первый сорт! Ничего лучше с тремя друзьями случиться просто не могло. Нам принадлежит целый остров! Мы объявим его своим во славу короля! И возьмем власть над его черными обитателями. Конечно же, мы окажемся на вершине здешнего общества, как все белые в диких странах. Джек будет королем, Ральф – премьер-министром, а я…
– Придворным шутом, – прервал его Джек.
– А вот и нет, – возразил Питеркин, – я вообще не займу никакой должности. Вряд ли мне стоит принимать на себя большую ответственность. Ты же знаешь, Джек, что я люблю получать много денег и ничего не делать.
– А если тут никто не живет?
– Тогда мы построим очаровательный особняк и разобьем вокруг него чудесный сад, полный великолепных тропических цветов, будем возделывать землю, сеять, жать, есть, спать и веселиться.
– Если же говорить серьезно, – Джек сделал грустное лицо. По моим наблюдениям, после этого Питеркин обычно переставал веселиться, – мы в очень неудобном положении. Если этот остров необитаем, нам придется жить как диким зверям, ведь у нас нет никаких инструментов, даже ножа.
– Ну, нож, положим, есть, – Питеркин вытащил из кармана штанов перочинный ножик с одним-единственным, и то сломанным, лезвием.
– Ну, это лучше, чем ничего. Пойдемте, – сказал Джек, вставая, – мы слишком много говорим и мало действуем. Ральф, ты, кажется, уже можешь идти. Давайте проверим, что у нас в карманах, а потом залезем на холм и посмотрим, что за остров нам достался. К добру или к худу, но в ближайшее время он будет нашим домом.